Текст книги "Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник)"

Глава 27

Услышав приближающиеся по коридору шаги, мисс Сильвер поставила стакан и быстро вышла. Навстречу ей шла Джулия Уэйн. От мисс Сильвер не ускользнуло, что при необычной бледности Джулия выглядела довольно решительной. Но каким бы ни было ее намерение, мисс Сильвер ей помешала:

– Я была бы благодарна вам за недолгий разговор, если бы вы смогли уделить мне время.

Она закрыла за собой дверь. Джулия посмотрела мимо нее в ту сторону.

– Я хотела видеть миссис Мэнипл. Она на кухне?

Мисс Сильвер покачала головой:

– Нет, она все еще в кабинете с сержантом Эбботом. Я не задержу вас надолго. Пожалуй, нам подойдет гостиная.

Джулия в молчаливом возмущении пошла вперед. Дом больше не принадлежал им – Джимми определенно не был там хозяином. Их жизни, их поступки, их время, слова, которые они произносили и которые не смели произносить, – все обуславливалось этим непреходящим кошмаром, в котором приходилось жить и мучиться. Джулия обернулась и увидела, что мисс Сильвер по-доброму на нее смотрит. Когда она заговорила, голос ее тоже был добрым:

– Мисс Джулия, всегда лучше всего говорить правду.

Горечь, испытываемая из-за Мэнни, из-за Джимми, из-за них всех, прорвалась в голосе, когда Джулия отозвалась:

– Да?

– Я так думаю, – заговорила мисс Сильвер. – Это не всегда легко сразу понять. Это одна из причин, так затрудняющих ведение дела об убийстве. Люди, которым есть что скрывать, упорствуют в попытках сокрытия. Причина может быть серьезной или пустяковой, но результат всегда один – сведения затемняются. Обычно правдивые люди пытаются уклоняться от правды, и почти всегда безуспешно. Не так-то легко ввести в заблуждение опытного полицейского. Говорить правду гораздо проще и гораздо безопаснее.

В голове у Джулии крутились фразы: «Думаете, я лгу? С какой стати? Мне нечего скрывать», но она не стала их произносить. Джулия посмотрела на мисс Сильвер и забыла о ее чопорности и безвкусной одежде. Она больше не замечала их, осознав ее ум и силу. Ей доставало ума узнать эти качества и силы, чтобы оценить их. Она спокойно, негромко проговорила:

– Я ничего не скрываю – правда.

Мисс Сильвер улыбнулась:

– Спасибо, дорогая моя. Буду очень рада, если вы станете доверять мне. Утаивания не приносят пользы. Невиновный ничего от них не выиграет, виновный тоже. Нет худшего наказания, чем кажущаяся безнаказанность в преступлении. Вот почему я сказала, что правда лучше всего. А поговорить я с вами хотела о мисс Мерсер. – Она увидела, как лицо Джулии напряглось, и добавила: – Видите ли, я слышала, что она сказала.

Губы Джулии онемели. Ей пришлось сделать усилие, чтобы разжать их. Она спросила:

– Что вы слышали?

– Слышала, как она пробормотала: «Что я наделала – что я наделала?»

– Минни спала… видела сон… говорила во сне.

Мисс Сильвер слегка кивнула:

– Мисс Мерсер имеет обыкновение ходить во сне?

– Думаю, имела – после смерти своего отца.

– Его смерть была внезапной?

Джулия кивнула:

– Да, в автокатастрофе, ночью. Это было огромным потрясением.

– И в подобных условиях горя и потрясения лунатизм вернулся. Но, возможно, я напрасно сказала о горе. Возможно, горя из-за смерти миссис Леттер не было. Вы можете информировать меня по этому поводу, так ведь? Или, точнее, можете подтвердить мое впечатление, что мисс Мерсер не питала добрых чувств к миссис Леттер?

Джулия продолжала твердо смотреть на нее широко раскрытыми печальными глазами.

– Не питала. Никто из нас не питал.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Значит, возвращение лунатизма было вызвано потрясением. Когда я только вышла из комнаты, вы спускались следом за ней по лестнице. Когда догнали ее и остановили, мисс Мерсер смотрела в сторону этой комнаты. Было бы любопытно узнать, что бы она стала делать, если б вошла в нее. Но ваше прикосновение прервало нить ее мыслей. Я пошла к своей комнате и увидела, как вы обе поднялись и вошли в ее комнату.

После ее последних слов Джулия повернулась. На каминной полке стояла ваза с засохшими розами. После среды уборки в этой комнате не делалось, цветы не менялись. Пол был усеян малиновыми лепестками. Джулия начала сгребать их и вспомнила, как в среду вечером на этом месте стояла Минни. Мысленным взором она увидела ее так же ясно, словно это происходило вновь – Минни стоит, полуотвернувшись от комнаты, чуть сгорбившись, словно от усталости не может держаться прямо, и собирает по одному лепестку в маленькую дрожащую ладонь… Усилием воли Джулия отогнала это зрелище. Лепестки упали в камин малиновой кучкой, когда она, повернувшись, воскликнула:

– Минни этого не делала!

Мисс Сильвер пристально наблюдала за ней.

– Если бы вы были совершенно уверены в этом, то не беспокоились бы так сильно.

Джулия сделала прерывистый вдох.

– Я уверена! Любой, кто знает ее, будет уверен! – Она сдержалась и заговорила другим тоном: – Мисс Сильвер, есть поступки, на которые тот или иной человек не способен. Когда знаешь человека, то понимаешь, что для него возможно, а что нет. Минни не способна убить. Невозможно пойти на убийство, если у тебя есть нечто сдерживающее. У людей это нечто либо есть, либо нет. Думаю, каждый, обладающий вспыльчивостью, способен убить, если повод настолько силен, чтобы преодолеть самоконтроль. Я сама вспыльчива, но сдерживаюсь – всегда помню, что нельзя давать себе волю. Думаю, если б дала, то могла бы… убить. Но у Минни нет вспыльчивости. Я знаю ее всю жизнь и ни разу не видела гневной. В ней не таится дикий зверь, как во мне. Есть и другой вид убийства – обдуманный, хладнокровный. Минни не способна на это, как и я. Никто из нас не способен. Поймите, вы ее не знаете. Она из тех людей, что рождаются бескорыстными – совершенно не думают о себе. Минни всегда была такой, сколько я помню. Она добрая, терпеливая, мягкая, по-настоящему хорошая. У нее не было осуждающего слова даже для Лоис. Она полюбила бы ее, будь это в человеческих силах, потому что в ее натуре любить людей. Понимаете, Минни хорошая. Она так же не способна кого-то отравить, как превратиться в гиену. Этого просто не может быть.

Мисс Сильвер улыбнулась обезоруживающе.

– Дорогая моя, у нее есть очень хорошая подруга.

Глава 28

Джулия вышла из гостиной и вновь стала подниматься по лестнице. Едва достигла лестничной площадки, как дверь спальни Лоис отворилась и оттуда выбежала Элли. Джулия изумленно воззрилась на нее. Элли разрумянилась, ее голубые глаза сияли. Подбежав к Джулии, она ухватила ее обеими руками.

– Джулия, это замечательно! Джимми говорит, что я могу забрать сюда Ронни, как только все это закончится! Он просто ангел! Я обняла его – я готова обнять каждого встречного! Я только что говорила со старшей медсестрой по аппарату в комнате Лоис. Эти полицейские не дают никому возможности подойти к телефону в кабинете, а я просто не могла ждать, поэтому позвонила и сообщила медсестре, что незачем отправлять Ронни в Брайтон. Она была недовольна, сказала, что это нарушает все договоренности. И думаю, поняла, что мне наплевать на это, поскольку обозлилась и заговорила так, будто я вновь состою в добровольческом медицинском отряде. Я едва не ответила ей: «Знаете, я больше не подчиняюсь вам и, надеюсь, никогда не буду», только подумала, что этим делу не поможешь, и сдержалась. Говорила только что-то вроде «О», «Нет» и «С вашей стороны это очень любезно», в конце концов она успокоилась и сказала, что они сумеют все уладить. – Она обняла Джулию за шею. – Дорогая, это замечательно!

Время будто пошло вспять. Это была прежняя Элли с румянцем на щеках, с блеском в глазах, полная жизни. У Джулии на миг закружилась голова. Качаться слишком быстро, слишком далеко и сохранять равновесие невозможно. Элли, должно быть, свое потеряла. Она отступила назад и произнесла звонким голосом:

– Худа без добра не бывает, так ведь?

Кто-то поднимался по лестнице позади Джулии. Она едва услышала звук спокойных шагов. Предостерегающе произнесла: «Элли…», но напрасно. Элли топнула ногой и воскликнула:

– Мне все равно! Лоис не позволила бы ему жить здесь – ни за что!

Тут она увидела мисс Сильвер, поднимавшуюся позади Джулии. Замерла на миг, румяная, с широко раскрытыми глазами, но перед тем как мисс Сильвер достигла площадки, повернулась, вбежала в комнату, которую делила с Джулией, и захлопнула за собой дверь.

Мисс Сильвер укоризненно кашлянула.

– Это было не очень благоразумно.

– Да, – согласилась Джулия. И продолжила: – Знаете, Элли не думала о благоразумии. Она была искренней. Ей нечего таить. Она очень переживала из-за мужа, и теперь ей не пришло в голову, что нужно скрывать радость из-за того, что он сможет жить здесь.

Мисс Сильвер задумчиво произнесла:

– Благоразумие так же похвально, как безобидность. Знаете, об этом есть свидетельство в Писании, мисс Джулия.

Она приблизилась к своей комнате и вошла.

Джулия последовала за сестрой. Элли, втирая в лицо крем, сразу же заговорила:

– Я сегодня же поеду повидаться с ним. Сейчас пробую тот крем, что готовит Минни. Если мой румянец сохранится, крем мне не понадобится, только я не могу быть в этом уверена. Лучше подстраховаться, правда?

Джулия подошла к ближайшему окну. Глядя наружу, ответила:

– Полагаю, да. – Потом быстро спросила: – Элли, что дернуло тебя сказать это о Лоис? Тебя слышала мисс Сильвер.

– Ну и пусть. Это правда.

Темные брови Джулии сошлись над переносицей.

– Элли, тебе нужно быть осторожной – нужно всем нам. Эти полицейские не думают, что Лоис покончила с собой – считают, что ее убили.

– Оставь!

– Я должна тебя предупредить. Нам нужно быть осторожными во всем, что говорим или делаем. Твои же слова легко можно превратно истолковать.

Румянец Элли мгновенно исчез.

– Хочешь сказать, они могут подумать, что это сделала я?

Джулия повернулась. Лицо ее было бледным.

– Хочу сказать, мы не должны давать им повода для размышлений. Если ты наведешь их на мысль, что Лоис тебе мешала и ты рада, что ее больше нет, – ничего хорошего из этого не будет, так ведь?

Элли машинально продолжала втирать крем в лицо. Сказала:

– Это ерунда. – И дернула плечом.

Джулия подошла и взяла ее за руку.

– Элли, не теряй голову! Подумай! Когда Лоис пила кофе, в гостиной находились Минни, Джимми и ты. Нельзя давать полицейским повода подозревать тебя.

Элли вырвала руку.

– То была мисс Сильвер, а не полицейские.

– Это одно и то же.

Голос Джулии прозвучал немного смущенно. Теперь Элли, возможно, сочтет ее недоброй. Джулия не собиралась пугать ее, хотела лишь посоветовать проявлять осторожность. Однако вести подобный разговор было все равно что идти по краю пропасти. Не придумав, что еще сказать, Джулия решила спуститься вниз и узнать, закончили ли полицейские дела с Мэнни.

Элли стирала с лица крем, не оборачиваясь и не поднимая взгляда. А Джулия вышла из комнаты с мыслью, что лучше ей было бы помалкивать.

Глава 29

Мисс Сильвер, взяв в спальне новый клубок серой шерсти, спустилась по лестнице. Сумку с вязаньем она оставила на столе в холле, и когда, положив в нее клубок, повесила ее на руку, дверь кабинета открылась, и оттуда вышла миссис Мэнипл, держась прямо и с достоинством. Из холла она направилась по длинному коридору в кухонное крыло.

Как только она скрылась, мисс Сильвер вошла в кабинет. Старший инспектор, встав из-за стола, произнес:

– Ну вот, иди, приведи ее и мисс Сильвер тоже. Я не хочу… – При звуке закрывшейся двери он оборвал фразу. – Вот так так! Откуда вы узнали, что нужны здесь? Я посылал за вами Фрэнка.

Мисс Сильвер приятно улыбнулась:

– За мной – и, кажется, еще за кем-то. Могу я узнать, кого вы еще вызывали?

– Мисс Мерсер, – отрывисто ответил Лэм. – Хотел расспросить ее об отпечатках пальцев, и поскольку вид у нее такой, будто она вот-вот упадет в обморок, я решил, что вы будете кстати.

Поведение мисс Сильвер стало чуть более сдержанным. Она не считала, что может быть кстати для кого-то. Фрэнк Эббот, собиравший свои бумаги, подавил улыбку.

Мисс Мод Сильвер подошла к креслу, на котором сидела раньше, слегка повернула его и села. Поставила на колени сумку с вязаньем, достала из нее наполовину связанный чулок Дерека и заметила:

– Я всегда рада помочь вам, чем могу, старший инспектор. – Сделав краткую, но впечатляющую паузу, продолжала: – Однако хочу попросить вас не вызывать пока мисс Мерсер. Я только что подслушала разговор между Глэдис Марш и той юной девушкой, Полли Пелл. Когда я повторю его вам, думаю, вы согласитесь, что Глэдис следует допросить безотлагательно.

Лэм недовольно хмыкнул:

– Что она говорила?

– Расскажу. Я находилась в кладовой, дверь в кухню была приоткрыта. Я слышала, как Глэдис хвасталась, что станет свидетельницей, и если дело дойдет до суда, ее фотографии появятся во всех газетах. Сожалела, что, будучи замужем, не сможет ответить на многочисленные предложения руки и сердца, которые предвидит. Однако имела наглость заметить, что это препятствие можно преодолеть.

Фрэнк Эббот оглянулся и поинтересовался:

– Вы определенно потребуетесь нам как дуэнья, если мы будем допрашивать Глэдис – так ведь, шеф?

Озорной блеск в его глазах заставил начальника нахмуриться. Лэм угрюмо сказал:

– Полагаю, это еще не все, иначе вы бы не требовали ее допроса.

– Далеко не все, – подтвердила Мод Сильвер, быстро орудуя спицами. – Похваставшись, что будет в числе главных свидетелей на большом процессе по делу об убийстве, Глэдис продолжала: «Я могла бы сказать еще кое-что, но пока не буду. Приберегу эту новость напоследок, чтобы произвести впечатление». – Полли спросила, что она имеет в виду. В ответ Глэдис сказала, что может отправить кое-кого на виселицу, если захочет, а захочет она непременно. – Добавила: – «Кое-кто будет болтаться в петле за то, что они сделали, и петли на их шеях затяну я. Во всех газетах появятся мои фотографии, и все заговорят обо мне».

Старший инспектор вытянул губы так, будто собирался свистнуть.

– Она так сказала?

– Слово в слово.

– Тогда мы доставим ее сюда и выясним, что она имела в виду. Возможно, ничего особенного, если, как вы говорите, хвасталась. Нет, ничего особенного не может быть, но мы ее вызовем. Где, говорите, она находилась – на кухне?

Мисс Сильвер покашляла.

– Была там. Но, думаю, после возвращения миссис Мэнипл Глэдис окажется где-нибудь в другом месте.

Где бы она ни была, Фрэнк Эббот нашел ее быстро. Послышалось хихиканье Глэдис перед тем, как он открыл дверь и ввел ее в комнату. Она дерзко посмотрела на мисс Сильвер, состроила глазки старшему инспектору, обогнула стол и грациозно опустилась в поставленное для нее кресло. Усевшись, Глэдис закинула ногу на ногу, задрав юбку на несколько дюймов выше колена. Обратила взгляд голубых глаз на Фрэнка, жеманно посмотрела на обнажившийся шелк чулок, затем вновь повернулась к его совершенно равнодушному профилю.

Лэм, подумав, что в детстве ее мало шлепали, стукнул по столу ладонью и повысил голос:

– Послушайте, миссис Марш! Сержант Эббот здесь не затем, чтобы пялиться на вас, – он будет записывать ваши слова, так что имейте это в виду.

В ответ он получил томный взгляд и смешок.

– Вы пока ни о чем не спрашивали меня – так ведь?

– Не беспокойтесь, спрошу. Итак, миссис Марш, прошу вашего полного внимания. Минут пятнадцать – двадцать назад вы были в кухне, разговаривали с Полли Пелл…

Глэдис надула губы, накрашенные в ярко-красный цвет.

– Совершенно верно – у нас был легкий завтрак. В этом есть что-то дурное?

Ответа на свой вопрос она не получила. Лэм безразлично посмотрел на нее, как на тряпичную куклу, и сообщил:

– Ваш разговор подслушали.

Глэдис приподняла выщипанные брови и жеманно отозвалась:

– Правда? Я не представляю, как люди могут унизиться до подслушивания у дверей, а вы? По-моему, это непорядочно.

Лэма это заявление вывело из себя, и он раздраженно произнес:

– Хватит кривляться! Вы сказали, что знаете о смерти миссис Леттер больше, чем открыли полиции. Что можете отправить кое-кого из этого дома на виселицу и сделаете это, но скрываете то, что вам известно, поскольку хотите произвести впечатление.

Томность исчезла из ее глаз. В них отразилась расчетливость.

– Надо же!

– Объясните, что вы имели в виду?

– Ну… не знаю…

– Думаю, лучше объяснить. Слышали когда-нибудь о соучастии в деле об убийстве? Соучастником считается человек, знающий что-то об убийстве, либо до, либо после его совершения – тот, кто соучаствует советом, приказом или сокрытием. – Он медленно, веско повторил последние два слова: – Или сокрытием, миссис Марш. Соучастника могут судить вместе с исполнителем преступления. – Тон его внезапно изменился. – Но тут, думаю, вы просто хвастались, хотели произвести впечатление на Полли. Если бы вы действительно знали что-нибудь, то вы, с вашим умом, не стали бы искать неприятностей, скрывая это. Вы будете гораздо лучше выглядеть на свидетельском месте, чем на скамье подсудимых – сами понимаете. Ну, отвечайте! Просто хвастались, да?

Глэдис встряхнула головой.

– Это свободная страна, разве нет? Я имею право говорить, что хочу.

Лэм непринужденно продолжал:

– Вы сказали, что можете отправить кое-кого на виселицу. Нельзя говорить такие вещи во время расследования убийства и не получить вопроса, что вы имели в виду. Итак – имели что-то в виду или нет? Если да, то, знаете ли, лучше сказать сразу. Не стоит приберегать это, чтобы произвести впечатление, как вы говорили, и оказаться в беде по самые уши. – Он дал ей чуть поразмыслить, потом спросил напрямик: – Знаете что-нибудь или нет?

Глэдис злобно сверкнула глазами.

– Ну, ладно, знаю.

– Хорошо, говорите.

Фрэнк Эббот придвинул к себе блокнот и взял карандаш. Глэдис посмотрела на него краем глаза. Он будет стенографировать то, что она скажет. Потом отпечатает это на машинке, и они попросят ее это подписать, как раньше. В принципе нет особой разницы, рассказать это сейчас или потом. С полицейскими лучше ладить, а не то они могут подкинуть проблем. Симпатичный парень этот сержант Эббот – холодный с виду, а там как знать. Неплохо бы устроить с ним свиданку. Ему небось до смерти скучно в гостинице… – Глэдис по-другому забросила ногу на ногу, задрав юбку чуть повыше. Хорошо, что она надела эти новые длинные чулки. Миссис Леттер не понравился цвет, и она отдала их. Странно представить, что ее нет, а эти чулки здесь. Искреннее сожаление, что источник стольких милостей исчез, придало стимул ее решению. Отбросив назад густую гриву волос, Глэдис заговорила:

– Не знаю, кто слышал мой разговор с Полли, но мне нечего скрывать. Я знаю, что видела, что слышала и что об этом думаю. Но тогда я ничего не знала, поэтому нечего грозить мне бедой.

Старший инспектор грубовато-добродушно сказал:

– Вам ничто не грозит, если вы не сделали ничего дурного.

– Я! – Глэдис вскинула и опустила ресницы – этот взгляд она тщательно отработала перед зеркалом. – Я добропорядочная женщина, это вам кто угодно скажет.

– Ну, так расскажите нам, – сдержанно попросил Лэм, – что вы слышали и видели.

– Ну, вот слушайте. Это было вечером во вторник…

– Во вторник этой недели?

– Да, накануне был скандал в комнате мистера Энтони, а на другой день после миссис Леттер отравили.

– Хорошо, продолжайте.

– Миссис Леттер оставалась в своей комнате большую часть дня. Мистер Леттер отсутствовал почти весь день. Я не знала, что его не было, пока не вышла из комнаты миссис Леттер около семи часов и не услышала его голос в спальне мисс Мерсер…

– Что-что?

Глэдис смотрела сквозь ресницы.

– Он находился в спальне мисс Мерсер по другую сторону лестничной площадки. Дверь была не заперта.

– Вы подслушивали?

Она встряхнула головой.

– Мне это показалось подозрительным, и я подумала, что, может, миссис Леттер будет интересно узнать. Он поднял большой шум из-за того, что она была в комнате мистера Энтони, а сам пришел в спальню мисс Мерсер. Мне это показалось подозрительным.

Лэм воззрился на нее.

– Между полуночью и семью часами вечера большая разница, разве не так? Ну, вы подслушивали…

– Я подумала, что миссис Леттер будет интересно узнать, о чем они говорили. И прямо-таки поразилась!

– Почему?

– Мистер Леттер плакал – по-настоящему, стоял на коленях, положив голову на колени мисс Мерсер.

– Откуда вы знаете?

– Потому что заглянула из-за двери. Они были так заняты собой, что не заметили бы, если б я вошла, но я только заглянула и спряталась. Мисс Мерсер сидела в маленьком кресле, мистер Леттер стоял на коленях, положив голову ей на колени, а она гладила его по голове и приговаривала: «Мой бедный Джимми!» – Глэдис возмущенно фыркнула. – И я подумала: «Хорошенькие дела!»

Мисс Сильвер посмотрела поверх щелкающих спиц и вставила:

– Старший инспектор, вы наверняка знаете, что мистер Леттер и мисс Мерсер росли вместе как брат и сестра.

– Да, да, – ответил Лэм и поднял руку, требуя молчания. – Продолжайте, мисс Марш.

– Мистер Леттер еще поплакал, совсем как большой ребенок. А потом неожиданно сказал: «Мне нужно поспать. Я сойду с ума, если не посплю, или сделаю что-то, о чем пожалею. Дай мне что-нибудь снотворное. Что у тебя есть?» Я снова заглянула из-за двери, а он подошел к аптечке, висевшей над книжным шкафом. Открыл дверцу, и я увидела, как он взял пузырек и стал его рассматривать.

– Какой пузырек?

– Плоский, с завинчивающейся пробкой. Произнес: «От этого я засну», а мисс Мерсер подошла и забрала пузырек. Возразила: «Нет-нет, это морфий. Нельзя его принимать – это опасно». А мистер Леттер сказал: «Мне лишь бы заснуть, а там хоть совсем не просыпаться».

– Уверены, что он это сказал?

Глэдис кивнула.

– Еще бы! Я же слышала!

– Продолжайте.

– Мисс Мерсер поставила пузырек обратно. Сказала, что не следовало держать его на этом месте. Видимо, решила убрать его подальше, чтобы не стоял на виду. Взяла другой пузырек и высыпала что-то себе в руку. Дала это мистеру Леттеру и добавила: «Прими это, когда ляжешь. Вреда от них не будет». А он сказал: «Мин, весь вред уже причинен». И я ушла, потому что он как будто собирался уходить.

Мисс Сильвер отрывисто, сухо кашлянула. И обратилась к Глэдис Марш:

– По-моему, миссис Леттер спустилась к ужину.

Не удостоив ее взгляда, Глэдис ответила:

– Да, спустилась.

– Заходили вы в ее комнату, чтобы помочь ей одеться?

– Что, если да?

– Совершенно ничего, миссис Марш, – я просто хочу знать.

Глэдис принялась разглядывать свои ярко-красные ногти. Не пытаясь быть вежливой, лениво отозвалась:

– Ладно, заходила.

– И сообщили ей то, что подслушали?

Глэдис резко вскинула голову и спросила у старшего инспектора:

– Послушайте, кто она вообще такая? Я не обязана отвечать ей, так ведь?

Лэм сурово сказал:

– Вы не обязаны отвечать никому, пока не предстанете перед коронером. Но если не делали ничего дурного, к чему артачиться? Вопрос простой. Может, ответите мне, если я задам его. Рассказали вы миссис Леттер то, что подслушали?

Глэдис вытаращилась на него.

– Как вы думаете?

– Думаю, что да.

– Умник!

Лэм пропустил это слово мимо ушей.

– Только я хотел бы услышать от вас, рассказали или нет. Ну, выкладывайте!

Волосы снова упали ей на лоб. Глэдис отбросила их назад.

– Конечно, рассказала! Для того и подслушивала, так ведь?

– Вы это признаете. Значит, сказали миссис Леттер, что в комнате мисс Мерсер есть пузырек с таблетками морфия – упомянули вы о нем?

Глэдис помрачнела:

– Рассказала ей то, что видела и слышала, как рассказываю вам.

– Упомянули о морфии?

– Не понимаю, к чему вы клоните. Конечно, упомянула!

Лэм немного помолчал. Потом спросил:

– Вы уверены, что сообщили обо всем, что видели и слышали?

– Вам что, мало?

– Я спрашиваю, все ли вы сообщили нам, что видели и слышали.

– Я видела мистера Леттера с морфием в руке и слышала, как мисс Мерсер сказала ему, что эта штука опасная. Это кое-что, разве нет?

– Да, это кое-что, – согласился инспектор.