Текст книги "Зорро в снегу"

12. Происшествие 118

Ничего. Бруно – один из тех, с кем не связаться ни по электронной почте, ни в социальных сетях, ни через мессенджеры. Он даже хуже папы. У Бруно допотопный телефон, с помощью которого он отправляет сообщения и редко отвечает на звонки, а точнее, не отвечает практически никогда. Возможно, он использует другой телефон в своей обычной жизни, о которой Лука почти ничего не знает? В той, в которой он работает и проводит время с семьей. Иначе как же он живет?

Проходит целый день, прежде чем Бруно отвечает ему. Лука спрашивает, может ли он снова прийти на тренировку. На этот раз тренировка пройдет не в горах, а в сельской местности, на холмах. Это значит, что ему предстоит проснуться на рассвете, пораньше выйти из дома. Хотелось бы узнать обо всем заранее, раздраженно думает Лука, пока отвечает в чате. Друзья спрашивают, собирается ли он снова продинамить их в следующую субботу. Что на тебя нашло, Лука? Ты просто ломаешься или не хочешь говорить, что у тебя появилась девушка? Какая девушка, думает Лука. Несколько месяцев назад он расстался с Еленой, своей одноклассницей. Он считал ее скромной и вежливой, но под ангельским личиком, обрамленным золотистыми волосами, скрывалась настоящая оторва. Елена любила выпить, курила как паровоз. Она говорила очень быстро и постоянно смеялась, обвиняя Луку в том, что он слишком хороший, слишком наивный мальчик. И что, по ее мнению, он должен был сделать? Связать ее, заклеить рот, как делал главный герой романа, который она цитировала с озорной улыбкой? Бросить ей вызов? Этого бы Елена не стала терпеть. Когда она пила, она могла сыпать оскорблениями, даже завязать драку. Кто с такой свяжется?

Эта глупая история кончилась тем, что Елена бросила Луку, назвав его слабаком и неудачником. Лука испытал шок и огромное облегчение. Он решил, что больше никаких ангелов. По крайней мере, пока. Пусть пройдет время. Сейчас ему и одному хорошо, к тому же есть чем заняться. Луке вовсе не хотелось бесконечно ждать звонка (еще один недостаток Елены, которая то исчезала, то присылала сто пятьдесят сообщений подряд). Только теперь ему приходилось ждать звонка этого Бруно. Интересно, куда он снова пропал?

В субботу вечером Лука решил сходить в кино с одноклассниками. Обычно по выходным он их сторонился, потому что не хотел, чтобы школьная жизнь выходила за рамки пятницы. Иначе ему казалось, что школа никогда не заканчивается. Но сегодня вечером его внешкольные друзья Дзико и Джако дома: хотят выспаться перед матчем. У Амина очередные загадочные дела с его девушкой, которая считает себя просто подругой. В общем, Лука все-таки идет в кино со своими одноклассниками. Но фильм оказался до ужаса дурацким – скулы сводит зевотой с первого кадра. Да еще кресла скрипят, и этот 3D-эффект… Одноклассники Луки кричат и смеются, поедая тонны попкорна. Но в кармане джинсов Луки неожиданно вибрирует телефон. Он снимает 3D-очки, чтобы разобрать слова на экране. Черт, это же Бруно.

Я отправляюсь на операцию. Если хочешь, приходи. Увидимся в 7:00 на въезде в город.

Я буду, – быстро пишет он.

Лука отлично помнит, как спросил Бруно:

– Можно мне поучаствовать в спасательной операции? Мне бы очень хотелось посмотреть, как она проходит.

Бруно закатил глаза, но кивнул:

– Посмотрим.

И вот он написал. Часы на телефоне показывают 23:17. На киноэкране – космическое сражение доисторических монстров. Интересно, как такая глупость могла прийти в голову типам из Голливуда?

– Парни, я… я должен идти, – шепчет Лука своему соседу, который не отрывает глаз от надвигающегося на них стегозавра. Никто даже не смотрит на Луку, который пробирается между рядами, счастливый, словно ему написала сама Скарлетт Йоханссон, а не этот медведь Бруно.

Укутанный в куртку и шерстяную шапку, медведь ждет Луку ровно в 7:00 на площадке на въезде в город. Он стоит рядом со своим внедорожником и курит, в багажном отсеке мелькает черная маска Зорро.

– Значит, я не опоздал, – констатирует Лука, выпрыгивая из машины. Он бросает взгляд на экран телефона: 7:02.

– Ты не опоздал, – успокаивает его Бруно.

Перед тем как сесть в машину, Лука кивает собаке, которая сидит в багажнике и виляет хвостом.

– Привет, Зорро. Как дела?

– Плохо, – отвечает Бруно, пристегиваясь. – Пропавшему почти девяносто лет.

– Ого, – удивляется Лука. – Вы уверены, что он потерялся?

– Родственники позвонили в скорую, врачи сразу же связались с «Альпийской помощью». Мы ищем его со вчерашней ночи.

– Ты был здесь вчера?

– Нет, были Марко с Джеком и Андреа с Лаки. Они искали его почти всю ночь, а потом легли спать в машине.

Лука наблюдает за серым туманом, который поднимается над просторными полями, из-за него пейзаж кажется нереальным.

– Джек и Лаки – тоже бордер-колли? – спрашивает он.

– Джек – голден-ретривер, Лаки – лабрадор.

Бруно быстро едет по пустынной дороге. Сегодня воскресенье, и это значит, что единственная неспящая собака находится здесь, в машине. Зорро устроился поудобнее в багажном отсеке.

– Спасатели, которые участвуют в операции, всегда спят в машине? – интересуется Лука.

– Конечно, – поясняет Бруно. – Мы всегда держим в машине сменную одежду, одеяла и термос с кофе.

Лука поворачивается и замечает на заднем сидении одеяла и большой рюкзак.

– Ну да, точно, – вырывается у него. Но затем его одолевают сомнения: – Эти вещи тебе выдала организация?

Бруно усмехается:

– Организация выдает форму спасателям и собакам. Все остальное мое. Автомобиль мой, даже собака моя. Мы же волонтеры, забыл?

– Ну да, точно, – снова повторяет Лука. Возможно, ему лучше не задавать лишних вопросов. Он ведь не хочет быть похожим на Елену, которая постоянно болтала и смеялась. Она не давала ни секунды, чтобы подумать. Фразы должны были вылетать немедленно, механически, как в телевикторинах, в которых ты должен отвечать на вопрос определенным образом. Не стоит даже пытаться подобрать оригинальный ответ, иначе прослывешь занудой. Лука смотрит в окно, чтобы отвлечься от неприятных мыслей о бывшей девушке. В молчании Бруно нет пустоты. В нем гораздо больше смысла, чем в бессмысленной болтовне Елены.

Грунтовая дорога заканчивается поляной. Впереди деревянный дом. Рядом припаркованы машина скорой помощи, полицейский автомобиль, машина дорожно-патрульной службы и пикап природоохранной полиции. Увидев в одном месте столько людей в форме, Лука раскрывает рот.

Он пытается пошутить:

– Такое ощущение, что пропал сам президент.

Люди окружили фургон оперативной группы спасательной службы, сотрудники которой координируют поиски.

– Если бы пропал президент, здесь был бы настоящий хаос, – сухо отвечает Бруно. Он не всегда понимает шутки Луки или, возможно, нарочно их игнорирует, напоминая о том, что они пришли не веселиться.

Сверху раздается грохот. Военный вертолет, похожий на толстую серую стрекозу, медленно опускается на холм, едва не задевая верхушки каштанов. Он мигает красным светом, и этот свет напоминает огромное пульсирующее сердце, выпрыгнувшее из гигантского металлического туловища. Оно медленно опускается и движется вперед, как будто хочет проникнуть в листву и громко спросить: «Где вы спрятали старика? Ну же, говорите».

– Эй, парень, никаких фотографий, – требует полицейский, и Лука быстро убирает телефон. Он снимал видео, чтобы позже выложить его на свою страничку в социальной сети.

– Извините, – бормочет Лука и тут же задает вопрос, чтобы прогнать смущение: – Можно узнать… Как этот вертолет ищет людей?

– Он использует инфракрасные лучи, – кратко поясняет мужчина. – Определяет тепло, исходящее от тела.

Больше пояснений не требуется. Полицейский уходит. Здесь не болтают впустую, они не в баре, не на отдыхе. Молчат даже женщины из природоохранной полиции и скорой помощи. Они стоят, скрестив руки на груди и нахмурившись. Всеобщее молчание кажется нереальным. Будто все решили, что грохота в небе более чем достаточно и можно не издавать больше ни звука. Кто-то смотрит на вертолет, кто-то прислонился к автомобилю, кто-то ходит вперед-назад, заложив руки за спину. Никто не надел наушники и не уставился в маленький экран телефона. Это действительно другой мир.

Вертолет удаляется, зависает вдалеке на несколько минут, затем летит выше. Бруно, который все это время был в мобильном подразделении, возвращается к автомобилю. Рядом с ним – двое мужчин. Один – в темной куртке с логотипом «Альпийской помощи», другой, в желтой куртке и шлеме, ведет на поводке крупную собаку со светлой шерстью. Оба покрыты слоем грязи, изо рта собаки вываливается язык. Даже Лука видит, как она измотана. Мужчины разговаривают, обмениваются информацией и мнениями, пытаются увидеть картину целиком, внимательно изучают показания приборов, висящих у них на шее. Наверное, навигаторы, думает Лука, не решаясь отвлекать их.

– Смотрите, кто здесь! – за его спиной раздается чей-то дружелюбный голос. Лука поворачивается и видит перед собой знакомого фельдшера. Его кудрявые волосы снова собраны под повязку, на этот раз разноцветную.

– Привет, как дела? – Лука протягивает одну руку, а другой хлопает по плечу фельдшера.

– Нормально. Пытаемся найти деда, надеюсь, с ним все в порядке. А ты?.. – фельдшер вежливо опускает вторую часть вопроса: «что делаешь в зоне поисковой операции?».

– Я пришел с Бруно, хочу стать одним из вас. Вот, пытаюсь учиться, – осторожно отвечает Лука. Он видит, что Бруно отделился от знакомых и теперь стоит рядом со своим внедорожником, собираясь выезжать на операцию. Лука знает, что Бруно слышал его ответ, хотя со стороны кажется, что он погрузился в свои мысли.

Фельдшер улыбается и говорит с воодушевлением:

– Молодец, помощь нам не помешает!

– Слушай, – несмело произносит Лука, – можно я тебе напишу, позже? Хочу узнать, где ты учился. Ты не против?

– Конечно, нет. Звони в любое время, – отвечает фельдшер и диктует номер. – Меня зовут Альберто Маджини, найдешь меня в «Фейсбуке».

– Ну да, точно. Позже пообщаемся, – радостно говорит Лука, в спешке сохраняя номер в телефоне. За его спиной Бруно уже надел каску, нагрудник и обвязку – на случай, если придется спускаться вниз. Наконец он открывает багажник. Зорро выпрыгивает на землю и разминает передние лапы.

– Дед ушел в халате и в домашних тапочках, – шепчет Альберто. Так, будто делится секретным кодом.

– Откуда ты знаешь?

Парень игнорирует вопрос и продолжает говорить вполголоса. Лука внимательно слушает. Он словно переступил невидимую границу, стал частью группы, члены которой обмениваются тайной информацией.

– Он смотрел телевизор. Его сиделка была на кухне, он в гостиной. Когда она вернулась, дед уже исчез. Она подумала, что тот в туалете, подождала его, затем обыскала дом, сад. Ничего. Она позвонила детям, попросила их приехать, так как старик ушел неизвестно куда. Должно быть, он уже далеко отсюда.

– В одних тапочках? – переспрашивает пораженный Лука.

Альберто серьезно кивает:

– Если бы ты знал, как часто такое случается…

13. Совершенный нос

На Зорро надели шлейку, он слегка трясет шерстью. Он чувствует запах сырости и грязи, запах Джека – он отдыхает после ночных поисков.

– Ночью я проверил зоны C и D. Сегодня утром я также проверил зоны A и B, – говорит друг Джека, от которого тоже тянет усталостью. Из открытой двери автомобиля доносится запах кофе и хлеба, едкий запах конуры человека и собаки. Они спали там вместе. Зорро тоже не один раз спал с Бруно в машине.

– Теперь наша очередь, – говорит Бруно. Зорро знакомы эти слова, они наполняют его радостью. Игра вот-вот начнется!

Бруно пристегивает поводок, чтобы отвести Зорро на поисковую территорию, где собаке предстоит напрячь нюх, нащупать запахи, взять след. Это утомительная, но захватывающая игра, задача с четко обозначенной целью, выборочный поиск под надзором Бруно. Этой игре Зорро научился еще в раннем возрасте. Он был еще щенком, когда Бруно научил его концентрироваться на запахе человека, находить след, идти по нему и показывать Бруно путь. Путь к тому, кто потерялся, кто больше не может двигаться, кто ранен или вовсе лежит без сознания. Для Зорро это легко: каждый шаг оставляет уникальный след, более сильный, чем запах травы и влаги, насекомых, червей и грибов. Этот запах тянется за человеком, шаг за шагом образует шлейф, который витает над тропинкой. Зорро сразу же определяет его своим опытным носом. Тренировка больше похожа на игру. Там нет других человеческих следов, нет перепутанных шагов. Зорро бежит по невидимому каналу прямо к тому, кого он ищет.

То, что происходит сегодня утром, – более сложная задача. След не такой интенсивный, ветер носит туда-сюда земляные ароматы, смешивает их с запахом человека. Нужно принюхаться к воздуху, затем к земле, закрыть глаза, чтобы разобраться, уловить суть.

На земле чувствуются свежие, чистые следы. Здесь шли люди и собаки, вдалеке эхом раздается их вой. Зорро знает, что эти люди зовут себя охотниками. Он поднимает уши и вскидывает голову, поворачивается к Бруно, чтобы сообщить ему о людях, которые разгуливают по поисковой зоне.

Бруно смотрит на небо, затянутое темными тучами, на неровную землю. Он слушает шелест листвы. Легкий ветер поднимается с земли и из-за низкого давления создает незаметные завихрения, которые перемещают воздушные частицы. Бруно решает увести Зорро вниз, чтобы он снова попытался взять след. Бруно не верит, что старик в этой зоне, но такова его работа: нужно отбросить сомнения и действовать. Носу Зорро можно доверять, это превосходный инструмент.

Бруно наблюдает за картой в навигаторе. Он видит, что Зорро поднял голову и оглядывается на него. Значит, на хребте холма охотники, они скрываются за невысокими кустами. Бруно и Зорро понимают друг друга с одного взгляда. Они движутся дальше: собака ищет след, повисший в воздухе, мужчина контролирует маршрут с помощью карты, все больше убеждаясь в том, что пропавшего здесь нет.

Позади целая ночь, мужчина может быть где угодно, размышляет Бруно. По опыту он знает, как далеко могут уйти пожилые люди, даже в тапочках. Ночь пугает их, меняет ощущение времени и пространства, заставляет безостановочно идти вперед, шаг за шагом, без передышки. Они остановятся, только если ослабнут. Обычно от усталости они падают на землю и засыпают. Иногда они ищут укрытие, но здесь нет расщелин или охотничьих шалашей. Здесь только грязь и кусты: хорошее грибное место. Вдалеке эхом раздается звук выстрела, затем еще один и еще. Кто-то вышел на охоту. Остается надеяться, что люди не ранят старика, приняв его за косулю.

Лапы Зорро утопают в грязи, его шерсть стала влажной, он отряхивается. Здесь нет следов, нет человека, который прячется и распространяет запах. Нюху Зорро не за что уцепиться. Пропавшего здесь нет, Бруно.

Бруно смотрит на собаку и все понимает. Затем из рации раздается треск:

– Бруно, это Марко. Его нашли, он здесь, в расщелине.

– Это Бруно. Кто его нашел?

– Пожарные. С ними связался грибник, который заметил окоченевшего старика.

– Хорошо, Марко. Возвращаюсь на базу.

Бруно кивает Зорро:

– Пойдем, мы закончили.

Закончили. Зорро радостно семенит рядом со своим другом. Зорро знает, что игра не заканчивается финишной прямой. Только на тренировках он каждый раз находит человека. А потом он просто старается, делает то, что должен делать. И наконец он возвращается, уставший, весь в грязи, и с огромным облегчением пьет воду из миски.

Но сегодня особый день. Его ждет Лука с желтым мячиком. Зорро радостно бежит к нему. Он ждет похвалы и ласки, смотрит на руку, ныряющую в карман куртки. Там лежит его награда.

– Ты слышал, Бруно? Его нашли, – объявляет Лука. Его голос немного дрожит от волнения. Поиски напомнили ему тот страшный день. Правда, здесь нет снега, и человек по крайней мере не мог быть погребен заживо. Бедный старик, он старше дедушки Паскуале, который без бабушки может заблудиться даже в торговом центре. Он говорит, что этот бесконечный лабиринт его пугает.

Бруно кивает:

– Слава богу, я опасался худшего.

Зорро выжидающе смотрит на них. Видно, что он очень хочет поиграть с Лукой. Сил у него еще много, ведь поиски продлились недолго. Но мальчик и Бруно разговаривают, и нужно подождать. Зорро знает, что люди тратят кучу времени на обмен словами.

– Похоже, он ушел в лес, потому что увидел солдат, – озадаченно говорит Лука. – Он сказал, что хотел догнать своих товарищей.

– Вполне возможно, – размышляет Бруно.

– И что это значит?

Мужчина смотрит на него и улыбается:

– Ты знаешь что-нибудь о последней войне?

Лука хмурит лоб. Неужели Бруно собирается устроить опрос, как в школе? Поэтому Лука сухо отвечает:

– Ну, нам говорили на уроках. Вторая мировая, фашизм, нацизм…

– Вот именно. Говорили. А этот человек сам прошел войну, понимаешь?

Лука округляет глаза: что имеет в виду Бруно? Это ведь было так давно! Даже его бабушка и дедушка никогда не говорили о войне. Зато они часто вспоминали свою беззаботную молодость: эпатажные наряды, рок-музыку, легендарные черно-белые фильмы, поездки на море. Середина прошлого века, шестидесятые… Прекрасное время! Бабушка с дедушкой вечно вздыхали и сетовали на современную молодежь. На ребят вроде Луки, которые живут во враждебном мире. Подумать только, многие из них до сих пор не работают, да и музыка уже не та, что раньше.

Поэтому Лука возражает:

– Но это невозможно, война ведь была очень давно.

На лице Бруно появляется насмешливая улыбка:

– Во время войны этому мужчине было столько же лет, сколько тебе сейчас.

Зорро уже вне себя от нетерпения. Он воет, чтобы Лука обратил на него внимание: «Ну что там с мячиком?»

– Да, друг, сейчас, – Лука рассеянно кивает собаке. Обсуждение войны сбило его с толку. – Кем он был на войне? Солдатом?

– Скорее всего, партизаном.

Собака виляет хвостом и скулит. Ты все, Лука? Бруно тоже считает, что этот разговор пора закончить: современная молодежь ни черта не знает. Чем они вообще занимаются в школе? Он не нанимался в учителя для этого мальчишки. Поэтому, прежде чем Лука успевает возразить, Бруно показывает на собаку:

– Иди, Зорро тебя ждет.

– Ну да, точно, – бормочет Лука. Он лезет рукой в карман, и, когда в его пальцах появляется желтый мячик, Зорро подскакивает в воздухе. Да! Наконец-то!

Лука бросает мячик, он описывает впечатляющую дугу, еще чуть-чуть – и взлетит над верхушками деревьев. Лука следит за ним и бормочет:

– Партизан… Здесь, в лесу.

Зорро бросается вперед и мелькает в поле, словно черно-белая стрела, готовая догнать летящий над землей мячик. Но почему Лука не бежит за ним? Почему он остался с Бруно? Они снова разговаривают? Зорро поднимает игрушку и возвращается к мальчику. Ему хочется отругать Луку: что с тобой сегодня? Спишь на ходу? Давай же, посмотрим, сможешь ли ты найти мячик.

Бруно тоже выглядит задумчивым. Он размышляет вслух:

– Возможно, он вспоминал свою молодость, то время, когда в этих местах шла война.

Лука кивает. Он слышал охотничьи выстрелы и теперь пытается представить, как бы выглядел лес во время войны. Выстрелы, взрывы, крики, грузовики, мотоциклы… Например, вместо машин спасательных подразделений здесь могла стоять военная техника и боевые орудия: танки, джипы, пусковые установки. Вертолет, который запускает ракеты или обстреливает поля. Тот, что предшествовал американскому «Апачу». Лука видел такие в одном фильме по телевизору, но даже не запомнил название. Ему не нравятся военные фильмы, они не особенно интересные.

Зорро бросает мячик к ногам Луки, открывает пасть и смотрит на него, словно пытаясь сказать: «Так ты будешь играть или нет?»

Лука поднимает мячик, подбрасывает его, глядя на Зорро:

– Хочешь мячик, да? Хочешь поиграть?

Зорро перебирает передними лапами. Он воет от нетерпения: ну давай же, бросай, слабак!

Лука швыряет мячик с силой, словно на баскетбольном поле. Мячик взмывает в воздух с огромной скоростью, Зорро срывается с места, и Лука бежит рядом с ним. Он мой, лает Зорро, ты не справишься, даже не тягайся со мной, я все равно выиграю!

14. Smells Like Teen Spirit

Мари с улыбкой наблюдает за двумя щенками, которые кувыркаются на полу, играют в догонялки и прыгают. Малыши уже подросли, им по два с половиной месяца. Они смогут остаться в офисе приюта еще на несколько дней. Все волонтеры без ума от них, но, когда щенкам исполнится три месяца, их обязательно нужно будет поместить в клетку. Правда, когда собака оказывается в клетке, шансов, что ее возьмут в семью, становится все меньше.

Нет, Мари, ну зачем ты думаешь о плохом? Какой-то добрый человек однажды забрал взрослую собаку из приюта. Перед глазами Мари снова и снова возникают Куки и Паппи, ее сокровища, запертые в клетке, одинокие и печальные. Девушка представляет, как они сидят там целыми днями, в постоянном ожидании человеческой ласки, хотя бы доброго взгляда. Они останутся в клетке навсегда и будут ждать только Мари, у которой голова идет кругом от университетских лекций. Она даже перенесла экзамен на следующую сессию, потому что ей не удается как следует позаниматься: ни дома, ни в библиотеке девушка почти не бывает. Приют отнимает много времени. Мари не хочется никого винить, но с тех пор как она стала проводить с щенками все свое свободное время, на нее посыпались дополнительные поручения от остальных волонтеров. Извини, Мари, раз уж ты здесь, можешь заказать корм? Мари, завтра я не смогу, раз уж ты здесь, заменишь меня? «Раз уж ты здесь» стало ее вторым именем. Впрочем, даже когда она не в приюте, она ведет себя как взволнованная мама: звонит другим волонтерам, чтобы узнать, как дела у щенков. Если Мари слышит их лай в трубке, она начинает беспокоиться, спрашивает, не случилось ли чего, боится, что о них забыли. Девушка доверяет только Молли, которая контролирует обстановку в приюте и выполняет роль мамы. Она встречает Мари особым лаем еще до того, как та окажется в офисе.

Когда Мари открывает дверь, Паппи уже на пороге. Он радостно виляет хвостом и внимательно смотрит на нее своими небесно-голубыми глазами.

– Он слышит мои шаги, – Мари с гордостью поворачивается к Берте.

– Он узнает всех, знает наши имена, – добавляет Берта. – Будет очень грустно, если мы не найдем ему хозяина.

– Мы найдем его, – заявляет Мари, пытаясь отогнать тревогу. – Мы должны сделать анкеты щенков и выложить их в интернет. Они не только красивые, милые и добрые. Паппи – наблюдатель, он внимательный. И у него удивительный нюх.

– Об этом ты должна была рассказать тому типу, охотнику… – иронизирует Берта. Она знает все об охотнике. Мари описала их встречу до мельчайших подробностей, и они чуть не умерли со смеху.

– Ну да, конечно. Попробуй докажи что-то тому, кто уверен, что сам все знает. У меня в университете есть такие преподаватели.

– Не знаю, как ты со всем этим справляешься, – качает головой Берта. Она окончила курсы и теперь работает звукооператором. Она так и не решилась продолжить учебу, ведь даже школу окончила с трудом. Дело было не в том, что ей не нравилось учиться. Однажды она рассказала Мари, что не выносила саму школу: здание, учителей и учеников. Ей становилось нехорошо уже на пороге: этот запах замкнутого пространства и пыли, запах старья, который исходил от стен и мебели. Она ненавидела неподвижно сидеть за партой. Ненавидела, что говорить можно только учителю и, если его не слушать и не повторять его слова, словно попугай, он выходит из себя. После школы в голове у Берты не осталось почти никаких знаний. Взять тот же английский: она учила его шесть лет, но не могла сказать на нем ни единого слова.

Мари не винила Берту. Даже наоборот, поддерживала. Она тоже ненавидела традиционную форму обучения, душные закрытые классы. Но учиться ей нравилось. Ей нравилось читать книги, проводить исследования. Если бы она не поступила на ветеринарный факультет, она бы выбрала исторический: ее всегда интересовали события прошлого, великие цивилизации, древность. Мари знает, что некоторые вещи невозможно выучить на практике. Нужно погрузиться в книги, изучить теории, доказательства и пересказы. Только поэтому Мари и терпела школу. С одноклассниками тоже не ладилось. Одной из причин, почему она решила уехать из дома в маленький город, было желание полностью сменить круг общения. Хотя нет. Скорее всего, это было главной причиной. Так Мари смогла сжечь все мосты между ней и ее одноклассниками. Особенно между ней и Якопо, ее бывшим парнем.

Берта рассмеялась, когда Мари рассказала ей о Якопо:

– Да ладно, не верю. Кто вообще встречается со своим одноклассником?

– Знаю, знаю. Я нарушила это мудрое правило.

– Главное, не нарушай его снова, – заявила Берта. – Иначе еще выйдешь замуж за коллегу. Такие парочки все время вместе, те еще зануды.

– Возможно, им хорошо вдвоем, – пробормотала Мари, пытаясь найти себе оправдание. Ведь влюбиться в одногруппника или коллегу – это словно расписаться в том, что больше ты никого не сумела найти.

Хотя, если подумать, школой ее жизнь не ограничивалась. Она ходила на занятия в американский институт, там часто проходили праздники и встречи, на которых можно было встретить умных парней. Они, как и Мари, путешествовали, ходили в театр, интересовались мюзиклами и фильмами. Если бы она хотела выбрать спортсмена, она бы нашла его в секции по теннису, в которой занималась с детства. Туда ходили спортивные и дружелюбные парни, уж точно куда более милые, чем Якопо, который, по правде говоря, не был ни красивым, ни обаятельным. Теннис, театр, музыка и кино его не интересовали. Но из-за его застенчивости Мари относилась к нему с нежностью.

К тому же Якопо без преувеличения был гением в математике и физике, Мари привлекали его ум и упорство. Если девушка получала хорошие оценки по точным предметам, она должна была благодарить Якопо за его терпеливые и понятные разъяснения, гораздо более простые и логичные, чем то, что говорят преподаватели.

Но в какой-то момент нежный Якопо превратился в ужасного зануду. По мнению Адель, лучшей школьной подруги Мари, таким он был всегда. Но Мари заметила это, лишь когда перестала его идеализировать. Нет, Якопо оказался вовсе не застенчивым гением. Мари поняла, что он просто до ужаса скучен. Его не интересовали ни искусство, ни то, что происходит в мире. Словом, ничего, кроме математики и… футбола. И то – в качестве зрителя. Он не пропускал ни одного матча, ему нравилось составлять прогнозы и делать ставки. В общем, снова математические формулы. Видимо, то, что результат игры оставался непредсказуемым, вызывало всплеск адреналина у того, кто всегда знал результаты алгебраических операций.

Возможно, Мари продолжила бы терпеть Якопо, если бы он хотя бы проявлял чуткость к животным и природе. У девушки была мечта, к которой она относилась очень серьезно: жить в домике за городом и содержать маленькую ферму с собаками, кошками, кроликами на свободном выгуле, возможно, даже с лошадью. В начале отношений Мари поделилась своими мечтами с Якопо, но он явно ими не проникся. В итоге ему все это надоело, и он выдал, что терпеть не может домашних животных.

– Тебе не кажется, что желание держать в доме собак отдает средневековьем? – заявил он ужасно неприятным снобским тоном. К тому же Якопо утверждал, что у него аллергия на шерсть, хотя ни разу не проходил обследования. Домик на природе? Ни за что: там ведь холодно, неудобно и даже опасно. Якопо не хотелось работать на ферме или держать скот, не говоря уже о собаках. Он хотел стать математиком, желательно в престижном европейском институте, где ученых уважают и чествуют, где у них достаточно ресурсов и времени для своих исследований.

В общем, дороги Мари и Якопо разошлись. Когда они расстались, Мари показалось, что Якопо только притворяется обиженным и отвергнутым, но играет эту роль не очень убедительно. Он как будто вздохнул с облегчением, он вовсе не расстроился, что потерял Мари с ее неудержимой тягой к свежему воздуху, лошадям, собакам и бездомным животным. И если Якопо и был чем-то недоволен, то только тем, что больше не сможет приходить к Мари домой.

Что касается Мари, у нее больше не было ни времени, ни желания с кем-то встречаться. Впереди маячил выпускной экзамен, ему на пятки наступал вступительный экзамен в университет. После экзаменов Мари предстояло самое сложное задание в жизни – найти квартиру, не втягивая в поиски маму и папу. И она справилась сама, без родителей. Спасибо интернету и телефону. Много видеозвонков, пара поездок на поезде – и Мари наконец выбрала квартиру. Она решила показать квартиру маме, правда, для начала взяла с нее обещание следить за словами. Мама обещание сдержала. Она молча осмотрела квартиру, и лишь когда Мари позволила ей высказать свое мнение, она с энтузиазмом (пожалуй, даже излишним) заметила, что район «очень удобный, на окраине, оказывается, есть все, что нужно». Что касается самого дома, он показался маме «очень практичным, можно быстро навести порядок; хорошо, что ты об этом подумала». В общем, она только и говорила, как здесь удобно. «Удобно» в устах Гленды означало почти то же самое, что «уродливо».

Но зачем ворошить прошлое? Когда началась учеба, Мари словно заново родилась. Она почувствовала себя взрослой и сильной. Афиной, вышедшей из головы Зевса, мудрой и независимой. У нее случались короткие интрижки, но не с одногруппниками. С ними Мари и без того виделась почти каждый день. Первый парень был волонтером, он оказался в городе проездом. Второй – студент из Голландии. Он прожил в городе три месяца и обожал собак. Третий работал музыкантом в баре, куда Мари иногда приходила со своими новыми подругами, Бертой и Вале. Он тоже любил собак. Это качество стало для Мари обязательным требованием. К тому же Джеремия, или просто Джереми, был непринужденным, веселым, страстным. Он играл на барабанах и вообще практически на любом ударном инструменте: кастрюлях, сковородках, стаканах, столах, учебниках по биологии. Из такого сочетания личных качеств следовал единственный, но очень важный недостаток: вокруг Джереми образовался целый гарем из девушек. Мари вычислила нескольких и пришла в ярость.

Но ничего не поделаешь. Джеремии нравилось быть всегда в центре внимания – и на сцене, и в отношениях. После расставания с ним Мари была разочарована, разгневана, но потом как будто выдохнула. Девушка поняла, что ни за что не будет делить парня с другими и встречаться одновременно с несколькими парнями тоже не собирается. Теперь у нее было предостаточно времени, чтобы побыть с самой собой.

В итоге они даже остались с Джереми друзьями. По крайней мере, он привил девушке вкус к хорошей музыке. Не к джазу, который царил в доме ее родителей, и не к тем дурацким попсовым песенкам, которые Мари загружала в телефон. Например, он любил песню Smells Like Teen Spirit группы Nirvana.