Текст книги "Новая молодежная политика (2003-2005 г.г.)"

Живее всех живых

«Живой Журнал» используют для создания соответствующей интерпретации события; для создания необходимого отношения к политической персоне вплоть до глобальной дискредитации, для создания информационной волны. Здесь лучший пример – травля Филиппа Киркорова. Она началась в ЖЖ через неделю после публикации информации об оскорблении Ирины Ароян на сайте «Компромат.Ру», была подхвачена буквально всеми более-менее известными юзерами и привела к информационной войне против Киркорова в СМИ, результатом которой стали извинения Киркорова, принесенные журналистке. ЖЖ вполне пригоден и для вброса компромата. Не надо забывать, что «Живой журнал» – не замкнутое пространство, и интересная информация часто рассылается со ссылками на него по «аське» или электронной почте.

Наконец, очень часто «Живой журнал» используют для партийной работы и агитации. Партийные представители, обитающие в нем, охотно пишут отчеты с митингов, публикуют фотографии, программные документы и материалы.

Лучший пример – раскрутка лидера Московского молодежного «Яблока» Ильи Яшина, который за несколько месяцев лета 2004 года из никому не известного мальчика превратился в реального ньюсмейкера. Яшин не стал изобретать велосипед, а пошел по пути, проложенном Олегом Кашиным. Он начал активно описывать в «Живом журнале» все, что он делает. Яшина привел в ЖЖ Сергей Казаков (создал дневник в марте 2004 года), руководитель пресс-службы московского «Яблока», который оценил все прелести сообщества paparazzi, а также опыт раскрутки неизвестных личностей до персон, вполне соответствующих уровню ВИП.

Вообще члены молодежного «Яблока», а теперь и «Обороны» заметны в «Живом журнале» особенно явно: члены «Яблока» массово начали появляться в журнале с июля – августа 2004 года (пик приходится на ноябрь). Из известных активистов организации свои дневники есть у руководителя питерского отделения молодежного «Яблока» Александра Шуршева (shoorman), редактора издания «Молодежное Яблоко» Павла Смоляка, который в последнее время все больше смещается в сторону НБП (smolyak), зампреда Московского молодежного «Яблока» Ирины Воробьевой (vorobieva_irina). Всего яблочников среди пользователей этого сайта около тридцати. Причем что касается молодежного «Яблока», то в ЖЖ присутствует практически все ядро организации.

Оценить участие нацболов в журнале довольно сложно, предположительно их также порядка 20-30. Однако о политике пишут они редко, в основном записи касаются встреч, вечеринок, секса и подобного времяпрепровождения. К другим членам журнала они относятся с недоверием. Выделяется здесь дневник активиста московского отделения НБП Сергея Смирнова, учителя, исполняющего обязанности главы московского отделения НБП (lazareff) и журналиста «Лимонки» Сергея Родинова (eksray). За несколькими исключениями члены НБП не используют свои дневники для агитации или пропаганды идей организации.

Заметную активность в «Живом журнале» проявляет молодежная организация московских студентов «Я думаю» (http://www.yadumayu.ru), в основном состоящая из учащихся Высшей школы экономики. В числе известных членов этой организации – Илья Файбисович и Стас Апетьян. Это псевдоинтеллектуальная организация правого толка, по идеологии близка к СПС, в целом с антипутинской и антивластной направленностью. Совмещает общение в журнале с частыми встречами. Всего известно около 15 членов ЖЖ. В начале 2005 года они боролись за победу в «тендере» на правую оппозиционную молодежь, но проиграли его Московскому молодежному «Яблоку», из-за чего в стане «Я думаю» происходят постоянные склоки и раздоры, не в последнюю очередь обусловленные тем, что часть участников организации абсолютно неадекватна и не разбирается в политике.

Молодая «Родина» начала активную деятельность в «Живом журнале» осенью 2004 года, но из-за постоянных скандалов у ее участников большие проблемы с позиционированием. Известны дневники активистов движения – Олега Бондаренко, Сергея Шаргунова, Леонида Развозжаева и Михаила Бойко. Именно после скандала в ЖЖ, инспирированного Ярославом Грековым, Олег Бондаренко существенно испортил свою репутацию, что в итоге стало причиной его отстранения от руководства молодежной «Родиной» и назначением на этот пост Сергея Шаргунова, который сейчас испытывает такие же проблемы в связи со ссорой с журналистом Михаилом Тульским.

Краткий анализ молодежной активности в «Живом журнале»

Сразу же после выборов президента был отмечен существенный рост числа партийно-активных членов журнала, из которых практически все – молодые люди от 17 до 29 лет. Среди членов ЖЖ партийная молодежь играет существенную роль, и своей активностью она практически сравнялась с «ранним» кругом общения, состоящим в основном из журналистов и пиарщиков. Объединяясь по интересам, партийной принадлежности и общей оппозиционности к властям, они аккумулируют вокруг себя сочувствующих лиц. При этом замечено значительное пересечение аудиторий. Партийная принадлежность в «Живом журнале» пока имеет малое значение, главное – общее настроение недовольства властями. Интеллектуально партийная молодежь в своем большинстве довольно слаба, импульсивна. Отличается самовлюбленностью и юношеским максимализмом. Они могут без проблем влезать в скандальные ситуации, чем легко пользоваться при наличии намерения дискредитировать конкретного человека. Тем не менее нельзя этой дискредитации придавать слишком большое значение, иначе на антипиаре популярность персоны только вырастет. Использовать «Живой журнал» молодежным активистам необходимо осторожно, причем главными критериями должны быть искренность, личная независимость и наличие реальной работы, за которую активист может отчитаться в своем личном дневнике не только на словах, но и при помощи фотографий, ссылок и других интерактивных приемов.

Напоследок стоит заметить, что ни молодые коммунисты, ни единороссы в «Живом журнале» практически не представлены, что является их серьезным промахом. С другой стороны, вопросы конфиденциальности в этих партийных организациях ценятся куда больше, чем простой пиар в Интернете, а любой скандал сказывается на их репутации намного серьезнее, чем на младенческой «Родине» или на полумертвом «Яблоке». Все же минусов от их отсутствия гораздо больше, чем плюсов сохранения конфиденциальности: ведь тем самым они лишают себя одного из немногих живых средств коммуникации как с журналистами, так и с политконсультантами. Причем средства бесплатного. Сейчас «Живой журнал» вовсю осваивают активисты движения ВАЛ, «Наши» и «Россия молодая». Что из этого получится, сказать трудно.

Скорее всего, ничего. Симулякр в реальности еще более-менее представим (пример – «Идущие вместе»), но виртуальные симулякры кажутся нонсенсом.

Большинство существующих ныне «молодежных движений» виртуальны. Лучший пример тому – «Русская Пора». В нее входят три, от силы четыре человека. Или «Идущие без Путина» с лидером Михаилом Обозовым. Сколько их – «идущих без»? Примерно столько же. Ядро Московского молодежного «Яблока» состоит из 50 человек максимум. Из «молодой Родины» также никто никогда не видел на митингах больше 10 человек, если под акцию не выделялся конкретный бюджет, и половина из этого десятка присутствует в «Живом журнале». Молодой СПС? Кроме Насти Каримовой, которая не вылезает из журнала сутками, никто не видел этих младоэспеэсников. То есть политически активные ребята, почуяв возможность сделать деньги или карьеру, просто нашли себе благоприятную среду общения с журналистами и пиарщиками в онлайне. Они занимаются самораскруткой, ищут (и находят) заказчиков, общаются между собой.

Вот здесь заключается очень важная деталь. Общаясь между собой, привлекая к себе внимание серьезных политиков, становясь ньюсмейкерами для журналистов, они, с одной стороны, создают реально существующую сетевую структуру (правда, в пределах МКАД, но и этого вполне достаточно), а во-вторых, создают впечатление реальной молодежной оппозиции. Кривое зеркало Москвы, к сожалению, не дает увидеть существующее в провинции сильнейшее недовольство молодых поколений. А ведь оно есть, оно очень значительно, оно имеет совсем другие корни, нежели столичная фронда.

Кривое зеркало Москвы, в том числе московской протестующей молодежи, засасывает в себя. «Живой журнал» становится средством неосознанного зомбирования других и самозомбирования. У каждого человека, ведущего свой дневник, есть френдлента – список дневников других пользователей, которые он регулярно читает. И как бы ни была составлена эта френдлента, создается впечатление, что страна катится в тартарары, что виноват во всем Путин, что все беды от власти, что нужна революция, что надо все разрушить, и именно это впечатление всасывается в мозг пользователя. Даже пусть в его друзьях только восторженные мальчики и девочки, пишущие о том, как они собирают ромашки, в любом случае во время очередной информационной волны в «Живом журнале», которые проходят не реже трех раз в месяц, вы получите полный спектр негатива в отношении к властям. И будь вы трижды лояльны Кремлю, в вашей мозговой коробочке что-то щелкнет, и отношение станет другим, потом совсем другим, а потом противоположным. Поэтому фактор зомбирования и самозомбирования, причем не инициированный какой-то третьей стороной, не созданный извне, а просто объективно существующий, нельзя ни в коем случае упускать из внимания.

Глава шестая
Осень 2004 года

Наш козырь – террор

Взрывы около станции метро «Рижская», на Каширском шоссе, теракты в самолетах в конце августа, а также трагедия Беслана в очередной раз всколыхнули общество. Наиболее взрывоопасная ситуация была, бесспорно, в Северной Осетии. А вот на втором месте по напряжению следовало бы поставить Москву. Большая часть терактов прямо касалась именно москвичей: московское метро, московская автобусная остановка, самолет Ту-134, летевший по маршруту Москва – Волгоград, и Ту-154, летевший из Москвы в Сочи, одновременно взорвавшиеся в воздухе. Наконец, психологически подготовленные к восприятию самого страшного теракта в России – захвата школы в Беслане, жители столицы отреагировали на него с удивительной предсказуемостью.

Чувство абсолютной незащищенности перед врагами, чувство полной растерянности, чувство жуткой обиды на власть, которая мало того, что допустила такие преступления, но еще всячески тянула время, а иногда и просто обманывала граждан, все эти чувства оккупировали тогда сознание масс. Повторюсь, для Москвы это чувство было очень сильным.

Самое страшное, что все это происходило при полном отсутствии каких-либо внятных политических действий с любой стороны, кроме как со стороны провластных сил и религиозных конфессий. Серьезный интерес представляет анализ 1900 сообщений информагентств о Беслане с момента захвата заложников и до начала штурма. За все это время я насчитал всего лишь 27 публичных заявлений политиков и общественных деятелей с осуждением теракта в Беслане. Это если исключить заявления чиновников, которые подтверждали ту или иную информацию, то есть были ньюсмейкерами – поэтому в список не включены депутат Госдумы Михаил Маркелов, президент Ассоциации ветеранов группы «Альфа», депутат Мосгордумы Сергей Гончаров, доктор Леонид Рошаль, глава правительства Чечни Сергей Абрамов, глава МИД Сергей Лавров, экс-президент Ингушетии Руслан Аушев и еще ряд политиков.

Список этих людей необходимо привести:

• председатель Совета муфтиев России муфтий-шейх Равиль Гайнутдин;

• муфтий Северной Осетии Руслан Валгасов;

• член Совета Федерации от Северной Осетии Эрик Бугулов;

• член Совета Федерации Александр Торшин;

• советник Президента РФ Асламбек Аслаханов;

• глава Ставропольской и Владикавказской епархии Русской Православной Церкви епископ Феофан;

• руководитель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева;

• Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин;

• Патриарх Московский и всея Руси Алексий II;

• сопредседатель Совета муфтиев России муфтий Исмагил-хазрат Шангареев;

• вице-премьер правительства Чеченской Республики Рамзан Кадыров;

• главный раввин России Адольф Шаевич;

• муфтий Чеченской Республики Ахмед-Хаджи Шамаев;

• советник Президента России по вопросам амнистии и помилования Анатолий Приставкин;

• председатель Госсовета Чеченской Республики Таус Джабраилов;

• глава буддистов России Пандито Хамболама;

• член Совета Федерации Михаил Маргелов;

• генерал-полковник Леонид Ивашов;

• член Совета Федерации Муса Умаров;

• депутат Госдумы Валерий Драганов;

• депутат Госдумы Константин Косачев;

• спикер Госдумы Борис Грызлов;

• член Совета Федерации Умар Джабраилов;

• президент Татарстана Минтимер Шаймиев;

• депутат Госдумы Михаил Гришанков;

• спикер Совета Федерации Сергей Миронов;

• вице-президент миротворческой организации буддистов мира «Азиатская буддийская конференция за мир» Дамба Аюшев.

Что же до партий и общественных организаций, то свое возмущение в связи с терактом и готовность оказать помощь заложникам в то время высказали следующие структуры:

• Ассамблея народов России;

• Совет муфтиев России;

• Русская Православная Церковь;

• Совет чеченских организаций РФ;

• Координационный центр мусульман Северного Кавказа;

• Российский Красный Крест;

• Буддийской традиционной Сангхи (церкви) РФ;

• «Единая Россия» (2 сентября партия организовала ряд митингов с осуждением теракта);

• Объединение предпринимателей «Деловая Россия»;

• Межрелигиозный совет России;

• Конгресс еврейских религиозных организаций и объединений в России;

• Московская еврейская религиозная община.

В информационном поле с первого по третье сентября отдувались осетинские чиновники среднего и высшего звена. Но лучше бы они пропали из вида, как и большинство российских официальных лиц в то время. Никто не сможет, наверное, забыть заявления главы информационно-аналитического управления при президенте Северной Осетии Льва Дзугаева, который в ночь с первого на второе сентября публично озвучил число: 354 заложника. И тем более обидно было журналистам, которые к тому времени в своей массе уже знали, что число захваченных заложников превышает 800 человек. И чтобы не дай бог не помешать проведению антитеррористической операции журналисты вынуждены были либо врать, повторяя число 354, либо просто игнорировать эту информацию.

Второго сентября пришлось выступить и Владимиру Путину, хотя он не должен был, да и не собирался, похоже, делать никаких заявлений во время кризиса, потому что любое публичное заявление могло бы повлиять на развязку. Но на встрече с королем Иордании ему все же пришлось отреагировать на происходящее, и президент выступил в максимально корректных выражениях, подчеркнув, что «самая главная наша задача заключается в том, чтобы спасти жизнь и здоровье заложников в Северной Осетии». Никаких обвинений в адрес террористов сделано не было, и это самое главное – власти еще рассчитывали на иной исход ситуации с захватом школы.

Как известно, только на второй день перед СМИ появился президент Северной Осетии Александр Дзасохов, до этого «работавший в штабе». Президент Ингушетии Мурат Зязиков появился в коротком комментарии ИД «Коммерсантъ» утром третьего сентября. В то время «прятались» и куда более важные и серьезные персоны. Неудивительно – делать скоропалительные заявления тем, чьи головы требовали бесланские террористы, не рекомендовалось.

Куда как большей вины заслуживают все остальные – те, кто никак не отреагировал на теракт или попытался на нем нажить политический капитал. Первая пораженческая реакция была озвучена сопредседателем «Комитета-2008» Борисом Немцовым, который призвал «искать политические пути решения, в том числе и говорить с сепаратистами». По сути так же повел себя и член КПРФ Иван Мельников. Вместе с невнятным «фе» в адрес террористов он заявил, что «власти России хотят приучить граждан страны к тому, что теракты – обычное для цивилизованных стран явление». Отличная поддержка, в которой тогда нуждалось все общество, не находите? Где было «Яблоко», где был СПС с Ириной Хакамадой, где были олигархи, в том числе и беглые, где был модный оппозиционер Владимир Рыжков, Гарри Каспаров, правозащитники? Почему от всей либеральной правозащитной клики только у руководителя Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой хватило смелости выступить с безоговорочным осуждением мерзавцев, захвативших детей и женщин? Или слово «правозащитник» со времен Сергея Ковалева означает человека, защищающего только убийц? Такая страусиная позиция большинства партий, движений, организаций как ножом проткнула гниль, которая накопилась в нашем обществе. На подсознательной основе многие столичные интеллигенты чувствовали безмерный стыд, что их «отцы-демократы» молчат в тряпочку, засунули голову в песок и боятся выступить единым фронтом против террора.

Глухое и бессознательное раздражение у московской интеллигенции вызвало то, что, помимо представителей различных религий, среди тех, кто не побоялся назвать зло злом, большинство составили единороссы или лояльные Кремлю политики, которых интеллектуальная тусовка в Первопрестольной либо презирает, либо ненавидит. В массе своей, когда люди чувствуют стыд и собственную вину, им хочется избавиться от этого ощущения любым способом. И такой способ скоро был найден. Им стал митинг 7 сентября.

Проведение телеведущим Владимиром Соловьевым при активном участии Администрации президента и профсоюзов грандиозного действа «Россия против террора» было воспринято в штыки. Сразу же стало известно, что заявка на митинг была подана еще до всяких терактов, что выглядело в принципе довольно оскорбительно. Казалось, что в дни после терактов Владимиру Путину или даже Борису Грызлову достаточно было бы просто выступить перед экраном телевизора и призвать людей на площади. И тогда повторилось бы общественное осуждение терроризма, которое мы видели в Испании после взрывов в мадридских поездах. Однако власть не решилась позволить толпе скорбеть неорганизованно. Возможно, обоснованно.

Это была ошибка – в среде интеллигенции тех, кто пошел на митинг, были единицы, несмотря на то, что прийти туда самостоятельно хотели бы многие. Но не решились потому, что им было «неловко» стоять рядом с «согнанными табунами» профсоюзников, дэзовцев и студентов. Неловко было оттого, что изначально интеллигенты решили, что в этом митинге не было искренности. У большинства интеллигентов превалировала мысль: «Там собралось быдло».

Ужасное слово «быдло», особенно в устах тех, кто претендует на некое интеллектуальное лидерство, вскоре стало постоянным синонимом любых провластных действий. В то время в соседней Украине оранжевые называли «быдлом» сторонников союза с Москвой. А у нас в России быдлом стали те, кто вышел на площадь заявить о своем неприятии терроризма. Интеллигенция же, пытаясь «перевести стрелки» собственной вины на весь народ, искала удобного случая, чтобы доказать «этому быдлу», что быть с этой властью вместе нельзя. И случай скоро представился.

После третьего сентября страна застыла в тягостном и грустном ожидании чего-то грядущего и пугающего в своей непредсказуемости. Ждали худшего. Чего-то радикального и резкого от властей или продолжения волны терактов. Однако худшего не случилось. Радикального и резкого также. Так что же все-таки произошло 13 сентября? С этим необходимо разобраться как можно более подробно. Ведь именно этот день является ключевым для дальнейшего рассмотрения всех действий молодежных движений с оппозиционной и с провластной сторон. Для рядовых граждан России 13 число ничем не отличалось от предыдущего и последующего. А вот для политически активных в этот день изменилось многое, и многим не понравилось то, что предложил президент в качестве ответной меры по борьбе с терроризмом.

Президентские инициативы и партийная истерика

Владимир Путин заявил о необходимости изменения системы исполнительной власти России, которая «должна быть адаптирована к работе в кризисных ситуациях и перестроена с целью укрепления страны и недопущения кризисов». Фактически президент предложил системный выход из проблемы, при этом взвалив лично на себя ответственность за все грядущие неурядицы. Путин пожертвовал своим имиджем и рейтингом отнюдь не для того, чтобы получить больше власти для себя. Его слова о том, что изменения направлены на решение таких вопросов, как «обеспечение единства страны, укрепление государственной структуры и доверия к власти, создание эффективной системы внутренней безопасности» полностью соответствуют тем мерам, которые впоследствии были предприняты.

Идея поставить глав регионов под личный контроль президента и личную ему подотчетность отнюдь не кажется ущемлением чьих-то прав. Выборы никто не отменил, выбирают главу региона местные законодательные собрания. Народ никаких свобод не лишался. Зато порочная практика, когда глава региона ни за что не отвечает и кивает на федеральный центр, который, в свою очередь, кивает на региональные власти, была прервана. Партийная реформа также вполне обоснованна: карликовые олигархические структурки или монстровые бренды, живущие до смерти «последних могикан» из СССР, по привычке реагирующих на слово «коммунистическая», всеобщее нежелание работать и всеобщее желание пиариться – все это настолько дискредитировало партийную систему в России, что ей была необходима серьезная встряска.

Тихо-мирно партии умирать не захотели. Поскольку в Кремле, как считали сами партийцы, их уже списали со счетов, то сразу же несколько политических структур начали бурно выражать протест. К ним подключились недовольные политтехнологи, часть губернаторского корпуса и вечно голодные либеральные СМИ. Конечно, в течение всего сентября, особенно после 13 числа, многочисленные политологи стремились объяснить логику действий Кремля. В этой связи особого упоминания заслуживают статья замглавы Администрации президента Владислава Суркова в «Комсомольской правде» «Путин укрепляет государство, а не себя»[56]56
  В. Сурков: Путин укрепляет государство, а не себя // Комсомольская правда. – 2004. – 29 сентября.


[Закрыть] и регулярные интервью президента Фонда эффективной политики Глеба Павловского, которые он давал на протяжении всего сентября «Русскому журналу», «Кремлю.Орг», «Газете.Ру», «Московскому комсомольцу», выступления на Гражданских дебатах и в РИА-Новости[57]57
  Публикации интервью и выступлений Г. Павловского в сентябре 2004 года: «Судороги рождения нации» (http://www.kreml.org/interview/ 64955218), «В ситуации загадочного бездействия» (http:// www.kreml.org/opinions/ 65918611), «Инженеры террора» (http://www. kreml.org/ media/ 65829149), «Политическая система и система безопасности сегодня не готовы к военной ситуации» (http://www.kreml.org/opinions/66165915), «Политические силы заняли позицию зрителя» (http://www. kreml.org/ opinions/66362355), «Путин – наш единственный диссидент» (http://www.kreml. org/interview/ 66953844).


[Закрыть]. Эти статьи тиражировались в региональных СМИ, однако в столице не вызывали практически никакого эффекта. Да и провинция оставалась довольно равнодушной.

Обществу нужны были показательные порки чиновников. Следствием отсутствия давно ожидаемых чисток стало общее мнение о том, что власть неэффективна. Был необходим антикризисный штаб, были необходимы ковровые бомбардировки концептуальными статьями и репортажами в СМИ. Не было сделано ничего. На этом фоне появилось большое количество комментаторов, которые не просто подвергали сомнениям действия президента, что было вполне нормально, но полностью отказывали власти в разуме. Среди таких «говорящих голов» выделялись Георгий Сатаров и Владимир Рыжков.

Их главный контрудар был нанесен именно по Москве. Действительно, зачем тратить силы на пассивную провинцию, когда в столице уже скопилось ядро недовольства среди партчиновников разного уровня, среди пиарщиков и политтехнологов, среди либеральной интеллигенции, да и среди москвичей в целом? Поскольку дело касалось политических вопросов, то основным адресатом этого обращения стала молодежь. Ведь работягам, предпринимателям, офисным работникам, по большому счету, все равно, отбирают ли у них какие-то политические права или нет. А вот молодежь как наиболее социально активная группа (особенно студенчество) живо отреагировала на утверждение «у вас отбирают».

Добившись живого отклика «да, правда, у нас отбирают», оказалось очень удобным вложить в массовое сознание московской молодежи все страшилки, которые до этого прятались в ветхих сундуках чуланов ельцинского времени и которые использовались только в 1996 году. Оказалось, что даже такие нехитрые приемы работают. Особенно на современную молодежь, которая не помнит выборов Бориса Ельцина и Геннадия Зюганова, не особо задумывается над причинами и последствиями дефолта 1998 года и тем более не понимает, что происходило со страной во времена Владимира Путина.

Настоящую истерию развили «Яблоко» и КПРФ. Первая же акция против президентских инициатив прошла 16 сентября под лозунгом: «Путин – узурпатор». Правда, сами участники митинга вряд ли смогли бы объяснить, что именно узурпировал Путин, да они и не стремились к этому. Главную роль в акции сыграла молодежь обеих партий. Выстроившись перед зданием Генпрокуратуры на Большой Дмитровке, молодежь скандировала антипрезидентские лозунги и раздавала листовки, на которых был изображен портрет Путина с пририсованными усиками a la Адольф Шикльгрубер. В общество впервые была вброшена идеологема «Путин – это Гитлер». Реакция на такое негативное мифотворчество была моментальной, но слишком либеральной. Если в СИЗО в то время сидели нацболы, всего лишь выбросившие портрет Путина из окна Минздрава, то в данной ситуации налицо было нарушение статьи 130 УК РФ или специальной статьи 319 УК РФ (оскорбление представителя власти).

Поэтому нет ничего удивительного в том, что яблочники Алексей Навальный, Илья Яшин и Иван Большаков как организаторы митинга на следующий же день общались со следователями, а пресс-секретарь Московского «Яблока» Сергей Казаков закидывал Интернет паническими сообщениями о том, что перед ним сидят двое сотрудников ФСБ и что-то выспрашивают. Завершилась вся эта эпопея признанием самого Казакова, который написал «мне стыдно», и пресс-релизом ММЯ, в котором молодежное «Яблоко» выразило сожаление в связи с «грубым нарушением этических норм политической полемики», выразившемся «в неподобающем изображении главы государства», а также принесло извинения президенту России и всем членам партии «Яблоко», равно как и всем представителям демократической общественности. Следует отметить, что прокуратура пошла по самому легкому и в то же время самому опасному пути внутреннего урегулирования конфликта. Обвинение яблочникам предъявлялось якобы за то, что «кто-то из толпы оскорбил милиционера». При всем при этом обвинение было предъявлено именно по статье 319 УК РФ. И предъявлено оно было младояблочнице Ирине Воробьевой, которая, не задумываясь о последствиях, гордо позировала всем фотографам с плакатом Путина, стилизованного под Гитлера. Ребята отделались легко. Но если бы меры по отношению к ММЯ были приняты максимально жесткие, дальнейшая его деятельность была бы куда как более конструктивной.

Рассказав об этом случае, необходимо перейти теперь к важнейшему событию осени 2004 года, оказавшему на развитие молодежных движений в России грандиозное, хотя и разрушительное в своей основе воздействие.