Текст книги "Парус, ветер и любовь (сборник)"

В отпуске

Люблю эту бескрайность моря. Я сижу на скамейке-качалке на берегу серого Балтийского моря, укутавшись в плед, и смотрю на штурмующие волны. Сижу не у самого края берега, чуть подальше, и до меня долетают брызги бушующей водной стихии. Вокруг никого. Только я, море и моя маленькая Алёнка. Она бегает по берегу, прыгает и что-то кричит мне. А я её не слышу, потому что морской шторм заглушает все звуки.

Алёнка была маленькая, а я совсем молодая, и нам было в эти минуты так хорошо, как никогда потом. Она радовалась новым впечатлениям, а я качалась на скамейке-качалке и мечтала о чём-то или о ком-то несуществующем вовсе.

– Мама, я янтарь нашла, – кричит счастливая Алёнка.

– Покажи, – громко кричу я, чтобы она меня услышала.

А морской шум заглушает наши голоса. В такой день мы долго сидим на берегу, дышим морским воздухом, оздоровляемся. Нам не холодно, она в куртке, а я закуталась в плед. Такие дни здесь часто бывают. Алёнка собирает янтарные камушки, и мы с ней их долго разглядываем.

Потом уже становится совсем прохладно, и я говорю, что нам пора домой. Она не возражает, потому что знает, что сейчас мы зайдём в ресторан BANGA и очень вкусно поужинаем. Я закажу всё, что она пожелает, а себе возьму рыбу и горячий кофе. Официант будет очень вежлив и приветлив, там так принято с клиентами. И тихая музыка. После морского шума здесь кажется тихо и божественно уютно.

Алёнка рассматривает всех широко раскрытыми глазами и часто глазами показывает на кого-нибудь, кто привлёк её внимание.

– Мама, – спрашивает меня Алёнка, – а почему ты не выйдешь замуж ещё раз?

– А ты этого хочешь?

– Да, хочу. Хочешь, я сама тебе найду мужа?

– Да что ты говоришь! – смеюсь я.

– Вот сейчас выберу, подойду и скажу ему: хотите жениться на моей маме?

– Это что, морской ветер тебе нашептал? Нет, Алёнка, не хочу. Мне с тобой так хорошо, что лучше не бывает.

– Но ты так часто грустишь, я думала, тебе скучно.

– Ну что ты! Грущу просто так. Грусть – она помогает во многом разобраться. А если всегда весело, то многое проходит мимо тебя незамеченным.

– Я вот думаю, вы с папой так похожи друг на друга, а вместе не живёте. Значит, вы не нравитесь друг другу? Мне кажется, что вы как журавль и цапля. То он к тебе, а ты от него, то наоборот. Вот точно журавль и цапля.

– Ну, всё, философ ты мой! Пора расплачиваться за ужин и домой спать. Завтра обещают солнечный день и штиль на море. Будем купаться.

Домой идём не торопясь. Я со всем обмундированием с моря, а Алёнка убегает вперёд, подпрыгивая. И так проходят двадцать дней отпуска.

Желание

 
Хочу обнять, поцеловать,
Слова любви ему сказать.
На травку нежную упасть,
Смотреть на голубое небо
И заворожено мечтать…
Но тут… проехала телега,
Нарушив тишину.
Замекала коза…
И вот открыла я глаза
И вижу: сад в цвету и неге,
Ни облачка на небе.
А только солнца луч
Ласкает, гладит по щеке.
Не видно туч,
И Он в окне…
Вся обомлела и заволновалась,
К нему навстречу побежала,
К его груди припала, не дышу,
В глаза смотрю и всё молчу…
Но это было лишь в бреду,
А грустно очень – наяву…
 

Не надейся!

 
Как хлыстом
по больному месту,
резким словом по
нежному сердцу.
Разорвал ты мне в клочья душу,
но тебя всё равно я слышу.
Я б забыла тебя навеки,
но ты же расставил сети.
Я запуталась в этих путах.
Ты забрал мою душу, укутав
в оболочку из слов незначащих.
Не держи меня нитью невидимой!
Отпусти, не зови,
Не зови, трави и
не смейся.
А сама уйти не смогу,
Не надейся!
 

Заметки про поездку в Париж

Bonjour

Кто не мечтал там побывать? Наверное, таких нет. Мы все, читая французские романы, мысленно переносились в эту страну, в этот загадочный и, можно сказать, сказочный город Париж. Каждый представлял его по-своему.

Я первый раз в чужой стране. У меня нет опыта путешественника. В советские времена бывала и в Литве, и в Латвии, и в Белоруссии, но тогда это всё была наша страна. Кроме русского, не владею никаким другим языком. Я пытаюсь разговаривать с французами по-русски. Они сразу реагируют: «Русси?» – и добродушно улыбаются.

Я подтверждаю – да. И мне кажется, что я могу что-то объяснить, чтобы поняли, но нет… не получается.

Внучка владеет английским и всё время пытается меня остановить, чтобы я не говорила, она сама всё, что надо, выяснит. Обслуживающий персонал понимает инглиш. Но я неугомонная.

Поначалу я не приняла Париж, он мне показался нашим городом на Неве. И тогда я сказала: «Зачем я сюда приехала? У нас есть свой такой город! Вот иду вдоль Сены, а мне кажется, что иду вдоль Невы!»

Внучка меня не понимает, потому что она уже была в Париже и влюбилась в него. Её возмущает моё негативное настроение, и мы с ней начинаем спорить. В конце концов, через два дня я заявила:

«Знаешь, Катя, я НЕ влюбилась в Париж!»

Но у Кати хватало терпения выносить весь мой негатив и ждать, когда я улыбнусь и приму её любимый город, как он того заслуживает. Всю неделю тёплая, почти жаркая погода, солнце яркое, трава у них ярко-зелёная. Очень много туристов. Самое бойкое туристическое время.

Когда я побывала в Лувре, то заявила: «Ну вот, самое главное я посмотрела: Венеру без рук, Нику без головы и совсем небольшую картину „Мону Лизу Джоконду“. На большее у меня нет сил. Теперь можно и умереть, но только после возвращения на Родину».

По этим залам пройтись бы тихо, не спеша, когда нет массового наплыва. А тут экскурсия за экскурсией, гиды пытаются перекричать друг друга. И вот мы с внучкой потеряли друг друга. Мобильники в Лувре не работают. Но есть седьмое чувство, которое нас с ней привело в один зал, я обрадовалась, а она стояла расстроенная.

– Бабуля, ты почему такая весёлая? Я уже не знала, где тебя искать!

– А что меня искать? Могли бы встретиться около пирамиды или в гостинице, а что?

Очень понравилась поездка в Нормандию. Поразил город Руан своим сказочным дальневековым обликом и историей удивительной Жанны – Девы Орлеанской. И далее – в любимый французами курортный город Довиль. Как приятно искупаться в Атлантическом океане в конце августа! И я, конечно же, вспомнила Палангу и Балтийское море. На берегу такой же мелкий песочек и широкая пляжная полоса, а небо высокое и очень голубое, но нет дюн.

В общем, Франция – чудесная страна, что и говорить.

Экскурсоводы стараются рассказать нам побольше интересного из истории и современной жизни. Когда время подошло возвращаться домой, я повеселела и почти полюбила Париж.

В Версаль нас сопровождал очень интересный и обаятельный гид Юрий.

– Я пенсионер, преподаю в университете.

– А какая у Вас пенсия?

– Спросите меня что-нибудь ещё…

Все смеются.

– Не надо смеяться, я не клоун и не гид, чтобы вам рассказывать небылицы, меня попросили провести несколько экскурсий, я преподаватель.

Его рассказы с юмором. Добрались до Версаля, народу – тьма! Каждый гид с опознавательным флажком или зонтиком, чтобы мы не потерялись, а Юрий с вытянутой рукой, и его видно издалека. Рассказы про королей сопровождаются сарказмом. Все они мелкие росточком, лысые и некрасивые, а художники их делают красавцами. По пути он кого-нибудь из группы выхватывает взглядом и что-нибудь скажет этакое.

– Вот Вы, мадам, в панаме, но думаю, что под ней у Вас что-то есть. Сейчас Вы бедная и носите панамку, а вот станете богатой – купите себе шляпу с пером.

И, таким образом, снимается напряжение от толпы туристов и духоты.

Мне кажется, что у нас в музеях поддерживается хорошая температура и духоты нет.

Не понравилось парижское метро: не приспособлено для пожилых людей и очень душно. Спуститься в подземку по крутой винтовой лестнице – это нечто!

Очень много парков и скверов, где люди отдыхают и не слышат городского шума.

Я считала, что улица художников пишется «Монмартр», а оказывается, «Montmartr». Подниматься по ней нелегко к собору Сакрэ Кёр, это не для меня, осилить не смогла, но внучка всё мне рассказала, сфотографировала и показала. Правда, я дошла до стены, где на всех языках мира написано «Я тебя люблю». Подъём я оставила на потом, когда постарше буду.

Эйфелева башня произвела большое впечатление, весь Париж как на ладони и ощущение высоты.

И, наконец, кабаре Moulin Rouge – красочное шоу! Это не рассказать, это надо смотреть и слушать. Всё выполнено со вкусом, а какие девушки, а какие юноши! Удовольствие полное во всём!

– Ну как, бабуля, ты довольна поездкой?

– Ещё бы! – отвечает бабуля.

До встречи в саду Тюильри!

Париж во сне иль на яву

 
Когда сбывается мечта,
Невыносимо грустно,
Теперь не светит вам она,
И… очень-очень скучно.
 
 
Мечтала о Париже, но
давно, что вспомнить страшно…
Открылось вдруг в Париж окно,
Я понеслась отважно.
 
 
Что рассказать вам про Париж?..
Париж – красивый город.
Он верно держит свой престиж,
Забыв про возраст, молод.
 
 
Его я видела во сне,
Когда Дюма читала,
Дружила с Эльзой Триоле,
Ролланом увлекалась.
 
 
И вот приехала в Париж!
Увидела всё наяву,
Пожалуй, растерялась лишь.
И что со мною, не пойму…
 
 
Под впечатлением живу…
Не просто увидала,
Я новую прочла главу,
Её я не читала.
 
 
Все по-французски говорят,
И Монтмартр во всей красе.
Зашла в Тюильри – дивный сад,
Там отдохнула в тишине.
 
 
Гранд-опера! Великолепен!
Всё красиво, без изъян!
Его не видела во сне,
До чего ж красив, друзья!
 
 
Лувр, Елисейские поля,
 
 
Версаль, Луары замки
Открыли новое, храня
Истории веками.
 
 
А с Эйфелевой высоты
Парижский ветер слышу,
Сбываются порой мечты!
Париж, тебя я вижу!
 

Некоторые впечатления о Франции

Прошло ровно две недели, как я вернулась из прекрасной Франции. У нас сейчас началась настоящая дождливая осень. Тихие пасмурные дни помогают восстановить в памяти впечатления, которые получила от путешествия, для меня совсем неожиданного и нечаянного. Я совсем не была к этому готова и трудно воспринимала увиденное и услышанное.

Сейчас в моей памяти всплывают прекрасные солнечные дни, проведённые в Париже и его окрестностях. Мне понравились люди, с которыми приходилось общаться по мере необходимости.

В отеле, куда нас поселили, мне понравилось то, что у нас не спрашивали никакие документы, мы передали им ваучер, который получили в туристическом агентстве, и нам сразу дали ключ от номера. Я хотела подать наши паспорта, думала, что придётся заполнять (как обычно при устройстве в отель) анкету. Нам вежливо улыбнулись, проводили до лифта, указали этаж. И всё.

Вежливость везде: в аэропорту при встрече, в отеле при устройстве, в магазинах, в музеях, в ресторанах.

Везде ощущается покой. Для нас, привыкших торопиться, бежать, нагрубить, это особенно удивительно. Там никто не спешит. Улыбка и вежливость.

У нас так случилось, что в Лувре мы с внучкой разминулись. Она уже вышла из музея, а я ещё была там. Она переволновалась и подошла на вход, но, чтобы зайти снова, нужен входной билет, она объяснила, что потеряла бабушку, которая осталась в музее. И её пропустили.

А вот мы не живём неспешно и спокойно.

Ещё меня удивили отношения в семьях. Мы обычно ужинали и пару раз обедали в ресторанчике около нашего отеля и часто наблюдали такую картину. Приходили несколько семей. Сдвигали столы для всей компании. В каждой семье по двое-трое детей. Дети в возрасте от полугода до пяти лет. Малые дети в колясках. Детям постарше дают листок бумаги, фломастер, и те, что закончили трапезу, рисуют с таким азартом и что-то рассказывают, похоже, сами себе. Родители беседуют между собой. За детьми присматривают папы, а мамы (некоторые складывают ноги на соседний стул) что-то обсуждают. Ребёнок в коляске хочет привстать, но не мама (как у нас принято), а папа его успокаивает, ему что-то говорит. И тот ребёнок, который выбежал из-за стола на улицу и пытается поймать птичку, тоже под присмотром папы. Поели, им принесли счёт, расплачивается папа, он же собирает своих детей и ведёт их, а мамы так и трещат между собой, не обращая никакого внимания на детей, полностью доверив их отцам.

И так везде. И в музеи они ходят с детьми самого разного возраста, и везде папы с ними и детям показывают, рассказывают, а мамы спокойно, не отвлекаясь на детей, смотрят экспозиции. У меня осталось такое ощущение, что во Франции к женщине с уважением все.

И в отеле тоже.

У нас был включён завтрак, я, как нигде и никогда, столько внимания к себе видела со стороны официантов, которые обслуживали, приятно вспомнить. Улыбка и обязательно «Бонжур, мадам!».

Каждую экскурсию проводили разные гиды, в какую группу попадёшь. Все мне понравились: Наталья, Кристина, Оля, Алёна, Юрий и все, все остальные. Их рассказы очень интересные, много не только из истории страны, но и из современной жизни. Кое-что в этой поездке было впервые в моей длинной жизни. Например, я впервые была дважды на дегустации вин. Один раз в городе Онфлёр на дегустации яблочных вин, а второй раз в Нормандии на дегустации виноградных вин разных сортов винограда. Очень понравилось такое мероприятие.

Попробовала настоящий луковый суп. Нам рассказали, что вообще во Франции супы не едят, но вот луковый суп сохранился в меню, как истинное французское блюдо. Это еда бедных пастухов, которые, уходя со стадом на долгое время на пастбище, не могли взять с собой какие-либо продукты, кроме как лук, хлеб и сыр. Но луковый суп всё же на любителя. Отведала с удовольствием.

Мне прежде рассказывали, что в Париже очень много клошаров. Но я видела только одну женщину-клошарку, которая сидела, но в основном лежала, почти у дороги, у перехода поблизости от Грандопера. Мы это место проходили каждый день, потому что группы собирались у главного входа театра. Она и в дождь там возлежала как статуя, завернувшись в брезент. Всегда смеялась во весь рот. Счастливая какая-то. И под мостом их много, но если бы мне внучка не показала, я бы и не заметила их. Они там как-то пристроились и в глаза не бросается.

Мне показалось, что в Париже коренного населения меньше, чем представителей других стран. Но я не знаю, как на самом деле, но так представилось.

Ещё вспомнила про отношение родителей к детям. Они не кричат на детей и не ругают их, дают им свободу. Я сидела на скамейке на Монтмартре, ждала внучку. Рядом со мной присел папа с ребёнком. Тот что-то просил у отца, а отец ему отказывал. Мальчик уселся на асфальт, орал, требовал, а отец спокойно сидел и ждал, когда тот накричится и сам себя успокоит. Потом они мирно ушли. Мы к детям не всегда терпимы. Орём, шлёпаем.

Видимо, детьми занимаются отцы, а мамы, наверное, делают карьеру и занимаются собой, чтобы выглядеть красивой… Что-то говорили гиды про такое. Метро мне не понравилось. Как-то неуютно на станциях, грязновато, за перила лучше не браться, и очень неудобный спуск, по винтовой лестнице так долго вниз, для пожилых не приспособлено. У нас метро красивое, удобное, уютное и чистое. Мы только дважды пользовались метро. Атак, в крайнем случае, брали такси, таксисты хорошо знают город, и у них есть навигатор.

Очень хорошая экология. Воздух улиц не пропитан выхлопными газами. У них, наверное, другой вид топлива для автомобилей. И из крана течёт вкусная чистая вода. Они воду пьют из крана, а мы заказываем баллоны с водой.

Интересной была поездка в Нормандию. Но об этом отдельно.

Виртуальная любовь

 
«Прости, что я любовь не отпускаю
И жарко, жадно её к сердцу прижимаю,
И от любви горячей своей таю,
И от восторга в небо улетаю.
Как без любви прожить хоть день – не знаю
И потому я настежь сердце открываю,
И как цветок навстречу солнцу расцветаю,
И все надежды лучики хватаю,
Их в золотой один венок сплетаю
И, увидав тебя, венок тебе бросаю,
Ответь мне на любовь, я умоляю
И в ожидании ответа замираю»
 

Александра Панкратова

В жизни всякое случается. А с Миррой всегда история. Она не от мира сего. Вся в мечтах, в переживаниях. Её друг – гитара. Перебирает струны и у неё получается песня. Всегда задушевная и часто грустная. Натура влюбчивая, но сдержанная в проявлении своих чувств. Только если в стихах или на гитаре…

У неё роскошные светлые волосы, пышные, слегка вьющиеся. Их даже укладывать не нужно. Носик небольшой, аккуратный, губы пухлые и всегда улыбаются, зубы – жемчуг. Высокая, фигура – скульптурное изваяние.

Но так случилось, не встретилась ей настоящая любовь. Поклонников много было, но всё не настоящее. Никто не зацепил за сердце. И она предавалась музыке, песням. Часто участвовала на фестивалях авторской песни. Но мечта о любимом не оставляла её. С мужем жизнь не сложилась. И она все свои чувства выкладывала в стихах и песнях.

У Мирры был тихий, мягкий и певучий голосок. Слабенький для пения со сцены. Но очень любила петь. Сочиняла песни. Вначале стихи, а потом перекладывала их на мелодии, придуманные ею.

Мелодии всегда были нежные, как и слова. Озвучивала всё под своё исполнение на гитаре и размещала их на музыкальном сайте в интернете. Вначале никто не обращал внимания на её песни. Но постепенно стали появляться слушатели. Писали ей отзывы вполне добродушные. Она обрадовалась и стала сочинять с ещё большим азартом.

Мирра радовалась, что у неё появилась аудитория слушателей, их набралось несколько десятков. И среди них один стал постоянно присылать ей отзывы и письма.

Она с радостью отзывалась на эти послания. Звали его Кястутис. Он жил в Литве. Тоже увлекался музыкой. У них образовалась виртуальная дружба, которая так была необходима Мирре, перенёсший за последние годы много переживаний и обид. Его тёплые, нежные слова так ласкали её настроение, что он стал её Музой.

С его именем Мирра просыпалась и с ним засыпала. Теперь уже небо ей казалось прекрасным в любом виде: хмуром, чистом, солнечном, туманном. Солнце светило, пожалуй, только ей, Мирре, которая, буквально, летала. И песен становилось всё больше.

Поскольку они с Кястутисом жили далеко друг от друга, стали общаться через интернет, где есть возможность поговорить, услышать голос друг друга и может быть где-то подсказать по поводу музыки, улучшить некоторые моменты. Да и вообще что-то виртуально подарить друг другу.

И началось…

Он ей звонит, она не отходит от компьютера, беседуют поначалу долго. Хотелось кое-что узнать друг о друге. Прислушаться к голосу. К его интонациям. Попробовать представить себе человека из далёкого мира, который где-то там… И Мирра влюбилась!

Ей уже было сорок два года, а она до сих пор ещё не полюбила никого, чтобы «потерять голову». Влюбилась в его голос, в его акцент, в его изысканность в рассуждениях. Он ей рассказывал о своём городе, где жил.

Это небольшой курортный город на берегу Балтийского моря, где всё так мило и красиво: и море, как сказка, и песочек мелкий-мелкий и дюны.

Он говорил: «Когда лежу в дюнах, думаю, может быть и Вы здесь были, на этом самом месте, помните? Там недалеко карликовая сосна, вцепившись корнями в песочный грунт, как бы говорит: „я тут навечно“. Ещё очень люблю вечером постоять на пирсе, понаблюдать за чайками, которые с криком летят низко над морем, выискивая добычу. И ещё люблю просто смотреть на воду, которая, мне кажется, тоже поёт. Когда штиль, то нежные звуки всплеска воды, чайки, чистое небо создают грустно-нежное настроение. И я, стоя на пирсе, чувствую себя маленькой песчинкой в этом огромном мире… и думаю о Вас с нежностью».

Всё это он произносит мягко, нежно, задумчиво. Мирра слушает Кястутиса, затаив дыхание, и представляет всё-всё, о чём он рассказывает. Мирра бывала в этом городе, но прежде, когда в Литву можно было поехать свободно.

Поначалу она молча любила. Они творили песни и передавали друг другу импульсы счастья и нежности. Он пел ей. Она слушала и замирала.

«О, Боже мой! Какое счастье мне выпало общаться с таким интересным человеком!» – мечтательно думала Мирра.

Ей нравился его бархатный баритон, выговор мягкий, и некоторые звуки поражали своей энергетикой, магнетизмом. По голосу она думала, что он намного старше её, но он сказал, что ему сорок восемь лет. Она не стала ему говорить о своих предположениях. Мирра просто влюбилась во всё, что в нём есть. И если бы он позвал её на край света, то она, не задумываясь, в эту же минуту, отправилась бы! Такого с ней ещё никогда не было.

«Наверное, я скажу ему, что люблю его и только его, и буду всегда любить, несмотря ни на что, нужна, не нужна ли ему! Это неважно! Главное – я люблю! И это моё счастье! Это подарок судьбы, случай!» – всё время думала об этом Мирра.

Каждая женщина ждёт своего счастья. Своего часа любви именно с одним, только с ним, который где-то обязательно есть. И не всегда его встретишь. А тут ей казалось, что ВСЁ – ЭТО ОН!!! А может быть это долгий прекрасный сон? Но никак не могла решиться сказать ему об этом.

Они не переступили порог панибратства. По-прежнему называли друг друга на «Вы». Мирре всегда трудно перейти на простое «ты». И Кястутис не торопился.

Он уже немного поостыл к этому общению. Виртуальность есть виртуальность. Она же ничем не закреплена. Это как дуновение ветра, которому свойственна лёгкость, воздушность. И так же легко может улететь.

Как-то Кястутис сказал Мирре, что в общем-то уже все это ему надоело и надо закончить с песнями. Он уже тяготился этим общением, но не решался резко оборвать, боялся обидеть хорошего человека, но утомлялся очень. Не знал, что говорить, что писать. И они пересылали друг другу только смайлики.

Она ему – солнышко, что означало в её представлении «Ты – солнце моё», а он ей цветочек в знак благодарности за постоянство. Он стал совсем редко писать. И тогда Мирра решилась и записала целый альбом своих песен в своём исполнении и переслала ему адрес, где помещён этот альбом и написала, что это подарок ему. Ответа долго не было. Она решила, что он не прочитал сообщение, и отправила ещё раз. На этот раз он ей написал довольно кратко, холодно и обидно.

Подарок принять не может. Ему ничего не понравилось, и просил больше его не беспокоить. И назвал её «нескромной обывательшей с испорченным вкусом» и ещё много обидных слов.

Мирра читает и не верит своим глазам. Щёки запылали огнём, дыхание перехватило, минут тридцать она была, как окаменевшая.

И отвечает ему:

«Прочитала Ваше назидание, полное презрения и отторжения и, Кястутис, больше Вы меня не увидите и не услышите. Просто Вы меня не так поняли или, вернее сказать, вообще не поняли. Будьте счастливы и спокойны. Удачи».

Несколько дней Мирра ни спать, ни есть, ни думать ни о чём не могла. Работа не продвигалась. Со всех сторон «шишки» на неё падали по поводу работы, а она приходила домой, заворачивалась в одеяло, пытаясь согреться. И молчала. Внутри поселился холод, который не покидал её.

Она представляла себе серое Балтийское море в холодный штормовой день, когда волны безжалостно налетали на берег и смывали с него всё, что могли захватить.

Молчала и всё думала, думала, почему же так вдруг резко. Неожиданно. Пыталась понять, что случилось? Она же ничего в ответ не просит! Она просто выразила свои чувства! Почему такая реакция!?

«Возможно, я ему очень надоела своей навязчивостью, постоянным вниманием. Он от этого всего утомился, и уже не может ни слышать меня, ни видеть мои обращения. И мой голос его раздражает. Его от меня тошнит. А я так привыкла к общению с ним, мне так дорого всё это. Мне не надо было перешагивать запретную черту».

Навязчивость – это очень плохо, да, она знала. Но где-то ей показалось, что он не против общения по делу и даже просто так – для души. И Мирра была бесконечно рада этому. Но, видимо, ошиблась. Желаемое приняла за действительное. И она ему написала:

«Мои плохие „песни“ – это не совсем о Вас, это просто о моих впечатлениях по жизни. Я же тоже когда-то любила и была любима взаимно, и страдала, и переживала, и радовалась каждому дню. Вот по памяти записала. Просто встреча с Вами вдохновила меня передать это песнями. Кястутис, не сердитесь на меня, не раздражайтесь, я ничего плохого не сделала. Что ужасного я сделала? Все пишут в своих стихах-песнях про свои чувства открыто. А я должна молчать?»

И он опять написал ей, что ему этого ничего не нужно более. И что ему «есть с кем говорить о любви, и Вы мне очень мешаете».

Опять Мирра думает о том, что он же сам был не против общения, пел ей, присылал свои записи песен! Ведь это было! Для чего? Чтобы потом так оскорбить, унизить и всё уничтожить?! Несколько дней Мирра была, как в агонии. Жар сменялся ледяным холодом, не отпускал её. Жгло холодом везде: на сердце, в душе и во всём теле. И забыть это всё никак невозможно, и не слышать его и не читать его записок, даже таких обидных, нет сил.

Ей казалось, что небо навсегда повесило тёмную тучу, которая никогда не уйдёт, и ливни утопят её вместе с её печалью. Она много лет не позволяла себе никаких романов. А тут вот, на тебе, случилось, совсем нежданно. Не обида её глодала, а невозможность понять такое отторжение. Она просто подарила ему альбом, ничего не прося взамен. А он вот так её выхлестал словами. На душе боль, подавленность и унижение.

«Я не могу его забыть. И даже эти слова и фразы, которые занозой засели в сердце, мне дороги. Я всё равно его люблю униженной и оскорблённой».

Мирра пыталась себе объяснить, что это мираж, что это всего лишь иллюзия счастья, это не реально, это эфемерно. Это нельзя попробовать, потрогать, ощутить. Это всего лишь воздух, ветер, который исчезает так же быстро и неожиданно, как и появляется. Но ничего она не могла с собой поделать, не могла себя убедить. Нужно уметь управлять своими чувствами.

Из всех его песен, которые он ей прислал, она сделала альбом и назвала его «Мой Кястутис». Часто включает его, слушает и вспоминает те золотые дни. Когда слушала этот альбом, Мирра тонула в слезах. Может быть, тогда у него были какие-то неприятности, и он на ней сорвался? Так она пыталась оправдать его ответы. Мирра задумалась и замолчала надолго.

И вдруг… по почте приходит ей ролик с его новой песней! От него! С пожеланиями всех благ! Неужели…он снова будет с ней? Она готова ждать, надеяться, верить.

Она никогда его не видела, не представляла, какой он? Возможно он совсем не тот, кого она себе нарисовала в своём воображении.

Но его голос…

Его песни…

Разве они могут обмануть?!