Текст книги "Танцовщица грез"

Глава 10

Мишель в элегантном кринолине вместе с другими артистками кордебалета стояла за кулисами, ожидая своего выхода и в последний раз вспоминая все указания балетмейстера.

Наконец долгожданный момент наступил. Одна за другой артистки кордебалета вышли на сцену. Дирижер взмахнул палочкой, и оркестр заиграл вступление. Мишель даже не почувствовала, как ноги сами понесли ее. Непередаваемое ощущение блаженства охватило ее. Она знала, что танцует хорошо, даже прекрасно. Лучше остальных. И эта мысль, капалось, приподнимала ее высоко над землей, вознося к облакам.

На какое-то мгновение Мишель вспомнила предупреждение Мари в отношении Дениз. Но та танцевала в дальнем конце сцены и не могла представлять для нее никакой опасности. Мишель полностью отдалась танцу, не думая больше ни о чем…

Но все кончилось… И очень быстро… Слишком быстро… Так по крайней мере показалось Мишель. Несколько раз поднимался и опускался занавес. Гремели овации. Солисты и кордебалет даже приустали от поклонов. Мишель смотрела в зал, но ничего не видела. Огни рампы слепили глаза. Правда, в какое-то мгновение она заметила стоявшего в проходе Андрэ. Он отчаянно хлопал в ладоши и вместе с остальными зрителями кричал: «Браво! Браво!»

В переполненной костюмерной Мишель с трудом нашла место, чтобы присесть и переодеться. Кругом стоял невообразимый шум, раздавались радостные крики и смех. Казалось, счастье переполняло всех, и Мишель тоже чувствовала себя счастливой. Хотя, как-то подняв голову, она встретилась взглядом с Дениз. Ее серые глаза были, как всегда, холодными и недобрыми. Мишель поспешила отвернуться, благо рядом сидела Мари, которая засыпала подругу вопросами:

– Все прошло хорошо, правда? Тебе понравился Луи? Он был просто великолепен! Ты согласна?

– Да, – кивнула Мишель. – Он прекрасно танцевал. И Сибелла тоже! Впрочем, она всегда хороша.

Тут раздался стук в дверь, и в костюмерную кто-то заглянул. Раздался дикий визг, и полураздетые девушки спешно укрылись, кто за вешалкой, кто за полуоткрытой дверью, а кто-то спрятался под лежавшей на полу огромной кучей хитонов и пачек. Человек в замешательстве застыл на пороге, потом, слегка зажмурившись, что-то шепнул одной из спрятавшихся за дверью артисток и передал ей то, что держал в руках. Та ахнула. Вокруг столпились остальные танцовщицы. Костюмерная наполнилась восторженными восклицаниями, аханьем и возгласами удивления. Мишель хотела было тоже подойти, но в этот момент принявшая от незнакомца подношение девушка подбежала к ней с огромным букетом роз в руках.

– Это тебе, Мишель! – воскликнула девушка, глядя на нее широко раскрытыми глазами. – Посыльный просил передать это мисс Вернер.

Остальные девушки, ахая наперебой, окружили Мишель. Конечно, для солистки балета подобное подношение было бы естественным. Но для скромной артистки кордебалета… Такого здесь еще не случалось!

Мишель терялась в догадках. Цветы могли быть от Андрэ. Или от мадам Дюбуа. Сами того не ведая, они совершили большую ошибку. Начнутся зависть, ревность, пойдут разговоры…

– От кого это? – спросила Мари и вытащила из букета карточку. – Сейчас узнаем! – Она взглянула на карточку и с улыбкой сказала: – Тут написано: «Прекрасной даме и прима-балерине труппы мистера Димпьера. Не согласились бы вы сегодня отужинать со мной?»

– От кого? – хором закричали все. – Мари, не томи же нас! Прочти подпись!

Мари еще раз взглянула на карточку, и глаза полезли у нее на лоб.

– Подписано по-английски: «Лорд Бэйингтон». Мишель, ожидавшая услышать имя Андрэ, была поражена.

– Лорд Бэйингтон? – спросила она. – Кто это?

В ответ раздался общий смех. Мари осуждающе покачала головой:

– Мишель, как не стыдно! Лорд Бэйингтон – один из самых красивых и богатейших вельмож во всей Англии. Вот уже несколько месяцев, как он гостит у своей тетки в Париже. Боже мой, Мишель! Как ты невежественна! Не знаешь даже, что в последнее время этот человек на языке у всех парижских сплетников, а еще более – сплетниц!

Она передала букет Мишель, которая робко приняла цветы.

– Будь поосторожнее с этим лордом, – предупредила ее Фелис, брюнетка небольшого роста, с живыми глазами. – Говорят, он страшный повеса, хотя и очень щедр.

Мишель чувствовала себя как никогда неловко, оказавшись вдруг в центре всеобщего внимания. Она немного подумала и отрицательно покачала головой:

– Нет. Андрэ. и мадам Дюбуа ждут меня к ужину. А кроме того, я совсем не знаю этого джентльмена.

– Вовсе не обязательно знать джентльмена, чтобы поужинать с ним, – возразила Челесте, девушка постарше. – Я лично хотела бы, чтобы этот вельможа пригласил меня. И сумела бы недурно воспользоваться богатством и щедростью поклонника.

Кругом все засмеялись, а Мишель спрятала лицо в розы, чтобы скрыть выступивший на щеках румянец. Мари тронула ее за плечо:

– Мишель, тебе следует что-то ответить лорду. Посыльный дожидается за дверью.

– Но я, право, не знаю, что ему написать.

Мари мягко улыбнулась:

– Я тебе помогу. Думаю, не стоит его сердить, даже если ты решила не принимать приглашение. Ничего не пиши, а просто скажи посыльному, что ты – несчастная одинокая девушка и была бы рада принять предложение его сиятельства. Но у тебя сегодня очень важная встреча, которую невозможно отменить. Как-нибудь в другое время ты с удовольствием примешь приглашение лорда, если оно последует.

Мишель в ужасе посмотрела на Мари:

– Но это неправда! Я отнюдь не одинока. И вовсе не хочу прикидываться ею ради того, чтобы поощрять ухаживания этого лорда.

– Эх, Мишель, – вздохнула Мари. – Ты просто неисправима… Неисправимая американка! Ведь это всего-навсего игра. И твоя репутация только выиграет, если кругом будут говорить, что за тобой ухаживает сам лорд Бэйингтон.

Мишель вновь упрямо замотала головой:

– Нет, я не стану лгать. Скажи посыльному, чтобы передал его сиятельству мою благодарность за цветы и теплые слова. Но у меня на сегодня давно назначена важная встреча. Вот и все.

Мари с досадой посмотрела на Мишель и пожала плечами:

– Что ж, поступай как знаешь. Но так в подобные игры не играют!

Мишель проводила Мари взглядом до двери, думая о том, почему отношения между мужчинами и женщинами всегда напоминают какую-то игру. Разве не лучше быть прямыми и откровенными друг с другом? Неужели это так трудно?

Впервые за весь вечер она подумала об Арно и о себе. Ее очень удивило, что эта мысль уже не вызвала слез…

Розы были до того хороши, что у Мишель не хватило духу оставить их в костюмерной. Бережно прижимая огромный букет к груди, она вышла в коридор, где уже давно дожидались Андрэ и мадам Дюбуа. Первый, сияя от счастья, крепко обнял Мишель, стараясь тем не менее не повредить цветы.

– Вы были просто удивительны, дорогая! – воскликнул он. – И великолепно выглядели! Не правда ли, Рене?

Мадам Дюбуа, широко улыбаясь, утвердительно кивнула головой:

– Да, Мишель, вы были прекрасны! Впрочем, аплодисменты публики и восторженные крики из зала говорят сами за себя. Вы все это и сами слышали, милая!

Мишель, польщенная и вместе с тем несколько смущенная этим потоком комплиментов, горячо расцеловала обоих:

– Тс-с! Не надо так говорить! Я просто одна из артисток кордебалета. Кто мог меня заметить?

– Кто-то, видимо, заметил, судя по этому роскошному букету! – рассмеялась мадам Дюбуа, похлопав девушку по плечу.

Мишель густо покраснела и, как бы оправдываясь, ответила:

– Их прислал мне какой-то джентльмен… И приглашал с ним поужинать.

– Так это же замечательно! – воскликнула мадам Дюбуа, выгнув дугой брови. – А кто он?

– Англичанин. В его карточке значится: лорд Бэйингтон…

Мадам Дюбуа и Андрэ дружно рассмеялись.

– Мы же только что сказали, что вас заметили, – сказал Андрэ, отсмеявшись и вытирая лицо платком. – Но не могли даже предположить, что первым поклонником станет самый богатый и знатный вельможа Англии! Правда, должен сказать, что этот лорд был не единственным. Я слышал прекрасные отзывы и от других. Все сходились на том, что вы заметно выделялись на фоне остального кордебалета. Кто-то даже сравнил вас с прекрасной розой, выросшей на капустной грядке.

Мишель недовольно покачала головой:

– Как они могут так говорить! Ведь в нашем кордебалете много замечательных, возможно, даже выдающихся в будущем балерин! Почему же заметили только меня?

Лицо Андрэ сразу стало очень серьезным.

– Я не подтруниваю над вами, Мишель. И не льщу, как вам может показаться. Мы с Рене говорим чистую правду. У вас блестящий талант. И вы выделяетесь из всего кордебалета, независимо от того, хотите этого или нет. Возможно, это создает проблему для остальных. Кордебалет должен танцевать как единый организм. Но что тут поделаешь, коли среди остальных танцовщиц заблистала будущая звезда! Сейчас можно с полным основанием утверждать, что в ближайшее время вы будете танцевать главные партии. А в недалеком будущем можете стать и прима-балериной. И не только в труппе месье Димпьера.

Мишель стыдливо опустила глаза.

– Но пока я еще не прима-балерина, Андрэ. И даже не кандидат на главные роли. До этого мне еще очень далеко. Скажу вам и того больше: я уверена, что завтра же месье Димпьер разнесет меня в пух и прах за этот успех. Он, как и вы, считает, что кордебалет должен танцевать как единое целое… А я невольно нарушила этот принцип, что не лучшим образом сказалось на всем спектакле.

– Не беспокойтесь об этом, – мягко сказал Андрэ, взяв Мишель за руку. – Вы можете изо всех сил стараться, чтобы не выделяться на фоне остальной массовки. Но долго оставаться в этой роли вам не придется. Помяните мои слова: совсем скоро вы станете солисткой.

Хотя Мишель не до конца поверила предсказаниям Андрэ, они сбылись. И очень скоро – спустя несколько недель после памятного спектакля. Конечно, сначала Димпьер прочел Мишель строгую нотацию – чуть ли не слово в слово повторив все то, что она сама сказала Андрэ в день своего дебюта. Она отлично понимала, что балетмейстер прав и на следующих спектаклях старалась не выделяться из кордебалета. И все-таки ее каждый раз замечали, присылали цветы и записки с приглашениями на ужин, поэтому начинающая балерина чувствовала себя в чем-то виноватой не только перед кордебалетом, но и перед солистками.

Когда Мишель поделилась своими опасениями с мадам Дюбуа, та в ответ только рассмеялась:

– Дорогая! Не стоит расстраиваться из-за того, что тебя заметила публика. Так бывало всегда и со всеми. Зрители сами выбирают кумиров и зачастую ходят в театр только затем, чтобы насладиться их искусством. Так что не волнуйся! Радуйся тому, что тебя заметили. Это значит, что вскоре ты станешь танцевать небольшие сольные партии, а затем главные. Тебя ожидает блестящая карьера. Поверь мне!

Слова мадам Дюбуа немного успокоили Мишель. Но все же в глазах многих студийцев она читала зависть. Хотя Мари и Луи были искренне рады ее успеху. Другие воспринимали признание юной балерины публикой как должное, с молчаливой покорностью. Но были и такие, кто лопался от злости. И конечно, ее заклятыми врагами тут же стали Дениз Декок и Ролан Марэ. Мишель все чаще вспоминала о предостережении Мари и старалась по возможности их сторониться. Хотя пока Дениз не предпринимала каких-либо явных попыток навредить Мишель.

Тем временем Димпьер начал проходить с Мишель некоторые сольные партии, что стало для нее радостной неожиданностью. Правда, одновременно он работал над теми же ролями и с Дениз…

Мишель теперь совершенно спокойно относилась к тому, что Арно решительно отказался продолжить их краткую интимную связь. Но вместе с тем он уже не скрывал, что очень доволен ею как ученицей, хотя внешне держался строго и даже сурово. Это еще больше подстегивало рвение Мишель. Она чувствовала, что с каждым уроком и репетицией танцует все лучше.

Как раз в это время Димпьер объявил, что написал новый балет на сюжет популярной народной сказки под названием «Красавица и Чудовище». Эта новость взволновала всю труппу. Каждый хотел поскорее узнать, будет ли занят в новом спектакле и в какой роли. Что же касается исполнителей главных партий, то ни у кого не было сомнений: их будут танцевать Сибелла и Ролан.

Все это создавало напряженную и очень нездоровую атмосферу в труппе. Однако Димпьер быстро ее разрядил, заявив как-то:

– Я очень долго думал о составе исполнителей будущего балета. И решил назначить на роль Красавицы Сибеллу. Партию Чудовища я поручаю Луи, ибо он не только прекрасный танцор, но и талантливый актер. Это привнесет в роль глубину и даже философский оттенок, а вместе с тем сделает Чудовище симпатичным, каким оно и должно быть по сюжету.

Димпьер обвел взглядом труппу.

– Это были главные роли. Теперь об остальных. Партию отца будет танцевать Ролан. Его высокий рост и крупная фигура добавят солидности образу. Вам, Мишель, я поручаю партию сестры Красавицы. Это небольшая роль, но она даст вам возможность показать свою подготовленность к исполнению сольных партий. Ну а теперь прошу всех к станку. Завтра мы приступаем к работе над новым балетом.

Мишель не верила своим ушам. Ей доверили танцевать соло! Причем важную партию! Она посмотрела на Луи, с трудом пытаясь скрыть волнение. И поняла по выражению его лица, что он всей душой радуется за нее. Но, случайно поймав взгляд Дениз, прочитала в нем жгучую ненависть. Мишель хотела было отвести глаза, но подумала, что напрасно позволяет Дениз себя запугивать. Ведь Мари предупредила ее о возможных кознях со стороны этой девицы. Теперь же надо просто принять меры предосторожности. Пусть Дениз знает, что безропотной жертвой ее интриг Мишель Вернер никогда не станет! И она гордо и холодно посмотрела в глаза сопернице.

Конечно, Мишель завидовали и другие. Но в целом ее назначение на одну из ведущих ролей труппа встретила с пониманием. Ее поздравляли, пожимали руки, целовали. Под конец Мишель подумала, что это был один из самых счастливых дней ее жизни.

На следующее утро она написала письмо Анне, в котором рассказала о своем успехе и новых перспективах. И в который раз выразила сожаление, что в эти счастливые дни рядом нет ее любимой мамочки. О своей угрюмой сопернице Мишель не упоминала. Да и вообще в последнее время перестала о ней думать и даже стала постепенно забывать предостережения Мари. Но, как оказалось, напрасно…

Не прошло и нескольких дней, как случилась первая неприятность.

Обычно Мишель делила свои непомерно большие съестные припасы, заботливо уложенные поваром мадам Дюбуа, с кем-нибудь из друзей – Луи, Мари или мулатом. Иногда к ним присоединялись и девочки из кордебалета. В тот день они сидели втроем – Мишель, Мари и Луи. Внезапно Мари побледнела, на лбу у нее выступили капельки пота, и она схватилась за живот. Мишель бросилась к подруге и силой утащила ее в костюмерную. Мари склонилась над умывальником, и тут же у нее началась ужасная рвота.

Когда Мари стало легче, Мишель уложила ее на соломенный тюфяк, приготовленный на всякий случай в костюмерной, и вернулась к Луи.

– Как думаешь, что могло случиться с Мари? – встревоженно спросила она. – До того как мы принялись за еду, она прекрасно себя чувствовала.

Луи угрюмо посмотрел на Мишель и, нагнувшись к самому ее уху, прошептал:

– Ты говоришь, что до еды с Мари было все в порядке? Вот, понюхай это.

И он протянул ей кусок рисового пудинга. Мишель нагнулась над пудингом и вдруг ощутила странный острый запах. Рис так не пахнет. Она вопросительно посмотрела на Луи.

– Я думаю, в пудинг чего-то подмешали, – тихо сказал он. – Какую-то отраву. И сделано это было для того, чтобы заболела ты.

– Я? Но почему же? И кто мог это… Боже мой, неужели?..

Мишель повернула голову и посмотрела в дальний угол, где сидели Дениз и Ролан. Они не смотрели в их сторону, но, наклонившись друг к другу, что-то шепотом обсуждали.

– Ты думаешь, это сделала Дениз? – спросила Мишель Луи.

– Вполне возможно.

– И целью была я?

– Я почти уверен в этом. А ты? Впрочем, ты даже не притронулась к пудингу.

– И он достался Мари! Бедняжка! Но если это правда, то как могла Дениз до такого дойти?

Это же ужасно! Мари предупреждала меня, что Дениз уже устраивала исподтишка гадости другим девушкам, которых считала своими возможными соперницами. Но дойти до того, чтобы попытаться кого-то отравить…

– Вряд ли она хотела чьей-то смерти. Просто пыталась сделать так, чтобы человек на какое-то время почувствовал себя плохо и не мог репетировать. В этом случае Дениз могла рассчитывать заменить заболевшую. На такое она способна, поверь мне!

Мишель с подозрением посмотрела на еду, еще остававшуюся в корзинке.

– Я не уверена, что отравлен только пудинг.

– Не беспокойся. Я уже все проверил. У меня очень тонкий нюх. Единственное, что в этой корзине вызывает подозрение, так это шоколад. Остальное вроде бы съедобно. Но ты ведь вообще почти ничего не ела. Попробуй цыпленка. Ручаюсь, он не отравлен. И с виду очень аппетитный.

Но Мишель с досадой отмахнулась от еды. У нее пропал аппетит. Одна мысль стучала у нее в висках: как может человек, даже такой недоброжелательный, как Дениз Декок, пасть так низко?! Но если она способна на подлость, то кто поручится, что завтра с кем-нибудь (и не обязательно с Мишель!) не случится еще более ужасная беда? Нет, Дениз надо разоблачить!

Но как? Пойти к Димпьеру и все рассказать? Однако Мишель знала, что Арно тут же зачислит ее в разряд сплетниц и собирательниц слухов. Кроме того, она ничем не могла доказать справедливость своих подозрений. Ведь пока это всего лишь предположение. Нет, к Димпьеру обращаться нельзя! Видимо, придется внимательно последить за Дениз, а самой быть очень осторожной.

От этой мысли Мишель передернуло. Ведь теперь ей предстояло, как это ни мерзко, оберегать себя от козней однокашницы…

Прошло всего несколько дней, и Мишель, обуваясь в костюмерной, обнаружила в одной из балетных туфель осколок стекла. Не заметь она этого вовремя, могло бы случиться большое несчастье.

Она показала осколок Луи. Тот внимательно осмотрел его и пришел в настоящее бешенство.

– Знаешь, – сказал он, скрипя зубами, – я почти было собрался сыграть подобную шутку с ней самой. Но в последний момент решил этого не делать. Однако кто-то все же должен ее остановить, пока не случилось что-нибудь ужасное!

– Нет, Луи. Сделай ты то, что задумал, то встал бы с ней на одну доску. Надо придумать что-нибудь другое.

Но, вспоминая о разболевшейся после отравления злополучным пудингом Мари, Мишель начинала дрожать от негодования. И тогда ей казалось, что она в состоянии немедленно ответить этой злобной фурии Дениз ударом на удар. Только это может отрезвляюще подействовать на такую мерзавку. Но, поразмыслив, Мишель решила не торопиться и дождаться благоприятного случая. Тем более что доказательств преступлений Дениз пока по-прежнему не было. Оставалось поймать ее с поличным, а до тех пор набраться терпения и ждать.

Итак, Мишель делала вид, будто ничего не произошло, и продолжала ходить на занятия и репетиции как ни в чем не бывало. Но при этом ни на минуту не упускала из виду Дениз.

Наступило время примерки костюмов. Луи в своем одеянии из темно-коричневой материи, напоминавшей львиную шкуру, выглядел бесподобно. Его голову венчала пышная грива, обрамляя лицо с добрыми глазами. Получился образ страшного и одновременно добродушного существа, чего и добивался Арно Димпьер.

Костюмы девушек – Красавицы и ее сестры – были очень простыми, они напоминали одежды древних гречанок. Это вызвало некоторое неудовольствие исполнителей, привыкших к кринолинам.

– Они выставляют напоказ наши формы! – тихо сказала Мари, когда Мишель помогала ей застегивать пуговицы на спине. – Посмотри, как это платье облегает тело!

– Да, – громко сказал Димпьер, услышавший слова Мари. – Костюмы действительно будут облегать ваши фигуры. Но в них вы будете чувствовать себя комфортно и свободно. Я уже давно хотел отделаться от традиционных костюмов, а этот балет как раз и дает такую возможность.

– Я просто счастлива, что мне не придется появиться в них на публике! – заявила Дениз.

Мишель и Мари обменялись многозначительными взглядами.

– Ей до смерти хотелось бы в них танцевать, – шепнула Мари.

– Надеюсь, что меня при этом смерть все-таки минует, – также шепотом ответила ей Мишель.

Она вновь задумалась о Дениз и о ее возможных кознях и еще тверже решила положить им конец. Бороться с этой фурией она будет ее же средствами, как бы отвратительно это ни выглядело.

Вечером после занятий она подошла к Андрэ, рассказала ему все и посвятила в свои планы.

– Думаю, вы правы, дорогая, – согласился Андрэ после довольно продолжительного размышления. – Единственный способ отбить у Дениз охоту к таким проделкам, это показать ей, что и вы можете играть в подобные игры. И не хуже ее. Пойдемте, я дам вам нечто такое, что не причинит этой девице никакого вреда, но напугает до полусмерти. И надолго отобьет охоту к злокозненным затеям.

На следующий день, вооружившись пузырьком с приготовленным Андрэ варевом, Мишель подождала, пока все участники студии собрались в репетиционной, проскользнула в раздевалку и, вытащив из оставленной там Дениз корзинки со съестным бутылочку красного вина, подлила в нее зловредного зелья. Встряхнув бутылочку, она аккуратно положила ее назад в корзину.

Во время обеденного перерыва, когда все спустились в раздевалку и достали свои припасы, Мишель шепнула Луи и Мари:

– Понаблюдайте тайком за Дениз. Я приготовила ей сюрприз.

– Наконец-то! – удовлетворенно прошептал Луи. – А что именно ты сделала?

– Сам увидишь.

Минуты обеденного перерыва, как всегда, летели быстро. Дениз, казалось, не замечала устремленных на нее трех пар глаз. Она с аппетитом съела свой обед и запила его вином. Прошло несколько минут.

– Посмотрите! – прошептал Луи. – Посмотрите на Дениз!

Мишель и Мари повернули головы и увидели, как лицо Дениз на глазах становится белее снега, а брови выгибаются дугой. В следующую секунду она скорчилась в судороге, потом застонала и бросилась в туалет. Луи с мефистофельской улыбкой посмотрел на Мишель:

– Это замечательно! Как тебе удалось?

– Я подлила ей в вино средство, приготовленное Андрэ. Оно абсолютно безвредно. Но в течение всего дня, а возможно, и ночи у Дениз будет несварение желудка. Ей станет легче не раньше завтрашнего утра. Тогда я подойду к ней и скажу, что, если она будет продолжать мне вредить, я отвечу ей тем же.

– Прекрасно! – кивнул Луи. – Я же говорил, что с врагом надо бороться его же оружием!

– Какой же ты кровожадный, Луи, – фыркнула Мишель. – А меня эта победа отнюдь не радует. И я пошла на такой шаг только потому, что Дениз довела меня до крайности!

В тот же вечер Мишель рассказала обо всем Андрэ. Тот был очень доволен и выразил надежду, что больше предупредительных мер против козней мадемуазель Декок не потребуется.

Когда они отсмеялись, Мишель подумала, что наступил очень удобный момент задать Андрэ вопрос, который ее давно занимал.

– Андрэ, вы помните, что обещали рассказать мне кое-что о себе? Я имею в виду некоторые неприятные эпизоды из вашего прошлого.

Андрэ сразу помрачнел и со вздохом ответил:

– Конечно, помню, дорогая. И очень сожалею, что обещал вам это.

– Почему, Андрэ? Мы же с вами давно стали друзьями и можем говорить обо всем, не так ли? Кроме того, вы же сами обещали мне все рассказать. Я ведь не настаивала.

Андрэ взял руку Мишель в свою и, еще раз вздохнув, сказал:

– Да, вы правы, милая. Не следовало мне ничего вам обещать. Я сделал большую глупость. Это будет трудный и очень тягостный для меня разговор.

Мишель крепко сжала его руку:

– Андрэ! Вы же знаете, как я вас люблю! Вы для меня как старший брат или дядя. А после смерти папы стали почти отцом. Поэтому ни за что на свете я не хочу причинить вам боль. Но для своего спокойствия я хотела бы узнать о вас побольше. И только.

– Хорошо, милая. Давайте поговорим на эту тему и никогда больше не будем к ней возвращаться. Надеюсь, что вы меня не возненавидите и не станете презирать.

– О чем вы говорите, Андрэ? Мое отношение к вам не изменится, что бы ни случилось!

– Я молю Бога об этом. Но в нашем мире есть много такого, что выходит за пределы обычного человеческого понимания. И вам может оказаться не под силу разобраться во всем, что я расскажу.

– Андрэ, почему вы считаете меня наивной дурочкой? Вот это меня по-настоящему оскорбляет!

– Нет, Мишель, я ни в коем случае не считаю вас таковой. Но вся ваша прежняя жизнь протекала в тесном, ограниченном мирке. Ведь по европейским меркам Уильямсберг – не город, а просто большая деревня. Всю свою сознательную жизнь вы провели в поместье Малверн – в прекрасном, красивейшем месте. Вы, сами того не ведая, жили там, как в убежище от жизненных бурь и потрясений. Кроме смерти отца, этого по-настоящему глубокого, но единственного горя, ничто остальное вас не касалось. А потому многое в моей истории может показаться вам странным и даже невероятным.

– Ваш так называемый друг Альбион Вильерс уже пытался кое-что мне объяснить. От него я узнала историю юного короля и его сверстников, занимавшихся любовными играми. Но я все же не понимаю, как это возможно и почему некоторые мужчины предпочитают любить представителей своего пола.

Андрэ посмотрел прямо в глаза Мишель и глухо произнес:

– Все это достаточно просто, дорогая. Хотя, возможно, вам покажется непонятным и даже диким. Действительно, существует определенная категория не только мужчин, но и женщин, которые не воспринимают романтическую и плотскую любовь между противоположными полами, предпочитая иметь дело с представителями собственного.

– Вы имеете в виду и… и физическую близость?.. – изумленно спросила Мишель, покраснев при этом до корней волос.

– Да.

– Но как это возможно?! – воскликнула совершенно ошарашенная Мишель.

– Извините, милая, но эту тему я пока не готов с вами обсуждать, – тихо ответил Андрэ. – Дурно даже то, что мы с вами вообще затеяли подобный разговор.

– Но вы тоже относитесь к ним?

– К кому?

– К тем мужчинам, которые занимаются любовью с особями своего же пола.

– Да, Мишель. Я – один из них. Не скажу, что мне это приятно, но, видимо, таким я родился. С тех пор как себя помню, я знал, что отличаюсь от других.

– Даже в детстве?

– Да, уже тогда. Мне порой казалось, что я родился мальчиком по ошибке. И внутренне чувствовал себя девочкой. Это делало меня несчастным, но изменить что-либо было, естественно, невозможно.

– Месье Вильерс упоминал о каком-то инциденте, заставившем вас покинуть Париж. Извините меня за настырность, Андрэ, но…

– …вы хотите знать подробности? Что ж, я вам расскажу и это. В жизни все часто оборачивается к лучшему. Если бы я не уехал из Парижа, то не встретил бы вашу матушку, да и вас. Вы обе значите для меня куда больше, чем все любовные связи. Мужчине, подобному мне, трудно встретить чью-либо постоянную привязанность. Но для вас и Анны я стал членом семьи.

– Вы не чувствовали себя одиноким в Виргинии, лишившись… Ну, лишившись всего того, что имели в Париже?

– О, я находил утешение там так же, как и здесь. В Америке тоже есть мужчины, устроенные иначе. И поверьте, их не так уж мало. Но открыто заниматься любовью друг с другом мужчины там не могут. Моральные установления препятствуют этому. Здесь же, во Франции, на это смотрят совершенно иначе, без предрассудков и ханжества. Моя ошибка заключалась лишь в неудачном выборе любовника. Отец этого юноши оказался совершенно нетерпимым к педерастии. Этот термин придумали древние греки. В странах древнего мира она была широко распространена. Например, в Греции мужчины женились только для продолжения рода. А свою любовь дарили друг другу. Вот и вся история, Мишель. Теперь мне остается надеяться, что вы не возненавидите меня и не станете презирать.

Мишель, которой рассказ Андрэ показался хотя и странным, но все же очень занимательным, отрицательно покачала головой:

– Нет, Андрэ, мои чувства к вам остались прежними. Хотя я далеко не все поняла из вашего рассказа. Например, я не могу себе представить, как может одна женщина состоять в любовных отношениях с другой. Но вы остаетесь моим самым близким другом и любимым учителем. Что же касается вашей личной жизни, то это не мое дело. И, как вы уже сказали, давайте никогда не возвращаться к этой теме. Но я благодарю вас за откровенность…

Наутро конфликт с Дениз, которого ждала Мишель, оказался не таким уж страшным. Как и предполагал Андрэ, мадемуазель Декок все же появилась в репетиционном зале. Но была очень бледной, слабой и не могла точно выполнить ни одного па. В обеденный перерыв Мишель подошла к ней и сказала:

– Говорят, что ты почувствовала себя плохо после вчерашнего обеда. Мне это показалось странным. А тебе?

Дениз воззрилась на нее с удивлением и ненавистью. Мишель не обратила на это никакого внимания и продолжала:

– На прошлой неделе то же самое случилось с Мари, после чего ей пришлось несколько дней провести в постели. Я надеюсь, что больше такое не повторится. Сейчас же хочу сказать тебе только одно: если с одним из нас случится несчастье, то точно такое же может тут же произойти и с тобой. Ты меня поняла?

Дениз ничего не ответила, но по ее глазам Мишель догадалась, что до нее дошел смысл только что сказанного.

– Я думаю, – продолжала она, – что ты поразмыслишь над случившимся и больше никаких инцидентов ни с кем не будет. Ты согласна?

Дениз потупилась и еле слышно прошептала:

– Согласна.

Мишель вернулась к Луи и Мари в приподнятом настроении, ибо не сомневалась, что Дениз больше никаких пакостей никому не устроит.

Настал день премьеры балета «Красавица и Чудовище». В зале, казалось, собрался чуть ли не весь Париж. При мысли о том, что вся эта публика станет свидетельницей ее сольного дебюта, у Мишель затряслись поджилки. Порой ей казалось, что она забыла все, что должна танцевать на сцене, даже не сможет сделать первые па!

Она еще раз осмотрела свой костюм. Он был красив и удобен, но очень смелого покроя. Парижская публика к такому не привыкла. Единственное, что как-то ободряло Мишель, так это мысль о том, что Сибелла выйдет на сцену точно в таком же наряде, хотя и другого цвета. И все же она волновалась. По глазам Сибеллы Мишель поняла, что та тоже нервничает.

Но отступать было поздно. Оставалось ожидать приговора публики…

В костюмерную донеслись звуки увертюры. Спектакль начался. Дрожащими руками Мишель поправила свой туалет, пригладила волосы. Затем вышла из костюмерной и направилась за кулисы. До выхода на сцену оставалось несколько минут. Уже стоявшая там Сибелла посмотрела на Мишель, ободряюще улыбнулась и пожала ей руку.