Текст книги "Говори, что думаешь. Осознанный подход к ненасильственному общению"

Присутствие также обнажает фундаментальную неопределённость и таинство бытия. Человеческие существа непредсказуемы. Как бы хорошо я кого-то ни знал, нельзя быть уверенным, что он думает, что чувствует, что скажет. Неизвестно, как пойдёт разговор. Можно планировать и рассчитывать всё что угодно, но как часто всё в жизни идёт так, как мы себе воображали?

Если мы зацикливаемся на плане, то утрачиваем связь с настоящим. Когда это происходит, мы теряем доступ к мудрости. Наша способность реагировать соответственно тому, что происходит на самом деле, затуманивается предвзятыми идеями о том, что, по нашему мнению, должно происходить. Можем ли мы, планируя, воспринимать идеи как дóлжно – как ориентировочное, воображаемое будущее?

Есть дзенская поговорка: «Самое сокровенное – незнание». Подлинное присутствие всегда предполагает трепет перед неизвестным. Это признак здоровья, это значит, что мы в контакте с реальностью. Впервые начиная ощущать неопределённость подлинного присутствия, можно почувствовать беспокойство или уязвимость. Со временем мы учимся свыкаться с неизвестностью. То, что сначала было неприятным, даёт нам возможность почувствовать себя живым.

Здесь мы начинаем более полно понимать, что значит руководствоваться присутствием. Мы осознаём, что происходит внутри и вокруг нас, и честны с собой. Мы встречаем другого человека взаимным уважением. Мы улавливаем внутреннюю неопределённость момента, таящую возможность. Мы учим себя оставаться в равновесии – гибком, честном, взаимном и неопределённом.

По мере того как навык пребывания в присутствии растёт, воплощённая в нас осознанность становится ресурсом, доступным нам всегда. Это помогает понять, что мы чувствуем, что нужно сказать, уловить сигналы реактивности и обеспечить пространство для работы с этой энергией, помогает воспринимать изобилие информации, приходящей от собеседника, и вести разговор в сторону большей близости и понимания.

Передний край разговора – всегда внимательное присутствие. Чем лучше мы видим его сильные и слабые стороны, тем больше мы доверяем ему как глубинному фундаменту человеческих отношений.

Принципы

• Руководствоваться присутствием – значит ощущать взаимность, видеть другого человека как самостоятельную личность, чувствовать неопределённость, признавая и принимая неизвестное. И то и другое создаёт новые возможности в диалоге.

Ключевые моменты

Можно практиковать присутствие в беседе с помощью:

• моментов выбора (обращайте внимание на выбор между слушанием и говорением);

• пауз (экспериментируйте с микропаузами или более длинными перерывами);

• темпа (изменяйте темп, чтобы привнести в речь больше осознанности);

• осознанности в отношениях (развивайте равновесие внешней и внутренней осознанности).

Вопросы и ответы

Я в замешательстве. Когда я пробую выполнять эти практики с другим человеком, кажется, что присутствия становится меньше. Я делаю что-то не так?

Помните, что есть разница между использованием практики и опытом присутствия. Практики – это методы для укрепления способности оставаться живыми и уравновешенными в общении. Поначалу они могут показаться неестественными и даже отвлекающими. Как и в любом обучении, нужно время, чтобы нам стало удобно.

Самое важное – выбрать метод, который кажется относительно простым, и придерживаться его, пока он не станет нашей второй натурой. Легко ощущать присутствие, говоря с другом, когда всё хорошо. Но когда ситуация накаляется, если мы не приучены руководствоваться присутствием, мы, скорее всего, вернёмся к старым привычкам. Разработка надёжного метода развития присутствия увеличивает наши шансы вспомнить об этих приёмах, когда они нам больше всего потребуются.

Я начинаю сильно нервничать, когда пытаюсь привнести присутствие в беседу. Я кажусь себя таким уязвимым, совершенно незащищённым. У вас есть какие-то рекомендации?

Присутствие означает, что мы становимся более уязвимыми. Эта уязвимость – признак того, что мы вступили в контакт с реальностью. Частично беспокойство может возникнуть из-за недостаточного количества инструментов. Это как бабочка, только что вышедшая из кокона, – её крылья слишком нежны, чтобы летать.

Не спешите с этим процессом, как бабочка, что высушивает крылья под солнцем. Делайте, что можете, чтобы избежать перегрузок. Если мы перегружены, мы перестаём обучаться. И напротив, если всё слишком удобно, мы не растём. Стремитесь к золотой середине, которую инструктор по ННО Мики Каштан назвала стратегическим дискомфортом.

Можно научиться пребывать в этом пространстве с лёгкостью. Изучите чувство уязвимости. Разберитесь, что происходит в вашем теле, исследуйте убеждения и страхи своего ума. По мере того как способность выдерживать дискомфорт будет расти, вы начнёте расслабляться и найдёте своё место. Ранимость – это врата к более полноценному опыту бытия. Она может стать даром, а не обузой.

Как на деле не забывать использовать эти приёмы? Я ловлю себя на том, что реагирую и вступаю в спор ещё до того, как могу что-либо с этим поделать. Иногда я вспоминаю о них лишь несколько часов спустя!

Это усмиряет гордыню, не так ли? Учитель тибетского буддизма Чогьям Трунгпа однажды сказал: «Духовная практика – это оскорбление за оскорблением». Практика общения порой вызывает то же чувство! Смотрите в будущее и создавайте позитивную петлю обратной связи. Важно, что мы вообще вспоминаем, а не когда мы вспоминаем. Мы должны использовать этот момент, празднуя его, а не истязая себя.

Следующий момент – настойчивость. Развить больше присутствия в своей жизни вполне возможно: вся история созерцательных традиций человечества свидетельствует об этом. Это требует терпения, преданности и желания забывать и вспоминать снова и снова. Со временем провалы становятся короче. Мы выпадаем уже не на дни – на часы, а затем часы становятся минутами и так далее, пока мы не сможем помнить об этом в реальном времени, посреди беседы.

Замечательно то, что большинству людей нравятся перезагрузки. Если вы понимаете, что совершенно провалились в разговоре, почему бы не дать об этом знать другому? Скажите: «Послушай, раньше я сказал кое-что, чего на самом деле не имел в виду. Ты не против отмотать всё назад и попробовать обсудить это со мной ещё раз?».

Часть 2. Второй шаг: исходите из любопытства и заботы

Если мы хотим говорить откровенно и глубоко вслушиваться, встать на этот путь можно, руководствуясь присутствием. Когда мы уже в нём, следующий шаг – выбор намерения, которое поможет нам удостовериться, что мы движемся в правильном направлении. Мы словно проверяем, что карта расположена верно. Можно вложить в беседу много энергии, но если намерения нет, то, возможно, мы идём не туда.

Второй шаг внимательного общения – действовать на основе любопытства и заботы. Наше намерение может определить тон и направление всего диалога. Намерение – тот момент, когда мы выходим вовне. Это мотивация или внутреннее качество сердца, стоящее за нашими словами или поступками. Можно сказать, что это вектор, устремляющий происходящее в том или ином направлении. Намерение – то, как и почему мы говорим или слушаем.

Во многом общение происходит за пределами слов: язык тела, выражения лица, жесты, тон голоса. Можно сказать одно, а передать совершенно противоположное. Другими словами, то, как мы говорим, иногда столь же важно, как и то, что мы говорим (если не важнее). Всё это определяется нашим намерением.

Если мы не выбираем намерение сознательно, мы действуем автоматически – полагаемся на бессознательные, привычные модели поведения. Если так происходит, приближение к пункту назначения становится игрой случая.

Так из чего же мы исходим? Как мы подходим к беседе? В этой части книги мы рассмотрим некоторые привычные способы поведения в конфликте, недостатки и ограничения этой обусловленности и то, как можно скорректировать намерение, чтобы общение стало эффективнее и осмысленнее.

Глава 4
Поиск виноватых

Дети учатся говорить, хотя у них нет специально подготовленных учителей.

Неизвестный

В двадцать с небольшим я много путешествовал. Однажды зимой мы с близким другом из колледжа отправились на несколько дней в поход в заснеженные Катскильские горы недалеко от Нью-Йорка. Аарон – поэт, музыкант и композитор. В колледже мы были близки и проводили вместе долгие часы, размышляя о религии, философии и высшей тайне бытия. После выпуска я был больше настроен общаться, чем он.

В путешествии я решил опробовать некоторые из недавно открытых мною навыков ненасильственного общения. Я чувствовал обиду и злость и выразил желание обрести больше контакта и близости. Я спросил у него, почему он отдалился, предложил ему открыться и поделиться со мной. Аарон вёл себя спокойнее, чем я, но я продолжал настаивать. Не стоит и говорить, что ничего хорошего не вышло.

Оглядываясь назад, я вижу, что не руководствовался присутствием и не действовал, исходя из любопытства и заботы. Хотя я искренне хотел исправить ситуацию, я был настолько сосредоточен на своём методе достижения этого, что не видел его самого и не полюбопытствовал о том, что он видит в происходящем. Я не смог уравновесить собственную жажду близости с заботой о его потребностях. Не думаю, что я проверил даже, хочет ли он поговорить: «Послушай, друг, я очень скучал по тебе после выпуска. Думаю, у нас были разные представления о том, как поддерживать общение. Не хочешь поговорить об этом?».

Кроме того, я упустил из виду намерение. К моему отношению примешивались оттенки вины (я говорил себе: «Почему он не связывался со мной? Разве так поступают друзья?») и манипуляции («Что такого сложного в том, чтобы поделиться чувствами? Что ему стоит высказаться начистоту?»). После этого путешествия мы ещё больше отдалились друг от друга. Мне было очень больно потерять его дружбу. Несмотря на многие попытки достучаться до него с моей стороны, мы так и не восстановили отношений.

Намерение – мотивация или внутреннее качество сердца, стоящее за нашими словами и действиями.

Такова сила намерения и риски его необдуманного выбора. Другие чувствуют, когда мы говорим искренне, независимо от того, как отточены наши слова. Может, вам приходилось общаться с человеком, сходившим на семинар по общению и использующим красивые слова для всё тех же старых уловок? Можно изощряться в «я-утверждениях» и «активном слушании», но, если наше намерение вступить в контакт не искренне, вряд ли мы станем ближе.

Что мы упускаем, действуя «на автомате»? Чтобы изменить намерения в общении, нужно исследовать то, как мы смотрим на происходящее.

К примеру, возьмём довольно частую ситуацию – общение между соседями по квартире. Доводилось ли вам жить с человеком, который не настолько любил порядок, как вы? Вы убираете за собой кухню, а он бросает всё как попало. А если и делает уборку, она не соответствует вашим стандартам. Если такое вам знакомо, вам, вероятно, доводилось ловить себя на раздражении и словах: «Да что с тобой не так? Почему ты такой неаккуратный? Неужели сложно…?». Может, вы даже называли его грязнулей!

Но если вам доводилось быть в другой роли, вы, скорее всего, отвечали чем-то вроде: «Почему ты такой аккуратист? Разве нельзя просто расслабиться?».

В профессиональном общении в зависимости от того, как мы относимся к деталям, другой человек оказывается либо «неорганизованным и непрофессиональным», либо «дотошным и мелочным». В романтических отношениях человек, ищущий большей близости и любви, считает партнёра «замкнутым» и «отчуждённым», а другой партнёр может счесть его «навязчивым и зависимым».

Видите глубинную модель? Что бы ни происходило со мной, независимо от того, на какой стороне уравнения я нахожусь, теперь это касается тебя. Если мне хочется иного, чем тебе, это становится твоей виной. Если наши потребности не удовлетворяются, начинается поиск виноватых.

Отступите на шаг и осознайте эту логику. Если я хочу изменить ваше поведение, насколько полезно мне говорить вам, что не так с вами? Что за устаревшая стратегия для побуждения к изменениям! Я был потрясён, впервые услышав от Маршалла Розенберга название этой вопиюще очевидной модели. Когда к людям подступают с обвинениями и критикой, обычно они защищают себя, а это затрудняет общение. Ещё более крайний пример – кричать, чтобы тебя услышали. К чему это обычно приводит? Действуя «на автомате», мы в конце концов скатываемся к стратегиям, у которых мало шансов сработать, – они приводят к обратным результатам.

Эта модель порой выворачивается наизнанку. Мы направляем этот критический взор внутрь и виним себя. «Это моя вина. Я всегда… Я никогда…» Игра всё та же, просто ведётся в другом направлении: неудовлетворённые потребности становятся чьей-то виной.

Чтобы понять, как мы подходим к конфликту, нужно заглянуть глубже намерений, обусловленных виной или оборонительной позицией. Корни игры в поиск виноватых – в том, как мы приучились воспринимать различия.

Задолго до того как в школе мы узнали о силе гравитации, мы поняли: брось что-то с высоты – и это упадёт на землю. Это понимание закреплено в нашем теле с помощью жизненного опыта. Подобно этому мы восприняли от родителей и общества отнюдь не только родной язык. Как объясняет в своей книге «Сплетая нити яркой жизненности» (Spinning Threads of Radical Aliveness) инструктор по ненасильственному общению Мики Каштан, мы также учимся мировоззрению.

Благодаря повторяющемуся опыту мы формируем основные истории о том, кто мы, как устроен мир и какие возможности таит жизнь. В зависимости от того, где и когда мы выросли, нашего классового и социального положения мы узнаём определённые вещи о том, что значит родиться в мужском или женском теле, с тёмной или светлой кожей, быть частью определённой общины, религии или группы и так далее. Представления о различиях становятся столь же прочными, как и ощущение притяжения, хотя на деле они сформированы обществом.

Под всеми этими слоями находятся идеи о человеческих отношениях, которые передала мне моя семья, культура и общество. Мы все заучиваем основную историю, которая формирует глубинные рамки, в которых мы видим различия и конфликт. У большинства из нас это происходит так: мы сами по себе, на всех всего не хватает, поэтому люди чаще всего эгоистично относятся к удовлетворению своих потребностей. Когда мы исследуем эту ориентацию человеческих отношений и их результатов в нашей личной жизни и социальных институтах, выводы напрашиваются ужасающие. Недостаток ресурсов и отчуждение – по сути, рецепт войны[23]23
  Более подробно об этом читайте в работе Шарифа Абдуллы, который пишет и преподаёт по теме социальной, культурной и духовной трансформации [Abdullah, Sharif. Creating a World That Works for All. San Francisco: Berrett-Koehler, 1999].


[Закрыть].

Это часть бессознательной подготовки ума к общению. Она бессознательна, потому что мы это не выбирали. Мы впитали все эти установки из своего окружения. Мы хорошо заучили это, взрослея, – усвоив всё что можно о том, как работает наша семейная система, как действует школа, а со временем – как функционирует общество в целом. Каковы правила? Как мне позаботиться о себе? Как мне выжить и обезопасить себя лично, свою семью и общину?

Эта модель бессознательна и потому, что её обычно не выбирали сознательно и те, от кого мы её усвоили. Как никто не выбирает родной язык, так никто не выбирает и свои ограниченные убеждения. В большинстве случаев родители просто передали нам своё понимание мира, основанное на обществе, в котором они жили, и их социальном положении, не задаваясь вопросами об этом.

Мы рано постигаем эти уроки. Когда наши младенческие потребности не соответствуют ожиданиям окружающих нас взрослых, что происходит? Обычно кто-то получает желаемое, а кто-то нет. Каждый раз, когда это происходит, независимо от результата, мы подспудно учимся трём вещам:

1) различия обычно означают, что кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает;

2) те, кто обладает властью, удовлетворяют свои потребности чаще;

3) конфликт по определению опасен, потому что мы можем потерять то, что ценно для нас.

Мы видим эту игру каждый день в публичной и частной жизни. Взрослые обычно применяют силу по отношению к детям, когда речь не идёт о безопасности, используя власть для того, чтобы заставить детей вести себя социально приемлемым или удобным образом. «Диван не для прыжков». «Нам пора идти». Так мы закрепляем модели, действующие «по умолчанию». Вместо того чтобы научить детей соизмерять свои потребности с потребностями людей вокруг них (что возможно почти в любом возрасте, гораздо раньше, чем нам кажется, даже если речь идёт о малышах), мы заставляем детей делать то, что нам хочется, потому что это кажется более действенным, или потому, что нам не хватает энергии или навыка вести себя иначе. Нам лучше знать, что делать, и мы учим детей функционировать в обществе, которое не уделяет внимания удовлетворению потребностей человека, и зачастую передаём всё те же механизмы, что создают и поддерживают отчуждённость и соперничество.

В эти уроки вплетаются представления о правильном и неправильном, плохом и хорошем, должном и недолжном. Когда возникают несогласия или различия, кто-то оказывается правым, а кто-то – неправым. Для защиты благополучия других нас учат полагаться на внешние концепции о морали и долге, а не поощряют признавать собственную врождённую этическую чувствительность или полагаться на диалог. По мере нашего взросления эти послания постоянно подкрепляются опытом, а также средствами массовой информации и индустрией развлечений[24]24
  Соперничество и подчинение внешнему авторитету коренятся в экономических властных отношениях классового общества. Более детальный анализ процесса социализации и его тесного взаимодействия с властью, экономикой и классом см. [Kashtan, M. Spinning Threads of Radical Aliveness. Loc. cit.].


[Закрыть].

То, как мы видим вещи, определяет наше отношение к ним, что формирует наше намерение. Если мы рассматриваем конфликт как опасную ситуацию, ситуацию нехватки (времени, энергии, ресурсов, доброй воли или творческой силы), в которой наша единственная возможность – проиграть или победить, мы играем в поиск виноватых, мы пытаемся выиграть, переходя в нападение, или защитить самих себя. Если мы видим всё в рамках разделения на хорошее и дурное, мы вынуждены и далее судить или защищать. Если мы видим в других человеческих существах лишь объекты удовлетворения собственных нужд, помогающие или мешающие нам достичь наших целей, мы пытаемся давить, манипулировать или контролировать ситуацию, чтобы добиться своего.

На основе жизненного опыта мы формируем определённые взгляды. Эти взгляды порождают конкретные намерения, что, скорее всего, воспроизводит тот же опыт. Со временем наши ощущения и убеждения начинают совместно творить и укреплять друг друга.

Принцип: наши намерения, воззрения и опыт укрепляют друг друга – взгляды определяют намерения, намерения очерчивают опыт, а опыт подтверждает взгляды. Следовательно, корректировка взглядов может изменить намерения и опыт.

Приведённая ниже таблица описывает некоторые глубоко укоренённые, ограниченные взгляды, которые мы усваиваем в своей жизни, и их наиболее вероятные результаты.

В силу такой обусловленности лишь очень немногие люди чувствуют себя комфортно перед лицом конфликта. Слово конфликт буквально означает «одновременно наносить удар». Его самая ранняя форма относилась к вооружённой схватке[25]25
  Этимология слова «конфликт» отсылает к conflagration fligere – «борьбе» против flagrare – «пламени, огня», хотя корни этих слов различаются (bhlig– и bhel– соответственно).


[Закрыть]! Наш внутренний опыт отражает смысл. Если мы считаем, что потребности одного человека будут удовлетворены за счёт другого, конфликт по определению кажется угрозой. Каждый из нас склонен отвечать на это «сражение» потребностей одним из следующих способов:

1) уход от конфликта;

2) соревновательная конфронтация;

3) пассивность;

4) пассивная агрессия.

Каждая из этих стандартных стратегий обладает собственной логикой, достоинствами и угрозами. Помните, это – заученное, твёрдо усвоенное поведение, оно – не наша вина. Это глубоко укоренённые модели, основанные на болезненном процессе социализации и повторяющемся жизненном опыте. Мы используем их, поскольку до некоторой степени они работают. Первый шаг к изменению эти моделей – увидеть их действие в нашей жизни. Если мы лучше осознаём их, мы начинаем исследовать и трансформировать глубинные убеждения и эмоции, которые закрепляют их, и можем делать иной выбор.

Принцип: осознание привычных стилей поведения в конфликте позволяет нам трансформировать глубинные убеждения и эмоции, которые закрепляют их, и делать иной выбор.

Практика. Исследуем стили поведения в конфликте

Читая следующие разделы, поразмышляйте, к какому стилю (стилям) поведения вы склонны. Какова ваша рабочая стратегия? Используете ли вы различные модели с разными людьми? На что в целом настроена ваша семья? Ваша культура? Какие стратегии чаще всего используют окружающие?