Текст книги "Как жить, когда близкий перестал тебя узнавать. Психология семейного кризиса"

Много лет назад считалось, что люди, находящиеся в состоянии комы, ничего не слышат, поэтому им можно говорить всё подряд. В наши дни примерно так же думают о пациентах с БА. Но сейчас даже самые консервативно настроенные врачи скажут вам: никому не известно, что именно слышит пациент в состоянии комы, поэтому присутствующие должны следить за своей речью. То же самое касается и людей с БА – мы не знаем, что они слышат.

* * *

В первый год болезни отца я познакомилась с женщиной, бабушка которой недавно скончалась от БА. Та женщина стала первой, кто рассказал мне какие-то подробности об этой болезни. По ее словам, она никогда не была близка со своей бабушкой – очень закрытым человеком, который никогда не проявлял по отношению к ней ни любви, ни привязанности. Она спрашивала у родителей, почему бабушка так поступает, но они всегда отвечали туманно: «У нее была тяжелая жизнь». Естественно, это ничего не объясняло. Как только бабушка заболела, ее мысли стали возвращаться в прошлое и она начала рассказывать о событиях своего детства – о Германии 1940-х годов. Ее вместе с родителями посадили в переполненный поезд и увезли в Аушвиц. Родители бабушки там и погибли, а она смогла выжить. И всю оставшуюся жизнь ее преследовали воспоминания о тех событиях.

Моя знакомая рассказывала, насколько тяжело было слушать рассказы бабушки о концентрационном лагере. Жестокость, ужас, запах смерти, страх – всё это было частью ее жизни. И с этим нельзя было ничего поделать – только слушать, внимать ее рассказам и ждать, пока БА не перенесет ее сознание еще дальше в прошлое. В то время моя знакомая поняла, почему бабушка была таким закрытым человеком и никого не подпускала к себе близко.

Впоследствии я часто вспоминала эту историю. Я очень благодарна судьбе за то, что услышала ее в самом начале болезни отца, поскольку рассказ той женщины стал для меня фонариком, который помог мне пройти сквозь кромешный мрак собственной жизни. Благодаря той женщине я научилась открываться новому и не попадать в ловушки своих старых решений и предрассудков.

В прошлом моего отца не было ничего особо драматичного. Но я узнала (когда его разум переносился назад во времени) о мальчике, который решил построить жизнь более достойную, чем жизнь его собственного отца. Мечты этого мальчика простирались дальше очередного маленького городишки, в который его семья перебиралась каждый раз, когда отец терял очередную работу, и дальше нищенской жизни, проведенной в попытках оплатить все счета и в беспокойстве о том, хватит ли им еды на следующую неделю. Мой отец вырос в атмосфере неопределенности, которая царит в семьях алкоголиков, но отказался принимать такую жизнь как свою судьбу. В каком-то смысле он всегда стремился покорять всё новые и новые высоты. Чувство, с которым я росла, – что он смотрит не на меня, а на нечто более важное, сокрытое от глаз других людей, – подтверждалось. Я начала догадываться о природе этих ощущений, только когда отец стал постепенно покидать нас.

* * *

Еще на ранних стадиях БА родственники заболевшего начинают ограничивать себя, исключать из своей жизни радость, веселье и отдых. Очень многие люди на собраниях нашей группы поддержки описывали, как потускнела их жизнь. На вопрос о том, как это произошло, они чаще всего отвечали: «Ну, мой отец (мать, супруг, партнер) уже не может получать удовольствие от жизни…» Интересно, что эта фраза так и оставалась незаконченной. Если содержащейся в ней намек облечь в слова, отсутствие логики станет очевидным.

«То есть если он не может получать удовольствие от жизни – значит, и вы не должны?» – обычно спрашивала я или мой соведущий. Иногда мы добавляли, что да, ваш близкий человек серьезно заболел и никогда не поправится, но деменция у него появилась не из-за вас. Какой смысл наказывать себя за это? Часто люди, слыша продолжение своей фразы в такой форме, умом понимали всю ее нелогичность. Но это понимание не всегда приводит к тому, что ваше поведение и отношение к самим себе моментально изменяются. Идея жертвенности заложена у нас на бессознательном уровне, а бессознательное упрямо. Проблема в том, что забота о себе воспринимается как пренебрежение проблемами больного. Происходит логическая ошибка: если сопровождающий испытывает удовольствие, он таким образом пренебрегает своими обязанностями, проявляет неуважение и не сопереживает заболевшему.

Здесь важно прояснить, что подразумевается под пренебрежением. Если вы должным образом не ухаживаете за человеком с деменцией, оставляете его одного дома, не заботитесь о его безопасности, то да, вы пренебрегаете своими обязанностями. Но если у вашего близкого есть всё необходимое, если опасные предметы спрятаны, а ключи от машины конфискованы, то зачем лишать себя радости и веселья?

Я обычно привожу такую аналогию. Перед полетом на самолете бортпроводники проводят для пассажиров инструктаж по технике безопасности, в котором говорится: «Если вы путешествуете с ребенком или с кем-то, кому требуется помощь, сначала наденьте кислородную маску на себя, а потом на него». Мы все слышали эту инструкцию много раз, но, вероятно, не все понимаем ее истинный смысл. Если вам самому не хватает воздуха, вы не сможете помочь другому человеку. Поэтому, если вы задыхаетесь под грузом самопожертвования и ограничений, вы не сможете нормально исполнять свои обязанности по уходу за близким. Возможно, вы будете следовать каждому совету о том, как действовать в данной ситуации, но, если ваш дух сломлен, а здоровье подводит, у вас ничего не получится. В уходе за близким с деменцией, как и во всех прочих жизненных ситуациях, результат определяется энергией, которую вы вкладываете в свою деятельность.

Меня всегда захватывала ситуация, когда на собрание группы поддержки приходил новый человек и начинал рассказывать о том, как он здесь оказался. Обычно люди подробно описывали диагноз и состояние своих близких, читали по бумажке названия препаратов и рекомендации врачей. Мы выслушивали их, а потом спрашивали: «А как вы себя чувствуете?» Почти всегда этот вопрос вызывал удивление. Некоторые слышали его впервые. Все обычно спрашивают людей о том, как чувствует себя их близкий, но не они сами. И у них уходит какое-то время на принятие того факта, что их состояние тоже важно и что им тоже требуются забота и внимание.

* * *

На ранних стадиях деменции семья заболевшего должна решить ряд вопросов, не терпящих отлагательства, – пока их близкий не перестал ясно мыслить. В этот период нужно разобраться с финансами, поговорить о завещании, последних желаниях больного.

Разговор о смерти всегда непрост. Но смерть настигнет каждого из нас, и важно знать, чего желает ваш близкий. Быть может, он уже давно составил список: в таком случае вы должны убедиться, что эти желания по-прежнему для него актуальны. Если ваш родственник подписал отказ от реанимации[18]18
  В РФ даже при наличии подписанного отказа от реанимации пациенту будет оказываться медицинская помощь. Исключение делается в двух случаях: если в протоколе инкурабельности пациента прописано отсутствие радикальных методов излечения его болезни и если консилиум врачей постановил, что пациент находится на последней стадии умирания от хронического онкологического заболевания. См.: Михайлова В. Знать все о своем диагнозе, отказаться от реанимации – и другие юридические права пациента // Просветительский проект о паллиативной помощи «Про Паллиатив» (https://pro-palliativ.ru). URL: https://pro-palliativ.ru/blog/znat-vse-o-svoem-diagnoze-otkazatsya-ot-reanimatsii-i-drugie-yuridicheskie-prava-patsienta/ (дата обращения: 26.04.2022). – Примеч. ред.


[Закрыть], вы должны знать, где лежит этот документ, и в нужный момент предоставить его врачам. Если возникнет непредвиденная ситуация – падение, сердечный приступ, инсульт, – то приехавшие врачи не поверят на слово в то, что больной подписал этот отказ. Без соответствующего документа они будут делать всё возможное, чтобы спасти человеку жизнь. Один из соведущих моей группы поддержки предложил повесить отказ от реанимации на холодильник. Некоторым людям эта идея может показаться пугающей, но она весьма разумна.

Кто станет медицинским представителем вашего близкого? Данный вопрос порой бывает очень сложным. Иногда супруг – не лучший кандидат на эту роль, даже если такой вариант кажется вполне логичным. Если, к примеру, ваша мать подписала отказ от реанимации и при условиях, описанных в этом документе, желает умереть естественной смертью, ваш отец может не полностью разделять ее взгляды и не станет для нее хорошим медицинским представителем. Это важное решение, и оно должно быть принято самим заболевшим, пока он еще в состоянии его принять. Данная ситуация может вызвать конфликт между братьями и сестрами: «Почему на эту роль назначили ее, а не меня?» Здесь я советую вам помнить о том, что все решения, которые касаются смерти, – очень личные, и у каждого человека есть право принимать их на свое усмотрение. Здесь нет места зависти и раздражению.

На сегодняшний день в восьми штатах США действует закон о достойной смерти, позволяющий производить эвтаназию для людей со смертельными заболеваниями, которые хотят прекратить свои страдания[19]19
  Death with Dignity Acts, deathwithdignity.org.


[Закрыть]. Однако людям с деменцией данная процедура запрещена. Если человек хочет подвергнуться эвтаназии, он должен оформить соответствующий документ до того, как ему поставят диагноз «деменция». Правда, к этому закону были добавлены три поправки для людей с БА. Они регулируют сложные ситуации, связанные с этим заболеванием, такие как кормление и паллиативный уход за человеком на последних стадиях БА[20]20
  Paula Span, «One Day Your Mind May Fade. At Least You’ll Have a Plan», New York Times, nytimes.com, дата обращения: 19 января 2018 г.


[Закрыть]. Так что пациенты с деменцией постепенно начинают получать право голоса в вопросах, которые касаются их жизни и смерти.

Недавно появились новости о проживающих в специализированных учреждениях людях, которые, находясь на последних стадиях деменции, потребовали, чтобы их перестали кормить, поить и оказывать им паллиативный уход; все они получили отказ. В The Washington Post была рассказана история одной женщины, сражавшейся с администрацией учреждения, которое она называла своим домом[21]21
  JoNel Aleccia, «She Was Diagnosed with Dementia. She Documented Her Wishes for the End. Then Her Retirement Home Said No», Washington Post, washingtonpost.com, дата обращения: 18 января 2020 г.


[Закрыть]. Руководство ссылалось на внутренний устав, согласно которому заведение обязано было предоставлять пациентам еду и в особенности воду до момента их смерти. В статье также были приведены слова одного из управляющих о том, что он лучше знает, нуждается человек в питании или нет, даже при наличии письменного отказа, составленного пациентом. Подобная ситуация имела место еще в нескольких заведениях. После того как администрация отказывалась идти больным навстречу, некоторые семьи забирали своих близких домой, чтобы там они смогли исполнить свои последние желания.

Если ваш близкий проживает в специализированном учреждении, заранее узнайте обо всех внутренних правилах и процедурах, существующих в данной организации, и планируйте свои дальнейшие действия, опираясь на них.

Разговоры о смерти тяжелы, но необходимы. Мать одной моей знакомой отказалась от обсуждения этой темы, и, когда здоровье женщины ухудшилось, ее дочери пришлось решать вопросы о ее жизни и смерти. Ей приходилось угадывать желания больной матери, что усугубило эту и без того непростую ситуацию.

Часть беспокойства, связанного с разговорами о смерти, обусловлена нашими собственными переживаниями. Но человеку, которому только что поставили диагноз «деменция», разговоры о смерти порой даются гораздо легче. Они могут стать проблемой не для самого заболевшего, а для членов его семьи, чьи собственные страхи начинают влиять на ситуацию. И тут деменция снова дает сопровождающим возможность встретиться лицом к лицу с чувствами, которых они избегали долгие годы.

Страх смерти всегда занимал много места в моей жизни. Впервые я ощутила его в шестилетнем возрасте: я отчетливо помню, как лежу в кровати и обращаюсь к Богу со словами: «Мне страшно умирать». Меня так сильно занимала эта тема, потому что я осознала горькую истину: мать была очень недовольна фактом моего существования. И я решила, что Бог послал меня в этот мир по ошибке. Но рано или поздно Он должен понять, что поступил неправильно, и призвать меня обратно к себе. Я пыталась успокоить себя историями отца о рае, о его красоте, но глубоко внутри меня поселился страх. Взрослея, я отодвигала этот страх всё глубже в недра своего сознания, чтобы не думать о нем.

За всю свою жизнь я встретила только двоих людей, которые не боялись смерти. Оба пережили несчастные случаи, в результате которых «умерли» – и вернулись к жизни. Одна женщина ухаживала за человеком с деменцией и посещала нашу группу поддержки; она излучала такое спокойствие и смирение, когда речь заходила о смерти, что ее чувства передавались и другим участникам. Я видела, как у людей, слушавших ее истории, меняется выражение лица, как они становятся более расслабленными и спокойными. Другая женщина, с которой я познакомилась намного раньше, рассказала мне о том, что, «вернувшись с того света», она потеряла тягу к жизни. Во время своей «смерти» та женщина видела столь прекрасные вещи, что наш мир стал ей просто неинтересен. Но ее друг начал с ней спорить: «Тебя вернули в этот мир, чтобы ты была здесь, а не чтобы ты просто ждала своей смерти… опять. Ты вернулась, чтобы быть среди людей. Не покидай нас». Эти слова изменили ее жизнь. И когда я услышала данную историю, то подумала, что наш страх смерти, возможно, на самом деле – страх жизни. Страх, что мы мало сделали, мало любили, мало отдавали другим взамен, что мы совершили непростительные ошибки. Я думаю, что если вам удастся честно взглянуть на свой страх смерти, то удастся и честно взглянуть на свою жизнь.

* * *

На ранних стадиях БА у близких пациента появляется дополнительная сложность – больной хочет поддерживать свой привычный образ жизни. Он считает, что может продолжать делать то же, что и всегда, – например, путешествовать. И здесь могут возникнуть проблемы.

Если больной желает навестить родственников, которые живут очень далеко, или мечтает отправиться в путешествие, то ему лучше сделать это как можно раньше, пока его состояние не ухудшилось. Для людей с деменцией дальние поездки представляют большую опасность, поэтому вы каждый раз будете решать, способен ли ваш близкий путешествовать в данный момент. Но впоследствии точно наступит время, когда ему придется от этого отказаться. Толпы в аэропортах, отмена рейсов и другие вещи, которые могут пойти не по плану во время путешествия, способны легко вызвать у человека с деменцией дезориентацию и панику. Если у вас всё-таки получится сопроводить больного до места назначения без происшествий, то из-за смены обстановки и часового пояса его состояние также может ухудшиться. С наступлением БА мир больного уменьшается – по крайней мере тот мир, в котором ему комфортно находиться. Смена обстановки способна напугать человека с деменцией. На ранних стадиях болезни многие люди нормально путешествуют, но не стоит забывать о сложностях, которые могут возникнуть во время дальней поездки.

После того как отцу поставили диагноз, он перестал летать на самолетах, но они с матерью продолжали ездить на его любимое ранчо в каньоне Рефухио к северу от Санта-Барбары. Путь от города до ранчо занимает примерно два часа, и после въезда в каньон дорога превращается в крутой серпантин. Она становится узкой – шириной в две неполных полосы – и устрашающей. Эта дорога способна напугать кого угодно, и я даже не могу себе представить, как ее воспринимает человек с БА. Но до определенного момента поездки родителей проходили нормально. А потом настал день, когда они выехали на север по шоссе – и отец запаниковал. По словам матери, он потерял ориентацию в пространстве, не понимал, где они находятся и куда едут, и никто не мог его успокоить. Потом она позвонила мне уже с ранчо и рассказала, что отец и по приезде находился в этом состоянии. Ее слова меня ужасно расстроили. Мой отец – человек, который любил просторы, обожал ездить на лошади по вершинам холмов и смотреть с высоты на равнины и Тихий океан, – сейчас сидел, забившись в какой-нибудь угол комнаты, который казался ему наиболее знакомым и комфортным. Открытое пространство пугало его, как будто он его никогда не видел и не любил всей своей душой. После того случая он больше не ездил на ранчо.

В те годы люди еще не обсуждали БА публично. Но я запомнила эту ситуацию и предположила, что мой отец – не единственный человек, чей мир постепенно уменьшается из-за этого заболевания. Теперь я точно знаю, что это правда. Вот почему я советую обратить внимание на данный симптом, его появление и на ухудшение ситуации, – ведь он точно возникнет у вашего близкого. Это один из немногих предсказуемых симптомов БА.

В последующие годы, когда разум отца окончательно вышел за пределы нашей реальности, я иногда смотрела ему в глаза с надеждой на то, что место, где он сейчас мысленно пребывает, наполнено его любимыми вещами – зелеными просторами и ветром; что он мчится вперед на лошади, и ее крепкие копыта несут отца туда, куда он пожелает. Его выражение лица в тот период болезни было умиротворенным, как будто он достиг состояния, недоступного остальным людям.

«И те, кого мы любим, и должны бы знать, ускользают от нас».

Норман Маклин. «Там, где течет река»

Глава 5. Петля времени

Родительский дом – центр нашей жизни. Даже после того, как мы переезжаем в другое место и начинаем собственную независимую жизнь, годы, проведенные в родительском доме, остаются в нашей памяти навсегда и влияют на нашу дальнейшую жизнь сильнее, чем нам кажется.

Один мужчина рос в тени своего старшего брата и всю жизнь чувствовал себя маленьким и незначительным. Отец всегда хвалил его брата, а к тому мужчине никаких чувств не проявлял. Будучи уже взрослым человеком, он по-прежнему пытается обрести уверенность в себе. Вдруг мужчина узнаёт, что у отца диагностировали БА. И он не понимает, как теперь относиться к нему, находясь перед лицом заболевания, которое медленно убивает его отца. Человек, который всегда возвышался над своим сыном, станет маленьким и слабым. Как теперь должен вести себя тот мужчина, какое место ему отведено в этой новой реальности? Сможет ли он наконец стать равным своему брату или навсегда останется в его тени?

Вот еще история: отец одной женщины на протяжении всего ее детства злоупотреблял алкоголем и превращал их дом в средоточие ярости и кошмара. Спустя много лет у него диагностировали деменцию. Повзрослев, дочь стала избегать отца, ненавидя его за весь тот кошмар, которым он наполнил ее детство. Должна ли та женщина простить отца теперь, когда он заболел? Должна ли она заботиться о нем? Она не знает. Ей как будто вновь исполнилось десять лет, она прячется в шкафу и ждет, пока отец перестанет кричать.

Есть и такая история: мать одной женщины всегда была ее лучшей подругой, помогала ей во всех сложных ситуациях, радовалась вместе с ней ее успехам. А теперь она не может вспомнить, что происходило вчера. Эта женщина думала, что мать всегда будет с ней. И приближающееся одиночество ощущается просто ужасно и невыносимо. Как она будет жить без матери?

Все эти истории абсолютно разные, но их объединяет то, что люди, замечая изменения в своих родителях, как будто обнаруживают себя в петле времени. Вдруг оказывается, что давно повзрослевшие женщины и мужчины возвращаются в прошлое, попадают в те детско-родительские отношения, которые некогда определяли их жизнь. Сталкиваясь с серьезными проблемами – болезнью родителя, непредсказуемостью деменции, – они ощущают себя двенадцатилетними детьми, которые кричат: «А как же я?!»

Эти ощущения застают врасплох тех, кто уверен, что уже проработал все проблемы, связанные с родителями, – благодаря психотерапии или в ходе самостоятельной работы над собой. Но БА выставляет на свет божий всё, что копилось в человеческой душе годами. Вы думали, что простили своих родителей за тот случай, когда они перестали с вами общаться, узнав о вашей гомосексуальности? Как бы не так – обида осталась, и однажды она вернется. Теперь вам придется заботиться о своих родителях так, как они сами не заботились о вас – своих детях.

Еще одна женщина оказалась в подобной ситуации: мать присутствовала при ее родах, помогала дочери в сложный период материнства, была очень заботливой бабушкой. Эта женщина была уверена в том, что переросла свою зависимость от матери. Она благодарна ей за оказанную помощь и ценит их близость, но чувствует себя взрослой и уверенной в своих силах. Она больше не считает себя той беспомощной девочкой, которой некогда была, – пока вдруг не наступает момент, когда мать забывает, как включается стиральная машина. И тогда повзрослевшая дочь вновь становится маленькой девочкой, которая хочет поплакать в объятиях матери, но теперь она сама должна заботиться о ней. Такая смена ролей для той женщины была практически невыносима.

Возвращение в прошлое может проходить непросто; инстинктивно мы все хотим двигаться вперед, и нам кажется, что детство и юность – просто отражение в зеркале заднего вида. Но мир деменции полон этих зеркал. Что же делать? Выбор невелик: мы можем воспринимать эту ситуацию или как наказание, или как новую возможность. Ребенок или подросток, который прятался внутри вас, вырывается на свободу именно потому, что до сих пор хочет вам что-то сказать. Он оставит вас в покое, только если вы сядете и выслушаете его.

Наш долг перед самими собой – изучить историю своей жизни: не из жалости к себе, не для того, чтобы занять позицию жертвы, а чтобы понять, как из осколков прошлого строится наше настоящее. Ведь двенадцатилетний подросток не сможет заботиться о своем родителе с БА. Как бы тщательно мы ни следовали всем советам и рекомендациям по уходу за близкими, – если наши эмоции по-прежнему продиктованы детскими травмами, ничего не получится. Один из уроков, которые нам преподает БА: пришло время повзрослеть.

* * *

Когда родитель, с которым у человека всегда были сложные отношения, заболевает деменцией, у его сына или дочери возникает мысль: «Я хочу сказать ему кое-что сейчас, пока он еще меня понимает». Чаще всего люди имеют в виду претензии, которые хотят предъявить родителю. Это ясно по их тону. Я понимаю, почему люди хотят высказать родителям все накопившиеся за это время обиды: им кажется, что они наконец-таки добиваются справедливости, уравнивают счет. За этим желанием скрывается еще одно – люди хотят, чтобы родитель извинился, как-то искупил свою вину. Я испытывала те же чувства. Но правда состоит в том, что если родители до сих пор перед вами не извинились, то они вряд ли сделают это именно сейчас. Нам кажется, что они обязаны узнать о том, какую боль нам причинили, ведь мы никогда не говорили им о ней напрямую. Но чаще всего мы просто хотим так или иначе сообщить родителям о том, как на самом деле к ним относимся. В жизни рано или поздно наступает момент, когда обиды прошлого забываются и теряют свое значение. Но этого никогда не произойдет, если мы не сможем их отпустить.

Вы не усвоите уроки, которые преподает БА, если зациклитесь на своем прошлом. Я слышала самые страшные рассказы о том, как родители обращались со своими детьми: истории о физическом и эмоциональном насилии, жестокости, изгнании из дома по причине нетрадиционной сексуальной ориентации, даже об угрозах оружием. А потом таким родителям ставят диагноз «деменция». Тогда у человека появляется возможность уйти от своего прошлого и сжечь все мосты. Вы не должны забывать обо всем, что вам пришлось пережить, но не стоит держаться за данные воспоминания. По мере того как деменция будет забирать вашего родителя, вы услышите много историй из его прошлого, узнаете, как он стал тем, кем является сейчас, и это поможет вам простить его.

* * *

Когда я узнала о диагнозе отца, то сразу подумала: «Я должна всё сделать правильно». Я принимала столько неправильных решений, особенно в отношении своей семьи, но сейчас я поступлю как надо.

Мысль неплохая, но она, очевидно, несет в себе груз прошлого – особенно когда дело касается отношений с родителями. Мне казалось, что во многих проблемах нашей семьи виновата я, хотя это, по правде говоря, совсем не так. Мне было уже больше сорока лет, но часть моей личности всё еще оставалась мрачным, стеснительным подростком, которого послали в школу-интернат и у которого нет друзей; девочкой, которая шла по жизни на ощупь. И я поняла, что не могу просто игнорировать эту девочку – мне придется с ней разобраться. Я должна была понять, что сделало ее такой, и оценить ее поступки уже с точки зрения взрослого человека, который приобрел определенный жизненный опыт и способен нести за себя ответственность.

Мы все, начиная с самого детства, выбираем, какими нам быть. Мы ориентируемся на свое отражение в зеркале, но часто бывает так, что мы вырастаем, а отражение не меняется. Человеку требуется недюжинная решимость, чтобы заглянуть в свое прошлое, осознать, какие ошибки он совершил, и проработать их. В 1994 году, когда эта странная болезнь вошла в жизнь моей семьи, я поняла, что именно такой работой мне и предстоит заняться.

Я думала о том, насколько наша семья отличалась от семей моих друзей, где дети всегда находились в центре внимания. В нашем доме действовали другие законы. Я знала, что родители любят меня и брата, но мы с ним находились вне эпицентра их жизни. В этот эпицентр нам не суждено было проникнуть, что мы, со свойственной детям интуицией, прекрасно понимали. Я помню себя близорукой девочкой-подростком, которая всё свое время проводила в одиночестве, потому что считала себя недостаточно красивой и крутой для того, чтобы примкнуть к какой-нибудь школьной компании; девочкой, которая целыми днями или занималась бегом, или читала. Мне было хорошо в одиночестве. Также я помню себя уже девятнадцатилетней девушкой, сидящей в темном углу одного из туалетов университетского общежития. Я прижимала бритвенное лезвие к своему запястью и думала о том, как мне станет легко, если я нажму на него посильнее. Моя психика была разрушена амфетаминами, к которым я пристрастилась, пытаясь стать стройнее и привлекательнее. Но как бы я ни худела, как бы сильно ни старалась стать лучшей версией себя, я всё равно казалась себе невидимкой. В ту зимнюю ночь от сведения счетов с жизнью меня спасло воспоминание о голосе отца. Он часто говорил мне, что Господь призвал каждого человека на землю по какой-то причине, что Он никогда не ошибается и что Он любит всех своих детей. Я отложила лезвие в сторону, потому что не захотела расстраивать Господа.

В 1994 году я поняла, что всю жизнь складывала в копилку мысли о том, что я недостаточно хороша, недостаточно ценна, что от меня исходят одни неприятности, что я всё делаю неправильно, не вписываюсь ни в какие рамки, – и я десятилетиями носила этот груз с собой. И у меня не получится «поступить правильно» в ситуации с болезнью отца, если я буду продолжать носить с собой сомнения и мысли о провале. К сожалению, нельзя просто бросить этот груз на землю и пойти дальше; на самом деле он запрятан в недрах нашего разума. Я поняла, что мне придется кардинальным образом перестроить свое мышление.

И я начала останавливать себя каждый раз, когда мне в голову приходила очередная негативная и обвинительная мысль: «У меня ничего не получится», «Я никогда не добьюсь успеха», «Какая я идиотка». В то время у меня был друг, который говорил: «У бессознательного нет чувства юмора, так что осторожнее с высказываниями». Я поняла, что даже когда я думаю о подобных вещи как бы в шутку, мое бессознательное на полном серьезе записывает их на свой «жесткий диск». Я стала пользоваться следующим методом: каждый раз, когда в голове появлялась эта старая парадигма, я говорила себе: «Спасибо за информацию. Для меня это сейчас неактуально. Я иду другим путем».

Наше восприятие самих себя формируется в детстве; эти идеи закладываются в самом фундаменте нашей самооценки. Чтобы скорректировать данные мысли, человек должен приложить много сил, упорства и терпения. А еще надо научиться прощать себя за возвращение к старому, привычному образу жизни, который мешает нам меняться.

На собраниях Общества анонимных алкоголиков[22]22
  Общество анонимных алкоголиков, Анонимные Алкоголики, или АА, – это международное содружество, основанное в 1935 году. Оно объединяет людей, которые делятся личным опытом, силами и надеждами, чтобы решить свою проблему с алкоголизмом и помочь другим избавиться от этой зависимости. Группы АА присутствуют в большинстве крупных городов России. – Примеч. ред.


[Закрыть] звучит следующая фраза: «Проще заставить себя поступать иначе, чтобы научиться мыслить иначе, нежели заставить себя мыслить иначе, чтобы начать поступать иначе». Очень правильная мысль: если притворяться сильным, талантливым и спокойным, то рано или поздно у вас действительно появятся эти качества. Если вам кажется, что у вас не хватает сил и решимости для того, чтобы иметь дело с непредсказуемостью болезни близкого человека, притворитесь, что хватает. И постепенно это станет реальностью.

Когда у меня кончались силы, я вспоминала о тех, чьей уверенностью я восхищалась, – о собранных и спокойных людях, которые справлялись со всеми жизненными невзгодами (или о людях, которые таковыми казались). Я вспоминала их позы, тон голоса, язык тела и пыталась повторять за ними. К примеру, когда мне становится страшно, я обычно поднимаю плечи к ушам и горблюсь. И когда я ловила себя на этом, то вспоминала о певице Бейонсе – ведь ее практически невозможно представить сутулящейся.

Когда я приезжала к родителям в Лос-Анджелес, мне было легче управлять своими мыслями, если я оставалась наедине с отцом. Сидя с ним рядом в вечерних сумерках или отправляясь на совместную прогулку после обеда, я наполнялась чувством уверенности, которое давало мне силы заботиться об отце. Я чувствовала, что, несмотря на все сюрпризы, которые может преподнести БА, я буду доверять своей интуиции и сделаю всё правильно, помогу отцу и извлеку жизненные уроки из любой ситуации. А когда уверенность начинала покидать меня, то я думала о человеке, который решил бы возникший вопрос спокойно и грамотно. Я выпрямляла спину, расправляла плечи и верила, что рано или поздно мои эмоциональные мускулы тоже расслабятся и признают: «А так тоже неплохо!»

Гораздо тяжелее мне давалось присутствие матери. Наши отношения были одной из основных причин моей неуверенности в себе. И справляться с деструктивными мыслями под ее проницательным взглядом было куда сложнее. Моя мать точно знала, за какие рычаги дергать, и делала это очень умело. В принципе, наши отношения были такими всю жизнь. Мне приходилось напоминать себе о том, что она всю свою жизнь посвятила своему мужу, а он покидает ее самым жестоким и непредсказуемым образом. Я понимала, что должна буду выступить в роли матери для собственной матери, оказывая ей поддержку в этот сложный для нее жизненный период. Мне приходилось весьма нелегко, ведь она сама никогда не поддерживала меня подобным образом.

Часто я не достигала поставленной цели, но всё равно была уверена в том, что у меня всё получается. Однажды мать рассказала мне о том, что отцу будут удалять небольшое базально-клеточное новообразование на лице. Она очень расстроилась. Ей казалось, что он опешит и будет паниковать. Мать пыталась поговорить с ним на эту тему, но отец растерялся и расстроился. С несвойственным мне терпением я напомнила ей, что новообразование предопухолевое и в серьезное заболевание оно разовьется только через много лет. Мать кивала, а я продолжала говорить о том, что отцу уже 86 лет, он неизлечимо болен, жить ему осталось не так много, зачем тогда подвергать его абсолютно ненужной процедуре, если мы обе понимаем, что она точно испугает и расстроит отца? Я ожидала, что мать разозлится на меня за сказанное, но, как ни странно, этого не случилось. Напротив, мать согласилась со мной, сказала, что операцию действительно не стоит проводить, и впервые в жизни поблагодарила меня за совет. Разговаривая с ней, я притворялась спокойной и терпеливой, но на самом деле я ужасно боялась, что мать разгневается на меня. В тот день я почувствовала, что, возможно, смогу наконец-таки повзрослеть.