Текст книги "Адамово Яблоко"

Тот помолчал несколько секунд, потом произнес:

– Я правда не трахался с Марковым.

– Хватит, Игорь – оборвал его Георгий. – Я больше не хочу об этом слышать. Мне пора.

– У меня через неделю день рождения, – словно здесь имелась какая-то связь, добавил он.

Севочка, еще пьяный, не сразу сообразил, где находится и чего от него хотят.

– Вот твои вещи, одевайся, – велел ему Георгий. – Такси внизу.

Вытряхнув вещи из пакета, он не нашел носков, и Георгий принес ему пару своих из гардеробной.

– А что было? – спросил Сева уже в прихожей, пытаясь пригладить торчащие волосы.

– Всё как обычно, – ответил Георгий Максимович и подтолкнул его к двери.

Глава десятая. Пир

 
Если б я был фараоном,
купил бы я себе две груши:
одну бы отдал своему другу,
другую бы я сам скушал…
 

Михаил Кузмин

В понедельник утром Георгий Максимович подвез Игоря к бизнес-центру и сказал, что будет занят все дни до четверга. Поэтому после занятий Игорь снова отправился к Денису, хотя знал от тетки, что дядя Витя всерьез собирается вернуть его домой, даже если для этого придется устроить скандал в агентстве.

Официально опекуншей Игоря считалась тетка, но та всегда шла у отчима на поводу, и в этот раз могла написать какое-нибудь заявление инспекторше или обратиться в милицию. Однако Игорь все-таки надеялся, что в инстанции отчим не пойдет.

Еще полгода назад Игорь нетерпеливо ждал своего совершеннолетия, убежденный, что этот рубеж обязательно принесет ему свободу и счастливые перемены. Но теперь он начал понимать, что счастье или несчастье в его судьбе зависит не от каких-то абстрактных чисел, а от одного конкретного человека. Ростислав Евгеньевич, красивый и взрослый любовник Измайлова, был во многом прав, когда говорил про сказку, – чувство Игоря поначалу и вправду отдавало наивной восторженностью. Но расставаясь с иллюзиями, он не получал внятных ответов на свои вопросы, а только сильнее запутывался.

Той ночью в странной компании пьяных людей Игорь очень ясно осознал, что настоящий, не сказочный Георгий Максимович может одновременно быть и рыцарем, и драконом, и дракон не верил Игорю, как не верил никому. Думая над этим, Игорь перестал даже злиться на Маркова за нечестную игру, потому что Марков только выманил дракона на свет.

Ночью с четверга на пятницу выпал снег и уже не растаял наутро. Словно раскрошенный пенопласт, он покрыл землю и подмерзшие лужи. Лед хрустел под ногами, и это была примета – к снежной и холодной зиме. Игорь не сказал Денису и никому в агентстве про свой день рождения, но девочки из отдела кадров, оформлявшие карточки учета сотрудников, вывесили на доске объявление. Впрочем, лично поздравили Игоря немногие: администратор Наташа, Китти, слегка удивленный и обиженный Денис и сам Василий Николаевич. Тот даже официально, при всех, вручил подарок – пакет с презентационными сувенирами холдинга. В пакете лежал ежедневник, настенный календарь и последний номер корпоративной газеты. На развороте Игорь увидел статью об успешном завершении каких-то переговоров: с фотографии улыбались Георгий и Марьяна Козырева, одна из начальниц холдинга, дочь главного владельца.

День прошел как обычно – тренировка, занятия по сцендвижению, обычная болтовня в курилке. В перерыве они с Катей и Денисом тайком распили бутылку шампанского. Георгий Максимович позвонил только в пять.

– Ну что, тебя можно поздравить со вступлением во взрослую жизнь? Как настроение, готов в отрыв по полной? Кстати, и ты меня поздравь – мы час назад хапнули один адски важный контракт. Едем в баню по этому случаю. Ты с нами?

– В баню? – переспросил Игорь. Звонок застал его в раздевалке, чтобы не разговаривать при всех, он вышел на запасную лестницу, пропахшую табаком.

– Ну да. Поужинаем, отдохнем. Можешь пригласить своих гостей. Я буду с компаньонами.

«И Марков тоже?» – хотел спросить Игорь, но вдруг понял, что именно это Георгий ожидает услышать.

– Я не приглашал гостей, – ответил Игорь вместо того, чтобы отказаться.

– Ну, смотри сам. Ты еще в студии? Тогда водитель заедет за тобой часам к семи.

Только убрав трубку в карман, Игорь вспомнил, как на открытии «Альмагеста» его звал в баню Александр Николаевич – «собери девчонок, можешь друга захватить, а мы не обидим». Он ощутил смутное беспокойство и подумал, что, наверное, не должен был соглашаться. Но он не хотел давать Георгию повод считать, что испугался встречи с Марковым – напротив, это был случай высказать все ему в глаза.

Водитель подъехал в начале восьмого. Игорь заметил машину через стеклянную стену холла и направился к ней, но замедлил шаг, увидев рядом с Вадимом на переднем сиденье какую-то женщину. Вадик вышел и кивнул ему, показывая, что все в порядке, открыл заднюю дверцу.

– Форс-мажоры. Пришлось пассажиров захватить. Маркова мала́я, с няней. Но сперва тебя забросим.

В детском кресле ерзала белобрысая девочка лет шести. Игорь сел рядом, и она внимательно загляделась на него.

– Вы извините, здравствуйте. У нас машина сломалась, – вежливо, почти заискивающе сообщила няня, поворачиваясь с переднего сиденья.

– У мамы «тойота» сломалась, не может ехать, – пояснила девочка. – А папа вне зоны покрытия. Вот мы и позвонили дяде Егору, чтобы нас спасал.

– Люба, нужно сначала поздороваться, – напомнила девочке воспитательница, но та проигнорировала обращенную к ней реплику.

– Хочешь, покажу тебе, как я папу нарисовала? – спросила она Игоря, уже открывая лежащий на коленях альбом. – Вот это папа в офисе, это мама… Это папа и дядя Егор едут на инкассаторской машине. Это они привезли маме деньги. Мама положила их в мешок и закопала в саду. Это еще папа, он везет нам подарки.

– Люба, невежливо приставать к человеку, – няня продолжала терпеливо исполнять свою работу. – Давай лучше сказку посмотрим, я попрошу поставить.

– Хорошо, «Буратино», – отмахнулась девочка и снова обратилась к Игорю. – Ты сам-то умеешь читать?

– Да, – кивнул Игорь, думая о том, как странно, что у неприятного Маркова растет такая славная дочка.

– Ну, тогда скажи, что говорил Буратине Говорящий Сверчок? – спросила девочка, глядя с недоверчивым прищуром, словно маленький экзаменатор.

Няня передала Вадику диск со сказкой, тот открыл экран плеера.

– Сверчок сказал, что за нарисованным холстом спрятана дверь в волшебный город, – на ходу предположил Игорь.

– А и нет! – радостно поймала его Люба. – Он сказал: «Жаль мне тебя, жаль, Буратино! Прольешь ты горькие слезы!» А знаешь почему?

– Почему? – спросил он.

– Потому, что у тебя глупая деревянная голова, – заявила она с нажимом на каждое слово.

Игорь невольно хмыкнул, а девочка счастливо рассмеялась, даже не взглянув в сторону няни, поторопившейся сделать ей выговор.

Территория оздоровительного комплекса, куда подвез Игоря Вадик, была огорожена, и попасть за глухой забор можно было только через пост охраны. Сторож проводил Игоря к одному из корпусов, в дверях они натолкнулись на Казимира Петровича.

– А, символ счастья и процветания, – улыбнулся тот, протягивая Игорю широкую ладонь. – Ну поздравляю! Расти большой, не будь лапшой.

Незнакомый сухощавый человек в розовых очках, направлявшийся во двор вместе с Казимиром, посмотрел на Игоря с веселым любопытством и тоже протянул руку.

– Вы – Игорь? А я – Эрнест Карпцов. Примите поздравления. Проходите, вас ждут.

В полутемном, довольно просторном помещении, отделанном камнем и деревом, горел камин. В креслах у огня сидели Марков и Георгий, их голоса звучали негромко, но напряженно. Они заметили Игоря, только когда он вышел к свету.

– Ого, кто к нам пожаловал, – Георгий Максимович встал, взял Игоря за плечи и влажно, со вкусом коньяка, поцеловал в угол рта. – Расти большой, малыш.

– Ничего, что я так присоединюсь, на расстоянии? – Марков покрутил пальцами в воздухе, посылая Игорю воздушный поцелуй.

– Вот чтоб ты так всегда присоединялся, – не по-доброму хмыкнул Георгий.

Игорь собирался сказать, что так и было, что Марков никогда его не трогал, чтобы тот сам подтвердил, но тут вошли сразу несколько человек – Казимир Петрович, Эрнест, официанты с подносами и тарелками и крупная полногрудая девушка в бархатном платье, с высокой прической.

– Закажем сразу шашлыки? – предложил Эрнест, и один из официантов начал записывать заказ, пока двое других расставляли блюда с закусками на деревянном столе.

– А мы – раздеваться, – позвал Игоря Георгий, и они прошли в глубину помещения, мимо выложенного черным кафелем бассейна, мимо парилки, откуда пахнуло нагретым деревом. – Тут должны быть халаты с тапочками. И сразу держи подарок. Купишь что-нибудь на свой вкус.

Он вынул из внутреннего кармана конверт. Поняв, что там деньги, Игорь даже не стал заглядывать внутрь, только пробормотал спасибо.

– Ты красивый сегодня, – пристально глядя на него, заметил Георгий. – Бутон мой распустившийся. Так бы взял и съел.

«Мне здесь не нравится, – хотел сказать Игорь. – Давай уедем, просто побудем вдвоем». Но в эту минуту в дверь постучали, и вошел Эрнест, повернул защелку на дверной ручке.

– Подарок для именинника.

Двумя пальцами он вынул из внутреннего кармана пакетик с белым порошком.

– Хороший? – принимая пакетик, поинтересовался Георгий Максимович.

– Обижаешь. Чист, как гимназистка.

Георгий лизнул с мизинца порошок.

– Пробовал кокаин, заяц?

– Да, – соврал зачем-то Игорь.

– Ну, отложим удовольствие на черный день, – он спрятал пакетик в карман. – Так заказали, о чем шла речь?

– Будет к шашлыкам, – ответил Эрнест, весело глянув в сторону Игоря. – Я их видел в главном корпусе. Смешные. Почти как эта Лера. Даже не представить, как она секретаршей работала, такая роскошь.

Игорь вспомнил, что уже слышал про бывшую секретаршу Казимира Петровича, которая недавно родила ему ребенка. Тот не разводился с первой женой и жил на две семьи – девчонки в агентстве иногда обсуждали эту тему.

– Ну, значит, посмеемся. Ты раздеваться собираешься? – рассеянно спросил Георгий Игоря и взял из шкафчика банный халат.

В главном зале громко звучала музыка, «Владимирский централ». У накрытого стола Казимир неуклюже танцевал с полногрудой девушкой.

Георгий поморщился.

– Опять эта вульгарщина, Александр Николаевич?

Марков фыркнул.

– Ну вот нет, Вивальди будем слушать! Опус три тысячи сорок восьмой!

– Мы будем слушать нормальную, спокойную европейскую попсу, – проговорил Георгий, выключая шансон. – Но сначала выпьем.

Он открыл запотевшую бутылку французского шампанского и разлил. Казимир и девушка подошли к столу, Марков тоже взял бокал.

– Ну что, за именинника? – предложил Казимир. – Он нам, кстати, принес удачу со своим единорогом. Тьфу-тьфу, движение пошло.

– А я не знаю про единорога. Расскажете? – полюбопытствовал Эрнест.

– Давай, заяц, – кивнул Георгий. – За тебя. Расти, цвети… на радость всем. Единорог, Эрик, это как апсайд по итогам года – дарит счастье и процветание.

«Я не хочу на радость всем», – мысленно возразил Игорь, но снова не решился ничего сказать.

– А сколько ему исполнилось? – спросила любовница Казимира, глядя на Игоря с превосходством зрелой женщины, хотя самой было не больше двадцати трех лет.

– Восемнадцать, самый сок, – нагло глянув на Георгия, ответил Марков. – Теперь можно по-взрослому, пися в писю. Ну, я переоденусь – и в парилку, не знаю, как вы.

– Мы первые, – заявил Эрнест. Но Марков и тут нашелся:

– Первые – горелые, под тряпкой половой, вторые – золотые, под ленинской звездой!

В парилке Георгий Максимович растянулся на верхней полке, Игорь сел внизу. Оглядывая обшитые новенькой светлой вагонкой стены, широкие полки, круглые камни в жаровне, он чувствовал себя немного странно – искусственное нервное веселье, вызванное шампанским, никак не согласовалось с тревогой, растущей в душе.

– Что это сегодня с Сашей? – спросил Эрнест, чье лицо без очков сделалось словно босым. – Какая муха укусила?

– Понятия не имею, – заявил Георгий очень спокойно, и тот сразу сменил тему.

– А место приятное. Дизайнеры поработали.

– Недавно открылись.

– Ну и видно – все пока свежее, и вроде содержат в чистоте.

В раздевалке Игорь не стал снимать плавки, Георгий тоже остался в коротких «боксерах», а Эрнест – в белых трусах. Но Марков вошел голый, бросил простыню на полку и сел. Перед тем, как отвести взгляд, Игорь успел заметить, что на груди, на руках и в паху волосы у него были такие же жесткие, буро-седые, как усы.

– Ну, как тут? Хорош парок?

– А что это ты вывалил свое хозяйство? Для кого? – спросил Георгий, подняв бровь.

Тот ухмыльнулся.

– А может, для тебя? Или именинник пускай любуется. Мне не жалко.

Игорь невольно покосился на его лиловый бугристый член, который лежал на волосатой ляжке и вяло шевелился, как сытая пиявка.

Георгий выдернул из-под Маркова кусок простыни и набросил ему на бедра.

– А мне жалко. Испортишь мне мальчишку.

– Кашу маслом не испортишь. Ты, кстати, как, новорожденный, девочками совсем не интересуешься?

– Смотря какими, – ответил Игорь.

– А какими тебе надо? Старше мамы и с усами?

– Без усов, – ответил Игорь, поднимаясь, чтобы выйти из парной.

– А по мне так лучше с усами, чем с рогами, – пробормотал вслед ему Марков так, чтобы все могли слышать.

Расстроенный, Игорь не стал ждать, как ответит на это Георгий, он почему-то все сильнее чувствовал обиду. Он знал, что Денис и Катя будут любопытствовать, что подарил ему Измайлов, и ему придется сказать. Просто деньги – так, будто это совсем не имело значения. Здесь, среди компаньонов Георгия, Игорь чувствовал, что и сам он не имеет значения, что его никто не принимает всерьез.

Нырнув в бассейн, он несколько раз проплыл туда и обратно в освежающе прохладной воде, вышел, налил себе полную рюмку водки и выпил один, отчего-то вспомнив, как в первый раз попробовал водку два года назад, на свое шестнадцатилетие. Дядя Витя сам настоял на том, чтобы он «пил дома, а не на улице с кем попало».

Марков первый выскочил из парной, с воплем прыгнул в бассейн. За ним вышли Эрнест и Георгий.

Девушка Казимира появилась из раздевалки в красном купальнике, в туфлях на каблуках. Попросила Игоря:

– Открой вино, а то у меня ногти. Ты не обращай внимания, Марков всегда такой. Просто не надо реагировать.

Словно расслышав, Марков направился к ним, сделал вид, что хочет ущипнуть ее за попу.

– Эх, повезло тебе, Казька! Полный центнер красоты, и все твое.

– Есть слабость, – благодушно согласился Казимир. – Люблю мясо с жирком.

– Да я тоже не понимаю, когда баба похожа на гвоздь, – заявил Марков, усаживаясь за стол и накладывая на тарелку закуски. – Модельки эти наши. Водки не пьют, только нюхают что попало. Василий их научил – молчи, за умную сойдешь. Они и молчат как рыбы об лед. Даже в койке.

– У вас очень красивые девочки. И мальчики, – блеснул очками Эрнест.

– Так пользуйся, кто не дает!

Тот покачал головой.

– Не-ет, я по части «посмотреть». Мне моя жена нравится.

Остальные тоже расселись за столом, Георгий передал Игорю тарелку.

– Вот! – поднял вверх палец Александр Николаевич. – Слышу речь не мальчика, но мужа. Когда у человека нормальная жена, чего еще искать?

– Ну, я не согласен, – пожевал губами Казимир. – То одно, это другое.

Марков разлил водку и предложил:

– А давай поспорим! Вот для чего нужна любовница? Чтоб к ней поехать после работы, потешить беса, рассказать о делах-делишках. Чтоб она послушала, сочувствие какое-то изобразила.

– Почему это изобразила? – вмешалась Лера. – Что вы имеете в виду?

– Да потому что ей до твоих делишек – как до прошлогодних снегов, – игнорируя ее реплику, обращаясь к одному Казимиру, пояснил Марков. – Она глазками моргает, чтобы не зевать, а сама высчитывает, сколько ты ей оставишь и что бы еще выпросить в подарок.

– Ну, не правда, – снова попыталась возразить Лера, но Марков снова не слышал ее.

– Так зачем я буду с чужой бабой откровенничать, когда у меня своя жена есть? Которая про все мои делишки в курсе, и десять лет трусы мои стирает, и знает, что я ем на завтрак, а что на ужин, когда у меня понос, а когда запор? Я лучше ей подарок привезу, в семью.

– А беса потешить, как ты выражаешься? – хмыкнул Эрнест.

– Эрик, ну уж этого добра сейчас по цене морковки за кило живого веса! Чего к одной-то прилипать? Ну, или к одному.

– Между прочим, еще есть любовь, – заметила Лера, взглянув на Казимира.

– Ха-ха-ха, – бодро отозвался Марков.

Георгий Максимович, молчавший все это время, поднял рюмку.

– Давайте-ка выпьем за любовь. Она, безусловно, есть.

– Любовь как религия, – заметил Эрнест, лукаво улыбаясь. – Каждому воздается по вере его.

– Еще заметь, самурай с гейшей про делишки не базарит никогда, – добавил запоздало Казимир. – А вот эта семга что-то внушает подозрения.

– Икру попробуй, вполне себе, – посоветовал Георгий. – К слову, если жизнь сравнить с обедом, то в молодости любовь принимаешь как аперитив. А потом уже вроде десерта. Можно себе позволить, но лучше обойтись.

Игорь слушал их, понимая, что весь этот разговор про жен и любовниц имеет прямое отношение к нему. Он выпил уже довольно много водки, и минутами голова у него странно кружилась.

– О да, самурай и гейша – это приятней, чем менеджер и еще один менеджер, только в юбке, – подмигнул Казимиру Эрнест. – Кстати, давно хотел спросить, ребята, на какой вы почве сошлись? Саша говорил, он позже к вам прибился?

Георгий Максимович выплюнул в ладонь оливковую косточку.

– Сошлись мы в перестройку, на волне кооперативного движения. Думали, по одной статье пойдем, но как-то проскочили. А Марков батрачил черным бухгалтером на одну влиятельную криминальную группировку. Но успел вовремя встать на путь исправления. Так, Саша?

– Так, так, – кивнул Марков. – Так я не понял, шашлык-то заказали? Надо им позвонить, что ли. Когда принесут?

Он поднялся, чтобы снять висящую на стене телефонную трубку, но тут в дверь постучали, и официант внес блюдо с дымящимся мясом, уже снятым с шампуров, обложенным овощами и зеленью. Второй официант катил тележку с каким-то странным предметом. Игорь подумал сперва, что это огромный торт, но тут же понял, что это просто разрисованная круглая коробка метра в полтора высотой. Обычный торт со свечками стоял на крышке коробки.

При виде торта Лера захлопала в ладоши, Марков вскочил, Эрнест и Казимир тоже вышли из-за стола.

– Давай, давай, – подтолкнул Игоря Георгий Максимович. – Нужно задуть свечи.

– С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя! – начал Эрнест, и остальные подхватили песенку. Кто-то выключил свет.

Игорь выпил рюмку водки, которую ему зачем-то дали, дунул на свечи. Затем крышка коробки начала подниматься, оттуда показались сначала руки, затем лица двух девушек с поролоновыми кошачьими ушами на головах.

– Сюрприз! – закричали они, и от неожиданности Игорь отпрянул, оступился и упал бы, если бы его не подхватил Казимир.

– Держи, держи именинника, а то убежит! – заулюлюкал Марков, пока Эрнест и Георгий помогали стриптизершам вылезти из коробки.

Девушки были одеты в латексные комбинезоны, как в фильме «Женщина-кошка». Они тут же начали по-кошачьи извиваться под музыку, которую включил, кажется, один из официантов. Игоря вытолкнули вперед, и стриптизерши атаковали его, пытаясь трогать и обнимать. Под их натиском Игорь начал отступать в глубину помещения. Остальные двигались за ними, хлопая в ладоши, Марков хохотал:

– В кальянную его тащите, в кальянную!

В небольшой круглой комнате, посередине которой был укреплен шест, одна из девушек толкнула Игоря на подушки и попыталась распахнуть на нем халат, но он не дался, забравшись с ногами в кресло. Как только он понял, что за сюрприз скрывается в коробке, его охватила нелепая паника. Он вдруг решил, что его заставят при всех заниматься сексом с этими женщинами, и все будут смеяться над ним, вот так же хлопая в ладоши.

В этот момент перед его глазами явственно возникли сцены, которые он все эти дни безуспешно силился забыть: как он, кашляя, полз по полу кладовки, как взрослый любовник Георгия выкрикивал ему в лицо обидные, невозможные вещи, а он чувствовал себя таким униженным, словно его голого выставили на улице.

– Ну-ну, заяц, тихо, тихо, – бормотал ему в ухо Георгий, оказавшийся рядом. – Держись, не такой уж ты и пьяный… Все хорошо.

– Давай, девки, работаем, не сачкуем! Забацайте лес-бис-шоу для именинника! – кричал стриптизершам Марков, развалившись на подушках. С ним рядом уже раскуривали кальян Казимир и Эрнест.

– Я не пьяный, – сказал Игорь Георгию. – Просто мне здесь не нравится. Просто ты меня не любишь.

– Ну-ну, перестань, – пробормотал тот, укладывая голову Игоря к себе на плечо. – Как тебя можно не любить? Такой сладкий десертный малыш.

Девушки уже танцевали у пилона, под музыку стаскивая с себя комбинезоны. Груди у них были большие и неестественно круглые, как резиновые мячи.

– Давай уедем отсюда, – закрыв глаза, попросил Игорь. – Я хочу только с тобой.

– Ты моя маленькая гейша, – хрипло хмыкнул Георгий и потянул его за руку. – Ну пойдем, пойдем.

Уже не понимая, где находится, Игорь куда-то шел, хватаясь за стены. Георгий крепко держал его под локоть, не давая упасть, но Игорь все равно чувствовал себя так, как будто падает и кружится вокруг своей оси, как личинка бабочки, подвешенная к листу на клейкой нити.

В раздевалке Георгий уложил его на кожаный диванчик и вдруг заявил:

– Я не буду снимать тебе квартиру. Тебе нужно вернуться домой.

– Нет, мне не нужно, – ответил Игорь онемевшим языком, как будто ворочая вату во рту.

Георгий начал развязывать на нем пояс халата.

– Ты не можешь жить самостоятельно. Ты будешь пить, употреблять наркотики и давать всем подряд. А дома хоть какой-то контроль.

– Я не буду больше пить, – всхлипнув, произнес Игорь. – Я все буду делать, как ты скажешь.

– Вот и делай, как скажу, – проговорил Измайлов и погладил щеку Игоря теплой ладонью.

Из-за его плеча Игорь увидел, как открывается дверь и в раздевалку входит Марков с красным, распаренным лицом.

– Что?! – прорычал, обернувшись, Георгий. – Что ты здесь забыл? В морду тебе дать, наконец?!

– Ну, дай! – оскалился тот по-собачьи. – Самурай нашелся гребаный!

На мгновение они застыли друг напротив друга, в одинаковых халатах и шлепанцах, – Игорь успел подумать, что для сходства с самураями им не хватает только мечей. В следующую секунду Георгий съездил Александру Николаевичу по уху, а тот ответил ударом в живот.

Оцепенев, Игорь смотрел на них, чувствуя себя героем дурного сна или нелепого фильма. Они наносили друг другу удары, издавая рычащие звуки и выплевывая слова: «На! На! Подавись, жаба! Хер тебе!» Обхватив друг друга, они повалились на пол, и тогда Игорь сообразил, что нужно звать кого-то на помощь – кричать, бежать. Он свесился с дивана, но не смог издать ни звука, чувствуя, что сейчас его стошнит. Потом в дверях появился растерянный Эрнест с телефоном в руке, а за ним Казимир, который гаркнул:

– А ну, блядь, полундра!

Игоря вырвало.

– Георгий, ребята, у нас проблема, – услышал он где-то далеко неуверенный голос Эрнеста. – Марьяна звонит… что-то с Павлом Сергеевичем.

– Да! Слушаю, Измайлов, – тяжело дыша, крикнул Георгий. – Что-о?! Где ты сейчас? Подожди минуту.

Поворачиваясь на диванчике, Игорь видел, как Георгий льет себе на голову минеральную воду из бутылки, вытирается полой халата и снова берет телефон.

– Повтори еще раз, здесь плохая связь… Говори адрес, я еду. Жди меня там…

Комната и люди, находящиеся в ней, кружились вокруг Игоря, как огромный мир вокруг беспомощной личинки. Он закрыл глаза, но карусель в голове завертелась еще быстрей.

Над головой глухо, но очень отчетливо прозвучали слова:

– Что там?..

– Павел умер в больнице. Я еду. Вызовите такси.

Игорь плыл как будто в лодке и далеко, на берегу, перекликались голоса:

– Что-о та-ам?!

Ам-ам…

– Найди Максима…

Има… има…

Посреди реки кто-то тяжелый ахнул в воду: бултых!.. Ветки качались над водой, черное небо дрожало. Георгий вынырнул из волн, погладил Игоря холодной мокрой рукой.

– Спи, спи… Я уехал. Тебя отвезут.

«Потому что у тебя глупая деревянная голова», – еще услышал Игорь, и провалился в тяжелый ватный сон.

Ему показалось, что он спал всего минуту, но в комнате уже было светло и пусто. Какой-то человек в банном халате и в розовых очках, склонившись, тряс его за плечо.

– Игорь! Игорь! Проснись.

Игорь приподнялся и неловко сел на неудобной клеенчатой кушетке. Голова тяжело клонилась обратно.

– Ну, как ты, жив? – спросил Эрнест. – Нам пора.

– А где… Георгий? – начиная смутно вспоминать вчерашнее, пробормотал Игорь.

– Он ночью уехал. Там кое-что произошло… Кофе будешь? Ну, вставай.

Оглядевшись, Игорь вспомнил раздевалку, где его оставил Георгий. Пока он спал, кто-то накрыл его пледом. Дверь была распахнута, из соседней комнаты слышались женские голоса и смех. Голова у него болела так, будто ее пилили надвое.

– Давай-ка, пятьдесят грамм, – Эрнест вернулся с рюмкой водки и чашкой кофе в руках. – Будет легче, говорю.

Игорь отвернулся от водки, глотнул кофе, кое-как поднялся. Эрнест открыл один из шкафчиков.

– Вот твои вещи, одевайся, все проверь. Я в холле подожду.

– А Измайлов?.. Он не приедет?..

– Нет. Он попросил, чтобы я отвез тебя домой. Что, совсем плохо?

– Я, наверное, заболел, – признался Игорь.

Лицо Эрнеста выражало сочувствие.

– Ну ничего. Просто нужно поспать. Ты кофе выпей.

В бассейне плавала простыня и резиновый тапок. Две растрепанные женщины в халатах сидели у заваленного грязной посудой стола и что-то жевали.

– Ну как, именинник, в Лондоне смог? – засмеялись они. – Иди водочки хлопни, полегчает!

С трудом узнав в них вчерашних стриптизерш, Игорь взял протянутую рюмку. Выпил и, сдерживая тошноту, зажал рот рукой.

Женщины снова засмеялись, переглянувшись.

– А хорошенький, – заметила брюнетка.

– Конфета в натуре, – кивнула блондинка, которая была намного старше подруги.

Она встала, принесла откуда-то пакет, ссыпала в него фрукты из большого блюда и протянула Игорю.

– На, хоть поешь потом. А то даже торта ребенку не досталось.

Эрнест вышел в костюме, окруженный запахом одеколона.

– Девочки, позвольте раскланяться. Уж простите, что так получилось.

– Да чики-чики, мальчики, нет проблем, – ответила брюнетка. – Заезжайте, у нас тут все горячее.

– Всенепременно, – склонил голову Эрнест.

После душных сумерек Игоря ослепил мир за стенами коттеджа – снег блестел на солнце, небо было яркое и звонкое.

– Что, уже утро? – изумился он.

– Почти семь часов, – Эрнест открыл перед ним дверцу машины. – Что у тебя в пакете? Груши? А, молодец, что взял.

Когда они выехали за ворота, он включил музыку и подмигнул Игорю.

– Отгадай загадку: какая разница между проституткой и юристом? Цена проститутки с возрастом падает, а юриста – растет.

Пытаясь как-то взбодриться, Игорь попробовал закурить, раскашлялся, выбросил сигарету. Эрнест протянул руку, потрогал его лоб.

– Э, братец, а у тебя температура… Ну ничего. Дома выпьешь аспирина. Главное – поспать. Ты, наверное, глотнул холодного после парилки. Или на улицу бегал.

– Нет, я не бегал. Я только…

Игорь вспомнил вдруг, как его вырвало и как Георгий и Марков стояли друг напротив друга с искаженными лицами, а потом одновременно бросились вперед.

– Они правда дрались? – спросил он Эрнеста.

– Ничего, обошлось без жертв, – хмыкнул тот. – Мужские конфликты требуют разрешения.

– А куда мы едем? – спохватился вдруг Игорь. – Мне нельзя домой. Отвезите меня к Георгию.

– Прости, братец, но я обещал тебя доставить по адресу, – поворачивая голову, тот снова блеснул своими дорогими очками. – Думаю, Георгий Максимович будет немного занят эти дни. Он сам тебе позвонит и все расскажет. Да, ты подарок свой не забыл? Проверь в кармане.

Игорь сунул руку в карман, достал конверт, заглянул в него и увидел деньги.

– Ты сейчас выпей аспирина и ложись, – снова посоветовал Эрнест. – А я тебя доведу прямо до квартиры. – И чуть позже добавил: – Ничего, повод уважительный, восемнадцать лет. Главное, будет что вспомнить. Да и вообще, стоит задуматься, что кое-кто уже не вспомнит больше ничего.

Эрнест и в самом деле довел его до квартиры, а Игорь машинально нашел в кармане ключи и сам открыл замок.

Он чувствовал уже такую слабость, что не смог даже разуться, и сразу сел в своей комнате на кровать, обхватив руками голову, внутри которой как будто стучали тупым тяжелым предметом. Он сам не знал, как мог забыть про отчима, но в этот момент совсем не думал о нем.

Дядя Витя вошел в пижаме и в носках. Он взглянул на Игоря, потом бросился к окну. Видимо, заметив отъезжающую машину, скрипнул зубами.

– Кто это был? Это он тебя привез?

– Никто, – сказал Игорь. – Я просто посплю и уйду.

Отчим грубо схватил его за подбородок, поднял к свету лицо.

– Ты наркотики принимал? Что с тобой делали? Ну, отвечай! С кем ты был все это время?

– Главное, что не с тобой, – почти беззвучно пробормотал Игорь, но дядя Витя расслышал или догадался. Он рванул его за волосы и несколько раз хлестнул ладонью по щекам – так, что Игорь на минуту ослеп и оглох.

– Повтори, что сказал! А ну, повтори, говнюк!

Игорь молчал, хватая ртом воздух, смаргивая навернувшиеся слезы, и дядя Витя вдруг успокоился, взял стул, сел напротив.

– Я хочу знать все. Про этого Измайлова. Он дает тебе наркотики? Что он тебе обещал? Что он с тобой делает?

Много лет назад мать проговорилась дома, что какой-то мужчина пугал детей на площадке. Игорь помнил, как тогда дядя Витя повел его в ванную и так же схватил за волосы, требуя, чтобы он рассказал, что с ним делал тот человек. Глаза у отчима были белые и страшные, а потом он намочил под краном полотенце, и Игорь сразу начал рассказывать все, что дядя Витя хотел услышать, хотя даже не видел того мужчину и только знал о нем от других. Но теперь все было иначе.

– А кто это – Измайлов? – пробормотал Игорь, бумажным платком вытирая идущую из носа кровь.

Дядя Витя приблизил к нему лицо.

– А я тебе скажу, кто это. Это плесень, грибок, трупный червь. Как вся эта нынешняя мразь, эти коммерсы и торгаши. Воры, которые растащили по кускам собственную страну. Нахапали и думают, что им все дозволено, что предела нет. Что они баре, а мы холопы. Что мы должны на них работать. И еще плясать, как ванька в кабаке!

«А я бы посмотрел, как ты пляшешь», – мелькнуло в голове у Игоря, но вслух он пробормотал:

– Можно я лягу? Я простудился. Мне надо выпить аспирин.

Он не ожидал, что эта фраза так взбесит дядю Витю, но тот весь вдруг налился кровью.

– Аспирин?!.

Отчим схватил его за шиворот и вытряхнул из куртки. Полез по карманам, сразу нашел конверт.

– А это что? Откуда? Это от него?!.

Отчим смял деньги, бросил на пол и растоптал пятками.