Текст книги "Хитрости зануды. Испытанные способы жить легче и лучше"

Повышать активный комфорт

Главный посыл прошлой главы: недооценивать затраты на владение вещами опасно, недооценка похоронит под лишним имуществом. Главный посыл этой главы: переоценивать пользу вещей так же опасно.

ПОЛЬЗА ВЕЩЕЙ бывает всевозможной: радость обладания, эстетическое наслаждение, реклама владельца и так далее. Самая распространенная польза – удобство, оно же комфорт, оно же облегчение жизни.

Комфорт бывает активным и пассивным. Первый лучше.

Активный комфорт экономит усилия и способствует сохранению и развитию активов. Он облегчает движение по жизни.

Пассивный комфорт просто экономит усилия. Он замедляет движение.

Рассмотрим диван. С точки зрения затрат на обслуживание он – образцовая вещь. Затраты минимальны. После доставки на дом диван надо изредка пылесосить и изредка отодвигать от стены, чтобы пропылесосить за ним. Когда наступит срок, его надо продать или выбросить. Ни бензина, ни полива, ни замены батареек он не требует. Ремонт нужен в экстренных случаях.

Однако низкие затраты на обслуживание – недостаточное условие для приобретения вещи. Перед походом в магазин надо оценить ее пользу. Да, само слово «диван» – синоним комфорта. Но какого именно?

Комфорт дивана бывает активным или пассивным в зависимости от режима использования. Если спать на нем вместо раскладушки, то диван сохраняет здоровье. Если рассаживать гостей, то диван укрепляет круг общения. Если читать на нем книги, то диван углубляет знания. Все это – активный комфорт. Пожалуй, диван стоит купить. Но если смотреть на нем хоккей с пивом и чипсами, то это пассивный комфорт. Такой диван нам не нужен.

Человеку свойственно стремиться к комфорту. Ограничения и трудности полезны. Они закаляют тело и активируют мозг. Они делают человека голодным до комфорта, а голодные эффективнее сытых. Но надо обладать недюжинной силой воли, чтобы отказываться от комфорта добровольно. Неплохо бы игнорировать лифт при подъеме на 10 этаж и калькулятор при переводе Фаренгейта в Цельсия. Но я игнорирую раз в год, а в остальные дни мне не хватает силы воли. Как подавляющее большинство людей, я неустойчив к комфорту. Вы, вероятно, тоже.

Воспитывать силу воли трудно, а мы вроде как условились не искать трудных путей. Я предлагаю не сопротивляться желаниям и повышать комфорт, насколько это возможно. Единственное уточнение: повышать активный комфорт.

Деление комфорта на активный и пассивный помогает потакать своей тяге к удобствам и одновременно избегать превращения в лежебоку.

Присматриваясь к вещи, я всегда оцениваю тот комфорт, который она мне обещает. Именно мне, а не в принципе; как видно из примера с диваном, тип комфорта зависит от потребностей конкретного человека.

Если новая вещь сулит пассивный комфорт, то я отказываюсь от нее с легкой душой, если активный, то присматриваюсь дальше. Скажем, мне надо выбрать между ноутбуком и настольным компьютером. Я опущу сейчас сравнение затрат на их обслуживание и сравню исключительно пользу. Преимущество ноутбука лично для меня – в возможности смотреть фильмы в постели. Преимущество настольного компьютера – в возможности быстро работать с удобной клавиатурой и большим экраном. Выбор очевиден. Если бы я писал статьи в самолетах или возил заказчикам презентации, то комфорт ноутбука тоже стал бы активным.

Мне не нужны теплый плед, ведерко для шампанского, люстра с дистанционным управлением, джакузи. Я знаю, как перечисленные вещи помогают расслабиться, но не вижу, какое ускорение они могут придать мне. Зато нужны мягкие туфли для путешествий, которые мало весят, помещаются в рюкзак и не натирают мокрые мозоли за 30 км ходьбы.

Мне нужны вещи, которые обеспечивают активный комфорт. И чем его больше, тем лучше. Максимизировать активный комфорт – один из самых чистых помыслов потребителя.

Шариковые ручки организовывают знания: с ними я быстро фиксирую идеи, делаю пометки и визуализирую объяснения. Как я максимизировал комфорт? Нашел одноразовые ручки известной фирмы, чтобы легко носить их, приятно держать и не расписывать перед каждым использованием.

Разделочная доска поддерживает здоровье: с ней я питаюсь не только яичницей и пельменями, но и овощными салатами. Как я максимизировал комфорт? Купил большую доску, чтобы кусочки овощей не сваливались, и мои нервы оставались в порядке.

Гарнитура для смартфона экономит время: с ней я болтаю с родителями, пока готовлю салат. Как я максимизировал комфорт? Выбрал стильную модель, как у героев любимого кинокомикса, чтобы она улучшала настроение одним своим видом.

Мой быт выглядит аскетичным, но он преисполнен комфорта.

Есть вещи для жизни и вещи для умирания.

Комфорт расслабляет человека, ослабляет и не выпускает из своих липких лап. Но тяга к комфорту естественна, и сопротивляться ей трудно. Легче стать привередливым и искать созидательный, активный комфорт, который облегчает движение по жизни, а не замедляет его.

Выбирать наугад

Продавцы так рекламируют огромный выбор товаров, как будто это что-то прекрасное. Но покупателям нужен умеренный выбор: между неподходящим и подходящим, между плохим и хорошим. А изобилие выливается в муки. Выбирать между хорошим и хорошим – та еще пытка.

НЕПОЛНОТА ИНФОРМАЦИИ мешает выбрать лучший вариант из доступных. Это касается всего: йогуртов, наушников, автомобилей, досуга, работодателей, спутников жизни.

При выборе человек субъективно оценивает для каждого варианта разницу его пользы и стоимости. Побеждает тот, у которого разница максимальная. Выбор досуга, работодателя и спутника жизни не отличается от выбора йогурта, наушников и автомобиля; отличаются польза, стоимость и их восприятие. Но в этом разделе ограничимся вещами.

Получить полную информацию о пользе и стоимости будущей покупки невозможно.

Польза любой вещи многогранна. У йогуртов есть не только пищевая ценность и вкус. Один улучшает здоровье, другой радует красивым названием, третий помещается в женскую сумочку, четвертый умеет все по чуть-чуть. У автомобилей тысячи функций, и у каждой модели свой неповторимый набор. Чтение состава продукта или технических характеристик предмета дает основную информацию. Изучение обзоров экспертов и отзывов других покупателей дополняет ее. Но какие-то нюансы все равно остаются за кадром. Оценивать пользу приходится на основе неполной информации.

Стоимость вещи тоже многогранна. Помимо цифр на ценнике, она включает все затраты на обслуживание из главы «Уклоняться от службы». Предсказать и сравнить их сложнее, чем пользу. Какой йогурт при опрокидывании быстрее оттирается с обоев? Какой вовремя даст понять, что он испортился? Какой как сочетается с любимым бутербродом? Инструкции и отзывы умалчивают о таких нюансах. Оценивать стоимость приходится на основе неполной информации.

Спасают привычки и опыт.

Если мы раньше пробовали какие-то варианты, то наш опыт подсказывает: «Помню! Тот йогурт вкусный, но бутылка неудобная. От того было неприятное ощущение в животе. А у того чудесный запах ванили». Информация далеко не полна, но мы, доверяя опыту, считаем, что ее достаточно, и часто принимаем решение без новых исследований. Выбор, повторенный несколько раз, входит в привычку. С привычкой мы вообще перестаем оценивать пользу и стоимость, пока не случается что-нибудь знаменательное: отравление, заметный рост цены, промоакция производителя-конкурента.

Опыт не всеведущ. Можно любить йогурт за вкус и ощущение в животе, но не знать о вредных добавках в составе. Можно каждый год покупать одну модель наушников, которые хорошо звучат и не спутываются, но не знать о похожей модели, которая не ломается каждый год. Доверившись опыту, мы портим здоровье йогуртом и разоряемся на наушниках. Зато он избавляет от неопределенности и сомнений лучше экспертных обзоров. Раз прошлая покупка воспринимается как удачная, то и теперь нет причин беспокоиться.

Если мы раньше не пробовали ни одного варианта, то опыт подсказывает, по каким критериям их сравнивать, и ранжирует критерии по степени важности.

В простых случаях получаем одномерную цепочку критериев. На каждом шаге достаточно оценить одно качество, полная информация не нужна. Какой вариант продвигается дальше всех по цепочке, тот и выигрывает.

Во многих путешествиях я захожу в супермаркет, а там все йогурты незнакомые. Тогда использую последовательность критериев, продиктованную опытом:

1. Бегло оцениваю объем: до 0,4 л и больше 0,75 л не годятся. Если на полке по одному йогурту 0,29 л, 0,5 л и 1 л, то информации достаточно, завершаю выбор. Если пол-литровых несколько, то сравниваю их по 2-му критерию.

2. Смотрю на ценники. Отбрасываю подозрительно дешевые и слишком дорогие варианты. Если остается один пол-литровый йогурт по разумной цене, то информации достаточно. Если остается несколько, то перехожу к 3-му критерию.

3. Тщательно сравниваю сроки годности и беру самый свежий. Если и сроки совпадают, то использую 4-й критерий.

4. Решаю, чья упаковка красивее. Если дизайн одинаково превосходен, то впадаю в ступор.

Чьи-то цепочки намного длиннее. Но у меня других надежных быстрых фильтров для йогуртов нет. Черничный или абрикосовый – не имеет значения. В консервантах и загустителях я не смыслю. Иногда смотрю на два-три йогурта, прошедших все фильтры, кляну огромный выбор и думаю, что бы предпочесть из хорошего и хорошего. Иногда на очередном критерии отсеиваются все, тогда возвращаюсь на один шаг назад и выбираю из нормального и нормального. Суть не меняется.

Часто опыт твердит, что несколько критериев важны одинаково. При покупке автомобиля я первым делом смотрю на цену и мощность и не готов жертвовать ни тем, ни другим. Одномерная цепочка превращается в двумерную матрицу. Трехмерные и четырехмерные матрицы тоже не редкость, даже для йогуртов. Многомерность усложняет сравнение, а время, как правило, поджимает. В голове стучит: «Что выбрать? Что выбрать?»

Случается, опыт молчит, и экспертов поблизости нет. Когда я покупаю луковицы тюльпанов, у меня нет ни единого критерия. Я задыхаюсь от отсутствия информации и мечтаю, чтобы выбора не было вовсе.

Учесть всё невозможно.

ПОЛНОТА ИНФОРМАЦИИ, пожалуй, только осложняла бы выбор вещей в магазинах. Представьте мир, в котором для каждого покупателя компьютеры моментально оценивают пользу и стоимость всех вариантов в соответствии с его предпочтениями, ожиданиями и всем-всем-всем. Для простоты вещам присваиваются расчетные индексы. Покупатель смотрит на ряд йогуртов и видит ряд цифр: «32, 43, 25, 48, 11». Остается протянуть руку к йогурту с наибольшим индексом, ни о чем не задумываясь. На первый взгляд, очень удобно. Но хваткие продавцы предлагали бы покупателям индивидуальные скидки, и совершенная конкуренция сводила бы ряд цифр к такому: «32, 32, 32, 32, 32». Мы бы впадали в ступор при каждой покупке.

Неполнота информации мешает выбрать лучший вариант из доступных, но настоящая проблема не в ней. Проблема в том, что дополнительная информация считается панацеей. Уткнувшись в выбор из хорошего и хорошего, ответственные покупатели погружаются в чтение этикеток, ищут обзоры и отзывы, спрашивают совета друзей – собирают по крупицам недостающие сведения о пользе и стоимости. Весы выбора долго колеблются, и иногда одна чаша действительно перевешивает. А иногда истекает терпение или время, и мы ориентируемся на последнее незначительное колебание.

Долгий выбор удорожает покупку, так как затраты на сбор информации о вещи – часть ее стоимости. Наушники, выбранные за минуту, обходятся дешевле этих же наушников, выбранных за час. А если выбирать неделю, то есть риск, что стоимость перевесит пользу, и наушники станут покупкой «в убыток».

Лучше ткнуть пальцем наугад при первом сильном сомнении.

Я как-то заскучал на лекции и выдумал гипотетическую ситуацию. Между двумя большими городами построили две параллельные трассы. Одна левая, вторая правая, но в остальном они абсолютно одинаковые: по длине, ширине, качеству покрытия, освещенности и всему остальному. Одну из них надо сделать платной, но какую? Как обосновать выбор? Как объяснить водителям, за какие преимущества взимается плата?

Мое решение: сделать платной любую из двух трасс. Как только выбор совершится, появится его разумное обоснование. Все захотят поехать по бесплатной трассе, ее загруженность вырастет вдвое, а у платной будет очевидное преимущество: отсутствие заторов. Брать за него деньги не грех.

Объяснить сделанный выбор самому себе еще легче, чем гипотетическим водителям. Разумными кажутся все обоснования. Мы неосознанно цепляемся за любые подтверждения правильности своего выбора, реальные или мнимые, лишь бы выглядеть последовательными в поступках и мыслях. Профессор психологии Роберт Чалдини, описывая это явление в книге «Психология влияния», приводит среди прочих пример с лошадьми:

«Исследование <…> выявило интересный факт. Люди, пришедшие на ипподром, становились гораздо более уверенными в победе выбранной ими лошади после того, как ставки были сделаны. Казалось бы, шансы данной лошади не меняются: это та же самая лошадь, в том же самом заезде, на той же дорожке. Однако в сознании держащих пари людей перспективы ее значительно улучшаются после того, как на нее сделана ставка. <…> Коль скоро мы сделали выбор или заняли определенную позицию, мы будем стремиться вести себя в соответствии с принятыми на себя обязательствами и стараться оправдать ранее принятое решение. <…> Мы просто убеждаем себя, что сделали правильный выбор и, без сомнения, довольны своим решением».

Ткнуть пальцем наугад?! Такой подход кажется иррациональным, но он помогает пропустить муки выбора и сразу перейти к удовлетворению от покупки. Когда вся доступная существенная информация учтена, разумнее всего отключить голову и купить любой из оставшихся вариантов. Сомнения могут сохраняться, пока выбор обратим, пока допускается возврат и обмен. Но как только мосты сожжены, сомнения улетучиваются. Мы незаметно для самих себя трансформируем восприятие вещи. Подчеркиваем достоинства, оправдываем недостатки.

Помимо нашего стремления к последовательности срабатывает эффект окружения. В магазине вещь не выделяется на фоне сотен таких же новых вещей. Дома она куда заметнее, поскольку конкуренты либо старше, либо отсутствуют.

В выборе из хорошего и хорошего мудрено ошибиться. Все йогурты, наушники и автомобили, прошедшие сквозь фильтры основных критериев, отлично удовлетворят потребности.

Обосновать можно всё.

Выбор между сходными вариантами часто приводит нас на распутье: все важное учтено, все неподходящие альтернативы отброшены, а для дальнейшего сравнения недостает информации. Искать ее трудно – и необязательно. Если процедура выбора стопорится, то лучше завершить ее и наугад схватить любой из оставшихся вариантов. Убедительное объяснение, почему выбор правильный, само собой сформируется в голове.

Ремонтировать

Заплата на джинсах подрывает мировую экономику, зато сохраняет экологию, личный бюджет и любимую вещь.

ПОПУЛЯРНАЯ ТЕОРИЯ ЗАГОВОРА гласит, что крупные производители вещей намеренно сокращают срок их службы. Якобы век назад лампочки накаливания светили в два раза дольше, чем нынешние. Но в 1924 году ведущие мировые производители встретились и решили, что высокое качество приведет их к банкротству. Они сговорились ограничить срок службы лампочек тысячей часов, чтобы повысить доходы и прибыли. Так родилась стратегия планируемого устаревания.

Производители используют планируемое устаревание для подталкивания потребителей к частым повторным покупкам. В товар на этапе разработки закладывается быстрый физический и моральный износ. На рынке с высокой конкуренцией применять эту стратегию опасно, но в отраслях, где все друг друга знают, можно сговориться. Якобы именно поэтому аккумуляторы в смартфонах начинают быстро разряжаться после окончания гарантийного срока, а автомобильные концерны дважды в десятилетие обновляют линейки моделей.

Физический и моральный износ идут рука об руку: что не ломается, то объявляется неэффективным и немодным. Клеймо «устаревшая модель» бросает тень на владельца. Нельзя полжизни ездить на работу на одной и той же машине, изредка ее ремонтируя. Надо гнаться за новизной и за коллегами, влезать в кредиты и работать усерднее, чтобы их погасить. В обществе потребления не расслабишься.

Однако у стратегии планируемого устаревания есть и защитники. В первую очередь экономисты, уверенные, что без постоянных вливаний товаров и безудержных трат двигатель экономики остановится, и общественное благосостояние перестанет расти. Им вторят многие сторонники технического прогресса: если все будут по полжизни ездить на одних и тех же машинах, производители лишатся стимула что-то изобретать каждый год.

Экономические аргументы звучат убедительно. Человечество не способно в момент научиться бережливому процветанию. В научно-фантастическом романе Клиффорда Саймака «Кольцо вокруг солнца» таинственная фирма начинает продавать вечные вещи по обычным ценам. Ее бритвенные лезвия не тупятся, зажигалки никогда не отказывают, лампочки светят не по тысяче часов, а всю жизнь. Потом появляются вечмобили – и наступает коллапс. Экономика рушится, безработица зашкаливает. Саймак не экономист, но такой итог не выглядит как фантастика.

Аргументы о стимулах к изобретательству не столь однозначны. Великий промышленник Генри Форд, не заставший перенасыщение рынка, в книге «Моя жизнь. Мои достижения» пишет: «Если конструкция изделия разработана и изучена основательно, то изменения в самой конструкции потребуются очень редко и через большие промежутки времени». Но сразу развивает идею: «Между тем изменения в способах производства, наоборот, будут происходить очень часто и выяснятся сами собой». Возможно, корпорация «Эпл» постепенно научилась бы производить айфоны втрое дешевле, если бы не стремилась обновлять продукцию ежегодно. Или изобрела бы, чтобы не скучать, чудо-камин и чудо-велосипед. А может, она почивала бы на лаврах, и мир до сих пор жил бы без технологии распознавания силы нажатия на экран… Никто точно не знает.

Перейдем к экологии. Планируемое устаревание, если оно существует, наносит Земле серьезный ущерб: выброшенные товары заполняют свалки, новые требуют металла и нефти, заводы и грузовики дымят в атмосферу. Но о непоправимости экологического вреда тоже можно порассуждать и поспорить. Оптимисты не унывают: мол, прожигание нефти ведет к использованию безопасных и возобновляемых источников энергии. Пессимисты в ответ указывают на Большое тихоокеанское мусорное пятно. Оптимисты парируют тем, что Нью-Йорк в конце 19 века утопал в конском навозе, и ситуация казалась безвыходной…

Но всё, достаточно об экономике, прогрессе и экологии. Отвлечемся от охмеляющих планетарных проблем и спустимся на уровень персонального быта.

Ремонт – партизанская война с обществом потребления.

ИЗНОС ВЕЩЕЙ, как уже сказано, делится на моральный и физический.

Моральный износ потребительских товаров, то есть их обесценивание при появлении более полезных аналогов, не так страшен, как его малюют маркетологи. Он критичен для средств производства: новый токарный станок, который на 5 процентов повышает эффективность труда, при работе в две смены окупается за несколько месяцев. Но новый бритвенный станок, который на 5 процентов «повышает комфорт и эффективность бритья», не окупается никогда. Мы приобретаем вещь ради нужных нам функций, и они изменяются медленно. Быстро меняется только обертка: упаковка, внешний вид, рекламные образы.

Производители это понимают и изо всех сил приучают потребителей к мысли, что красота и «актуальность» обертки – важнейшие функции вещи. По части красоты меня они убедили. Я души не чаю в своем mp3-плеере, пока следующие поколения модели не особенно его превосходят. Но вот появляется поколение в сногсшибательном квадратном дизайне, и я бегу в магазин, хотя основная – музыкальная – функция практически не улучшилась.

Приучение потребителей к красоте порой бьет по производителям бумерангом. Когда мой квадратный mp3-плеер сломался, я побрел в магазин и узнал, что таких больше не выпускают. А дизайн актуального поколения не сногсшибательный. Я огорчился и не приобрел новый плеер, а отнес старый в ремонт.

Мой рюкзак истрепался в путешествиях, порвался, перестал закрываться. Я пошел в магазин той же фирмы за новым, но фирма больше не выпускала красивые рюкзаки. Поискал у других – безнадежно. В итоге пошел в ателье.

В смартфонах внешний вид меняется так же медленно, как технические возможности. Поэтому я использую их по четыре года, не меньше. Помимо денег, экономлю массу времени при выборе следующего. За четыре года у всех улучшается дизайн, производительность и функциональность. Можно купить любой – и гарантированно повысить комфорт. Свой нынешний смартфон я выбрал за 30 секунд: открыл рейтинг по оценкам покупателей, посмотрел первое место, тщательно все обдумал – и начал искать, где купить. Хороший оказался смартфон, во всем лучше старого.

В физическом износе вещей обычно виноваты силы природы, описанные в главе «Уклоняться от службы». Материалы не выдерживают нагрузок, и полезные функции пропадают.

Износ «дешевой» вещи меня даже радует: наконец ее можно выбросить. Плановый выход из строя «обычной» я воспринимаю как должное. Но неисправность «дорогой» всякий раз огорчает. Я сперва отказываюсь в нее верить. Поверив, рисую плакат «Долой планируемое устаревание!», чтобы стоять с ним у проходной фабрики-изготовителя. Выпустив гнев, ищу способ использовать вещь в обход неисправности, например носить дырявый свитер, закрывая дырку шарфом. Не отыскав способа, впадаю в депрессию. И наконец смиряюсь: «Ладно, выброшу. Все равно накопился и моральный износ». Затем я вспоминаю, что моральный износ – фикция, и тут рождается неочевидная мысль: «Может, отремонтировать?»

В конце концов, мы не сдаем автомобиль на свалку после первой же поломки. Мы едем не в дилерский центр за новой моделью, а на автосервис за услугами по ремонту. Это значительно дешевле.

Ремонт доступных вещей до недавнего времени ассоциировался у меня с крупными стежками, проволокой, изолентой и запахом клея. Я воспринимал его не как таинство возвращения к жизни, а как официальную процедуру понижения в статусе: была вещь «новая», стала «отремонтированная». Но оказалось, в мелкий бытовой ремонт тоже приходят прогрессивные технологии. Недавно я не выбросил протершиеся джинсы, а отнес в ателье. И узнал, что сейчас ставят заплаты, не видимые невооруженным глазом. Возвращение к жизни стоило в десять раз меньше, чем новая пара. Восстановление mp3-плеера и рюкзака обошлось в те же десять процентов.

Если не слушать сказки маркетологов о моральном износе и устранять физический износ посредством ремонта, то можно прожить долгую счастливую жизнь вместе с полюбившейся вещью – не ради экологии или светлых воспоминаний, а ради практической выгоды. Когда вещь всеми функциями, включая дизайн, полностью удовлетворяет владельца, польза ее замены умозрительна. А вот затраты времени весьма ощутимы. Не говоря о деньгах.

Я глажу утюгом, купленным в 2001 году, а разработанным, на вид, до перестройки в СССР. Он не имеет функций пароувлажнения, опрыскивания, автоотключения и каких-то еще, просто гладит нормально. Его дизайн не радует, зато забавляет. Больше мне ничего не нужно. Когда утюг сломается, современные мастера его вряд ли отремонтируют, так что придется идти в магазин. Но, думаю, он уже не сломается.

Искать от добра добра – затратно.

Производители подстрекают потребителей часто обновлять вещи: делают незначительные улучшения и убеждают, что без них не жить. Они лукавят. Тот, кто использует любимые вещи до конца, экономит время и деньги, ничего не теряя. Масштабы морального износа сильно преувеличены, а устранить физический можно ремонтом. «Обновлять» – еще не значит «покупать обновленное».