Текст книги "Политическая психология. Психосемантический подход"

Психосемантический подход в политической психологии

В основе психосемантического подхода лежат метод семантического дифференциала Ч. Осгуда (Osgood et al., 1957), теория личностных конструктов Дж. Келли (2000) и метод репертуарных решёток (Франселла, Баннистер, 1987).

В психосемантике операциональной моделью, описывающей категориальную структуру сознания и личностные смыслы субъекта относительно некоторой содержательной области, выступают субъективные семантические пространства (Петренко, 2005). Они представляют собой обобщения исходного языка описания, свойственного субъекту (респонденту), где первичные дескрипторы (термин лингвистики), шкалы (в терминах Осгуда) или конструкты (в терминах Келли) группируются с помощью процедур многомерной статистики (факторного, кластерного, дискриминантного анализа, многомерного шкалирования, методов структурного моделирования) в содержательно более ёмкие категории-факторы.

При геометрическом представлении категории-факторы выступают осями некоторого «-мерного семантического (как правило, декартового) пространства, а личностные смыслы субъекта, связанные с анализируемыми объектами, задаются как координатные точки внутри этого пространства, создавая своеобразную «ориентировочную основу действия» (термин П. Я. Гальперина) – в нашем случае эмпатического встраивания, вчувствования в сознание другого или других. В этом смысле психосемантический подход близок к проективным методам и, подобно им, чувствителен к проблемам интерпретации, но, в отличие от них, предполагает работу с компактно представленными данными, позволяющими определять такие параметры, как когнитивная сложность (число значимых латентных категорий-факторов), перцептуальная сила признака (выражающаяся во вкладе фактора в общую дисперсию и отражающая субъективную, связанную с мотивационной сферой значимость данного основания категоризации) и т. п.

Рассмотрим ряд типовых задач в области политической психологии, решаемых методами психосемантики.

Построение семантических пространств политических партий

Для решения этой задачи в качестве пунктов опросника используются суждения текущего политического дискурса: цитаты из выступлений известных политических лидеров, деклараций политических партий по злободневным вопросам, тексты принятых или обсуждаемых законов, актуальные политические слоганы и лозунги, а также устоявшиеся формулировки – выдержки из Конституции, документов ООН, ЮНЕСКО, высказывания политических деятелей прошлого и т. п. (Петренко, 2005; Петренко, Митина, 1991, 1997; Petrenko, Mitina, 1999, 2014; Петренко, Митина, Шевчук, 1992; Petrenko, Mitina, Braun, 1995). Респонденты (испытуемые) из числа руководителей различных партий выражают своё согласие или несогласие с каждым из суждений списка, состоящего обычно из нескольких сотен дескрипторов, или оценивают, насколько то или иное суждение соответствует позиции представляемой партии.

Общая формула, позволяющая вычислять рекомендуемую численность экспериментальной выборки в соответствии с допустимой погрешностью, имеет вид (Митина, 2011):

где N – численность партии; t – значение абсциссы для кривой нормального распределения, определяемое желаемым значением доверительной вероятности оценивания; Δ – допустимая погрешность, которая задаётся исследователем, исходя из требуемого уровня точности оценки параметра; σ² – дисперсия в ответах на вопросы.

Величину, обратную дисперсии, можно интерпретировать как меру идеологического единства. Снижение размерности первичных переменных позволяет выделить основания (категории), определяющие сходство/ различие политических партий, ведущие линии социального напряжения, проинтерпретировав содержание каждой категории, установить размерность политического пространства как показателя дифференцированности политической жизни общества и когнитивной сложности общественного сознания. Позиции каждой партии представлены как координатные точки внутри этого пространства. Через проекцию позиции партии на оси категорий-факторов можно определить, насколько выражен тот или иной политический аспект, соответствующий содержанию фактора. Расстояния между координатами партий в семантическом пространстве обратно пропорциональны сходству их политических установок. Используя кластерный анализ, можно построить дендрограммы, или кластерные структуры, представляющие группировку партий согласно сходствам их политических установок, и таким образом предсказать их возможные политические альянсы.

Результаты по сходству политических установок (рис. 1), полученные в 1991 г. в ходе опроса 299 активистов и лидеров партий, в значительной степени отвечали существовавшим раскладам партнёрства и соперничества политических партий. Наиболее близки по установкам (положению на дендрограмме) оказались объединившиеся в ходе реальной политической деятельности партии, входящие в движение Демократическая Россия. Компактность кластерструктуры, описывающей партии, свидетельствует о близости их политических платформ, разъединённых, скорее, организационно, чем духовно.

Рис. 1. Кластерная структура политических партий 1991 г.

На рисунках 2 а, б даны проекции семантического пространства, построенного нами в 1991 г. по результатам опроса 299 политических активистов и лидеров партий, представляющих 32 политических объединения (Петренко, Митина, 1997). Всего выделено четыре значимых фактора:

Фактор 1: Унитарная государственность ↔ Конфедерация или Союз суверенных государств;

Фактор 2: Отвержение ↔ Принятие коммунистической идеологии;

Фактор 3: Права человека;

Фактор 4: Противники ↔ Сторонники демократических форм правления.

Рис. 2а. Проекция на плоскость первого и второго факторов

Ф1 (+) Конфедерация или союз суверенных государств ↔ Ф1 (-) Унитарная государственность;

Ф2 (+) Отвержение коммунистической идеологии ↔ Ф2 (-) Принятие коммунистической идеологии.

Во всех случаях знак полюса не несет оценочной функции, а является способом формально противопоставить антонимичные смыслы полюсов. Отметим, что время проведения исследования совпало с подготовкой референдума о сохранении СССР. Очевидно, актуальность этой тематики и вывела на первое место фактор, связанный с темой структурной организации государственности (вклад фактора в общую дисперсию отражает субъективную значимость основания категоризации, выражаемого фактором). Если в пилотажном исследовании 1990 г. ведущим являлся фактор «Принятие ↔ отвержение коммунистической идеологии», то к 1991 г. на передний план вышла проблема «Сохранение ↔ дезинтеграция СССР», что после событий ГКЧП и Беловежского соглашения вылилось в распад Союза.

Рис. 2б. Проекция на плоскость третьего и четвертого факторов

Ф3 (+) Признание приоритета прав человека ↔ Ф3 (-) Отвержение приоритета прав человека;

Ф4 (+) Сторонники демократических форм правления ↔ Ф4 (-) Противники демократических форм правления.

Анализ расположения политических партий по фактору 3 позволяет сделать вывод, что неприятие идеи прав человека в 1991 г. проявлялось, прежде всего, в националистических формах.

Семантическое пространство имиджей партий

В отличие от предыдущей задачи, при решении которой респондентами выступают члены (как правило, лидеры) той или иной партии, являющиеся носителями её идеологии, в данном случае в роли респондентов выступают рядовые избиратели, наблюдающие политику партий, так сказать, с «внешних позиций» (Петренко, Митина, 1997). Респондентам (испытуемым) предлагается оценить партию по списку шкал-дескрипторов, например: «партия имеет широкую поддержку у населения», «партия отражает интересы мелкого и среднего бизнеса», «партия пользуется поддержкой президента», «партия – носитель левой идеологии» и т. п. При такой процедуре оценка партий оказывается более субъективной, чем в первом случае, и зависимой от политической пропаганды, средств массовой коммуникации, политической рекламы. В отличие от оценок политически более однородных респондентов – членов партий, оценки «людей с улицы» более разнообразны, их дисперсия выше. Поэтому разумно для ряда специфических задач строить семантические пространства имиджей для однородного контингента респондентов.

Оценка электоральной мощности политических партий

Оценка степени поддержки населением той или иной партии осуществляется нами с помощью размещения позиций избирателей в семантическом пространстве партий. Каждому респонденту предлагается тот же опросник, что и представителям политических партий. По ответам респондента можно определить координаты его политической позиции в этом пространстве, близость политических установок к платформе той или иной партии. Чем ближе ответы респондента к «ответам партии» (то есть усреднённым ответам представляющих её членов), тем с большей вероятностью он попадает в электорат партии.

Выполнив эту процедуру для всех респондентов, при наличии репрезентирующей генеральную совокупность избирателей выборки можно построить своеобразные электоральные облака политических позиций населения, определить их плотность и объём для каждой партии, иными словами, оценить популярность каждой партии. Анализ социально-демографических характеристик респондентов, попавших в то или иное электоральное облако, позволяет построить социально-демографический портрет избирателей соответствующей партии. Электоральная плотность партий, определённая методами психосемантики, высоко коррелирует с непосредственными данными парламентских выборов (Петренко, Митина, 1997; Петренко, Митина, Шевчук, 1992). Приведём в качестве иллюстрации результаты наших исследований в Казахстане. На проекции семантических пространств политических партий Казахстана представлены индивидуальные позиции избирателей, отвечавших на те же опросники, что и лидеры партий. На рис. 3 а, 3б (см. с. 35–36) позиции рядовых граждан сопоставлены с позициями политических партий. Исследование проводилось в 1991 г., участниками опроса являлись члены 10 политических партий и движений Казахстана, а также 500 жителей г. Алма-Аты накануне первых в истории страны многопартийных выборов.

Рис. 3а. Позиции граждан Казахстана казахской национальности

Ф1 (+) Борьба за единый Союз, за единое экономическое и правовое пространство ↔ Ф1 (-) Борьба за национальную республику;

Ф2 (+) Принятие социалистических ценностей ↔ Ф2 (-) Отрицание социалистических ценностей.

Используемые аббревиатуры: ПДПК – Партия демократических преобразований Казахстана, НКК – Национальный конгресс Казахстана. Стрелками показаны реальные позиции партий в семантическом пространстве, отсутствие стрелки означает, что партия стоит на «своем» месте. Буква «к» соответствует позиции респондента казахской национальности, буква «р» соответствует позиции респондента русской национальности.

Рис. 3б. Позиции граждан Казахстана русской национальности

Семантическое пространство политических партий Казахстана и позиции избирателей в этом пространстве (1991 год) даны на рис. 3а, 3б. Ниже приводится содержание факторов семантического пространства политических партий Казахстана. Эти факторы едины для казахских и русских респондентов.

В построенном нами семантическом пространстве политических партий Казахстана виден систематический сдвиг в позициях партий, ориентировавшихся на интеграцию с Россией либо на создание национальной республики, а также самих избирателей, соответственно, казахской и русской национальностей по первому фактору, связанному с национальной политикой.

Видимое на первый взгляд противоречие – отрицательное отношение социал-демократической партии к социалистическим ценностям, – объясняется тем, что в 1991 г. именно социал-демократические идеи с акцентом на слово «демократические» в оппозиции социалистическим идеям, лежащим в основе идеологии предперестроечного СССР, брались на вооружение многими людьми с «активной жизненной позицией», стремящимися к модернизации. В социал-демократических партиях на основе стремления к демократии находили общий язык и бывшие члены КПСС, и диссиденты, считавшие себя антикоммунистами.

Типологизация политического менталитета населения

Полученное на основе анализа групповых данных семантическое политическое пространство отражает взгляды людей, стоящих на совершенно разных политических позициях. Такое «общегрупповое» пространство (построенное по опросам репрезентативных выборок) позволяет делать эвристичный прогноз итогов парламентских или президентских выборов, но с методологической точки зрения соответствует «средней температуре по больнице».

Для широкого круга социально-психологических и социально-политологических исследований важно изучать не усреднённое мнение людей, а политические идеи (идеологемы), политические конструкты, распространённые в обществе. Ставится задача построения политической типологии граждан, выделения типов политической ментальности. При этом необходимо помнить, что психосемантические данные имеют не двумерную, а трёхмерную структуру. Массив данных образован тремя измерениями: шкалы-дескрипторы; объекты анализа; респонденты (испытуемые). Каждый элемент массива – единичный кубик – это оценка одним респондентом одного объекта по одной шкале. Собранные вместе кубики составляют параллелепипед (рис. 4 на с. 38). Для решения ряда задач с использованием многомерной статистики можно отдельно рассматривать сечения по разным основаниям: испытуемым, объектам, шкалам (Митина, 2006).

Для построения типологии выделяются сходные по оценкам всех объектов по всем шкалам респонденты (выполняется Q-факторизация респондентов согласно их ответам, хотя они и имеют двумерную плоскую структуру). Поскольку ответы напрямую отражают политические ценности и установки респондентов, а каждый фактор объединяет схожих по ответам респондентов, инвариант, стоящий за ответами тех, кто попал в данный фактор (семантическое пространство для политически однородной группы), интерпретируется нами как политическая картина мира определённого типа. Содержательная интерпретация соответствующего ему семантического пространства позволяет описать политические идеологемы и конструкты, присущие людям, входящим в данный политический тип, а анализ их социально-демографических и психологических характеристик – составить социально-демографический и психологический портрет типа, соответствующего тому или иному политическому менталитету (Петренко, Митина, 1997).

По результатам исследования 1996 г. эмпирически было выделено шесть типов различного отношения к реформам в России. Лишь около 20 % опрошенных имели в достаточной степени логически непротиворечивое и структурированное представление о политической жизни своей страны, то есть информация, описанная ниже, относится только к незначительному проценту населения.

В первый тип политического менталитета (4,6 %) вошли преимущественно лица старше 40 лет, с низким материальным положением, ИТР, пенсионеры, домохозяйки, рабочие, не имеющие высокой квалификации, голосующие за КПРФ.

Второй тип составили люди среднего достатка, в основном это политически ангажированные учёные, представители творческих профессий, голосующие за «демократов» (4,1 %).

В третьем типе доминировали мужчины, оценивающие своё материальное положение как высокое, москвичи, имеющие свой собственный бизнес. Те немногие из них, кто проявлял минимальный политический интерес, голосовали за Е. Гайдара и Г. Явлинского, но в основном были аполитичны (2,4 %).

Рис. 4. Трёхмерная (кубическая) структура психосемантических данных

Четвертый тип — лица главным образом от 25 до 40 лет, преимущественно мужчины, с высшим образованием, в большинстве своём имеющие высокий достаток, многие из них москвичи. Они называли себя демократами и были оппозиционно настроены по отношению ко всем партиям, считая, что ни одна их них не защищает интересы демократии (2,3 %). В четвёртый тип входили представители среднего бизнеса, а в третий – крупного бизнеса.

Пятый тип — в основном демократически ориентированные студенты и молодые выпускники вузов, работающие по своей специальности. Если они и голосовали, то за Е. Гайдара и Г. Явлинского, многие из них москвичи, преимущественно женщины. Политически ангажированными в большей степени оказались бедные студенты. Однако это не причина, а следствие: большая часть студенчества, оценивающая свой материальный уровень относительно высоко, озабочена своими проблемами и мало думает о политике (1,4 %).

Шестой тип — преимущественно женщины старше 55 лет, с высшим образованием, оценивающие уровень своих доходов как низкий, работающие в науке, здравоохранении, образовании (1,2 %). Эти респонденты социально ориентированы, с их точки зрения, задача государства состоит в том, чтобы защищать людей от бедности, безработицы, бездуховности, беззакония. Им присуще государственное сознание: целостность и величие России для них очень важный фактор. Вместе с тем они негативно относились к националистическим и тоталитарным идеям и понимали, что без рыночной экономики реформы не проведёшь.

Таким образом, из шести типов политических установок пять находились в оппозиции плановой социалистической экономике и предпочитали экономику западного образца с теми или иными вариациями (в частности, социально-ориентированную). Позиция коммунистического электората наиболее многочисленна в сравнении с каждым из пяти вариантов принятия «рыночной экономики», но суммарно проигрывала по численности.

Анализ динамики политического менталитета

Такой анализ необходим для предсказания развития политических процессов, происходящих в обществе, для целенаправленного выбора «модели потребного будущего» (термин Н. А. Бернштейна) из веера возможных сценариев, а также для осознанных действий по элиминации нежелательных сценариев развития. Описание «живого движения», эволюции и развития системы – одна из наиболее сложных методологических проблем науки. Как полагает А. Бергсон, научные методы анализа динамических процессов способны дать только синхронические (фотографические, в терминах Бергсона) срезы процесса.

При описании политической жизни общества методы психосемантики (как и любой лонгитюд в психологическом исследовании) позволяют получить серию синхронических срезов политического процесса (в нашем случае – в форме семантических пространств). Встаёт вопрос: как от синхронических срезов перейти к описанию динамики? Проблема усложняется ещё и тем, что со временем меняется не только менталитет, но и сама общественная жизнь. Меняется политический контекст (дискурс), на передний план выходят новые проблемы, и при построении семантических пространств, релевантных времени, исследователь использует новые дескрипторы, а подчас вводит в исследование новые политические субъекты (государство, политические партии, политические персоналии).

Задачу определения генетической взаимосвязи семантических пространств, отражающих менталитет общества в различные периоды, мы решаем, устанавливая корреляционные связи между факторами в предположении малой изменчивости идеологии партии (то есть объектов) на достаточно малом интервале времени (то есть объединяем факторы разных временных срезов – приводим их к общему знаменателю), а затем в объединённом пространстве дескрипторов описываем динамику самих объектов анализа с помощью аппарата разностных дифференциальных уравнений. Психосемантика нелинейных динамических процессов находится пока на стадии развития, мы предпринимаем попытку использовать аппарат синергетики и теории диссипативных структур для описания динамики менталитета общества (Abraham, Mitina, Petrenko, 2000; Mitina, Abraham, Petrenko, 2002; Митина, 2006; Митина, Петренко, 1995).

По оси Y для каждого фактора указаны факторные баллы. Для каждого фактора верхняя подпись соответствует семантике положительного полюса, а нижняя подпись – семантике отрицательного полюса. Если семантика того или иного полюса изменилась от 91-го года к 93-ему, то название 91-го года приводится слева, а 93-го года – справа.

На рисунке 5 представлены боксплоты, отражающие распределение позиций респондентов по каждому из факторов. Верхнее и нижнее основания боксплота указывают на максимальную и минимальную позиции в выборке, а верхняя и нижняя стороны во внутреннем прямоугольнике соответствуют верхнему и нижнему квартилям. Звёздочка в прямоугольнике – это позиция медианы распределения. Такое представление позволяет оценить не только центральную тенденцию в распределении и сдвиг позиции (в нашем примере за два года), но и степень дивергенции/ конвергенции позиций. Дивергенция – увеличение разброса позиций (прямоугольник, соответствующий второму замеру, увеличился), конвергенция – усиление единодушия (прямоугольник при переходе от первого замера ко второму уменьшился).

Рис. 5. Боксплоты факторов семантического пространства российского общества в сопоставлении 1991 и 1993 гг.