Текст книги "На алтарь любви"

Глава четырнадцатая

– Ожидание – худшая пытка на свете, – заявил Том, глядя из окна их комнаты на задний двор, куда, громыхая, въехала большая карета.

Он обернулся, с улыбкой глядя на Кэтрин. Она устроилась в кресле, прилежно вышивая розу на кусочке канвы. Том купил для нее этот узор три дня назад, когда Кэтрин пожаловалась, что не привыкла к праздности. Собственно говоря, она вовсе не сидела сложа руки, когда Том ненадолго покидал ее. Работа над «Хвастуном» подходила к концу, и Кэтрин надеялась дописать пьесу до отъезда из Голландии.

Том залюбовался ею – вид у нее был такой трогательно-домашний, что на ум невольно приходили картины, которые голландские торговцы с гордостью заказывали живописцам, желая похвастаться своей семейной жизнью.

Миновала неделя с того дня, когда их посетил нарочный из Англии. Они с Томом жили как муж и жена, с трудом перенося разлуку даже на пару часов. Вначале Кэтрин жалела о том, что им пришлось задержаться в чужой стране, но теперь все чаще радовалась этому обстоятельству.

Она улыбнулась, когда Том поцеловал ее в макушку.

– Я должен уйти, – сказал он. – Надо же разведать, что творится на свете.

Они договорились, что Тому не следует все время оставаться дома. Том объяснил хозяину постоялого двора, что жене нездоровится. Хозяйка шепотом поинтересовалась, уж не беременна ли Кэтрин, и Том загадочно улыбнулся. До сих пор он не помышлял о том, как славно было бы нянчиться с малышом Томом, однако сейчас все чаще радовался таким мыслям.

– Вы будете скучать без меня, миссис Тренчард? – спросил он и, опустившись перед ней на колено, взял из рук вышиванье и принялся целовать ее ладонь. Ему отчаянно хотелось распустить шнуровку корсажа и осыпать поцелуями скрытые под тонким батистом сокровища. Кэтрин осторожно подергала завязки его панталон, но он ласково отвел ее руку в сторону. – Нет, моя хорошая, не сейчас, Джорди вот-вот вернется. – Голос его стал хриплым от желания. Том положил голову на колени Кэтрин, а она принялась гладить его вьющиеся рыжие волосы. – Кэтрин… – начал он сдавленно. – Клянусь, за свою беспутную жизнь я никогда не испытывал такого наслаждения, как то, что ты даришь мне. А вдруг у тебя будет ребенок? Ты будешь очень несчастна?

– Нет, что ты! – Кэтрин вложила в ответ всю силу своей нежности. – Ребенок от тебя… Господи, да об этом можно только мечтать!

Он снова уткнул лицо в ее колени и простонал:

– О Боже, милая! Я тебя недостоин.

Это была правда. Том с отвращением думал о вольных нравах при дворе Карла II и распущенных манерах придворных. Я старею, неожиданно подумал он. Я полюбил женщину и хочу от нее ребенка. Странная штука жизнь…

– Скоро мы вернемся домой, – сказал он и добавил, забыв, что такие слова не подобают искателю приключений без гроша в кармане: – Я одену тебя в шелк и бархат, мы будем есть паштет из перепелов и любить друг друга среди цветов в лесу неподалеку от моего дома.

Кэтрин снова погладила его волосы.

– Вы стали поэтом, сэр. У Рочестера и Этериджа появился опасный соперник.

– Скоро, очень скоро, – сказал он, вставая. – Обещаю тебе.

В эту минуту на лестнице послышались шаги Джорди, который явился охранять хозяйку.

– Я постараюсь не задерживаться, – заверил ее Том, надевая короткую кожаную куртку и шляпу с серыми перьями. – Когда я вернусь, мы спустимся вниз и сыграем еще одну партию. – Он начал учить ее игре в шахматы и изумлялся, до чего способной ученицей она оказалась.

На прощание Том страстно поцеловал ее, и Кэтрин, прижав руку к губам, словно желая удержать его поцелуй, подошла к окну, глядя, как Том пересек двор.

Кэтрин была бездумно, безудержно счастлива, как бывает счастлива женщина, насладившаяся ночью любви с любимым мужчиной. Счастье захлестывало ее, заполняя все мысли, так что она совсем замечталась и очнулась, лишь заслышав громкий топот возле самой двери.

Кто-то резко постучал, крикнув:

– Именем закона, откройте!

Джорди быстро отпер дверь и встал перед Кэтрин, заслоняя ее. Она прижала к груди вышиванье, с ужасом глядя на троих мужчин, ворвавшихся в комнату. На них были кирасы и блестящие шлемы, как будто они собрались разгромить гнездо опасной шайки разбойников. Судя по всему, один из них был важным чиновником.

– Вы – миссис Кэтрин Тренчард? – осведомился он.

Джорди, ничуть не смутившись, возмущенно поинтересовался:

– Какого черта вы сюда приперлись? Неужели сами не видите, что моя хозяйка и мухи не обидит?

Главный нетерпеливо отмахнулся от него.

– Миссис Тренчард, я арестую вас за убийство Уильяма Грэма, которое вы совершили на прошлой неделе в городе Амстердаме. У меня приказ препроводить вас в ратушу для допроса, а оттуда в тюрьму.

– Что?! – взревел Джорди. – Ах ты, грязная скотина!

Главный ловким ударом отбросил его к стене, взял Кэтрин за плечо и передал ее стражникам.

Поняв, что Джорди вот-вот кинется на обидчика, Кэтрин остановила его:

– Нет, Джорди, не надо. Так ты мне не поможешь. Жди здесь и, когда Том вернется, все ему расскажи. Он знает, что делать.

Джорди неохотно кивнул и крикнул вслед солдатам, которые уводили Кэтрин, по-прежнему сжимавшую в руках вышиванье:

– Смотрите, обращайтесь с ней повежливее, черт бы вас побрал! Добрее моей хозяйки на свете нет!

Том вернулся с подарком для любимой. На цветочном рынке он купил прелестный букетик весенних цветов. Забавно! Даже своей первой возлюбленной он никогда не носил подарков, а вот теперь ведет себя как мальчишка!

Как только Джорди отпер ему дверь, Том сразу понял, что произошло нечто ужасное. Кэтрин не бросилась ему навстречу, а на лице слуги застыло еще более несчастное, чем всегда, выражение. Том положил букет на туалетный столик.

– Выкладывай, приятель, что стряслось?

– Пришла стража и увела ее в ратушу – по обвинению в убийстве Грэма.

– Проклятие!

Том рванулся к двери. Голова его пылала, в глазах стояли слезы.

Забыв о почтительности, Джорди схватил Тома за плечо:

– Нет, хозяин, так не годится. Подумайте, прежде чем что-нибудь делать. Хорошо же вы поможете ей, оказавшись за решеткой!

Ярость и отчаяние Тома чуть остыли.

– Твоя правда. Наверняка хозяйка дома, где жил Грэм, вспомнила Кэтрин, и найти нас оказалось проще простого. Они спрашивали обо мне?

– Нет, сэр, и на меня тоже не обратили никакого внимания. Мне это показалось странным, но, может, они решили, что убийство завершило ссору между мужчиной и женщиной, которую он принуждал быть полюбезней? Не забывайте, что вас никто не видел, а я был там только один раз.

Отвернув от Джорди искаженное страданием лицо, Том со всей силы ударил по двери кулаком и выругался.

– А я-то клялся всегда и везде защищать ее! Хороший из меня защитник, нечего сказать! Есть только один способ помочь Кэтрин: узнать, кто все-таки прикончил Грэма, и передать убийцу властям. Отправляйся и прочеши все пивные, все таверны и притоны. Расспрашивай про коротышку – а я потолкую с ван Слайсом. Может статься, он и есть тот самый разодетый кавалер. После этого я пойду в ратушу и узнаю, где Кэтрин и что с ней, и постараюсь сам не оказаться под арестом.

Вот как переменчива бывает судьба: совсем недавно ему казалось, что он в раю, а теперь вокруг него, похоже, готово разбушеваться адское пламя…

Ван Слайс был дома. Он принял Тома в той же зале, где они встречались раньше, внимательно выслушал и сочувственно покачал головой.

– Увы, менеер, ничем не могу вам помочь. В Амстердаме работают несколько агентов, и из них я был знаком только с Грэмом. Что же касается вашей жены, я попробую навести справки, но ей предъявлено весьма серьезное обвинение. Самый верный способ вытащить ее из темницы – найти убийцу Грэма, хотя это будет непросто. Кстати, могу предложить вам маленькую подсказку. В Амстердаме видели Амоса Шоотера. На вашем месте я не стал бы слишком ему доверять, но не спрашивайте меня почему. Желаю вам удачи.

Том поблагодарил и удалился, не очень полагаясь на искренность ван Слайса. Следующим делом было добиться свидания с Кэтрин, и для этой цели Том запасся тугим кошельком.

– Да, сэр, я посещала мистера Грэма. Нет, сэр, я не убивала его, и больше мне нечего вам сказать.

Магистрат, который допрашивал Кэтрин, представлял собой полную противоположность своему коллеге из Антверпена. Рыжеволосый и краснолицый здоровяк отличался весьма скверными манерами. Допрашивая Кэтрин, он наклонился над столом, пожирая ее глазами.

– Хозяйка опознала вас и заявила, что вы были последней, кто приходил к нему, а значит, сударыня, вы и есть преступница.

– Но, сэр, хозяйка показала, что я навестила мистера Грэма около полудня, а он был найден мертвым лишь в шесть часов вечера.

Кто угодно мог тайком явиться к нему за это время.

Магистрат усмехнулся:

– Будьте уверены, сударыня, хозяйка бы услыхала. В том, что касается ее дома и жильцов, нюх у этой доброй женщины собачий.

Кэтрин и Том решили, что, если дело дойдет до допроса, ей следует твердить одно: Грэм был жив и здоров, когда она рассталась с ним. Заяви Кэтрин, что застала его умирающим и не сообщила об этом ни хозяйке, ни полиции, ее сочтут если не убийцей, то сообщницей преступника.

– Ладно, голубушка, хватит увиливать. Зачем вы приходили к нему? Хозяйка сказала, что ее постоялец был бабником и волокитой. Если вы убили его, пытаясь дать ему отпор, ваша вина не столь велика, и суд учтет это обстоятельство.

– Да нет же, я говорю правду! Я не убивала мистера Грэма! А заходила к нему, чтобы передать привет от его семьи из Англии. Он был так несчастен, живя в изгнании!

– Почему же я вам не верю, сударыня? – тихо спросил магистрат. – А ведь я вам не верю…

Кэтрин почувствовала, что еще немного – и она не выдержит.

– Сэр, я желала бы повидать мужа. Он наверняка сильно огорчен моим арестом.

– Кстати, сударыня, потрудитесь объяснить, почему вы дважды посещали Грэма, а ваш достойный супруг ни разу не сопровождал вас?

– Он был занят по торговым делам.

– Дважды, сударыня? Дважды? А может, он вообще не знает, как вы развлекаетесь в его отсутствие? Да, ему будет позволено свидание с вами, но только в присутствии тюремного смотрителя – разумеется, если ваш муж пожелает видеть вас. Уведите ее.

В камере Кэтрин без сил опустилась на соломенный тюфяк. Ей казалось, что все потеряно и выхода нет – если, конечно, Том что-нибудь не придумает. Разжав онемевшие пальцы, она с изумлением увидела, что все еще держит свое вышиванье. На столике лежала Библия, и Кэтрин принялась читать, надеясь обрести хоть какое-то утешение.

Очнулась она, когда привели Тома, и его лицо моментально поведало ей, как потрясен он ее арестом.

Не обращая внимания на застывшего у двери тюремщика, он крепко обнял ее.

– Прости меня, любимая! Прости, что не сумел защитить тебя! Мы с Джорди стараемся выяснить, кто же убил Грэма, – и тогда тебя освободят. Сегодня я был у ван Слайса – он обещает помочь. Господи, я никогда не прощу себе, что позволил впутать тебя во все это!

– Глупышка Том, – с нежностью отозвалась Кэтрин. – Разве ты затащил меня сюда?

– Любовь моя, и ты еще утешаешь меня!

Какой же вы отважный храбрец, мистер Уэгстэфф! Неудивительно, что у тебя получаются такие замечательные пьесы!

Сказав это, Том спохватился, но было уже поздно. Кэтрин быстро отстранилась, недоверчиво глядя на него.

– Ты знаешь? Но откуда?

– Прости, любимая. – Он поднес к губам ее тонкие пальцы. – Я искал в твоем сундучке чернила и, наткнувшись на рукопись, самым наглым образом прочитал ее. И был наказан, обнаружив, что люблю настоящего гения! «Человек, который машет палкой», если не «потрясает копьем», занимал меня с тех самых пор, как я увидел тебя в роли Белинды. Но мне, знаешь ли, в голову не приходило, что он – это она, и что она – это женщина, которую я люблю, и что свое признание я сделаю не где-нибудь, а в голландской тюрьме!

– «Мы знаем, кто мы, но как знать, кем быть мы можем»! – отпарировала Кэтрин, целуя его руку и мысленно посылая к черту тюремщика. – Я как-то раз играла в «Гамлете».

– Прости, что шпионил за тобой, моя отважная девочка.

– Ну конечно, я прощаю тебя! Ты сделал все это не нарочно. Кроме того, было бы досадно, если бы ты остался без чернил.

Подумать только, она еще находит силы шутить!

– Время, – вдруг процедил тюремщик и взял Тома за плечо, намереваясь увести его.

Том нетерпеливо стряхнул бесцеремонную руку.

– До завтра, – хрипло пообещал он. – Надеюсь, у меня будут новости получше.

– Передай привет Джорди, – крикнула Кэтрин ему вслед.

– Что, твоя жена наставляла тебе рога не только с Грэмом? – расхохотался тюремщик, и Тому потребовалась вся его выдержка, вся сила воли, чтобы сдержаться и не уложить наглеца на месте.

Глава пятнадцатая

Наступил вечер, но усилия Тома и Джорди обнаружить хоть какой-нибудь след убийцы Грэма не дали никакого результата.

– Завтра, – устало сказал Том, когда они перед полночью шагали на постоялый двор, – попробуем снова.

Судя по слухам, французы приближались к голландской границе, и Том надеялся, что вот-вот будет объявлено о перемирии между Голландией и Англией. Это было бы очень кстати для Кэтрин.

Утром Том отправил Джорди в город, а сам решил написать в Лондон. Надо было сообщить об аресте Кэтрин и узнать, что случилось с посланцами сэра Томаса Гоуэра. Том уже почти закончил шифровку, когда во дворе послышался шум, и он подошел к окну взглянуть, чей это экипаж вызвал такую суету.

Он сразу понял, что эмиссары из Англии наконец прибыли – и с каким шиком! Первым из кареты вылез сэр Фрэнсис Херролд, разряженный, как всегда, с видом независимым и важным. За ним показался Джеймс Boy, только и умеющий, что поддакивать своему патрону.

– Удивительно, что вы вообще явились, – начал Том, как только гости вошли в комнату. – Интересно, какие великие новости вы мне привезли? Господь свидетель, Херролд, я без вас не скучал!

– Иного приветствия, Кеймерон, я и не ожидал, – отпарировал сэр Фрэнсис, брезгливо осматриваясь по сторонам. – В Лондоне подумали, что вам нужна помощь, в особенности когда вы прислали нам сказочку о предполагаемом нападении голландцев. Впрочем, получив ваше последнее донесение, сэр Томас Гоуэр решил, что вам наконец-то удалось узнать что-то действительно важное. Я уполномочен передать вам следующее. Отсылайте вашу красотку домой, ее работа уже сделана, и немедленно отправляйтесь в Бреду вместе с Boy. Я присмотрю за вашей милашкой.

Том ощутил, что его душит ярость. «Милашка» – это же надо так выразиться! «Отсылайте ее домой» – словно тюк с грязной одеждой! Он едва сдержался, чтобы не схватить Херролда за горло и не отправить по известной дорожке следом за Ньюменом и Грэмом.

– Черт бы вас побрал, Херролд, придержите язык, – начал он. – Да будет вам известно, что моя милашка, как вам угодно было выразиться, доказала, что она ничем не уступит лучшему из мужчин. Кстати, в настоящее время она томится в тюрьме – по обвинению в убийстве Грэма, к которому не имеет никакого отношения. И клянусь, я и шагу не сделаю, пока она не выйдет на свободу!

– Вы, верно, переспали с ней, – фыркнул Херролд. – Судя по всему, вам не терпится снова подмять ее… – Он не договорил, поскольку Том с приглушенным рычанием схватил его за кружевной воротник.

Джеймс Boy, хранивший до сих пор молчание, слабо возразил:

– Осторожнее, Кеймерон, не придуши его. Здравый смысл вернулся к Тому, и он неохотно отпустил обидчика, заметив:

– Лиловый цвет лица вас очень красит, Херролд. Убирайтесь! Оба! Слышали? Без девушки я и шагу отсюда не сделаю.

– К черту девчонку! – визгливо выкрикнул Херролд. – Мне даны четкие указания, так же как и вам. Сэр Томас все предвидел. Он поручил сказать мне, что, если вы откажетесь ехать на переговоры или начнете настаивать, чтобы девица возвращалась в Англию с вами, мы выдадим ее властям как шпионку.

– Будь оно все проклято! – не сдержался Том. – Я сам пойду к магистрату и скажу… – Он резко замолчал.

– Что вы тоже английский лазутчик? Если повезет, будете болтаться на одной виселице. Послушайте меня, уезжайте, и девица сегодня же будет свободна. Ее выпустят, если я сообщу, кто убил Грэма.

Том подумал, что в один прекрасный день, несомненно, прикончит Херролда за этот гнусный шантаж. Он знал также, что его долг – поквитаться с Арлингтоном и Гоуэром за то, как скверно они обошлись с Кэтрин.

– И кто же убил Грэма? Кстати, откуда вам это известно?

– Его убил Амос Шоотер. Он давно запутался, кому служит на самом деле, растранжирил состояние жены и нуждался в деньгах. А уж откуда нам стало это известно, полюбопытствуйте у сэра Томаса. Только вряд ли он вам что-нибудь расскажет.

Джеймс Boy заговорил приторно-любезным голосом:

– Не упрямься, Стэр. Ты же понимаешь, все складывается к лучшему.

– Но я обещал навестить ее сегодня, – возразил Том. – По крайней мере подождите, пока я не повидаюсь с ней.

Херролд ответил с явным удовольствием:

– Кеймерон, я не властен что-либо решать. Вам следует немедленно отправляться в Бреду – или красотку бросят на съедение.

Джорди! Куда запропастился Джорди, когда он так нужен?

– Я дождусь, пока не вернется мой слуга. Он уедет с Кэтрин.

Херролд вздохнул:

– Ни в коем случае. Вам следует отправляться немедленно. Я передам все, что надо, вашему человеку. Но поторопитесь, мы и так потеряли немало времени.

– Я напишу Кэтрин и объясню, почему оставляю ее одну в Амстердаме, а уж вы, пожалуйста, передайте ей мое письмо. – Тому претило упрашивать сидящего перед ним негодяя, но делать было нечего.

– Разумеется, – с готовностью ответил Херролд, торжествуя победу. – Принимайтесь за дело, а слуга Boy поможет вам уложить вещи.

– Он оценивающим взглядом окинул комнату.

– Впрочем, у вас, кажется, и паковать-то нечего.

Том чуть не поддался искушению придушить его, но вместо этого сел и написал первое любовное письмо к Кэтрин – собственно говоря, первое любовное послание за всю свою бурную жизнь.

«Но я знаю, что Джорди присмотрит за тобой, и, если Богу будет угодно, мы скоро встретимся, чтобы уже никогда не расставаться», – закончил он, старательно запечатал письмо и с тяжелым сердцем вручил его Херролду.

– Не волнуйтесь, Кеймерон, я обязательно передам послание вашей милашке. Честно говоря, я порядком удивлен, что вы потеряли голову из-за какой-то актерки, да еще к тому же и шлюхи. Провести ночь и исчезнуть – вот это было бы больше похоже на вас.

Том поморщился.

– И передайте ей мой кошелек. Здесь достаточно денег, чтобы они с Джорди ни в чем не знали нужды.

– Положитесь на меня, Кеймерон, даю вам слово чести, – ответил Херролд, кладя кошелек на столик возле кровати.

Вскоре Том пошел расплатиться с содержателем постоялого двора, а Херролд достал из кармана камзола письмо Тома к Кэтрин.

– Жаль, нет времени читать, – вздохнул он, со смехом порвал письмо и выбросил обрывки в камин.

– Ты же обещал передать письмо, Фрэнсис! Ты дал слово джентльмена! – захныкал Boy, пока пламя бесшумно поглощало клочки бумаги.

– Слово! Чего стоит слово, данное Кеймерону или продажной девке, которую всякий может купить? Не сомневаюсь, этой ночью она согреет и меня, если только я найду ее не слишком потасканной. – Он заметил, что Boy колеблется и внятно произнес: – Только попробуй проболтаться Кеймерону, Джем, и всему свету станет известно, как ты любишь развлекаться с хорошенькими мальчиками. Надеюсь, мы друг друга поняли?

У Джорди выдался тяжелый день. Он терпеливо бродил по Амстердаму, надеясь обнаружить хоть что-нибудь, что подскажет ему, где искать убийцу Грэма. В одной из вонючих забегаловок в глубине порта Джорди принялся осторожно выспрашивать содержателя пивной, не слышал ли он что о карлике. Хозяин безразлично покачал головой, и тут один из безработных матросов хрипло забормотал, что знает целое семейство карликов, живущее неподалеку.

– Их выгнали из какой-то бродячей труппы за пьянство, – не переставая, болтал доброхот. – Дай пару монет, друг, и я отведу тебя прямо к ним.

Джорди неохотно вручил ему мелочь и пошел за провожатым по узкому проулку, то и дело спотыкаясь о какие-то канаты и обломки дерева. В дальнем конце тупика моряк вдруг пронзительно свистнул, и больше Джорди уже ничего не помнил.

Очнулся он у пропитанной сыростью стены дома, деньги его пропали, а голова трещала от боли.

Ругая себя за доверчивость, он поплелся обратно на постоялый двор. В комнате, которую снимали Том и Кэтрин, он увидел незнакомого джентльмена с каменным лицом, который смотрел на него с таким отвращением, словно перед ним был заблудившийся на ярком свету таракан.

– Джордж Чарлтон, полагаю? – поинтересовался сэр Истукан.

– Да, сэр, это я. А где мистер Тренчард?

– Уехал. Понятия не имею куда. Унес ноги вместе со своим другом, который прибыл из Лондона.

Джорди недобро уставился на незнакомца.

– А вы кто такой, черт побери, что все знаете?

Сэр Истукан лениво встал. На нем были нарядные башмаки с высокими красными каблуками, и пахло от него тошнотворно-приторными духами.

– Изволь быть повежливее, любезный, – протянул он, – или я прикажу моему человеку вышвырнуть тебя.

– Где мастер Том? Он ничего не просил мне передать?

– Ничего. Только пару монет за труды. Джорди сжал руками раскалывающуюся голову. Нет, это совсем не похоже на хозяина…

– А хозяйка? Где она? Только не говорите, что он бросил и ее.

– Разве не так поступают с продажными девками? Она в тюрьме и будет там, пока я не освобожу ее и не отправлю обратно. А теперь убирайся, мне некогда.

Что-то тут неладно, подумал Джорди, хотя не знал, чья здесь вина – Тома или этого Истукана с каменной рожей. Голова болела так, что малейшая мысль причиняла острую боль. Истукан взял со столика у кровати тяжелый кошель и достал из него две мелкие монетки.

– Твой хозяин оставил тебе пару грошей, а я прибавляю еще два. Надеюсь, ты меня понял?

– Да, сэр, благодарю вас.

Джорди машинально взял деньги, размышляя о Томе и Кэтрин. Никогда раньше Том не предавал своего друга – друга, а не слугу! Нет, он это так просто не оставит! Подождет где-нибудь в холодке неподалеку от постоялого двора, попробует разведать, что замышляет сэр Истукан, и попытается утяжелить свой тощий кошелек, не особенно заботясь, каким путем это удастся сделать – честным или не слишком.

Кроме того, подумал он, надо дождаться бедную Кэтрин, когда она выйдет из тюрьмы.

Кэтрин с нетерпением ждала Тома. Утром, после того как она перекусила хлебом с водой, ее снова отвели к магистрату и он опять допрашивал ее, но ничего не добился. Она так искренне и так терпеливо отрицала свою вину, что он начал сомневаться. С другой стороны, она не могла доказать, что не совершала убийства, а потому должна была оставаться под стражей. Магистрат отослал ее обратно в камеру.

А Том все не приходил и не приходил, но Кэтрин старалась не грустить, думая, что он появится ближе к вечеру. В полдень ей принесли миску липкой каши и ломоть хлеба. Не успела она с жадностью взяться за еду, как тюремщик вернулся.

– Тебя требует магистрат. Немедленно.

Забыв о голоде, Кэтрин повиновалась. Напротив магистрата в громадном кресле расположился нарядный джентльмен с неприветливым тонкогубым лицом. Он бесцеремонно уставился на девушку, раздевая ее жадным взглядом.

– Это – сэр Фрэнсис Херролд из Англии, – заговорил магистрат. – Он направляется на дипломатические переговоры и привез для вас хорошие новости, сударыня.

Сэр Фрэнсис Херролд. Кэтрин вспомнила это имя. Англичанин встал и поклонился ей, а она изящно присела в ответ.

– Садитесь, сударыня, садитесь, – махнул рукой магистрат. – Сэр Фрэнсис принес доказательства того, что Уильяма Грэма убил некий Амос Шоотер – лазутчик нескольких государств разом. Именно Шоотер был тем разодетым кавалером, которого видела хозяйка дома, где жил Грэм, перед вашим приходом. Мы полагаем, что позднее он вернулся по лестнице черного хода и убил Грэма, чтобы тот не мог рассказать о его предательстве. Сэр Фрэнсис сообщил нам, что Амос Шоотер разорился и истратил деньги своей жены. Мы уже объявили розыск. Эта новость, сударыня, означает, что вы свободны, а мне следует извиниться перед вами. Сэр Фрэнсис проводит вас на постоялый двор, где вам угодно было остановиться.

Сэр Фрэнсис склонил голову и холодно подтвердил:

– Буду счастлив, сударыня.

– Благодарю вас, сэр Фрэнсис, – медленно выговорила она и спросила: – Скажите, а Том, мой муж, пришел с вами?

– Увы, нет. – Сэр Фрэнсис печально покачал головой. – Но как только мы вернемся на постоялый двор, я все вам объясню.

Магистрат встал и с поклонами проводил их.

Словно желая унизить Кэтрин, сэр Фрэнсис первым забрался в карету и лишь затем позволил лакею предложить руку даме. Кэтрин все больше раздражали его напыщенность, чересчур яркая одежда, трость с серебряным набалдашником и величественные манеры. Он не снизошел до разговора с ней, пока карета, громыхая, катилась по улицам Амстердама. Когда они доехали до постоялого двора, лакей помог сэру Фрэнсису выйти из кареты, затем небрежно поддержал Кэтрин, и ей оставалось только следовать за гостем из Лондона вверх по лестнице.

Том! Сейчас она увидит Тома! Кэтрин не подозревала, как глубоко в ее сердце проникла любовь к нему, как сроднилась с ним ее душа, – все это стало ясно ей лишь в разлуке. Да и Джорди тоже стал частью ее жизни. Потеряв когда-то семью, она нежданно обрела новую.

Но ни Тома, ни Джорди в комнате не оказалось. Не было видно и их пожитков. Куртка Тома, его шляпа, два сундука, его ночная сорочка, обычно небрежно брошенная на край кровати, – все исчезло.

Кэтрин, недоумевая, обернулась к сэру Фрэнсису, который нагло развалился в кресле, хотя девушка стояла. Она беспомощно развела руками и спросила:

– Но где же Том и Джорди?

Как ни странно, сэр Фрэнсис расхохотался. Чувствуя себя оскорбленной, Кэтрин вскинула голову и холодно поинтересовалась:

– Что вас так рассмешило, сударь?

– Вы! – задыхаясь, выговорил он, прикрывая рот кружевным платочком. – Неужели вы думаете, сударыня, что теперь, когда вы не представляете для него никакого интереса – ни постельного, ни служебного, сэр Алистэр Кеймерон будет помнить о вашем существовании? Ошибаетесь, голубушка.

– Сэр Алистэр Кеймерон? А какое отношение он имеет ко мне?

– Ладно-ладно, красавица, меня не проведешь. Вам же отлично известно, чью постель вы грели с тех пор, как покинули Англию! Том Тренчард – не кто иной, как сэр Алистэр Кеймерон, один из любимчиков Его величества: еще бы, он никогда не просит денег! Зато время от времени ищет рискованных приключений на свою голову, не забывая сменить при этом имя. Я догадываюсь, как приятно ему было провести время с такой сговорчивой малышкой! Он, похоже, думал лишь о ваших прелестях, а потому и прислал нам выдумку о готовящемся нападении голландцев. Но теперь все кончено, сударыня, и вы сегодня же отправитесь домой.

На мгновение Кэтрин испугалась, что вот-вот потеряет сознание. Том, ее Том – сэр Алистэр Кеймерон, тот самый наглец, который чуть не испортил эффект от ее игры в роли Белинды! Он вовсе не бывший наемник без гроша в кармане, а могущественный вельможа, к мнению которого прислушиваются и король, и министр иностранных дел лорд Арлингтон!

Неудивительно, что он бросил ее, оставив на попечение этого тонкогубого вурдалака, который пялится на нее и облизывается, надеясь поживиться. Ведь и для Тома она была легкой добычей, случайной игрушкой. А все слова любви, которые он шептал ей… Он наверняка сам не верил ни одному из них.

Все поплыло перед глазами Кэтрин, а сэр Фрэнсис наклонился к ней и пробормотал:

– Но вам незачем торопиться домой, голубушка. Мы могли бы провести вместе несколько очень и очень приятных деньков, и вы вернулись бы в Англию не с пустым кошельком. Должен предупредить вас, что Стэр Кеймерон не оставил вам ни гроша за труды в его постели. – Он встал и шагнул к ней, похотливо распустив губы. – Мы можем начать хоть сейчас, красавица, если ты не против.

– Нет! – Кэтрин мигом пришла в себя. – Нет, ни за что! Если вы сделаете еще хоть шаг, я побегу вниз и скажу хозяину, что у вас на уме.

Он яростно уставился на нее и, шумно вздохнув, пробурчал:

– Зря вы так, зря, голубушка. Ладно, как вам будет угодно. Укладывайте свои тряпки, и я оплачу ваш проезд до Лондона, если вы отказываетесь заработать еще кое-что.

Неужели сэр Томас Гоуэр мог замыслить и это? Неужели Том бросил ее одну в чужом городе, в тюрьме, лишь для того, чтобы ее оскорблял один из его друзей-придворных? Неужели он заранее согласился, чтобы она добиралась домой одна, без денег, без слова благодарности за то, что не раз рисковала жизнью?

Кэтрин снова охватила слабость, но она постаралась превозмочь себя. Нет, нельзя падать духом, ни за что на свете.

Где же Том? Куда он исчез? Не оставил ей даже записки… Впрочем, разве не такой конец своей идиллической любви она себе представляла? Ей было приятно провести с ним время, да и он тоже позабавился на славу. Если же она влюбилась в него – что ж, сама виновата. Но разве можно забыть, как он обнимал ее, как обещал заботиться о ней – всегда? «Всегда» продлилось лишь несколько дней, и Том – вернее, Стэр – бросил ее, устремившись навстречу новому приключению и, несомненно, новой женщине.

– А Джорди? – спросила она, так как успела полюбить унылого слугу. – Что стало с Джорди?

– А, с этим грубияном? Ну, его тоже выгнали – правда, Стэр щедро заплатил ему. Но вас, сударыня, все это не касается. Поторопитесь – пакетбот отплывает с вечерним отливом, и чем скорее вы окажетесь в Лондоне, тем лучше для всех.

Не думая, что делает, Кэтрин механически уложила сундучок и переоделась для путешествия, пока сэр Фрэнсис пошел вниз заморить червячка. Затем она присела на кровать. Итак, Том выгнал и Джорди. Вот уж не думала она, что он так поступит! Но, в конце концов, она ведь никогда не знала его по-настоящему. – Я провожу вас до пристани, – сказал сэр Фрэнсис пренебрежительно, будто она была последней судомойкой. – Я должен убедиться, что вы сядете на корабль. Не хватало только, чтобы вы занялись своим ремеслом на улицах Амстердама.

– Я актриса, – ответила Кэтрин, – а не шлюха.

Но он лишь рассмеялся в ответ.

Он сдержал слово и подождал, пока Кэтрин не поднялась на борт пакетбота. Лакей принес ее сундучок.

Слезы катились по ее щекам, а она все смотрела на удаляющийся берег. Внезапно знакомый голос произнес из-за ее плеча:

– Не плачьте, хозяйка. Я буду охранять вас, раз он не пожелал это сделать.

Это был Джорди.

Джорди проследил за тем, чтобы сундучок Кэтрин в целости и сохранности доставили на берег, когда они доплыли до Англии. Затем нанял извозчика, и они благополучно добрались до домика на Коб-Лейн. Казалось, решительность и сила воли, помогавшие Кэтрин со дня смерти ее родителей, покинули ее, когда Том – вернее, сэр Стэр Кеймерон – бросил ее.