Текст книги "Луга и окрестности. Из истории населенных мест Лужского района"

О древности возникновенья заслуховской часовни говорит одно из ее посвящений, а именно св. Клименту. Напомним, что этому святому посвящена и находящаяся поблизости Климентовская церковь в д. Заполье При – озерной вол.

Учитывая, что культ св. Климента, папы Римского в Новгородских землях получил наибольшее развитие в XVI столетии, можно допустить, что и часовня в Заслуховье с посвящением этому святому также была основана в это время.

До наших дней часовня дошла в виде срубного строения, перекрытого двускатной кровлей с террасой при входе, стоящего в окружении вековых лип.

Была в часовне и подобающая утварь, иконостас, замечательные иконы. Но в годы массовой охоты за «церковным антиквариатом» многое из часовни было украдено.

Заслуховье. Часовня во имя Преображения Господня и Св. Климента, папы Римского. Интерьер. 1987 г. Фото П. С. Полякова

Часовня в Заслуховье вполне могла бы разделить участь многих исчезнувших от огня или от людского небрежения сельских храмов. Но нашлись в деревне неравнодушные и инициативные люди. Обратились они к сельчанам и петербургским дачникам с призывом привести часовню в должный вид. Оказалось, что и уговаривать особенно никого не пришлось. Народ в деревне оказался дружным, отзывчивым на добрые дела. Возглавила работы по восстановлению часовни уроженка Заслуховья Мария Александровна Иванова. Активную помощь ей оказала односельчанка, ныне жительница Санкт-Петербурга Лидия Васильевна Гаврилова. Материалами и прямым участием помогли Вячеслав Рошков и его жена Людмила, Сергей Леонидович Кукулевский, Владимир Балух. Поновление поврежденных икон произвел житель пос. Ям-Тесово Виктор Барнышев.

Работы по ремонту часовни велись в 2002–2003 гг. с пастырского благословения и при духовном попечительстве настоятеля храма Св. мчч. Флора и Лавра в д. Клюкошицы протоиерея Михаила Гусева.

Ныне в возрожденной часовне, как положено исстари, совершаются праздничные службы, выполняются необходимые обряды. Доброе дело еще более сплотило жителей этой дружной деревни, стало еще одним свидетельством неравнодушия местного населения к сохранению духовных традиций и памятников культурного наследия.

Затуленье Каменской вол. – часовня во имя Св. Анастасии, деревянная, 1859 г., не сохранилась.

Деревня Затуленье расположена на возвышенности левого берега р. Оредеж при оз. Затуленском, к западу от пос. Каменка. Невдалеке от деревни находится наплавная переправа через р. Оредеж от шоссе Жельцы – Торковичи.

Впервые упомянутая в Писцовой книге 1500 г., деревня, как будто оправдывая свое название, и в самом деле притулилась словно в тупичке, там, где кончается асфальт современной дороги из пос. Каменка.

От разворотного кольца широкая тропинка ведет вниз по склону к Затуленскому оз., соединенному узкой протокой с лежащим западнее его оз. Туленец. Вероятно, заселение этой местности шло с запада на восток, от Туленца к Затуленью.

Там, где сейчас находится деревенский пляж, когда-то были выстроены купальни, а наверху над озером возвышался классический фронтон помещичьего дома. От дома к озеру вели покатые уступы террас фруктового и ягодного сада и сохранившаяся до наших дней двухрядная липовая аллея. Непосредственно перед домом была разбита партерная площадка цветников.

Затуленье – единственная из исторических усадеб на территории Лужского р-на, очерк о которой удостоился появления на страницах одного из наиболее престижных журналов начала XX в. «Столица и усадьбы». В одном из его номеров за 1915 г. приводится замечательное описание затуленского особняка «с традиционными крылечками и одинаковыми со стороны сада и белого двора балконами». Отмечается, что с верхнего, выходящего в сторону сада балкона открывается «великолепный вид на озеро». Здесь же приводятся сведения по затуленской часовне: «В конце усадьбы, саженях в 70-ти, на вершине красивой сопки, сплошь покрытой стройным сосняком, возвышается часовня во имя Св. Анастасии. Часовня довольно большая, на четыре фронтона, с крытым балконом вокруг. Построена она в 1859 г. покойным П. П. Тимофеевым. При часовне – фамильное место упокоения, где лежит прах самого строителя и членов семьи».

Часовня находилась к юго-западу от усадебного дома, на круглой площадке при повороте деревенской дороги в обход озера.

Устроитель часовни, помещик Павел Петрович Тимофеев, приобрел Затуленье в 1850 г. К этому времени он уже женат (с 1829 г.) вторым браком на Елизавете Васильевне, урожденной Чилеевой, которая умерла в 1859 г. Павел Петрович над ее могилой «построил часовню, около которой и сам был похоронен… Возможно, в связи с болезнью жены он в 1858 г. вышел в отставку, поселился в имении, занялся уездными делами и в 1866, 1872–1875 гг. дворяне Лужского уезда избирали его своим предводителем» (Н. В. Мурашова, Л. П. Мыслина).

П. П. Тимофееву также принадлежала пустошь Плоское, где он в конце 1850-х гг. устроил «еще один скотный двор с баней, домом для работников и сенными сараями… В 1873 г. Павел Петрович вступил в третий брак, с дочерью соседа, владельца Перечиц, Ольгой Андреевной Оболенской, которая была моложе его на 45 лет». Кроме Затуленья, ей отошла и часть пустоши Плоской, где все постройки: изба с сенями, гумно, рига, хлев, скотный двор – сдавались в аренду. Здесь хотелось бы отметить, что в Плоском один из сыновей Павла Петровича – инженер Павел Павлович Тимофеев – в середине 1890-х гг. основал кирпично-гончарный завод. Представленные им на рассмотрение в губернское Строительное отделение план имения Плоское, фасады заводских и прочих построек датированы 1894 г.

Позднее в Плоском, вероятно, на земле, выкупленной у О. А. Тимофеевой-Оболенской, полковником И. К. Бекманом основывается стекольный завод, положив начало истории ныне действующего в Плоском завода по производству стеклотары.

Жители Затуленья, указывая в конце 1980-х гг. на сосновую рощу, где стояла часовня, говорили, что поставил ее действительный статский советник Тимофеев, в память о насмерть запоротом им сыне. Получается, что он увековечил свое зверство. В этом рассказе единственно верной деталью является то, что П. П. Тимофеев и в самом деле имел чин действительного статского советника.

Но есть в истории Затуленья поистине замечательный факт. В описании Лужского уезда конца XVIII в. про сельцо Затуленье «при оз. Затуленском, реке Оредеж, речки Камаевой» говорится, что принадлежало оно Василию Воиновичу Гурьеву, Евфросинии Зотовне Пушкиной, Евфинье Степановне Камаевой. При сельце находился деревянный господский дом.

Евфросиния Зотовна Пушкина имеет непосредственное отношение к родословной А. С. Пушкина. Честь открытия того, что Затуленье является еще одним местом в Ленинградской области, связанным с пушкинской тематикой, принадлежит Н. В. Мурашовой. «Усадьба, часть села и земель Затуленья в 1783 г. принадлежали Анне (Евфросинье) Изотовне Пушкиной, унаследовавшей имение после смерти матери и рано умершего брата Филиппа. Жила она тогда с отцом в Новгородском поместье Крестецкого уезда. Надпись на надгробном памятнике Изота Андреевича Пушкина характеризует его, как писал А. С. Пушкин, и простым, и добрым барином…» Далее сообщается, что Анна Изотовна Пушкина в 1798 г. вышла замуж за капитан-лейтенанта Матвея Михайловича Муравьева, в будущем контр-адмирала. «Супруги откупили у Гурьева его часть имения и на месте старой устроили новую усадьбу, ту самую, что позже стала принадлежать П. П. Тимофееву».

Изот Андреевич Пушкин

Учитывая краеведческую важность этого вопроса, считаем нужным его дополнить и кое в чем уточнить.

Изот Андреевич Пушкин (1734–1805) принадлежал к тому же поколению Пушкиных, что и отец поэта – Сергей Львович Пушкин. В XIX в. эти два семейства оказались единственными представителями некогда обширного пушкинского рода, хотя и относились к его разным и ни разу не пересекшимся ветвям. Изот Андреевич был женат на Прасковье Герасимовне, урожденной Трофимовой, от брака с которой имел сыновей Никифора и Филиппа, дочерей Евфросинию и Анну.

Изот Андреевич Пушкин был похоронен при церкви в с. Ручьи Крестецкого уезда. В надмогильной надписи он назван «усаднинским помещиком» и характеризуется крайне примечательно: «в течение жизни сей муж старался снискивать к себе любовь и дружбу соседей и поставлял удовольствием препровождать в гостеприимстве с ними время и по возможности помогать бедным, по сему и оставил о себе память дружелюбия».

Московским трактом через Крестцы и Валдай многократно проезжал А. С. Пушкин. Работая над своей родословной, он мог посетить могилу своего далекого родственника и списать его надгробную эпитафию. Биографы поэта предполагают его знакомство с сыном Изота Андреевича – Никифором, проживавшим в Петербурге, где он удостоился быть членом Кабинета Его Величества и получить чин действительного статского советника. «Следует принять во внимание, что жена Никифора Изотовича… приходилась родной теткою Прасковье Александровне Осиповой, урожденной Вындомской, хозяйке Тригорского… В тригорском доме Пушкин не раз мог слышать упоминания о ней, о ее смерти в 1826 г., когда он жил в соседнем Михайловском» (В. П. Старк).

В конце XVIII в. среди совладельцев Затуленья числилась дочь Изота Андреевича Пушкина Евфросиния. Когда затуленское имение перешло к ее сестре Анне Изотовне, по мужу Муравьевой, – неизвестно. Вряд ли это могло быть в 1783 г., после смерти «рано умершего брата Филиппа», который в действительности умер в 1794 г. в 30-летнем возрасте. И, конечно, является явной ошибкой называть Анну Изотовну двойным именем – Анной (Евфросинией), как это встречается в некоторых публикациях.

Роль Затуленья как памятного места предстанет еще более значительной, если учесть, что оно входит в контактную группу близлежащих поселений, связанных с пушкинской родословной (Заплотье, Замошье, Перечицы, Верхутино и т. д.).

Захонье Осьминской вол. – часовня во имя Свв. мчч. Флора и Лавра, деревянная, кон. XVIII в., сохранилась.

Деревня Захонье находится к югу от дороги Луга – Осьмино, на левом берегу р. Саба.

В древнем происхождении часовни сомневаться не приходится. Это – чудом сохранившаяся старинная архитектурная миниатюра, деревянный уникум, как точно охарактеризовал ее однажды краевед Н. Выдрин, рассказывая, какой застал ее в 1974 г.:

Захонье. Часовня во имя свв. мчч. Флора и Лавра. 2007 г. Фото Василия Шелёмина

«На берегу реки Сабы в деревне Захонье стоит… часовня Флора и Лавра. Подобные постройки осуществлялись бригадой плотников, которая нанималась рубить для деревни эти нехитрые культовые здания. Строились эти сооружения добротно, на века. Поэтому плотники использовали не всякую сосну, не ту, которая растет на болоте или на песке, а ту, что – в борах-черничниках. Древесина ее мелкослойная, крепкая и смолистая. Плотники, начиная стройку, вначале ставили на землю четыре валуна. На них собирали первый венец, а затем и весь деревянный сруб. Делалось не учеными архитекторами, а простыми русскими плотниками, сообразно их вкусу и умению, „как мера и красота подскажут“.

…В ней (часовне в Захонье. – А. Н., О. Н.) многое идет от народного творчества. Прежде всего то, что она создана на основе клети, что явно подчеркивает ее происхождение от простой крестьянской избы. Здание с трех сторон огибает крытое гульбище (терраса. – А. Н., О. Н.) с фигурными столбами… Все сгруппировано под одной двускатной крышей».

Венчает часовню не традиционная луковица на столбчатом основании, а четырехгранная башня, так называемая палатка, перекрытая на четыре ската.

Отмечая относительно неплохую сохранность Захонской часовни, И. Выдрин пишет, что она «утеряла звонницу, которая крепилась на трех брусьях над входом».

Здесь следует добавить, что часовня к тому времени лишилась не только звонницы, но и столбчатого крыльца, которое снес на развороте кузовом грузовика шофер-лихач.

Далее И. Выдрин пишет, что связь с народным зодчеством прослеживается в убранстве часовни: резных деталях, изображении фигур, символике белого и красного цветов, фольклорного понимания образов. Завершается статья призывом: «Деревянный уникум из Захонья должен быть приведен в порядок. И тогда он с полной силой будет напоминать нам о красоте творения и умении безвестных русских мастеров позапрошлого (XVIII. – А. Н., О. Н.) века».

Словно услышав этот призыв, специалисты Ленинградского филиала института «Спецпроектреставрация» разработали проект и произвели реставрационно-ремонтные работы захонской часовни. Случилось это в 1987–1988 гг. Казалось бы, теперь оставалось лишь любоваться этим архитектурным шедевром и радоваться его сохранению. Но, увы… При ремонте местной грунтовой дороги ее подсыпку произвели так, что часовня оказалась в искусственной котловине, заполненной поверхностными стоками. Часовня накренилась в сторону реки, возникла угроза ее обрушения.

По инициативе старосты А. И. Васильева захонские мужчины решили спасти часовню собственными силами. Нашли крепкие, годами выдержанные бревна на починку сруба. Фундамент было решено забутовать природным камнем, который собрали по окрестностям. Смотрительница часовни А. И. Васильева собрала немного денег на топливо для техники. Сельчане братья Кузьмины и А. Васильев привезли строительные материалы. «Мастера плотничьих дел П. П. Гаврилов и П. М. Ука, вооружившись топорами и пилами, принялись за дело».

Часовню поистине восстановили всем миром, на одном лишь чувстве любви к родной земле.

Характеристика часовни в Захонье как яркого самобытного памятника старины подтверждается ее многочисленными рисунками, выполненными в разное время местными художниками, например старейшим из них Н. Пашко. На его рисунке отчетливо видны следы от утраченных брусьев звонницы (на фронтоне часовни). Л. Ревская запечатлела вид часовни после ее восстановления жителями деревни: с трехсторонней крытой террасой, башенкой-четвериком на двускатной крыше.

Следует отметить, что д. Захонье почти до конца XIX в. была малолюдной, состояла чуть ли не из трех домов. Деревня начала активно застраиваться с 1900-х гг. и смогла уцелеть в годы войны. Что же касается названия деревни, то в писцовых книгах XVI в. нередко встречаются названия: Заход, Захожье, Захонье, Заходы с прибавлением имени владельца, например Андреево Захонье, Гришкино Захожье и т. п. По А. И. Попову, Захонье – это один из терминов, «употреблявшихся для описания земельных угодий».

Зачеренье (урочище) – церковь во имя Св. прп. Серафима Саровского Серафимо-Антониевского скита Александро-Невской лавры, каменная, 1905–1908 гг., арх. Л. П. Шишко, закрыта в 1923 г., не сохранилась.

На современных картах района топоним Зачеренье присутствует как название урочища к западу от Перечиц, за р. Черной. В конце XVIII в. где-то здесь была д. Зачеренье (то есть «за рекой Черной»), принадлежавшая Елизавете Абрамовне Пушкиной, урожденной Ганнибал.

Зачеренье. Церковь во имя Св. прп. Серафима Саровского Серафимо-Антониевского скита Александро-Невской лавры. 1911 г. Фото Карла Буллы

К югу от урочища, на территории бывшего пионерского, ныне детского оздоровительного лагеря «Морская волна», по дороге Жельцы – Торковичи, можно найти остатки многочисленных фундаментов. Это все, что осталось от бывшей красоты этого места. В середине XIX в. здесь была довольно скромная мыза. Она когда-то входила в обширное перечицкое имение Оболенских. В 1876 г. зачеренскую мызу покупает некая Ольга Васильевна Мейскер, которая позже присоединяет к ней выкупленную у В. А. Оболенского мельницу на р. Черной, ныне восстановленную из руин и приспособленную под гостевой дом.

Через 20 лет у мызы «Зачеренье» появляется новый владелец – выходец из немцев, потомственный почетный гражданин Вильгельм Штраус, к тому времени уже владевший соседним участком зачеренской пустоши, покрытым сосновым лесом и лишь в небольшой доле использующимся под сенокос.

В 1910 г. пустошь и мыза Зачеренье с постройками и мельницей приобретаются Александро-Невской лаврой, чтобы устроить здесь дачу-скит для правящего архиерея столичной епархии, каким в то время был митрополит Антоний (Вадковский).

Впервые подробная история Зачеренья изложена в статье В. В. Антонова, опубликованной в журнале «Санкт-Петербургские епархиальные ведомости» № 23 за 2000 г., выдержки из которой мы широко приводим в нашем тексте.

Митрополит Антоний Вадковский

К концу XIX в. Александро-Невская лавра, некогда находившаяся на границе Петербурга, оказалась полностью окруженной городскими кварталами и ее земельные владения сильно сократились. Правда, митрополичий сад и садовый домик в нем продолжали существовать, но это место нельзя было более называть «дачей». Митрополиту фактически негде было уединиться для умственного и физического отдыха, которого все настойчивее требовали возраставшие нагрузки.

В Зачеренье строить дачу нужды не было – на высоком берегу Оредежа уже стоял построенный еще О. В. Мейскер большой двухэтажный дом с башенкой-бельведером, балконом, верандой и открытой террасой. Его отремонтировали, благоустроили, провели водопровод, обставили новой мебелью. В усадебном доме имелось 16 комнат.

Перед домом-дачей был разбит цветник. Дом окружал английский парк, созданный прежними владельцами. Со временем на дачной площадке появились фонтан и калильный фонарь мощностью в тысячу свечей.

Кроме митрополичьей дачи, в парке стояла «малая дача», которую занял наместник лавры, и там же был выстроен двухэтажный деревянный дом для заведующего имением, которое должно было снабжать лавру молоком, картофелем, овощами, мукой, медом, сеном и дровами. По этой причине на уже существовавшей мызе дополнительно выстроили свинарник, птичник, пять ледников, дом для рабочих со столовой; устроили пасеку, молочную, водокачку и склад. С самого начала имение было подсобным хозяйством лавры, и потому все время предпринимались значительные усилия, чтобы сделать его производительным и рентабельным.

Садовнику Адольфу Уцару было поручено «заложить цветочный питомник и построить небольшую теплицу». Цветы должны были идти на продажу дачникам, ранние овощи – к столу. На водяной мельнице, которая стояла на р. Черной, стали молоть муку на рынок, получая временами неплохую прибыль. Чтобы в озере развести хорошую рыбу, всех щук решили умертвить гашеной известью.

Так как молоко от 18 дойных коров поставляли и в лавру, то, дабы оно не скисло при перевозке, для молочной купили новейший немецкий холодильник. На питание рабочим (включая сезонных) шли свинина, говядина и птица, которые в достатке производило хозяйство.

Плодовый сад состоял из 300 яблонь 24 сортов и ягодника с посадками клубники и малины.

Парк имения занимал площадь в 27 десятин, в нем проложили дорожки, расставили скамейки, сделали цветники. На Оредежи устроили купальню и лодочную пристань.

Шла культивация леса – он был разделен на делянки и очищен от валежника и сухостоя. Было осушено и обращено в сенокосные угодья большое моховое болото. Чтобы засеять вновь освоенный сенокос, в 1909 г., опираясь на рекомендации ученых, в Луге были куплены 250 пудов шведского овса, 3 пуда тимофеевки, а для подкормки – 8 мешков суперфосфата. Укосы на торфяных и песчаных почвах были неплохими – 3000 пудов лугового сена и 2000 клевера. Хватало и для монастырского скота, и для поставки в лавру, и на продажу.

Хотя имение называлось скитом и в нем построили два больших каменных флигеля для братии, постоянно здесь проживало всего несколько (большей частью трое-четверо) монахов и послушников во главе с заведующим. Только перед войной их число достигало 11–13 человек. В отдельном деревянном домике у озера находилась келья старого схимника – архимандрита Павла, любителя пчел. Озеро до сих пор называется озером Отца Павла.

Летом вместе с митрополитом из лавры приезжали иподьяконы, иеромонах, иеродиаконы и певчие. Когда лето кончалось, жизнь в скиту замирала.

Церкви несколько первых лет в скиту не было, и братия, очевидно, молилась в домовом храме. Возможность выстроить отдельную церковь появилась летом 1904 г., когда вдова действительного статского советника Пелагея Петровна Никитенко завещала «на построение храма по усмотрению Духовного собора Лавры 24 941 руб.», что было довольно большой суммой. 31 января следующего года митрополит Антоний благословил постройку церкви в Зачеренье. Ее проект был поручен 32-летнему архитектору Льву Петровичу Шишко (1873–1942), ставшему с 1902 г. архитектором при Александро-Невской лавре, где он возводил здания ризницы и древлехранилища. С 1907 г. он становится архитектором столичного учебного округа, позже – Департамента просвещения. Активную творческую и преподавательскую деятельность Шишко продолжил и в советское время, будучи ректором Технологического института, профессором институтов Горного, Электротехнического, инженеров железнодорожного транспорта.

Церковь в Зачеренье Л. П. Шишко задумал в стиле елизаветинского барокко, применив на фасадах волютообразные фронтоны, круглые окна, фигурные наличники. Вместо пяти глав здание венчал низкий купол, на котором возвышался барабан с луковкой, декорированный волютами. Небольшая главка украшала абсиду. Основной объем соединялся трапезной с красивой двухъярусной колокольней, которую с трех сторон обрамляли портики с гранитными колоннами.

Весной 1905 г. началась подготовка к строительному сезону: на участке рабочие корчевали лес, сносили ненужные деревянные постройки, заготовляли бут для фундамента и гранит для цоколя и колонн. Портландцемент поставляли из Чудова, сначала по железной дороге до ст. «Преображенская» (ныне – «Толмачево»), затем баржей по Оредежу.

Кирпич для церкви решено было делать домашним способом, для чего в имении в том же году по проекту Шишко выстроили кирпичный завод.

Много для стройки сделал иеромонах Феофан (Туляков; 1864–1937) – будущий епископ Кронштадтский и священномученик, назначенный в 1907 г. заведовать черенским имением.

Храм заложили 19 июня (2 июля) 1906 г. во имя недавно прославленного Прп. Серафима Саровского. Из приходской Георгиевской церкви в Перечицах пришел крестный ход с батюшкой, собрались местные крестьяне, из лавры прибыл хор.

До зимы были возведены стены из красного кирпича собственной выделки, завершено строительство водопровода, начато устройство булыжного шоссе длиной в две версты и ограды церковного участка и дачи митрополита.

1907 г. стал периодом осуществления наиболее ответственных и сложных работ по завершению строительства храма.

В соответствии с замыслом архитектора, своды, барабан и купол делались из железобетона, а стены облицовывались. Пол покрывала разноцветная метлахская плитка. На главы наносился тонкий слой червонного золота, были водружены ажурные с золочением кресты. Вскоре церковная позолота ярко засияла в окружении сосен.

Везти богемские стекла для окон издалека было не нужно. Их изготовляли в имении «Плоское», около ст. «Преображенская», откуда на возах доставляли прямо в обитель. Колокола (их было шесть) купили за 3638 руб. тоже неподалеку – на известном колокольном заводе А. С. Лаврова в Гатчине. Колокола и кресты торжественно подняли 18 июля 1908 г., после водосвятного молебна и освящения.

Дубовый трехъярусный иконостас и иконописные работы выполняли известные петербургские мастера: резчик Д. В. Дудаков и иконописец Ф. К. Платонов.

На освящение скитского храма 2 ноября 1908 г. прибыли митрополит Антоний, епископ Гдовский Кирилл (Смирнов), будущий священномученик, и епископ Тамбовский и Щацкий Иннокентий, привезший в дар из Сарова образ прп. Серафима Саровского с частицей его святых мощей. Как отмечали газеты, «на торжество приехало много богомольцев из Петербурга и Луги».

2 августа 1909 г. митрополит Антоний освятил его нижний придел во имя Прп. Антония Печерского, основателя русского монашества. С этого времени обитель получила название Серафимо-Антониевский скит. Само Зачеренье стало именоваться Серафимовом.

В 1911 г. известный придворный фотограф К. К. Булла снял виды Зачеренья и поместил 17 раскрашенных фотографий в большой альбом, снабженный предисловием. Этот альбом – единственное полное свидетельство того, как выглядела зачеренская обитель.

В Первую мировую войну братский корпус отвели под лазарет для раненых, а для приюта увечных воинов, которых лавра собиралась взять на свое содержание, в 1915 г. построили отдельный корпус.

С ухудшением положения в стране ухудшалось и состояние скита. Не хватало керосина, и, чтобы освещать помещения и подавать воду, на мельнице поставили динамо-машину. Резко сократились запашка и посев. Военные власти переписали постройки, предполагая расквартировать в них солдат тыловых частей. Хозяйство пришло в упадок. Фруктовый сад захирел, так как все яблони «объели зайцы», ягодник выродился. Лес – «очень ценная часть имения» и облагороженные луга требовали непрестанного ухода, на который не хватало средств.

Крестьяне начали самовольно захватывать покосы, рубить лес и собирать валежник. Стоявший по соседству Кирасирский полк забирал себе сено и пас коней на монастырских лугах. Поскольку в скиту стало небезопасно, всю ценную утварь из Зачеренья постепенно стали отвозить в лавру.

В 1918 г. местный земельный комитет отнял у скита мельницу и две трети заливных лугов, разрешил рубить на дрова монастырский лес, реквизировал дом, предназначавшийся для военных инвалидов. В скиту, однако, еще продолжали вести хозяйство, отправляя продукты в лавру, для которой это было единственным верным источником снабжения. Летом пустующие корпуса заняли дети, которых прислало из Петрограда Братство приходских советов. В 1919 г. из-за Гражданской войны сделать это было уже невозможно.

Церковь – интересный образец стилистических исканий в русской архитектуре XX в. – была закрыта в 1923 г., когда в Зачеренье уже размещался туберкулезный санаторий.

Неподалеку от Зачеренья была местность, называемая «Крутой Берег», где до революции находилась дача М. Мусселиуса. Она состояла из деревянных особняков, построенных в стиле «модерн». В послереволюционные годы там устроили санаторий и базу отдыха ВЦИК. Здесь в свое время отдыхали С. М. Киров, М. И. Калинин и др. «Крутой берег» уничтожен в годы войны.

Извоз Рельской вол. – часовня неустановленного наименования, деревянная, сер. XIX в., не сохранилась.

Деревня Извоз находится на северном берегу оз. Спас-Которского, напротив древнего с. Которское (ныне – Спас-Которск), когда-то бывшего центром обширного прихода. В названии деревни заключено его значение как пункта переправы через озеро, осуществляемой с данного места.

По местным сведениям, часовня стояла на берегу озера, но, как говорится, «сгорела без следа».

Изори Каменской вол. – часовня во имя Св. Троицы, деревянная, 1-я пол. XIX в., не сохранилась.

О древности деревни Изори свидетельствует ее название. Изорниками на Руси с незапамятных времен называли обедневших общинников-земледельцев, которые вынуждены были наниматься работать на чужой земле. По-другому их называли половниками. «Изорник – несомненно одна из разновидностей феодально зависимых людей, – пишет академик Б. Д. Греков. – Он особенно делается выгодным для земледельца, когда последний начинает организовывать собственное барское хозяйство, так как хозяин может привлекать его (изорника. – А. Н., О. Н.) на каждодневную барщину». Термин «изорники» исчезает в XVI в., его значение забылось.

Деревня Изори (Большие и Малые Изори) находится южнее знакомой нам д. Затуленье, по берегам озер Белого и Безымянного (Изорского), входящих в почти непрерывную ленту водоемов, протянувшуюся наискосок от р. Оредеж до р. Луги, пересекаемую дорогой Луга – пос. Каменка.

Александр Иванович Куприн

Изори – одно из памятных мест района. Здесь в 1904 г. отдыхал вместе с семьей писатель Александр Иванович Куприн (1870–1938). В Изорях им был написан рассказ «С улицы». В воспоминаниях жены писателя М. К. Куприной-Иордановой об этом сказано так:

«В нескольких верстах от Луги, близ деревни Малые Изори, на хуторе сдавалась дача. В объявлении были обещаны лес, река, поле и другие красоты.

Александр Иванович решил съездить посмотреть. Вернулся он очень довольный… и тотчас решил внести задаток хозяйке дачи – вдове Житецкой…

Помещение на даче было довольно большое, и Александр Иванович выбрал себе отдельную комнату с окном на север, чтобы солнце не мешало работать. Он разбил клумбу, поставил для детей качели, укрепил гамак…

Рассказ „С улицы“ писался легко и выходил удачным…».

На тему «Куприн в Изорях» существует большое число подробных публикаций, и среди них обстоятельнейшая статья директора Лужского краеведческого музея Т. Н. Обуховой.

Разделение Изорей на Большие и Малые произошло лишь в середине XIX в., вследствие дробления здешнего имения. Из числа их владельцев следует выделить капитан-лейтенанта Александра Семеновича Селиванова, отличившегося в Отечественную войну 1812 г., в частности в боях при Полоцке, Чашниках, Смоленске, Студенице и р. Березине. Родовую усадьбу Селивановых при оз. Белом стали именовать Большие Изори, новую усадьбу, созданную Татьяной Александровной Селивановой, в замужестве Миловской, при деревне на оз. Безымянном, или Изорском, назвали Малые Изори.

Изорская часовня стояла при деревне, то есть в Малых Изорях.

Ильжо Серебрянской вол. – часовня неустановленного наименования, каменная, сер. XIX в., разрушена до остатков фундамента.

Деревня Ильжо находится к юго-западу от г. Луги, на шоссе Луга – Смерди – Серебрянка и линии С.-Петербургско-Варшавской железной дороги.

В Писцовой книге Шелонской пятины 1498 г. в Дремяцком погосте с названием Ильжо (Илжо) записаны две деревни, одна из которых – с помещичьей усадьбой, к тому времени числившейся пустующей, – может быть соотнесена с существующей ныне деревней. В ее древности сомневаться не приходится. Доказательством тому служат примыкающие к ней вплотную археологические памятники: курганные насыпи, жальники, селище. Археологические находки на селище позволяют отнести возраст деревни к X в., то есть на 500 лет вглубь веков по сравнению с датой переписной книги.

Часовня стояла на пологой возвышенности, рядом с древними захоронениями, курганно-жальничным могильником, где выявлены 13 курганных насыпей высотой до 1,2 м с каменными обкладками в основании и «жальничный ряд» длиной 30 м (В. Лапшин). Селище X–XIII вв. было обнаружено к северу от могильника, на поле. Очевидно, что часовня освящала собой это место, почитаемое многими поколениями деревенских жителей. По его поводу наверняка существовали ныне забытые легенды и предания. Первоначально часовня была деревянной, ее заменили на каменную в середине – конце XIX в.