Текст книги "Избранные труды. Том IV"

Олимпиад Соломонович Иоффе
Избранные труды. Том IV

© Наследники, 2009

© И. П. Грешников, предисловие, составление, 2009

© А. Г. Диденко, А. Г. Потюков, вступ. статья, 2009

© Д. М. Коротков, перевод, 2009

© Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2009

* * *

Последние годы жизни и творчества О. С. Иоффе

Я расскажу о некоторых фактах последних десяти лет жизни Олимпиада Соломоновича Иоффе. В чем-то я повторюсь, поскольку об отдельных эпизодах я уже писал в предисловиях к его работам.

Классик правовой мысли, отметив свой 75-летний юбилей, принял твердое решение прекратить научную деятельность. Но, к счастью, под влиянием друзей эта решимость вскоре улетучилась. Все его работы после этой даты опубликованы в Казахстане, в основном в выпусках сборника «Гражданское законодательство: Статьи. Комментарии. Практика». Темп подготовки статей О. С. Иоффе был настолько высок, что, подгоняя каждый выпуск под готовность его статей, за один год было издано 5 выпусков, хотя до этого предполагалось, что в результате больших усилий ежегодно можно выпустить от силы 2–3 номера. Быстрота публикаций в Алма-Ате приводила его в восхищение.

Издание работ этого автора было непростым делом. О. С. Иоффе представлял работы в рукописном виде, написанные весьма трудным почерком. Мы перепечатывали рукопись и посылали в США на сверку. После корректуры процесс повторялся. Времени это занимало много, однако результат себя полностью оправдал.

Любопытно взглянуть на то, как возникали замыслы отдельных работ. Несколько лет назад я заехал к О. С. Иоффе и жил в соседней квартире, которую он снял для меня. Утром я приходил к нему, и он приступал к размышлениям о праве, политике, экономике постсоветского периода. Разумеется, в разговорах присутствовали какие-то мелкие бытовые вещи. Зашел разговор о плохой американской еде, и он с ностальгией вспомнил, что когда мог самостоятельно водить машину, то часто в одном хартфордском русском магазине покупал селедку и настоящий черный хлеб. Я решил доставить ему удовольствие, выяснил, где находится этот магазин, вызвал такси и поехал за селедкой. Надо сказать, что дом гостинично-санаторного типа для достаточно состоятельных пенсионеров, где проживал Олимпиад Соломонович с супругой Евгенией Лазаревной и домработницей Барбарой, расположен в лесу, весьма далеко от города и от каких-то других жилых массивов, поэтому кататься пришлось долго. Путь к нужному магазину был указан мне неточно, негр-таксист с удивлением взирал на пассажира, которого не устраивала голландская и норвежская селедка и упрямо, почти 3 часа, ищущего какую-то особую русскую селедку. Наконец, кто-то указал на якобы русский магазин. Я без надежды зашел туда и спросил, есть ли у них селедка из России. В ответ услышал: «А вы будете брать»? Ответ говорил сам за себя: я нахожусь в нужном месте. И вот с набором всех мыслимых видов селедок (скажу прямо – наша была самая вкусная), черным хлебом, луком и картошкой я появился у Иоффе. Нужно было видеть его детскую радость. Мы отказались от ресторанного обеда. Барбара быстро соорудила соответствующий стол. Я воспользовался приподнятым настроением Олимпиада Соломоновича, усиленного казахстанским коньяком (Олимпиад Соломонович имел сложную теорию о пользе коньяка при диабете, которым он страдал, и излагал преимущества этого способа лечения, бросая при этом поучительные взоры на строгих жену и домработницу, до сознания которых эти очевидные преимущества никак не доходили), и стал расспрашивать его о людях, окружавших его на протяжении долгой жизни. О. С. Иоффе рассказал о многих известных ученых, давая им развернутые характеристики, с оценкой их сильных и слабых сторон, иногда сопровождая тонкими характеристиками личных особенностей. Это были захватывающие рассказы, сродни портретным зарисовкам таких мастеров, как историк академик Е. Тарле или литературовед профессор И. Андронников. Я попросил его написать воспоминания, но вначале согласия не получил, и лишь после многократных последующих настояний согласие было получено. Так появилась работа «Мои учителя». Результат получился очень интересный, но, все же, на мой взгляд, проигрывающий в сравнении с устными рассказами за счет почти полного исключения критических оценок научной специфики творчества героев этих рассказов и упоминания о вполне невинных или извиняемых их человеческих недостатках.

Когда Олимпиад Соломонович работал профессором в Хартфорде, я попал к нему на лекцию по римскому праву, после которой во время прогулки он поделился мыслями об особенностях профессорской работы в США, трудностях, с которыми он столкнулся, начав преподавать в Америке. Основной сложностью был язык. Английская разговорная практика была мала. Идя на лекцию пешком, приходилось всю дорогу прокручивать в памяти текст предстоящей лекции. Во время лекции в вузах США принято задавать вопросы, и это была другая трудность. Вопросы задавались в самой непринужденной форме: сокращенные, в которых для коренного американца отсутствующие части подразумевались, с использованием необычных идиом, с разной дикцией и акцентом. Понять вопрошающего было нелегко, а часто переспрашивать – неловко.

Еще одна вещь вызывала поначалу, по признанию Иоффе, у него дискомфорт. Это выставление в конце года студентами оценки работы преподавателя. Оценки Иоффе были высокими, но обязательно находились один-два студента, которые оценивали его лекции низко. Возможно, причиной этого был несовершенный английский язык или другие обстоятельства. Помню, как во время захвата «Норд-Оста» мы с женой были в Лондоне и какой-то весьма по виду приличный англичанин средних лет, услышав русскую речь, смотрел на нас с нескрываемой ненавистью, его не сильно успокоило и то, что мы из Казахстана. Он оказался бывшим морским офицером с твердым убеждением, что из России может приходить только зло. Так что угадать, какие твои особенности могут не прийтись кому-то по вкусу, заранее предвидеть нельзя.

Одну из характерных черт американского юридического образования О. С. Иоффе видел в его ярко выраженной прикладной направленности. То, что у нас является предметом теории права и гражданского права, в юридических школах США либо вообще не изучается, либо остается в тени. Поэтому такие вопросы, как деление норм на диспозитивные и императивные, виды правоотношений, категория причинной связи, предмет и метод правового регулирования и т. п. в учебном процессе не затрагиваются. В то же время, когда О. С. Иоффе, после годичного преподавания в Гарвардском университете, прибыл в Хартфорд, декан юрфака, узнав, что О. С. Иоффе вел в Ленинграде курс римского частного права, предложил ему, наряду с другими предметами, читать и этот курс. Этот предмет мог читаться только повыбору студентов. «Но кто запишется на него?» – спросил О. С. Иоффе. «Это уже не Ваша забота», – ответил декан. Так, на протяжении нескольких лет студенты этой юридической школы слушали римское право. Благодаря этому ежегодный рейтинг школы, по мнению руководства, поднялся среди юридических школ США на несколько ступенек.

Интересно было наблюдать за мыслительным процессом этого крупнейшего ученого. На его примере я все больше убеждался, что пушкинские строки относятся не только к поэтическому, но к любому творчеству: «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…» И в самом деле, обсуждая повседневные события, делясь воспоминаниями, он в чем-то ошибался, где-то был наивен, но лишь речь заходила о научных вещах, фразы становились четкими, позиция ясной, высоты полемического искусства сохранялись практическидосамого конца жизни.

Предметом его особенных волнений в последние годы была судьба его произведений. Он постоянно интересовался, как идет подготовка настоящего издания. Его очень радовало, что избранные произведения, в том числе написанные совсем недавно, будут выпущены в его родном Санкт-Петербурге.

Одна из его последних задумок – подготовка книги о реформировании постсоветского общества. Он написал план и хотел подготовить часть I этой работы. Вот этот план:

РЕФОРМА (ПЕРЕСТРОЙКА) И ПРАВО Ч. I.

1. Общая программа.

2. Реформа управления экономикой.

3. Реформа права.

4. Право как проводник реформы.

5. Право как последствие реформы.

6. Взаимосвязь реформы права и экономики.

Ч. II. Специальные проблемы права, связанные с реформой. 1. Реформа и понятие гражданского права.

2. Природа важнейших гражданско-правовых институтов в связи с реформой.

A) Правосубъектность.

Б) Право собственности и другие вещные права.

B) Договор.

Г) Внедоговорные обязательства. Д) Ответственность.

Ярко характеризует этого необыкновенного человека одно из последних высказываний, которое мне довелось услышать. В одном из телефонных разговоров я сказал, что собираюсь связаться по делам с некоторыми известными профессорами из Москвы и Санкт-Петербурга, и спросил, не хочет ли он что-нибудь передать им. Он слабым голосом ответил, что просит передать им привет и благодарность за то, что они позволили ему находиться рядом с ними в науке. Как не преклонить голову перед благородством этих слов!

Работы, идеи, концепции работ О. С. Иоффе как раньше, так и теперь, привлекают самое пристальное внимание всех, кто занимается правовой наукой. Вклад этого известного ученого в науку права, и гражданского права в особенности, неоценим.

Профессор Олимпиад Соломонович Иоффе был и остается одним из выдающихся современных русских правоведов.

Доктор юридических наук, профессор А. Г. Диденко

Воспоминания об О. С. Иоффе

Познакомился я с О. С. Иоффе в 1954 г., когда произошло слияние Юридического института имени М. И. Калинина с университетом. В этот период я заканчивал аспирантуру по кафедре гражданского права. Моим научным руководителем являлся профессор Б. Б. Черепахин.

На сентябрь 1954 г. была назначена защита моей кандидатской диссертации и в качестве официальных оппонентов кафедра назначила профессор С. Н. Братуся и О. С. Иоффе, к тому моменту уже защитившего докторскую диссертацию.

Первое же знакомство с О. С. Иоффе произвело на меня неизгладимое впечатление, прежде всего потому, что его научные познания и умение их понятно и доходчиво передавать слушателям свидетельствовали о глубоком проникновении в суть проблемы: сложное становилось ясным и понятным. Кроме того, О. С. Иоффе привлекал к себе простотой, легкостью и доступностью общения, никогда не смотрел свысока на обращающихся к нему с вопросами студентов, аспирантов, преподавателей. При этом, знакомясь с текстами представленных рукописей, был чрезвычайно требовательным читателем, помогая в то же время конкретными советами, вплоть до редактирования отдельных частей работы. Так, например, уже подготовив отзыв о моей диссертации, О. С. Иоффе неоднократно говорил мне, что если по каким-то критикуемым положениям моей работы я испытываю трудности, то он в любое время может мне помочь в решении этой проблемы.

И это качество О. С. Иоффе проявлял всегда, особенно когда речь шла о подготовке к опубликованию коллективных работ (в частности, учебников). При этом О. С. Иоффе вовсе не навязывал свою позицию, речь всегда шла о нахождении таких аргументов, которые были бы достаточно убедительны для тех, кто будет знакомиться с соответствующими работами. Умение убеждать в правильности отстаиваемой им позиции проявлялось не менее ярко и при обсуждении судебных и арбитражных споров. Этому направлению деятельности кафедры (в тот период, когда О. С. Иоффе уже возглавлял кафедру) придавалось особое значение. Были налажены тесные связи с судебными и арбитражными органами, которые ставили перед кафедрой наиболее спорные и сложные для разрешения вопросы, и они предварительно обсуждались на кафедре, а затем рассматривались на совместных заседаниях. Вспоминаю один из характерных случаев, когда и на кафедре, и на совместном заседании О. С. Иоффе предложил свое решение возникшего спора, убедил в правильности предложенного им решения не только членов кафедры, но и работников арбитража. Однако уже в конце совместного заседания, внимательно выслушав возражения, сказал, что все-таки предложенное им решение является ошибочным, и с той же степенью убедительности предложил иное решение проблемы, с которым в итоге все согласились. Таким образом, О. С. Иоффе умел признавать ошибочность своей позиции, что как раз и характеризует его как настоящего ученого. Степень же убедительности его доводов основывалась не на властных полномочиях, как заведующего кафедрой (как это часто бывает), а на его научном авторитете, который в подобного рода случаях является определяющим.

Как заведующий кафедрой О. С. Иоффе особое внимание уделял организации учебного процесса и контролю за его выполнением. В частности, подготавливаемые для студентов задания для практических занятий обсуждались на кафедре, включая и решения наиболее сложных задач по всем темам, что особенно полезно было для молодых преподавателей. Важное значение О. С. Иоффе придавал работе студенческого научного кружка по гражданскому праву, поскольку особенно активные участники работы кружка обоснованно рассматривались как потенциальные кандидаты для поступления в аспирантуру. Кроме того, на факультете достаточно широко использовался такой метод вовлечения студентов в научную работу как научные студенческие конференции, поэтому отбор докладчиков на такие конференции осуществлялся под контролем О. С. Иоффе.

Лекционный курс по гражданскому праву, читаемый О. С. Иоффе, воспринимался студентами с огромным интересом не только вследствие того, что курс излагался очень содержательно, но и потому что самые сложные проблемы гражданского права излагались так, что даже не очень подготовленные слушатели хорошо усваивали читаемый материал. Немаловажную роль здесь играло и великолепное лекторское мастерство: эмоциональная подача материала, широкое привлечение практики, доступность восприятия и т. д. Не случайно довольно часто студенты других факультетов, наслышанные о превосходных лекциях профессора О. С. Иоффе от своих товарищей по юридическому факультету, стремились попасть на эти лекции.

Из числа особых достоинств профессора О. С. Иоффе как ученого и преподавателя следует отметить его колоссальную трудоспособность. Когда кто-нибудь из членов кафедры не представлял к намеченному сроку свою часть работы (при подготовке коллективных изданий), ссылаясь на загруженность учебной работой, либо приводя какие-либо иные уважительные причины, которые помешали представить рукопись в установленное время, О. С. Иоффе всегда интересовался, как систематически велась работа таким «провинившимся» преподавателем над рукописью независимо от имеющейся учебной нагрузки или выполнения других поручений. При этом обращал внимание на то, что вне зависимости от выполнения всяких других обязанностей он считает своим долгом «сидеть» за столом не менее 6–8 часов. Нам такое представлялось почти невероятным. Однако его познания в науке права, многообразие научных исследований и многочисленных публикаций лишь подтверждают это утверждение. О. С. Иоффе неоднократно говорил о том, что только повседневная, многочасовая, кропотливая работа над различными источниками дают положительный результат.

Могу утверждать, что дискуссии, которые велись на кафедре под руководством О. С. Иоффе, постоянно вспоминаются и сейчас, по прошествии многих лет, особенно тогда, когда обращаешься к его работам по проблемам гражданского права и снова чувствуешь себя признательным учеником и почитателем его таланта.

Кандидат юридических наук, доцент А. Г. Потюков

Предисловие

Олимпиад Соломонович Иоффе из тех людей, которых, даже не будучи знаком лично, кажется, знаешь всю жизнь.

Предваряя, собственно, текст этого небольшого предисловия, необходимо сказать несколько слов о том, почему его составление было поручено редколлегией именно мне. Поступив в 1985 г. на юридический факультете Казахского государственного университета (КазГУ) я связал свою судьбу с цивилистикой и кафедрой гражданского права КазГУ, которой заведовал профессор Юрий Григорьевич Басин. Сегодня это – кафедра гражданского права Казахского гуманитарно-юридического университета (КазГЮУ), ею заведует профессор Анатолий Григорьевич Диденко. По признанию самого Олимпиада Соломоновича – Юрий Григорьевич, Анатолий Григорьевич, а также работающий на кафедре профессор Бахыт Базарбаевич Базарбаев, – были его близкими друзьями и коллегами.

Обучаясь на юрфаке и в аспирантуре, мы изучали гражданское право по Иоффе и Басину, существовали даже магнитофонные записи лекций Олимпиада Соломоновича, сделанные в Ленинграде и во время его командировок в Алма-Ату в 1960–1970-е гг. Одним из весомых результатов тесного научного сотрудничества О. С. Иоффе с кафедрой гражданского права КазГУ стал Комментарий к ГК КазССР (1963 г.), вышедший в свет в 1965 г. под редакцией М. А. Ваксберга, Ю. Г. Басина и Б. В. Покровского, объемом около 50 п. л. Автором пяти глав данного комментария, а также соавтором предисловия к нему, являлся Олимпиад Соломонович[1]1
  Гражданский кодекс КазССР1963 г. несколько отличался от своего «российского собрата» и от ГК других союзных республик, если можно так выразиться, большей «цивилистической» направленностью. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к тексту ГК КазССР и проанализировать особенности его основных институтов. Интенция его соавторов, в том числе Олимпиада Соломоновича Иоффе, была направлена на придание гражданскому законодательству Казахстана частноправового содержания, что ярко отразилось в смелых, и вместе с тем ироничных словах краткого предисловия к Комментарию к ГК КазССР– «в коммунистическом строительстве полностью используются товарно-денежные отношения в соответствии с новым содержанием, которое они имеют в плановом социалистическом хозяйстве, и применяются такие важные инструменты развития экономики, как хозяйственный расчет, деньги, цена, себестоимость, прибыль, торговля, кредит, финансы. Строительство коммунизма опирается на принцип материальной заинтересованности граждан, предприятий, колхозов и других хозяйственных организаций…С этим связано дальнейшее укрепление и развитие оперативной и имущественной самостоятельности и инициативы предприятий и иных хозяйственных организаций, расширение их прав в рамках единого народнохозяйственного плана»(см.: Комментарий к Гражданскому кодексу КазахскойССР/Под ред. М. А. Ваксберга, Ю. Г. Басинаи Б. В. Покровского. Алма-Ата: «Казахстан», 1965. С. 7–8).
  Интересный и глубокий комментарий ГККазССР (1965 г.) в течение 25 лет служил настольной книгой для десятков тысяч практических работников, судей, адвокатов, юрисконсультов, следователей, прокурорских работников, хозяйственных руководителей, многие его положения еще долго останутся актуальными.


[Закрыть]. Кроме названных ученых, в подготовке комментария приняли участие профессора и доценты кафедры гражданского права КазГУ и сотрудники Института философии и права АН КазССР, в их числе Б. Б. Базарбаев, М. Г. Масевич, С. И. Меерзон и др. В соавторстве с О. С. Иоффе также был написан «Комментарий к Кодексу о браке и семье КазССР», вышедший в 1972 г. под редакцией Ю. Г. Басина.

Несмотря на то, что с начала 80-х годов Олимпиад Соломонович жил и работал в США, как только время предоставило возможность общаться, дружеские связи коллег и друзей с ним были восстановлены. А в 90-е годы и вплоть до кончины Олимпиада Соломоновича в 2005 г. встречи стали регулярными. Гостями Иоффе в США были Ю. Г. Басин, А. Г. Диденко, а также другие сотрудники нашей кафедры, живущие ныне в США, России, Европе.

С 1999 г. идосего времени (2006 г.) работы О. С. Иоффе публикуются в Алма-Ате в сборнике «Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика» (выпуски № 8, 10–15, 17–22, каждый год выходит по два-три сборника), а также в двух учебных пособиях «Гражданское право», подготовленных в 1999 и 2003 гг. под редакцией А. Г. Диденко.

Юрий Григорьевич и Анатолий Григорьевич совместно с Олимпиадом Соломоновичем работали над проектом Гражданского кодекса стран СНГ (Модель) и проектом Гражданского кодекса Республики Казахстан. Переписка с Олимпиадом Соломоновичем, касающаяся цивилистических вопросов, его статьи часто были предметом обсуждения на заседаниях кафедры. Одним словом, на протяжении последних 20 лет Олимпиад Соломонович принимал незримое участие не только в моей судьбе, но и в жизни всех преподавателей и сотрудников нашей кафедры гражданского права, а также многих сотрудников Института частного права КазГЮУ. Возможно поэтому, неоднократно посещая Петербург в 90-е годы, я не переставал удивляться тому факту, что Иоффе не публикуют в городе, который он защищал в годы войны и которому отдал лучшие годы своей жизни, где состоялся как Цивилист и Учитель. Шанс исправить ситуацию представился в 2001 г., когда у меня сложились неплохие деловые отношения с издательством «Юридический центр Пресс» и его руководителем доцентом юридического факультета СПбГУ Рауфом Магеррамовичем Аслановым. Предложение об издании избранных работ Олимпиада Соломоновича в нескольких томах было поддержано редколлегией, в состав которой входили Александр Петрович Сергеев, Владимир Федорович Попондопуло и многие другие. Мне было поручено собрать работы Олимпиада Соломоновича, изданные в Казахстане, уладить некоторые вопросы, связанные с переизданием его статей в России, а также помочь установить личный контакт с автором для заключения соответствующего договора, что и было сделано.

Читатель, открывая 4-й том работ Олимпиада Соломоновича Иоффе, получает уникальную возможность ознакомиться с «поздним» Иоффе, трудами, написанными Олимпиадом Соломоновичем (далее – О. С.) в США в период с конца 1990-х по 2005 г. В России данные работы публикуются впервые[2]2
  Об истории их первой публикации в Казахстаном. статью А. Г. Диденко «Последние годы жизни и творчества О. С. Иоффе».


[Закрыть].

Краткая характеристика последних работ Олимпиада Соломоновича

В творческой жизни О. С. 2001–2004 гг. стали завершающими, подводящими некий итог, и вместе с тем эти годы были необычайно плодотворными. Результатом стали 13 работ на русском языке общим объемом более 30 печатных листов. 11 работ публикуются в данном томе. Двенадцатая работа О. С. Иоффе «Размышления о праве», к сожалению, не вошла в 4-й том, она вышла отдельным изданием в Астане в 2002 г. Тринадцатая – лекция из курса лекций по гражданскому праву под редакцией профессора А. Г. Диденко, еще не увидела свет, впрочем, как и сам курс лекций. Большинство созданных О. С. работ посвящено фундаментальным вопросам частного права, проблемам теории права, несколько из них представляют собой воспоминания.

В статье «Право и поведение» (2004 г.) Иоффе обращается к важной и весьма актуальной теме соотношения и взаимодействия права и трех, как пишет сам автор, «неправовых компонентов»: поведения, интереса и воли. Работа подводит определенную черту под дискуссией, имевшей место еще в советской науке права. Работа представляет собой методологически выверенный образец научной статьи, в которой автор подробно описывает предмет, метод исследования, дает характеристику субъекта исследования, последовательно вводит и разбирает категории поведения, интереса и воли. Помимо того, Иоффе вносит ряд ценных предложений, не связанных непосредственно с темой статьи, например, предложение об издании в России западных книг на языке оригинала.

Статья, как пишет О. С., «основывается на методе материалистической диалектики, взятом в чистом… виде». Для Иоффе методология, лежащая в основе учения Маркса и Энгельса, в том числе диалектика Гегеля и материализм Фейербаха, позволяет наиболее объективно отражать реальность нашего бытия и освещать правовые и связанные с ними явления. Последовательность, с которой Иоффе отстаивает основные методологические и теоретические постулаты марксизма, вызывает уважение. Приведем лишь несколько ярких примеров, почерпнутых О. С. из курса теории права по Марксу. Так, в частности, О. С. констатирует, что марксизм распространил материализм на общественное развитие, подразделив общественные явления на всеопределяющий экономический базис и надстройку – систему политических и юридических взглядов и учреждений[3]3
  Иоффе О. С. Правоиповедение // Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика/ Под ред. А. Г. Диденко. Алма-Ата,2004. Вып.21.С. 5.


[Закрыть]. «Бесспорно, – пишет О. С., – подобно новому обществу, приходящему на смену старому, новое право будет более высоко развитым, чем его предшественники»[4]4
  Там же. С. 6.


[Закрыть].

Не вдаваясь в дискуссию и подробный анализ, заметим, однако, что вся история ХХ в. свидетельствует об ином. Политические и правовые институты («надстройка») определяли и определяют пути и скорость развития экономик, как в развитых, так и в развивающихся странах. СССР являет собой наиболее яркий пример торжества ленинского тезиса о «примате политики над экономикой». Что же касается нового, более высокоразвитого права, то и это далеко не бесспорно. Сравним право Рима в период Республики или даже во времена императора Юстиниана и право европейских государств раннего Средневековья. Если первое было высокоразвитым, то второе в V–IX вв., находилось лишь в самом начале своего пути к совершенным образцам кодифицированного права европейских государств XIX–XXI вв.

Западный мир давно уже исповедует инженерный и технологический подходы к решению экономических и социальных вопросов. Базис современных экономики и общества – это инфраструктуры, которые задают правила и порядок движения товаров, оказания услуг, передачи технологий, а также обусловливают избирательный и законодательный процессы. Торговля, финансы, связь, транспорт, медицина, система образования, сервисные службы и т. д. – это системы жизнеобеспечения, построенные человеком и поддерживаемые им искусственно. В этом смысле, с одной стороны, нельзя разделить мнение О. С. о том, что «капитализм не строится, а возникает», капитализм именно строится и право играет в этом строительстве самую активную роль, оно может способствовать или наоборот тормозить его (капитализма) развитие[5]5
  Даже если принимать формационную теорию общественного развития Марксав качестве рабочей модели.


[Закрыть], с другой стороны – построение капитализма, вне всяких сомнений, это «длительный исторический процесс»[6]6
  ИоффеО.С.Право и поведение// Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика/ Под ред. А. Г. Диденко. Алма-Ата,2004. Вып.21.С. 9.


[Закрыть].

Олимпиад Соломонович, определяет поведение людей и их коллективных образований как предмет правового регулирования. Цель такого регулирования – это обеспечение нужного, с точки зрения той или иной общественной системы, поведения. Причем «центральной практической проблемой в связи с теорией правового поведения является задача построения в постсоветском обществе правового государства». Иоффе определяет два основных качества правового государства: правомерность всех законодательных норм и их общеобязательность для всех субъектов, в том числе и для самого государства. Каждое из этих качеств нелегко объяснить, еще труднее обеспечить, пишет О. С.[7]7
  Там же. С. 17.


[Закрыть] Далее автор обращается к понятию «правовой интеллигентности» и наполняет это понятие предметным содержанием.

Центральной в статье является часть, озаглавленная «Право и воля». Наряду с классическим взглядом на этот тандем, О. С. анализирует процесс расширения значения понятия «воля» в гражданском праве, который связан с вопросом ответственности без вины, в частности за убытки, причиненные предпринимательской деятельностью. «Теперь, – отмечает Иоффе, – когда каждый предприниматель несет вредоносные последствия всей совокупности предпринимательских действий независимо от вины, больше оснований, возможно, имеет теория риска. Ясно, однако, что к субъективной воле такую ответственность привязать уже нельзя. Трудно усмотреть также другие основания для расширения действия в праве субъективной воли. Она и без того действует достаточно широко, хотя и не настолько, насколько субъективная воля этого заслуживает, – резюмирует автор»[8]8
  Там же. С.29–30.


[Закрыть]. Чтобы точнее оценить смысл процитированного отрывка, необходимо обратиться к работам Иоффе о роли и значении категории «вина» в гражданском праве[9]9
  В настоящем издании см. например, статью «Вина и ответственность по советскому праву».


[Закрыть] и определить соотношение этой категории с понятием «воля». Однако заметим, что субъективная воля предпринимателя заключается в его решении вступить в правоотношение и заключить тот или иной договор, предварительно просчитав возможные риски и зная о своей ответственности без вины.

Руководствуясь классической марксисткой методологией, Иоффе констатирует: «Объективное право создается объективной волей», причем «право непосредственно отражает объективную волю законодателей», которая, в свою очередь, обусловлена экономикой – этим базисом общества. «Так как право – система правил поведения, а правомочие есть право на определенное поведение другого лица, и там и здесь проявляется человеческая воля. При этом объективному праву соответствует объективная воля, а субъективному праву – воля субъективная»[10]10
  ИоффеО.С. Право и поведение// Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика/ Под ред. А. Г. Диденко. Алма-Ата,2004. Вып.21.С. 23.


[Закрыть].

«Право не возникает без объективной воли. Но для того, чтобы она появилась, необходимо слияние в объективной воле множества субъективных воль (избирателей или законодателей)». Представляется, что в этой части О. С. противоречит сам себе. С одной стороны, Иоффе пишет, что «какой бы воля ни была, она представляет собой психологический акт со своими мотивами и целями», а с другой – тут же оговаривается, что «психологический акт в объективной воле строится иначе, чем в воле объективной»[11]11
  Там же.


[Закрыть].

Если воля – это психологический акт, то он с необходимостью предполагает наличие субъекта, следовательно, всякая воля исходит от субъекта: человека, юридического лица, государства (его органов), в этом смысле она субъективна. Воля законодателя – это воля законодательного органа, одного из субъектов и носителей государственной власти и в данном контексте эта воля субъективна и ничем, по сути, не отличается от воли других субъектов, действующих в пределах своей правоспособности или правомочий.

Если под объективной волей понимать волю, которая предопределена или обусловлена некими объективными процессами, обстоятельствами: экономическими условиями, здравым смыслом, определенными интересами и т. п., то в таком случае любая воля правосубъектного лица объективна в своей предопределенности. Собственное усмотрение лица сводится здесь к осознанию этой предопределенности. Таким образом, воля субъективная в высшем своем воплощении совпадает, сливается с волей объективной, при этом различение воли субъективной и объективной теряет смысл.

Что же касается права, то выводить его понятие из воли, пусть даже самой «объективной» и определять право как систему правил поведения все же не следует. Феномен права требует более сложного, т. е. комплексного подхода.

В целом следует отметить, что деление права на объективное и субъективное, и далее – различение объективных и субъективных составляющих в праве, в том числе объективной и субъективной воли, имеет своим истоком весьма редуцированную, упрощенную схему, почерпнутую Марксом и заимствованную затем «дореволюционными» и советскими юристами в гегелевской философии права. Однако Гегель выводил понятие права из объективного Духа, некоего высшего Разума, который, проходя три стадии своего становления, прежде всего, «реализует себя в правовых отношениях».[12]12
  Философскийэнциклопедическшсловарь. М., 1989. С. 436.


[Закрыть] В этом смысле сводить право до законов любого конкретного государства и объявлять это объективным правом, да еще и придавать «объективному» праву некое подобие сакральных текстов, священной воли государства, как это делают некоторые современные теоретики права, означает лишь смешение понятий права и закона.

С нашей точки зрения, право – это один из способов организации жизни, его цель и смысл – обеспечение реализации возможностей, заложенных в человеке и человечестве, а его базис – институциональность. Государство и его органы должны быть вовлечены в сферу права как институты, его обеспечивающие. С определенностью можно заметить, что на постсоветском пространстве право, как способ организации жизни, не является пока основным и определяющим общественное развитие.

«К обновлению методологии правоведения» (2004 г.) – концептуальная статья, требующая от читателя учитывать несколько важных для понимания моментов.

Во-первых, речь идет о материализме в его марксистской интерпретации – методологии правоведения, которая существовала или доминировала в праве в советский период нашей общей истории. Замысел работы, по всей видимости, вынашивался автором еще в 60–80-е годы ХХ в. и является своеобразным откликом на искажения сути материалистической философии, произошедшие в гуманитарных науках в сталинский период, может быть, от этого имя Сталина упоминается в статье чаще других.