Текст книги "Осколки хрустальной мечты"

– Иначе не задавала бы тебе вопросов, так?

– Мы целовались…

– И только?

– Ну…

– Я беременна! – выпалила Варя.

– О, это точно не от меня, – замахал руками Михаил. – Мы обнимались, я трогал твою грудь, пытался в трусы залезть, но ты не позволила… Вскоре захрапела. Я тоже уснул. А утром тебя уже не было.

– Тогда кто отец? – закричала Варя. Ее нервы сдавали. Когда она только вышла за Коленьку, то с первых дней семейной жизни стала мечтать о ребеночке, но не забеременела. Появились опасения, что бесплодная. И вот вам пожалуйста – беременность, нежданная-негаданная…

А лучше сказать, залет.

– Ты же с москвичами пила. Кто-то из них.

– Нет, я убежала, и с ними поехали другие девушки.

– Значит, кто-то настиг тебя во дворах. Сама знаешь, у нас тут район не самый благополучный.

– Если бы меня кто-то изнасиловал, то колготки были бы рваными, трусы, лифчик набекрень…

– Я тебя такой и увидел.

– Не ври! Колготки оказались целыми даже с утра.

– Но ты взмыленная была, вся на нервах, глаза по пять копеек, волосы в разные стороны… И кстати, подтягивала колготки, говоря, что они дорогие, итальянские и их надо беречь, потому что ты за них отдала чуть ли не ползарплаты.

Да, Варя купила колготки по умопомрачительной цене. Анна Ивановна насоветовала. Сказала: вместо того чтобы дрянь брать каждую неделю, да еще и стрелы подклеивать лаком, лучше приобрести одни, но качественные. Плотные (семьдесят дэн), эластичные, глянцевые, они прослужат полгода точно.

– Хочешь сказать, что меня в кустах завалил какой-то гопник?

Михаил пожал плечами.

– И что же мне теперь делать? – всхлипнула Варя. Она спрашивала не у него – у себя.

– Аборт, конечно. Не будешь же ты рожать от насильника.

– Не буду, – эхом повторила она.

Поутру она направилась к гинекологу, чтобы записаться на аборт.

Но Варя так его и не сделала. Не смогла решиться на убийство. Пусть ее изнасиловали, и, очевидно, по пьянке, но при чем тут ребенок? Он ни в чем не виноват. Да, если бы она кому-то рассказала о своем положении, кроме Михаила, все бы начали ее уверять в том, что это еще не человек, а какой-то сгусток… Головастик, без ручек, ножек, не говоря уже о душе. Но Варя видела его иначе. Точнее, знала, это девочка. И у нее есть и ручки, и ножки, и душа.

Но матерью Варя все равно не стала. Не получилось… Бывает.

И замуж больше не вышла. Более того, не завязала ни с кем серьезных отношений, а на другие Варя не соглашалась.

Ее жизнь текла плавно, размеренно… Скучно. Но и в ней были свои маленькие радости. Варенька обожала свою работу, коллектив. ДК машиностроителей стал ее домом, даже не вторым – первым. У себя в квартире она только ночевала да ванну принимала, а остальное время проводила в ДК. Даже ела там, у них в буфете за небольшие деньги продавали вкусные салаты и выпечку.

А на вечера, кому за тридцать, Варя так же похаживала, пусть и нечасто. За столик не садилась, просто танцевала под музыку, которая нравилась, и уходила. Все равно никого не встретишь ни на этой дискотеке, ни где-то еще. Варенька даже в интернете пробовала знакомиться. Но когда ей, что называется, без объявления войны один из обитателей сайта прислал фотографию своих причиндалов, она анкету удалила, а на «Одноклассниках» ограничила доступ. Потому что и там, как она слышала, извращенцы шарились.

В эту пятницу Варенька на вечер не собиралась. Хотела уйти домой пораньше, чтобы прибраться и белье перестирать. В субботу в ДК намечался сначала детский праздник, потом концерт известного некогда комика, и Анна Ивановна попросила ее выйти, поскольку сама уезжала на дачу, чтобы вывезти оттуда ценные вещи, а доверять могла только ей, Вареньке. Как та могла отказать?

Но уйти раньше не получилось. Ее позвала на день рождения… Нет, не подруга, но приятельница. И отметить его она решила на «Вечере, кому за тридцать». Отказывать не хотелось, да и какой смысл? Не дети же у нее дома голодные плачут. А пыль еще денек полежит на мебели, как и несвежее постельное белье на кровати. Не такое уж оно и грязное, десять дней назад меняла.

Чуть прихорошившись и сменив мокасины на туфельки с каблучком, Варя отправилась с приятельницей на вечер.

…И ничего не предвещало беды.

Варя думала, они посидят, поболтают, немного выпьют, потанцуют, расслабятся и в одиннадцать она поедет себе спокойно домой. Но все пошло не так!

Глава 2

Марина была из тех женщин, мимо которых не пройдешь.

Она походила на Фиону из «Шрека». Но не ту хрупкую красавицу, что появилась в начале первой части франшизы, а на огриху. Она, естественно, была не зеленой, но высокой, пышнотелой, рыжеволосой, а на мир смотрела огромными голубыми глазами. И улыбка у нее была такой же милой. Фиона для великана и персонажа мультфильма была прекрасна… А вот Марина – на большого любителя. Мужчин, как правило, она пугала. Что не удивительно, ведь ее руки и ноги были больше, чем у многих представителей сильного пола. Огромный, переваливающийся зад и пусть дрябловатые, но выпирающие из любого выреза груди привлекали нездоровое внимание некоторых особей, а они уже пугали ее. В глубине души Марина была нежной, хрупкой девочкой. И очень ранимой.

Она родилась крупной и росла не по дням, а по часам и ввысь, и вширь. В первом классе она не оказалась самой высокой лишь потому, что в него перевели второгодника Димона, а он еще и в школу в восемь лет пошел. Двух дылд усадили за одну парту, естественно, последнюю, и они просидели вместе до восьмого класса. После Дима ушел в ПТУ, а Марина осталась доучиваться и… страдать по своему бывшему соседу по парте. Все годы девочка тайно любила тугодума и хулигана Димона, а он воспринимал ее как своего кореша. В этом был свой плюс – над Мариной не смели насмехаться. Только она-то о другом мечтала. Но увы…

Марина поступила в педагогический институт, однако в школе смогла проработать всего два года. Тогда «Шрека» еще не сняли, и ученики называли ее не Фионой, а Бегемотихой. Причем не только за глаза, но и в глаза – началась перестройка, и дети как будто с ума посходили, стали неуправляемыми. Они не только учителей оскорбляли, но и кабинеты громили.

Уйдя из школы, Марина устроилась на завод. Работала в отделе кадров, выдавала пропуска. Маленькая комнатка, которую она занимала, была ей… «тесна в бедрах». И все же она ее любила, обустраивала: цветы на подоконнике разводила, занавески сама шила, веселенькие, с оборками. А еще плакаты с Ричардом Гиром и Микки Рурком на стену клеила. На счастье в личной жизни Марина не надеялась, но всегда о нем мечтала. А уж если мечтать, то о ком-нибудь великом. Или хотя бы знаменитом. Но уж точно не о двоечнике Димоне…

Однако именно он стал ее мужем.

Бывший сосед по парте устроился на завод аппаратчиком, явился получать пропуск, а в окне она…

– Маринка, – сразу узнал школьного «кореша» Димон.

А вот она его нет – ни на фото в личном деле, ни при встрече. Когда готовила пропуск, думала: надо же, полная тезка моей первой любви, но до чего не похож.

Ее Димон был русокудрым богатырем со смачным ртом. Маринка в своих грезах не переставая его целовала и запускала пальцы в густые волосы. А тот Дмитрий, которому она выдавала пропуск, был лыс, худ и сухогуб. И если с волосами и комплекцией все было примерно ясно, то со ртом нет. Куда делись губы? Оказалось, поджались из-за отсутствия зубов.

– Я на подводной лодке служил после шараги, – объяснил Дима, поняв, что его не признали. – Два года. Атомной, между прочим. И вот смотри, что со мной радиация сделала…

Потом выяснилось, что зубы он потерял в драке, в которую ввязался по пьяному делу. Из-за того, что бухал, исхудал. А умные волосы покинули дурную голову сами по себе. Такое случается, особенно с теми, у кого отцы лысые.

Димон, устроившись на завод, стал захаживать в отдел кадров в обеденный перерыв, чтобы потрепаться со школьным корешом. Тогда он был закодирован, и Марина думать не думала, что перед ней алкаш. Она радовалась Димону, поила его чаем с печеньем собственного приготовления. Тогда все что-то пекли, на их заводе точно. По талонам выдавали кое-какие продукты, и хитрая на выдумку голь из яичного порошка, маргарина, сахара и муки умудрялась и «курабье» приготовить, и кексы, и даже торт «Наполеон».

– Не баба ты, а золото, – похваливал Марину Димон. – И готовишь, и уют создаешь.

Еще характер замечательный упоминал, образованность. Один раз даже отметил, что у нее глаза красивые. А после пары месяцев чаепитий брякнул:

– На такой, как ты, каждый мечтает жениться.

А она возьми и ответь:

– Так женись.

– Я? – оторопел Димон. Марина кивнула. – Я думал, тебе вот таких подавай, – и указал на плакаты с красавцами-актерами. – Иначе давно бы…

– Серьезно?

– Ты мне со школы нравилась. Но я всегда считал себя недостойным тебя.

Врал! Как, опять же, выяснилось позже. Устав жить с матерью, которая не желала обстирывать и кормить вкусностями великовозрастного сынулю, он решил жениться. Но на ком? Девкам всем подавай если не денежного, то рукастого, а Дмитрий был ленив. К тому же характер его, и так непростой, после кодировки испортился. Мать едва терпела, а она родила его как-никак. Жена точно не будет. Но кореш Маринка… Она всегда понимала Коленьку, помогала ему. Он думать забыл о ней, уйдя из школы. Но почему не соврать дурочке, которая, ко всему прочему, живет одна, пусть и в гостинке (не полноценная квартира, но и не общежитие).

Через два месяца Дмитрий и Марина поженились. Свадьбу сыграли скромную, поскольку денег особо не было. Мать жениха дала, сколько могла – боялась, что невеста передумает, если она совсем не поучаствует финансово. Маринины родители, напротив, отказали в деньгах. Они были категорически против Димона, даже на свадьбу не пришли.

Первое время молодые хорошо жили. Месяца четыре точно. Но Димон быстро обнаглел. То, что он по хозяйству ничем не помогает, Марину не раздражало. Пусть себе на диване лежит, но приносит домой зарплату. Он так и делал, однако вскоре начал часть ее укрывать, говорил, что депремировали. Но Марина в отделе кадров работала – узнала, что мужа не только не лишали, а даже финансово поощрили один раз за починку станка. Возник вопрос, на что Коля тратит деньги. Романтичная Марина решила, что он копит ей на подарок ко дню рождения. Но когда он наступил, она получила лишь жалкий букет из чахлых хризантем. А вскоре Марине «доброжелатель» донес, что у ее супруга шашни с Олькой-многостаночницей. Эту бабу весь завод знал. Она была слаба на передок и кошелек. Отдавалась мужикам со всей страстью, но с каждого тянула подарочки – без них на третий, пятый раз спать с ними отказывалась. На Димона Олька, распутная красавица с репутацией огонь-любовницы, до поры внимания не обращала. Но Марина перед свадьбой зубы мужу вставила (не сама, конечно, но водила его за ручку к протезисту и платила за его услуги), а после нее хорошо его откормила и приодела. Димон стал представительным мужчиной: высоченный, широкоплечий, гладкий, с сочным ртом. Да, лысый, но когда отсутствие волос мужчину портило?

Марина устроила мужу скандал. Он удивился. Впервые кореш пошел на конфликт с ним. Коленька тут же собрал манатки и ушел. Марина прорыдала два дня, на работу вышла с опухшим лицом. И тут как тут Димон! Мириться пришел. Заглянул в ее окошко, шоколадку протянул. Ольке он в качестве сожителя даром не сдался, простой аппаратчик, мать тоже ему не обрадовалась, и понял Дима, что нужно возвращаться.

Марина его помурыжила недельку, но все же приняла. А как иначе, ведь была она уже беременной. Не оставлять же ребенка без отца.

Родила Марина в срок. Мальчика. Назвала Александром. Супруг так обрадовался появлению наследника, что обмыл его пяточки. А дальше понеслось…

Из роддома он Марину забрал, но тут же убежал якобы за пеленками. Сколько она ни кричала ему вслед, что все приданое для ребенка готово, Дмитрий не слушал. Вернулся спустя сутки. Без пеленок. Зато с дружками, какими-то ханыгами. Тогда-то свекровь, что пришла на внука посмотреть, и рассказала снохе, что Дима запойный. Советовала быстро кодировать, пока работы не лишился. Но не до него было Марине, у нее чадо новорожденное. Упустила Димона. Запил всерьез. Стал прогуливать, появились долги. Но и домой возвращался не с понурой головой, а с претензиями.

Когда Диму уволили, он пустился во все тяжкие. Денег не хватало катастрофически. Обратиться за помощью к родителям Марина могла, но не хотела. Выкручивалась как-то. Неизвестно, на сколько бы ее хватило, если бы не свекровь. Это черствая и не самая приятная женщина всей душой полюбила внука и ради него готова была на многое. Поэтому она, молодая пенсионерка, уволилась с работы, чтобы сидеть с внуком, дав снохе возможность выйти из декрета. Вскоре Марина переселилась к ней, а Коля остался в гостинке. Она заперла бы ее или сдала, но тогда бы он стал заявляться к ним, в свой родной дом, пугать Сашеньку.

Мальчик, надо сказать, рос чудесным ребенком. Нравом пошел в мать, и Марина со свекровью нарадоваться на него не могли. Одно плохо, постоять за себя не мог. Поэтому из садика пришлось забрать и вернуть под опеку бабушки.

А Димон снова исхудал, потерял зубы, а после очередной драки загремел в тюрьму. Женщины сказали Саше, что папа уехал на заработки. На пять лет. От его имени писали ему письма, поздравительные открытки и покупали подарки.

Со свекровью Марина сроднилась. Нет, она не научилась ее любить и даже понимать, но вынуждена была признать, что ближе ее никого нет. Они ругались очень часто, а если бы не ангельский характер Марины, делали бы это беспрестанно. Но при Саше – никогда. Они берегли своего мальчика.

С «вахты» Димон вернулся больным. Туберкулез плюс хромота (неправильно сросся перелом). Марина пожалела его, стала помогать. Муж жил в той же гостинке, которую женщины пять лет сдавали, чтобы лишняя денежка в семье была. На работу его не брали, а пенсия по инвалидности мизерная. Марина таскала мужу продукты, стирала ему. Он уже не пил, чувствовал себя плохо. Вскоре занедужила свекровь. Через два года слегла. Марина разрывалась между ней и мужем. Все сама делала, Сашеньку ограждала. Он прекрасно учился, и она не хотела отвлекать его от учебы. Денег в семье нет, так что в институт он должен поступить сам, на бюджет.

Все эти годы у Марины не было мужчины, да она и не мечтала о нем. Даже о Ричарде Гире, что все еще смотрел на нее с выцветшего плаката. Молодая и беззаботная никому не нужна была, а кто на нее теперешнюю позарится? Ложась спать, Марина пыталась грезить о принце, как когда-то, но отключалась почти мгновенно.

…Первым ушел из жизни Дмитрий. И свекровь, только начавшая ходить, вновь слегла. Марина похоронила супруга, сделала ремонт в гостинке и снова ее сдала. Саша рвался переехать туда – он уже учился в институте, – но она не позволила. Как ребенка без присмотра оставить? Еще спутается с дурной компанией! Или шалаву себе заведет, а та его мгновенно окрутит. Из деревень такие девицы приезжают, что Олька-многостаночница диву дается (на их завод много подобных устроилось).

Свекровь еще три года протянула. Последний из них мучила Марину припадками ярости, и все же, когда она умерла, та горько плакала несколько дней. На работе все твердили: отмучилась ты, выдохни… А как выдохнуть, когда в горле ком?

Саша женился в двадцать один год, еще студентом. На деревенской. Училась с Сашей в одной группе, жила в общежитии. Сначала показалась она Марине славной: на лице ни грамма косметики, толстая коса, юбки ниже колена. Тургеневская барышня. Оказалась наглой и хваткой, но Саша был с ней счастлив. Привык к женской опеке, и из-под маминого крыла перекочевал под женино.

Вскоре у них дочка родилась. Марина помогала чем могла. Но сноха с благодарностью принимала только деньги и требовала, чтобы свекровь уступила им двушку, а сама переехала в гостинку. Та так и сделала, когда внучке исполнилось полтора годика.

На пятидесятилетие Марина подарила себе первую заграничную поездку и полетела не как большинство «новобранцев» в Турцию, а в Индию. Хотелось не только пузо погреть под жарким солнцем, но и поездить по стране. Марина, как и многие в СССР, выросла на индийских фильмах. До Гира и Рурка с плакатов на нее смотрели Митхун Чакроборти и Амитабх Бачан.

Она полетела на Гоа. Оттуда ездила в другие штаты, и это было невероятно интересно. Не так, как в кино, конечно, по-другому. Кроме всего прочего, Марину поразило, что индусы видят в ней красивую женщину. Они не просто отвешивали ей комплименты – восхищались. В их глазах Марина читала искренний восторг. И вожделение! Кому-то было бы обидно, а ей нет. Она похоронила в себе женщину давным-давно. Да и какой она была? Плохонькой. Такую не грех и со скалы сбросить, как в древней Спарте.

В ту, первую, поездку Марина побоялась с кем-то переспать. Она забыла, как это делается – раз. Два – кроме Коли, у нее других мужчин не было. Три – индусы сильно отличались от русских всем, начиная от цвета кожи и ногтей, заканчивая запахом. Но когда она через полгода вернулась на Гоа, то пустилась во все тяжкие. Оторвалась за долгие годы воздержания. У нее за две недели перебывало столько мужчин, что даже Олька-многостаночница назвала бы ее шалавой.

А за день до отъезда Марина встретила ЕГО! Своего Митхуна Чакроборти. Он владел гестхаусом на пляже Кондолим, был красив, высок, холост. Не противно пах, а смеялся так искренне, что рот Марины непроизвольно растягивался в улыбке. Ему она не отдалась. Тем, другим – да, потому что никаких чувств, но к этому… Любовь вспыхнула сразу. Но ее Митхун (Джуми на самом деле) так хорош собой и молод (всего тридцать девять), что не трудно потерять голову. Марина не хотела страдать, поэтому осталась не тронутой Джуми. Они просто гуляли, смеялись, и она рисовала его. Марина в детстве занималась в художественной школе, говорили, у нее талант, но для творчества нужно не умение, а вдохновение, а оно не просыпалось… До встречи с Митхуном-Джуми.

Они обменялись контактами, и Марина уехала. Скучала так, что снова начала плакать в подушку, как в юности. Но и Джуми про нее не забыл. Писал, звонил, звал к себе. Пока она решалась, закончился сезон. Зимой на Гоа такие дожди и ветры, что смывает и сносит пляжные кафе. Курорт вымирает.

С первым чартерным рейсом Марина полетела к Джуми. И все у них было… И это все было прекрасно!

В Россию она вернулась через две недели для того, чтобы уволиться с работы и сделать долгосрочную визу. Когда ее спрашивали, с чего Марина вдруг решила так поменять свою жизнь, она честно отвечала. Узнавая о том, что она едет к индусу, в которого влюбилась, все крутили пальцами у виска. Сын с невесткой закатили истерику. Не пущали ее… Но Марина так устала жить для кого-то! Если бы сын оставался одиноким, она ни за что не уехала бы. Но у него своя семья, в которую ее не особо пускают. Так ради чего оставаться?

С Джуми она была безоблачно счастлива почти два года. И пусть в несезон они уезжали в деревню, где жили в доме вместе с родителями «Митхуна», его сестрой и племянниками. Ей приходилось многое терпеть – и антисанитарию, и унижение, и тяжкий труд. Но когда рядом любимый, невзгоды нипочем. Она даже родить планировала, и ее чадо было бы младше внучки.

Счастье оборвалось внезапно!

Джуми погиб. Разбился на скутере. В него въехал пьяный английский турист.

Марина от горя чуть не сошла с ума. Подумывала о самоубийстве. Когда-то в Индии вдовы восходили на погребальный костер вместе со своими умершими мужьями. Она хотела покинуть этот мир вслед за Джуми, но смогла взять себя в руки. А вот остаться в стране – нет. Индия, которую она всей душой полюбила, стала ей чужой, и Марина вернулась в Россию.

Почти месяц она выходила из дома только за продуктами, с сыном и внучкой не виделась. Она вообще не сообщила Саше о том, что вернулась. Он узнал об этом от чужих людей, которые встретили Марину в супермаркете. Он заявился к ней вместе со своей злобной супругой, они оба стали ругаться, кричать на нее. Марина не возражала. Они во всем правы, и она не должна была себя так вести. Устав от скандала, она выпроводила их, выпила стакан водки (пробовала утопить горе в вине, но не получилось, и купленная месяц назад сорокаградусная так и стояла в холодильнике) и стала искать веревку, чтобы повеситься. Желание прервать свой земной путь и отправиться вслед за любимым вернулось. Скорее всего, Марина вздернулась бы, но ее не привыкший к алкоголю организм дал сбой, и она отключилась. Во сне к ней пришел Джуми. Он появился на миг только для того, чтобы сказать: «Я хочу, чтоб ты жила…»

И она его послушала.

На следующий день Марина отправилась в парикмахерскую, выкрасила поседевшие волосы в рыжий цвет, подстриглась под каре. Прошлась по магазинам. У нее имелись деньги, пусть и не большие. На Гоа она подрабатывала гидом и продавала туристам косметику. Джуми не брал с нее ни рупии. Он был таким хорошим… Почти святым.

Марина быстро нашла работу, как это ни странно. Она слышала, что женщин ее возраста берут с неохотой, но ей повезло. В ДК машиностроителей имелся магазинчик с лечебной косметикой, и Марина стала в нем работать. Зарплата в зависимости от выручки, но, имея опыт, она отлично продавала. После через индийскую приятельницу начала заказывать косметику там и с позволения хозяйки Анны Ивановны Кулеж расширила ассортимент.

Эта женщина сначала немного пугала Марину. Напористая, громкоголосая, чрезмерно энергичная… Ее было слишком много. Кто-то из молодежи даже кличку ей дал Ту мач. Но когда Марина к ней привыкла, сначала зауважала, потом прониклась симпатией. Женщины не стали подружками, а вот приятельницами – да. Бывало, засиживались за чайком с тортиком или бутылочкой шампанского до ночи. Как правило, компанию им составляла Варенька, Анина протеже и «роднулечка» (так она ее называла). Марина не очень понимала, как эти диаметрально противоположные по темпераменту женщины могли сблизиться, вопросов им не задавала, но факт оставался фактом – они были очень близки.

Марина проработала в ДК десять месяцев и вспомнила о том, что у нее день рождения. Просто не думала о нем. Прошлый не отмечала – была в трауре, и как-то запамятовала, что он каждый год. Если бы сын не поздравил по телефону, а за ним другие старые знакомые, так бы и прошел он мимо. Ничего бы от этого не изменилось, конечно. И даже лучше было бы, если б прошел, но… Напомнили!

И Марина решила отметить, пусть и чисто символически.

Задумалась как.

Позвать к себе сына с семьей или самой к ним нагрянуть? Нет, не вариант. У нее тесно, а у них… Нерадостно. Марина посидела бы с сыном в кафе, но разве его мегера-жена отпустит одного?

С родителями и родственниками встречаться еще больше не хотелось. Они давно стали чужими друг другу.

А от заводских подружек она бегала. Они запомнили ее счастливой, влюбленной, неукротимой. И, пожалуй, единственные за нее радовались (не все – некоторые). Но сейчас Марина другая. Нет, уже не сломленная, но и не та переполненная солнцем и светом женщина, что увольняясь, убегала от серости, рутины, одиночества… Она, как сказала одна, давала надежду другим, затюканным бытом теткам, на счастье… Так пусть они живут с ней!

Естественно, Марина понимала – до кого-то уже дошли слухи о том, что она вернулась. Возможно, некоторые из подруг пытались с ней связаться, но она сменила номер телефона, а если видела кого-то из хороших знакомых, пряталась. Ей не хотелось выворачивать душу наизнанку, а придется, если она расскажет о себе по-честному. Поэтому Марина и на вечера в ДК не ходила. Знала, там может встретить СВОИХ – Варя рассказывала, что многие женщины с завода посещают их. Но сегодня решилась на это. В свой день рождения!

Она позвала Анну и Варю. Первая отказалась, потому что уезжала с вечера в деревню, а вторая приглашение приняла.

Марина обрадовалась. Варенька человек нейтральный: ненавязчивый, спокойный, приятный. Такие не раздражают, и это хорошо. Конечно, явись на праздник Кулеж, было бы веселее и гармоничнее. Втроем они были как огонь, вода и воздух. Как ни странно, по гороскопу тоже. Директриса – Овен, Варенька – Рыба, Марина – Весы.

Именинница перед началом дискотеки сбегала в супермаркет, что находился в соседнем здании, купила вина и закусок. Сначала думала фруктами ограничиться и пирожными, потом разошлась и набрала нарезок и готовых салатов. А вдруг явятся заводские подружки? Будет чем угостить. И, подумав о них, еще раз зашла в винный отдел, чтобы коньяку прихватить.

В ДК Марина вернулась в отличном настроении. В зал, где проходили вечера, зашла до начала. Выбрала столик, который посчитала лучшим, сервировала. А тут и двери открылись, впуская тех, кому за…

В основном это были женщины. Не тридцать, а скорее сорок плюс. Интересные, нарядные. Мужички тоже имелись, но постарше и поплоше. Среди этой толпы Марина рассмотрела Вареньку. Она распустила волосы, накрасила губы и надела туфли на каблучке.

– Прекрасно выглядишь, – сделала ей комплимент Марина.

– Спасибо. Ты тоже. – Варя вручила ей букет цветов, что держала за спиной.

Это были хризантемы – самые обычные, в количестве трех штук. Варенька купила их в том же супермаркете, где Марина – закуску. Но именинница им очень обрадовалась, этим трем подвядшим хризантемам, завернутым в полиэтилен. Ей так давно не дарили цветов!

Женщины уселись за стол. Марина разлила вино, Варя произнесла тост. Чокнулись, выпили.

Народ подтягивался. К удивлению Марины, заходили и молодые люди, до тридцати.

– А эти тут что делают? – спросила она у Вари.

– У нас недорого, и можно свое пронести, вот и ходят.

– В парке куча шашлычек, там вообще вход бесплатный, – заметила Марина. Парк находился в десяти минутах ходьбы.

– Поэтому туда ходит всякий сброд, а тут приличная публика. И музыка хорошая.

– Для нас, старушек? «Белые розы» и «Юбочка из плюша»?

– И другую включат.

Марина, попивая вино, рассматривала публику. В ней вдруг проснулся интерес к окружающим людям. Он был не сравним с тем, что она испытала, впервые посетив Гоа. Там ее не только индусы завораживали, но и коровы, собаки, крысы, голуби, рачки. И все же здоровое любопытство возникло и взбодрило ее. Марина чувствовала себя живой. Наконец-то!

– Ты знаешь этого деда? – спросила она у Вари, мотнув головой в сторону пенсионера с лысиной, замаскированной редкими, зачесанными набок волосами.

– Это Витя. Когда мне было девятнадцать, он уже сюда ходил. Говорил, что ему тридцать два.

– А сейчас?

– Сорок шесть.

– Вот молодец, – хохотнула Марина. – И что, имеет успех?

– Когда-то да, слыл ловеласом. В сорок – тридцать два по его версии. Сейчас всеобщее посмешище.

– А роковая красотка тут есть? Или, как только появляется такая, тут же находится принц и уносит ее на руках в закат?

– Поверни голову направо. Женщина в очках и черной водолазке.

– Ага, вижу. И?

– Вот она и есть роковая красотка. Бессменная.

– Да брось, – не поверила ей Марина. – Она же мышь серая.

Варенька развела руками:

– Мужчин не поймешь.

– Вон какая сидит… Королева! – Она указала на статную блондинку с идеальной укладкой в стиле Мерилин Монро.

– Да. Но «мачо» перед ней робеют.

– Что, даже никто на танец не пригласит?

– Почему же? Витек первым бросится. За ним Ренат, это пузан с золотыми зубами, у которого жутко воняет изо рта. А нормальные мужики не решатся. И они достанутся очкастой мымре, потому что она хоть и невзрачная, но очень кокетливая. Сейчас подопьет и начнет напропалую со всеми заигрывать.

– Зря я избегала этих вечеров. Тут интересно.

Вскоре начались танцы. Первыми на танцпол вывалились пьяненькие тетечки, за ними подтянулись мужички из старой гвардии во главе с Витьком. Когда зазвучала музыка посовременнее, и молодежь выползла из-за столиков. Варя позвала Марину «подрыгаться», но она осталась сидеть – никогда не любила танцевать. Есть полные женщины, которые это обожают, и у них получается. Они грациозны и легки, несмотря на вес. Марина к их числу не относилась.

Одна композиция сменяла другую, пока дело не дошло до медленной. Витек тут же ринулся к красотке в алом, Вареньку подцепил какой-то мужичок с добродушным, но глуповатым лицом. Марина с любопытством глянула на серую мышку. Та осталась без внимания и сидела за столом, попивая водочку и с аппетитом закусывая ее оливками. Еще не вечер, скорее всего.

– Разрешите? – услышала Марина над своим ухом. Обернувшись на голос, увидела мужчину. Очевидно, он сидел за столиком, что за колонной, и не попадался ей до этого на глаза.

Именинница не ожидала приглашения, поэтому замешкалась. Но кавалер терпеливо ждал, когда она вложит свою руку в его раскрытую в ладонь и выйдет на танцпол. Марина так и сделала. Мужчина показался ей приятным. Он был симпатичен, неплохо сложен, опрятно одет, тщательно выбрит, и у него не воняло изо рта. Последнее выяснилось, когда они начали танец.

– Я раньше вас тут не видел, – сказал кавалер.

– Первый раз тут. А вы, я так понимаю, нет?

– Бываю, но нечасто. Как вам вечер?

– Нравится.

Непринужденно болтая, они протанцевали до конца композиции и разошлись по местам. Едва Марина уселась, как подлетела Варя.

– Видела, тебя пригласили на танец, – выпалила она и залпом выпила вино.

– Да.

– И как тебе?

– Всегда приятно, когда это делают.

– Я о мужчине.

– Произвел хорошее впечатление. А что? Он один из местных чудиков?

– Нет, но я бы не советовала тебе с ним связываться.

– Женат?

– На данный момент нет. Но он непорядочный тип. Я знаю нескольких женщин, с которыми он дурно поступил.

– Спасибо, что предупредила, но я не собиралась продолжать знакомство с ним… – Марина тоже допила вино и подумала, что надо открыть вторую бутылку. – Ни с ним, ни с кем бы то ни было.

– Пока не готова? – Варя знала, что Марина пережила потерю любимого.

– Не уверена даже, буду ли когда-нибудь…

Тут зазвучала совершенно дурацкая, но очень заводная песня про пчел, и Варя ринулась на танцпол, а Марина пошла за штопором, чтобы открыть вторую бутылку. Она чувствовала себя слегка хмельной и вполне довольной жизнью. Хотелось закрепить результат.

Минут через двадцать включили очередную медленную композицию. Марина ждала, что мужчина из-за колонны снова ее пригласит, но он этого не сделал. Однако и с другой она его не увидела. Решил пропустить танец? Она отодвинула стул, чтобы глянуть за соседний стол, но за ним никого не было. Ушел? Но бутылка коньяка наполовину полна. Значит, отправился в уборную или покурить. Какой русский мужик оставит недопитый алкоголь, тем более если он весьма неплохого качества…

Еще один фужер вина сделал свое дело: когда после «медляка» включили хит кого-то из молодых рэперов, Марина решила станцевать. Плевать, что не грациозная. Тут таких, как она, половина.