Текст книги "Сколько весит счастье"

– Здравствуйте, Илья Игоревич, – улыбнулась она так, будто они уже провели три дня в непосредственной близости.

– Добрый вечер, Женя, – он ответил сдержанно, но вежливо.

Похоже, их сталкивает не только Сережка, но и судьба.

– У вас все в порядке? – поинтересовался он.

– Да, спасибо.

У нее все хорошо, просто замечательно. Ведь новых приветов от убийцы не поступало, зато появилась перспектива чудесного путешествия. Не на Гавайи, конечно. Но и в Москву Женя ездила в последний раз со школьным классом. Они тогда замерзли на Красной площади и накупили в магазине зеленых бананов. Дефицит. А в такой прекрасной компании она вообще нигде никогда не бывала. Так что провокационные вопросы о событиях восьмилетней давности вылетели у нее из головы. Надо жить сегодняшним днем.

Сегодня и сейчас зазвонил ее мобильник. Женя поспешно раскрыла сумочку. «Папа» – высветилось на табло. Неужели новости про брата Славу? Женя нажала на кнопку приема вызова.

– Слушаю.

– ЧП у нас, дочка, – отец говорил взволновано. – Большая неприятность. Огромная!

– Что такое? – испугалась она.

– Черноруцкий повесился в своей камере.

9.

– Как повесился? Совсем?

– Да уж не на половину. Удавился на простыне. Мне этого мерзавца не жалко. Его уже давно надо было казнить по закону. А не кормить и охранять на народные деньги. Он вполне заслужил свою иудскую смерть. Но нам-то он доставил неприятности. Теперь устроят служебную проверку, понаедут, будут пальчиком грозить. Эх…

– А он точно сам это сделал? Без помощников?

– И ты, дочь? Мало мне прокурорской проверки?

– Извини.

– Камера у него одиночная. Сам он себя приговорил. Или, может, ты ему присоветовала?

– Я?!

– В любом случае, передай подруге своей, что нечего вам в это соваться. Себе дороже. А сама забудь про свиданку с Черноруцким. Мы ее по документам не оформляли. Не было у меня законных оснований вашу встречу разрешать. Если это теперь всплывет, меня по головке не погладят. Ох, Евгения, под монастырь ты меня, подводишь…

– Извини, – повторила Женя. – Я же не думала, что все так обернется.

Она даже не заметила, что лифт приехал на первый этаж, двери распахнулись, но из них никто не вышел. Господин Болотов привык пропускать даму вперед. Однако эта дама покачнулась назад. Новости оказались настолько неприятными, неожиданными и пугающими, что у нее закружилась голова. Нужна точка опоры. Прислониться спиной к стене и все обдумать. Но в роли стены сегодня выступал Илья.

– Вам плохо? – поинтересовался он, подставив свое плечо.

– Что? Ой, извините! – Женя очнулась и перестала задерживать движение кабины.

– Третье извинение за три минуты, – констатировал Илья, выходя следом. – Идете на рекорд?

Нет, она чувствовала себя так, будто идет на эшафот. Как на работу. Ведь вокруг нее то и дело появляются трупы. Как свежие, так и не очень. Если бы она работала палачом, это было бы объяснимо. Или патологоанатомом. Но все дело в том, что Женя – не профессионал, она боится мертвецов. Почему же за последнее время ей стало известно о стольких насильственных смертях, будто она начальник дежурной части в Управлении внутренних дел? И все эти смерти, так или иначе, связаны с гибелью Маши Болотовой.

Ну, конечно, же! Она не должна держать это в себе и переживать одна. Это касается и других. А вместе не так страшно.

– Виктор Черноруцкий повесился в камере, – поделилась она новостью с Ильей Болотовым, когда они вместе вышли из здания заводоуправления.

– Неужели? Примите мои соболезнования.

Женя посмотрела на него, как на ненормального. Или просто ее шеф настолько вежлив, что уступил бы место в трамвае даже дьяволу, потому что тот намного старше, да еще и хромает.

– Черноруцкий – это человек, осужденный за убийство вашей сестры, – напомнила она. – Думаю, соболезновать здесь некому.

– Мне показалось, вы расстроены случившимся. Я решил, что речь идет о вашем знакомом. Иначе, почему о его самоубийстве вам сообщают по мобильному телефону?

Илье надоел этот фарс. Сколько можно разыгрывать невинность, а самой бегать на свидания к убийце? Правда, если Женю и Черноруцкого связывали чувства, почему она не бьется в истерике? Не может поверить в случившееся? Первая реакция на горе – отрицание. Уж Илья-то это знал.

Женя не собиралась оплакивать покойника, но явно смутилась. Ей не хотелось признаваться, что ее отец работает в колонии и организовал ей встречу со злодеем. Она не представляла, что больше не понравится мужчине ее мечты. Ее копания в прошлом его семьи. Или ее собственная семья, где званые вечера не устраивают, обсуждают приказы, а не показы. Так как ему объяснить, почему она одной из первых узнала о висельнике?

– Черноруцкий упоминается в статье, которую мне подбросили. И я навела справки о нем. У меня есть знакомые в правоохранительных органах, – начала оправдываться она.

Лгать Женя не умела. Получилось не слишком убедительно. Илья не мог этого не заметить. Но все же она не выглядит потрясенной смертью любовника. Наверное, они с Сергеем все-таки ошиблись в своих подозрениях. И эта девушка не заодно с убийцей, действует не по его указке. Тогда зачем она встречалась с ним в тюрьме и скрывает это?

– Знаете, это все очень странно, – продолжила Женя. – Почему Чурноруцкий решил свести счеты с жизнью именно сейчас? Конечно, бывает, что убийцы раскаиваются и сами выносят себе смертный приговор. Но почему он ждал целых 8 лет?

– Простите, Женя, но меня не интересует ни жизнь, ни смерть этого…, – Илья помолчал, подыскивая слово. Уж точно не «человек». – Этого субъекта. И мотивы его поступков тоже. Давайте я подвезу вас домой. Но мы выберем другую тему для разговора, хорошо?

Если и дальше так пойдет, Костя Корастылев станет завсегдатаем «Грота». Холодная водка, горячая свиная отбивная и песня на французском языке, согревающая душу, потому что поет ее Наташка, а ее толстопузика нет рядом. Вечер обещает быть томным.

Через каждые три песни ей полагался технический перерыв. Костя махнул ей рукой, и Наталья присела за его столик.

– Что будешь пить, что есть? – спросил Корастылев.

Забавно! Когда-то она задавала ему эти вопросы. Когда он, вечно голодный, приходил после уроков к ней и ее бабушка кормила их кулебякой.

– Я на работе, – покачала головой Наталья Вяземская.

– Сколько нужно отстегнуть, чтобы они включили магнитофон?

– Мне здесь нравится.

– Ресторанная певичка – это предел мечтаний?

– Мне здесь нравится, – упрямо повторила Наташа.

– А мне нравишься ты! – он буквально раздевал ее глазами.

Надо же, последние лет пять за его столиками и в его постели оказывались дамы от 16 и старше. Но не больше, чем лет на пять. Наташка же – его ровесница. Не девочка уже. А ему хотелось побыстрее уединится с ней где-нибудь. Старая любовь не ржавеет?

– Наталь, когда у тебя конец смены?

– Не сегодня, – вздохнула она.

– То есть после полуночи?

– Знаешь, Костя, мне бы хотелось поболтать с тобой. Но не здесь, в спокойной обстановке.

– Поедем в другой ресторан. Или вообще ко мне в гостиницу. Подальше от чужих глаз.

Но ее это не устроило.

– Позвони мне в выходные. Желательно днем. Может быть, просто прогуляемся по парку…

– По парку? – не понял он. Они дети что ли? – Может, еще и в кино пойдем поп-корн есть?

– Почему бы и нет? – улыбнулась она и встала.

Перерыв закончился. Костя даже не успел обдумать, что бы значило такое предложение. Ни одна его знакомая девушка не променяла бы дорогой ужин – а на дешевый, он бы ее не пригласил – на прогулку по парку. Но, видимо, ресторанные певички устают от ресторанов…

– Здравствуйте, Константин, вы меня не узнаете? – он поднял глаза от рюмки и увидел красивую блондинку. Как раз в его вкусе: если ей и исполнилось двадцать, то пару дней назад.

– Конечно, я вас знаю. Вы – «Мисс мира», – не растерялся он.

– Спасибо за комплимент. Но на самом деле, я – Маша Болотова.

Он поспешно вскочил.

– Дочь Игоря Петровича? Я, конечно, слышал, что вы красавица, но лично убедиться не получалось.

– Давайте выпьем за знакомство, – предложила она.

– Запросто! – он пододвинул ей стул.

Сергей Турбин выходил из обеденного зала позвонить по мобильному телефону, а когда вернулся минут через 20, застал свою девушку в компании Корастылева. Они мило беседовали, звенели бокалами, и Маши смеялась над его шутками.

– Я вам не помешаю? – осведомился Сергей.

– Помешаешь, – нахмурилась Маша. – Господин Турбин, как вы, наверное, знаете, Константин, занимается безопасностью. И считает своим долгом меня охранять.

– Не волнуйся, господин хороший. Я доставлю объект домой в целости и сохранности, – с пьяной бравадой заявил Корастылев.

С этой блондинкой он потерял счет рюмкам. В голове шумело, но довольно приятно.

– Надеюсь, вы не собираетесь садиться за руль? – осведомился Сергей.

– У меня хватит бабла на такси, не волнуйся, братан.

– Я могу отвезти вас.

– Спасибо, не надо, – холодно взглянула на него Маша. – До свидания, Сергей.

Ну и что происходит? Она сама выбрала это место, чтобы поужинать с ним. Они, вроде, не ссорились. Так какого черта? Маша бывает взбалмошной и капризной. Но зачем ей понадобился Корастылев? Хоть сейчас он – правая рука Игоря Петровича, имеет вес в компании и хорошо упакован, невооруженным глазом видно, что вчера он был братком. С каких пор Машу интересуют такие типы? Может, это новая мода? Приличных девушек тянет на бандитов. Сначала, Женя, теперь вот Маша…

В кожаном салоне «Мерседеса» с комфортом прокатилось молчание. Легко сказать, выберем другую тему для разговора. Но из чего ее выбирать? Женя нервно теребила ремешок своей сумочки. Илья сосредоточился на дороге. Что у них может быть общего? Разве что экологическая конференция. Но обсуждать вредные выбросы, оказавшись наедине с мужчиной своей мечты, как-то не романтично. Она ведь не устраивает сидячие забастовки у атомных станций и не носит немодных маек с надписью «Спасем лягушек от голодных французов».

Однако выбирать не приходилось.

– Никогда не была на конференциях, – призналась Женя. – Надеюсь, это не больно. И «Гринпис» не устроит пикет и не притащат с собой туши убитых цивилизацией животных?

Не смешно! Молчи – за умную сойдешь.

– Конференция? – переспросил Илья. – Вы поедете со мной на это экологическое сборище?

– Ну да, – без уверенности ответила Женя. – Вы же сами выбрали меня. Кажется…

– Да, конечно, – рассеянно кивнул он, мысленно посылая большой привет Сергею.

Тема оказалась исчерпанной. Женя вздохнула. Завтра должны дать зарплату, и у нее есть выходные, чтобы обновить гардероб. Может быть, стильная одежда поможет ей раскрепоститься и начать беззаботно щебетать. Ну почему нет справочника «Темы для разговоров с привлекательными начальниками, которые снятся тебе в эротических снах»?

Женя украдкой смотрела на Илью. Похоже, он не считал молчание неловким. И просто думал о своем. Какой же у него красивый профиль. Тонкие черты лица, но при этом мужественные. И руки так уверенно лежат на руле. Почему бы им ни полежать где-нибудь еще?

Если бы такой парень обнял ее, она бы сразу забыла обо всех убийцах на свете. Неужели гибель Черноруцкого как-то связана с их разговором? Что она такого спросила? На какой больной мозоль наступила? Кто бы мог подумать, что у преступника тонкая душевная организация? И отца Женя подставила. У него теперь будут неприятности по службе…

Черт, надо было поселиться подальше от работы. Они уже приехали. А до командировки еще несколько дней, в которые она Илью не увидит. Это раньше она ждала выходные, а теперь ждала встречи с ним.

– Мы поедем в Москву в воскресенье вечером, – объявил он. Можно было, конечно, отправить ее на электричке. Но это не очень-то вежливо. – В понедельник в 10 уже начнется первое заседание. Лучше приехать заранее и выспаться, а не садится за руль в 6 утра. Я заеду за вами в воскресенье в пять часов вечера.

– Я буду ждать, Илья Игоревич, – сказала она. – Спасибо, что подвезли.

– Не за что. Давайте думать о живых, а не о мертвых…

Точно! Это куда приятнее. Женя будет думать только об Илье. Вспоминать, представлять, мечтать. Что же касается Черноруцкого… То, кто это, собственно, такой?

– Черноруцкий повесился? Собаке собачья смерть, – не без злости высказался Сергей.

Маша испортила ему настроение. Звонок Ильи застал его в машине. Он ехал домой один.

– Женю эта новость ошарашила, но не расстроила, – сообщил Илья. – Так что вряд ли между ними что-то было.

– Может, они поссорились, вот он и полез в петлю. А она рада, что теперь ей не придется делиться деньгами. Женщины, знаешь ли, непостоянны.

– У тебя что-то случилось? – понял Илья.

Ему не понравился обреченный тон друга.

– Да нет, все в порядке.

– Сереж, Маша опять выпустила коготки?

– У меня есть маникюрный набор, не волнуйся, Илья.

– Знаешь, мы ведь упустили из виду одну деталь. Помнишь, фоторобот? Он нам напомнил вовсе не Черноруцкого, а настоящего убийцу. Может быть, Женя заодно с ним.

– К тому, о ком ты говоришь, у гражданки Векшиной доступа точно нет. Где, по-твоему, они могли познакомиться? Да и сходство весьма отдаленное.

– Но ведь столько лет прошло. Сереж, надо бы проверить.

– Ну, брат, там условно досрочно не освобождают.

– Между тем, как должно быть, и тем, как есть, обычно легко найти десять отличий. Если забыл, Конституцию почитай.

– Но мой план все равно остается актуальным. Раз Черноруцкий того, то теперь главная – Женя. И тем более, если она как-то связана, сам знаешь с кем. Ты уж постарайся за три дня произвести на нее впечатление и переманить врага на нашу сторону.

– Значит, ты у нас теперь выбираешь мне пресс-секретарей? – недовольно спросил Илья.

– Ведь все равно поехал бы кто-то из пресс-службы. Почему не Женя?

Действительно, почему?

Пятница оказалась вдвойне приятным днем. Мало того, что впереди выходные, так еще и зарплату дали. Правда, вместо денег Жене вручили пластиковую карточку. Сначала она немного растерялась. Банкомат напугал ее сперва очередью, а потом кнопками и надписями на экране. Но, получив, наконец, наличные, она расслабилась. Зарплата, начисленная через банк на пластиковую карточку, это как-то по-европейски. Значит хорошо, ведь Европа – вроде как оплот общечеловеческих ценностей.

И шопинг – западное изобретение. А на Западе, кажется, только тем и занимаются, что борются за качество жизни. Именно там придумали подушки безопасности, Интернет и пиццу на дом. Они считают, что тратить много времени и денег на походы по магазинам – никакой не вещизм и не мещанство. Это инвестиция в себя саму, работа по собственному усовершенствованию.

Прежде чем к ней приступить, Женя спросила совета профессионала с большим стажем – Юлечки.

– У меня своя стратегия, – с готовностью поделилась та. – Сначала я заглядываю во все бутики, чтобы увидеть ассортимент. Потом выбираю и примеряю. И только с третьего захода покупаю. Если сомневаюсь, фотографируюсь в примерочной на цифровой фотик, чтобы взглянуть на себя со стороны.

– Неужели? А я думала, все просто: пришел – увидел и купил, – призналась Женя в собственной серости.

– Оно и видно, – Юля неодобрительно покосилась на ее невзрачные брюки. – Нет, моя милая, надо подойти к делу с душой. Здесь процесс не менее важен, чем результат. Хочешь, я с тобой схожу?

– Не хочу тебя напрягать в выходной день, – замотала головой Женя, представив, как Юля станет фотографировать ее в примерочной.

Она справилась сама, даже вошла во вкус. Главное, приобрести первую вещь, потом нужно просто подбирать под нее. Пионеркой стала юбка – до колена, модного фасона, серая в голубую клетку. А к ней Женя купила голубую водолазку – на каждый день. И более изысканную шелковую блузку с крупными серо-голубыми цветами. Дальше пошло, как по маслу. Короткие сапожки из серой замши на каблуке. И голубое короткое пальто из вельвета. А вот на серую замшевую сумку денег уже не хватило. Ну не все сразу.

Со стороны на себя Женя смотрела дома – в старомодное круглое зеркало. Зеркало висело на стене довольно высоко и отражало не все. Чтобы увидеть каблуки, пришлось подпрыгивать или залезать на табуретку. Но Женя осталась довольна результатом.

Она влезла в 44-ый размер! Убийцу, похоже, боится не только она сама, но и ее аппетит. И предпочитает лишний раз не напоминать о себе. Она почти стройная, почти симпатичная и точно неплохо одетая. Шефу не будет стыдно в ее компании.

Правда, на следующий день за час до отъезда случилась неприятность в стиле Юлечки. Стрелка на колготках. Под брюками ее никто бы не заметил. Но в моде-то юбки. Видимо, дизайнеров подкупили чулочно-носочные фабрики. Пришлось срочно бежать в магазин и тратиться на две пары колготок: переодеться и про запас. Да, юбка – это сто рублей убытка. Зато изысканного.

Без пятнадцати пять Женя уже маячила возле подъезда, боясь пропустить «мерседес». Ноги устали от шпилек еще на лестнице в подъезде. Но это была приятная усталость. Женственная. Женя ощущала себя стильной и утонченной. Сердце билось в предвкушении чего-то особенного…

Дождалась! Илья был пунктуален. Ровно в пять «мерседес» затормозил рядом с Женей. Водитель взглянул на свою пассажирку не без удивления.

– Хорошо выглядите, – отметил Илья. И это прозвучало не как дежурный комплимент.

– Спасибо, Илья Игоревич, – смущенно улыбнулась она. – Мне хотелось вам понравится.

Наивное признание, в стиле старшеклассницы в гольфах. Но во всем виновата эйфория. Женя чувствовала себя, как производитель духов, новый аромат которого похвалила Шанель.

Неужели она так преобразилась ради него? Илья не мог не заметить, что Женя смотрит на него, как Шумахер на болиды. Если бы ему не надо было ее подозревать, он счел бы ее довольно милой девушкой. Обычное дело. Такие же взгляды посылают ему секретарши в чужих офисах, официантки в ресторанах, сотрудница пресс-службы, кажется, Юлечка и фотомодель Лерочка. Не менее милые, более напористые. Может быть, Сергей и прав. Все равно в командировку с ним поехал бы кто-то из пресс-службы. Женя – не худший вариант. Особенно, когда не говорит об убийствах.

Но вот идея Сергея о слежке со слишком близкого расстояния Илье не нравилась категорически. Он не собирался выпытывать у Жени информацию с применением спецсредств, включая мужское обаяния. Да и нет у него никакого обаяния. Это у его денег есть, у его должности, дизайнерского костюма, дорогого автомобиля, социального статуса. А сам он мало на что годится…

Женя не знала, как вести себя с Ильей. Наверное, нельзя открыто выражать свои чувства. Это неприлично. У них же не свидание, а деловая поездка. Да и кто она такая? Шикарная красотка в меховом манто еще могла бы надеяться на взаимность. А серая мышь даже и в голубом вельвете – вряд ли. Этот мужчина не для нее. Но с другой стороны, она не делает ничего плохого. Она просто любит его.

Женя меньше не нравилась сама себе в новой одежде, чем в старой. Но тем для разговоров с Ильей пальто не прибавило. Вернее, поначалу не прибавило. До тех пор, пока она не засунула руки в карманы. Просто чтобы чем-нибудь их занять. Занятие оказалось не из приятных.

Пальцы наткнулись на бумагу. Чек? Что же еще может лежать в кармане нового пальто? Женя вытянула листок. Для чека великоват. Она развернула его и прочла не слишком разборчивый почерк:

«Умирать легко. И встреча с тобой указала мне путь. Петля не убила, а освободила меня. Ты тоже можешь. Я замолвлю за тебя словечко. Хочешь умереть, спроси меня, как…Узник».

10.

– Нет, только не это! – Женя дернулась на кожаном сидении «мерседеса», как будто ехала в дребезжащей маршрутной «ГАЗели». По дороге, где давно не было ямочного ремонта. А под ногами путалась канистра с бензином.

– Что-то забыли дома? – предположил Илья. – Утюг не выключили?

– Нет, скорее, я взяла кое-что лишнее, – похоронным тоном ответила она. – Это послание. Очередное письмо с того света.

Она протянула ему листок. Илья помрачнел, когда глаза выхватили знакомые строчки. Опять эта девчонка за своё. Разве можно так издеваться над людьми?

– Что за мелодрама? – холодно произнес он.

– Я не знаю. Это оказалось в моем кармане, – Женя была в отчаянии. – Это послание. Как бы от самоубийцы. От Черноруцкого. Кто-то подложил. Но кто? И где? Я только что купила это пальто. В магазине? Неужели в примерочной? Но вообще-то я была там одна. Не люблю толпу. Или дома? Опять кто-то посторонний был у меня? Это ужасно!

Она теребила пальцами воротник, потом руки бессильно упали на колени. За ней по пятам ходит зло, а она его не замечает. Человек, который не знает, что лежит у него в кармане, вряд ли может считаться полноценным членом общества.

– Я чувствую себя на мушке, под прицелом. Мне кажется, убийца приговорил меня, но казнь откладывается, – она смотрела в окно машины и пыталась не расплакаться.

– Какой убийца? – уточнил Илья.

– Тот, которого я видела. Длинноволосый. У меня такое ощущение, что он рядом со мной. Я же его запомнила, а свидетелей не оставляют. Но он оставил, чтобы поиздеваться.

– Так послание от убийцы или от Черноруцкого?

– Если бы я знала!

– Так давайте выясним, – предложил Илья. – Пока мы не выехали из города, можно развернуться, отдать листок Сергею, а он пообщается с экспертом-почерковедом. Образцы почерка осужденного в колонии, наверное, найдутся.

– Наверное, – Женя почему-то обрадовалась. Ей хотелось хоть какой-то определенности. Хотя бы с авторством письма.

Как же хорошо, что она не одна. Она бы сошла с ума, если бы обнаружила эту бумажку дома. Догадки и страхи извели бы ее.

– Вы извините меня, Илья Игоревич, – вздохнула Женя. – Вы ясно дали понять, что не хотите обсуждать эту историю. Но все время что-то случается…

– Я понимаю, вы не виноваты, – вежливо ответил он, сильно сомневаясь, что это так.

Маша заболела. Лежала дома с температурой 37, 5 и чувствовала себя всеми покинутой. Родители в Москве, туда же уехал и Илья, в командировку.

– Хочешь, я останусь? – спросил он у сестры час назад, присев на край ее кровати и коснувшись губами ее горячего лба.

– И будешь мне родной мамочкой? – улыбнулась Маша.

– Запросто, милая. Хочешь чай с малиновым вареньем?

– Не волнуйся. Я уже выпила какую-то химическую гадость, которая обещает поставить меня на ноги к завтрашнему дню. Ненавижу болеть. Иди и не беспокойся обо мне. Это обычная простуда.

– Я думаю, Сережка тоже справится с ролью какой-нибудь родни, – осторожно заметил брат. – Во всяком случае, он давно с тобой знаком и в курсе, что ты терпеть не можешь молоко с пенкой.

Маше это не понравилось.

– Я привыкла быть сиротой, – резко ответила она.

Илья нахмурился.

– Зачем ты обижаешь нас?

Ее тон сразу смягчился.

– Прости! Вас я люблю. А Сережка мне надоел.

– С чего это вдруг?

– Так получилось.

– Маш, а нельзя проверить все еще раз, чтобы получилось иначе? Он ведь хороший парень.

– Вот пусть и найдет себе хорошую девушку. Могу ему рекомендации написать.

– Из-за чего вы поссорились?

– Мы не ссорились. Надоел и всё.

– Ну, как знаешь, – Илья поднялся. – Выздоравливай.

– Осторожнее там. Не гони, ладно?

– Для твоего спокойствия продам «мерседес» и куплю улитку, – пообещал он.

Илья ушел, а Маша почувствовала себя отвратительно. Она соврала ему. Ни к чему она не привыкла. Она ненавидела одиночество. Ощущение пустоты было невыносимым. Вот и сейчас в бесконечном хороводе кружили вокруг нее головная боль, ломота и тоска. Маше хотелось плакать.

– Мне нужно выяснить, кто написал сей опус, – Илья протянул лист бумаги.

– Как скажешь, шеф, – кивнул Сергей.

– А еще мне хотелось бы понять, почему в воскресенье вечером ты торчишь дома один?

«Мерседес» припарковался во дворе Сергея, а не возле кинотеатра или боулинг-клуба, куда бы он мог сходить с Машей.

– Зато ты меня радуешь. Симпатичная девушка вместо работы, книги и рюмки коньяка, – Турбин кивнул Жене. – Кажется, мы поменялись местами, брат.

– Сереж, я серьезно.

– Я сижу дома, потому что кое-кто не отвечает на мои звонки. И даже не объясняет, с чего вдруг такая немилость.

– Маша простудилась, и ей нужны витамины, – Илья многозначительно посмотрел на друга.

– Ясно. Лимон ей, кроме меня, купить некому.

– В точку!

Но сначала Сергей сделал несколько звонков и заглянул к знакомому эксперту. Вообще-то для проведения почерковедческой экспертизы требуется постановление следователя или суда. Но иногда помогают личные связи…

Цитрусовые Маша дождалась лишь к 8 часам вечера. Температура спала, но она чувствовала такую слабость, что не стала спускать визитера с лестницы.

– Не очень-то ты спешил, – хмыкнула Маша, поправляя подушки на кровати, где она лежала и болела. – Я тут практически при смерти, а тебе хоть бы что…

– Я четыре раза звонил тебе на мобильник. Можно узнать, почему ты не ответила?

– А если я потеряю трубку, мы вообще больше не увидимся?

– Солнышко, это ты меня послала, чтобы остаться наедине с тем братком, – напомнил Сергей.

– А ты и рад, что избавился от меня?

– Я рад видеть тебя.

Он сел рядом и чмокнул ее в щеку. Все-таки с ним лучше, чем одной, – решила Маша и прижалась к его широкой груди. Он обнял ее. Кажется, гроза миновала. Ему стало тепло и спокойно. Но Маша вдруг отстранилась.

– Что это? – холодно поинтересовалась она.

– Что, солнышко? – не сразу понял Сергей.

– Кто наградил тебя этим?

Она ткнула пальцем в воротник его рубашки. След от губной помады. Ярко-красный. Вульгарный.

– Ах, это, – он ничуть не смутился. – Какая разница, важно, что той, другой, досталась только рубашка. Все остальное твое.

– Кто она? – Маше было не до смеха.

– Да просто знакомая. Формальный поцелуй при встрече. Мы давно не виделись.

– Кто она?

– Эксперт-графолог. Илья попросил кое-что проверить. Нужен был неформальный подход.

Маша не поверила ни одному слову.

– Зачем ты пришел, Сергей? Тебя Илья попросил? Мне иногда кажется, что ты ухаживаешь за мной по дружбе с ним. А развлекаешься на стороне.

– Маша, ну хватит. Я люблю тебя. И ты это знаешь.

– Я знаю, что ты изменяешь мне. Не делай из меня дуру. Уходи.

Она отвернулась к стене.

– Хорошо, что ты ревнуешь. Значит, я тебе не безразличен, – попытался обрадоваться Сергей.

– По-твоему, это пустяк? – она злилась все больше и больше. – А, по-моему, предательство. Я не хочу больше тебя видеть. И твои формальные поцелуи тоже.

– Мои поцелуи тебе видеть не надо. Их следует ощущать. На губах, на шее, на груди…

– Замолчи! Это дешевый прием.

– Почему дешевый? Давай пригласим независимую оценочную комиссию.

– Сергей, это не смешно. Это подло!

Она всегда была уверенна: что-то здесь не так. Честные, хорошие отношения бывают так редко. Обязательно случиться какая-то гадость, которая все испортит.

– Не устраивай скандал из-за ерунды. Ты ведешь себя, как ребенок, – у него кончились шутки.

– Отлично, я веду себя, как ребенок, ты, как предатель. Давай на этом и расстанемся…

Он ушел, а она почувствовала одновременно и боль и облегчение. Она хотела бросить его и нашла повод. В последнее время ей все чаще думалось, что любовь – это зависимость. Она словно прикована цепью к этому парню. Все время думает о нем, ждет его, они каждый вечер проводят вместе. Сергей дарит ей иллюзию, что все в ее жизни хорошо. Но она-то знает, что это не так. Он примиряет ее с самой собой и с миром. А вокруг война. Не на жизнь, а на смерть.

Теперь она свободна и тоже может воевать…

Стрелка спидометра застыла на 100 километрах. Но скорости совсем не чувствовалось. Машина шла мягко. Женя прижалась лбом к стеклу, не боясь набить шишку. За окном темнело, выл ветер, накрапывал дождь. А в салоне было тепло и уютно. Отдельный персональный мир. На двоих. Он и она.

Ну почему ей мешают наслаждаться этим мгновением? Почему кто-то ходит за ней, как тень, и пугает? Кто и зачем передает ей послания от погибших людей? Хотя нет, так не бывает. Это всего лишь подделка от их имени.

Я хочу думать об Илье, – пожаловалась себе самой Женя. – О времени, которое мы проведем вместе. А не о кровавых убийцах с ножами, безумным взглядом и плохим почерком.

Но если бы этот монстр не набросился на девушку у нее на глазах, она бы не познакомилась с Ильей. Чужая смерть свела их. Имя Маши, произнесенное в бреду. Иначе им просто не о чем было бы говорить. Он бы был ее начальником. А она – одной из сотен его подчиненных.

А так она – особенная подчиненная, которая постоянно портит ему настроение и бередит рану. Не лучший способ понравится мужчине, но другого у нее вообще нет. Как бы ей хотелось, чтобы он улыбался ей. Вместо того чтобы смотреть на дорогу с тоскливым безразличием.

На самом деле Илья несколько раз отвлекался на Женю. Она выглядела несчастной, вжалась в кресло, отвернулась к окну. Разве так ведут себя шантажисты? Или она тоже жертва? Кто-то преследует ее, пугает, мешает жить. А они не спешат помочь, подозревают ее во всех грехах. Хороши, ничего не скажешь.

– Женя, вы любите театр? – он решил отвлечь ее от мрачных мыслей. – В какой хотели бы сходить?

Она вздрогнула от неожиданности. Илья, наконец-то, взял разговор в свои руки. Женя ему позавидовала. Разговору.

– Я давно не была в Москве, – она не стала строить из себя заядлую театралку. – Репертуар не знаю.

– Я лично предпочитаю «Современник». Но мои родители считают, что он жестковат. Мама в восторге от «Ленкома». Кстати, завтра там благотворительный вечер. Мои родители в числе спонсоров и приглашенных. Если хотите, сходим.

С вами куда угодно! Даже если он пригласил бы ее в кунц-камеру, смотреть на заплывы уродцев в спирте, она согласилась бы с не меньшим энтузиазмом.

Они поселились в гостинице «Космос». Высотка, с мелькающими по фасаду синими огоньками. Два соседних номера. Жене они показались роскошными. Илья видел и лучше.

Ей понравилось в Москве. Понравилось на конференции. Оказалось, что она выглядит не хуже других сотрудников пресс-служб крупных предприятий. Так же молода, неплохо одета, с таким же деловым видом прижимает к груди папку с бумагами. Все улыбались ей, были вежливы. И она отвечала тем же. Ничего сложного.

И заседания не казались ей скучными. Она же могла смотреть на Илью. Вернее, на спину Ильи. Но ей было и этого достаточно. А иногда он поворачивался к ней и просил уточнить какую-то цифру, что она и делала с готовностью и радостью. Даже Эльвире Павловне не к чему было бы придраться.

Вечером они отправились в театр. Поехали на метро, потому что в центре образовалась пробка. В метро тоже был час-пик. И чтобы не потерять друг друга из вида, Илья взял Женю за руку. Она оторопела и чуть не устроила затор в переходе на станцию Чеховская. А он потянул ее за собой. Как будто они близкие люди. И куда-то вместе опаздывают. И обратно пойдут тоже вместе. И он опять возьмет ее за руку. И ладонь ее будет холодной, но быстро согреется от его прикосновений…