Текст книги "Стая"

– Глупая девчонка, что ты натворила! – прошипел он. – Ты не локки, как ты посмела использовать зелье перемещения? Удивляюсь, как мы вообще выжили… И откуда ты его взяла? Мальчишка использовал последнее в пустыне!

Лай вздрогнул и, пораженный, уставился на локки. Откуда тот знал об этом? Оглянулся на воина. Солдес утер рукавом кровь, бегущую из носа, и помог подняться Врадесу. Тот держался за плечо брата. Под ним валялись осколки небольшого столика, на который его отбросила волна силы, пронесшаяся при появлении свечения.

– Локк! – с ненавистью прошипел Врадес, буравя локки кровожадным взглядом. – Солдес, тварь все-таки жива!

Лай нахмурился. Тот самый Локк, повелитель всех локки, который приказал уничтожить род шакти? Так за кем же он охотился на самом деле? За ним, или за Котой? Юноша сжал кулаки. Так он был просто приманкой?! Локк использовал наследника харца, чтобы выманить последнюю шакти из стаи! Зато теперь стала понятной огромная магическая мощь колдуна.

Остальные воины вставали, поддерживая друг друга. У Кродоса алел свежий порез рядом со старым шрамом. Услышав голос Локка, он зарычал и приготовился к прыжку, но брата осадил спокойный Авес, хотя сам был бледен и чуть пошатывался. По подбородку его сбегала струйка крови. Он успокоительно похлопал Кродоса по плечу и, качнув головой, протянул раскрытую ладонь. Мужчины снова становились в круг, сомкнув между собой руки.

Кота пыталась подняться, но ноги не слушались, как будто набитые ватой, они подгибались всякий раз, как только она выпрямлялась. Локк же просто лег на пол, не сводя с девушки озлобленного взгляда из прорезей маски. Руки его слабо шарили по поясу.

– Вот что! – тихо ахнул он. – Ты стащила мои зелья! Когда только успела? – Маг огляделся. – Оставила в пещере? О, Водд, где же мы оказались? Ничего не понимаю. И пошевелиться почти не могу, не то, что магию вызывать. – Оглянувшись на по-волчьи оскалившуюся девушку, пробормотал: – Хвала Моросу, ты тоже пока лишена звериной прыткости. Нужно что-то делать. Иначе, быть мне разодранным обезумевшим волком.

Кота морщилась от колющей боли, пронизывающей каждую мышцу, но не сводила с локки глаз, полных ненависти и жажды мести. Она молилась Доросу, чтобы тот быстрее вернул к жизни ее тело. Вот бы успеть расправиться с мальчишкой, пока тот не смог воспользоваться магией! Это шанс… но очень-очень маленький. И он все время тает, с каждым мигом. Неожиданно локки вытянулся в струнку, словно его растягивали с двух сторон. Тело, скрытое плащом, затряслось и замерло. Кота, не ожидая ничего хорошего, осторожно поползла в его сторону.

Локк слабо пошевелился и с протяжным стоном схватился руками за голову. Раздался щелчок, маска отлетела в сторону. Кота хищно подбиралась к противнику на четвереньках. Тот, с трудом сохраняя равновесие, сел и откинул капюшон плаща. Вяло тряхнул светлыми кудрями. Кота замерла в изумлении. Это же та самая женщина, которая в каменной пещере всучила ей красный мешочек!

– Он ушел, – произнесла незнакомка мягким, грудным голосом, совсем не похожим на тот высокий режущий, которым только что говорила.

Вне круга, созданного щитом Дороса, из угла комнаты с неменьшим удивлением на незнакомку смотрела страшно бледная Миген.

– Это она, – шепнули тонкие бесцветные губы.

– Кто? – спросила Чилва, обеспокоенно поддерживая госпожу.

– Она, – харцесса мягко освободилась из ее рук и шагнула вперед. – Женщина из Пролена. Она пришла за ним.

Глава 14

– Мадам, – наемный кучер заглянул в маленькое окошечко, – может, есть какой объездной путь? Так мы до вечера плестись будем.

– Так узнай, – отмахнулась задремавшая Миген. Она так устала. Женщине уже все равно, сколько они будут ехать и приедут ли когда-нибудь. Во всяком случае, ее путь на земле теперь закончен. А то, что она пока дышит – просто недоразумение, которое нужно исправить. Ведь на самом деле она умерла в ту ночь страшного пожара.

Кучер остановил кобылу и спрыгнул в толпу. Миген приготовилась спать дальше, но страшный женский крик вмиг прогнал всю дремоту.

Харцесса выглянула в окно. Из дома, напротив которого они остановились, вышли двое мужчин в черных одеждах. Лица их были в масках, руки в перчатках. На руках у одного тоненько ревел маленький ребенок, не больше года от роду. За ними, уцепившись за черные одежды, волочилась по земле молодая женщина и кричала:

– Нет! Что вы делаете?! Отдайте мне моего ребенка! Кто вы?! Отдайте!..

Мужчины не обращали на нее внимания, и, казалось, даже не ощущали веса ее тела. Но вот один из них развернулся и ударил несчастную по лицу. Женщина упала на землю, рыдая.

Миген не могла вынести этого зрелища. Страшная ночь стояла у нее перед глазами. Она ведь так и не узнала, мальчик у нее родился или девочка. И горе незнакомки она приняла близко к сердцу.

Выскочив из кареты, Миген метнулась к мужчинам, уносившим ребенка.

– Да как вы смеете! Немедленно отдайте ребенка матери! Я приказываю!

Она так быстро выбежала, что стража позади кареты не успела среагировать. Они изумленно смотрели, как харцесса пытается выхватить ребенка из рук мужчины в черных одеждах. Спутник его схватил Миген за руку и ударил ее по лицу так же, как до этого мать ребенка.

Краски поблекли в глазах Миген. Она покачнулась и упала на колени, схватившись за голову. Шум в ушах почти заглушил крики толпы и стражи, которая наконец поспешила на помощь.

Когда Миген пришла в себя, она увидела себя в окружении стражников. Сабли двоих были в крови. Миген оглянулась и увидела два трупа в черных одеждах на мостовой. Рядом молодая женщина на коленях рыдала и смеялась, прижимая к груди кричащего младенца. Поймав взгляд харцессы, молодая мать кинулась ей в ноги, благодаря за спасение сына.

Сын. У этой милой женщины есть сын. А у Миген нет никого. Харцесса словно со стороны услышала свои рыдания. Стражник оттащил ошеломленную реакцией Миген женщину в сторону, другие осторожно проводили харцессу в карету, расселись по коням и беззвучно заняли положенное место позади кареты. Вернулся кучер, и вся процессия вновь продолжила движение.

Миген все не могла успокоиться. Она рыдала в карете, в тысячный раз призывая Колину дать ей весточку о ее ребенке, вернуть ей его… Хотя бы трупик.

Немного успокоившись, харцесса вытерла заплаканные глаза изящным кружевным платком и выпрямилась. Вздрогнув, она увидела перед собой женщину.

Молодая, с тонкой талией и пышной грудью. На ней была странная одежда, напоминающая мужской дорожный костюм. Светлые вьющиеся волосы и пронзительный взгляд ярко-голубых глаз.

– Тише, – предупредила она, выставив перед собой острый кинжал.

– Что тебе надо? – глухо спросила Миген. Смерти она не боялась, даже вожделела ее, но поступок незнакомки ее заинтриговал.

– Ты, – медленно, с болью в голосе, проговорила женщина, – помогла. Хотя не должна была. Тебе не все равно?

– Тебе-то какое дело? – устало спросила Миген, равнодушно поглядев в окно.

– Ты богата, – констатировала незнакомка.

Она убрала кинжал, удостоверившись, что Миген не будет звать на помощь.

– Да, – равнодушно согласилась с ней харцесса.

– Ты призывала Колину, – незнакомка пытливо всматривалась в бледное личико Миген. – Почему?

– Тебе какое дело? – вновь огрызнулась харцесса.

– Такое, – светловолосая красотка наклонилась и вытащила из-под сиденья маленького мальчика в богатых одеждах.

Светленький, с голубыми глазенками, он сразу покорил раненое сердечко Миген. Мальчик молча рассматривал незнакомую ему женщину. Он так потешно хлопал при этом ресничками, что Миген, сама не замечая, расплылась в улыбке.

– Это что за чудо?

– Его зовут Лай, – пышногрудая красотка говорила с трудом, словно превозмогая боль или сдерживая рыдания. – Умоляю…

Она замолчала, зажмурившись. Мальчик внимательно, будто бы взрослый, посмотрел на мать. Тяжело дыша, та сглотнула и вновь открыла глаза.

– Спаси его. Увези отсюда. Возьми с собой.

– Так это его ищут? – догадалась Миген, разглядывая малыша.

– У меня очень мало времени, – женщина с трудом сдерживала слезы. Одна капля скользнула по ее щеке, но молодая мать быстро смахнула ее, чтобы не напугать малыша. – Нужно уйти, но его я не могу взять с собой.

– Что случилось? – удивилась Миген. Она не могла представить себе такую ситуацию, когда женщина готова добровольно отдать ребенка. – Может, я помогу вам обоим? Вывезу вас из города…

– Нет, – женщина отчаянно помотала головой. – Не получится. За мальчиком охотятся все, даже стража Пролена. Локк на все способен, чтобы отнять у меня Лая. И сделал все, чтобы быть уверенным, что мальчик останется с ним. То, что мы еще разговариваем, уже чудо. Умоляю, помоги! Защити его!

Она вновь отвернулась от мальчика. Миген услышала сдавленный всхлип. Потом женщина обняла сына, улыбнулась ему.

– Мама ненадолго уйдет, милый. Слушайся во всем тетю, она хорошая…

Она смотрела на мальчика, как будто хотела навсегда запечатлеть его в своей памяти и была не в силах оторвать от него последний взгляд. Потом поцеловала и прижала к груди. Тяжело вздохнув, она решительно посадила малыша на скамью, еще раз ему улыбнулась и выскользнула из кареты, мгновенно скрывшись в толпе.

– Лай, – ошеломленно прошептала Миген, не в силах поверить в случившееся. Слезы заскользили из темных глаз. Она сложила руки и прошептала: – Я поняла, о Колина! Я воспитаю этого ребенка, как собственного сына, а ты позаботишься о том, чтобы мой ребенок выжил, и его приютили так же, как я этого малыша. Теперь я уверена – мой ребенок еще жив!..

* * *

Миген тяжело дышала, прижав руки к груди, и не сводила глаз с белокурой женщины. Но видела не ее. Картины прошлого застилали происходящее, отравляли душу. Сегодня боги вернули ей дочь, но взамен отбирали сына… Как это несправедливо!

Лай пораженно замер, недоверчиво разглядывая незнакомку. Осторожно коснулся Врадеса, который, закрыв глаза, тихо пел вместе с остальными слова древней молитвы богам.

– Странно как-то. Мальчишка превратился в женщину. Вы уверены, что это тот самый щит бога, а не обыкновенная иллюзия? – Сердце юноши замерло от страха, ведь если он прав, то Кота все еще в опасности. Если, конечно, еще жива.

Врадес бросил на Лая взгляд, полный недовольства. Мол, не отвлекай по пустякам. Нахмурив брови, он все же оглянулся на сферу и замер. Выражение лица у воина вдруг стало по-детски растерянным. Руки безвольно опустились, выскользнув из пальцев товарищей. Кродос, стоявший рядом с Врадесом, скосил на брата удивленный взгляд. Проследив за его взглядом, сильно побледнел, от чего шрам стал еще более заметен.

– Вия? – сорвалось с губ русоволосого воина. Странная смесь благоговения и страха молнией пронзила все помещение.

Услышав имя, Врадес вздрогнул. Солдес удивленно поднял брови.

– Шактир?!

– Богиня хорко? – Лай беспомощно оглянулся на Солдеса. Тот с напряжением буравил сферу зелеными глазами. – Неужели, та самая Шактир?

Врадес снова вздрогнул и качнулся. Шагнул вперед и медленно, словно во сне, протянул руку…

– Врадес, нет! – крикнул Солдес, но было поздно: пальцы брата уже коснулись прозрачной стенки, по которой изредка пробегали разноцветные змейки волн.

На миг тело воина беззвучно вспыхнуло, как бы объятое пламенем, и тут же померкло. Врадес упал навзничь. Седая челка упала на лицо, скрывая широко распахнутые, ярко-синие глаза. Но Лай не видел этого, так как с замиранием сердца наблюдал, как огромный пузырь, только что казавшийся таким реальным, – медленно расплывается струйками тумана. И, к ужасу паренька, фигуры внутри него растворялись вместе со сферой, подтверждая его самые страшные опасения. Должно быть, это лишь обманный магический прием. Злодей все еще охотится за ним?

– Сомкнуть круг, – тихо приказал Солдес, с трудом отводя от тела брата взгляд, полный боли. – Все понятно. Локк не исчез. Он просто затаился потому, что пленил Шактир. Сейчас его дух ушел. Нельзя допустить, чтобы он вернулся. Щит Дороса обезопасит Солнечную волчицу от магии мужа. – И, не глядя, на юношу, добавил: – Лай, встань вместо Врадеса.

– Но… – Лай испуганно отшатнулся. – Я не могу!

– Для того чтобы удерживать щит, нужны все семь воинов, Лай! – жестко сказал вожак. – Или Локк вернется и закончит начатое. Соберись, парень! Жизни двух шакти в серьезной опасности!

– Я не знаю, что делать, говорить… – занервничал локки-отступник.

– Ничего, – спокойно ответил вожак, скрывая под веками зелень глаз. – Просто позволь силе богов протекать через тебя. – Ты – Лунный волк. Позволь себе им быть.

Лай несмело подошел к кругу воинов. Кродос ободряюще улыбнулся и протянул ладонь. Подмигнув, он закрыл глаза. Лицо воина расслабилось, губы приоткрылись. Через миг Лай услышал незнакомые слова. Еще раз взглянул на девушку, очертания которой уже едва угадывались в тающей сфере.

– Кто ты? – голоса звучали глухо, как из глубокого колодца. Кота, недоверчиво разглядывала светловолосую женщину. – Почему ты то охотишься за нами, то помогаешь?

– Шактир – богиня-волчица, – ответил за незнакомку Лай и, закрыв глаза, приготовился «открыться силе богов», что бы это ни значило. Но, стоило ему расслабить тело, как через ладони братьев в его руки буквально ворвалась гудящая, как недовольный улей, мощная сила. Мгновенно наполнив все тело, она вырвалась из уст незнакомыми словами. Гудение все нарастало. Круг силы богов сомкнулся, и сфера постепенно снова обрела прозрачность, а фигуры в ней – четкие очертания.

Но Лай этого не видел, поглощенный новыми загадочными ощущениями. Сквозь гудение, наполнившее все тело, словно из-за толстой стены, он едва расслышал ответ женщины.

– Это неважно. Локк ушел, а я не знаю, сколько у нас времени. Если тебе дорога жизнь – убей меня сейчас же!

– Ты просишь тебя убить? – еще больше удивилась Кота. Недоверчиво отодвинулась и с трудом подтянула коленки. В темных глазах к ненависти и жажде крови добавилась изрядная доля интереса. – Любопытно, а почему ты так стремишься к смерти?

– А зачем мне жить? – голубые глаза незнакомки буквально вспыхнули от боли. – Все, кого я любила – погибли из-за моей слабости.

Кота поерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Но что-то покалывало бедро. Нащупав причину дискомфорта, девушка вытащила из-под себя кулон, сверкнувший алыми гранями, и растерянно моргнула. Слабая надежда теплой волной подкатила к горлу.

– Лай, – шепнула она, и слезы облегчения блеснули на черных ресницах. – Он жив!

– Лай? – вздрогнула белокурая женщина и пристально поглядела на кулон. Ахнула: – Сердце клана! Откуда оно у тебя?

– Это Лай! – воодушевленная, Кота вскочила, забыв о немощи тела. Любовь и возрожденная надежда наполнили его новой силой. – Он жив! Он послал мне камень!

– Жив? – женщина покачала головой. – Нет, это невозможно. Я своими глазами видела, как Локк лишил мальчика силы. Никто не смог бы помочь несчастному.

– Не веришь? – Кота смерила незнакомку злым взглядом с головы до ног. – Или не хочешь признать, что твой злодейский план не удался и Лай выжил?

– Да как ты смеешь?! – взвилась та, не замечая, как из глаз брызнули слезы горя. – Я бы все отдала за жизнь Лая! Он… мой сын!

Кота, ощутив вновь накатившуюся слабость, медленно опустилась на колени, недоверчиво глядя на женщину. Но изумление девушки было ничто по сравнению с чувствами, охватившими самого Лая. Стараясь не упустить ни единого слова из разговора, он замер, оглушенный. Сила богов мгновенно улетучилась, словно порыв ветра унес неясный дух чужого присутствия. Распахнул глаза. Волосы, светлые кудри… И она – локки! Подозрение, которое всегда отравляло мальчику жизнь, прорвалось наружу, как кровавый нарыв. Лай посмотрел в дальний угол комнаты. Там, рядом с огромной кроватью, маленькая на ее фоне фигурка харцессы казалась чем-то нереальным. Огромные черные глаза полны страха, бледные губы сжаты в тонкую, едва заметную, линию, белые кулачки в ужасе прижаты к груди.

Но Лай не думал о том, что вырастившая его женщина так боится реакции приемного сына на страшное известие. Внутри все встало на свои места. Презрение харца, постоянные издевки и обиды мгновенно потеряли значение. Он не наследник. Ну и что! Владеть ломаной линией харцской короны никогда не было его самой заветной мечтой. Он бы и сам с радостью отдал свое знатное происхождение за исполнение самого сокровенного желания. Юноша счастливо рассмеялся.

– Мой, и храброго воина из серой стаи, – тише добавила женщина, закрывая руками заплаканное лицо. – Прекрасного, голубоглазого юноши…

– Врадеса? – выпалила Кота и нервно расхохоталась. Плечики незнакомки дрогнули, она отняла руки от лица и пытливо посмотрела на девушку. – Вот это да! Но, тогда получается, ты – та самая… из клана властителей. Вия!

Лай хватал ртом воздух так, он задыхался. Взгляд помимо воли нащупал на полу бездвижную фигуру воина с разметавшимися по лицу пепельными волосами. Руки безвольно опустились. Найти отца и потерять. Он должен попытаться помочь воину…

– Не размыкать руки, – рявкнул Солдес, с тревогой глядя, как мутнеет щит Дороса. – Лай, пойми, только от тебя сейчас зависит жизнь Коты! Не мешай жизни течь согласно воле богов. Только доверившись им, ты сможешь хоть чем-то помочь. Помни об этом каждую секунду.

Юноша вздрогнул, точно очнувшись. Крепко сжав ладони братьев, снова занял свое место в круге. Теперь он ни на секунду не сомневался – это его место! Принадлежащее ему по праву рождения.

– Так меня звали когда-то, – немного свысока кивнула женщина и Кота поверила, на секунду увидев блеск былого величия. – Я – Шактир, избранная богами! – Потом горько усмехнулась и добавила: – Была.

– Что же произошло? – тихо спросила девушка. – Как ты стала локки? Как вообще такое возможно?

– А такое и невозможно, – печально покачала головой Шактир. Глаза, наполненные синевой неба, подернулись легкой дымкой облаков-воспоминаний. – Когда я сбежала, Локк словно обезумел. Он приказал всем локки уничтожать девушек-шакти. В конце концов, выследил меня.

– Да, я знаю, – нетерпеливо кивнула Кота. – Двое воинов из серой стаи пытались тебя защитить.

– Славные мальчики, – улыбнулась Шактир, ничуть не разозлившись на Коту за то, что та ее перебила. – Я вижу, ты все знаешь.

– Почти все, – Кота упрямо качнула головой. – Кродос остался, чтобы задержать локки…

– И отдал свою жизнь за меня, – вздохнула женщина. – Как и Врадес. Проклятый Локк был очень силен!

– Локк? – уточнила Кота. – Это локки, избранный богами в мужья Шактир?

– Не совсем, – мрачно усмехнулась Шактир. – Понимаешь, я была молода и очень горда. Решила, что боги властительнице не указ. И выбрала мужа сама. Вложила в него эту силу, – Она указала на Сердце клана, – Вот этим самым камнем. И с момента церемонии, он обладал не только силой Лунного волка, но и уникальной способностью – проникать в души своих жертв. Вот тогда он и показал свое истинное лицо. Власть, лишь власть он любил, а не меня. Локку доставляло огромное удовольствие мучить, усиливая жажду власти, многократно увеличивая недовольство, превращая обиды в слепую ненависть! Я оказалась слаба. – Шактир горько улыбнулась, из глаз вновь заструились ручейки слез. – Вместо того чтобы все исправить, трусливо сбежала. Прячась в стае воинов, влюбилась, как несмышленая девчонка! Но остаться с ним не могла – Врадес не локки. И я думала, что эта любовь ниже моего достоинства.

Кота напряженно слушала, стараясь не упустить ни единого слова.

– Локк выследил меня, – оскалилась Шактир. Кота вздрогнула от обжигающей ненависти, которая сверкнула в глазах женщины ярче, чем лед в лучах солнца. – Кродос пытался задержать их, но Лунный волк не оставил преследование. Врадес приказал мне уходить. – Она язвительно усмехнулась. – Мне, самой Шактир! Но я осталась. Назло стала человеком. Хотела поговорить с мужем, все выяснить. Увы, Локк и не думал меня слушать. Он легко расправился с воином…

Вия вытерла слезы и поджала губы. Кота видела, что она винит себя в смерти любимого. Сердце кольнуло сочувствие. Совсем недавно она испытывала точно такие же чувства.

– Я решила, что больше не буду бегать от судьбы, – тихо сказала Вия и горько улыбнулась. – Но хотела не просто убить Локка. Я хотела, чтобы он мучился так же, как истязал других. Позволила Лунному волку проявить свою силу. И, когда дух Локка вошел в мою душу, желая управлять моим телом, я запечатала его Сердцем клана и кровью шакти в себе самой!

Она расхохоталась, а Кота испуганно сжалась в комочек: в смехе женщины проскользнуло безумие. Шактир осеклась и пристально посмотрела на девушку.

– Не думала я, что он окажется настолько сильным. Не сразу, постепенно, Локк завладел моим сознанием, умело управляя страхами. А страха было много. За жизнь Лая. Это было единственное существо, которое заставляло меня жить дальше. Теперь его нет. Убей меня! Убей, чтобы проклятый злодей не мог больше причинять боль и страдание. Спаси себя! Он сумасшедший! Решил, что ты освободишь его. Но даже если так… В любом случае, он тебя убьет.

– Лай жив, – Кота, полная сострадания, мягко коснулась локтя Вии. – В ночь, перед тем, как появился Локк, я отдала ему свое сердце, – девушка запнулась и поправилась: – Сердце клана. Так как хранителю не положено носить кулон на шее, сунула в набедренную повязку…

– Но зачем? – удивленно воскликнула Шактир. – Какой в этом прок?

– Никакого, – мягко улыбнулась Кота. – Мне просто показалось правильным то, что он будет хранителем моего сердца… то есть, Сердца клана. Когда я бросилась на тебя, думая, что ты – локки…

– Так оно и было, – поправила Шактир. – Когда моим телом управляет Локк, меня нет. Я иногда могу видеть – что он творит, но только иногда, как во сне. Полагаю, это локки хочет, чтобы я видела. Например, в случае смерти Лая…

– Ты мне не веришь? Он – жив! – крикнула Кота, разозлившись.

– Я не переживу еще одной рухнувшей надежды, – прошептала бледная Шактир. – Это слишком больно.

– Ты все равно собралась умирать, – цинично фыркнула Кота. Увидев, как голубые глаза Вии сверкнули яростью, примирительно добавила: – Так-то лучше. А твое маниакальное стремление к смерти начинает жутко раздражать. И я даже не о том, что ты всучила мне зелье локки, заранее зная, что оно нас погубит. Всех троих! – Бледное личико Шактир приобрело чуть виноватое выражение. – Я тебя простила. Пойми же, Лай жив! Только он мог вытащить нас из пучины силы. Он – прирожденный локки! Теперь мне понятно, как это получилось. Видимо, сила Локка помимо его воли перешла к новорожденному мальчику. И он нашел способ спасти нас, Сердце клана это доказывает.

– Твоя уверенность заразительна, – пробормотала Шактир. – Но я все же считаю, что ты ослеплена любовью. Не такой уж он сильный маг… скорее, наоборот.

Жуткий хохот прокатился по комнате раскатом грома. Воздух рядом с окном засветился ярче солнца, проникающего сквозь занавеси. Внутри белого сияния разъяренными змеями метались струйки тумана.

– О, боги! – воскликнула Миген, отступая к двери. – Это слуги Мороса!

Чилва непонимающе переводила взгляд с нее на странное свечение. В это время двери опочивальни харцессы распахнулись, и в комнату ворвались несколько мужчин в охотничьих одеяниях. Возглавлял их донельзя взбешенный Алодлор.

– Я так и знал! – торжествующе прошипел он, схватил жену за запястья так, что женщина закричала от боли и упала на колени. – Муж с охоты, а у тебя в спальне мужчина! Презренная!

– Алор! – умоляюще воскликнула Миген и осеклась, вспомнив – как ненавидит харц сокращенное имя. Тут же исправилась: – Алодлор, ты что, не видишь – тут и мужчины, и женщины…

– Ага! – зло выплюнул Алодлор, а харцесса с ужасом смотрела в пустые глаза мужа, в которых зрачки расширились настолько, что совсем скрыли радужку. На фоне розовых, расчерченных багровыми стрелками лопнувших сосудов, белков, это смотрелось особенно зловеще. – Тебе одного любовника уже мало?!

Белесые струйки тумана потянулись к харцу, заструились вокруг головы мужчины, проникали в нос, уши, глаза. Алодлор страшно завопил, хватаясь за голову. Обретя свободу, Миген мгновенно отползла в сторону кровати, и уже там упала без чувств в объятия любимой служанки, не вынеся ужасного зрелища. Харц скорчился, упал и, словно в горячке, принялся кататься по полу, царапая ногтями лицо, выдирая клоки волос. Сопровождающие его вельможи спокойно наблюдали за происходящим, не делая никаких попыток помочь своему повелителю.

Один из них пристально посмотрел на Чилву. Женщина отметила красные белки глаз, легкое белесое облачко у макушки. Служанка испуганно вздрогнула, сильнее прижала к себе бесчувственную харцессу и постаралась забиться подальше в темный угол алькова.

Когда все белесые змеи исчезли в теле Алодлора, тот замер без движения. Поднял голову, окидывая комнату безумным взглядом. Спокойно встал и махнул рукой. Вельможи бросились из комнаты, но тут же вернулись, бережно неся окостеневшее тело в черных одеждах. Осторожно положили рядом с харцем и снова отошли за его спину. Алодлор пристально осмотрел синюю кожу мертвеца, провел пальцами, обезображенными сломанными ногтями, по дорогой одежде Локка, нащупал пояс. Стянув его с тела, нацепил на себя, прямо поверх запыленной охотничьей одежды. И только затем обратил внимание на воинов стаи, окруживших мерцающую прозрачную сферу.

– Я так и знал! – возвестил он. – Не обошлось без верных псов Шактир! Что ж, при всем моем к вам непочтении, сегодня жалкие щенки оказали мне услугу. – Он махнул рукой и расхохотался. – Но благодарить не буду, вы же не меня спасали.

Миген слабо пошевелилась, очнувшись. Бросив затравленный взгляд на харца, сильнее прижалась к Чилве. Та с изумлением прошептала:

– Я всегда знала, что Алодлор ненормальный, но не думала, что до такой степени…

– В него вселились слуги Мороса! – белыми губами проговорила харцесса, растирая посиневшие отпечатки пальцев на запястьях.

– Они в него давно вселились, – безапелляционно заявила Чилва. – Не хотела говорить, но теперь все равно – это Алодлор убил Сориана и увез Коту в лес! – Миген покачала головой, но служанка продолжала: – Я слышала, как он приказывал Нерсту найти верных людей для осуществления злодейского умысла. Только я думала, что он сожжет башню вместе с вами обоими. Прости, я не смогла предупредить – меня тут же схватили приспешники Нерста. Каждую ночь я снова переживаю ту ночь… – Чилва запнулась и сглотнула комок, вставший в горле. – Боги дали мне шанс спастись.

– Нет… – Миген в отчаянии кусала ногти. – Я не верю! Убить собственного брата… он не мог!

– Открой же ты глаза, посмотри на это чудовище! – Чилва встряхнула госпожу за плечи и развернула к харцу.

Тот медленно приближался к замкнутому кругу, не делая никаких усилий – будто бы плыл по полу.

– Я чую, что камень рядом, – Алодлор с удовольствием втянул носом воздух. – Видимо, девчонка передала Сердце хранителю. Умно!

Он обошел круг неподвижно стоявших воинов. Никто из стаи даже не пошевелился, но напряжение ощущалось даже в голосах, ни на миг не прекращающих петь слова древней молитвы. Лай спиной ощутил, как харц протягивает к нему руку. Юноша стиснул зубы и сильнее сжал ладони братьев. Он почуял то, отчего стая испытывает такие эмоции. В харца вселился Локк, изгнанный из Вии щитом Дороса! Силы исходила от локки мощной волной, проливаясь водопадом на окружающих. Магия была настолько мощной, что тошнота подступала к горлу, а перед глазами плясали разноцветные круги.

Так вот о чем говорила Шактир! – осенило Лая. Локк каким-то непостижимым образом может проникать в других людей. Не только управлять мыслями. Но даже влить в них свою силу – его подозрения оказались верны! Ведь он испытал воздействие на себе. Конечно, лишь малой части духа Локка. А теперь он полностью вошел в тело харца. Неудивительно, что тот сейчас едва жив, – в смысле, его тело. Красные глаза почти выкатились из орбит, ноги волочатся по полу, – вряд ли он сам смог сделать хоть один шаг. Лишь сила Шактир могла удерживать локки в себе без вреда для тела. Но щит Дороса не пускал Локка обратно в тело последней из чистокровных шакти.

Локк, оказавшись вне Вии, поспешил обзавестись новым телом. И для этого проник в мозги очередной жертвы… Очередной ли? Может, не зря все в замке так боятся слуг Мороса. Сам Лай никогда не видел их и не верил в существование привидений. Теперь стало ясно, что так называемые слуги Мороса – это лишь части духа Локка. И, похоже, харц был излюбленной жертвой локки. Алодлор порой вел себя исключительно жестоко, – казалось без всякой причины, – мог приказать уничтожить деревню или повесить солдат, якобы предавших честь харца.

Вздох разочарования за его спиной отвлек Лая от раздумий. Да, конечно! Ведь камень еще недавно был у него, – видимо, остался след, улавливаемый магией. Но… Локк не узнал его! Может, вместе с обличием Лунного волка он утратил силу, раз другой маг не учуял ее? Это бы не слишком огорчило юношу. Будь у него выбор, Лай бы и сам предпочел жить в стае, нежели пытаться покорить мир магией.

Локк снова поплыл по кругу, разыскивая хранителя, и Лая вновь накрыло волной чужой силы. Такой сладкой, такой манящей… Юноша помотал головой, избавляясь от наваждения, и зарычал от бешенства. Он узнал силу, уничтожившую за одну ночь сразу два племени! Разрушенные скалы и море крови. Вот что он оставил за собой, когда проклятый локки проник в его голову! Кота тогда говорила про слуг Мороса. Часть духа Локка отыскала в его душе неутоленную ненависть, детскую обиду. И он позволил себе утонуть в силе, сметающей все с пути. Подумал, что равен богам. Нет, это не его мысли. Так считает Локк, опутывая злодейской сетью все вокруг. Что же ему нужно?

– Спокойней, сохраняйте тишину духа, – прошептал Солдес едва слышно. И Лай еще раз поразился великолепному слуху, который он обрел вместе с возможностью быть одним из этих невероятных существ. – Он ничего не сделает. Но, несомненно, попытается. Помните – боги на нашей стороне.

Лай постарался унять гнев, который рос внутри, сметая осторожность, заставляя забыть все наставления. Солдес прав: Локк не камень ищет! Он надеется найти слабину в круге воинов. Старается почуять злобу, ненависть, жажду власти. Если они не будут испытывать этих эмоций, то он не сможет ничем повредить. Что же он может противопоставить дикой ненависти к злодею, пронизывающей все тело? Любовь…

Отвлекшись, Лай не следил за происходящим внутри сферы. Он чуть приоткрыл один глаз и украдкой глянул на Коту. Девушка сидела рядышком с Шактир и что-то тихо рассказывала. Та рассеянно улыбалась, глядя куда-то вверх, и лишь изредка кивала. О чем они говорят – он не понимал, как будто слова внезапно перестали иметь значение. Поэтому вновь закрыл глаза. Но Кота осталась перед внутренним взором. Милая, славная, дикая, жутко упрямая девчонка, которая завладела его сердцем с такой же легкостью, как и орудовала тяжеленным мечом. Теплая волна с ноткой горечи подкатила к горлу, защипало глаза. Она жива и это самое главное. Он готов на все, лишь бы ощущать свежесть дыхания, лишь бы нежные черты не сковывала печаль, лишь бы темные глаза светились лучами счастья. Мощная сила наполнила все тело от макушки до кончиков пальцев, гудение перешло почти в грохот. Свет как бы вытолкнул юношу вверх, откуда он мог наблюдать все, что происходит в комнате.