Текст книги "Девочка, которая зажгла солнце"

К счастью, девочка записывала не все, о чем думала.

– Прекрасная погода… – пробурчала Рэйчел, когда ей на плечо приземлился очередной сухой лист. – Идеальная для того, чтобы забыть всю эту историю.

Подарок осени был тут же отправлен в полет небрежным движением руки, и Робертсон погрузилась в глубокую задумчивость, вынырнув из нее, лишь когда оказалась перед лестницей к входу в дом.

С виду он был непримечателен: кирпичные стены с какими-то черными пятнами краски в некоторых местах, уныло выглядывающее из углубления окно без штор (полное отсутствие приличия, по словам Марго Робертсон) и черный смоляной фонарь около деревянной двери с металлическим глазком посередине. «Интересно, зажигают ли фонарь каждую ночь?» – почему-то подумала про себя рыжеволосая, поднимаясь по плотным ступеням. Наверное, иначе

монстры, отвратительные и ужасающие, приходят в дом к Дауни и играют с ним в карты на его душу, и поэтому он такой мрачный и безрадостный

из него просто выкрутили бы лампочку. Совсем нет ничего страшного, верно?

Рэйчел занесла кулак, и уже было первый удар глухо отразился от дерева, как рука замерла в воздухе.

«А если он прогонит меня? Обсмеет или опозорит, а после расскажет всем своим знакомым (да и незнакомым тоже), и те будут шептаться и показывать на меня пальцами… Может быть это и не его вещь, она могла зацепиться за замочек от рюкзака, ее могли подкинуть, нарочно спрятать, а я подумала…»

Робертсон крепко зажмурилась и нащупала в заднем кармане подкову. Взяла ее во вторую ладонь и, стоило холодному металлу прикоснуться к нежной коже, кулак дернулся, набрал силу и врезался в дверь. И еще раз. И еще.

Тук – тук – тук, Рэйчел, назад пути нет

Послышался быстрый топот ног, словно кто-то опрометью несется через комнаты, перескакивает вещи прыжками (шаги тогда затихают, раздается стук, и бешеный бег продолжается снова), очень спешит, почему-то ужасно торопится, желая поскорее встретить незваную гостью. Дверь неприветливо распахивается, и девочке приходится отступить на пару шагов, чтобы не получить еще один подарок, но не от осени, а на этот раз от Джека Дауни, стоящего перед ней.

Волосы парня выглядели взъерошенными, сонные глаза лениво блуждали по открывшемуся виду на улицу. Казалось, он специально не поворачивает голову в сторону пришедшей, и не просто не желает никого видеть, так еще и уши готов закрыть руками (или даже вырвать, и ничего не слышать) для избавления от ее тихого, немного растерянного приветствия:

– Эм… Привет, я…

– Что-то срочное? – резко перебил ее Джек, по-прежнему почему-то избегая зрительного контакта и то и дело оборачиваясь назад, туда, где темнел вход в коридор.

Поначалу девочка не поняла сути вопроса и глупо уставилась на брюнета. «О чем это он? Где же вежливость и манеры, где заходи-присаживайся-не-хочешь-чаю? Он что, просто…»

просто издевается?

– Я хотела отдать…

– Ты пришла в ОЧЕНЬ неподходящее время, – снова отрезал Дауни и, проверив в очередной раз мрак за своей спиной, продолжил, – так что давай отложим болтовню на потом. Мне некогда. Быть может вечером… да, в парке, часиков в семь. А теперь мне пора. Жду не дождусь нашей встречи.

Рейчел уже открыла рот, чтобы закричать на него, выразить все свое недовольство, сказать этому мерзавцу: «Неужели ты даже не спросишь, зачем я здесь? Это ведь в твоих интересах – получить свою несчастную подкову! Как будто к тебе часто приходят гости! Ты невоспитанный хам, Дауни, который испортил мне настроение!» Но не успела – парень схватился за ручку, и дверь стремительно понеслась назад, оглушив стоящую у порога громким хлопком.

Девочка недовольно топнула ногой и хотела снова постучать, но резко остановилась. «В доме могут быть люди», – размышляла она, нерешительно двигаясь по улице в неясном ей самой направлении. «Ты помешаешь, если будешь ломиться – или уже помешала – иначе почему ОН так странно себя вел? Как будто боялся чего-то… Но это теперь не имеет значения. Надо решить, куда идти».

Все зависит от того, куда ты хочешь попасть

Жаль, что у Рэйчел нет собственного чеширского кота и личной сказки, где она получит все, чего только пожелает.

Короткий взгляд на дисплей мобильника – время всего четыре часа дня, то есть скоротать придется немало. Девочка в который раз мысленно обругала Джека и направилась в сторону книжного магазина, своими яркими синими вывесками притягивающего прохожих. Разве нет чего-то лучше, чем прогуляться по рядам с сотнями книг, затеряться где-то между полками и, возбужденно водя глазами по блестящим обложкам забыться, начать читать, погружаясь с каждым мигом глубже и глубже в вымышленный автором мир? Тем более когда время не поджимает, как обычно (прогулки по книжным лавкам Рэй могла позволить себе только в выходные), а балует своим количеством, позволяя распоряжаться как угодно подаренными минутами…

Предвкушая удовольствие от выбора (и, возможно, даже покупки) книги и таком своеобразном времяпрепровождении, Робертсон распахнула белоснежную дверь и твердой походкой двинулась к дальним полкам, желая обойти все и не обделить вниманием ни один роман, напрочь забыв о встрече в парке, недавнем инциденте и своей бесконечной, но, как оказалось, не такой уж и сильной злости на Дауни.

***

В то время как расстроенная Рэйчел покидала порог дома Джека и утешала себя всевозможными способами, парень тихо прокрался на кухню и уже две минуты стоял у холодильника, замерев и напряженно прислушиваясь к ворчанию мотора за окном.

«Мэг вернулась? Нет, не неси чушь, Джон или Майкл или кто-то там еще привезет ее только к вечеру, когда меня здесь не будет. Тогда почему я сомневаюсь? Можно же выглянуть из-за двери, всего на секундочку, и посмотреть, кто же приехал – вероятность попасться очень мала, но она всегда есть. Давай, Джек, перестань вздрагивать от каждого постороннего звука!»

Парень потянулся к лежащему на полупустой полке банану, держа вход в дом под постоянным наблюдением.

Знаешь, почему ты боишься? – зашептал предательский голосок в его голове. Все просто, как дважды два, Джеки. Страх – постоянное твое состояние, так тебе комфортней и легче жить. Ты привык к ЕЕ сумасшедшим выходкам, и потому тебе проще бояться все время, без перерывов на рекламную паузу… Никогда ведь не знаешь, с чего начнется следующая серия – накормит она тебя тортом или разобьет об стену бутылку в опасной близости с перепуганным лицом, попытается наброситься или завалится пьяная и тут же рухнет в коридоре. Проблема в том, что ты знаешь цену временного спокойствия, только и всего. Понимаешь, что, если Мэг приведет друга – возможны побои, или чего хуже. Сама же она не представляет из себя опасность для жизни, ее женская вечно дрожащая рука не поднимет что-то тяжелее чугунной сковороды. А ты всегда сможешь убежать от НИХ. Что бы ни случилось, черт возьми, ты убежишь, и ничего плохого не произойдет, а потом ОНИ забудут про тебя, и ты вернешься через окно в свою комнату, и уснешь, только перестань думать обо всем этом.

Ты же не боишься ИХ, Джеки?

Не боишься ЕЕ, правда?

Они не имеют права причинить тебе зло или навредить, и мы с тобой прекрасно об этом знаем, такие мысли придают нам уверенности и не позволяют окончательно свихнуться…

Тогда почему ты все еще дрожишь и до сих пор вслушиваешься?

Джек несколько раз моргнул и сфокусировал блуждающий взгляд на открытом нараспашку холодильнике. Интересно, как долго он стоит здесь и препирается со своим внутренним «Я»?

Не желая больше терять ни секунды, парень проворно схватил банан, захлопнул небольшую дверцу и осторожными шагами направился в дальнюю комнату.

– А недельное отстранение – не такое уж плохое наказание, – подумал он вслух, чуть вздрогнув от такого приглушенного звука собственного голоса, и довольно растянулся на кровати, откусывая первый кусочек сладкого фрукта.

По крайней мере, есть время подумать, да, Джеки?

Например, о вреде той-самой-всего-одной-сигареты-в-день.

«Это мелочи, так ведь? Эта маленькая тайна

раньше срока сведет тебя в могилу

никому не повредит, к тому же всего одна штука ничего не изменит. В моей жизни шансов умереть от чьей-нибудь тяжелой руки в десятки раз больше, нежели заполучить рак или болячку в этом роде. Тем более сегодня я постараюсь воздержаться. Что там дальше по списку?»

Спланировать следующий визит на кладбище. Так, чтобы Мэг не догадалась.

«Как-нибудь на следующей неделе. Если ОНА узнает о наказании, то быть может немного разозлится, а вот о маме… Не стоит близко подходить к клетке со львами, если от тебя за километр разит свежим мясом и ты не уверен, закрыт ли сегодня засов».

А как же встреча в парке? Ты ведь не забыл о ней, Джеки?

«Рыжая девчонка? Да, я помню. Интересно только, что ей нужно от меня? Если бы ее послала Кэти или Роджер – другое дело, но они бы заранее позвонили. Значит, сама пришла».

Чем тебе поможет знакомство с малолеткой? Будешь обмениваться с ней фантиками или обсуждать новые сериалы? Нет, это бред какой-то, проще

«прийти в парк чуть раньше и смыться оттуда под предлогом нехватки моего времени и ее отсутствия. Блестяще!»

Джек дожевал последний кусочек банана и разблокировал телефон, отмечая время на небольшом черном экране и устанавливая сигнал на 6:30 вечера. Проделав это, парень откинулся на подушки и натянул одеяло по самую шею. Больше никаких отвлекающих мыслей, ничего плохого, только сладкий послеобеденный сон, который в любую секунду может нарушить скрежет входной двери или, чего хуже, шлепки чужих ног по полу.

Топ-топ… – раздалось где-то в воображении, но так явственно и правдоподобно, что Дауни приоткрыл один глаз, готовясь подобраться и тут же вскочить с места.

Топ-топ… – совсем близко, так, что снова приходится насторожиться. Это всего лишь стук сердца, Джеки, его же не выключишь по одному щелчку, правда? Иначе зашипит, как телевизионный экран в пятницу вечером, и вскоре совсем погаснет, так и не показав ночной матч.

Топ-топ… – и сердечная мышца оборвалась; звук шагов отразился от стен полупустой квартиры, как цокот заведенных часов-маятников. И снова тишина, гложущая изнутри и пугающая до тряски костей своей тяжестью – именно такую, наверное, и включают в страшных фильмах, чтобы зрители могли слышать только свое и чужое дыхание, шевеление грудных клеток, биение пульса прямо в голове. Мелодия собственной плоти гораздо страшнее, и они умоляют мысленно, чтобы уже закончилась эта отвратительная для ушей сцена, и раздались крики, смех или пусть даже обыкновенный всхлипы – только бы не эта ненавистная тишина.

Топ-топ..

Глава 6

Если долго смотреть лжецу в глаза, он не сможет продолжать обманывать. Ведь поддерживать зрительный контакт и одновременно с этим сочинять крайне сложно – более того, ложь будет звучать сухо и совершенно неубедительно. Именно так считала Мэг Стетлер, и, когда вошла в квартиру, обнаружив спящего Джека у себя в комнате, бесцеремонно схватила его за волосы:

– А теперь немедленно объясни мне, почему директор школы только что позвонил мне с жалобой на твое поведение?

Женщина намертво вцепилась в темные пряди еще сонного, но уже отчаянно вырывающегося мальчишки, и что есть сил заорала, с каждым словом все сильнее и сильнее оттягивая волосы.

– Почему он позвонил мне? Ах, да, наш малыш ПЛОХО СЕБЯ ВЕДЕТ!

Мэг сделала рывок в сторону, желая сбросить провинившегося с постели, но, когда услышала его жалобные стоны, продолжила, как ни в чем не бывало:

– Нравится распускать кулаки? Тогда чего ты ждешь, Дауни, давай, врежь мне, сделай, что умеешь! Почему же сейчас ты уже не такой смелый?

Женщина бросила на раскрытое настежь окно короткий, но расчетливый взгляд. Джек встретился с тетиными грязно-коричневыми глазами и на миг время для него вновь остановилось. Совсем как тогда, посреди ненавистного школьного коридора, но в прошлый раз за этим, казалось бы, секундным промедлением последовал приток сил. Теперь же отчетливее видна была каждая тоненькая ресничка Стетлер, ее вздернутая в яростном припадке губа, дряблые щеки и пожелтевшие от курения, едва виднеющиеся из-за приоткрытого рта, зубы. Всем своим видом она словно говорила: «Даже не вздумай закричать, парень. Мы оба знаем, чем это может закончиться, правда? Так что давай без глупостей, иначе я потрачу уйму своего драгоценного времени, рассказывая прохожим, как ты случайно прищемил дверью палец и неистово орал».

Они смотрели друг на друга чуть больше минуты, и, когда Мэг прочитала понимание и повиновение во взгляде напротив, рванула снова и сильной рукой закрыла последний-шанс-на-спасение-Джека-Дауни.

– Неужели ты до сих пор не понял, что твое существование в этом доме – не более прихоти моей доброй души? – тихо начала она после этой, кому-то показавшейся вечностью, паузы. – Я кормлю тебя, дарю тепло и крышу над головой, и вот чем ты решил мне заплатить? Так ты благодаришь свою тетю, Джеки?

Парень терпел, когда острые ногти прошлись по коже на макушке, терпел, в то время как ОНА снова и снова бросалась на него, брызжа ядовитой слюной, но стоило слезам боли выступить на глазах, Дауни начал сопротивляться. Выбрав удобный момент, извернулся, несмотря на хруст вырываемых с корнем волос, и всем своим телом навалился на ошарашенную противницу, сбивая ее с ног и не позволяя подняться.

– Отпусти меня, урод! Живо слезь, иначе я вспорю тебе глотку ножом, и ты очень пожалеешь об этой выходке!

Джек изменил свое положение, по-прежнему не реагируя на выкрики и угрозы, и посмотрел в сторону выхода из комнаты. Вон там, в сером сумраке, должна быть спасительная дверь, нужно всего лишь…

«Успеть, вот, что тебе действительно нужно. Ты уже не маленький мальчик, которого она не ударит за просто так, нет, чувак, тебе скоро восемнадцать. Ни для кого не секрет, что будет, если ты сейчас смоешься и оставишь ее – вряд ли после этого ты сможешь вернуться сюда».

Но ты знаешь кое-что наверняка: если покажешь себя слабым, она накажет тебя. Или даже убьет. Теперь точно может убить, Джеки, и ты сам виноват в том, что разозлил голодного зверя. Им положены клетки. Так может ты оставишь ЕЕ наедине с железными прутьями? Кажется, тебе пора на выход. Посещение зоопарка несколько затянулось.

Более не медля ни секунды, парень сгруппировался, ожидая возможного удара, и дернулся вправо, к заветному выходу и свободе. Он уже мысленно распахивал дверь дома, вылетая в осенний вечер, слышал быстрый победный топот ног по дороге, вдыхал влажный, пахнущий травой и гниющими листьями воздух…

Костлявая рука вцепилась в запястье Джека, не давая ему сдвинуться, и на мгновение Дауни увидел повернутое к себе женское лицо. Глядя на него, на искаженное злобой и ненавистью выражение, на прилипшие к потному лбу пряди волос, он подумал: «Она ни за что не позволит мне вернуться».

Резкий рывок, и кожа тут же отозвалась острой болью.

Еще один – до серебристой ручки меньше метра.

Последний, и от свежего городского воздуха чуть не закружилась голова, а Джек все бежал и бежал, слыша за собой крик Мэг, по-прежнему несясь без остановки, перепрыгивая ямы и расталкивая идущих людей. Стюарт – Стрит, следом Арлингтон, Тремонт…

Только убедившись, что погони не намечается, и дом давно исчез вдали, скрытый фонарными столбами, деревьями и перекрестком, он остановился, судорожно глотая воздух.

«Такому не учат в колледже или школе, это уж точно. Можно часами грызть корки книг по физической культуре и упасть в грязь на первом же повороте… Лучше не думать о том, что случилось бы, упади я где-нибудь недалеко от НЕЕ».

А что теперь, Джеки? Тебе некуда идти.

Парень взглянул на наручные часы и вздохнул. Еще полчаса до этой импровизированной встречи в парке, а он без сотового и совершенно не знает, как скоротать время. Лучше и быть не может.

Посуди сам, ведь теперь тебе не придется убегать от этой девчонки и предстоящего с ней разговора – скука не позволит. И что бы ты там сейчас не говорил, это правда, ведь твое подсознание машинально отторгает одиночество и приветствует любое общение, будь то даже простой секундный контакт. У тебя нет выбора, конечно, если ты не хочешь вернуться обратно. Радушные объятия и вкусный ужин – по-моему, тебе не следует ожидать чего-то особенного. Чего-то хорошего.

– По-моему, общением с людьми я уже сыт по горло, – усмехнулся Дауни, поднимая поврежденную руку на уровень глаз. Проходящая мимо женщина в бежевом пальто недоуменно посмотрела на парня, что-то пробормотала про себя, и ускоренным темпом двинулась дальше.

Джек вздрогнул и подпрыгнул на месте, когда ему на голову плавно опустился оранжевый лист. Немного придя в себя и успокоив бешено колотящееся сердце («А вдруг это была бы ОНА, бросилась за мной и, увидев, что я остановился, напала сзади, схватив за шкирку и, как строгая мать, причитая на всю улицу, волокла бы к дому, а там…), он смахнул мусор и, бодро развернувшись, пошел по Тремонт – Стрит к бостонскому парку.

***

Едва миновав полукруглую арку входа с выведенным на ней белой краской «Добро пожаловать» и огромный разноцветный стенд с подробным расписанием мероприятий на всю будущую неделю, Джек огляделся по сторонам. Всюду, куда только падал взгляд, пестрели трехцветные дубы; некоторые из них были сплошь зеленые, и сухое дыхание осени не успело их коснуться, кое-где на других верхушки уже пожелтели, а растущие вдоль заасфальтированных дорожек кусты полностью иссохли, став похожими на уродливые колючки. Немного спереди из-за редкой листвы выглядывал серый памятник, жаль, его название по-прежнему остается для парня загадкой, ведь урок истории на свежем воздухе он благополучно прогулял.

мы ведь никогда не упустим возможность упустить возможность, верно?

Вновь смерив статую печально-холодным взглядом, Дауни продолжил прогулку, внимательно вглядываясь в лица сидящих на лавочках. Какое-то странное и навязчивое чувство все более и более нарастало, стремясь полностью его поглотить – казалось, что именно сейчас, здесь, в этом несчастном парке, что-то должно случиться, нечто крайне важное и значимое; и теперь он слишком внимательно и подозрительно смотрел на людей, напрягал слух, готовясь получить какой-либо сигнал, будь то простой удар в плечо или звук знакомого голоса… «Привет, паранойя», – подумал Джек, увеличивая скорость ходьбы, но тут же себя одернул. «Тебе некуда спешить, идиот. Ты умудрился вляпаться в сильнейшие неприятности, но это ничего, нужно лишь дать ЕЙ остыть, и все будет в полном порядке».

Брюнет плелся по подметенной аллее до тех пор, пока не увидел свою новую знакомую на одной из скамеек. Она что-то быстро печатала в телефоне, временами не сдерживая улыбку и выпуская из себя тихий смешок, из-за чего заправленная за ухо прядь рыжих волос то и дело попадала ей в глаза. Синяя джинсовая куртка была распахнута, своей длиной почти перекрывая черную, доходящую до колен, юбку. Обыкновенно люди сидят с кислыми лицами на этих самых скамейках, подложив под себя какую-нибудь кофту или сумку и таким образом спасаясь от холода; поднимают грустные глаза к небу, и в двух бездонных стекляшках отражаются серые облака и изредка расчерчивающие их точки-птицы; а эта улыбается, как будто ей далеко не все равно, и так странно смотреть было ей в лицо, будто в том есть что-то запретное или стыдное.

Пока есть время – беги, Джеки, и к черту эти детские игры. Общение с ней не принесет…

Дауни уже было хотел нырнуть за растущее неподалеку дерево и медленно, шаг за шагом, пятиться к выходу, чтобы остаться незамеченным, но девочка оторвала глаза от дисплея и обвела взглядом аллею. Приветливо улыбнулась, поправив непослушные волосы, и помахала рукой застывшему в полной нерешительности парню.

Ты упустил шанс на спасение, чувак. Теперь тебя ждет смертная скука, сопровождаемая щенячьим блеском в глазках этой рыжей.

– Привет, меня Рэйчел зовут, но сокращенно – Рэй, – поздоровалась она, освобождая половину места для пришедшего. – И, между прочим, я здесь уже очень давно. Жду тебя.

– Да, я знаю. Приношу свои извинения, – съязвил он и театрально откланялся, усаживаясь рядом. – Так о чем же ты хотела поговорить – неужели это было настолько срочно, что ты не поленилась прийти в мое скромное обиталище?

– Помнишь, мы однажды виделись в школе? – осторожно начала девочка, засовывая руку в карман джинсовки и ощущая уверенность при сжатии в ладони лежащей там подковы. Джек ухмыльнулся и уже открыл было рот, но тут же оказался бессовестно прерван пылкой речью. – Наверное, ты сейчас скажешь: «Вообще-то я учусь в ней одиннадцать лет, а ты, быть может, пять или шесть», – и я легонько тебя ударю, потому что перехожу уже в восьмой класс, и мне далеко не двенадцать. Но затем ты снова продолжишь, вернувшись к сути вопроса, ведь вероятность нашей встречи в помещении школы очень велика, и, наверняка, мы уже не раз друг друга встречали…

Рэйчел выпалила все это почти на одном дыхании, отчаянно жестикулируя и не желая показаться глупой в чужих глазах. «Ты думаешь, что говоришь с ребенком, Дауни, хотя разница в три, четыре или сколько-там года не делает тебя взрослым».

– Я не собирался придираться к твоим словам, – поправил ее парень и прервал этот, возможно очень долгий и неинтересный, монолог. – Меня больше беспокоит причина твоей настойчивости.

– Ах, точно… Так вот, когда мы столкнулись в коридоре несколько дней назад, ты обронил кое-что…

– То есть это ты та самая рыжая, которую я очень вежливо попросил отвязаться и в чужие дела не совать нос?

Джек громко хохотнул и впился глазами в новую знакомую, отмечая детали ее внешности. Ну, конечно – те же самые веснушки, покрывающие щеки, зеленоватые с ореховыми вкраплениями глаза, плотно сжатые, но постоянно растянутые в улыбке губы, голос… Как можно было раньше всего этого не заметить?

У тебя были дела куда важнее, помнишь?

– Почему твое «рыжая» звучало как оскорбление? – насупилась Рэйчел и встала с лавочки, теперь возвышаясь над брюнетом.

– Каждый воспринимает фразы так, как ему больше нравится. Это психология, рыжик, и ты…

– Как ты только что меня назвал?!

Не дожидаясь обидного подзатыльника или пинка, Дауни сорвался с места и побежал по аллее, иногда оборачиваясь назад и смиряя догонявшую победным взглядом. «Эта пробежка куда лучше той, правда?» Девочка старалась не отставать, но слезы смеха делали свое дело, и она остановилась в нескольких метрах от Джека, все еще смеясь и пытаясь отдышаться. Дауни подскочил к ней и пропел прямо над ухом:

– А ты редко балуешь себя физическими упражнениями. Может, тебе стоит всерьез заняться спортом?

Робертсон слабо замахнулась на него. «Ты не ошиблась, пчелка», – раздался в ее голове голос Хлои, услужливо озвучивающий непрошенные мысли. «Он, конечно, не подарок, и характером не блещет, но друг из него ничего так. На твердую тройку».

– Сделаю вид, что не слышала этого, – парировала девочка, как вдруг радостно облизнулась, краем глаза заприметив тележку мороженщика. Удивительно, что в такой поздний час он еще не повесил тяжелый замок на свой белоснежный вагончик. Джек сунул руку в карман, почти выпотрошив его, и извлек оттуда мятую десятидолларовую купюру.

Это почти все твои сбережения, Джеки, и ты решил потратить их на сладкое для себя и какой-то (как ее там зовут, надо бы вспомнить) Рэйчел. Сейчас не время для благородства, особенно если ты собираешься провести эту ночь неизвестно где без единого цента и крошки хлеба на ужин

«Уверен, оно того стоит», – успокоил себя парень и ровным шагом направился к продавцу.

– Какое будешь? – спросил он девочку, и в ту же секунду был по уши засыпан извинениями и бормотанием:

– Да нет, что ты, я просто… Просто увидела, только и всего… И вообще, я равнодушна к мороженому и всякому такому…

– Если не хочешь брать его, как угощение или подарок, сделаем так: сегодня я куплю два рожка, а в следующий раз придется заплатить тебе. Идет?

– Конечно! – снова повеселела пристыженная некогда Рэйчел и с важным видом нависла над прилавком. Каких только вкусов не предлагал купить этот полноватый мужчина в смешной приплюснутой сверху шапочке – темно-желтое «лимонное», белоснежный «пломбир», сливочное с шоколадной крошкой, манящее фиолетовым «черничное», «банановое», «персик»… Казалось, глаза уже готовы разбежаться, а сделать выбор не так уж и просто. Слишком много притягивающих цветов, слишком яркие образы подбрасывает одурманенное открывшимся видом воображение, ведь можно вечно думать о покрытом взбитыми сливками стаканчике с холодным лакомством, или же горе различных шариков в глубокой розовой миске…

Тишину нарушил поежившийся от порыва ветра мороженщик:

– Никак не можете выбрать? С моей дочерью та же беда – как увидит в магазине полки с конфетами или печеньем, замирает около них и всматривается, оценивает каждую пачку, а простоять так может с час и больше!

– А я, сэр, пожалуй, все же определился, – подал голос Дауни и указал пальцем на коричневую массу, – одно шоколадное.

Мужчина удовлетворенно кивнул и медленно натянул прозрачные перчатки, изогнутой ложкой начиная соскребать десерт в вафельный рожок. Проделывая все это, он бросал на обоих своих покупателей короткие удивленные взгляды.

– Знаю, что не должен этого говорить, но… в такую-то погоду… и мороженое… Признаюсь честно, хотел уже было уезжать из города – к счастью, эта малышка моя собственная, – мужчина гордо указал кончиком локтя на свой вагончик, но после несколько помрачнел и добавил с нескрываемой грустью:

– Эмили просила не закрываться до первых дождей. А там что будет, как знать…

Он демонстративно вздрогнул и передал лакомство Дауни. Тот выглядел снова помрачневшим и равнодушным, а вот его спутница дружелюбно улыбнулась и поспешила восторженно пояснить:

– Моя сестра говорит, что временные рамки, придуманные людьми – полные глупости. Не важно, жарко сейчас или такой холод, что зуб на зуб не попадает, главное искренне хотеть, и тогда любое, даже самое абсурдное на первый взгляд действие будет казаться нормальным. Человек не обращает внимания на помехи и прочие препятствия, когда чего-то отчаянно желает, верно?

– А вы абсолютно правы, юная леди, – ответил ей мужчина, теперь замерев над прилавком с ложкой и новым, на вид хрустящим и очень аппетитным рожком. – Каким вкусом я смогу вас порадовать?

Рэйчел прикусила губу и в последний раз пробежалась глазами по контейнерам с названиями – этикетками. «Ну же, не испытывай судьбу и не заставляй его ждать тебя. Ты же помнишь, что он все еще с недоверием к тебе относится и может в любую секунду развернуться и уйти прочь, так что… Выбери уже это чертово мороженое!»

– Черничное, пожалуйста.

– С вас пять долларов, – произнес, наконец, продавец, протягивая десерт девочке и в ожидании теребя пухлыми пальцами пуговицы плаща. Казалось, что он хочет поскорее получить сумму и избавиться от этих странных людей, поведение которых предсказать немыслимо, ведь, если они в эту же секунду бросятся бежать, догнать их будет невероятно сложно.

Джек рассчитался и засунул сдачу в карман, небрежно прощаясь с мороженщиком и вновь располагаясь к Рэй. Та не медлила, а нижняя губа уже была измазана фиолетовым сиропом. Словно не замечая этого, девочка продолжала неспешно есть, особое внимание уделяя каждому кусочку и при этом блаженно жмурясь.

– Только не говори мне, что уже несколько лет не ела мороженого, – предупредил Дауни, расправившись с большей частью своего лакомства.

– А что будет, если скажу?

– Я разочаруюсь в тебе, рыжик.

– Да почему… Ладно, неважно. На самом деле раньше, то есть довольно-таки давно, отец привозил нам вкуснятину каждые выходные – будь то фруктовый лед или шоколадные конфеты, – начала Робертсон и захрустела вафлей. – Мы с Хлоэй этого не ценили, а относились больше как к должному. Поэтому подарки скоро прекратились.

– Хлоя… Она твоя сестра, да? – уточнил Джек, почему-то поднимая голову к небу и бормоча себе под нос имена. – Ты хочешь сказать, Хлоя Робертсон?!

Так вот, откуда она знает твой адрес… Неплохо они подготовились, да? Теперь под твоим боком вечно будет вертеться ее информатор.

– Да. Я думала, ты знаешь. Она же вроде учится вместе с тобой.

– Ты на нее непохожа, – после некоторого неловкого молчания произнес Джек, откашливаясь и сжимая в ладони с десяток крошек от съеденного рожка. – Не знаю, как такое бывает, вы же вроде сестры, но… Просто поверь, что вы очень разные. Никогда бы не подумал…

Парень улыбнулся собственным мыслям, еще не понимая, были они озвучены или до сих пор мирно покоятся в его голове. «Значит, Рэйчел Робертсон… Неплохо звучит».

Девочка вдруг подскочила на месте и начала шарить рукой в кармане джинсовой куртки. Спустя минуту напряженных поисков она выудила оттуда что-то маленькое, по цвету напоминающее камень, и протянула изумленному брюнету.

– Я пыталась отдать ее еще утром, но ты меня очаровал своей любезностью, поэтому держи.

Медная подковка, подаренная Дауни его отцом еще в детстве, аккуратно легла в раскрытую юношескую ладонь.

– Я… потерял ее? – неверяще спросил Джек то ли у спутницы, то ли у самого себя, боясь прикоснуться к вещице.

– Еще тогда, в школе, но я не знала, твое это…

Но брюнет уже ничего не слышал. Слова быстрым потоком проносились мимо ушей, а в голове снова кто-то случайно включил проектор. Черно-белые картинки мгновенно превратились в целостный фильм, и теперь перед глазами был не парк и аллеи с опавшими листьями, а далекое-далекое всеми забытое воскресенье. Солнце тогда еще не грело,

но весенняя оттепель лучше всякой жары поднимала серое настроение, придавая ему радужных красок. В небольшом доме Дауни готовился праздничный обед; с минуты на минуту должен вернуться из длительного отъезда глава семьи. Шарлотта нарядилась в свое любимое, и потому свято оберегаемое от пыли, но редко сидящее на самой женщине, белое платье до колена, с завязанным на боку в виде банта шелковом поясом. Сам же Джек наряжаться не хотел, но, видимо, мамина ласка и пару теплых слов сделали свое дело – выглаженная и отутюженная рубашка и клетчатые штанишки делали мальчика похожим на насупившуюся куклу.

Только-только из духовки хозяйка вытащила румяную утку, покрытую золотистой корочкой, и начала быстрыми отточенными движениями шинковать зелень, как дверь дома распахнулась и впустила на порог высокого мужчину лет тридцати. Взлохмаченные ветром темные волосы так и норовили попасть ему прямо в лицо, а бежевая сумка болталась на сильном плече. Джек бросился к отцу:

– Папа! Почему ты так долго?

– Прости, малыш, злые акулы в серых костюмах никак не давали поскорее уйти. Им снова нужны были разные бумажки – а разве можно оставить акул без помощи? Пусть лучше едят бумагу, чем кого-то еще.