Текст книги "Немецкая мечта"

– А давай ещё сыграем! – заявил мужик, вытаскивая купюру покрупнее.

– А давай! – откликнулся я.

На этот раз я, стиснув зубы, играл жёстко. Ближе к финалу, вспомнив наставление Ивана, скосил глаза, как будто увидел нечто. Мужик инстинктивно посмотрел туда же. И вновь его взгляд приковался к моим мельтешащим рукам. Он отвлёкся всего на миг, но и этого мне хватило, чтобы перекатить шарик.

– Где?

На этот раз мужик выглядел озадаченным. Он растерянно переводил взгляд с одного напёрстка на другой.

– Ну?

– Здесь!

Я поднял напёрсток – ничего. Молниеносно я схватил проигранную купюру и сунул её в карман джинсов.

– Да это развод! – завопила его супруга.

– Где же здесь развод? Всё чисто! – возразил я.

Меня поддержала Светка.

– Всё чисто! Я видела. Если тебе не повезло, кто же виноват?

– Я ещё сыграю! – заявил Вася.

– Пойдём, болван! – дёрнула его за локоть жена.

– Отстань, дура! Надо же отыграться!

Мужик заметно нервничал. Дрожащей рукой он вынул ещё одну купюру. Я завертел напёрстками.

– Где?

– Здесь!

Опять мимо.

– Упс! – развёл я руками, положив в свой карман ещё одну купюру.

На этот раз жена незадачливого Васи взбеленилась не на шутку.

– Да они разводят тебя! – завопила она и, выпятив свой бюст, пошла на абордаж. – Слышь, ты, антеллигент хренов, отдай деньги! А то я тебе очки разобью!

– С какого перепугу? Он проиграл, всё по-честному.

– Отдай, говорю! А то полицию вызову!

Тут, поигрывая мускулами, в игру вступил Тарас. Он цепко ухватил бабищу за локоть и, пронзительно глядя ей в глаза, процедил:

– Успокойтесь, фрау! Я тут был и видел, что пацан честно играет. Вот и она, – он кивнул на Светку, – выиграла. А если ему, – пренебрежительный жест в сторону Васи, – не везёт, так что же…

– А! Так это одна шайка-лейка! – голосила женщина.

– Розочка, – заюлил Вася. – Ну, давай, я ещё раз попробую. Вот увидишь – теперь отыграюсь!

– Нет уж! – решительно поставила точку Роза, уводя прочь незадачливого супруга.

А я продолжал игру.

– Кручу-верчу, запутать хочу! У кого глаз-алмаз, кто хочет судьбу испытать, везение поймать?

… Вечером делили выручку. По словам Ивана, для первого раза – неплохо. Жизнь налаживалась, денежки появились. Было, где жить, и на пиво хватало. А потом я встретил Ангелу Вебер.

IX

В тот день мы решили устроить выходной, как следует выспаться, а вечером сходить в бар и оттянуться как следует. Когда я проснулся, Тараса рядом не было. Я вышел в коридор и, услышав голоса моего приятеля и Светки, доносящиеся из ее комнаты, хотел уже войти к ним…

– Да нет! – как-то слишком резко ответил Тарас на какую-то ее реплику. Что там у них? Я замер.

– Отчего же нет? Я что – не нравлюсь тебе? – Светка тоже повысила голос, в нем звучала обида.

– Ну, ты девчонка, что надо, – замялся мой приятель, – но, во-первых, я женат…

Злой смех нашей подружки перебил его.

– Ой, только не надо «облик аморале» передо мной строить! – крикнула она.

– Да при чём тут это? – начал заводиться Тарас. – Просто ты – Зойкина подруга, а Зойка – сестра моей… А кто знает, как жизнь сложится? Может, я ее сюда заберу? Или, наоборот, сам к ней вернусь? Так зачем мне лишние проблемы?

– А, – смягчилась Светка, – понятно. Ну, ты можешь не беспокоиться – буду молчать, как рыба.

– Ну, это ты сейчас так говоришь… Знаю я вас – вы, бабы, слово своё не держите. И вообще, дался я тебе… Женатый мужик, и всё такое. Вот Марк у нас холостой, никем пока не занятый. И я сам видел, как он на тебя поглядывает, особенно, когда ты на работу собираешься – чулочки, декольте до пупа…

Я почувствовал, что краснею.

– Я тоже видела, не слепая, – поддакнула Светка, – но у меня на него не стоит.

– Чего так?

– Не в моём он вкусе. Мне такие «ботаники» не нравятся.

– Не такой он «ботаник», как с виду может показаться. Парень, что надо. Наш человек.

– Ну, я блондинов не люблю… Короче, чего ты мне его навязываешь? Не нравится он мне – и всё!

– Ну, так и ты – не нравишься ты мне – и всё! – разозлился Тарас.

Светка тоненько заплакала.

– Ты чего, Светик? – растерялся он.

– Я, – всхлипывая, заговорила Светка, – может, в первый раз влюбилась, в первый раз мужика увидела… ну, то есть, поняла, что это такое, когда мужчину хочешь. И ты…

Сначала меня накрыло возмущение – да кто ты такая, жалкая проститутка, чтобы так отзываться обо мне! Я и сам бы с тобой не стал, побрезговал… А потом мне вдруг стало жалко её: подумать только – переспать с кучей мужиков и только теперь понять, как это, когда ты хочешь мужчину, как это, когда по-настоящему влюбляешься… Впрочем, я никогда никого не любил и в этом плане был таким же девственно чистым, как и она. Я развернулся, чтобы уйти в свою комнату, но пол под ногами предательски скрипнул. Они там сразу замолчали. И через миг дверь распахнулась – на пороге стояла Светка, сверля меня вопрошающим взглядом – слышал или нет. Я сделал вид, как будто только что вышел, потянулся и зевнул.

– Привет! А где Тарас? – спросил я.

– Здесь он, – ответила она, кивнув вглубь комнаты и, видимо, решив, что я ничего не слышал, как будто расслабилась. – Ну, ты и спать…

Собравшись, мы пешком отправились в бар. Тот майский вечер выдался на редкость тёплым. Так приятно было просто пройтись по городу, вдыхая ароматы сирени, яблонь и – что там ещё распустилось, остановиться у фонтана и ощутить на лице освежающие брызги, разглядывать фланирующую молодёжь, слышать беспечный смех и обрывки немецкой речи… Поскольку мы были без машины, бар выбрали в шаговой доступности. Так себе, ничем не примечательная забегаловка на окраине города. Народу там набилось много – всё-таки вечер выходного дня – но свободные места нашлись. Тесноватое помещение, большую часть которого занимала внушительная барная стойка с батареей бутылок за спиной бармена, хорошо освещалась гирляндой со множеством мелких лампочек в то время, как остальная часть зала тонула в полумраке. Мы заняли столик, который оказался свободным, наверное, потому, что расположился в самом неудобном месте – на проходе. Мимо нас постоянно кто-то пробегал, постоянно задевал то плечо, то спину… Мы набрали баварского нефильтрованного пива, сосисок с картошкой-фри – и стали культурно отдыхать. Я, однако, чувствовал себя неловко после случайно подслушанного разговора, да и друзья мои тоже выглядели смущёнными. По Светкиному лицу я видел, что разговор для неё остался незаконченным, – ей ужасно хочется продолжить его, но я ей мешаю. Она то и дело кидала на меня угрюмый взгляд. Тарас же, напротив, трещал без умолку, чтобы только говорить, чтобы в воздухе не повисало многозначительное молчание. Наконец, я не выдержал.

– Пойду за пивом, – сказал я и, прежде, чем Тарас смог что-то возразить, метнулся к барной стойке. Краем глаза я увидел, что Светка, воспользовавшись моим отсутствием, что-то горячо стала вещать моему другу, накрыв его руку своей, а он посылал мне умоляющие взгляды – выручай! Я заказал нам по бокалу пива и, пока бармен разливал его, наклонив высокий бокал, стремительно наполнявшийся пеной, от нечего делать разглядывал посетителей. Слева от меня высокие барные стулья оседлала компания из трёх толстых немцев с потными красными лицами, справа мило щебетала парочка, а за ними… И тут я увидел нечто настолько прекрасное, что буквально остолбенел и не сразу услышал обращённый ко мне вопрос бармена. Я увидел ангела! Потом я узнал, что и зовут её – Ангела, что ж, другого имени у неё не могло быть… Но сначала сделаю маленькое отступление: вообще немки мне не понравились. Избалованный видом наших русских девушек, я считал, что это – норма, но, когда приехал в Германию, понял – нет, не норма. Вернее, там, в России, красивые женщины – норма, а здесь, в Германии норма – некрасивые. Так что нечего удивляться, что Петер запал на Зойку – она секси, и смазливая Светка тоже пользовалась успехом. Сначала невзрачная, невыразительная внешность немецких фройляйн удивляла меня, затем я привык. И вдруг, среди посредственных физиономий – идеально красивое лицо! Пышные волнистые волосы с каштановым отливом, огромные карие глаза, немножко короткий, чуть вздёрнутый носик, губы, даже чуть тяжеловатый подбородок – в ней всё было идеально. Из её ушей свисали длинные, почти до плеч, серьги, сильно декольтированная розовая кофточка обнажала совершенные плечи и очень мало скрывала высокую грудь. По её лицу я сразу понял, что она – не русская, не наша, что она – немка. Не наша красота у неё, другая, не могу объяснить, но – другая, а потому она очаровала меня, просто сразила наповал… Она сидела одна и задумчиво прихлёбывала пиво из длинного бокала. Заметив мой, очевидно, безумный взгляд, мило улыбнулась, обнажив белоснежные зубки. Наскоро рассчитавшись с барменом, я, не помню, как, отнёс пиво Тарасу и Светке. Меня, как магнитом, притягивала незнакомка. Я подошёл к ней, уселся рядом, и только после этого спросил:

– Не помешаю?

– Нет, пожалуйста! – ответила она на чистом немецком, безо всякого акцента, и её выговор показался мне слаще любой музыки.

– Я – Марк.

– Ангела.

– Вы одна?

– Да.

– Наверно, скучаете? – Есть немножко. А вы с друзьями?

– Да, – я небрежно кивнул в сторону своих спутников.

– Это ваша девушка?

– Нет, она – девушка моего друга.

– Она очень молода, – ревниво произнесла Ангела, не очень-то любезно разглядывая Светку.

– Нет! – возразил я. – Она просто выглядит так, а на самом деле она уже старая – ей двадцать три.

Моя новая знакомая в этот момент прихлёбывала пиво, и поперхнулась, так что на миг я испугался: неужели сказал что-то не то, чем-то задел её? Позже выяснилось, что ей – тридцать три, да-да, она была старше меня на целых четырнадцать лет, но я тогда не знал этого, а выглядела она сама тогда гораздо моложе своего возраста. Так что моё искренне высказывание, что двадцать три – это старость, не могло не задеть её. Но лишь на минуту. Вскоре лицо её вновь преобразила манящая улыбка.

– Может, пива? – спросил я, чтобы что-то спросить. Опыта знакомства с девушками у меня тогда не было.

– Да, с удовольствием! – закивала она хорошенькой головкой.

– Вы очень похожи на Си Си Кэтч! – чистосердечно воскликнул я. Эта певица была до сих пор самой красивой немкой из всех, каких я когда-либо видел. Комплимент моей новой знакомой понравился.

– Спасибо! Она очень красива! – кивнула она.

Я заказал нам по бокалу пива и к нему – креветки в соусе. Попивая, мы разговорились. Я ей выложил про себя всё, за исключением того, что занимался сутенёрством и крутил напёрстки. Я рассказал, что в Германии – меньше года, сам – из России, из Сибири («О! Говорят, там ужасно холодно!»), наша семья приехала в Германию по приглашению: отец – большой учёный, я учился в колледже, однако у отца с работой не срослось, и сейчас родители – в Италии… кстати, надо бы дать им о себе знать… я же так полюбил Германию, что не захотел уезжать. Хотел закрепиться здесь, вместе с другом – кивок в сторону Тараса – отправился попытать счастья в Иностранный Легион, в Страсбург, прослужил там несколько месяцев, но, к сожалению, не прошёл отбор и вынужден был вернуться. И теперь мы… работаем на стройке у родственника Тараса. Не знаю, насколько она поверила мне. О себе же она не рассказала ничего, только кивала хорошенькой головкой, улыбалась и задавала уточняющие вопросы.

– А вы… замужем? – задал я ей вопрос, который давно вертелся у меня на кончике языка.

– Нет, – покачала она головой.

– Но… у вас наверняка есть друг? – продолжал я допрос, содрогаясь от страха услышать утвердительный ответ.

– Нет, я одна, – возразила она, завлекая меня своей обворожительной улыбкой.

– Не может быть, что такая красивая девушка – и до сих пор была не занята.

– У меня очень строгий вкус, – пожала она плечами, – мне трудно угодить.

В самый разгар нашей беседы подошли Тарас и Светка.

– Добрый вечер! – галантно поздоровался с моей новой знакомой Тарас.

Светка окинула её оценивающим взглядом.

– Познакомьтесь, – воскликнул я. – Это Лана, это Тарас, а это – Ангела.

– Очень приятно! – раскланялся Тарас и сказал мне по-немецки: – Мы уходим.

Мне уходить совершенно не хотелось. Но пока я думал, как сказать, что остаюсь, Ангела неожиданно пришла мне на помощь:

– Вы не торопитесь? Нет? Прекрасно! Скажите друзьям, что остаётесь. С вами так приятно беседовать…

Тарас и Светка ушли, а мы остались. Через некоторое время Ангела решительно поднялась и заявила, что ей – пора. Я расплатился и вызвался её проводить. Жила она совсем рядом от этого благословенного бара, всего в пяти минутах ходьбы, в трёхэтажном доме, на втором этаже. Не в силах расстаться с ней, я понуро шёл рядом, поднялся по лестнице и остановился возле двери её квартиры. Предвкушая ужас расставания, я совсем смолк, лихорадочно соображая…Спросить её телефон? Назначить свидание? Но она опять выручила меня.

– Если хотите, мы можем продолжить вечер, – сказала она, сияя своей обольщающей улыбкой.

Я только молча закивал головой, как японский болванчик. Мой обалделый вид вызвал у неё смешок. Она открыла дверь ключом и прошла первая, следом за ней я переступил порог, как будто переступил порог рая. Она зажгла свет в маленькой уютной прихожей, затем провела меня на кухню, в которой меня встретило обилие салфеточек, милых безделушек, а стерильная чистота напомнила о том, как же я соскучился по семейному уюту, которого мне так не хватало в убогой грязной Светкиной конуре.

– Сейчас приду… – сказала Ангела и удалилась. Я ждал её с сильно бьющимся сердцем. Вернулась она в коротком халате типа кимоно. Свои роскошные волосы убрала в хвост, от чего её лицо стало выглядеть ещё моложе. Я впитывал её всю, пил её, как изысканное вино – и пьянел. Халатик почти не скрывал её длинные стройные ноги… Перламутровый лак на пальчиках… Когда она нагнулась, доставая что-то, я заметил, что она без бюстгальтера и у неё тяжёлые груди…

– Хочешь чего-нибудь выпить? Вина? – спросила она.

– Нет, если можно, кофе, – ответил я.

Ангела приготовила нам по чашечке ароматного кофе, разлила его в миленькие фарфоровые чашечки с изображением ангелочков, придвинула ко мне сахарницу, вазочку с россыпью мелких шоколадок… И, пока я пил, она изучающе смотрела на меня глубокими карими глазами, в которых я просто утонул, рассматривая золотисто-зеленоватый узор на радужке, похожий на арабскую вязь… Если Светка в Тарасе увидела мужчину, то я в Ангеле увидел женщину. Я чувствовал себя первым человеком, первым мужчиной, Адамом, увидевшим первую женщину, Еву, и захотевшим её.

Когда мы допили кофе, Ангела сказала:

– Уже поздно. Оставайся.

– Хорошо, – прошептал я пересохшими губами.

– Тогда пошли спать. Уже поздно, – повторила она.

Поскольку на меня напал какой-то ступор и я продолжал неподвижно сидеть, она взяла меня за руку и повела за собой. По пути в спальню показала мне туалет и ванную, при этом включая свет и комментируя – туалет… ванная… – с таким деловым видом, словно я явился к ней как потенциальный арендатор, присматривающий себе жильё. Мы прошли через просторный холл, в котором дремало старое мягкое кресло, и вошли в «святое святых» – её спальню. Ангела зажгла бра, висящий над роскошной двуспальной кроватью, и при его слабом свете я осмотрелся: центральное место занимало ложе, усыпанное маленькими подушечками, по обе стороны от него – прикроватные тумбочки, на одной – раскрытая книга. Еще в спальне находились: платяной шкаф, трюмо, за которым она, наверное, каждое утро приводила себя в порядок… И, о – ужас! Нет, я понимал, что Ангела была для меня пока ещё никем, но сердце так кольнуло, что я сразу понял – это ревность: на трюмо я увидел любительскую фотографию, вставленную в рамку – она и мужчина, оба хохочут, она – сзади, запрокинула руки на его плечи, он держит её за локти, ветер подхватил её волосы и камера запечатлела их в полёте. Так значит, у неё кто-то есть?!

Тем временем Ангела опять схватила меня за руки, подвела к кровати и, скинув на пол кружевное розовое покрывало вместе с подушечками, усадила.

– Раздевайся! – приказала она и добавила: – Не стесняйся. Я отвернусь.

Я скинул джинсы, стянул футболку и поспешно скользнул под одеяло, так как дико смущался. Ещё бы – первый раз я с женщиной наедине. Однако я успел заметить краем глаза, как она метнулась к трюмо и развернула фотографию… после чего потушила свет и скинула халатик. В спальню проникал слабый свет фонарей, который слегка рассеивал темноту и позволил разглядеть совершенное тело Ангелы – тяжёлая грудь, тонкая талия, широкие бёдра, длинные стройные ноги. Она откинула одеяло и легла рядом. Я молча рассматривал её, обнажённую, окутанную прозрачным, как вуаль, полумраком.

– Ну, что же ты? – прошептала она. – В первый раз, что ли?

– В первый, – признался я.

Она издала какой-то возглас удивления и короткий смешок, притянула меня к себе и – я улетел…

X

Ночью я просыпался и с удвоенной страстью набрасывался на неё. Я никак не мог насытиться ею. Если в самый первый раз я больше волновался и боялся оконфузиться, то с каждой новой близостью я всё больше входил во вкус. Она просыпалась от моих настойчивых поцелуев и отдавалась мне, шепча: – «Какой ты горячий!»

Разбудила она меня рано. И я удивился, что – хоть и лёг поздно, и почти всю ночь не спал, и проснулся ни свет, ни заря – а чувствовал себя на удивление бодро. Тело вибрировало от переполнявшей его энергии, словно бы я – наэлектризованный, а из кухни уже доносился аромат каких-то булочек и кофе.

– Просыпайся! – сказала Ангела. – Мне пора на работу.

На ней был тот же халатик. Волосы, немного влажные после душа, на этот раз свободно рассыпались по плечам. Я с удовольствием сходил в душ, который, после Светкиной берлоги показался мне верхом комфорта, оделся и набросился на сдобные, тёплые булочки с корицей, запивая их ароматным кофе. Напротив меня сидела девушка моей мечты, такая уютная, домашняя, протягивала мне то сливки, то сахар, и – я чувствовал себя полностью счастливым!

Вышли мы вместе. Однако теперь Ангела вела себя отчуждённо. Из своих пышных волос она соорудила тяжёлый узел, казалось, чересчур тяжёлый для её тонкой шеи. Вместо халатика, вместо вчерашнего экстравагантного наряда, в котором я увидел её в баре, теперь на ней безукоризненно сидел строгий деловой костюм – двубортный приталенный пиджак, юбка, обтягивающая бёдра. В этом костюме она выглядела строгой и неприступной и от этого – ещё более соблазнительной. На ногах – туфли-лодочки на высоком тонком каблуке. На моё предложение проводить её до работы она ответила отказом, на мой вопрос – когда мы увидимся, вообще ничего не ответила, и, поспешно со мной попрощавшись, неловко, на сколько позволяли каблуки, побежала к остановке – как раз подъезжал автобус. Не успел я отреагировать, как двери сомкнулись – и она исчезла, как сон. А я побрёл обратно, на съёмную хату, где меня наверняка ждали Тарас и Светка.

– А вот и наш Ромео! – пропела Светка. – Явился – не запылился…

– Ты где был? – вторил ей Тарас.

– У девушки, у этой, Ангелы, – ответил я, смутившись.

– Ой! – хихикнула Светка. – Покраснел, как красная девица. Поди, ещё и первый опыт?

– Дура! – крикнул я, вот теперь уже точно покраснев, так что слёзы навернулись на глаза.

Светка расхохоталась.

– Тоже мне – «последний девственник Америки»! Что же ты не сказал, что у тебя никого не было? Я бы, так уж и быть, показала тебе мастер-класс, по-дружески. А то, поди, опозорился перед ней, по неопытности-то.

– Заткнись! – крикнул я. Но Светка безжалостно продолжала:

– Она-то – баба опытная, старуха эта.

– Почему – старуха? – опешил я. – Да она – младше тебя!

– Ага, младше… Щас! Ей под тридцать – это уж точно. Поверь мне. У меня глаз намётанный. Это вас, мальчиков-колокольчиков, провести можно. А меня – нет.

– Ладно ты! Отстань от пацана! – лениво огрызнулся на неё Тарас. – Скажи, Марк, хотя бы классно было?

– Да! – с вызовом ответил я.

– Ну, и ладно, – махнул он рукой, – это – самое главное. И ещё… у нас пиво есть, но тебе нельзя – сегодня работаем.

Сегодня работаем?.. Это что значит – сегодня я с ней не увижусь?! Ну, а чего я хотел? Я, может, больше вообще её никогда не увижу. Что-то не сильно она хотела продолжить знакомство. Сбежала, улетела, как жар-птица, только обожгла. К тому же, у неё определённо кто-то есть – фотография…

Однако сдаваться я не хотел. Послонявшись по квартире, я решительно подошёл к Тарасу и Светке, которые валялись на диване в её комнате, потягивали пиво и смотрели какое-то тупое шоу, и заявил:

– Значит, так: сегодня я работать не буду. У меня встреча.

– Чего? – протянула Светка.

– Что слышала, – ответил я. – У меня встреча! Ещё раз повторить?

Повисла немая пауза.

– И… как мне работать? – она захлопала глазами.

– Как раньше работала, так и сейчас, – пожал я плечами. Тарас меня поддержал:

– Да ладно! Влюбился пацан. Через пару свиданий вернётся в коллектив. В самом деле – у нас что, теперь и личной жизни быть не может, раз мы по ночам тебя сопровождаем? Ничего страшного, сегодня пешком прогуляемся.

Я развернулся и ушёл в нашу комнату. Через минуту за мной последовал Тарас.

– Ну, братан, рассказывай. Что за тёлка? У неё был?

– Она не тёлка! – возмутился я. – Она не какая-нибудь шалава кабацкая, а порядочная девушка.

– Но у вас же с ней было?

– Ну…

– Ну, окей, порядочная – так порядочная… Ну, и?

– Настоящая немка! – воскликнул я, приосанившись. – Её зовут Ангела. Мы у неё дома были.

– Где живёт? Что за хата?

– Неподалёку от того бара. Квартирка – что надо.

– И что – договорились встречаться?

– Ну да, – соврал я.

– Это удача, – кивнул Тарас. – Немки обычно до нашего брата не желают снисходить.

Мой друг смотрел на меня таким восхищённым взглядом, с примесью лёгкой зависти, что мне стало немного неловко перед ним за своё враньё. И я решил высказать то, что не давало мне покоя:

– Вот только… Я у неё в спальне фотографию видел, где она – с мужчиной в обнимку. Она думала, что я не вижу, и развернула фотографию.

– Это плохо, – сказал Тарас. – Замужняя, наверное. Развлечься решила, пока муж где-нибудь в командировке. Ну, тогда понятно, что она тобой не побрезговала – на несколько ночей и с тобой можно.

Мне его слова показались обидными, но – что я мог ему возразить?

А вечером я стоял у дверей её квартиры с огромным букетом роз. Я подумал, что, поскольку все девушки неравнодушны к цветам, она меня не отошьёт сразу за мой внеплановый визит, и у меня будет несколько секунд, а может, минут, чтобы уговорить её – взглядом, словом – чтобы она не прогоняла меня. А розы – это беспроигрышный вариант: розы любят все женщины. Длинный звонок, гулко прокатившийся по её квартире, замер в тишине. Никто не открыл дверь… Мысли заработали с лихорадочной быстротой: а вдруг этот таинственный муж уже приехал из командировки или откуда там? А вдруг сегодня она вообще не придёт ночевать? Или придёт, но с другим мужчиной, также, как вчера пришла со мной?.. Я долго стоял под дверями её квартиры, сжимая букет. Когда в подъезде раздавались шаги, сердце моё замирало. Но – всё не она! Однако я решил стоять, если надо, до самого утра. Вернее, до того, как она придёт. Даже если она придёт через три дня или через месяц. Но всё равно ведь придёт когда-то! И с мужчиной её я ещё потягаюсь – кто кого! Ведь провела она со мной ночь, значит, не так дорог ей этот мужчина.

Наконец мне повезло: внизу на лестнице раздался топот каблучков. По тому, как дрогнуло сердце, я понял – она. И точно – взбежала по ступенькам, глядя в пол, в том же костюме, с той же, чуть растрепавшейся причёской, подняла глаза и… остановилась, изумлённо глядя на меня. Я протянул ей букет.

– Привет!

– Привет, – ответила она и зарылась лицом в душистую розовую пену лепестков. – Спасибо.

– Я люблю тебя, – просто сказал я и тут же отметил вскользь, что своё первое признание в любви я произнёс на немецком.

– О! – она казалась растроганной. – Мой мальчик!

Она поцеловала меня, открыла дверь, и я снова получил доступ в рай.

На этот раз всё было по-другому. Ангела поставила розы в большую хрустальную вазу, переоделась в тот же самый халатик, а потом мы с ней ужинали пиццей, пили чай с конфетами и разговаривали. Причём на этот раз говорила больше она. А начался наш разговор с моего вопроса, который со вчерашнего дня не давал мне покоя – мужчина на фото. Оказалось, к моей неописуемой радости, что это – её бывший муж. Не в том смысле, что они разошлись, а в том, что он был – и умер, погиб в автокатастрофе. Но это случилось давно… Тут-то Ангела и начала рассказывать про себя, слова лились – как спокойная тихая речка, а я внимал им. Во-первых, что меня потрясло, ей – тридцать три года! Подумать только, она старше меня на целых четырнадцать лет! Права оказалась Светка… Но – как она поняла? Ах, эти женщины… Между нами с Ангелой – просто временная пропасть какая-то… Заметив мой шок, она грустно улыбнулась, но я тут же стал заверять её, что мне абсолютно по барабану – сколько ей лет. Затем она рассказала, что замуж вышла рано, за своего преподавателя, который несмотря на свой молодой возраст – двадцать девять лет – уже защитил докторскую диссертацию. В девятнадцать лет она родила сына. Когда ребёнку исполнилось три года, муж погиб. Эта квартира досталась ей от мужа. Её родители живут в деревне. Там сейчас её сын, проводит каникулы с дедушкой и бабушкой… Это что же получается – её сыну – четырнадцать, и он всего на пять лет младше меня?! То есть, по возрасту он ко мне ближе, чем она… Далее она рассказала, что после смерти мужа посвятила себя сыну и – науке, больше серьёзных отношений у неё ни с кем не было… Науке?! Да, она – доктор философских наук, Гегель, Юнг… И всякое такое. Я опять вошёл в ступор: эта девчонка, с озорным хвостиком, в мини – доктор философии?! Я совсем смешался… Она! И я… Кто я перед ней? Эмигрант? Сутенёр? Напёрсточник? Короче говоря, отброс общества. Даже не отброс – я вообще вне этого общества. А она – чуть ли не на вершине, уважаемый специалист, доктор наук, преподаватель университета. И я – неуч… Кажется, она заметила моё состояние, потому что предложила выпить и включила какую-то весёлую музыку.

И – снова ночь! Целая ночь с ней! Это просто что-то запредельное…

Утром она разбудила меня. Мы снова пили чай с какими-то вкусными булочками, и она опять ушла на работу. Но! На этот раз мы договорились, что вечером я – у неё. И что вообще – встречаться будем! Yes!