Текст книги "Говорим, не заговариваясь"

Не все олимпийцы, увы, олимпионики…

Каждые Олимпийские игры – не только соревнования, но и потрясающее зрелище, настоящий спектакль. Во-первых, на спортивной арене разыгрываются поистине шекспировские страсти. А во-вторых, открываются и закрываются игры великолепными театрализованными представлениями. Эти церемонии-спектакли транслируют во всех странах. И комментаторы, слегка захлебываясь от восторга, рассказывают нам и о живых картинах, и о выступлениях известных артистов, и о шествии спортсменов-участников.

Когда на стадион вступает делегация нашей страны, довольно часто в эфире звучит гордое: «Вот они, наши олимпионики!» По сути никаких возражений нет, а вот по форме…

Здесь кроется ошибка, потому что олимпиониками можно назвать далеко не всех замечательных спортсменов. В Древней Греции так величали лишь победителей Олимпийских игр. Как чествовали каждого олимпионика, прекрасно описывает знаток Античности О.М. Фрейденберг: «В его честь разбирали часть городской стены ― небесный горизонт, межа этого и того света, раздавался перед ним, раскрывая свои пределы. На родине победитель давал пир, и здесь-то пели многочисленные племенные хоры в его честь победные песни, так называемые эпиникии… <…> Его статую ставили в священной роще, и если он побеждал четыре раза, то сам назывался “гиероником”, священным победителем, он был пожизненным председателем на играх (право, которое иногда переходило и к его потомкам), пожизненно получал даровую еду на родине, место в театре и, ― что считалось самым главным, ― награждался венком из дикой маслины. Эти почести принимали иногда открыто-культовый характер, и олимпионик причислялся к полубогам и получал свой собственный на родине культ». Да и достижения у олимпиоников были фантастические! По одному из древних преданий, олимпионик 632 года до н. э. Полиминестор из Милета догнал на бегу зайца и поймал его. Зоологи утверждают, что зайцы во все времена бегали с одной и той же скоростью ― 14 м/с. Чтобы его поймать, надо было бежать быстрее. Спринтеры же, пробегающие стометровку за 9,9 секунды, развивают скорость порядка 12,1 м/с, в эстафете скорости достигают 12,2 м/с…

А тех, для кого важна не победа, а участие в олимпийских соревнованиях, во все времена звали олимпийцами. Наши дни – не исключение. Ну вот, например, среди наших замечательных фигуристов – множество олимпиоников. А хоккеисты в последнее время, увы, отстают, завоевывая только титул олимпийцев. Исправились лишь в 2018 году, став олимпиониками в Пхенчхане. Будем надеяться, что нашей ледовой дружине удастся еще не раз взойти на спортивный Олимп.

Кстати, об Олимпе. Все помнят, что это гора (греч. Ὄλυμπος, самая высокая – около 2918 м! – гора Эллады в северной части Фессалии), на которой обитали боги. Они – бессмертные, всегда величественно-торжественные, внешне невозмутимые – и были первыми олимпийцами. Их безучастное отношение к людским волнениям и страданиям породило выражение олимпийское спокойствие и иносказательный смысл слова олимпиец – «человек, сохраняющий невозмутимое спокойствие перед лицом земных страстей и волнений». А вот олимпийский огонь зажигают вовсе не на Олимпе, а в Олимпии, где в V веке до н. э. был построен храм Зевса, которому и посвящались Олимпийские игры, и образовался один из важнейших общегреческих культовых центров, место проведения спортивных состязаний. Сам же олимпийский факел служит напоминанием о подвиге Прометея, по легенде похитившего у Зевса огонь и передавшего его людям…

Сегодня олимпом называют и вершину славы в какой-либо сфере деятельности. И группу признанных и знаменитых поэтов, писателей, музыкантов, актеров, спортсменов… Уже упомянутое выражение взойти на Олимп означает: достигнуть вершины, попасть в элиту.

Принято считать, что попасть на Олимпийские игры – уже значит взойти на вершину. Но все же куда приятней завоевать гордое звание – олимпионик! А для этого нужны красивые голы, длинные метры, быстрые секунды и высокие баллы.

«Кто получит низкий балл, не придет на школьный бал…»

В этом стишке из книги Г.Г. Граник, С.М. Бондаренко и Л.А. Концевой «Секреты орфографии» (настоятельно рекомендую ее прочитать!) главные действующие лица – два слова, которые звучат очень похоже, а пишутся по-разному и значения тоже имеют разные.

Балл – иначе «оценка» – был заимствован нашим языком у французского, по-французски balle – это «шар»; как и во французском слове, в русском два «л». Но при чем тут шар, спросите вы? При баллотировании, голосовании с помощью белых и черных шаров соответственно «за» что-то или «против» чего-то. Именно в значении «шар для баллотирования» слово балл употреблялось в петровскую эпоху, и только в XIX веке в баллах – шарах одобрения – стали оцениваться знания учеников.

В «Разрозненных заметках» А.Н. Радищева есть строки: «Об отдаче пьяниц, бродяг, ленивцев, нерадивых о своем хозяйстве… О мирских приговорах… О выборах в старосты и другия чины по селениям казенным… Все производить по баллам…» Процесс решения по баллам отразил Д.И. Фонвизин: «Всякий, кто кого не знает, кладет черный балл, и пропасть кандидатов не имели ни одного белого балла». В литературе мы найдем и свидетельства того, что баллотированием – выборами путем голосования – занимались издавна. М.Н. Загоскин вспоминает, как баллотировались члены Английского клуба. А в «Захудалом роде» Н.С. Лескова можно найти такой пассаж: «Отбыв бал, на котором ничего не оставалось представить интересного государю, и выпроводив его из губернии, Яков Львович сейчас же уехал к себе в деревню и оттуда прислал просьбу об отставке, которой очень многие были рады, и дядя скоро получил увольнение. Но не все же у Якова Львовича были враги: были у него между дворянами и большие почитатели, которые ценили его благородство и заслуги и, вспомнив о нем перед новыми выборами, приехали к нему с просьбою, чтобы он позволил себя баллотировать, но дядя на этот раз оказался непреклонным и объявил, что он «сильно занят разведением тюльпанов и ни для чего не решится их оставить». Этим служебная деятельность этого благородного и энергичного человека кончилась».

А бал (с одним «л», заметьте)… Только это слово прозвучит – воображаешь огромный зал, залитый светом сверкающих хрустальных люстр, дам в длинных нарядных платьях, кавалеров во фраках, оркестр, который играет то вальс, то мазурку, то менуэт с гавотом… Самый знаменитый «литературный бал» – первый бал Наташи Ростовой в «Войне и мире» Л.Н. Толстого. А вот дети наши, наверное, представляют себе выпускной бал. Или соревнования по бальным танцам. Да, балы` у нас теперь не часто дают. Но, кажется, традиция потихоньку возрождается. И появляется возможность нет-нет, да и оказаться на балу´.

Тогда, пожалуй, стоит вспомнить: что такое бал? Большой танцевальный вечер, подсказывают словари. В русский язык бал пришел в XVIII веке из французского, а там существительное bal произошло от глагола baller, от ballare, что значило «танцевать» в поздней латыни. От позднелатинского ballare произошел и балет – так мы называем искусство театрального танца. Зародился балет в XV веке в Италии, но расцвета достиг в XVII веке во Франции, в эпоху Людовика XIII. Тот был не только балетоманом, но и автором знаменитого «Мерлезонского балета» (Ballet de Merlaison) – сочинения об охоте на дроздов в 16 действиях, описанного А. Дюма и подарившего миру выражение, обозначающее череду гротескных событий. У нас в поговорку вошла вторая часть этого балета, а сам он превратился из Мерлезонского в Марлезонский – благодаря особенностям произношения д’Артаньяна, то есть Михаила Боярского. Когда с балетом познакомился русский язык, сказать трудно, но с середины XVIII века, уточняет «Историко-этимологический словарь русского языка» П.Я. Черных, слово уже получило широкое распространение и было всем понятно.

Национальный корпус русского языка дает нам достаточно свидетельств того времени. Балетом часто заканчивались оперы, драматические представления, комедии, но не всегда балет принимали «на ура». Д.И. Фонвизин в одном из писем к родным рассказывает такой случай: «Я не описываю здешнего театра; скажу только, что актера два-три хороши, а прочие скверны; но случившееся четвертого дня в партере смятение против правительства заслуживает описания. Народу столь много собралось в комедии, что не только партер, ложи, но весь театр набит был людьми, так что актеры с нуждою действовать могли. После комедии начался балет. Партер закричал, чтоб вместо балета танцевали английский танец. Крик был необычайный. Танцовщики принуждены были сойти с театра, а вышел комедиянт спросить у партера, чрез кого хочет он, чтоб английский танец был танцован?» А какие только сюжеты не переводились на язык танца! Например, М.М. Щербатов, описывая царствование Екатерины II, вспоминает, как «повсюды похвалы гремели ей; в речах, в сочинениях, и даже в представляемых балетах на театре», в частности в «представлении в кадетцком корпусе балета Чесменского боя». А А.В. Суворов в частном письме бросает: «Как вправду потанцевали, то я с балету вышел – в боку пушечная картечь, в левой руке от пули дырочка, да подо мною лошади мордочку отстрелили», – вот и гадают теперь потомки, какой театр имел великий полководец в виду: храм Мельпомены или театр военных действий?

Сегодня балетом называют и «вид сценического искусства, сочетающий музыку, хореографию и драматургию», и «театральное представление, состоящее из танцев и пантомимы, сопровождаемых музыкой», и – в жаргонном значении – «неумелые, неуклюжие действия». «Димон, что за балет?!» – этот возглас благодаря рекламному ролику, в котором в роли уличной баскетболистки снялась Анастасия Волочкова, все знают. Вряд ли в балетной епархии ее учили стритболу.

Иерархия в епархии

В популярной некогда телепрограмме «Школа ремонта» была такая история. Мама, по профессии повар, решила вдохновить дочку на кулинарные подвиги – подарить ей новую кухню, такую, чтобы с нее не хотелось уходить. Высказав пожелания дизайнерам и ремонтной бригаде, героиня добавила: «Я к кухням очень серьезно отношусь, это ведь моя иерархия». И прораб серьезно так за ней повторил: «Да, это ваша иерархия. Вы ведь шеф-повар!»

Смешно получилось. Спутала госпожа шеф-повар иерархию с епархией. Вот если бы она сказала, что кастрюльки-сковородки и прочая кухонная утварь – ее епархия, никто бы не удивился.

У слова епархия есть прямое значение: «церковно-административная территориальная единица, управляемая архиереем». Например, остров Сахалин во времена А.П. Чехова был, как указывал писатель, частью епархии епископа Камчатского, Курильского и Благовещенского. А в «Дуэли» А.П. Чехова мы найдем прелестное описание местного «преосвященного», который объезжал свою епархию не в карете, а верхом на лошади: «Вид его, сидящего на лошадке, до чрезвычайности трогателен. Простота и скромность его преисполнены библейского величия». В новом «Толковом словаре русского языка» под редакцией Н.Ю. Шведовой есть сведения о происхождении этого слова: греческое eparchia образовалось от предлога epi («над, поверх») и существительного archē («власть»).

Отсюда и переносное значение: владения, область подчинения. Скажешь: «Это моя епархия» – и все поймут: ты здесь главный, в этой области ты чувствуешь себя уверенно, все держишь под контролем. А можно сказать: «Это не моя епархия» (или «Это уже по другой епархии»), и собеседнику придется обратиться к кому-то другому. Вот пример употребления этого выражения современным чешским писателем Иржи Грошеком: «Мне конкретно все равно ― чем предосудительным занималось “древо хомо сапиенсов”. Осуждать людей разумных не моя епархия».

Иерархия – совсем другое слово. Это прежде всего порядок подчинения низших (чинов, должностей, членов какого-то коллектива) высшим. Например, в России при Николае I местное дворянское управление было включено в общую чиновную иерархию и, по свидетельству В.О. Ключевского, превратилось в «простой канцелярский запас». А Д.И. Писарев говорит о другом российском установлении: «Семейная иерархия во всей своей строгости поддерживается общественным мнением; это общественное мнение карает как тех, кто снизу возмущается против этой иерархии, так и тех, кто сверху ослабляет оковы семейного деспотизма. Первых оно называет непочтительными детьми, вторых – слабыми родителями». Но иерархией называют и расположение частей целого в порядке от низшего к высшему – хорошая книга имеет строгую иерархию глав.

Произошло слово от греческого hierarchia, от hieros – «священный», и уже знакомого нам слова archē – «власть». Того, кто занимает высшую ступеньку, можно назвать иерархом, в буквальном переводе «священным властителем».

Иерархи управляют епархиями. И в прямом, и в переносном смыслах. В иерархии поваров шеф-повар, безусловно, иерарх. А кухня – его епархия. А вот если говорить о современной семейной иерархии, то у каждой семьи она своя: у кого авторитет родителей непреложен и роль иерарха отводится отцу семейства (или матери, если в семье установился матриархат), а у кого-то «священными властителями» оказываются дети, и ставятся они превыше всего, семья – их епархия.

Конечно, слова иерархия и епархия звучат очень похоже. И образовались от одного греческого корня. Но, если вдуматься в их смысл, перепутать их будет трудно. Как, впрочем, и другие слова.

Лепта к лепте – будет лепота!

«Душе Святый, Животворящий, Един сый от Троицы, Ты – жизнь и лепота, красота всех тварей живых и неодушевленных, Ты – цвет и благоухание растений, Ты – разнообразие и сладость всяких плодов земных…» – в этом фрагменте из «Живого слова мудрости духовной» Иоанна Кронштадтского обращает на себя внимание слово, которое сегодня уже не в ходу и если употребляется, то иронически: лепота. А раньше к нему прибегали довольно часто: в XVIII–XIX веках многие писатели говорили о «лепоте женской», но лепотой называли и «благообразие, великолепие», именно это значение и отмечается у слова в приведенной цитате. Нужно заметить, что оно придает речи возвышенность. Это имел в виду О.М. Сомов, учивший льстить даме: хочешь, чтобы она не устояла, говори о своем преклонении «пред ученейшею и разумнейшею из жен благорожденных! пред оною, что превосходит лепотою Юдифь и Вирсавию, целомудрием Сусанну и дщерей Лотовых, мудростию же Эсфирь и царицу Савскую!»

Произошла лепота от прилагательного лепый. Как указывает В.И. Даль, это церковнославянское прилагательное уже в XIX веке устарело, хотя и сохранилось в некоторых говорах (а по сей день и в западнославянских языках). Лепый значило «хороший, красивый, благовидный». Было что-то лепое, было и нелепое: вот оно – «неуклюжее, несуразное, бессмысленное» – до сих пор известно всем, кто говорит по-русски. В словаре В.И. Даля наречию лепо приписываются и значения «пристойно, прилично». Они и были первыми, из которых развились другие. Лепый человек был тем, кто умел себя вести прилично обстоятельствам, знал, что пристало в данном случае. Нелепый вести себя не умел, все время что-то делал невпопад. В знаменитом «не лепо ли ны бяшеть, братие, начати старыми словесы трудных повестий о плъку Игореви» лепо значит не «красиво, хорошо», а «пристало».

В этом «пристало или не пристало» и просвечивают исторические корни лепоты. Одного корня с этим существительным глаголы лепить и липнуть. Ученые полагают, что первоначально прилагательное лепый значило «липнущий, прилегающий», а затем уже «подходящий, хороший, красивый» (в древнерусском языке было и слово лéпок – название «прилепляющегося» цветка, скорее всего, репья, который красотой похвастаться не может). Правда, академик О.Н. Трубачев замечает, что, по его мнению, лепый связано скорее не с глаголом лепить, а с латинским прилагательным lepidus – «красивый, изящный».

А когда вносят свою лепту в общее дело, тоже что-то лепят? В переносном смысле – конечно (усилие – к усилию, вклад – к вкладу, не случайно сегодня «Лептой» называют и литературные сборники, и банки), а вот в буквальном…

Источник оборота – евангельская притча о бедной вдове, которая во время сбора пожертвований в храме отдала все, что у нее было: две последние лепты. Лептой (от греч. λεπτόν) называлась мелкая медная монета в Древней Греции (как уточняет портал «Грамота. ру», и сейчас греки – и только они – называют монету достоинством 1/100 евро словом лепта, вместо общепринятого евроцент).

Лепта у каждого разная, что видно в стихотворении А.Н. Апухтина, где речь идет о слагаемых «родника любви» к России:

 
И хату бедняка, и царские палаты
Одним святым узлом связала эта нить:
И труженика дань, и креза дар богатый,
И тихий звук стиха, и музыки раскаты,
И лепту юношей, едва начавших жить.
 

Каждый внесет свою лепту – и будет лепота!

Здóрово то, что здорóво…

Периодически у меня возникает желание «начать новую жизнь». Даешь фитнес, долой плюшки, ватрушки, поздние ужины и бесконечные перекусы чем-то «вкусненьким», буду руководствоваться каким-нибудь разумным принципом питания. И, конечно, обсуждаю все это с подругами.

Подружки в основном предлагают чудодейственные рецепты быстрого обретения формы, но есть и такие, которые считают, что диеты хуже беспорядочного обжорства. Например, одна из моих подруг диетам предпочла принцип раздельного питания. Результатов она достигла более чем впечатляющих, поэтому имеет право говорить: это здóрово. Главное, это не только здóрово, но и здорóво, – именно так я, расставив акценты, на ее совет отреагировала. А подруга моя удивилась: разве это не одно и то же?

Нет, конечно, не одно и то же, хотя оба наречия и образованы от одного корня. Здóрово мы говорим тогда, когда имеем в виду что-то очень хорошее, здорóво относится ко всему, что полезно для здоровья.

«Рецепты здоровья» можно найти в русской классической литературе. А.П. Чехов здоровым считал физический труд. Герой его рассказа «Именины» признается: «Когда я кошу, то чувствую себя, знаете ли, здоровее и нормальнее. Если бы меня заставили довольствоваться одною только умственной жизнью, то я бы, кажется, с ума сошел. Чувствую, что я не родился культурным человеком! Мне бы косить, пахать, сеять, лошадей выезжать…» А вот цитата из чеховской «Моей жизни»: «Малярной работы не было, я опять жил впроголодь, добывая себе по десять-двадцать копеек в день, где придется, тяжелою, неприятною работой… но все же, едва я ложился в постель, голодный и мокрый, <…> засыпал крепко и здорóво, чувствуя, что от этой каторжной жизни мое тело становится только сильнее и моложе». Один из героев «Гранатового браслета» А.И. Куприна высказывается в пользу семьи: «Во-первых, усталость от холостой жизни, от беспорядка в комнатах, от трактирных обедов, от грязи, окурков, разорванного и разрозненного белья, от долгов, от бесцеремонных товарищей, и прочее и прочее. Во-вторых, чувствуешь, что семьей жить выгоднее, здоровее и экономнее. В-третьих, думаешь: вот пойдут детишки, – я-то умру, а часть меня все-таки останется на свете… нечто вроде иллюзии бессмертия. В-четвертых, соблазн невинности, как в моем случае. Кроме того, бывают иногда и мысли о приданом». Печорин, герой знаменитого романа М.Ю. Лермонтова, для здоровья «принимал» после обеда… музыку, так объясняя свое пристрастие: «…музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорóво». А в «Барышне-крестьянке» А.С. Пушкина Лиза приходит к завтраку, успев побыть в лесу Акулиной: «Отец похвалил ее за раннюю прогулку. “Нет ничего здоровее”, сказал он, “как просыпаться на заре”. Тут он привел несколько примеров человеческого долголетия, почерпнутых из английских журналов, замечая, что все люди, жившие более ста лет, не употребляли водки и вставали на заре зимой и летом». В «Плотничьей артели» А.Ф. Писемского же мужики, напротив, высказываются в пользу спиртного: «Вот кабы этим лекарством почаще во рту полоскать, словно здоровее был бы. – Будто? – спросил я. – Право, славно бы так; мужику вино, что мельнице деготь: смазал и ходчей на ходу пошел, – отвечал Петр».

Представления об «очень хорошем» у литературных героев тоже были разными. «Эх, как у нас в полку здóрово резались в карты!» – восклицает персонаж «Реки жизни» А.И. Куприна. А это уже из чеховской «Палаты № 6»: «Эх! – вздыхает Михаил Аверьяныч. – Захотели от нынешних ума! И он рассказывает, как жилось прежде здóрово, весело и интересно, какая была в России умная интеллигенция и как высоко она ставила понятия о чести и дружбе». Здесь, пожалуй, за оценочным «здóрово» скрывается представление о нравственном здоровье.

Вот мы и пришли к выводу: здóрово то, что здорóво.