Текст книги "Чужие грехи"

Глава 11

Осторожно раздвинув занавеси, я обнаружил, что тяжелые двери накрепко закрыты. Тандор явно не хотел, чтобы его беспокоили.

Поскольку в коридоре наверняка находилась стража, я счел за благо, что он закрыл двери изнутри. Подобрав себе один из прекрасно отделанных поясов Тандора с оружием, для Лорали мы нашли пояс одного из тел Ксюнии, с более легким оружием. Затем мы тихонько подобрались к дверям, отодвинули задвижку и распахнули настежь. Стражники отсалютовали и закрыли двери после того, как мы прошли мимо них.

– Его величество приказал, – сказал я, – чтобы его не беспокоили ни курьеры, ни прочие личности.

Мы зашагали по коридору.

Я помнил лишь один путь в этой части здания – к посадочной площадке. Но после того как мы миновали не один коридор, переход и спуск, я начал думать, что мы заблудились. Но тут же вышли на центральную посадочную площадку, от которой во все направления к величественным домам Доравии разбегались провода для быстрых восьмиугольных автомобилей.

Глянув в направлении парных башен, я увидел, как от каждой из них быстро приближаются машины, и понял, что Тандор и Ксюния уже возвращаются во дворец.

– Быстрее! – сказал я Лорали. – Нельзя терять ни секунды!

Быстро посадив ее в машину, висящую на кабеле, направленном на юг, я сказал водителю:

– С позволения его величества торрого мы хотим осмотреть здания Доравии. Для начала отвезите нас к электростанции, что в самой южной оконечности долины.

Тот почтительно отсалютовал, затем повернул рычаг управления. Двери закрылись, и мы плавно заскользили прочь от платформы. А мгновение спустя уже мчались на юг на головокружительной высоте над долиной.

Мы неслись вдоль берега реки, на котором стояли здания, пролетавшие под нами с такой скоростью, что превращались в стремительную череду. Тем не менее мне казалось, что мы движемся невыносимо медленно, и я не сомневался, что Тандор доберется до центральной башни раньше, чем мы к пункту нашего назначения; выяснив все по прибытии на посадочную площадку, он тут же пошлет приказ командиру южной башни, и нас арестуют тут же по прибытии туда.

Попробовав, свободно ли выходит клинок из ножен, я тихо сказал Лорали:

– Приготовься выскочить из машины сразу же, как только двери откроются. Держись за мной, а я постараюсь прорваться.

Когда мы остановились у посадочной платформы, я увидел два десятка стражников, встречающих вас во главе с капитаном с саблей наголо.

Двери открылись, и мы вышли.

– По приказу его величества… – начал было офицер.

Я не стал ждать, пока он закончит, а выхватил саблю и мгновенно отсек ему голову. Затем прыгнул вперед и набросился на изумленных стражников. Лорали держалась сзади. Выхватив свою саблю, она с большим искусством пустила ее в дело, чего я никак не ожидал от женщины.

Далее по коридору нам попались еще два стражника, но они оказались никудышными фехтовальщиками и задержали нас лишь на мгновение. Добравшись до поперечного коридора, мы повернули, надеясь скрыться от погони. Но минуту спустя стражники выскочили из-за угла, а с противоположного конца коридора навстречу нам приближался большой отряд.

– Мы в ловушке, – сказал я, – и место тут плохое для обороны. Открываем первую же попавшуюся дверь.

Вдоль коридора с интервалом в пятьдесят футов располагались двери, и я остановился у первой же и открыл ее. Не заглядывая внутрь, я тут же втолкнул через порог мою спутницу. Услыхав вскрик и глухой стук, я тут же прыгнул следом и едва успел захлопнуть за собой дверь, как поскользнулся и полусидя-полулежа заскользил вниз по крутой спирали в полной темноте и с ужасающей скоростью.

Несколько минут я мчался вниз беспрепятственно. Затем наклон стал положе, и я заскользил по череде бугров, замедлявших мое движение. Мгновение спустя я вылетел на свет дня, ударился ногами о мягкую стену и упал на обитый подушками пол.

Вскочив на ноги, я увидел, что Лорали с саблей наголо стоит перед огромным стражником. Сразу же за ним край платформы соприкасался с гладью реки, на которой стояло с полдюжины остроносых лодок, сделанных из прозрачного металла.

В тот момент, когда я бросился вперед, стражник выбил саблю из рук принцессы и сделал попытку схватить девушку, но я встал между ними, и клинки наши встретились. Если не считать Тандора, то бойца, равного этому, в Доравии наверняка не было.

На влажном, скользком берегу развернулась жаркая схватка, пока мне не удалось прижать стражника к самой кромке воды. Заклинив его саблю моей, я подскочил и ударил его в грудь кулаком левой руки. Он на мгновение задержался на краю, балансируя, но свалился в воду и исчез из виду.

В это же мгновение послышалось лязганье оружия в отверстии позади нас, а затем на подбитый подушками пол с глухим стуком один за другим начали вылетать стражники.

Быстро усадив Лорали в лодку, я прыгнул следом и оттолкнулся от берега. На дне лежали четыре весла. Схватив одно из них, я мощными гребками успел отгрести на четыре корпуса от берега, на который уже выскочили преследователи.

Вскоре первая лодка отошла от берега. С четырьмя гребцами она быстро настигала нас. Одна за другой они отправлялись следом, и вот уже пять лодок преследовали нас.

Видя, что нас настигнут уже через считанные мгновения, я взялся за лук и выпустил стрелу в переднего гребца. Пронзенный в грудь, он, казалось, не обратил на рану никакого внимания. Он греб так же быстро, как и до этого, прекратив грести лишь для того, чтобы вырвать стрелу из груди и швырнуть ее в воду. Я попробовал поразить его в голову, но стрела лишь скользнула по блестящему прозрачному шлему.

Лорали, следуя моему примеру, взялась за свой лук и выстрелила во второго гребца. Стрела попала ему в руку, но он попросту обломил ее, чтобы не мешалась.

– Побереги стрелы, – сказал я, внезапно осененный пришедшим мне на ум замыслом. Быстро размотав веревку, я порезал часть ее на короткие куски. Затем достал из пояса обойму с надписью «Пули для торка – разрывные». Достав одну пулю, я примотал ее к наконечнику стрелы и выстрелил в переднего гребца. Он усмехался, видя, как я поднимаю лук, но улыбка, как и большая часть его механического туловища, исчезла в последовавшем взрыве.

Передав несколько пуль и кусков веревки Лорали, я соорудил второй снаряд и покончил с существованием второго гребца. К этому времени передняя лодка отставала от нас менее чем на тридцать футов, и я, понимая, что уже не успеваю приготовить третью стрелу, вытащил саблю и приготовился сразиться с двумя стражниками, оставшимися в этой лодке. Но пока их лодка поравнялась с нашей, остался только один стражник. Это Лорали, приготовив стрелу, разнесла третьего на куски.

Последний стражник вскочил на ноги, когда нос его лодки врезался в нашу корму. Я бросил саблю на дно лодки и быстро качнул в сторону его лодку. Парень попытался удержать равновесие, наклонившись в другую сторону, но я уже был готов к этому маневру, повернув лодку на другой бок, и стражник полетел в воду, где и скрылся из виду.

Увлеченный схваткой с преследователями, я не обращал внимания на скорость несущего нас потока. Но последовавший скрежещущий звук о подводный камень, чуть не перевернувший нас, вернул мне ощущение опасности с этой стороны. Я схватил весло и развернул лодку параллельно течению, туда, где ровно и быстро текла вода, подальше от пенистых водоворотов среди острых торчащих камней.

Теперь от меня потребовались все силы, чтобы уклоняться от возникающих то тут, то там камней, и вот мы уже летели вперед с пугающей скоростью, на гребне огромной волны в каком-то глубоком ущелье, откуда ничего не было видно. Чем дальше мы неслись, тем уже становилась река, тем сильнее течение, тем опаснее камни. И вполне возможно, что эта река Жизни – как называл ее Пангар – могла стать для нас рекой Смерти.

Как я ни старался, но все же мне не всегда удавалось уберечь судно от столкновения с валунами, попадавшимися на нашем пути. Изумляла меня крепость бортов лодки, сделанных из этого прозрачного материала.

Мы почти миновали быстрину, и я уже собирался выдохнуть с облегчением, когда случилось неожиданное. Нос ударился о скрытый водой камень, лодку развернуло бортом К течению, и мы перевернулись.

Погружаясь в воду головой вперед, я услышал вскрик, Лорали. Металлическое весло, в которое я машинально вцепился, стремительно увлекало меня на каменистое дно. Я отпустил его и изо всех сил рванулся к поверхности. Смахивая воду с ресниц, я огляделся. Быстрое течение уже вынесло меня из быстрины на более глубокую воду. Я крутил головой во все стороны, но не видел никаких следов принцессы.

Мимо меня проплывала наша перевернутая лодка, из быстрины стремительно выносило еще три лодки вверх килем, но за ними выплывали еще две, с четырьмя стражниками в каждой.

Набрав воздуха в легкие, я нырнул в том месте, где, по моим расчетам, могла находиться Лорали, и проплыл, сколько мог, под водой. Вновь вынырнув на поверхность, я увидел, что она плывет к берегу футах в ста впереди меня. От меня ее скрыла наша перевернутая лодка.

Увидев, как из быстрины невредимой выходит первая лодка с доравианцами, я припустил вслед за принцессой. Но как только стражники оказались в спокойной воде, они взялись за весла с такой решимостью, что я понял – они доберутся до меня раньше, чем я – до берега.

Оружие своим весом здорово мешало мне, но я колебался, не решаясь расстаться с ним, тем более что, если бы я и отцепил ремень, все равно не добрался бы до берега раньше, чем стражники.

Наконец меня и лодку разделяли лишь пятнадцать футов. Передний гребец отложил весло и взялся за саблю. Подняв оружие над головой, он наклонился, собираясь нанести мне удар по голове. В то же мгновение я нырнул, сделал петлю под водой и выплыл под кормой их лодки. Схватившись за края обеими руками, я опрокинул лодку, отправив всю четверку в воду. Никто из них не всплыл. Металлические люди явно не умели плавать.

К этому времени последняя лодка, вырвавшись из быстрины, устремилась ко мне. Я уже вновь плыл к суше, на этот раз надеясь добраться туда. Лорали, уже с берега, окликала меня:

– Скорее. Сюда плывет ильник.

Я глянул назад, и этот ильник не понравился мне с первого же взгляда. Гигантская рептилия с зеленым телом, как у ящера, змеиной шеей и огромной головой.

Я отчаянно погреб к берегу, но и гребцы подналегли. Поднятый ими шум привлек внимание рептилии. Внезапно изменив направление движения, она устремилась к лодке.

Почти добравшись до берега, я опустил ноги, нащупал дно и выбрался из воды. И только я шагнул на откос берега, как вскрик принцессы заставил меня обернуться.

Выгнув змеиную шею и разинув огромную пасть, ящер сверху вниз устремился на середину лодки. Один из стражников ткнул саблю в пасть, а двое других принялись рубить чешуйчатую шею, но без видимого результата. Рептилия же схватила лодку чудовищной пастью, высоко подняла ее над водой и встряхнула, как терьер крысу. Вылетев слева и справа, тела четырех стражников рухнули в воду и исчезли.

– Пойдем. – сказала Лорали, потянув меня за руку. – Эта тварь так же быстра на суше, как и в воде. Так что давай скроемся, пока она не переключилась на нас.

– С большим удовольствием, – ответил я, и мы оба торопливо скрылись в папоротниковом лесу.

Какое-то время мы бежали бок о бок, погружаясь по щиколотки в мох, устилающий лес.

– Пить хочу, – сказала Лорали, – и есть. А ты?

– С голоду умираю. Ничто бы не удовлетворило меня сейчас так, как здоровенный бифштекс. Все эти стручки хороши как закуска, но голод утоляет только мясо.

– Я потеряла лук и стрелы, – уныло сказала она. – И обойму с разрывными пулями, которую ты дал мне. Когда лодка перевернулась, я все выронила.

– Не обращай внимания. У меня-то лук и стрелы сохранились да еще одна обойма разрывных имеется. В конце концов, такие игры для мужчин, а женщинам положено за домом присматривать.

– За домом? Что ты этим хочешь сказать?

– Ну… э… я просто привел такое сравнение – между нами и людьми примитивными. Видишь ли, там мужчина ходит на охоту, в то время как его подруга следит за пещерой, или за деревом, или еще за каким-то там местом, где они живут.

– Его подруга? Что-то я не пойму этого сравнения.

– Ну как же, ведь мы с тобой сейчас как раз и ведем такой примитивный образ жизни и…

– Принц Зинло, – сказала она, внезапно останавливаясь и поворачиваясь лицом ко мне, – может быть, вы прекратите выражаться общо и скажете более конкретно?

– Да, – горячо воскликнул я. – Я скажу вам более конкретно. Я не хотел, но, похоже, слова мои выдали мысли. Я люблю вас, Лорали. Я хочу, чтобы вы стали моей женой, моей принцессой. Но даже если я вам совсем не нравлюсь, я все равно буду жаждать вас до тех пор, пока уничтожитель всех желаний не покончит с моим существованием.

– А я уж думала, – сказала она тихо, – что никогда не заставлю тебя произнести эти слова.

И я еще не успел осознать всего смысла этих слов, как руки ее обвились вокруг моей шеи, ее теплые алые губы приглашающе открылись. Я прижал ее к себе изо всех сил и обрел новую Лорали – нежную, покорную и страстную.

– Я полюбила тебя в первый же час нашей встречи, – сказала она, – когда ты зашвырнул в кусты моего назойливого кузена.

Ее ладонь ласкала мою щеку, оглаживала обветренное лицо. Но едва я наклонился, чтобы насладиться сладостью ее губ, как позади раздался хруст ветки, и я резко повернулся, ухватившись за рукоять сабли.

К моему удивлению, я увидел принца Гадримеля, стоящего совсем недалеко от нас.

– Тысячу извинений за то, что помешал, – пролепетал он. – Клянусь бородой Торта, я бы ни за что не нарушил безмятежный покой этой любовной сцены, если бы не приближающаяся тьма да неблизкое расстояние до лагеря.

Слишком ошеломленный, чтобы отвечать, я лишь, широко раскрыв глаза, смотрел на насмешливо улыбающегося принца, который поигрывал драгоценным брелоком на груди да строил глазки Лорали.

– Ты, несомненно, счастлива видеть меня, милая кузина, – продолжил он на своем жеманном патоа, усмехаясь, – столь счастлива, что мое появление лишило тебя дара речи. Подойди же и подари нежный поцелуй своему избавителю, забравшемуся в такую даль ради твоего спасения. Или ты щедро даришь свою нежность лишь за пределами семьи?

Кровь у меня закипела от такого нахального требования права на собственность, но я все же удержался и смог ответить:

– Принцесса Лорали дарит поцелуи только по собственному желанию. И хорошо бы вам это запомнить, принц Гадримель.

– А вам, принц Зинло, хорошо бы выучиться говорить только тогда, когда к вам обращаются. – Гадримель протянул руку к Лорали. – Пойдем, кузина, нам Надо добраться до лагеря до наступления темноты. Завтра мы окажемся уже на борту моего флагманского корабля и преспокойно отправимся ко дворцу моего отца.

Принцесса еще теснее прижалась ко мне и, глядя мне в лицо, ответила:

– Принц Зинло стал моим женихом. И я пойду только туда, куда направится он.

– Что ж, эта глупость зашла слишком далеко, – резко сказал Гадримель. – Вперед, воины!

На этот зов из-за папоротниковых деревьев вышла добрая сотня вооруженных людей из Алониджара.

– Схватить и связать этого упрямца, – приказал он, указывая на меня.

Когда дело было сделано, Гадримель подвел ко мне крепкого солдата.

– Останешься здесь с пленником, пока мы не отойдем подальше. А затем… – Он стал что-то нашептывать солдату на ухо. – После чего, – продолжал он, отступая назад, – заберешь его оружие, амуницию и вообще все то, что найдешь ценное, заберешь себе.

Лорали пыталась вырваться из рук двух солдат. Я же не мог ничего поделать, стоя со связанными руками и ногами.

– Что вы собираетесь с ним сделать? – крикнула она.

– Ну, ну. Успокойся, милая кузина, – сказал Гадримель. – Я всего лишь отправлю его в путешествие. А сейчас я настоятельно прошу тебя поспешить со мной в лагерь, пока не стемнело. В лесу не очень-то приятно встречаться с ночными хищниками.

Не обращая внимания на ее сопротивление, он потащил ее прочь. За ними двинулся и весь отряд, за исключением того солдата, которому приказали остаться со мной. Тот стоял неподвижно, прислушиваясь, пока не стихли в отдалении звуки голосов и лязганье оружия. Затем он повернулся ко мне.

– Мне приказано убить вас, ваше высочество, – просто сказал он. – Никогда раньше не приходилось мне расправляться со связанным и беспомощным человеком, но я солдат Адониджара и не могу ослушаться приказа принца. Однако мне не сказали, каким способом убить вас, а я не испытываю к вам никакой злобы. От какого оружия хотели бы вы умереть?

– Сабля, – ответил я, – всегда была моим любимым оружием. И если сейчас мне суждено умереть, то пусть от сабли.

– От сабли? – озадаченно просил он.

– От этого длинного прямого холодного оружия, что лежит у моих ног в ножнах, – ответил я. – Вонзи ее мне в сердце и быстро вытащи.

Он медленно наклонился и вытащил саблю из ножен. С любопытством ее рассматривая, он ладонью пробовал острие сабли, а большим пальцем – остроту лезвия.

– Клянусь кровью Торта! – воскликнул он. – Великолепное оружие. И оно станет моим, как только я покончу с тобой. Так приготовься же умереть.

Глава 12

И вот я стоял посреди папоротникового леса, связанный по рукам и ногам, беспомощно ожидая смертельного удара от руки приспешника принца Гадримеля. Внезапное падение сверху огромного волосатого тела сбило меня с ног. Ошеломленный, я сел и увидел, как пещерная обезьяна ударом массивной дубинки разбивает голову моего палача.

Обезьяна повернулась ко мне, и я узнал ее.

– Чикса! – воскликнул я.

– Пещерные обезьяны уже заждались своего рого, – сказала она, – и с великой радостью встретят его возвращение.

Кремневым ножом она быстро разрезала мои путы, и я вновь встал, притоптывая ногами и растирая запястья, едва веря, что вновь остался в живых.

– Так пещерные обезьяны по-прежнему считают меня своим королем?

– Согласно обычаю, ты теряешь королевство, если отсутствуешь более одного эндира. Но прошло всего лишь несколько дней после твоего ухода. Посовещавшись, мы пустились на твои поиски.

– Где же остальные следопыты? – спросил я.

– Их достаточно позвать.

– Так позови, и пусть они ведут с собой всех, до кого докричатся.

С проворством, удивительным для существа таких размеров, она вскарабкалась на дерево. Там, сложив рупором лапы, она издала странный переливистый звук. Со всех сторон, издали и поблизости, донеслись ответные крики.

Она спустилась с дерева и спрыгнула на полянку рядом со мной.

Вскоре зашевелились ветки, и появился огромный самец с желтыми клыками, тут же при виде меня взревевший:

– Да здравствует Зинло!

Отовсюду с веток посыпались обезьяны, и скоро я уже был окружен приветственно вопящими примерно сорока самцами и двумя десятками самок.

Судя по их поведению, а они уселись вокруг меня и почтительно ожидали, пока я заговорю, они без сомнений признавали во мне короля.

– Подданные мои, – сказал я. – У меня есть для вас работа, связанная с риском и сражениями.

– Со съедобными людьми?

– Со множеством съедобных людей.

– Отлично! – последовал единодушный ответ.

– Мы выступаем сразу же, как только я сделаю необходимые распоряжения.

Но тот самый громадный самец с желтыми клыками, который первым явился на зов Чиксы, заспорил:

– Да что тут обсуждать. Ведь мы не первый раз идем в бой.

– Кто ты такой? – спросил я. – И почему ставишь под сомнение указы твоего рого?

– Я Грифф, могучий воин и могучий охотник, – ответил он, раздувая широкую волосатую грудь. – Но я не ставлю под сомнение твои указы. Я просто сомневаюсь, стоит ли сейчас что-то обсуждать.

Не успел я ему ответить, как некая самка, взгромоздившаяся на сук над нами, чтобы лучше видеть происходящее, издала пронзительный вопль.

– Опасность! Опасность! – визжала она. – Ильник!

Все пещерные обезьяны мгновенно взлетели на деревья, и я услыхал хруст кустарника под ногами тяжелого существа, быстро продвигающегося по лесу. Очевидно, тот самый ильник, что напал на доравианских стражников, все же заметил нас с Л орали, как мы и боялись, и теперь шел по нашему следу.

Быстро вытащив из пояса последнюю обойму с разрывными пулями, я извлек две пули и привязал их к наконечникам стрел. Затем натянул тетиву и стал ждать приближающегося монстра.

Из кроны высокого папоротникового дерева меня окликала Чикса:

– Полезай на дерево, рого. Тебе не одолеть ильника.

– Да, полезай, пока не поздно, – поддержал ее Грифф. – Еще никому не удавалось убить ильника.

Ничего не зная о привычках этих ящеров, судя по их размерам, я понимал, что даже при наличии небольшого интеллекта они в состоянии сокрушить любое дерево, стоящее рядом со мной. К тому же я не так ловко мог перебираться среди ветвей, как пещерные обезьяны, и потому гораздо увереннее чувствовал себя на земле.

– Оставайтесь на деревьях, если хотите, – ответил я им. – И я покажу вам, как ваш король прикончит ильника.

Через несколько мгновений показалась огромная зеленая голова, раскачивающаяся на высоте футов двадцати над землей. Голова поворачивалась то в одну, то в другую сторону. Когда существо подошло ближе, я увидел, что это действительно то самое чудовище, которое напало на механических людей в лодке, поскольку из нижней челюсти торчала сабля доравианского стражника, которую ильник не мог вытащить.

Я поднял лук, и в этот момент монстр увидел меня. С оглушительным шипением он разверзнул огромную свою пасть и бросился на меня. Тщательно прицелившись, я выпустил стрелу в хищную пасть чудовища.

Рептилия слегка уклонилась от стрелы, и та не попала точно в цель, но для огромной разрушительной силы пули торка это не имело большого значения. И хотя стрела угодила в угол пасти, взрыв разнес половину головы.

Я мгновенно наложил вторую стрелу на тетиву, но огромный ящер вдруг перестал двигаться прямо, а сменил курс, развернулся боком и яростно замолотил туда и сюда хвостом, сшибая окружающие деревья, как какой-нибудь тростник. Поскольку теперь именно хвост представлял из себя самое грозное оружие этого зверя, я прицелился туда, с намерением оторвать этот отросток огромных размеров.

Стрела попала монстру чуть выше толстой задней ноги, вырвав огромный кусок сбоку и изувечив не только хвост, но и обе задние лапы.

Увидев это, пещерные обезьяны спустились с деревьев и мгновенно набросились на сраженную рептилию с торжествующими воплями, круша бока дубинками и подцепляя огромные чешуйки ножами, чтобы добраться до трепещущей плоти.

– Да здравствует Зинло! – разносился крик. – Могучий воин, могучий охотник, могучий волшебник! С помощью своей магии он одолел даже ильника, эту грозу рек и лесов!

Глядя, как пируют пещерные обезьяны, я вспомнил, что тоже голоден. Протолкавшись сквозь рычащую и огрызающуюся толпу, я вырезал кусок мяса из плеча чудовища и поджарил бифштекс. Он оказался довольно вкусным, хотя и жестковатым на взгляд какого-нибудь гурмана. Но при хороших зубах и прекрасном аппетите на это не стоило обращать внимания.

Когда я закончил трапезу, мои подданные уже все перепачкались кровью.

Я собрал их. Они молча полукругом уселись на корточках вокруг меня.

– Грифф, – сказал я. – Принеси-ка мне ту блестящую дубинку, что торчит в челюсти ильника.

После того, как он принес мне саблю доравианского стражника, я продолжил:

– Ты спрашивал, зачем что-то обсуждать перед боем. У меня нет времени спорить с тобой, и поэтому я тебя отправляю назад. Вот эта блестящая дубинка будет символом власти, которой ты будешь распоряжаться от моего имени. А теперь отправляйся, забирай с собой самок и возвращайся в пещеры. И берегись, если твоя власть будет несправедливой. Если я услышу об этом, то вернусь и поражу тебя моей магией.

– Но, рого, – заспорил он, – я хочу идти в бой против съедобных людей вместе с остальными.

– Ты будешь делать то, что тебе говорят. И без всяких вопросов. Выброси старую свою дубинку и возьми вот эту блестящую, которая поражает не только лезвием, но и кончиком.

Молча и явно надувшись, он отцепил дубинку от пояса и отбросил ее в сторону. Затем взял саблю и побрел по лесу в сопровождении самок.

Как только они ушли, я собрал остальных, и мы двинулись по следу принца Гадримеля. Но не прошли мы и пяти миль, как вокруг опустилась тьма и нам пришлось забираться на деревья, спасаясь от ночных хищников.

Сидя в высокой кроне дерева, качающегося под ночным ветром, я не мог заснуть. Мне не давала покоя мысль о Лорали, оказавшейся в лапах своего вероломного кузена.

Вздохом облегчения приветствовал я рассвет и спустился на землю. Нетерпение сжигало меня, и я, позволив себе и моим подданным лишь попить воды, повел маленький, но грозный отряд по четко различимому следу. По нему мы прошли вдоль извивающейся реки Жизни примерно м шесть, оказавшись у остатков большого лагеря с еще дымящимися костровищами по периметру.

Люди принца Гадримеля уже исчезли, оставив на берег лишь следы небольших лодок.

Я повел пещерных обезьян скорым шагом по плоско песчаному берегу. Через несколько миль песок стал сменяться камнями, а вскоре мы уже выбрались на скалистую возвышенность, откуда открывался вид и на реку, и на море.

Не далее как в одной восьмой мили от этого места покачивались на волнах стоящие на якорях пять кораблей принца! Гадримеля. От речного устья на веслах к ним шли десятка два лодок. На передней виднелись две фигуры в розовом, должно быть, Гадримеля и Лорали.

Беспомощно наблюдал я, как подняли принцессу на борт, как приняли на палубы лодки, как подняли паруса и вытащили якоря.

Вот так, с жжением в глазах, огромным комком в горле и тяжестью в сердце смотрел я, как торжествующий Гадримель увозит по серым волнам Ропока единственную женщину, которую я любил.

Подданные мои разбрелись по лесу в поисках дичи, и, посматривая на них отсутствующим взором, я размышлял над сложившейся ситуацией. И я решил, что мне остается лишь одно – двигаться вдоль берега на север, как раньше мы и планировали с Лорали. Прежде чем добраться до Олбы, мне предстоит пересечь Адониджар, но в одиночку мне с целым государством не совладать.

Оказавшись в Олбе, я попробую убедить торрого, чтобы он предоставил в распоряжение своего предполагаемого сына воздушный флот в отместку за попытку убийства наследного принца, а уж с такой силой я постараюсь уговорить владыку Адониджара отдать мне принцессу.

Так я мечтал, когда вдруг в лицо мне ударил залп дождя, а вокруг полетели листья папоротниковых. И только тут я заметил, что мягкие волны у берега сменились грохочущим прибоем, что деревья сгибаются под страшными порывами ветра и что в разгар дня резко потемнело.

Раскат грома и яркая молния заставили пещерных обезьян побросать кости, в которые они вгрызались, и собраться вокруг меня в поисках защиты или наставления.

– Зог творит магию в небесах, рого, – сказал Борг, повизгивая от страха. – Зог рассердился. Надо спрятаться и переждать, пока он успокоится. Во время охоты я заметил большую пещеру за той скалой.

Оглядев обезьян, я увидел, что не один Борг трясется от страха. Все трепетали.

– Веди нас к пещере, Борг, сказал я. – Я не боюсь Зога, но уж больно тут разошелся дождь и ветер, в пещере будет удобнее.

Испуганную обезьяну не пришлось уговаривать, и все поспешили вперед. Я, по возможности небрежной походкой, замыкал шествие. Гром гремел не переставая, постоянно вспыхивали молнии, и, пока мы добрались до пещеры, дождь превратился в ливень.

Мои отважные воины теперь больше походили на перепуганных фрелл и тряслись, как в лихорадке.

– Все боятся Зога, – пояснил юный самец.

– Ваш рого его не боится, – сказал я. – И вы не должны. Помогите-ка мне натаскать камней ко входу, чтобы ильник или еще какой ночной охотник к нам не забрался.

– Мы боимся подходить ко входу, – пролепетал Борг. – Зог поразит нас своим магическим огнем.

– Ну хватит. Ну-ка помогайте мне, а то я вас поражу магическим огнем.

На трагический страх в их глазах нельзя было смотреть без жалости, однако они не долго выбирали между верной, как они считали, смертью от моей магии и возможной – от молний божества, которое они называли Зог. И вскоре вход был завален так надежно, что ни одному зверю не удалось бы проникнуть к нам.

К тому времени наступила ночь, и лишь молнии освещали окружающую тьму.

Долго стоял я у входа. При вспышках молнии видно было, как летят по воздуху ветви и листья деревьев, как все звери, малые и большие, мечутся в поисках убежища.

Утром я проснулся от грохота и грубых звуков чьих-то голосов. Зевая и потягиваясь, я увидел, как Борг и еще несколько пещерных обезьян растаскивают заграждение. Беспричинный страх, охвативший их вчера, уже исчез.

Я поднялся и вышел наружу. Буря улеглась, и если не считать незначительной заровианской облачности высоко вверху, небеса были чисты. Но с ветвей папоротниковых деревьев все еще падала капель. Землю покрывали ветки и листья, тут и там валялись вырванные с корнем деревья, и повсюду текли многочисленные ручейки, пробиваясь к реке.

Перебравшись через узкое ущелье, отделяющее нашу пещеру от самой высокой возвышенности, я взобрался на то место, где стоял вчера, когда грянула буря. Оглядев Ропок, катящий плавно свои волны, как и до шторма, я не удержался от восклицания.

В полосе прибоя, так что буруны перелетали через них, на бортах лежали два из кораблей принца Гадримеля, очевидно покинутых командой. А под защитой той скалы, на которой я стоял, застыли на якорях остальные три судна, причем в весьма плачевном состоянии. Ближе всех к берегу стоял флагманский корабль, а это значило, что Лорали удалось избежать гибели, за что я сердечно возблагодарил богов. Экипажи судов напряженно трудились, устраняя ущерб, нанесенный штормом.

Пригнувшись к земле, чтобы меня не заметили, я вернулся в ущелье, где мои свирепые приверженцы заканчивали завтрак.

– Съедобные люди вернулись, – сказал я. – Не показывайтесь им на глаза. И не уходите далеко. Вполне возможно, что скоро нам предстоит схватка.

– Мы будем неподалеку, рого, – сказал Борг. – Нам не терпится отведать плоти съедобных людей.

Я вернулся на свой наблюдательный пункт и попытался придумать план нападения. Вскоре я увидел, как на палубе флагманского корабля появились две фигуры в розовом. От той, что поменьше, ни на секунду не отходили двое солдат. Гадримель понимал, что теперь за принцессой нужен глаз да глаз.

На ум ничто не шло, пока я не увидел, как спускаются на воду лодки и отряд солдат под предводительством Гадримеля отправляется на берег. Сбежав в ущелье, где сидели пещерные обезьяны, я сказал:

– Часть съедобных людей высаживается на берег. Делимся на два равных отряда. Одним командует Борг, другим – я. Отряд Борга идет вдоль берега к месту высадки людей. Там со своими воинами забираешься на деревья, держась подальше от людей, у которых есть магические дубинки, поражающие на большом расстоянии. Как только съедобные люди входят в лес, Борг и его воины сверху набрасываются на них, заставая врасплох. Перебить их надо до того, как они успеют воспользоваться своими магическими дубинками. Понятно, Борг?