Текст книги "Милый яд"

Часть два
Несовершенства

Глава пятнадцатая

= Шарлотта, 22 года =

– Шарлотта, сделай мне одолжение, – Рейган выглянула из своего стеклянного кабинета. Одетая в платье в тон ее огненно-алым волосам, творению лучших парикмахеров Манхэттена, она поглаживала животик ухоженными руками с заостренными ногтями. Рука Рейган всегда лежала на животе.

Я не могла упрекнуть ее в излишнем беспокойстве. Если бы мне было сорок два и последние десять лет я пыталась забеременеть, то жила бы в пузыре до самого рождения детей.

Я оторвалась от рукописи, которую несколькими минутами ранее выбрала из стопки невостребованного материала. Сегодня мне бы не помешало отвлечься – любым способом. Я расплылась в радостной улыбке.

– Конечно.

Комнату наполняли воздушные шары в форме сердца и цветы, присланные моим коллегам ко Дню святого Валентина. Моя каморка находилась ближе всего к ее кабинету. Единственная, в которой не было признаний в любви или романтических знаков внимания. При мне был ноутбук, ручки и маркеры, расставленные по двум кружкам, а ежедневник и стикеры для заметок лежали аккуратными, готовыми к применению рядами.

Я была почти уверена: что бы она ни сказала, это не имело никакого отношения к тому, что сегодня у меня день рождения. Никто не обратил внимания на мой день рождения. Я научилась принимать это до такой степени, что упоминание о нем от посторонних вызывало у меня потрясение.

– Мой акушер-гинеколог не берет трубку, а мне сегодня нужно с ним увидеться. До клиники не дозвониться. Он не отвечает ни по телефону, ни по электронной почте. Это так на него не похоже. Не могла бы ты заскочить в клинику и передать мое сообщение лично? Спасибо! – она не стала дожидаться моего ответа. Вместо этого подлетела ко мне, схватила стикер из моего арсенала и, нацарапав адрес, прилепила его к клавиатуре с полным пренебрежением к моему порядку на столе. – И не возвращайся, пока не запишешь меня, хорошо? У меня ужасные газы. Дети наверняка отомстят мне за это, когда появятся на свет.

Верно. Я почти забыла – у Рейган были близнецы.

Моя начальница бросилась в комнату отдыха, помахивая кончиками пальцев, как фея-крестная.

Я начала работать в «Рейган Ротшильд Литерари» четыре месяца назад, за два месяца до моего досрочного выпуска, и уже продвинулась по служебной лестнице от офисного координатора до помощника литературного агента. Моя цель заключалась в том, чтобы стать литературным агентом. Мне приходилось проверять себя на стойкость, но я привыкла к тяжелой работе.

Я взяла записку со стола и вызвала такси. Всю поездку я не отрывалась от телефона: отвечала на электронные письма, заказала бумагу для принтера и подтвердила на завтра ежегодное обследование Лии у дерматолога.

Я уверяла себя, что со мной все в порядке.

Это просто еще один День святого Валентина. Ты пережила три из них с тех пор, как Келлан сделал то, что сделал.

Это был четвертый.

Конечно, ничто так не свидетельствует о том, что все не в порядке, как попытка убедить себя в обратном.

Седан остановился у здания в неоготическом стиле. Высоком и надменном. Водитель одарил меня сияющей улыбкой.

– Приехали. С Днем святого Валентина.

– Еще чего, – пробормотала я, давая ему чаевые в приложении, а потом поднялась с сидения из полиэстера.

Я зашла в элитную клинику на 57-й улице под названием Морган-Данн. Элите города нравилось здесь рожать, потому что палаты были роскошнее, чем в отеле «Уолдорф Астория».

Чтобы получить консультацию акушера-гинеколога в этом стационаре, вам предстояло занять место в расписанном на три года вперед листе ожидания. Эту информацию мне любезно предоставила Рейган. Меня в мои двадцать два ничего не связывало с детьми, беременностями или – надеюсь – больницами.

Я расписалась у охраны, поднялась на лифте на четвертый этаж и вошла в шикарную клинику. Никогда не видела такого кричащего богатства, а ведь я прожила в Нью-Йорке всю свою жизнь, кроме тех лет, когда училась в колледже Кентукки.

Темные стеклянные двери с черным ободком дополняла отделка вишневого цвета, обитые коричневой кожей диваны и мягкие кресла. Стойка администратора из изогнутого темного дерева имела форму волны. В роскошном вестибюле рядами стояли корзины с заварным чаем, закусками и водой в бутылках, а также мармеладными мишками для беременных и пакетами с вкусностями.

За блестящим столом стояла худая, как палка, женщина в костюме, и ее темные волосы были так сильно зачесаны назад, что кожа на лбу выглядела натянутой. Она поприветствовала меня сдержанной дежурной улыбкой.

– Чем я могу вам помочь?

– Я хотела бы записать на прием свою начальницу, мисс Рейган Ротшильд, – я передала ей страховую карточку Рейган.

Застывшая улыбка секретарши осталась неизменной, пока она пробивала информацию на макбуке. Она вернула карточку.

– Боюсь, я не вправе назначать на сегодня встречи с доктором Маркетти.

Доктор Маркетти? Я изо всех сил старалась не дать этому имени выбить меня из колеи.

«Маркетти – распространенная фамилия, верно? Кроме того, – уверяла я себя, – все напоминает тебе о Келлане. Особенно в День святого Валентина. Ты просто ищешь скрытый смысл».

– Мисс Ротшильд целый день пыталась до него дозвониться. Все довольно серьезно, потому я к вам и приехала, – я начала покачивать правой ногой. Я еще ни разу не подвела Рейган и уж точно не собиралась начинать сегодня.

– Я понимаю, но доктор Маркетти в настоящее время недоступен.

– Разве он не на работе?

Я знала, что доктор – мужчина, потому как однажды Рейган поделилась со мной и другими девушками под ее началом, что каждый раз, когда она приходила с осмотра, ее трусики можно было хоть выжимать. Очевидно, он был неописуемо, по-голливудски сексуален.

– Нет, он здесь, но в День святого Валентина не принимает ни пациенток, ни звонков. Только в случае экстренной необходимости.

Испорченный мальчишка.

За ту сумму, которую Рейган оставляла этой клинике за каждый свой визит, он должен был не только находиться в ее распоряжении на почасовой основе, но и сам рожать детей.

У меня лопнуло терпение.

– Что ж, считайте, что дело мисс Ротшильд не терпит отлагательств.

– У нее схватки?

– Нет.

– Судороги? Кровотечение? Она чувствует слабость или сонливость?

Я подумывала сказать «да», но потом вспомнила, что если солгу, то могу лишить приема ту, у которой и впрямь были эти симптомы. И, поскольку Рейган окрестила этого парня доктором Чудо за его специализацию на беременностях с высоким риском, такое было вполне вероятно.

Но что я могла сказать? Что у моей начальницы ужасный метеоризм?

– Нет, – я прочистила горло. – Однако…

– Жаль. Вам придется подождать до завтра.

– Но он здесь, – мне хотелось ее придушить. И его тоже. Я не могу подвести Рейган. Я должна договориться о ее приеме.

– Да, но он еще не закончил.

– С чем? – я подавила желание раздраженно топнуть ногой.

– Я не знаю.

Вместо того чтобы задушить ее, я улыбнулась.

– Отлично. Я подожду. Который из кабинетов его?

Секретарша указала на среднюю из трех дверей, выходящих в вестибюль. Я кивнула, схватила свою сумку и села, держа ее в поле зрения. Я преуспела в игре в ожидание. К ней в придачу шли бонусы: я, например, получила работу.

Не обращая внимания на сморщенный нос секретарши, я достала рукопись и продолжила читать трагический роман о маленьком городке, который прислал нам потенциальный клиент. Каждые несколько секунд мой взгляд возвращался к дверям кабинета таинственного доктора Маркетти. Он, наверное, раскладывал пасьянс, придурок.

Через сорок пять минут секретарша обернулась ко мне. Я понимала, что мое присутствие ее раздражает, но выгнать меня она не могла.

– Мне нужно отлучиться, – объявила она в пустой комнате.

Я оторвалась от рукописи.

– Удачи?

Она бросила на меня мрачный взгляд.

– Я сейчас вернусь.

– Буду ждать.

Она ткнула в мою сторону наманикюренным ногтем.

– Не стучитесь к нему.

– Даю слово.

Как только брюнетка Барби скрылась из виду, я вскочила со своего места и практически бросилась к кабинету этого парня. На стене висела золотая вывеска, но, сидя в другом конце коридора, прочитать ее я не могла.

Теперь смогла.

«Доктор Татум Маркетти».

Это имя обрушилось на меня, как небо, пригвоздив к земле.

Татум.

Тейт Маркетти.

А именно брат Келлана. А именно тот мудак, который приложил руку к тому, что ровно четыре года назад Келлан бросился с крыши Сент-Пола.

Какова была вероятность?

«Не так уж и мала», – огрызнулся злобный голос внутри меня.

В старшей школе я никогда не утруждала себя попытками выяснить, кто такой Тейт или чем он зарабатывает на жизнь. Я никогда не гуглила его и не спрашивала Келлана. Я просто знала, что он работал как безумный, в том числе и по ночам.

Теперь все обрело смысл – он был врачом. И он здесь. За этой дверью. Человек, которого я хотела придушить с того момента, как Келлан вошел в мою жизнь. Восемь лет, если быть точной. Моя ненависть к нему успела забурлить, вырасти, дойти до кипения и расцвести.

К горлу подкатил ком, и я прищурилась, глядя на дверь. Я не отличалась безрассудством. Все мои поступки были спланированы до мельчайших деталей. Особенно с Той Самой Ночи. Но осознание того, что брат Келлана здесь, перечеркнуло все положительные черты, которые я довела в себе до совершенства с той роковой ночи.

Я обхватила пальцами дверную ручку и подождала, когда здравомыслие скажет мне остановиться. Развернуться. Прийти в себя.

Тишина.

Я распахнула дверь без стука (я обещала мисс Сучке, что не буду стучать).

Сделала шаг.

Застыла на месте.

И моргнула, пытаясь свыкнуться с увиденным. Копна длинных светлых волос волнами ниспадала на темно-вишневый письменный стол. Обладательница волос приоткрыла рот и сосредоточенно зажмурилась от удовольствия, пока мужчина между ее ног безжалостно входил в нее. Одна из ее загорелых ног обвилась вокруг его талии. Другая лежала на его плече.

Он был полностью одет – темные узкие брюки и кашемировый свитер в тон, который подчеркивал его безумно мускулистое телосложение.

Он тоже смотрел прямо на меня.

Я против воли встретила его взгляд. Женщина, с которой он трахался, по-прежнему не заметила моего присутствия. В конце концов, я не постучала.

Кровь хлынула от шеи к щекам. Моему лицу стало невозможно жарко. Медленная, насмешливая ухмылка расползлась по его губам. И в ту же секунду я осознала две ужасные вещи.

Первое: он выглядел точь-в-точь как более взрослая версия Келлана. Непослушные каштановые волосы, взъерошенные и блестящие, светло-серые глаза и резко очерченные скулы титана. Нет, он не был голливудским красавчиком. Он был божественно горяч. Чертовски сексуален настолько, что с легкостью мог бы испортить вам жизнь.

И второе: ему нравилось то, что я наблюдаю. Очень нравилось.

Каждая косточка в моем теле кричала: разворачивайся и беги, пока тебя не арестовали. Или, может быть, это его бы арестовали за сексуальное домогательство. Я не знала, но твердо чувствовала, что на одного из нас должны быть надеты наручники, и не только для развлечения. Только я хотела вывести его из равновесия так же, как он меня, потому не сдвинулась с места.

– Да, Татум! Да! Я кончаю. Черт, я кончаю. О.О. Татум. Татум, – закричала женщина, от удовольствия зажмурив глаза.

Тейт просунул руку между ее ногами и скользнул в нее большим пальцем. Он засунул его в рот, высосал влагу и с причмокиванием вытащил палец.

– Тебе нравится? – прорычал он низким, хриплым голосом.

По моим рукам побежали мурашки. Я смотрела на него, прищурившись.

Нет, я это ненавижу.

– Да! – взвыла женщина, но он спрашивал не ее.

Он вошел сильнее и глубже, попадая в точку, которая заставляла ее стонать как заведенную. К своему ужасу, я почувствовала, что сжимаю бедра. Мои соски затвердели, и впервые за много лет я поблагодарила свою счастливую звезду за то, что у меня такая плоская грудь и приходится носить бюстгальтер пуш-ап.

– Черт, черт! – закричала она, очевидно, не желая успокаиваться до тех пор, пока все в округе не узнают, что она достигла кульминации.

Она кончает. Я смотрю, как она кончает.

Что со мной не так?

Все.

Со мной все не так.

Но если я развернусь, Тейт Маркетти победит, а я не могла этого допустить.

Она обмякла, когда он вошел в нее, кончая сам. Его кульминация была другой. Сдержанной и невозмутимой. Он не выходил из себя. Просто издал легкий, почти вежливый рык, затем отодвинулся от нее, сдернул презерватив и выкинул его в мусорное ведро, стоящее сбоку от стола.

Он потянулся за серебряной коробочкой для салфеток, вытерся – ее интимные места прикрывали его – и застегнул ширинку. Но продолжал смотреть на меня. За все это время мы так и не оторвали друг от друга взгляда.

Женщина медленно приоткрыла веки и посмотрела карими глазами в мои зеленые.

– Какого хера? – вскинула она брови, вытянувшись в струнку.

Тейт, полностью одетый, отступил в сторону. По его виду вообще нельзя было сказать, что он только что занимался сексом. Его щеки не раскраснелись, одежда не помялась. Он выглядел так, словно мог бы войти в операционную и твердыми руками провести операцию на открытом сердце. А вот женщина выглядела так, словно только что вернулась с оргии, длившейся выходные, и забыла принять душ.

Тейт прислонился к столу, засунув кулаки в передние карманы и скрестив лодыжки.

– Чем могу помочь? – он приподнял бровь с леденящим душу безразличием.

Больше не было смысла говорить себе, что со мной все в порядке. Я была на сто процентов готова лопнуть от злости. Я открыла рот, чтобы наорать на него, но потеряла дар речи, когда в кабинет ворвалась секретарша.

Она оттолкнула меня в сторону, как будто я бросилась на него с оружием.

– Доктор Маркетти, мне так жаль. Она сказала, что не будет стучаться в вашу дверь. Она дала мне слово!

– Я и не нарушала слова, – я сердито посмотрела на нее, скрестив руки на груди. – Просто вошла сразу. Без стука.

Поразительно, но он усмехнулся. Я прочувствовала этот низкий смех нутром и захотела прибить этого парня.

– Вы спросили, можете ли помочь, – я снова повернулась к нему. – Можете.

Он одарил меня кривоватой улыбкой, как у Келлана. Я с головой ушла в воспоминания. Стало трудно дышать.

– Слышали что-нибудь о сарказме? – с той же легкой усмешкой ответил он.

– Да. Это низшая форма остроумия.

Наградой мне стал еще один веселый смешок.

– Смотреть, как трахаются два незнакомца, – это низшая форма этикета. Я всегда предпочту дешевое остроумие плохим манерам.

Ага. Он такой же ужасный, как и предупреждал Келлан.

Я проигнорировала его выпад.

– Я здесь по поручению начальницы, Рейган Ротшильд. Она хочет назначить встречу на сегодня, но, похоже, не может с вами связаться.

А сговорчивость у вашей секретарши как у террориста-смертника.

За его спиной блондинка, которая теперь приводила в порядок свое дизайнерское платье, фыркнула:

– Реально?

Я бросила на нее невозмутимый взгляд.

– Абсолютно. А у вас?

Возможно, я имела в виду ее грудь, а возможно, и нет.

– Я вызываю охрану, – секретарша топнула каблуком, но все равно посмотрела на Тейта в поисках подтверждения.

Он склонил голову набок, оценивая меня, как будто я была доставленной коробкой без обратного адреса. Подозрительной и увлекательной.

– Не надо. Она меня забавляет.

Я все поняла по его словам и использованному презервативу, видимому в металлической сетчатой корзине. Тейту плевать, сохранил ли он профессиональный вид. У Рейган попадались такие авторы. Слишком талантливые, чтобы заботиться о манерах.

Я оскалила зубы.

– Я не цирковая обезьяна.

– Нет, – он побарабанил длинными пальцами по столу. – Они дрессированы. Вы – нет.

Час назад я думала, что не смогу ненавидеть Тейта Маркетти сильнее, чем раньше, после того, что произошло с Келланом. Теперь знала, что могу. Все-таки правду иногда говорят. Порой и впрямь выше неба не прыгнешь. Как, вот, например с Тейтом – он был невообразимо неприятен.

Я ткнула пальцем в айпад.

– Просто запишите мисс Ротшильд на прием, и давайте покончим с этим.

– Сильвия, возвращайся на свое место. Эллисон, это было приятно, во всех смыслах, – взмахом руки он отпустил обеих женщин.

Меня удивило, как быстро они выскользнули из кабинета. Ему явно нравилось, что здесь к нему относятся как к королю. Я же порадовалась за ту девушку Ханну, на которой он собирался жениться несколько лет назад. Она избежала смертельной опасности.

Дверь закрылась с вежливым щелчком. Мы остались вдвоем. Сердце билось в панике, как муха, попавшая в паутину.

– Хорошо, давайте посмотрим, мисс?.. – он замолчал.

– Ричардс.

– Вы всегда врываетесь в места, где вам не рады?

Я подумала о Лии. Мне никогда и нигде не были рады.

– Только если мне плевать, что там подумают люди, – я мило улыбнулась. – И, к вашему сведению, пристально смотреть женщине в глаза, когда находишься в другой женщине, невоспитанно.

Он ухмыльнулся.

– Мне жаль. У вас создалось впечатление, что я пытаюсь вас поразить?

Я прижала руку к сердцу, сделав вид, что млею от его слов.

– Вы так обходительны.

– Дорогая, вам не по карману та сумма, которую люди платят, чтобы увидеть мою обходительность.

Как Келлан прожил с ним четыре года? Я не могла вынести и десяти минут.

Тейт схватил айпад, не отрывая взгляда от экрана. Я надеялась, что он, наконец, решил оказать нам обоим услугу и записал Рейган на прием, но спустя долгих несколько секунд, пока я стояла, а он просто меня игнорировал, он отрезал:

– Убирайтесь из моего кабинета, мисс Ричардс.

– Но прием…

– Сегодня я не принимаю. Передайте мисс Ротшильд, чтобы она позвонила мне завтра.

– Вы должны, – но я знала, что это не так, и запаниковавшая муха совершила ошибку, неудержимо забившись в паутине, теряя силы, когда паук бросился на добычу. – Я прождала больше часа.

– А еще вы застали меня с другой женщиной и не потрудились извиниться, не говоря уже о том, что устроили из этого специальный выпуск Нетфликс. Уходите.

– Тейт…

– Доктор Маркетти, – поправил он. – Я вам не подружка по играм.

Я вытаращила глаза, смотря на его точеное лицо. Он не ответил на мой пристальный взгляд.

– Вы меня потрясли, – я говорила, как моя мать. Ну, моя покойная мать.

Но это правда.

– Правда? – спросил он, в его сухом тоне не было ни капли интереса.

– Да.

– Каким же образом?

– Вы врач, который творит чудеса, но полный ублюдок.

– Я не всегда был ублюдком, но потерпел неудачу, – он пожал плечами, не отрывая взгляда от айпада.

Я старалась не плакать, но не от грусти, с которой можно было бы справиться. Это были слезы злости, и они уже готовы были пролиться.

– Если я извинюсь, это поможет?

На самом деле у меня не было никакого желания, но, если отбросить гордость, у меня, возможно, нет выбора. Я хотела эту работу. Я хотела, чтобы Рейган была счастлива. И мне правда не хотелось, чтобы она пролетела с приемом, потому что я отчасти все испортила.

Как бы сильно я ни ненавидела Тейта Маркетти, грубость по отношению к нему не вернет Келлана.

Наконец он оторвал взгляд от экрана с хмурым выражением на лице. Он был похож на модель из рекламы парфюма. Его глаза были серыми, как морская вода в прибой.

– Не поможет, даже если вы отсосете мне, одновременно с этим напевая алфавит задом наперед, мисс Ричардс. Теперь повторяю в третий и в последний раз: убирайтесь. Прочь.

Одна слеза выдала меня. Она скользнула по моей щеке, обожгла верхнюю губу. Я отбросила всякую осторожность и сделала то, что обычно мне было несвойственно, – сказала все, что было у меня на уме, и к черту последствия.

– Теперь понимаю, почему он так сильно тебя ненавидел. Ты отвратителен. Не имеет значения, сколько женщин ты укладываешь в постель по ночам. Надеюсь, последнее, о чем ты думаешь, закрывая глаза, как твой брат ненавидел тебя настолько, что предпочел жизни с тобой в одном доме смерть. С Днем святого Валентина, придурок.

Я развернулась и хлопнула дверью, не дожидаясь его реакции. Спустилась по лестнице на первый этаж. Меня даже не волновало задание, которое дала Рейган.

Меня волновала только моя ненависть к Тейту Маркетти.

Я поймала такси и направилась прямиком домой.

Зарылась лицом в подушку.

И плакала, пока не уснула.

Глава шестнадцатая

= Тейт =

Каждый День святого Валентина я просыпался с мыслью, что сегодня был бы отличный день, чтобы не просыпаться вовсе. Не в самоубийственном смысле. Обращаясь к прошлому, я мог бы точно прочитать знаки, но в смирении с мыслью «я-не-хочу-иметь-дело-с-этим-дерьмом».

Обычно это чувство утихало к четырем или пяти часам, когда я выпивал несколько рюмок и переспал с женщиной. Не сегодня. Сегодня я бы с радостью пустил себе пулю в лоб, не заботясь о кремовом персидском ковре, который голландский дизайнер интерьера положил в моем офисе на прошлой неделе и который стоил дороже моей машины.

Маленькая мисс Ричардс знала Келлана.

Все было очевидно и вымазано ее гребаной помадой с блестками. Сначала она назвала меня Тейтом. Келлан единственный, кто называл меня Тейтом. Для остальных я был доктором Маркетти, доктором Чудо или Татумом.

Во-вторых, она выглядела как ровесница Келлана, если бы он дожил до сегодняшнего дня. Двадцать два года. Из его школы. Но именно третий факт заставил меня слететь с катушек и погнаться за ней, как гепард. Ее слова о том, что Келлан меня ненавидел.

Она знала его.

С годами я смирился с тем фактом, что в Сент-Поле мой брат ни с кем не дружил. Я был в курсе о его проблемах с социумом, но он преуменьшал их, а я был слишком поглощен собой, чтобы читать книгу о воспитании детей или смотреть «Доктора Фила», и подмечать признаки.

Келлан придумывал людей, с которыми тусовался, – которых, как я позже узнал, не существовало, – чтобы я отвалил от него. Только после его смерти я узнал, насколько по-настоящему одиноким он был в старших классах.

Я думал, у него вообще не было друзей. А если один все же был? Если у него была она? Если он доверился ей? Если она была моим окном, моей связью с ним?

Я помчался за мисс Ричардс после того, как она выбежала из здания. Сильвия окликнула меня, заметив, как я нажимаю на кнопки лифта, как будто пытаюсь вырубить в нем свет. Эллисон нигде не было видно. Не удивлен. Она знала порядок.

– Она спустилась по лестнице, – выкрикнула Сильвия. – Она что-нибудь украла?

Да. Мой чертов разум.

Я бежал за Ричардс, перепрыгивая через две ступеньки за раз. И почти догнал. Почти. Я даже заметил прядь ее шоколадных волос, когда она вылетела через автоматические стеклянные двери. На ней было длинное платье в черно-белую полоску и армейские ботинки.

Похожа на гребаного ребенка.

Она и есть ребенок, а ты последние пять минут секса воображал, что находишься в ней.

Но я не успел до нее добраться, поскольку она скользнула в желтое такси и умчалась.

– Черт возьми, – прорычал я, топнув ногой и для верности ударив кулаком по зданию. На костяшках пальцев выступила кровь, но боль не ощущалась. Я выудил телефон и набрал номер Рейган Ротшильд.

Она ответила после первого гудка.

– Добрый день, доктор Маркетти! Я полагаю, вы познакомились с моей помощницей?

Чертовски уверен, что да.

– Верно.

– Отлично, так когда у меня сегодня прием?

Ее прием. Точно. Вот почему мисс Ричардс ворвалась в мой кабинет с оружием наперевес. Надо отдать ей должное – нужны яичники, чтобы ворваться в комнату без приглашения и злоупотребить вашим гостеприимством, наблюдая, как двое людей занимаются этим.

Я провел ладонью по волосам, дергая за корни.

– А если завтра с утра?

– Не проблема.

– Буду ждать вас в десять.

Я на сто процентов уверен, что на десять назначено кесарево сечение. Но разберусь с этим завтра, если умудрюсь дожить, не совершив убийства.

– Фантастика! Что-нибудь еще?

Да. Вашу помощницу в клетке, где я мог бы подвергнуть ее такому перекрестному допросу, что испанская инквизиция показалась бы Улицей Сезам.

– Полагаю, ваша ассистентка кое-что забыла в моей клинике. Как мне передать ей?

– Пришлите с курьером в мой офис. Попросите вашего администратора отправить ей счет по электронной почте.

– Она забыла кое-что личное, – даже для меня это звучало как полная чушь. Что она могла забыть такого, что я должен был передать это лично? Чертов вибратор? – Какой у вас адрес? – произнес я теплым голосом здравомыслящего доктора.

– Хм, странно. Она только что написала мне, что работает дома до конца дня. Это так на нее не похоже.

Мне все равно, какой она была. Меня волновало, что у нее, по-видимому, были ответы на вопросы, которые копились у меня на протяжении четырех лет.

– Завтра она будет на работе? – я с трудом сдерживался, чтобы не сорваться.

– Уж надеюсь, – фыркнула Рейган. – Давайте я сброшу вам адрес моего офиса.

– Спасибо.

– Уверены, что я не смогу забрать эту вещь завтра?

– Совершенно.

– Может быть, вы немного увлеклись моей маленькой аниме-принцессой?

Не знаю, что такое аниме, и мне совершенно неинтересно это выяснять.

– Она годится мне в дочери.

– Не совсем.

– Уверяю вас, у меня нет никакого романтического интереса к вашей помощнице.

– Мне уже волноваться из-за вещи, которую она забыла?

Слово «да» вертелось у меня на кончике языка. Я мог бы напакостить мисс Ричардс так же, как она успела напакостить мне. Но все же мне нужны от нее ответы, и потому я не могу рисковать тем, что она разозлится на меня еще сильнее.

– Нет. Все в порядке.

– Она прелесть, не так ли? – мурлыкнула Рейган. – Я люблю ее. Очень милая девушка.

– О да, – сказал я, направившись обратно в свой офис, и нажал на красную кнопку телефона, завершая звонок. Кровь с моих костяшек капала на пол из белого камня. – Чертова прелесть.