Книга: Морбакка - Сельма Лагерлеф

В Морбакке ждали, что он скоро вернется, однако ж нет, не вернулся. Улетел. И поскольку в первые сутки он не появился, все решили, что никогда больше его не увидят. Наверняка стал добычей лисицы или орла, говорили они, а чего доброго, просто рухнул наземь с разорвавшимися легкими. Мыслимое ли дело, чтобы домашний гусь сумел вместе с дикими сородичами добраться до далекого Севера.

А в целом - медлительное повествование, практически перенасыщенное именами, фамилиями и прозвищами. Моментами появлялось ощущение, что написано всё только для того, чтобы сама писательница не позабыла, как кликали конюха или звали дальнюю родственницу из Стокгольма. Но при этом - такое по-детски счастливое настроение у книги, что невозможно не поддаться её очарованию. Буквально гимн родителям, прививавшим привычку к труду, но и дававшим детям достаточно свободы, чтобы они могли радоваться жизни. Очень мне понравились сцены, когда дети поют, безбожно фальштвя, а музыкально одарённый отец даже не делает замечаний:

Но самое замечательное — петь разрешалось сколько угодно. Поручик их не останавливал. И не поправлял. Никогда не мешал им напоминаниями, что-де в пении существуют такие вещи, как модуляция и слаженность. И они не сомневались, что поют Бельмана совершенно правильно, именно так, как надо.

Спокойное и мерное существование шведского поместья мне показалось созвучным с книгой Иван Шмелёв - Лето Господне , только уклона в религию поменьше. И в конце - забавный факт о том, по какой причине иногда собирались уезжать в

— Всю жизнь я мыкал нужду, а вот намедни слыхал, будто есть такая страна, Америка называется, хочу уехать туда. Остальные сидели, погрузившись в приятные размышления. Никто ему не ответил. И Олле из Маггебюсетера продолжал: — В Америке-то, сказывают, только возьми палку да стукни по скале, так мигом водка польется. Охота мне поглядеть на энту вот землю, прежде чем помру. Остальные и на сей раз слова не сказали. Сидели молча, глядя перед собой и легонько усмехаясь. Но Олле из Маггебюсетера не сдавался: — И никто не заставит меня торчать тут в тоске да нужде, коли я знаю, что есть страна, где из горы водка хлещет.

В Морбакке мне было хорошо, как дома, а дом, как известно, не только то, из чего он построен, но во многом то, что его наполняет. Семья маленькой Сельмы была большой, радушной и удивительной. Свое повествование автор начнет с главного, а именно со своих близких в ту пору, когда они были в расцвете лет, радовались жизни и всем сердцем желали, чтобы их маленькая девочка стала здоровым и нормальным человеком. И думается мне, именно их любовь, отвага, вера и великое терпение помогли Сельме не только встать на ноги и снова пойти, но и стать известной писательницей. Как хороши в ее исполнении были участливый и деятельный поручик Лагерлёф, мудрая и любящая г-жа Лагерлёф, суровая и преданная дому Большая Кайса, талантливая тетушка, старательная экономка, братья, сестры, слуги! Не строчки на бумаге, но живые люди, словно сошедшие со страниц, чтобы поприветствовать читателя. История о том, как скромный пасторский домик под руководством трех сменявших друг друга священников превратился в светлую и просторную обитель, всегда встречающую путников с распростертыми объятьями, получилась по-настоящему теплой и уютной. Маленькая Морбакка никогда не отказывала своим гостям в радушном приеме, в возможности ощутить примирение с судьбой, испытать гордость за близких и свою родину, порадоваться, что все мы существуем. Я же, читая незатейливую байку о том, как однажды хозяйский большой гусак взмыл в воздух, присоединился к диким сородичам, а после долгого отсутствия вернулся домой, вспоминала, как в детстве с удовольствием пересматривала раз за разом мультфильм о чудесном путешествии Нильса. Знакомясь с местными легендами о призраке у Камня Отдохновения, об умопомешательстве г-жи Раклиц и о серебристо-сером коне в яблоках, обрекающем на беду тех, кто не последует за ним в омут реки, понимала, что послужило почвой для взращивания мистического и захватывающего дух романа «Перстень Лёвеншёльдов». Наблюдая за буднями и судьбами семьи Лагерлёф, соотносила их с сюжетными перипетиями прекрасной трилогии. Эта возможность протянуть невидимую нить между реальным и вымышленным поистине бесценна. Забавно, но для себя не могу не отметить: одной шутливой главой Сельма Лагерлёф приблизила меня к пониманию, почему северяне так любят свою специфично ароматную рыбку-корюшку.

… А потому всем, кому не хватает повода для улыбки, кто потерялся и не может стряхнуть с плеч хандру, я все же посоветую поехать в Морбакку. Не стоит седлать коня, покупать билет и собирать все семейство в путешествие, как это делали традиционно те, кто жаждал попасть на день рождения поручика Лагерлёфа. Достаточно взять в руки книгу. Есть истории, дарующие покой, отдых и умиротворение даже в бурю. «Морбакка» определенно из таких.

Три кита, на которых выстроена «Морбакка» - детские воспоминания Сельмы, история страны и шведская фольклорная хтонь. Заметьте, воспоминания в этой конструкции элемент самый ненадежный (и это при наличии хтони-то). Сличая их с реальной биографией Лагерлеф, понимаешь, что рассказчик она, мягко говоря, недостоверный.

Причина расхождений - не игры разума, не капризы памяти. Скрываясь за детской оптикой, Сельма намеренно подменяет и подкрашивает прошлое. В том с какими фактами работает писательница, и заключается авторская рефлексия, характерная для автофикшн. Напрямую взрослая Сельма заговорит с нами лишь единожды, в эпилоге. Это будет пронзительно.

В бесхитростные и забавные рассказики о няне, корюшке и ребячьих играх, Лагерлеф ненавязчиво утрамбовывает большие мысли и острые социальные идеи, актуальные даже сегодня. Прочитав милейшую главу «Мальчики и девочки» не удивишься узнав, что Сельма была активным борцом за права женщин и состояла в многолетней переписке (и не только) с известной суфражисткой своего времени.

Удивительная женщина. Удивительный роман (а роман ли?) и простой, и сложный одновременно. Все зависит от того, как глубоко вы решите копнуть.

Наверное, из моего потока сознания не вполне понятно, о чем книга. Все просто. Она о семье, о детстве, о любви, о счастье, в конце концов.

P.S. Пытаясь подобрать некий литературный аналог к «Морбакке», чтоб объяснить на что она похожа, я вспомнила «Конец света, моя любовь». Парадоксально, но модуль творческого метода у Сельмы Лагерлеф и Аллы Горбуновой одинаковый, а вот знаки совсем разные. Оказывается, свежие тренды не такие уж и свежие

Небольшие истории составляют книгу о семействе Лагерлёф. Истории с уютными названиями, наполненные тёплыми воспоминаниями. Отголоски прошлого и безмерно дорогие лица родных. Грубые и надёжные руки Большой Кайсы, рассказы бабушки и непременные забавы папеньки-поручика... Ребенок, несмотря на болезнь, ощущающий себя любимым и окутанным заботой.

Могло ли быть скучно детям в этой семье, если во дворе долго возлежали стропила для надстройки, которые так и не пошли непосредственно на строительство, но дали основу совершенно фантазийным мечтаниям о приеме короля и всего его семейства. С обязательными белыми платьями и разбрасыванием цветов перед экипажем.

Хотя все равно станет тесновато. Поручику и госпоже Лагерлеф придется, глядишь, ночевать на сеновале, а детям - в кроличьих клетках. Ужас до чего забавно - в кроличьих клетках. Девчушки были в полном восторге...

Будто нежный прохладный ветерок шелестит в листве. Вообще-то никто не ведает, что это, но люди, которые собрались здесь и без малого десять часов беседовали, танцевали, смотрели спектакли, слушали песни и речи, - люди сейчас как бы вполне к этому готовы. Среди ночной красоты, внимая песне, они чувствуют приятное головокружение, мягкую растроганность. Как приятна жизнь, как бесценны ее мгновения, сколько услады в каждом вздохе! Все, что поют певцы, каждое слово, каждая нота находит отклик. Больше того, люди понимают, что испытывают одинаковые чувства. Всех объединяет огромное счастье.

Особое, щемящее чувство испытываешь от чтения, понимаешь отчего Сельма так любила это место, хранящее столько воспоминаний. Сколько усилий приложила для того чтобы выкупить дом своего детства. И сразу же становится понятно отчего учебник географии стал завораживающей историей, наполненной мифами и легендами, и каждый уголок Швеции обрёл не только топографическое название, рельеф и сельскохозяйственный профиль...но и пещерных троллей, коварных лисов и маленьких бельчат, выпавших из гнезда.

И от историй для детей хочется наконец перейти в мир взрослых, в котором победит добро и справедливость, преодолеются все неурядицы и проклятия совсем даже не сказочными способами. Но доля романтизма скрасит реализм, который невозможно исключить из жизни, даже если вы заручились помощью эльфов и самой умной гусыни Швеции.

О, эти дни рождения главы семейства, обставленные с небывалым размахом аки народные гуляния. Где не жалели ни еды, ни питья. И запросто так могли накормить ребятишек в количестве шестидесяти человек, внезапно нагрянувших на праздник. И это, не считая остальных гостей. Но все же есть у меня подозрения, что этакий поручик лагерлеф был один-единственный на все швеции. Хаха.

Ну, и помимо этого лагерлеф, конечно же, рассказывает об остальных членах семейства, в которую входят не только там мама, бабушка, дедушка, тетушка, братья-сестры и прочие кровные родственники. Но в том числе и няни, экономка, конюхи, скотницы и прочие люд, который зачастую оказывался ближе, казалось бы, родных по крови.

Так же можно прочитать об истории возникновения и развития самой морбакки - фамильного гнезда семейства. Началось все с пары мазанок в пустынной местности и продолжалось даже после смерти корифеев. Кое-какие прекрасные начинания поручика и его близких выстрелили много позже и стали приносить пользу людям в будущем, когда лагерлефы уже покоились на местном кладбище.

И еще в книге немало всяких забавных рассказов о старых временах и всяких людищах и зверищах, и откровенных баек. Лично мне доставил особенно много удовольствия рассказ о корюшке. Папаша сельмы очень уважал рыбку, больше любого мяса. И когда по весне в местном озере начинался нерест корюшки... то начиналась большая драма семейства лагерлеф, вынужденных нюхать рыбий дух во время чистки и вкушать рыбные лепешки на завтрак, обед и ужин. Очень знакомая для меня ситуация, ибо по весне со мной происходит то же самое. Ну разве что лично я ем в этот "прекрасный" период мясо-мясо-мясо и никаких рыбных гвоздей на моей тарелке. Ахаха. Нда.

Ну, а в общем и в целом, эта книга, можно сказать, без единой ложки дегтя в виде горькой действительности. То есть совершенно идиллическая история о семействе с маленькими, еле заметными занозами, несмотря на то, что у маленькой сельмы, к примеру, были серьезные проблемы со здоровьем. Но, видимо, взрослая сельма захотела описать именно такую картину своего детства и имела на это полное право. Кто видит, тот увидит все, что было в реальности, и за яркими и безоблачными декорациями.