Текст книги "Волны любви"

Глава 19

Наконец настала очередь братьев Барт давать свидетельские показания. Марианне эти люди не понравились с первого взгляда: какие-то скользкие и хитрые. И они явно что-то скрывали.

И тем не менее какое бы мнение ни сложилось у Марианны о братцах, оно ровным счетом ничего не значило, поскольку в Саутгемптоне они были на самом хорошем счету, о чем в ходе свидетельских показаний не преминул упомянуть судья.

Закончив перекрестный допрос первого брата, в течение которого ему ни разу не удалось припереть его к стенке, Стюарт взялся за второго.

Раздосадованный неудачей, он решительным шагом направился к свидетелю и, остановившись перед ним, проговорил:

– Мистер Барт, есть в ваших показаниях, равно как и в показаниях вашего брата, один аспект, который ставит меня в тупик. Ваша корабельная фирма считается процветающим предприятием, так? Подождите, не перебивайте, позвольте мне задать вопрос. До того, как вы сделали покойного своим партнером, ваши дела шли хорошо?

– Да, хорошо, – ответил Инок Барт.

– Однако, как вы только что засвидетельствовали, появляется мистер Троуг, и вы позволяете ему выкупить треть акций вашей компании и таким образом стать вашим партнером. Я вас правильно понял?

– Да.

– Вам не кажется это странным?

Инок Барт нахмурился:

– Я вас не понимаю.

– Если вы говорите, что дела вашей фирмы шли хорошо, значит, вы не нуждались в дополнительных капиталовложениях и у вас не было никакой необходимости продавать треть акций. Тогда почему же вы это сделали?

– Иезекииль Троуг был нашим старым другом, – сквозь зубы проговорил Инок Барт. – У него имеется... то есть имелся огромный опыт в судостроении и деньги, которые можно было вложить.

– Значит, старый друг, опытный судостроитель... А где именно он этот опыт приобрел?

– По-моему, где-то на юге, – замялся Инок Барт.

– Именно там вы с братом и познакомились с покойным?

– Да. В Чарлстоне.

– В Чарлстоне? – Стюарт тут же воспользовался промахом Инока Барта. – А может быть, будет более точным сказать, что вы познакомились с Иезекиилем Троугом на Аутер-Бэнкс, где он был главарем банды мародеров?

Поскольку Стюарт стоял прямо перед свидетелем, только ему одному и было видно, как тот едва заметно вздрогнул и глаза его слегка расширились. Однако, тут же взяв себя в руки, он с недоумением произнес:

– Не понимаю, сэр, о чем вы говорите.

– А мне кажется, отлично понимаете. Опыт Иезекииля Троуга в корабельном деле был весьма ограниченным. А вернее, человек этот умел делать лишь одно: сажать корабли на мель, подавая им ложные сигналы, а потом их грабить, ведь так?

Прокурор запоздало вскочил и возмущенно закричал:

– Я категорически возражаю, ваша честь! Мистер Броли не только пытается смешать с грязью доброе имя покойного, но и очернить свидетеля!

– Ваша честь, этот человек является свидетелем обвинения, – возразил Стюарт, – и потому я имею полное право проверить правдивость его показаний. Что же касается покойного, то защита считает установление его личности чрезвычайно важным делом, от которого зависит весь ход следствия.

Судья наградил Стюарта яростным взглядом, но в конце концов проворчал:

– Хорошо, мистер Броли, однако суд надеется, что вы докажете, что эти вопросы имеют прямое отношение к делу. Если же нет, то вы навлечете на себя недовольство суда.

– Они имеют отношение к делу, ваша честь, и я это докажу, – проговорил Стюарт, придав голосу гораздо большую убедительность, чем он ощущал на самом деле. – Итак, мистер Барт, правда ли то, что покойный был грабителем морских судов?

Инок Барт за то время, пока шла перепалка прокурора со Стюартом, успел, по-видимому, прийти в себя и с апломбом произнес:

– Если это и так, сэр, то мне об этом ничего не известно.

– А вот это, Инок Барт, грязная ложь! – раздался голос откуда-то из задних рядов зала.

Шум поднялся невообразимый, и судье пришлось долго колотить молоточком по столу. Марианна обернулась и замерла: в дверях стояла знакомая стройная фигура. Адам, который сидел на первом ряду, прямо позади жены, тоже обернулся, и на лице его отразилось полнейшее недоумение.

Марианна с трудом поднялась, все еще не веря глазам. Стюарт кинулся к ней.

– Марианна, вы знаете этого человека? – спросил он громким шепотом.

– Да! Это Филип! Филип Котрайт!

Это и в самом деле был Филип. Он возмужал, еще больше похудел, лицо его обветрилось, а волосы совсем выгорели, но это был он, ее Филип. Он стоял в дверях, гневно глядя на человека, сидевшего на скамейке для свидетелей. И Марианне пришло на ум сравнение с остро отточенной бритвой.

Когда удары молотка, призывающие собравшихся к тишине, возымели свое действие, послышался громогласный голос судьи:

– Я требую соблюдать порядок! В противном случае прикажу очистить зал! – Наступила тишина. – Итак, кто вы, сэр, и на каком основании смеете прерывать судебное заседание?

Стюарт обернулся к судье:

– Этот человек Филип Котрайт, ваша честь, тот самый свидетель, которого защита долго искала и все никак не могла найти. У него есть показания, имеющие непосредственное отношение к данному делу, и показания эти чрезвычайно важные. Могу ли я переговорить с ним, ваша честь?

Судья одарил Стюарта мрачным взглядом.

– Хорошо, мистер Броли, однако должен вас предупредить, что вы испытываете терпение суда.

А Филип тем временем уже пробирался к столу, где сидела Марианна. Он восторженно улыбался, не сводя с ее лица любящего взгляда.

– Филип! Я просто счастлива тебя видеть! – воскликнула Марианна и поцеловала его прямо в губы. – От тебя столько времени не поступало никаких вестей, что я думала, тебя уже нет в живых.

Филип, слегка отстранив Марианну от себя, ласково взглянул на нее.

– Ты прекрасно выглядишь, Марианна, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства. А что до того, что я тебе не писал, так я не мог этого сделать. Приехав в Бостон вскоре после смерти тети Пруденс, я обнаружил, что ты уехала, не сказав никому ни слова, куда направляешься.

– Но как же ты меня нашел, Филип?

– Прочитал в одной нью-йоркской газете статью о Марианне Стрит, жене капитана, которая привела корабль в родной порт, после того как с капитаном произошел несчастный случай и он не мог сам управлять кораблем. Я сразу понял, что это ты, и тут же помчался в Сэг-Харбор. И что же? Оказывается, тебя отдали под суд за убийство Иезекииля Троуга, так что пришлось мне как можно скорее ехать в Нью-Йорк. – Улыбка исчезла с лица Филипа, в глазах появилась боль. – То, что ты вышла замуж за другого, было для меня ударом. Ты же обещала ждать меня!

– Но тебя так долго не было, Филип, и я... – Марианна замолчала, заметив, что к ним, не сводя с Филипа хмурого взгляда, пробирается Адам. – А вот и Адам. Ты ведь помнишь его, Филип?

Филип обернулся и настороженно взглянул на Адама.

– Да, я очень хорошо помню капитана Стрита. Как поживаете, капитан?

Он протянул Адаму руку, и тот, слегка помедлив, пожал ее.

– Хорошо, мистер Котрайт. Вот только вся эта история с Марианной...

– Кстати, об этой истории, – вмешался Стюарт. – Быть может, оставим приветствия на потом? Я должен переговорить с вами наедине, мистер Котрайт, если позволите.

– Это мой адвокат, Филип, Стюарт Броли, – проговорила Марианна.

Мужчины пожали друг другу руки, после чего Стюарт отвел Филипа к столу. Они сели и принялись о чем-то шепотом разговаривать. Марианна осталась стоять рядом с Адамом. Никто из них не проронил ни слова. После внезапного появления Филипа Марианна чувствовала в присутствии мужа странное смущение. Возвращение Филипа вызвало в ней целую бурю чувств.

Что же касается Адама, то он, будучи человеком проницательным, сразу понял, что должно означать для Марианны это возвращение из мертвых любимого когда-то ею человека, и какие чувства бушуют сейчас в ее груди. Ревность вспыхнула в нем жарким пламенем. Ему хотелось в сердцах бросить Марианне, что он ее муж, что она поклялась быть с ним вместе всю жизнь, однако он молчал, понимая, что это ничего не изменит, лишь сделает еще хуже.

Вновь послышались стук молоточка и громкий голос судьи:

– Мистер Броли, терпению суда есть конец! Я хочу продолжить судебное разбирательство.

Стюарт поспешно вскочил.

– Я тоже, ваша честь. И в связи с этим для восстановления справедливости я хочу сделать следующее предложение. Мистер Котрайт желает дать суду важнейшие показания, способные во много раз ускорить ход следствия, а посему прошу вашего разрешения дать ему слово вне очереди. Он, конечно, является свидетелем защиты, а мы пока что не выслушали всех свидетелей обвинения, однако уверяю вас, когда суд заслушает свидетельские показания мистера Котрайта, судебное разбирательство будет закончено.

Судья взглянул на прокурора:

– У обвинения есть какие-нибудь возражения?

Прокурор, честолюбивый молодой человек, поднялся и осторожно произнес:

– Это крайне необычно, ваша честь, однако, если речь идет о восстановлении справедливости, у обвинения нет никаких возражений.

– Уверяю всех присутствующих, – горячо произнес Стюарт, – что показания данного свидетеля имеют к восстановлению справедливости самое прямое отношение.

Судья устало вздохнул:

– Хорошо, мистер Броли, начинайте.

Филипа привели к присяге, и Стюарт представил его суду, искусно подчеркнув, что этот молодой человек происходит из знатной семьи, да и сам пользуется немалым уважением. Искренность Филипа была столь очевидна, что явно произвела на судью впечатление. Слушая Стюарта, Марианна не могла не восхититься тем, как мастерски он задает Филипу вопросы. Когда Филип рассказывал о событиях, произошедших на Аутер-Бэнкс, о том, как они с Марианной вынуждены были убить Джуда Троуга, в зале заседания наступила гробовая тишина. Присутствующие внимали свидетелю защиты затаив дыхание. Прокурор сначала пробовал возражать, но вскоре перестал, сообразив, очевидно, что, пытаясь настроить присяжных против подсудимой и свидетеля, на самом деле лишь помогает им. Теперь фигура покойного Иезекииля Троуга предстала перед судом в совершенно ином свете.

Когда Филип в самом начале своего повествования вскользь упомянул о братьях Барт, Стюарт тут же его остановил, однако всем стало ясно, что братцы эти играют здесь не последнюю роль.

После того как Филип рассказал о том, как его отправили матросом в плавание, а когда он наконец вернулся в Бостон, то Марианна уже исчезла без следа, Стюарт проговорил:

– Хорошо, мистер Котрайт, а теперь расскажите суду, что произошло после этого.

– Я решил поехать в Саутгемптон и провести расследование относительно тех махинаций, которыми занимаются братья Барт. Я уже частично собрал доказательства их бесчестных деяний, приведших к банкротству моего несчастного отца, однако до сих пор мне никак не удавалось найти подтверждения их связи с мародерами с Аутер-Бэнкс.

– Ваша честь! – вскричал возмущенный прокурор. – Я протестую! Братья Барт не привлечены к суду, и их адвокат в данный момент не находится в зале заседаний.

– Я твердо намереваюсь, ваша честь, предъявить братьям Барт обвинение, после того как будут выслушаны свидетельские показания, – заявил Стюарт. – У мистера Котрайта есть документы, подтверждающие правдивость его свидетельских показаний, и я мог бы хоть сейчас предъявить их суду, однако судебное разбирательство закончится намного быстрее, если я сначала закончу допрос.

– Продолжайте, мистер Броли.

– Итак, мистер Котрайт, вы отправились в Саутгемптон. И что же вы там обнаружили?

– К моему крайнему удивлению и ужасу, я узнал, что Иезекиилю Троугу каким-то образом удалось приобрести треть акций корабельной компании братьев Барт. Я начал следить за ним и как-то ночью увидел, как он выходит из пансионата, принадлежавшего некой Роуз Лейк, с телом на плечах. – Рокот изумления пронесся по залу. Филип подождал, пока судья призовет присутствующих к тишине, и продолжал: – Я шел за ним на приличном расстоянии до пристани, где Иезекииль Троуг сбросил труп в воду. Через несколько дней я узнал, что исчезла хозяйка пансионата, и понял, что он сбросил с пристани не что иное, как тело несчастной Роуз Лейк.

– Значит, вы полагаете, что Иезекииль Троуг убил свою хозяйку?

– Совершенно верно.

– Возражаю, ваша честь! – вскочив, воскликнул прокурор. – Адвокат подзащитной только что заявил, что свидетель лишь полагает, что Иезекииль Троуг совершил убийство, более того, что убийство вообще было совершено. Это клевета, порочащая покойного, который сам себя защитить не может!

– Возражение принимается, – проговорил судья. – Мистер Броли, предположение вашего свидетеля еще не является доказательством, и вы это отлично знаете. Присяжные отклоняют обвинение в убийстве и расценивают слова свидетеля лишь как его домыслы.

Пока судья отчитывал его, Стюарт стоял, не спуская с присяжных пристального взгляда, и то, как они восприняли его слова, ему очень понравилось. Они поверили, что Троуг совершил преступление, а это сейчас было самое главное.

– Мистер Котрайт, вы утверждаете, что, по вашему мнению, Иезекииль Троуг совершил преступление. Почему же в таком случае вы не сообщили об этом властям? Ведь сделать это являлось вашим прямым долгом.

– Это верно, и я тогда долго думал, что делать. Однако, если бы я заявил о том, что Иезекииль Троуг совершил преступление, стало бы известно о моем пребывании в этом городе, и я не смог бы выполнить свою главную задачу – доказать, что братья Барт преступники. Троуг ничего обо мне не знал. И поскольку я не смог найти Марианну, то решил, что и он потерпел неудачу, потому он не сможет причинить зла и ей.

– Значит, вы не уведомили власти о ваших подозрениях?

– Нет, сэр, и теперь очень об этом жалею.

– Всем нам приходится порой раскаиваться в своей непредусмотрительности. Прошу вас, продолжайте, мистер Котрайт. Что случилось дальше?

– А дальше мне наконец улыбнулась удача. Я подружился с одним клерком, который служил у братьев Барт. Фамилия его Бентон. – Филип улыбнулся. – Он стал, так сказать, моим собутыльником. Однажды вечером за кружкой эля Бентон поведал мне кое-что весьма интересное.

– И что же?

– Он рассказал мне, что на имя братьев Барт с Аутер-Бэнкс пришло письмо. Отправителем его был человек по фамилии Питерс, и из письма этого следовало, что Питерс работал на братьев Барт. Он являлся главарем банды мародеров, орудовавших на Аутер...

Прокурор снова вскочил.

– Возражаю, ваша честь! Все это голословные обвинения! Попросите свидетеля предъявить это письмо. – И, презрительно фыркнув, добавил: – Если таковое вообще существует.

– Что вы на это скажете, мистер Броли?

– Мы не располагаем данным письмом, ваша честь. Но если суд соблаговолит проявить немного терпения, мы сможем предъявить реальные доказательства того, что между корабельной компанией братьев Брат, Иезекиилем Троугом и грабителями морских судов с Аутер-Бэнкс существовала тесная связь.

– Хорошо, мистер Броли, можете продолжать.

– Благодарю вас, ваша честь. Итак, мистер Котрайт, что произошло потом?

– Я отправился на Аутер-Бэнкс, чтобы переговорить с этим человеком, Питерсом, не зная, чего ожидать. Однако, к моему удивлению, он встретил меня с распростертыми объятиями. Похоже, его сильно обидели. Вот его собственные слова: «Эти мерзавцы братья Барт надувают нас всех, как хотят. Мы не получаем и половины того, что должны. А когда я им об этом написал, они прислали на остров двоих своих бугаев, чтобы те мне ноги переломали. Но одного эти подонки не учли. Меня здесь все уважают и горло за меня перегрызут. До меня их главарем был этот подонок Троуг. Он только и делал, что грабил своих людей. Большую часть добычи забирал для себя и своего сына. А когда я приехал на остров, я со всеми стал делиться по справедливости, так что врагов у меня здесь нет. А теперь я вдруг узнаю, что братья не хотят с нами больше иметь никаких дел. Ну и черт с ними. Мы и сами проживем».

Едва Филип успел договорить, как прокурор опять вскочил.

– Это все одни слова, ваша честь! А где доказательства?

– Если суд позволит, – спокойно, но с торжествующими нотками в голосе проговорил Стюарт, – мы предоставим документы, подтверждающие данное заявление. У мистера Котрайта имеются письменные показания, которые этот человек, Питерс, дал под присягой. Там подробно рассказывается обо всем том, о чем свидетель здесь говорил. Кроме того, у свидетеля имеются и письменные показания жителей острова. Они клянутся в том, что Иезекииль Троуг был их предводителем в течение двадцати лет и лично принимал участие во всех преступлениях. Все это, вместе взятое, указывает на то, что Иезекииль Троуг и братья Барт вместе вершили свои гнусные дела.

– Это ложь, грязная ложь! – в один голос завопили братья Барт, вскочив со своего места.

Судья стукнул молоточком по столу и, подавшись вперед, указал на братьев Барт.

– Бейлиф, немедленно арестуйте этих людей!

Братья, которые сидели в середине зала заседаний, разом повернулись и бросились к двери. Но присутствующие в зале люди вскочили и устремились в проход, загородив им дорогу. А тут подоспел и Бейлиф.

На следующий день присяжные, посовещавшись минут пять, вынесли приговор: невиновна.

Зал разразился громкими криками и аплодисментами. Адам, стоя в переднем ряду, неподалеку от стола, за которым сидели Марианна, Филип и Стюарт Броли, криво усмехнулся. Только вчера эта толпа жаждала ее крови, а теперь, поди ж ты, все радуются тому, что ее оправдали, видят в ней невинную жертву, вынужденную прикончить злодея Иезекииля Троуга, чтобы защитить свою жизнь.

Затем Адам посмотрел на Марианну. Лицо ее светилось от счастья. Думая, что она сейчас подбежит к нему и бросится ему на шею, Адам несколько оторопел, когда увидел, что жена его повернулась к Филипу и, обняв его, звонко поцеловала.

– Филип, какой же ты молодец! Ты спас мне жизнь!

Филип смущенно улыбнулся:

– Я лишь вернул тебе долг, малышка, ведь когда-то и ты спасла меня от смерти.

Стюарт схватил Филипа за одну руку и возбужденно затряс ее, Марианна – за другую.

– Мы с Марианной очень вам признательны, – говорил адвокат. – Вы приехали как раз вовремя. Одного, сэр, я никак не могу понять. Я ведь посылал на Аутер-Бэнкс своего человека, однако там все в один голос заявили, что не знают никакого Троуга и ни о каких кораблекрушениях понятия не имеют.

Филип застенчиво улыбнулся:

– Ваш человек представлял для них угрозу, а я нет. После того как Троуг бросил своих людей, во всяком случае, они именно так расценили его поступок, и их главарем стал Питерс, они наконец-то узнали, что Троуг обманывал их все эти годы, и решили ему отомстить, но только при условии, что их свободе ничто не будет угрожать. Я им это пообещал. – Филип рассмеялся. – Естественно, у меня нет возможности сдержать свое обещание, поэтому о том, что ждет этих людей теперь, я не имею ни малейшего представления. Кроме того, я им немного прихвастнул. Сказал, что это я убил Джуда Троуга и его отца мне тоже ничего не стоит убить.

Марианна с восхищением смотрела на Филипа, и у Адама упало сердце. Он прекрасно помнил, как она была увлечена в свое время этим юношей, да и теперь еще, очевидно, питает к нему теплые чувства. Сердце Адама разрывалось от боли. Зря он женился на Марианне. Тяжела доля капитанской жены. Марианна – прыткая натура, и то, что мужа почти всегда нет рядом с ней, пагубно действует на нее. И хотя она сопровождала его в предпоследнем плавании и плавание это, можно сказать, удалось, Адам сомневался, что Марианна будет рада провести в море почти всю свою жизнь.

С другой стороны, Филип Котрайт – настоящий джентльмен. И теперь, когда его жажда мести удовлетворена, он может предложить Марианне красивую, полную светских развлечений жизнь: шикарные наряды, грандиозные балы и тому подобное. А что может капитан Стрит? Лишь любить Марианну всем сердцем и душой. Но даже ради этой любви он никогда не сможет отказаться от моря. Да ему даже думать противно, что он будет безвылазно торчать на берегу, выполняя все прихоти своей женушки, словно дрессированный тюлень! Он тогда станет просто невыносим. Нет, Марианна достойна лучшей участи, чем быть капитанской женой.

На секунду Адама охватило желание броситься к ней, схватить за руку, оттащить от этих людей и увезти на Шелтер-Айленд.

Однако он тут же подавил это желание. Нет! Он не станет силой удерживать Марианну рядом с собой.

Развернувшись, Адам зашагал прочь, оставив Марианну любезничать со своим бывшим любовником и милым ее сердцу адвокатом, сколько душе угодно.

В этот миг Марианна, вспомнив наконец про мужа, обернулась к нему, но увидела лишь его широкую спину в дверях зала заседаний.

Куда это он? Почему не подошел к ней, не порадовался, что присяжные ее оправдали?

Когда присяжные вынесли ей оправдательный приговор, Марианна пришла в такой восторг оттого, что ее не собираются сажать в тюрьму, и почувствовала такую благодарность к Филипу, что позабыла обо всем на свете.

И теперь, желая поделиться своей радостью с Адамом, она повернулась к нему и увидела, что он уходит, не сказав ей ни слова. Это было обидно и непонятно. Почему он так поступил?

Марианна бросилась было за ним, но тут ее окликнул Филип.

Марианна обернулась к нему:

– Что, Филип?

– Я хочу пригласить тебя, мистера Броли и, естественно, твоего мужа на ужин. Думаю, стоит отметить твое освобождение. – Филип обвел уже полупустой зал изумленным взглядом. – Но где же капитан Стрит?

«Да черт с ним!» – подумала Марианна, чувствуя, как обида отступила прочь, давая место ярости.

– Похоже, у него есть какие-то более важные дела, – с горечью проговорила она и подхватила Филипа под руку. – Я с удовольствием принимаю твое приглашение.

* * *

Адам наблюдал за ходом работ по замене паруса. Старый превратился в сплошные лохмотья после того, как корабль попал в шторм у побережья Каролины, и перед тем, как пускаться в новое плавание, требовалось его заменить. Адам собирался выйти в море завтра утром.

С тех пор как закончился суд, прошло уже пять дней, однако Адам так ни разу и не встретился с Марианной. Вернувшись из Нью-Йорка, он заехал к себе на Шелтер-Айленд взять необходимые вещи, ловко увиливая от расспросов миссис Хорнер о том, где находится его жена, а потом сразу же отправился на корабль. Днем он был занят подготовкой к отплытию, а ночи проводил, лежа без сна в своей каюте. На берег он спускался всего несколько раз: закупить продовольствие для нового путешествия и пополнить команду корабля, и то, и другое Адам успешно завершил.

И вот теперь, отпустив команду на берег пообедать, Адам стоял один-одинешенек на капитанском мостике и смотрел на Шелтер-Айленд.

В сотый раз задавал он себе вопрос, не стоит ли быстренько съездить домой посмотреть, не вернулась ли Марианна. Вдруг он ошибся, и она вовсе не собиралась остаться с Филипом? Теперь, оглядываясь назад, Адам понимал, что поступил неимоверно глупо, позволив ревности взять над собой верх. Ему не следовало так поспешно уезжать из Нью-Йорка, не обмолвившись с Марианной ни словом.

Но ведь у нее было достаточно времени, чтобы вернуться из Нью-Йорка, если она вообще вернулась. Так почему же она к нему не приехала? Наверное, ее в очередной раз обуяла непомерная гордыня. За два года совместной жизни Адам уже не раз наблюдал в ней это.

И тут же в голову вкралась язвительная мыслишка: а чем он сам лучше? Тоже гордец, каких поискать.

Адам тут же попытался прогнать ее. И тем не менее, если уж быть откровенным с собой до конца, следует признать, что из-за своей дурацкой гордости он потерял единственную любовь в своей жизни. Никогда больше не полюбит он ни одну женщину так, как любил Марианну!

Вдали показалась маленькая шлюпка. Она направлялась к кораблю. Вглядевшись в нее пристальнее, Адам заметил в ней две фигурки и, прикрыв рукой глаза от яркого полуденного солнца, принялся внимательно их разглядывать. Внезапно сердце его забилось с удесятеренной силой: на веслах сидел мистер Хорнер, а на корме, сложив руки на коленях и гордо выпрямившись, – Марианна.

Повернувшись, Адам окликнул матроса, драившего палубу.

– К нам направляется шлюпка, – ворчливым голосом проговорил Адам. – Сбрось канат и спусти веревочную лестницу.

Матрос бросился выполнять приказ, и через несколько минут шлюпка пристала к кораблю. Марианна ловко взобралась по веревочной лестнице. Адам стоял на палубе, скрестив руки на груди, с безразличным выражением на лице, хотя душу его обуревали самые разные чувства: и радость оттого, что Марианна все-таки приехала, и опасение, что она приехала попрощаться, и надежда на то, что останется.

Марианна шагнула к нему. Остановилась. Быстро взглянула на Адама и, обернувшись, крикнула:

– Подождите меня, мистер Хорнер. Очень может быть, что я скоро вернусь.

Не доходя нескольких шагов до Адама, Марианна остановилась. Глаза ее горели яростным огнем.

– Ну так что?

– Что что? – переспросил Адам.

– Черт бы тебя побрал, Адам Стрит! Ты должен дать мне хоть какие-то объяснения!

– Ты так думаешь? – сдержанно произнес Адам.

– Да, думаю! Ты уехал из Нью-Йорка, не сказав мне ни слова, будто тебе было все равно, посадят меня в тюрьму или нет.

– Мне не все равно.

– Тогда почему ты так себя ведешь? Я жду тебя дома целых пять дней, а сегодня вдруг узнаю, что завтра утром ты отправляешься в плавание! Ты что же, собрался уехать, так со мной и не поговорив?

– Когда мы виделись в последний раз, ты была очень занята, – сухо заметил Адам.

– Да ты ревнуешь! – Марианна улыбнулась. – Надо же, капитан Стрит ревнует.

– По-моему, у меня есть для этого все основания. Ведь в свое время, насколько мне помнится, ты была просто без ума от этого Котрайта, и теперь, когда ты вновь увидела его, старая любовь вспыхнула с новой силой.

– Ох, Адам! Каким же ты иногда бываешь глупым. – Марианна сокрушенно покачала головой. – Если бы я не встретила тебя, я, быть может, до сих пор любила бы Филипа или считала, что люблю. Но тогда я была совсем девчонкой, да и Филип немногим старше. А сейчас я взрослая женщина. Я всегда буду с нежностью вспоминать Филипа и буду благодарна ему за то, что он для меня сделал, но мы с ним сейчас совершенно разные люди. Все, что раньше было между нами, сейчас кажется мне сном.

Лицо Адама осветила робкая улыбка.

– То, что ты уже не ребенок, Марианна, я уже понял. Ты взрослая умная женщина, любовь моя.

Марианна шагнула к нему. Глаза ее радостно засияли.

– Это правда, Адам? Я и в самом деле твоя любовь?

– Да, Марианна, – с нежностью произнес Адам. – И всегда ею будешь. А сейчас... – Адам засуетился, – нужно побыстрее отправить мистера Хорнера домой, чтобы он собрал твои вещи, если ты хочешь отправиться в море вместе со мной.

– Это не нужно, – проговорила Марианна, коснувшись рукой лица мужа. – Перед тем как выехать из дома, я уже упаковала все, что нужно. Знаешь... – смущенно добавила она, – мне бы хотелось провести ночь в капитанской каюте.

– А ты стала не только взрослой, но и смелой женщиной.

– Сегодня ночью я собираюсь стать еще и распутной, – тихонько проговорила Марианна. – Надеюсь, сэр, вы не будете против этого возражать?

Адам расхохотался и, перегнувшись через перила, крикнул:

– Мистер Хорнер, не могли бы вы вернуться домой за чемоданами миссис Стрит и привезти их на корабль?

Повернувшись к Марианне, Адам подал ей руку и серьезно сказал:

– Еще слишком рано, но, быть может, вы не будете против, если мы спустимся в капитанскую каюту и немного отдохнем?

– О большем, сэр, я не смела и мечтать, – скромно потупив глазки, ответила Марианна.

Когда Адам распахнул перед Марианной дверь каюты, она, задержавшись на пороге, повернулась к нему:

– Адам?

– Да, любовь моя?

– Если бы я сама не приехала, ты и вправду пустился бы в плавание, даже не попрощавшись со мной?

– Когда-нибудь я отвечу тебе на этот вопрос, но не сейчас.

И, взяв Марианну под руку, Адам зашел с ней в каюту и плотно закрыл за собой дверь.

* * *

Заметка в газете от 8 ноября 1849 года: «Вчера из порта Сэг-Харбора вышло в море судно «Викинг Куин», принадлежащее капитану Адаму Стриту. На борту его находились пассажиры, отправлявшиеся на золотые прииски Калифорнии. Капитан Стрит, хорошо известный в Сэг-Харборе, сообщил нашему корреспонденту, что решил заняться пассажирскими перевозками. «Викинг Куин» был одним из последних китобойных судов, и переход его в новое качество означает, к сожалению, окончание целой эпохи – эпохи китобойного промысла.Капитана Стрита сопровождают в плавании его жена Марианна и их двухлетний сын Филип».