Текст книги "Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро. Жизнь и эпоха"

12. Духовные супруги

БОЛЕЗНЬ ЧОКЬИ ЛОДРО

Дилго Кхьенце часто навещал Ринпоче и в один из таких визитов застал его в очень плохом самочувствии. В современной медицине подобная болезнь называется «эпилепсия»[25]25
  Wyl. gza’ grib.


[Закрыть]. Дилго Кхьенце был сильно напуган и взволнован. Он всю голову себе сломал, размышляя о том, что нужно предпринять, чтобы болезнь отступила, но так и не смог ничего придумать. Он спросил самого Ринпоче, что бы тот сделал в такой ситуации, но и Ринпоче тоже не знал, как избавиться от этой напасти. Никто не понимал, что нужно делать. В конце концов Дилго Кхьенце решил, что Ринпоче может помочь практика садханы «Ваджрапани, держащий ваджрную палицу». Он принёс рукописную копию текста «Драгоценность, исполняющая желания. Сущностное устное наставление» в дом Ринпоче, устроился в комнате Цеджора и повторял соответствующую мантру целый день. К закату ко всеобщему (включая и его самого) удивлению Ринпоче объявил, что полностью здоров.

ВОЛОСЫ ДАКИНИ

Мой отец рассказывал мне, как впервые стал свидетелем одного из приступов Ринпоче. Ринпоче выполнял практику в свой комнате, когда его тело неожиданно начало бесконтрольно трястись. Его зрачки закатились, а глаза раскрылись так широко, что Нетен Чоклинг подумал, что они выскочат из глазниц! Но что было страшнее всего, Ринпоче простонал, что умирает, чем до смерти напугал Нетена Чоклинга, который совершенно не понимал, что происходит и что нужно делать.

Пока он не мог решить, пора ли уже кричать и звать на помощь, Ринпоче вдруг взмахнул рукой. Нетен Чоклинг попытался понять, что это значит, и вдруг осознал, что Ринпоче показывает на ящик в шкафу. Нетен Чоклинг поспешил открыть указанный ящик и обнаружил там увесистую косу, сплетённую, как казалось, из женских волос. Ринпоче продолжал жестикулировать рукой. Нетену Чоклингу показалось, что Ринпоче пытается сказать ему, что нужно сжечь волосы, поэтому он побыстрее оторвал прядь от косы и бросил в огонь. Вонь от палёных волос быстро достигла обоняния Ринпоче, он глубоко вдохнул дым, и тот проник в его тело. Неожиданно он согнулся пополам, как будто его вот-вот стошнит, затем распрямился и тут же начал бранить Чоклинга Ринпоче за нелепый поступок.

– Это бесценные волосы! Это единственное средство, которое помогает мне стабилизировать жизненную силу, когда у меня случается удар! Посмотри, как много ты спалил!

Позже Чоклинг Ринпоче выяснил, что это были волосы, которые принадлежали девушке родом из Голога, – той самой, что предлагала себя Ринпоче в качестве супруги. Ринпоче тогда было двадцать пять лет, и он отверг её предложение, хотя она сама приехала в Дзонгсар, чтобы сказать ему о своём намерении. В то время Ринпоче был монахом и строго соблюдал обеты винаи, а потому не мог согласиться остаться с женщиной один на один. Несмотря на его отказ, она провела тогда в монастыре несколько месяцев, и, каждый раз, когда помощники Ринпоче готовились в лабранге к цог, она умудрялась угадать ту часть, которая предназначалась гуру. В конце концов она устала ждать, отрезала свои волосы и поднесла Ринпоче, вручив их его помощникам. «Это поможет Ринпоче возвращаться в сознание», – пообещала она. Она умерла вскоре после того, как уехала из Дзонгсара, и эта благоприятная связь между ними так и никогда и не была реализована в форме духовного союза.

Примерно в то же время, когда умерла эта девушка, у Ринпоче случился первый приступ эпилепсии, что обычно расценивается как знак того, что дакини разгневаны. Тем не менее приступ сразу же прекратился, когда Ринпоче вдохнул дым от жжёных волос девушки из Голога.

КХЬЕНЦЕ ЧОКЬИ ЛОДРО И КЛАН ЛАКАР

Когда Чокьи Лодро было около сорока лет, он приехал погостить в Адуг Лакар Цанг. Кхандро Церинг Чодрон тогда была ещё совсем ребёнком – она только-только начала понемногу ползать, а Целу – дородной круглолицей девочкой, делавшей свои первые шаги. Дрикунг Тертон Осэл Дордже также остановился тогда в доме этой семьи, поскольку и сам был тут частым гостем, однако в те времена он ещё не считался тертоном. Он выполнял различные ритуалы для членов этого клана, а в этот раз приехал, чтобы дать устную передачу Кангьюра, которая проходила в одной из множества алтарных комнат дома.

Однажды вечером, после того как Ринпоче даровал посвящение долгой жизни членам семьи и присутствовавшему там же Дрикунгу Тертону, тот торжественно произнёс:

– Сегодня я получил посвящение долгой жизни из цикла «Сердечная сущность бессмертной Арья Тары» от перевоплощения Джамьянга Кхьенце Вангпо, и благодаря этому сложились исключительно благоприятные обстоятельства. Когда он станет великим ваджрадхарой и начнёт выполнять практику внутренней йоги, эти две девочки станут его ваджрными супругами.

Произнося эти слова, он погладил по голове сначала Кхандро Церинг Чодрон, а затем Целу.

Чокьи Лодро сильно смутился после этих слов, а потому был заметно раздражён. Дилго Кхьенце рассказывал мне, что, сделав такое предсказание, тертон проявил ясновидение, поскольку в будущем именно так всё и обернулось. Говорят, что в тот раз семья Лакар сделала Чокьи Лодро особенно щедрое подношение.

КХАНДРО ЦЕРИНГ ЧОДРОН

За шесть или семь лет до того, как Чокьи Лодро и Кхандро Церинг Чодрон стали духовными супругами, Дрикунг Тертон предупредил Ринпоче о том, что тот может умереть, если не сложатся благоприятные обстоятельства. Он поднёс ему статую Йишин Кхорло (Белой Тары) и выполнил множество ритуалов долгой жизни. Доставку статуи в лабранг Кхьенце сопровождала процессия, которая растянулась настолько, что, когда люди, шедшие впереди, вошли на территорию монастыря, те, кто шёл в конце, к нему даже ещё не приблизились. Ринпоче попросил людей не входить через главные ворота, а пройти в маленькую дверь около сарая с дровами. Когда дверь открыли, через неё тут же стали входить люди, которые несли стяги победы, вымпелы, зонты и прочие ритуальные украшения, обычно использующиеся в подобных случаях. Все эти принадлежности пришлось с трудом протискивать сквозь маленькую дверь, а некоторые вообще через неё не прошли. Потом все собрались около лабранга и наблюдали, как Дрикунг Тертон входит в дом Ринпоче, чтобы вручить ему статую.

Когда Церинг Чодрон была ещё совсем молодой девушкой, один лама гелуг спросил её, не хочет ли она стать монахиней, когда вырастет. «Нет, – ответила она. – Я не стану монахиней». В действительности она мечтала о том, чтобы отправиться в монастырь Дзонгсар и стать духовной супругой Кхьенце Чокьи Лодро.

Прошло несколько лет, и когда ей исполнилось тринадцать, весь клан Лакар отправился в монастырь Дзонгсар, чтобы выразить своё уважение Ринпоче и сделать ему подношения. Кхандро рассказывала мне, что по какой-то причине они вошли тогда в монастырь не через главные ворота, а через ту самую маленькую дверь, через которую проходила процессия, сопровождавшая статую Белой Тары. Эта дверь была самым ближним к лабрангу входом в монастырь, и её специально оставили открытой (никто, впрочем, не знал, кто именно её открыл), чтобы семья Лакар смогла пройти в монастырь. Таким образом, в первый раз, когда Кхандро приехала в монастырь, она вошла туда через ту небольшую дверь.

Пока Кхандро была маленькой, ей всегда брили голову наголо, и когда было решено ехать в Дзонгсар, времени отрастить волосы уже не оставалось. Поэтому, когда она прибыла в монастырь, её голова выглядела как круглый отполированный валун, блестящий на солнце. Такие валуны тибетцы называют а-го. И поскольку на ней было надето традиционное одеяние без рукавов, какие обычно носят хорпа, монахам оставалось только гадать, была это будущая духовная супруга Ринпоче или обычная монахиня.

Если читатели захотят узнать подробную историю о предсказании, в котором говорится о супруге Чокьи Лодро, им следует обратиться к тексту «Великая биография».

Певар Тулку полагал, что Кхандро Церинг Чодрон была перерождением Сурзы Метог Дрон, но самому мне кажется, что это маловероятно. Большинство людей верят, что она была проявлением Шелкар Дордже Цо.

Янгси Ринпоче Тхубтен Чокьи Гьяцо настоял, чтобы я рассказал ему всё, что случилось в то время, всё, о чём судачили люди, будь то хорошее или плохое, включая и ту критику, которой подвергали Кхьенце Чокьи Лодро, когда он решил установить союз с духовной супругой.

Я точно не знаю, насколько сильно критиковали Ринпоче, но Друнгьиг Церинг рассказывал мне об одном своём разговоре с солпоном. После того как суета свадебной церемонии улеглась и поток посетителей, желавших аудиенции с Ринпоче, иссяк, солпон в сердцах заявил:

– Демоны меня забери! Лучше бы я умер в том году!

– Ты сбрендил, что ли? – воскликнул Церинг. – Что ты такое говоришь!

– Лучше бы я в том году умер, – повторил тот. – С тех пор тут происходит что-то невообразимое, теперь у нас живёт пара молодожёнов!

Друнгьиг Церинг рассказывал, что поскольку он и сам был обычным мирянином, то у него и не возникло никаких критических мыслей о том, что Ринпоче женился. Я не знаю, сколько именно монахов, обучавшихся в шедре Кхамдже, были недовольны поступком Ринпоче, но, согласно Таши Намгьялу, таких было немало. Их неодобрение распространилось настолько далеко, что разговоры достигли даже ушей Дешунга Аджама Ринпоче. Он настолько встревожился из-за происходящего, что поспешил в шедру Кхамдже, разбил рядом с ней палаточный лагерь и бросил вызов учившимся там монахам, чтобы они пришли к нему и обсудили свои мысли о поступке Ринпоче. По его мнению, необходимо было следовать традиции и устроить дебаты, используя достоверные цитаты и логические аргументы для утверждения своей точки зрения. Он также заявил, что не сомневается в том, что опровергнет все аргументы тех, кто взялся осуждать Ринпоче.

– Вы, наверное, забыли, что ваджрадхары в мужской и женской формах, о которых говорится в священных текстах, – это и есть «мастер» и его «супруга», которые символизируют упаю и праджню, шуньяту и сострадание и тому подобное, – сказал монахам Дешунг Аджам Ринпоче.

Он тогда долго объяснял монахам подобные положения доктрины.

– Неважно, что говорят монахи из другого монастыря, хоть бы даже из монастыря Дзогчен, – возмущался он, – но если Ринпоче подвергается критике со стороны монахов своего собственного монастыря, это является нарушением самайи, что может привести к сокращению срока его жизни.

Он объяснил тогда, что приехал в шедру именно за тем, чтобы предотвратить подобные кривотолки.

Таши Намгьял рассказывал, что монахи монастырей Дзогчен и Шечен довольно язвительно отзывались о женитьбе Ринпоче. «Взял под своё крыло „старуху“ из Лакар», – так они говорили. Впрочем, я уверен, что ламы этих монастырей ничего такого не говорили. Например, сам Дзогчен Ринпоче неоднократно получал посвящения и устные передачи от Ринпоче уже после того, как тот вступил в союз с духовной супругой, а Шечен Ринпоче вообще был одним из тех лам, которые настаивали на том, чтобы Ринпоче как можно скорее женился. Может быть, монахи этих монастырей вели себя подобным образом, чтобы подчеркнуть своё отличие от Ринпоче, подразумевая, что он принадлежит к школе сакья? А может быть, они просто не ощущали к нему особой преданности? Ещё не известно, сколько из монахов самого монастыря Дзонгсар не одобряли поступка Ринпоче. Но стоить упомянуть, что лабранг Кхьенце никогда и не являлся частью монастыря Дзонгсар, а сам Ринпоче довольно редко давал посвящения, устные передачи и сущностные наставления местным монахам.

После передачи учений цикла «Драгоценность учений терма» Ринпоче настоял на том, что вне зависимости от того, каких это потребует затрат, им следует устроить торжества в честь Кхен Лоп Чо Сум (учёный бодхисаттва Кхенпо, Гуру Падмасамбхава и царь Трисонг Децен). На территории шедры Кхамдже был установлен шатёр. Дилго Кхьенце надел костюм Гуру Ринпоче и звенел в колокольчик, в то время как Кхьенце Ринпоче облачился в одеяние царя Трисонга Децена, сшитое из жёлтой парчи, и ударял в знаменитые кимвалы, являющиеся монастырской реликвией. (Я, к сожалению, забыл тогда поинтересоваться, кто исполнял роль великого настоятеля Шантаракшиты.) Праздничная процессия тянулась от дальних подступов к холму, на котором находился монастырь Дзонгсар. К моменту, когда люди достигли нижних склонов, стало очевидно, что игра на кимвалах каким-то образом плохо влияет на состояние Ринпоче. Он признался, что у него началось головокружение, и попросил Дилго Кхьенце обменяться музыкальными инструментами. (Эта пара кимвал разгорячила бы кровь кому угодно, кто не привык играть на них в течение всей церемонии призывания!)

Брат Дилго Кхьенце Ринпоче Шедруб шёл в толпе монахов монастыря Дзонгсар и слышал, как они говорили друг другу: «Эге, смотри-ка, Ринпоче и Тулку Салга махнулись музыкальными инструментами. Интересно, что будет дальше?! Махнутся своими старухами?».

В тот вечер Шедруб спросил своего брата:

– Что там у вас произошло во время торжеств? Почему обменялись инструментами? Люди в толпе судачили о том, что теперь вы собираетесь обменяться супругами!

Что касается монастыря Деге Гончен, то я понятия не имею, что они там обо всём этом думали. Вроде бы Ринпоче заезжал к ним как-то, когда ещё был совсем молод, но позже он там ни разу не был – такой визит был менее вероятен, чем появление солнечным днём звёзд на небе. В действительности я могу вам точно сказать, что склонность нынешних перевоплощений Кхьенце Вангпо и Кхьенце Чокьи Лодро путешествовать так часто, что кажется, будто бы они оседлали торнадо, явно происходит от склонности их предшественников слишком долго сидеть на одном и том же месте.

КХЬЕНЦЕ ЧОКЬИ ЛОДРО ВЫБИРАЕТ ЦЕРИНГ ЧОДРОН

Я не могу сказать наверняка, почему в супруги Ринпоче была выбрана именно Церинг Чодрон, но я знаю точно, что, согласно предсказаниям, сделанным подлинными мастерами, Кхьенце Чокьи Лодро обязательно должен был вступить в союз с духовной супругой. В записях Кхьенце Вангпо, например, было обнаружено следующее стихотворение (оно содержится в тайной биографии Чокьи Лодро):

 
Кукушка, чья песня в бамбуковой роще Мона на юге
Льётся мелодией ви́ны, какие обычно звучат
    на востоке, обители дакини.
Приходи ко мне, стань мне супругой, помоги
    расцвести летнему побегу.
Как чудесен лотос в цветении радостного переживания.
 

В то время, когда было сделано это предсказание, никто не понял, что оно означает. Ведь сам Кхьенце Вангпо так и не заключил духовный союз с супругой, хотя и подразумевалось, что он должен это сделать. Согласно Дилго Кхьенце, Кхьенце Чокьи Лодро женился лишь после того, как ему исполнилось пятьдесят пять лет.

Дилго Кхьенце проводил в монастыре Дзонгсар по несколько месяцев, в течение которых всегда получал множество посвящений, устных передач и наставлений. Ринпоче всегда относился к Дилго Кхьенце с безмерными добротой и заботой, и каждый раз, как тот уезжал, вручал ему целую гору подарков. В конце одного из таких визитов Ринпоче и Дилго Кхьенце засиделись допоздна (что бывало довольно часто). В какой-то момент Дилго Кхьенце спросил у Ринпоче, не пора ли ложиться спать, а тот ответил:

– Тебе завтра уезжать, поэтому давай посидим ещё немного.

Они продолжили беседу, и Ринпоче снова выразил сожаление об отъезде Дилго Кхьенце. Тот ответил, что вынужден уехать, поскольку у него огромное количество обязательств. Тогда на глазах Ринпоче выступили слёзы, что не на шутку встревожило Дилго Кхьенце: не означало ли это, что Ринпоче считает, что они больше не увидятся?

В конце концов Дилго Кхьенце встал с кровати, и Ринпоче надел ему на шею белый хадак.

– В следующему году, сразу же после того, как я завершу свой ретрит, приезжай снова. Приезжай во что бы то ни стало! Я дарую тебе кое-какие посвящения… к тому же нас ждёт немало работы.

Дилго Кхьенце пообещал, что непременно приедет.

– Я проанализировал все аспекты своей жизни – внешний, внутренний и тайный – множество раз, – продолжал меж тем Ринпоче. – И понял, что мне не выжить, если я не последую твоему примеру[26]26
  Подразумевается тот факт, что Дилго Кхьенце вступил в союз с духовной супругой и Кхьенце Чокьи Лодро собирается «последовать его примеру». – КСП.


[Закрыть]. Поэтому нам надо что-то придумать, чтобы это осуществить. Вот в каком деле мне нужна твоя помощь. Сам я не очень дорожу своей жизнью, но в текущей ситуации от меня живого гораздо больше пользы, чем если я просто умру. К тому же я ещё не закончил устную передачу цикла «Собрание тантр». Говоря вкратце, нам обязательно нужно ещё раз встретиться в следующем году, оставаясь в добром здравии и бодром расположении духа.

Такие слова Ринпоче позволили Дилго Кхьенце вздохнуть с облегчением. Он сразу же ощутил покой и уверенность, что Ринпоче проживёт не меньше, чем Тангтонг Гьялпо. В действительности ему бы стоило подробно расспросить Ринпоче о том, что им предстоит делать при следующей встрече, но в этот момент он был буквально заворожён величием своего учителя и не смог вымолвить ни слова. Всё, что он смог сказать, это: «Ла со, Ринпоче».

Большинство людей были уверены, что именно Дилго Кхьенце организовал всё таким образом, чтобы Ринпоче нашёл себе супругу, но сам Дилго Кхьенце всегда настаивал, что у него бы на такое никогда не хватило смелости. К тому же, несмотря на все ритуалы долгой жизни и практики призывания дакини, которые выполнялись тогда, у Ринпоче продолжались регулярные приступы эпилепсии.

Годом позже, будучи в монастыре Шечен, Дилго Кхьенце получил письмо от Ринпоче, в котором говорилось, что тот выполнил гадание, чтобы выбрать из нескольких девушек духовную супругу, связь с которой была бы наиболее благоприятной. В результате гадания выяснилось, что больше всего на эту роль подходит Церинг Чодрон из Лакар Цанга. Гадание, которое выполнил Ситу Ринпоче, также указало на эту девушку. Прошло не очень много времени, и Дилго Кхьенце узнал, что Ринпоче выбрал себе супругу. Он немедленно отправился в Дзонгсар, и к тому моменту, как он туда добрался, Чагдзо и другие обитатели лабранга уже послали встречающих для сопровождения Церинг Чодрон в монастырь Дзонгсар. В задачу этих встречающих в том числе входило рассчитать дорогу так, чтобы она прибыла в монастырь в благоприятный день. Пока они ждали Церинг Чодрон, Ринпоче попросил Дилго Кхьенце повторять мантру долгой жизни, поэтому тот на месяц ушёл в ретрит.

За день до свадебной церемонии Ринпоче попросил Дилго Кхьенце выполнить огненную пуджу Махадевы в зале для посвящений, но я не могу точно сказать, зачем ему это понадобилось. Дилго Кхьенце делал практику Махадевы весь день и вечером выполнил огненную пуджу, а Ринпоче всё это время сидел в своём доме и повторял ежедневные молитвы. Однако, кроме них двоих, все остальные обитатели лабранга трудились без устали, полностью погрузившись в приготовления к предстоящей свадьбе.

На следующее утро была проведена традиционная церемония инаугурации дакини. Кхандро Церинг Чодрон была возведена на высокий трон, а Дилго Кхьенце поднёс ей мандалу, а также опоры тела, речи и ума. Он также выполнил ритуал призывания жизненной силы[27]27
  Wyl. tshe ’gugs.


[Закрыть], поднёс пилюли долгой жизни и дутси. Сама свадебная церемония была довольно простой.

Новость о духовном союзе Кхьенце Чокьи Лодро распространялась со скоростью пожара, и к лабрангу устремились целые толпы народа, спешившего выразить своё уважение и пожелать Ринпоче и его супруге благополучия.

РЕАКЦИЯ НА ИЗВЕСТИЕ О ТОМ, ЧТО РИНПОЧЕ ВСТУПИЛ В ДУХОВНОЙ СОЮЗ

Царь и министры Деге были поставлены в известность, что Ринпоче женился. Сама царица долгое время уговаривала его принять это решение.

Ринпоче составил текст «Яркий светильник внутренней сущности» для царицы Нангчена, когда она ещё была принцессой Юдрон, девушкой из Деге Цанга. Они с Ринпоче были кармически связаны ещё до того, как она вышла замуж за царя Нангчена, и она всегда ощущала к нему искреннюю преданность. В действительности она так много времени проводила с Ринпоче, что многие думали, что именно её он возьмёт в супруги. Прежде чем выйти замуж за царя Нангчена, она жила у Куну Ламы Тензина Гьялцена. В то время Куну Лама учил Цеванга Дудула (принца Деге Цанга) грамматике тибетского языка и поэзии. У Юдрон и Куну Ламы был сын, но если я ничего не путаю, он тогда уже умер.

Принцесса Линг Цанга, которая была тогда супругой Додрубчена Ринпоче, по мнению многих, также намеревалась стать супругой Кхьенце Чокьи Лодро. Возможно, были и другие претендентки, но я не могу сказать, кто именно.

Перед тем как произошли все эти события, Ринпоче и Чагдзо успели повздорить. По каким-то причинам Ринпоче не поехал с Чагдзо и семьёй Лакар из Хора в монастырь Дзогчен, а сразу же вернулся в Дзонгсар. Возможно, между ними произошла какая-то ссора, но я не знаю, что именно произошло.

– Да что же это такое?! – взорвался Ринпоче. – Тебя куда понесло-то? Безуспешно пытаешься оседлать двух вороных кобыл разом, а досаду срываешь на мне?! Я подсадить тебя, что ли, должен?!

В чём там было дело? Может, Чагдзо по дороге в монастырь Дзогчен пытался приударить сразу за обеими девушками – Кхандро и Целу? Этого я не знаю. Однако после того, как Ринпоче выразил своё негодование подобным образом, было заметно, что пыл Чагдзо резко поубавился. Он попятился спиной к выходу из дома Ринпоче, кивая головой: «Ла со, Ринпоче, ла со!».

Впрочем, на следующий же день всё наладилось, и Чагдзо, который был в лабранге управляющим, вернулся к выполнению своих обычных обязанностей.

ПОДНОШЕНИЕ ОТ МОНАСТЫРЯ КХАТОГ

Новость о женитьбе Ринпоче дошла до монастыря Кхатог лишь через некоторое время. Сразу же после этого группа из пятидесяти человек, во главе которой были Кхатог Ситу и Могца Тулку, прибыла в Дзонгсар и заполнила комнату для гостей. Ещё до того как Кхьенце Чокьи Лодро успел сказать хоть слово, умдзе монастыря Кхатог, который был весьма внушительного телосложения, начал нараспев читать молитву подношения мандалы. Гости поднесли Ринпоче множество подарков, но ничего особенно ценного или полезного – просто кучу обычного барахла, включая седло.

– Да зачем мне всё это?! – только и вскричал Ринпоче.

КАК ЛЮДИ РЕАГИРОВАЛИ НА ЖЕНИТЬБУ РИНПОЧЕ

Кхенпо Джорден

Прошло не так уж много времени со свадьбы, а до лабранга Кхьенце дошли новости, что Кхенпо Джорден осуждает решение Ринпоче. Он сказал так: «Это действительно ужасная новость! Дзонгсар Кхьенце бесчестит предыдущих мастеров этой линии. Лучше бы он умер, чем вернул монашеские обеты, связавшись с этой старухой!»[28]28
  Здесь Кхенпо называет Кхандро, которая в то время была ещё совсем юной девушкой, гологским словом гемо, которое дословно можно перевести как «старуха». Однако следует заметить, что уроженцы Голога называют старухами всех женщин, и любой юноша, говоря о своей молодой жене, скажет «моя старуха». – ОТР.


[Закрыть].

Помощники Ринпоче передали ему эти слова, упомянув, что Кхенпо повторял подобное уже несколько раз, но тот этому не поверил.

– Не думаю, что он именно это имеет в виду, – выразил он свои сомнения. – Мы близки и относимся друг к другу с симпатией, и он прекрасно знает все причины принятия мной этого решения. Поэтому, чтобы он там ни сказал, мы понятия не имеем, каково было его истинное намерение.

Десятилетием позже, как раз перед известными политическими событиями в Тибете, Кхенпо Джорден посетил Ринпоче с визитом, заехав в монастырь Дзонгсар. Кхенпо был тогда уже очень пожилым человеком, и жизнь его подходила к концу. Цеджору стало любопытно, правда ли то, что Кхенпо осуждает поступок Ринпоче, и он подслушал их разговор, стоя за дверью.

Кхенпо вошёл в комнату Ринпоче и начал выполнять простирания, распевая молитву раскаяния, которая начиналась следующими словами:

 
ОМ
Наивысшая кая мудрости, самосущая мандала,
Подобная полной луне, свободная от усложнений…
 

– Что вы такое делаете, Кхенпо? – спросил у него Ринпоче. – Заканчивайте-ка это всё и присаживайтесь!

Кхенпо сел на большую подушку и начал говорить.

– Ринпоче, я не стану отнимать у вас время долгими разговорами, но кое-что мне сказать вам всё же необходимо, поскольку я стар и скоро умру.

Когда вы вступили в союз с духовной супругой, я прекрасно понимал, что ваша мотивация устремлена к возвышенным целям. Я также знал, что подобный союз для вас очень важен, что он послужит скорейшему прогрессу на духовном пути, станет источником более глубоких медитативных переживаний и реализации. Однако всем известно, что в ту расщелину, которую легко перепрыгивает тигр, шакал упадёт и сломает спину. Я очень беспокоился тогда, что новость о вашей женитьбе окажет дурное влияние на наших тулку – Ситу, Дриме Шингкьонга и Онпо. Вот почему я выступил с критикой вашего поступка.

Сегодня я специально заехал к вам, чтобы признаться в этом, раскаяться и оставить это в прошлом. В учениях сказано, что, пока лама жив, лучше раскаяться перед ним лично. Вот, собственно, и всё, что я хотел вам сказать, Ринпоче, но я совершенно уверен, что вы и сами знаете, что у меня на уме.

– Конечно знаю! Как не знать? – мягко сказал Ринпоче. – У тебя нет никаких причин беспокоиться об этой ситуации.

В монастыре Кхатог Кхенпо Джорден был одним из двух величайших кхенпо своего поколения (другим был Кхенпо Нуден), он был учеником Кхенпо Кунпела. Услышав этот разговор, Цеджор убедился, что за Кхенпо не было никакой вины.

Я расспросил Цеджора, как выглядел Кхенпо Джорден, и Цеджор рассказал, что тот был довольно дородным монахом небольшого роста, голова его была брита налысо, а вся наружность указывала на сильный мужественный характер.

Кхенпо Нуден

Затем я попросил Цеджора рассказать о Кхенпо Нудене. «Это был тощий старый монах со смуглой кожей, который носил шерстяной зен и шапку с козырьком, которую практически никогда не снимал».

Ринпоче любил поддразнивать Кхенпо Нудена. Тот был последователем школы ньингма, поэтому Ринпоче, общаясь с ним, позиционировал себя как убеждённого сакьяпу и безжалостно провоцировал его, постоянно выдвигая философские логические утверждения. Кхенпо попадался на эту удочку раз за разом и реагировал довольно эмоционально – вздымал руки в полном отчаянии, падал ниц и начинал причитать: «Нет, нет, всё не так! Совершенно не так!». Ринпоче это очень веселило, и он продолжал провоцировать Кхенпо в надежде, что тот сдастся и перестанет выдвигать логические опровержения. Тут Кхенпо обычно снимал свои шапку и накидку и начинал ходить по комнате туда-сюда, выверенно опровергая логические утверждения Ринпоче. Это могло продолжаться довольно долгое время. В конце концов Кхенпо заявлял, что окончательно выбился из сил, и частенько добавлял: «От этих дебатов нет ни малейшей пользы!». Затем он надевал накидку и шапку с козырьком и, не произнося больше не слова, усаживался на своё место.

Когда Кхенпо был в уединённом ретрите в Лха Чог Динге, который располагался как раз напротив Кармо Тагцанга, он писал Ринпоче письмо каждые два или три дня. Цеджор спросил как-то Ринпоче, что пишет Кхенпо, и тот показал ему письма. Из писем Цеджору стало известно, что Кхенпо снова и снова настоятельно уговаривал Ринпоче вступить в союз с духовной супругой, часто используя такие слова: «Вам никак не обойтись без духовной супруги, необходимо побыстрее жениться.

– Что мне на это ответить? – посоветовался с Цеджором Ринпоче.

Цеджор подумал минутку и сказал:

– Может, написать, что ему самому пора сделать то же самое? Пусть ищет супругу.

Ринпоче тут же написал ответ: «Что касается духовной супруги, то тебе самому следует побыстрее жениться на подходящей девушке. Ведь это, как известно, приносит огромную пользу».

После такого ответа Кхенпо затих, и Ринпоче больше не получал от него писем. Цеджор рассказывал, что, возможно, Кхенпо Нуден знал о препятствиях, с которыми встретится Ринпоче, и потому продолжал настаивать, чтобы тот вступил в духовный союз. Цеджор говорил мне, что точно не может сказать, насколько сведущим в Дхарме был Кхенпо Нуден, но нет никаких сомнений в том, что, в отличие от Кхенпо Джордена, он испытывал к Ринпоче искреннюю преданность. Ринпоче, бывало, говорил, что в школе сакья нет более великого учёного, чем Дешунг Тулку, а что касается школы ньингма, то непревзойдённым знатоком можно назвать Кхенпо Нудена.

ЕЩЁ ОДНА СУПРУГА

Я не знаю, были ли у Кхьенце Чокьи Лодро другие супруги помимо Кхандро Церинг Чодрон. В те времена в Нангчене ходили слухи, что он может быть отцом Третьего Нетена Чоклинга. Но в действительности это невозможно, поскольку Ринпоче продолжал давать обеты бхикшу ещё долгое время после того, как тот родился. К тому же я ни разу не слышал даже слухов о том, чтобы он вступал в духовный союз в своей молодости.

Будучи навеселе, Чагдзо рассказывал Чоклингу Ринпоче о том, что после того, как Кхандро Церинг Чодрон была выбрана супругой Ринпоче, у него не осталось сомнений, что теперь со здоровьем Ринпоче будет всё в порядке. Однако чуть позже Ринпоче сильно заболел, и Чагдзо начал подумывать, что, возможно, супруга была выбрана неверно. Тогда он предложил Ринпоче свою собственную жену – Целу. Прошло совсем немного времени, и Ринпоче стало заметно лучше, ум его совершенно прояснился, и по этим признакам Чагдзо пришёл к выводу, что тот всё же «воспользовался помощью» Целу.

Большинство антикварных предметов, которые являлись собственностью лабранга, хранились на верхнем этаже, и когда я как-то раз решил их осмотреть, то обнаружил среди прочего смотанный кусок верёвки, сплетённой из женских волос, на котором был прикреплён ярлык с подписью, сделанной рукой Ринпоче: «Шнурок брахмана, сделанный из волос двух дакини. Освящён в соответствии с традицией во время посвящения Чакрасамвары, дарованного в Непале». Я считаю, что дакини, о которых идёт речь, – это Кхандро Церинг Чодрон и Целу.

Церинг Вангмо (Целу). Фото из личной коллекции Согьяла Ринпоче

Кхенпо Нгагчунг считал, что Целу является эманацией Ушнишавиджаи, а Кхандро – манифестацией Белой Тары (Йишин Кхорло). Кхенпо всегда был чрезвычайно добр к обеим девушкам. Он всегда усаживал их рядом и гладил по голове. Он называл их «мои доченьки».

Когда Ньошул Кхенпо был с визитом во Франции, я спросил его: «Дядюшка! Как же тут решить, была Целу дакини или нет?». «А что тут решать? – ответил он. – Я, например, ношу на шее шнурок из её волос. Она была не просто дакини, а особой дакини».

Сам я поначалу сомневался в этом, но Ньошул Кхенпо был поистине аутентичным мастером, и поэтому сейчас я думаю, что так оно и было – что Целу была особенной. Тем не менее до этого разговора с Кхеном Ринпоче я воспринимал Целу Лакар как совершенно обычную женщину. Когда я был в Тибете, то спросил Цеджора, что он думает по этому поводу, и тот ответил так: «Что тут думать?! Она была великая дакини, да и дело с концом!».

Как я слышал, когда Цеванг Палджор впервые встретил Целу, Ринпоче сказал ему, что пока тот не накопит сто миллионов повторений мантры Ваджракилаи, у него не будет достаточно силы и заслуги, чтобы удерживать под контролем её энергию. Цеванг Палджор принял слова Ринпоче на веру и усердно повторял указанную мантру день и ночь. Говорят, что он действительно повторил её сто миллионов раз. Сам он говорил, что не знает точно, сколько накопил повторений, поскольку, когда порвались его чётки, он потерял один из прикреплённых к ним счётчиков. Я поинтересовался у Таши Церинга, говорил ли Ринпоче Цевангу Палджору, что ему не удержать под контролем Целу, если тот не повторит мантру Ваджракилаи определённое количество раз, и Таши Намгьял это подтвердил.