Текст книги "Автобиография йога"

– Даже когда Лахири Махасайя молчал, – признавался мне Учитель, – или когда он беседовал не на строго религиозные темы, я понимал, что он все равно передает мне невыразимые знания.

Шри Юктешвар влиял на меня точно так же. Если я входил в обитель в взволнованном или угнетенном расположении духа, мое настроение незаметно менялось. Исцеляющее спокойствие снисходило на меня при одном только взгляде на гуру. Каждый день, проведенный с ним, был новым опытом радости, покоя и мудрости. Я никогда не видел, чтобы он в чем-то заблуждался или был опьянен жадностью, эмоциями, гневом или какой-либо человеческой привязанностью.

«Тьма майи бесшумно приближается. Давайте скорее вернемся в свой внутренний дом». Повторяя эти слова на закате, Учитель постоянно напоминал своим ученикам о необходимости Крийя-йоги. Очередной новый ученик иногда выражал сомнения относительно того, достоин ли он практиковать йогу.

– Забудь прошлое, – утешал его в таком случае Шри Юктешвар. – Впустую потраченные жизни людей омрачены множеством постыдных поступков. Человек всегда подвержен соблазнам, пока не найдет убежище в Божественном. Все в будущем наладится, если ты сейчас приложишь духовные усилия.

Человек всегда подвержен соблазнам, пока не найдет убежище в Божественном. Все в будущем наладится, если ты сейчас приложишь духовные усилия.

В обители Учителя всегда проживали юные челы[89]89
  Ученики. Слово образовано от санскритского корня глагола «служить».


[Закрыть]. Их духовное и интеллектуальное образование было увлечением всей его жизни: даже незадолго до кончины гуру принял под свое крыло двух шестилетних мальчиков и одного юношу шестнадцати лет. Он направлял их умы и жизни старательным обучением, в котором этимологически коренится слово «ученик». Обитатели ашрама любили и почитали своего гуру, легкого хлопка в ладоши было достаточно, чтобы они с готовностью спешили к нему. Когда он был молчалив и замкнут, никто не осмеливался заговорить, когда его смех звучал весело, дети смотрели на него, как на равного друга.

Учитель редко просил кого-то оказать ему личную услугу и не принял бы помощи от ученика, если тот не испытывал искреннего желания помочь. Мой гуру спокойно стирал свою одежду, если ученики упускали из виду это привилегированное задание. Шри Юктешвар носил традиционное одеяние свами цвета охры, его туфли без шнурков, в соответствии с обычаем йогов, были сшиты из тигровой или оленьей кожи.

Учитель свободно говорил по-английски, по-французски, на хинди и бенгали, прекрасно знал санскрит. Он терпеливо наставлял своих юных учеников, используя определенные приемы, которые изобретательно придумал для изучения английского и санскрита.

Учитель следил за своим здоровьем, в то же время воздерживаясь от трепетной привязанности к телесной оболочке. Бесконечное, отмечал он, должным образом проявляет себя через физическое и ментальное здоровье. Он отвергал любые крайности. Однажды один ученик начал длительный пост. Мой гуру только рассмеялся: «Почему бы не бросить собаке кость?»

Здоровье Шри Юктешвара было превосходным, я никогда не видел его больным[90]90
  Однажды он заболел в Кашмире, но в это время я был в отъезде (см. главу 23).


[Закрыть]. Он разрешал ученикам обращаться к врачам, если это казалось разумным. Его целью было проявить уважение к мирскому обычаю: «Врачи должны продолжать свою работу по исцелению с помощью Божьих законов применительно к материи». Но он подчеркивал превосходство умственной терапии и часто повторял: «Мудрость – величайшее очищающее средство».

Боль и удовольствие преходящи. Переносите и то и другое со спокойствием, пытаясь избавиться от их власти.

– Тело – вероломный друг. Давайте ему необходимое, но не более, – говорил он. – Боль и удовольствие преходящи. Переносите и то и другое со спокойствием, пытаясь в то же время избавиться от их власти. Воображение – это дверь, через которую входит как болезнь, так и исцеление. Не верьте в реальность болезни, даже когда вы больны, и незваный гость вас покинет!

Среди учеников Мастера было много врачей. «Те, кто разобрался в физических законах, могут с легкостью исследовать науку о душе, – говорил он им. – Тонкий духовный механизм скрыт непосредственно за структурой тела»[91]91
  Доблестный медик Шарль Робер Рише, удостоенный Нобелевской премии по физиологии и медицине, писал следующее: «Метафизика еще официально не является наукой, признанной как таковая. Но это случится… В Эдинбурге я смог подтвердить перед сотней физиологов, что наши пять органов чувств – не единственное средство познания и что отрывки реальности иногда достигают разума другими путями… Если факт редкий, это еще не значит, что его не существует. Если исследование трудное, является ли это причиной для того, чтобы не брать его во внимание?.. Тем, кто критиковал метафизику как оккультную науку, будет так же стыдно за себя, как и тем, кто критиковал химию на том основании, что стремление найти философский камень было иллюзией… С точки зрения принципов существуют только принципы Лавуазье, Клода Бернара и Пастера – экспериментировать повсюду и всегда. Так поприветствуем же новую науку, которая изменит направление человеческой мысли».


[Закрыть].

Шри Юктешвар призывал своих учеников служить живыми связующими звеньями западных и восточных добродетелей. Своим поведением напоминая исполнительного уроженца Запада, внутренне он был одухотворенным жителем Востока. Гуру высоко ценил прогрессивность, изобретательность и гигиеничные привычки Запада, а также религиозные идеалы, которые придают Востоку ореол многовековой давности.

С детства мне привили понятие дисциплины: дома Отец был строг, Ананта часто бывал суров. Но манеру обучения Шри Юктешвара нельзя охарактеризовать иначе, как радикальную. Будучи перфекционистом, мой гуру очень требовательно относился к своим ученикам, будь то бытовые вопросы или тонкие нюансы поведения.

– Хорошие манеры без искренности подобны прекрасной покойнице, – напоминал он при подходящем случае. – Прямолинейность без вежливости подобна ножу хирурга: он приносит пользу, но причиняет боль. Искренность в сочетании с вежливостью полезна и достойна восхищения.

Учитель, по-видимому, был доволен моим духовным развитием, поскольку редко упоминал об этом. В других вопросах мои уши нередко слышали укор. Моими главными проступками были рассеянность, периодическое потакание печальным настроениям, несоблюдение определенных правил этикета и случайные неэтичные поступки.

– Посмотри, как деятельность твоего Отца Бхагабати хорошо организована и сбалансирована во всех отношениях, – указывал мой гуру. Два ученика Лахири Махасайя встретились вскоре после того, как я начал свои паломничества в Серампур. Отец и Шри Юктешвар с восхищением оценили достоинства друг друга. Они оба выстроили внутреннюю жизнь из духовного гранита, неподдающегося разрушению временем.

От сменяющих друг друга прежних учителей я усвоил несколько заблуждений. Мне говорили, что чела не должен усиленно заботиться о своих мирских обязанностях, и когда я пренебрегал заданиями или небрежно выполнял их, меня не наказывали. Человеческая природа очень легко усваивает такое наставление. Однако под беспощадным орудием наказания Учителя я вскоре оправился от приятной иллюзии безответственности.

– Те, кто слишком хорош для этого мира, украшают какой-то другой, – отмечал Шри Юктешвар. – Пока ты дышишь бесплатным воздухом Земли, ты обязан оказывать услуги в качестве благодарности. Только тот, кто полностью овладел состоянием бездыханности[92]92
  Самадхи: совершенный союз персонализированной души с Бесконечным Духом.


[Закрыть], освобождается от указаний свыше. Я обязательно сообщу, когда ты достигнешь полного совершенства.

Те, кто слишком хорош для этого мира, украшают какой-то другой.

Моего гуру ничем нельзя было подкупить, даже любовью. Он не проявлял снисхождения ни к кому, кто, подобно мне, добровольно предлагал стать его учеником. И в окружении учеников или посетителей, и беседуя наедине, Учитель всегда говорил прямо и резко отчитывал. От его внимания не ускользал ни один легкий приступ рассеянности или непоследовательности речей. Такое жесткое обращение было трудно вынести, но я твердо решил позволить Шри Юктешвару сгладить все мои моральные шероховатости. Пока он трудился над этим титаническим преобразованием, я много раз содрогался под тяжестью его дисциплинарного молота.

– Если тебе не нравятся мои слова, можешь покинуть мою обитель в любое время, – заверил меня Учитель. – Я ничего не хочу от тебя, кроме твоего собственного совершенствования. Оставайся лишь в том случае, если чувствуешь пользу.

За каждый унизительный удар, который гуру нанес моему тщеславию, за каждый зуб в моей метафорической челюсти, который он выбил с ошеломляющей меткостью, я бесконечно благодарен. Твердую сердцевину человеческого эгоизма вряд ли можно удалить иначе, чем грубо. Но в осво божденный канал затем беспрепятственно течет Божественное. Тщетно оно пытается просочиться сквозь твердые сердца эгоизма.

Мудрость Шри Юктешвара была настолько проницательной, что он часто отвечал на чье-то невысказанное соображение. «То, что человек воображает, что слышит, и то, что на самом деле подразумевал говорящий, может быть прямой противоположностью, – говорил он. – Попытайтесь почувствовать мысли, стоящие за путаницей человеческого словоблудия».

Но божественное прозрение болезненно для мирских ушей. Учитель не пользовался популярностью у поверхностных учеников. Мудрые же последователи, всегда остававшиеся в меньшинстве, глубоко почитали его. Я осмелюсь сказать, что Шри Юктешвар был бы самым востребованным гуру в Индии, если бы его слова не были такими откровенными и столь суровыми.

– Я строг с теми, кто приходит ко мне учиться, – признался он мне. – Это мой путь, прими его или оставь. Я никогда не пойду на компромисс. Но ты будешь гораздо добрее к своим ученикам: это твой путь. Я стараюсь очищаться только в огне суровости, который не под силу вынести обычному человеку. Но нежный подход любви также преображает. Негибкие и уступчивые методы одинаково эффективны, если применять их с умом. Ты отправишься в чужие страны, где грубые нападки на эго не ценятся. Ни один учитель не смог бы распространить послание Индии на Западе без хорошего запаса уступчивого терпения и снисходительности.

Не могу выразить, сколько истины я впоследствии обнаружил в этих словах Учителя!

Хотя лишенные лицемерия речи Шри Юктешвара помешали ему обрести большое число последователей за годы его пребывания на Земле, тем не менее его живой дух воплощен сегодня по всему миру в искренних почитателях его Крийя-йоги и других учений. Он завоевал больше человеческих душ, чем когда-либо мечтал захватить земель Александр.

Как-то раз Отец приехал, чтобы засвидетельствовать свое почтение Шри Юктешвару. Мой родитель, скорее всего, ожидал услышать какие-то слова похвалы в мой адрес. Он был шокирован, услышав длинный перечень моих несовершенств. Учителю было присуще с поразительной серьезностью перечислять простые и мелкие недостатки. Отец бросился ко мне. «Судя по замечаниям твоего гуру, ты – ходячая катастрофа!» Мой родитель не знал, смеяться ему или плакать.

Единственной причиной неудовольствия Шри Юктешвара в то время было то, что я пытался, вопреки его мягким возражениям, обратить определенного человека на духовный путь.

Наполненный негодованием, я тут же разыскал своего гуру. Он встретил меня с опущенным взглядом, как будто осознавая свою вину. Это был единственный раз, когда божественный лев стал кротким передо мной. Я в полной мере насладился этим уникальным моментом.

– Господин, почему вы так безжалостно осудили меня перед моим изумленным Отцом? Неужели из-за того случая?

– Я больше не буду этого делать, – извиняющимся тоном ответил Учитель.

Я мгновенно был обезоружен. С какой готовностью этот великий человек признал свою вину! Хотя Учитель больше никогда не нарушал душевного спокойствия моего Отца, он неустанно продолжал критиковать меня по любому поводу.

Новые ученики часто присоединялись к Шри Юктешвару, чтобы обрушиться с безжалостной критикой на других. Мудрые, как гуру! Образцы безупречного различения! Но тому, кто переходит в наступление, не следует забывать о собственной защите. Те же придирчивые ученики опрометью разбежались, как только Учитель публично выпустил в их сторону несколько стрел из своего колчана критики.

«Ранимые души, отрицательно реагирующие на легкий укол порицания, подобны больным конечностям, которые человек отдергивает даже при легком касании». Так забавно высказался Шри Юктешвар о сбежавших учениках.

Некоторые ученики ищут гуру, похожего на них самих. Такие ученики часто жаловались, что не понимают Шри Юктешвара.

– Как и ты не постигаешь Бога! – возразил я одному из них. – Когда деяния святого станут тебе понятны, ты сам станешь святым.

Среди триллиона окружающих нас необъяснимых тайн кто осмелится спросить, можно ли мгновенно постичь бездонную душу наставника?

Ученики приходили и, как правило, уходили. Те, кто жаждал пути льстивого сочувствия и утешительного признания, не нашли всего этого в данной обители. Учитель предлагал убежище и пастырство на веки вечные, но многие ученики жадно требовали также бальзам для эго. Они ушли, предпочтя смирению бесчисленные жизненные унижения. Сверкающие лучи Учителя, открытое проникающее солнце его мудрости, были слишком жгучими для их духовной немощи. Они искали учителя попроще, который, осыпая их лестью, позволил бы им погрузиться в прерывистый сон невежества.

Учитель предлагал убежище и пастырство на веки вечные, но многие ученики жадно требовали также бальзам для эго.

В первые месяцы, проведенные рядом с Учителем, я испытывал острый страх перед его выговорами. Вскоре я понял, что они предназначались для учеников, которые просили гуру о словесной вивисекции. Если какой-нибудь корчащийся ученик протестовал, Шри Юктешвар беззлобно умолкал. Его слова никогда не были гневными, но наполненными беспристрастной мудростью.

Проницательность Учителя была не для неподготовленных ушей случайных посетителей, он редко подмечал их недостатки, даже если они бросались в глаза. Но по отношению к ученикам, которые обращались к нему за советом, Шри Юктешвар чувствовал серьезную ответственность. Поистине храбр тот гуру, который берется возделывать грубую руду человечества, пронизанного эго! Мужество святого коренится в его сострадании к спотыкающимся слепцам этого мира.

Когда во мне утихло подспудное негодование, я обнаружил заметное уменьшение критики со стороны Учителя. Практически неуловимо мой гуру смягчился до сравнительного милосердия. Со временем я разрушил все стены логического обоснования и подсознательных оправданий, за которыми обычно прячется человеческая личность[93]93
  Управляемые подсознанием логические обоснования ума кардинально отличаются от безошибочного наставления истины, исходящего из сверхсознания. Под руководством французских ученых из Сорбонны западные мыслители начинают исследовать возможность божественного восприятия в человеке. «В течение последних двадцати лет студенты-психологи под влиянием Фрейда посвящали все свое время исследованию сфер подсознания, – отмечал раввин Исраэль Х. Левинталь в 1929 году. – Это правда, что подсознание раскрывает большую часть тайны, которая может объяснить человеческие поступки, но не все наши действия. Оно может объяснить аномалии, но не поступки, отклоняющиеся от нормы. Новейшая психология, спонсируемая французскими школами, открыла в человеке новую область, которую она называет сверхсознанием. В отличие от подсознания, которое представляет собой подводные течения нашей природы, оно раскрывает высоты, которых может достичь наша природа. Человек представляет собой тройную, а не двойную личность; наше сознательное и подсознательное существо венчает сверхсознание. Много лет назад английский психолог Ф. Майерс предположил, что „в глубине нашего существа скрыта не только сокровищница, но и куча мусора“. В отличие от психологии, которая сосредотачивает все свои исследования на подсознании в природе человека, эта новая психология сверхсознания фокусирует внимание на сокровищнице – единственной области, которая может объяснить великие, бескорыстные, героические деяния людей».


[Закрыть]. Наградой мне стала непринужденная гармония в отношениях с моим гуру. Тогда я обнаружил, что он доверчивый, внимательный и молчаливо любящий. Но будучи сдержанным, он не одаривал меня нежными словами.

По характеру я в основном набожный человек. Поначалу меня приводило в замешательство то, что мой гуру, пропитанный джняной, но, казалось бы, лишенный бхакти[94]94
  Джняна (мудрость) и бхакти (преданность) – два главных пути к Богу.


[Закрыть], выражался лишь терминами холодной духовной математики. Но по мере того, как я настраивал себя на его природу, я обнаружил не уменьшение, а скорее увеличение моей преданности Богу. Осознавший себя мастер в полной мере способен направлять различных своих учеников по естественным путям их личностных пристрастий.

Мои отношения со Шри Юктешваром, в некотором роде молчаливые, тем не менее были наполнены красноречием. Часто я обнаруживал его безмолвное присутствие в моих мыслях, что делало всякие слова бесполезными. Тихо сидя рядом с ним, я чувствовал, как его щедрость умиротворенно изливается на мое существо.

Беспристрастная справедливость Шри Юктешвара особенно ярко проявилась на летних каникулах во время моего первого года обучения в колледже. Я обрадовался возможности неотлучно провести несколько месяцев в Серампуре с моим гуру.

– Ты мог бы взять на себя управление делами обители, – Учитель был доволен моим приездом. – В твои обязанности будет входить прием гостей и контроль работы других учеников.

Спустя две недели на обучение к гуру поступил Кумар, молодой селянин из Восточной Бенгалии. Удивительно умный, он быстро завоевал расположение Шри Юктешвара. По какой-то непостижимой причине Учитель был очень снисходителен к новому члену обители.

– Мукунда, передай Кумару свои обязанности. А сам займись уборкой и приготовлением пищи, – распорядился Учитель после того, как новичок пробыл у нас месяц.

Заняв высокий пост, Кумар принялся по мелочам третировать подчиненных. В молчаливом протесте другие ученики продолжали обращаться ко мне за ежедневными поручениями.

– Мукунда невыносим! Вы назначили меня главным, а остальные идут к нему и повинуются ему! – пожаловался нашему гуру три недели спустя Кумар. Я подслушал их беседу из соседней комнаты.

– Вот почему я назначил его на кухню, а тебя – на прием гостей, – испепеляющий тон Шри Юктешвара был внове для Кумара. – Чтобы ты пришел к пониманию того, что у достойного лидера есть желание служить, а не править. Ты хотел занять место Мукунды, но не смог сохранить его своими заслугами. А теперь возвращайся к прежней работе помощником повара.

У достойного лидера есть желание служить, а не править.

После этого унизительного инцидента Учитель вновь начал проявлять по отношению к Кумару непривычную снисходительность. Кто может разгадать тайну притяжения? В Кумаре наш гуру обнаружил чарующий источник, который не распространялся на других учеников. Хотя новичок явно стал любимцем Шри Юктешвара, я не унывал. Личностные причуды, присущие даже мастерам, придают красок нашей жизни. Я редко расстраиваюсь из-за мелочей, и от Шри Юктешвара мне хотелось получить более ценную награду, чем показная похвала.

Однажды Кумар без всякой причины ядовито высмеял меня, я был глубоко уязвлен.

– Ты нацепил на себя такую большую корону, что твоя голова ее не выдержит! – и я добавил предупреждение, правдивость которого интуитивно чувствовал: – Если ты не исправишься, рано или поздно тебя попросят покинуть этот ашрам.

Саркастически рассмеявшись, Кумар передал мои слова нашему гуру, который только что вошел в комнату. Ни капли не сомневаясь, что меня отругают, я покорно отошел в угол.

– Возможно, Мукунда прав, – с необычной холодностью ответил Учитель этому юноше. Я избежал наказания.

Год спустя Кумар отправился домой навестить родителей. Он проигнорировал тихое неодобрение Шри Юктешвара, который никогда жестко не контролировал передвижения своих учеников. Когда юноша вернулся в Серампур через несколько месяцев, в нем были заметны неприятные перемены. Исчез величественный Кумар с безмятежно сияющим лицом. Перед нами стоял ничем не примечательный крестьянин, который в последнее время приобрел ряд дурных привычек.

Учитель вызвал меня к себе и с глубоким огорчением сообщил, что этот юноша теперь не пригоден для монашеской отшельнической жизни.

– Мукунда, я поручаю тебе попросить Кумара покинуть ашрам завтра же. Сам я не могу этого сделать! – в глазах Шри Юктешвара стояли слезы, но он быстро взял себя в руки. – Мальчик никогда бы не опустился на такое дно, если бы послушал меня и не уехал, не связался с неподходящей компанией. Он отверг мою защиту. Похоже, бездушный мир все еще остается его гуру.

Уход Кумара не принес мне радости. С грустью я задавался вопросом, как человек, способный завоевать любовь мастера, мог вообще поддаться более дешевым соблазнам. Наслаждение вином и сексом коренится в природе человека, и для их оценки не требуется никаких тонкостей восприятия. Уловки чувств сравнимы с вечнозеленым олеандром, благоухающим своими разноцветными цветами: каждая часть растения ядовита. В каждом человеке скрыта страна исцеления, излучающая то счастье, которое люди слепо ищут в тысяче ложных направлений[95]95
  «Бодрствуя, человек прилагает бесчисленные усилия, чтобы испытать чувственные удовольствия. Когда все его органы чувств утомляются, он забывает даже о легкодоступном удовольствии и засыпает, чтобы насладиться покоем в душе, своей собственной природой, – писал Шанкара, великий ведантист. – Сверхчувственное блаженство, таким образом, чрезвычайно легко достижимо и намного превосходит чувственные наслаждения, которые всегда заканчиваются отвращением».


[Закрыть].

– Острый ум – это палка о двух концах, – однажды заметил Учитель, имея в виду блестящий ум Кумара. – Он может быть использован как во благо, так и во зло, например, как нож, которым можно либо вскрыть нарыв невежества, либо неосторожно обезглавить самого себя. Правильно распоряжаться интеллектом человек способен лишь после того, как его разум признал неизбежность духовного закона.

Правильно распоряжаться интеллектом человек способен лишь после того, как его разум признал неизбежность духовного закона.

Мой гуру свободно общался с учениками мужского и женского пола, обращаясь со всеми как со своими детьми. Признавая равенство их душ, он не проявлял никакого различия или пристрастия к кому-либо.

– Во сне вы не знаете, мужчина вы или женщина, – говорил он. – Точно так же, как мужчина, выдающий себя за женщину, не становится ею на самом деле, так и душа, исполняющая роль и мужчины, и женщины, не имеет пола. Душа – это чистый, неизменный образ Бога.

Шри Юктешвар никогда не избегал женщин и не считал их источником соблазнения. Мужчины, по его словам, также являются искушением для женщин. Однажды я спросил своего гуру, почему один великий древний святой назвал женщин «дверью в ад».

– Должно быть, в молодости какая-то девушка очень мешала его душевному спокойствию, – едко ответил мой гуру. – В противном случае он винил бы не женщину, а себя за недостаток самоконтроля.

Если посетитель осмеливался рассказать в стенах обители какую-нибудь неприличную историю, Учитель хранил безразличное молчание. «Не позволяйте провокатору бить вас хлыстом соблазна, – говорил он ученикам. – Как рабы чувств могут наслаждаться этим миром? Его тонкие ароматы ускользают от них, пока они пресмыкаются в первобытной грязи. Способность видеть красоту мира потеряна для человека элементарных вожделений».

Способность видеть красоту мира потеряна для человека элементарных вожделений.

Ученикам, которые стремились вырваться из двойственной иллюзии майи, Шри Юктешвар с терпением и пониманием давал совет.

– Точно так же, как еда нужна, чтобы утолить голод, а не жадность, так и сексуальный инстинкт предназначен для продолжения рода в соответствии с законом природы, а не для разжигания ненасытных желаний, – говорил он. – Избавьтесь от неправильных желаний сейчас, иначе они последуют за вами после того, как астральное тело будет оторвано от своей физической оболочки. Даже когда плоть слаба, разум должен постоянно сопротивляться. Если искушение с жестокой силой атакует вас, преодолейте его с помощью беспристрастного анализа и неукротимой воли. Любое желание плоти можно преодолеть. Берегите силы. Будьте подобны обширному океану, вбирающему в себя все притоки чувств. Маленькие стремления – это отверстия в резервуаре вашего внутреннего покоя, позволяющие целебным водам утекать впустую в пустынную почву материализма. Мощный активирующий импульс неправильного желания – величайший враг человеческого счастья. Бродя по миру, станьте львами самоконтроля и следите, чтобы лягушки слабостей не нападали на вас.

Даже когда плоть слаба, разум должен постоянно сопротивляться. Если искушение с жестокой силой атакует вас, преодолейте его с помощью беспристрастного анализа и неукротимой воли.

Истинный верующий в итоге освобождается от всех инстинктивных побуждений. Он трансформирует свою потребность в человеческой привязанности в устремление к одному лишь Богу, чья любовь уникальна, потому что вездесуща.

Мать Шри Юктешвара проживала в районе Рана Махал в Бенаресе, где я впервые посетил своего гуру. Грациозная и незлобивая, она все же была женщиной очень твердых взглядов. Однажды я стоял на ее балконе и наблюдал, как мать и сын разговаривают друг с другом. В своей спокойной, рассудительной манере Учитель пытался в чем-то убедить мать. Похоже, он потерпел неудачу, потому что она энергично затрясла головой.

– Нет, нет, сын мой, уходи сейчас же! Твои мудрые слова не для меня! Я не твой ученик!

Шри Юктешвар отступил без дальнейших возражений, как обиженный ребенок. Я был тронут тем, с каким уважением он относится к матери, даже если та вела себя неразумно. Она видела в нем только маленького мальчика, а не мудреца. В этом пустяковом инциденте таилось свое очарование, он пролил дополнительный свет на необычную натуру моего гуру, внутренне смиренного и внешне несгибаемого.

Установленные для монахов правила не позволяют свами поддерживать связь с мирскими родственниками после формального разрыва. Он не может выполнять церемониальные семейные обряды, как положено главе семьи. Однако Шанкара, древний основатель ордена Свами, пренебрег предписаниями. После смерти любимой матери он кремировал ее тело небесным огнем, который изверг из своей поднятой руки.

Шри Юктешвар также проигнорировал эти ограничения, но менее зрелищным образом. Когда его мать скончалась, он организовал ритуал кремации близ вод священного Ганга в Бенаресе и в соответствии с вековым обычаем накормил множество брахманов.

Запреты шастр предназначены для того, чтобы помочь свами преодолеть отождествления с кем-либо из родных. Шанкара и Шри Юктешвар полностью слились с Безличным Духом, они не нуждались в спасении с помощью правил. Еще бывает так, что мастер намеренно игнорирует канон, чтобы поддержать его принцип как превосходящий форму и независимый от нее. Так Иисус срывал колосья в день отдыха. Неизбежным критикам он сказал: «Суббота для человека, а не человек для субботы»[96]96
  Евангелие от Марка 2:27.


[Закрыть].

Помимо священных писаний, редко какая книга удостаивалась прочтения Шри Юктешваром. Тем не менее он всегда интересовался последними научными открытиями и другими достижениями в области знаний. Блестящий собеседник, он наслаждался обменом мнениями на бесчисленные темы со своими гостями. Остроумие и заразительный смех моего гуру оживляли каждую дискуссию. Зачастую серьезный, Учитель никогда не был мрачным. «Чтобы искать Господа, не нужно кривить лицо, – отмечал он. – Помните, что обретение Бога будет означать похороны всех печалей».

Многие впервые посетившие обитель философы, профессора, юристы и ученые ожидали встретить здесь религиозного фанатика. Надменная улыбка или взгляд, полный насмешливого терпения, иногда выдавали, что новоприбывшие не надеялись услышать ничего, кроме благочестивых банальностей. Тем не менее уходили они с такой неохотой, что сразу становилось понятно, как метко Шри Юктешвар продемонстрировал осведомленность в областях их специализации.

Мой гуру обычно был мягок и приветлив с гостями, он встречал их с чарующей сердечностью. И все же закоренелые эгоисты иногда испытывали бодрящий шок. Они сталкивались либо с холодным безразличием Учителя, либо с его грозным сопротивлением: лед или железо!

Один известный химик однажды скрестил шпаги со Шри Юктешваром. Посетитель не признавал существования Бога, поскольку наука не изобрела никаких средств для Его обнаружения.

– Другими словами, вам почему-то не удалось заключить Высшую Силу в ваши пробирки! – взгляд Учителя был суров. – Я рекомендую провести неслыханный эксперимент. Неустанно исследуйте свои мысли в течение двадцати четырех часов. После этого вы больше не будете удивляться отсутствию Бога.

Другой знаменитый пандит тоже получил подобную взбучку. С показным рвением ученый сотрясал стропила ашрама знанием священных книг, выкрикивая отрывки из «Махабхараты», Упанишад[97]97
  Упанишады, или Веданта (буквально «конец Вед»), встречаются в определенных частях Вед как основные резюме. Упанишады представляют собой доктринальную основу индуистской религии. Они получили следующую дань уважения от Шопенгауэра: «Как всецело Упанишада дышит святым духом Вед! Как каждый, кто познакомился с этой несравненной книгой, проникнут этим духом до самых глубин своей души! В каждом предложении заключены глубокие, оригинальные и возвышенные мысли, и все пронизано высоким, святым и искренним духом… Доступ к Ведам посредством Упанишад, на мой взгляд, является величайшей привилегией, на которую может претендовать это столетие перед всеми предыдущими столетиями».


[Закрыть], бхасий[98]98
  Комментарии. Шанкара бесподобно разъяснял Упанишады.


[Закрыть] Шанкары.

– Когда же я услышу вас? – произнес Шри Юктешвара с таким видом, как будто вокруг стояла полная тишина. Пандит был озадачен.

– Цитаты вы нам предоставили в избытке, – слова Учителя наполнили меня весельем, и я беззвучно затрясся от смеха, сидя на корточках в углу на почтительном расстоянии от гостя. – Но что вы можете сказать от себя, исходя из уникальности вашей конкретной жизни? Какой священный текст вы усвоили и стали им руководствоваться в поступках? Каким образом эти вечные истины изменили вашу натуру? Или вы довольствуетесь ролью бездушного патефона, механически повторяющего слова других людей?

– Я сдаюсь! – огорчение ученого выглядело комичным. – У меня нет внутреннего понимания.

Возможно, впервые он понял, что правильная расстановка запятых не компенсирует духовной безграмотности.

– Эти бескровные педанты рассуждают чересчур сухо и по-книжному, – заметил мой гуру после ухода раскритикованного гостя. – Им хочется, чтобы философия была несложным упражнением для ума. В своих возвышенных мыслях они тщательно избегают и непродуманности человеческих поступков, и какой-либо карательной внутренней дисциплины!

В других случаях Учитель подчеркивал бесполезность простого заучивания текстов книг.

– Не путайте понимание с большим словарным запасом, – говорил он. – Священные тексты благотворно стимулируют стремление к внутреннему осознанию, если постепенно усваивать по одной строфе за раз. Постоянное механическое запоминание наизусть приводит к тщеславию и ложному насыщению «непереваренным» знанием.

Шри Юктешвар поведал о том, как его самого учили усваивать духовные знания. Все происходило в лесной обители в Восточной Бенгалии, где он наблюдал за методикой известного учителя Дабру Баллава. Его подход, одновременно простой и сложный, был распространен в Древней Индии.

Дабру Баллав собрал вокруг себя учеников в лесной глуши. Перед ними была открыта священная Бхагавад-гита. В течение получаса они пристально смотрели на один отрывок, затем закрыли глаза. Прошло еще полчаса. Мастер дал краткое пояснение. Не двигаясь, они снова медитировали в течение часа. Наконец гуру заговорил.

– Вы поняли?

– Да, господин, – отважился высказаться один из учеников.

– Нет, вы поняли не до конца. Ищите духовную жизненную энергию, которая дала этим словам силу возрождать Индию столетие за столетием.

Еще час прошел в молчании. Учитель отпустил учеников и повернулся к Шри Юктешвару.

– Ты знаешь Бхагавад-гиту?

– Нет, господин, не особо, хотя мои глаза и разум много раз пробегали по ее страницам.

– Тысячи людей отвечали мне по-другому! – Великий мудрец улыбнулся Учителю в знак благословения. – Если человек занят внешней демонстрацией богатства священных писаний, сколько времени остается для безмолвного погружения внутрь себя в поисках бесценных жемчужин?

Шри Юктешвар обучал собственных учеников с помощью того же интенсивного метода однонаправленности. «Мудрость усваивается не глазами, а атомами, – говорил он. – Когда вы убеждены в истине не только умом, но и всем сердцем, вы можете робко поручиться, что понимаете ее суть». Он не одобрял склонность учеников рассматривать полученное из книг знание как необходимый шаг к духовной реализации.

– Риши в одном предложении скрыли такие глубины знаний, над которыми ученые-толкователи бьются на протяжении многих поколений, – считал он. – Бесконечные литературные споры – это для ленивых умов. Что может быть более раскрепощающей мыслью, чем «Бог есть, Бога нет»?

Но человеку нелегко вернуться к простоте. Для него это редко бывает «Бог», а чаще – ученая помпезность. Его эго приятно, что он способен обладать такой эрудицией.

Люди, которые с гордостью сознавали свое высокое положение в мире, зачастую в присутствии Учителя добавляли смирение к прочим своим приобретениям. Однажды местный судья нанес визит в прибрежную обитель в Пури. Этот мужчина, имевший репутацию безжалостного человека, вполне мог выселить нас из ашрама. Я предупредил своего гуру о возможном злоупотреблении властью со стороны судьи, но тот сидел с непреклонным видом и не встал, чтобы поприветствовать посетителя. Слегка нервничая, я присел на корточки возле двери. Судье пришлось довольствоваться деревянным ящиком – гуру не просил меня принести стул. Судья явно рассчитывал, что его важную персону примут с торжественными почестями, но его ожидания не оправдались.