Текст книги "Два билета в Вену"

После тихого часа зашел Борис. Он, поцеловав Лену в щеку, начал доставать из пакета булочки, икру и масло.

– А в термосе настоящий черный кофе из отборных зерен, – сказал он.

Лена, почувствовав вдруг, что неделю ничего в рот не брала, с удовольствием съела бутерброд и выпила кофе.

– Боже, какое счастье, – призналась она. – Мне кажется, я никогда такой вкуснятины не ела. Как в первый раз.

– Тебе сейчас все будет как в первый раз. Ты же заново родилась. И сейчас все будет по-другому, да? Я буду тебя беречь и даже на шаг от себя не отпущу.

Лена внимательно вглядывалась в лицо Бориса. Он заметно похудел и осунулся, но глаза светились счастьем.

Вечером пришла Натка. Она шутила и рассказывала анекдоты о своих клиентках, но старалась не смотреть подруге в глаза. После того как Борис ушел, Лена, не удержавшись, спросила:

– Андрей не объявлялся?

– Андрей? Ты еще не забыла это имя? – лицо Натки приняло холодное, замкнутое выражение. – По-моему, он мизинчика твоего не стоит. И вообще, как ты можешь вспоминать Лиханова, когда рядом с тобой порядочный человек? Он же ночей из-за тебя не спит. Между прочим, он не в отпуске, у него сейчас дело решается очень важное.

– Какое еще дело? – быстро спросила Лена.

– Похоже, он затевает что-то грандиозное. Я была права: Борис далеко пойдет.

– Странно, а мне он ничего не говорил…

– Ну, не говорил, значит так надо. Наверное, сюрприз тебе готовит. Будь моя воля, сама бы за него замуж вышла, – мечтательно возвела глаза к потолку Натка. Потом сделала недовольную гримасу: – А Лиханов – подлец. – Помолчала немного. – Гипс, конечно, дело серьезное, и тебе сейчас не до свадьбы, но о Борисе ты все-таки подумай. Идеальная кандидатура.

Поздно вечером Люся зашла проведать свою любимицу. Лена угостила медсестру бутербродом с икрой, и та не преминула заметить:

– Сказка, а не муж. До сих пор не верится, что в жизни такие встречаются.

«Наверное, она права. С таким мужем, как Борис, я буду словно за каменной стеной, – подумала Лена. – Не зря же говорят, что брак по расчету гораздо крепче брака по любви. Если расчет, конечно, правильный».

Глава 12

В воскресенье Лиханов весь день до самого вечера бесцельно бродил по Лондону. Прогулка в одиночестве придала ему силы и подняла настроение. Только теперь он понял, до чего же устал от Сиверс! Мы с ней как гребцы, прикованные к одному веслу на галере хозяина-работорговца, подумал он. Конечно, иметь дело с одной и той же женщиной и на работе, и в командировке, да еще и в постели – это уже слишком!

Лиханов потягивал пиво в баре, наблюдая за туристами и молодыми, раскованными, но в то же время правильными и добропорядочными англичанами. Ему было безумно приятно отвлечься от своих проблем и раствориться в беззаботной толпе, где никто его не знал и не обращал на него ни малейшего внимания. Он ощутил вкус свободы и возвращаться в отель, где его ждут очередные сюрпризы Сиверс, не хотелось.

В музее мадам Тюссо ему приходилось бывать раньше, а потому на сей раз скуки ради заглянул в широко рекламируемый рок-цирк восковых фигур.

Он оценил со вкусом и тонким английским юмором организованное шоу. Лиханов видел восковые куклы нашего музея, но ему показалось, что эти были сделаны с гораздо большим мастерством.

День был бы просто превосходным, если бы не далеко запрятанная непреходящая тоска по любимой девушке. Он с ужасом подумал, что начинает забывать милые подробности самого дорогого ему лица. Казалось, прошел уже месяц со дня последней встречи, а ведь они так мало были знакомы, что Лена в его воспоминаниях превращалась в призрак, мираж. Он хотел немедленно обнять ее, ощутить ее тело в своих объятиях. Вот если бы она могла поехать с ним, размечтался Лиханов. С какой радостью он показал бы Лене достопримечательности Лондона. Андрей совсем приуныл, от утренней бодрости не осталось и следа. Он поймал такси и вернулся в гостиницу. «В таком огромном городе – и один, как в пустыне».

В отеле его ждал сюрприз. Ольга, вопреки ожиданиям Андрея, кажется, абсолютно на него не сердилась, словно между ними ничего особенного не произошло.

Он застал ее в… своем номере, мало того – в своей постели! В роскошном розовом пеньюаре Ольга возлежала на шелковых простынях его разобранной постели, а рядом, на тумбочке, стояло ведерко со льдом и бутылкой шампанского, сладости, фрукты… Да, Сиверс не теряла даром времени и тщательно подготовилась к новому штурму.

«Непотопляемая!» – выругался про себя Лиханов. Ситуация была до смешного нелепой. Злость и отвращение шевельнулись в душе. И вдруг ему стало ее жаль. «Как же она не понимает, что есть предел навязывания себя мужчине, за который нельзя переходить!» Ему хотелось достать бумажник и выдожить ей все оставшиеся у него фунты «за услуги», и в то же время он не мог оскорбить ее, иначе дальнейшая совместная работа станет невозможной. Лиханов не знал, как выйти из щекотливого положения с наименьшими для себя потерями.

– Может быть, для начала откроешь шампанское, милый? – нежно проворковала она.

– Чего ты добиваешься? – без обиняков спросил он.

– Не хочу терять выходной, – просто объяснила она. – Должна же эта командировка запомниться чем-то приятным.

– А если бы на моем месте был Алекс, как и планировалось? Ситуация бы повторилась один к одному, за исключением того, что роль статиста исполнял бы другой?

– Причем тут Алекс? Он остался в Москве…

– В таком случае, не подождать ли тебе следующей командировки?

– Ты же знаешь, Андрей, что нравишься мне гораздо больше, чем этот зануда Ремизов!

– Ну еще бы, у меня же нет жены! Или ты будешь утверждать, что хочешь замуж? – Андрей открыл бутылку, разлил шампанское и присел на кровать.

– Да, я хочу выйти замуж, причем выйти удачно, за знаменитого и богатого человека, за красавца-мужчину, чтобы мне все завидовали!

– Чему же завидовать? – пожал плечами Андрей. – Тому, что муж тебя не любит?

– Ах, какая новость! – скривилась Ольга. – Ты меня не любишь? С каких это пор?

– С некоторых.

– Да она же далеко и неизвестно с кем, – раздраженно заявила Ольга. – Или ты решил хранить ей верность? И почему ты думаешь, что она там одна? И вообще, раньше ты относился к этому гораздо проще. Я всего лишь хочу хорошо провести время с тобой вдвоем. Что в этом плохого?

– Давай выпьем, – предложил Андрей.

Они молча выпили.

– Поцелуй меня! – тихо попросила Сиверс, ставя бокал. Лиханов легко коснулся ее губ. – Ну ты даешь! – засмеялась Ольга. – Разучился? – Она страстно прильнула к его губам, прижавшись к нему всем телом. Ее горячие упругие груди обожгли его через рубашку.

– Извини, у меня нет настроения, – высвободившись из ее объятий, пробормотал он.

– Иди же ко мне, – не слушая его, шептала она, – я знаю, ты умеешь быть нежным. Ты всегда был нежен.

– А если у меня нет больше к тебе нежности, что тогда?

Ольга сразу съежилась, обхватила колени руками, показалась вдруг растерянной и беззащитной.

– Пойми, мы можем хорошо провести с тобой время, но только без постели. Пойми, это не в моей власти. Что ушло, то ушло. Помнишь, у Ахматовой:

 
Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
И напрасно ты бережно кутаешь
Мне плечи и грудь в меха,
И напрасно твердишь покорные
Слова о первой любви.
Как я знаю эти упорные,
Несытые взгляды твои!
 

Сиверс всхлипнула.

– Стихами решил прикрыться… – обиженно проговорила она. – Почему ты мне их читаешь?

– Потому что ты, к сожалению, взяла на себя традиционную роль мужчины.

– А как же Клеопатра?

– Она была царицей и могла позволить себе убивать соблазненных ею мужчин, избавляя себя от стыда.

– Я бы тоже тебя убила, – призналась Ольга.

– Хорошо, убей. – Он налил ей еще шампанского.

– Жаль, все усилия напрасны, – горестно вздохнула Сиверс. – А я так добивалась этой поездки, так мечтала оказаться здесь вдвоем! А он не может забыть свою пигалицу, с которой и знаком-то без году неделю. Господи, да разве она мне соперница! Нет! – Ольга внезапно ожесточилась, лицо ее приняло злобное выражение. – Нет, я не тебя, а ее убью! Это она во всем виновата!

Лиханов понял, что Сиверс обнаружила очередной объект своей злости и снова почувствовала себя на коне. «Эта женщина живет лишь тогда, когда видит перед собой врагов, которых должна уничтожить, – подумал он. – Иначе жизнь ее теряет всякий смысл. Жаль только, что объектом ее кипучей зависти стала Лена. Но я защищу ее».

Ольга ушла, оставив после себя запах дорогих духов и смятую постель.

«Дыша духами и туманами…» – вспомнил почему-то Андрей и усмехнулся. А потом по внезапному порыву схватил ручку и быстро начал писать в блокнот мелким почерком:

 
В туманном Сити бой часов
Напоминает о мгновеньи
Ушедшем, и сердцебиенье
Вдруг возвращает в грезы снов.
Я вижу сад господский, дом.
О сердцу милая усадьба!
Сейчас он снегом занесен,
И, как невеста перед свадьбой,
Земля грустна и весела.
И вспоминается некстати,
Что ты колечко не взяла
И ускользнула из объятий.
 

Почему-то Андрей представил заброшенную усадьбу, молодую женщину в простом крестьянском сарафане, а на ее пальчике колечко. Такое же, какое когда-то мама доставала из шкатулки и показывала маленькому Андрею.

Время в больнице тянулось невыносимо медленно, но постоянные процедуры, посетители, телевизор в холле скрашивали однообразие больничных будней. Лечение было весьма успешным, боли отступили. Она даже почти не думала об Андрее, приветливо встречая Бориса, который по-прежнему навещал ее каждый вечер, балуя фруктами, сыром, ветчиной, сладостями и розами. А по ночам Лене снова и снова снились сны про усадьбу. Сны были яркие и добрые: в них счастливые и влюбленные Маруся и Петр гуляли в саду и катались по пруду на лодке. Неделя после аварии пролетела быстро, а в воскресенье Лена неожиданно для самой себя задремала в тихий час.

В тот день у Маруси были именины. Она ничего не сказала вчера Петру, но втайне надеялась, что он вспомнит и что-нибудь подарит особенное. Конечно, о н и так баловал ее подарками: то ситцу на сарафан, то ленты, то сладости. Надо сказать, что в комнату Маруси он больше не заходил – после ее болезни графиня поселила к девушке Степаниду, и встречались влюбленные в саду, или даже в поле за садом, или на дальнем берегу пруда. Правда, встречи чаще всего были недолгими. Ольга Сергеевна в отместку загружала девушку работой, и та крутилась как белка в колесе с раннего утра до позднего вечера, а барыня глаз с нее не спускала. Княжна Катрин, после того как сорвался план представить Марусю воровкой, перестала бывать у Колчиных. Барыня злилась за это на девушку вдвойне, а Петя уговаривал бежать, венчаться тайно и без родительского благословения. Маруся прямо не отказывала ему, только придумывала одну причину за другой, откладывая минуту отчаянного и дерзкого поступка. Отношения Пети с отцом и матерью становились, между тем, все более натянутыми. Все считали, что Петя с Марусей уже сошлись как муж и жена, однако на самом деле это было не так. Петр знал, что почти в каждой усадьбе молодые и старые баре заводили себе наложниц из крестьянок, однако считал свою любовь к Марусе особенной и возвышенной и не хотел уподобляться развратным и циничным привычкам, берущим начало в русском крепостном быте.

В день Марусиных именин Ольга Сергеевна с графом уехали с утра в гости к соседям, и девушка поспешила на свидание с Петей. Он ждал ее у пруда, приготовив весла и зонт от солнца. Маруся всегда стеснялась защищаться от солнечного света в тени зонтика, будто она барышня, но Петя настаивал, и она согласилась. Он медленно греб к противоположному берегу, откровенно любуясь девушкой. Маруся уже совершенно оправилась от болезни, румянец вновь заиграл на ее щеках, глазки лукаво блестели, светясь любовью и нежностью. Они причалили к берегу и медленно прошли черев сад в поле. Петя обнял свою невесту и крепко поцеловал.

– Там заброшенное гумно с сеном, – жарко прошептал Петя. – Пойдем туда, я хочу тебе сделать подарок. Там нам никто не помешает.

Усадив Марусю на сено, он расположился рядом и достал из кармана коробочку. В нем было колечко, и Петя надел его Марусе на безымянный пальчик. Простое колечко с голубым камешком, оно совсем не бросалось в глаза роскошью или изысканностью, чему Маруся была искренне рада, потому что могла позволить себе носить его, не вызывая лишние разговоры. Но какова же была ее радость, когда Петя достал второе, точно такое же кольцо, только побольше! Он дал его девушке со словами:

– А теперь надень его мне, – и Маруся, благоговея, надела своему любимому на безымянный палец правой руки скромное кольцо.

– Вот мы и обручены! – прошептал Петр, а девушка порывисто поцеловала его. – И запомни, кольцо это с секретом. Простое на вид, на самом деле оно скрывает тайну, ибо это не колечко даже, а ключик. Ключ к замочку от одной шкатулочки, которая будет храниться у меня, а когда мы уйдем, то прихватим ее с собой. И если со мной что-то случится, ты откроешь шкатулку своим колечком, и все, что там найдешь, будет твоим. Запомнила? А шкатулка хранится у меня в комнате, в нише за картиной.

Маруся плохо его слушала и повела себя неосторожно, жарко целуя Петю, и все дальнейшее было предрешено. Ибо нет такой силы, которая могла бы препятствовать стремлению друг к другу двух неж-ных и любящих сердец, так долго и целомудренно не решавшихся уступить своей восхитительной страсти, которая наконец вырвалась на свободу.

* * *

– Ах ты, соня! – разбудил Лену мужской голос. – Спишь днем!

Она долго не могла сообразить, где находится. Серебряное колечко стояло перед глазами так явственно, что Лена глянула себе на пальчик. Ей казалось, что она даже примеряла его когда-то давно, в детстве. Именно такое, с голубым камешком. Она пыталась вспомнить, но Борис отвлек ее разговором, и она забыла про колечко.

– Отлично выглядишь! – сказал он. – И доктор тебя хвалит, обещает через недельку выписать. – Борис поставил на стул пакеты и начал извлекать из них продукты. – Вот тебе красная рыба, болгарские огурчики и шведская селедочка пикантного посола. Это для аппетита. А вот кое-что посущественнее: сыры, колбаска и горячие бифштексы.

– Давай вместе, – предложила Лена. – Ты еще не обедал? У тебя же много важных дел, а ты столько времени тратишь на меня. Может быть, будешь приходить через день?

– Нет, что ты! Я не смогу ночью заснуть, не увидев тебя. Я вот насмотрюсь сейчас на мою красавицу, а ночью увижу тебя во сне. А я тебе не снюсь по ночам?

– Мне снятся совершенно абстрактные истории про незнакомых людей. Но все об одних и тех же. Как бразильские сериалы с продолжениями.

– Надо же! – удивился Борис. – Но сны-то хотя бы интересные? Про любовь?

– Любовь, да еще какая!

– Значит, у тебя крепкие нервы. Говорят, в таких случаях многих мучают кошмары по ночам.

– Никаких кошмаров! И вообще мне очень нравится жить, и кажется, что впереди будет только хорошее. Наверное, я так настрадалась, что сейчас все душевные неурядицы кажутся глупыми капризами. Даже смешно. И ты мне очень помог, – она погладила его руку. – Боря, спасибо тебе за все. Ты самый внимательный. И самый заботливый.

– Что с тобой? – удивился он. – Ты никогда меня не хвалила.

– А зря. И вообще из тебя получится хороший отец.

– Хочешь вернуться к нашему разговору? – с надеждой спросил Борис. – Ну что ж, предложение остается в силе.

– Мне не остается ничего другого как согласиться, – задумчиво добавила она.

Он смотрел на нее, словно не мог поверить, шутит она или говорит правду. Так долго он мечтал об этом, и вот все так просто и буднично свершилось.

– Ты как будто не рад? – удивилась Лена.

– Честно говоря, не ожидал, что ты все-таки согласишься, – растерянно произнес Борис.

– Для начала можешь поцеловать свою невесту.

– О, прости.

Лена боялась этого поцелуя, ей казалось, что будет противно. Но ничего, вполне терпимо. Об Андрее она изо всех сил старалась не думать, но все равно вспомнила его дачу, огонь камина, родное лицо близко-близко, нежные пылавшие страстью глаза…

«Ничего-ничего, – утешала она себя, – все пройдет и забудется. Просто буду иногда его вспоминать, как увиденный когда-то фильм с любимым актером. А с Борисом… Ну что же, буду жить как тысячи семей: уводить детей в садик, бежать на работу, радоваться покупкам. И гордиться успехами мужа. Проза жизни…

Когда Борис ушел, она задумалась. А не поспешила ли? А вдруг когда-нибудь случайно встретит Андрея, и окажется, что их размолвка – лишь досадное недоразумение? В романах такое часто случается. Да и как можно все перечеркнуть, даже не выслушав его? «Я не попыталась найти Андрея, позвонить ему, поговорить. И сразу – выхожу за другого. – Лена пыталась что-то вспомнить. – Надо написать домой. И не забыть про кольцо. Серебряное колечко с голубым камешком. Я примеряла его у бабушки в деревне. Да, именно у бабушки я видела кольцо, приснившееся мне сегодня днем.

Лена взяла ручку и бумагу и стала писать письмо.

Все. Наконец-то домой, в Москву! Как это у нас все так рвутся на работу за границу, удивлялся Андрей. Ему вполне хватило десяти дней. Конечно, в Лондоне все было великолепно: комфорт, организация труда и быта. Все знают свое дело, все четко исполняют обязанности, никто ничего не забывает. Но ведь и ему с Ольгой пришлось работать как часы, не позволяя себя расслабиться даже на минуту, поваляться лишних полчаса в постели. Надо же, оказывается, можем, когда захотим, гордился собой Ли-ханов. Однако размеренная жизнь по четком распорядку уже слегка утомила, он даже соскучился по российскому разгильдяйству. Андрей вспомнил, как приходил в бешенство, когда, договорившись с каким-нибудь известным депутатом или лидером партии об интервью, спешно изучив досье, подготовленное помощниками, выстраивал беседу, а в последний момент ему звонили и сообщали, что такой-то приехать не может, якобы у него появились неотложные дела. Лиханову приходилось срочно искать замену, придумывать что-то, выкручиваться. Подобные эмоциональные встряски и были тем допингом, который позволял работать порой по шестнадцать часов в сутки без выходных… Но, как правило, вслед за взлетами энергии и инициативы приходили периоды усталости и апатии.

Накануне вечером они тепло распрощались с коллегами-британцами, отужинав в хорошем ресторане, а с утра он истратил последнюю валюту на сувениры родственникам и коллегам. Осталось совсем немного на кофе в аэропорту, и такси в Москве. Ольга в его номер больше не заходила, но была неизменно приветливой и дружески настроенной на работе. Она тоже отправилась в ближайшие от отеля магазинчики, чтобы истратить последние фунты.

Аэрофлотовский рейс, как это часто бывает, задерживался уже на двадцать минут. Может, ждали Особо Важную Персону, или, скорее всего, кто-то из пассажиров потерялся в одном из ресторанов аэропорта.

Наконец ИЛ-86 взревел двигателями, пристраиваясь в конец длинной очереди на взлет. Кажется, это единственное место в Лондоне, где бывает очередь, усмехнулся Лиханов. Скуки ради он начал считать самолеты перед ними. Взлетная полоса выпускала лайнеры в небо как на конвейере с интервалом в полминуты. Хорошо работают диспетчеры, не то что в Дели, машинально отметил Андрей. Он как раз находился под впечатлением прочитанных в лондонских газетах подробностей авиакатастрофы. Особенно поразил рассказ, как на стол в кафе упала оторванная рука с дымящейся в пальцах сигаретой.

Андрею стало не по себе, не дай Бог такое пережить, как тот русский, умерший последним: упал в кресле с высоты четыре тысячи и еще оставался в сознании. Лиханов, сосчитав, что они взлетают девятыми, пытался успокоить себя: хорошее число – «девять». Нужно расслабиться и постараться уснуть. Неделя выдалась напряженной. Дела закончены. Теперь он жил предвкушением встречи с Леной, ему захотелось заново пережить сладостно-тревожные и восхитительные минуты близости. Еще два-три часа, и он будет в Москве, через час у себя дома. «Вечером я услышу ее голос», – с удовольствием мечтал Андрей, а еще через минуту фантазия его разыгралась. Он представил, что привезет к себе домой, они будут говорить, говорить, а потом проведут волшебную ночь… Как было бы чудесно, если бы она сейчас его встречала. Даже во времена бурных романов он не сообщал своим подругам дату возвращения из командировок и отпусков. И вот сейчас первый раз в жизни он пожалел, что девушка не будет ждать его в аэропорту.

– Андрей, закажи, пожалуйста, коньяк, – тормошила его Ольга.

– Что? – с трудом вернулся к реальности Лиханов.

– Хочу коньяк!

– Прекрасная идея. – Он подозвал стюарта: – Два коньяка.

Выпив, Андрей медленно погрузился в сон, убаюканный работой двигателей и оживленной болтовней Ольги…

– Просыпайся, Москву проспишь. Приземлились!

Он мгновенно проснулся. Двигатели молчали, пассажиры стояли в проходе с ручной кладью в руках.

За ним и Сиверс прислали служебный автомобиль.

Он вышел с Ольгой у ее дома и отпустил шофера. Она недоуменно посмотрела на него, в глазах загорелись чертики. Андрей помог ей донести вещи до ее двери, поставил огромный чемодан в прихожей и сразу же попрощался. Она разочарованно махнула рукой: «Пока!»

Андрей поймал такси. Идея поехать к Лене пришла не сразу, но когда он подумал об этом, ничего другого уже не хотелось. А вдруг? Вдруг она дома? Тогда он увезет ее к себе.

Дверь открыла Наташа:

– Какие люди и без охраны. Рада вас видеть, телегерой. Прямо из Лондона?

– Да, только что из аэропорта. Где Лена?

– Хотите видеть? – неприятным тоном спросила Натка. – Я очень сожалею, но…

– Она не вернулась?

– Вернулась – не вернулась, какая разница. Вы ее больше все равно не увидите.

– Что значит не увидите? – начал раздражаться Лиханов.

– Лена выходит замуж, – в ожидании эффекта, который произведет ее сногшибательная фраза, Наташа не спускала с Андрея глаз. – Неделю назад, в больнице, жених Лены, сделал ей предложение и она дала согласие стать его женой.

– Какой еще жених?

– Они давно знакомы. Лена разве вам не говорила?

– Нет. – Лиханов почувствовал себя полным идиотом.

Очень жаль. Борис – прекрасный человек. Они будут счастливы.

– Я хотел все-таки с ней поговорить.

– Невозможно, ее нет.

– Ты, кажется, упомянула о больнице. Что с Леной?

– Она попала в аварию. Вы разве не знали? Но в какой она больнице, я вам не скажу…

– Почему ты мне ничего не сообщила об этой аварии? – Андрею хотелось ее ударить. – Ты же записала мой телефон в Лондоне!

– А вы спрашивали? А сама я не такая богатая, чтобы тратить честным трудом заработанные деньги на бесполезную болтовню с Лондоном. Так что прощайте, король оранжевое лето, – бросила ему в спину Натка нелепую и глупую фразу, очевидно полагая, что остроумно пошутила. Она была довольна, ибо все прошло по ее плану.