Текст книги "Новая молодежная политика (2003-2005 г.г.)"

Террористическая карта и безальтернативность выборов

В ходе кампании 2004 года по выборам президента со стороны оппозиции, условно возглавляемой Борисом Березовским, отрабатывались в основном две темы: протест против безальтернативных выборов, монополизированный «молодыми коммунистами» и нацболами, а также вопросы терроризма, тема, которую пыталась монополизировать Ирина Хакамада. Работа по доведению мысли «Кремль виноват в том, что вы беззащитны перед террористами» велась с расчетом на образованных жителей Москвы. Поэтому в данном случае нельзя разделять серьезную политику и то, как действовала в то время молодежь. Учитывая события лета 2005 года, когда молодежь из «Обороны» просматривала фильмы «Покушение на Россию» и «Товарищ президент», а на сайте НБП в разделе «Библиотека» были выложены книги Александра Литвиненко «ФСБ взрывает Россию» и «Лубянская преступная группировка», надо признать, что тема терроризма очень активно эксплуатируется оппозиционными молодежными группировками. Как раз в том ключе, который выгоден Березовскому.

12 января появляется и широко ретранслируется обращение к кандидатам в президенты России родственников жертв терактов в Москве с требованием высказать свою позицию относительно терактов: «Нынешний президент РФ был обязан ответить нам не просто по должности, но и по совести... Под сомнением сама легитимность власти и основы доверия к ней», – говорится в обращении. Тему подхватывает Николай Харитонов, кандидат от КПРФ, соглашаясь «разобраться с причинами» в случае своей победы. Но главный пиар делает Ирина Хакамада, в обращении «К гражданам России, пострадавшим от государственного терроризма» она обвиняет Путина в причастности к гибели заложников на Дубровке, а также обещает, что когда станет президентом, «граждане России узнают правду о взрывах домов, о трагедии в театральном центре и о многих других преступлениях власти». Обращение публикуется 13 января и на официальном сайте Хакамады, и в газете «КоммерсантЪ», а также в ряде других СМИ «на правах рекламы». Републикация в течение двух дней происходит по меньшей мере в 50 интернет-СМИ.

На следующий день (14 января) Хакамада усиливает медийный эффект своей пресс-конференцией, на которой официально подтверждает, что ее финансирует Леонид Невзлин, открещивается от связи с Борисом Березовским и сообщает о том, что ведет ее кампанию Марина Литвинович. Но сомнений в том, что устами бывшего сопредседателя СПС говорит Березовский, не было ни у кого из аналитиков. Единственные догадки, строившиеся тогда, – имеет ли Кремль какое-нибудь отношение к происходящему.

16 января ресурсы Березовского публикуют резкий ответ родственников жертв терактов в Москве Леониду Рошалю, однако фигура доктора была столь значима, что широкого резонанса это заявление не получило. С 17 по 20 января к кампании критики Хакамады за ее «пиар на крови» присоединяются не только прогосударственные СМИ, но и «Газета.Ру» и «АПН.Ру». В то же самое время в редакции «АПН.Ру» начинаются идеологические проблемы, связанные с тем, что владелец сайта Станислав Белковский расходится во многих вопросах с Борисом Березовским. Вскоре АПН закроют на реконструкцию и в новом виде он появится только в мае как вполне патриотически ориентированный ресурс. Критика Хакамады в «оппозиционных» СМИ отмечает главный фактор – несвоевременность ее выступления. Любопытная статья «Новая жертва Норд-Оста» появляется 20 января на либеральном ресурсе «Глобалрус.Ру», в которой делается намек на то, что Березовский вполне может подставить Хакамаду и она разделит судьбу Юшенкова: «Огнестрельные раны в его груди еще дымились, а Борис Абрамович Березовский уже сидел в лондонской телестудии, обвиняя кровавый путинский режим в этом преступлении». Намек более чем прозрачный, и был понят сразу. Больше Хакамада себе не позволяла в течение кампании никаких выходок.

В самом конце января Frankfurter Rundschau публикует статью «В предвыборной гонке Путина догоняет драма „Норд-Оста“. Перепечатки статьи замечены были по меньшей мере в пяти СМИ. Поскольку от террористической проблематики Хакамада уже ушла, 2 февраля тему взрывов жилых домов в Москве поднимают нацболы, которые обещают провести свое расследование. Это сообщение остается практически никем не замеченным. А вот 3 февраля происходит более интересное событие – взрыв у квартиры Трегубовой. Готовящаяся истерия в СМИ была рассеяна всего лишь несколькими сообщениями самих же журналистов на форуме „Компромат.Ру“ и в сообществах rupolitics и paparazzi в „Живом журнале“, в которых скептически замечалось, что скорее всего это либо провокация Березовского, либо ловкий самопиар Трегубовой. Так что, несмотря на то, что в тот день в СМИ сообщения о взрыве доминировали, даже „Грани.Ру“ и „Газета.Ру“ не смогли раскрутить тему „козней Кремля“ и выставить Трегубову „жертвой режима“. А на следующий день вообще об этой теме все забыли. Выяснилось, что взрывное устройство было такого типа, что Трегубова могла лишь временно лишиться зрения и слуха, но никак не погибнуть.

Тогда же, 3 февраля, на сайте «Газета.Ру» появляется очень важная статья «Контртеррористическая экономика в действии», написанная Дмитрием Бутриным, корреспондентом «Ъ». В статье Бутрин прямо говорит о том, что большая часть терактов выгодна в первую очередь преступным группировкам, связанным с властями Чечни. 4 февраля «Колокол.Ру» и «Кавказ-Центр» разместили информацию о поддержке депутатами ПАСЕ плана Масхадова по урегулированию ситуации в Чечне, тогда же было объявлено о намерении Комитета солдатских матерей (структуры, имеющей давние связи с Березовским) создать партию. Это все было настолько очевидно взаимосвязанно даже тогда, что «Политком.Ру» характеризует происходящее как «часть лондонского проекта „АнтиПутин“ и, соответственно, один из элементов президентской кампании Ивана Рыбкина[34]34
  Н. Серова: Чеченский фактор президентской кампании (politcom.ru/2004/zloba3649. php).


[Закрыть].

Страшным взрывом в метро ранним утром 6 февраля тема терроризма перевернула всю президентскую кампанию для любого москвича. Кровавый кошмар во втором вагоне поезда в перегоне между станциями «Павелецкая» и «Автозаводская», унесший жизни 40 человек, вверг в депрессию и растерянность большую часть жителей столицы. Упреки за происшедшее тут же обрушились на власть. Тема теракта была не просто лидирующей, она затмила все другие. На этом фоне вечные страшилки Березовского, а также призывы к диалогу с Масхадовым и бредовые в своей подлости, но от того не менее запоминающиеся заявления о том, что теракты выгодны действующей власти («Можно не сомневаться – жесткая реакция Владимира Путина на взрыв в метро прибавит ему популярности в массах», – так иезуитски писали тогда «Грани.Ру»[35]35
  Взрыв в московском метро: погибли 39 человек (www.grani.ru/events/terror/m.59383.html).


[Закрыть]), благодатно впитывались воспаленным сознанием рядового москвича.

Потом пропал Иван Рыбкин. Не будем пересказывать комическую историю его возвращения, но то, что на второй день после пропажи сайты Березовского развернули буквально истерическую кампанию, обвиняющую власти в устранении неугодного кандидата, который слишком много знал, очень показательно. «Путин никак не может допустить обличительного выступления Рыбкина в прямом эфире», – уверял читателя «Кавказ-Центр»[36]36
  Почему Путину мешает Рыбкин? (www.kavkaz.tv/ russ/article/php?id=16953).


[Закрыть]. Все это происходило параллельно со шквалом критики в адрес Кремля за теракт в Москве. Рыбкину повезло найтись 10 февраля. На его счастье ему также посчастливилось дать на следующий день интервью «Эху Москвы», в котором он продемонстрировал себя с наихудшей стороны. «Березовские» медиа пытались отыграть, уверяя, что «это какая-то удачная операция власти по нейтрализации Рыбкина»[37]37
  Исчезновение Рыбкина до сих пор окутано туманом (www.grani.ru/politics/russia/election/m.59855.html).


[Закрыть]. Безуспешно, поскольку большинство журналистов смеялись над Рыбкиным, а некоторые сравнивали медиапотоки последних дней и безумно радовались, что человек выпал из публичной политики, но сохранил свою жизнь, не став жертвой провокации своего покровителя.

На следующий день, 12 февраля, Владимир Путин начал активную кампанию встречей с доверенными лицами. А в Москве с 14 февраля главным были отнюдь не заявления президента о стабильности и росте ВВП на 30% по сравнению с 1999 годом. В столице вовсю обсуждалась катастрофа в «Трансвааль-парке». Многие были уверены, что произошел теракт.

Власти это отрицали, но психологический дискомфорт москвичей нарастал все сильнее. И самое главное, что ответственным за этот дискомфорт была избрана власть, поскольку она не дала тогда образа врага. Более того, некоторыми представителями власти была начата кампания, получившая условное название «синдром таджикской девочки». Напомню, что 9 февраля в одном из петербургских дворов в переулке Бойцова была убита 9-летняя таджикская девочка Хуршеда Султанова. Это преступление получило широкое информационное освещение. В основном СМИ напирали на то, что убийство совершено националистами, а национализм для России губителен и невозможен. В Москве в интеллектуальной среде словосочетание «таджикская девочка» стало вскоре синонимом попыток властей после крупного провала или трагедии перевести внимание на малозначимый эпизод и найти без вины виноватого. Последовавшее в конце февраля убийство в Катаре Зелимхана Яндарбиева и арест российских сотрудников спецслужб также создали пространство для критики властей – со стороны патриотического лагеря за то, что не смогли вывести своих из-под удара, и за то, что другие террористы пока еще живы, а со стороны правозащитного лагеря – за недопустимость подобных акций.

Стоит отметить, что ответные действия Кремля отнюдь не были направлены на работу с московской интеллигенцией, а потому многим тогда казалось, что власть ведет президентскую кампанию неэффективно. Однако это совсем не так. Главным для штабистов была явка. Явка гарантировала победу Путина в первом туре. Усилия концентрировались не на столице, а на регионах. И уж тем более не на интеллигенции. Немаловажным рычагом влияния на массы, как это ни странно, оказался кадровый. Так, еще 22 января были проведены кадровые изменения в Администрации президента. Главным событием стало то, что Владислав Сурков, вопреки многочисленным прогнозам и тоннам компромата, не просто сохранил свое место, но стал одним из двух заместителей главы администрации наравне с Игорем Сечиным. 27-28 января происходит утечка о готовящихся решительных преобразованиях в высших эшелонах власти, однако главной мишенью по-прежнему считается Сурков (об этом сообщили «Грани.Ру», «Ньюсру.Ком», АПН, «Скандалы.Ру», «Правда.Ру» и «РБКDaily»).

24 февраля Путин принял решение об отставке правительства. Эта тема, пожалуй, выбила из рук оппозиции все козыри, которые та имела. Газеты и телевидение, интернет-СМИ писали только о том, кто станет новым премьером, а также кто займет места в новом составе правительства, которое обещали серьезно реструктурировать. Решение Путина было абсолютно неожиданным для большинства журналистов и политтехнологов. Президент уверенно подчеркнул, что не сомневается в итогах выборов: «Считаю правильным прямо сейчас, не дожидаясь окончания избирательной кампании, заявить состав высшего исполнительного органа государственной власти, который должен будет принять на себя свою часть ответственности за дальнейшее развитие нашей страны»[38]38
  Президент РФ В. Путин принял решение об отставке правительства (http://www.putin2004.ru/putin/work/403B5751).


[Закрыть]. Недвусмысленный сигнал элитам, что все в порядке, и кампания не будет провалена, несмотря на некоторую истеричность ряда СМИ. Также это был жест в сторону рядовых граждан: «Я отряхиваю с себя наследие Ельцина, теперь я свободен, голосуйте за меня, за президента надежд!» Сигнал был понят и принят. Путин получил на выборах 14 марта 71% голосов, явка составила 64,3%. По Москве ситуация была примерно такой же – 68,7% голосов отдано за Путина при явке 59,1%.

В день голосования, когда штаб Путина праздновал победу, загорелся Манеж, что стало не самой лучшей приметой начала нового правления. К сожалению, действия Бориса Березовского своей цели достигли если не на все сто, то уж точно на 90%. Московская интеллигенция, и раньше относившаяся к Путину не слишком хорошо, вступала в новый период своего существования. Его можно охарактеризовать как «искусственно созданное и взаимно поддерживаемое чувство ненависти к существующему режиму»[39]39
  Метод не новый, но действует же. А почему бы не создавать контрпропагандой такое же чувство ненависти к революциям? Сами «либералы» заложили основу этого, развенчивая революцию 1917 года. (Примеч. М. Кордонского.)


[Закрыть]. На выборы в Москве не пришло больше 40% избирателей, причем большая часть сделала это сознательно. Уровень поддержки Путина среди пришедших оказался стабильно высоким – 70%, но еще 30% так же сознательно отказали ему в доверии. То есть в столице уже к тому времени существовала питательная среда для того, чтобы можно было дальше канализировать недовольство существующим режимом в необходимом направлении. И авангардом, застрельщиками, которые не побоялись открыто продемонстрировать это чувство, оказались молодые поколения московской молодежи, так удачно подвернувшиеся под руку политикам.

Глава четвертая
Весна – лето 2004 года: время освоения новых форм молодежного протеста

Проигравшие

Владимир Путин ожидаемо выиграл выборы, которые дали ожидаемые результаты в ожидаемой политической обстановке в стране ожиданий. Путин как президент-надежда получил в свои руки мандат на новый срок. И начал его реализовывать так, как он считал нужным. А нужным он полагал построить по стойке смирно всех политических акторов, имеющих возможность принимать какие-либо решения. Думу построить было несложно. Единороссы и так контролировали всю нижнюю палату парламента, имея в ней большинство, другие партии были обязаны Кремлю всем, а потому на них можно было не обращать особого внимания. Построившиеся депутаты от обиды кусали локти. Как в оппозиционных партиях, так и в «Единой России». Двое из них в доверительной беседе ругались: «Мы заплатили такие деньги, чтобы сюда попасть, а тут никаких возможностей для того, чтобы проводить свои решения, не осталось, все идет через Администрацию президента и правительство». Таких недовольных было море.

Главным недовольным была КПРФ, потерявшая половину электората и лишившаяся в Госдуме сколько-нибудь значимого присутствия. Долгое время Зюганов разбирался с теми, кто намеревался попасть в Думу и должен был попасть в нее, но по причине провальной кампании Зюганова оказался не у дел. Потом перед Зюгановым встала проблема конфронтации с семигинским НПСР. Решение этого вопроса заняло несколько месяцев, посему активность коммунистов была лишь ритуальной – 1 мая, 9 мая, и т. д. А 3 июля прошло два съезда КПРФ. Один, семигинско-тихоновский, – на пароходе, второй, зюгановский, – в Измайловском киноконцертном зале при выключенном свете. Какой из них более легитимный, неважно, вопрос в другом – что сказал Зюганов в своем докладе, прочтенном при свете фонарика.

Зюганов провозгласил готовность участвовать в антиглобалистских акциях, а также биться за место на национал-социалистической поляне, занятой жириновскими, лимоновыми и рогозиными. Коммунистов призывают налаживать отношения с творческой интеллигенцией: имеется в виду долгосрочная программа по привлечению на свою сторону толковых журналистов, пиарщиков и аналитиков, запущенная Ильей Пономаревым еще в 2002 году. Но, естественно, ключевым вопросом для коммунистов остаются отношения с молодежью. Партия отчаянно требует омоложения, ведь на сегодня молодежь в возрасте до 30 лет составляет в партии всего 6,2%. Причем Зюганов признает, что во многих партийных ячейках молодым не дают хода, а в результате молодежь, «устремляясь в Компартию, нередко не находит в ней для себя роли и места и часто возвращается обратно на улицу». Этот фактор обуславливает и медленные темпы роста численности партийцев – за 2003 год он составил всего 19 тыс. человек[40]40
  П. Данилин: КПРФ: Остановившийся велосипед (http://www.russ.ru/culture/20040805_danilin.html).


[Закрыть]. Но эти ритуальные мантры, увы, ни к чему не привели, поскольку Зюганов, проведя прекрасный классовый анализ социальной ситуации в России, сделал из него абсурдные выводы, которые не позволят молодежи влить «свежую струю» в Компартию.

В принципе неудивительна линия, последовательно занимаемая коммунистами, – фактический отказ от сотрудничества с маргиналами и люмпенами, которые «страшатся любых перемен» и «неохотно идут на контакт с коммунистами». Не имеющей перспективы признается агитация среди чиновников, а также среди служащих. Педагоги, научные работники и медики характеризуются как «наиболее зависимые от партии власти, придавленные и подчиненные ей». Геннадий Зюганов также признает, что доверие ветеранов, пенсионеров и льготников перешло от коммунистов Владимиру Путину. Слой малого предпринимательства также признан поддерживающим «бонапартистский режим». Бороться с этими категориями населения коммунисты, слава богу, не собираются, Зюганов намерен «бороться за них». Но становится ясно, что это завуалированное указание, по аналогии с люмпенами, не выделять особых сил для агитации среди кадров, признанных бесперспективными[41]41
  П. Данилин: КПРФ: Остановившийся велосипед (http://www.russ.ru/culture/20040805_danilin.html).


[Закрыть]. Таким образом, КПРФ фактически лишилась массовой базы, где она могла бы рекрутировать молодежь, и решила остаться в позиции собаки на сене, доживающей свой век, пока доживает свой век ее электорат[42]42
  Автор упоминает об участии украинского ректората в оранжевой революции как разовом действии. О длительном, извините за выражение, воспитательном влиянии учителей школ и преподавателей вузов в книге как-то подзабыто. Да, они другого поколения. Но из них и не надо делать лидеров первичных ячеек. Сорос и Ходорковский, вон, про них не забыли и многого этим добились. Неужто автор лично отринул все полученное от учителей? Сомневаюсь. Получают иногда и от противного – иммунитет. Молодежные массы, а мы говорим о массовых движениях, так или иначе находятся под влиянием учителей. Но не всех! И философ Сорос это прекрасно почуял или вычислил, и отбирал очень грамотно! (Примеч. М. Кордонского.)


[Закрыть]. То есть доклад остался лишь красивой риторикой Зюганова, за прошедший с тех пор год не воплощенной в жизнь.

Недовольство других партий реально конвертировалось в действия в отношении молодежи. Среди «недовольных» вскоре оказался и «гиперлояльный» Дмитрий Рогозин. Сумев получить в свои руки фракцию, предав остракизму Сергея Глазьева, Дмитрий Олегович понял, что все равно сделать в Госдуме самостоятельно он ничего не сможет. Либо приходится блокироваться с «медведями», чего не поймет электорат, либо заниматься противостоянием власти, доказывая, что его «Родина» борется за интересы народа.

Что касается партий, которые в Думу не попали, то они начали потихоньку оправляться от шока. Яблочники, например, начали постепенно участвовать в региональных выборах, выступать в прессе, проводить митинги и пикеты. В конце марта, когда Госдума приняла в первом чтении проект закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», активисты «Яблока» впервые провели несанкционированный митинг вместе с членами КПРФ!

Одновременно лидеры российских партий, как прошедшие в Думу, так и оставшиеся за бортом, панически боялись поссориться с Кремлем. Необходимо было найти такую схему действий, которая бы гарантировала отсутствие проблем с Администрацией президента, но позволяла бы выступать открыто с оппозиционными идеями под собственными брендами. То есть нужен был громоотвод. Таким громоотводом стали молодежные организации при партиях.

Московское молодежное «Яблоко»

Первопроходцем было «Яблоко», что объяснимо: Григорий Явлинский находился в прострации, а Сергею Митрохину нужно было готовиться к кампании по довыборам депутата Госдумы в Москве в связи с переходом Александра Жукова из Думы в правительство на должность вице-премьера. Как ни странно, «Яблоко», имеющее древнейшие в российской политике (то есть исчисляемые сроком больше нескольких лет) традиции организации молодежного движения, оказалось к 2004 году в такой ситуации, что все пришлось создавать чуть ли не заново.

Вкратце история молодежного «Яблока» выглядит следующим образом. Первый руководитель Молодежного союза «Яблоко» Владимир Семенов был фактически изгнан из партии из-за козней его преемника Эрика Лобаха, а также из-за того, что не нашел общего языка с Григорием Явлинским. Лобах, в свою очередь, ушел из-за того, что его позвали на работу в Минтруд в комитет по молодежной политике. Но, уходя из партии на рубеже 1997-1998 годов, Лобах сделал не очень красивый, но понятный для политтехнологов поступок – он де-юре увел из «Яблока» молодежный союз партии, поскольку тот был зарегистрирован отдельно. Затем Лобах активно пользовался этим брендом, вызывая возмущение у яблочников. Его сменил умный и деятельный Андрей Шаромов, которому пришлось создавать молодежку заново. Но после ссоры Григория Явлинского и Вячеслава Игрунова Шаромов, который всегда находился в хороших отношениях с последним, ушел вслед за ним из партии. А вслед за этим распалась и молодежная организация «Яблока», державшаяся в первую очередь на харизме и активности ее руководителя.

Новому лидеру, которому доверили создавать яблочную молодую поросль, Илье Яшину, было тогда всего 19 лет, и работал он только в столице, поскольку на другие города у яблочников не было средств. Молодежное отделение в Питере было инертным, в других городах молодежное «Яблоко» не имело никаких позиций. У «Яблока» уже не было тех ресурсов, которыми располагала партия годом раньше, а потому Яшину пришлось создавать молодежную организацию в очень трудных условиях, практически не имея никакой поддержки от партии, кроме моральной.

Именно поэтому Илья Яшин пошел по пути, который в корне отличен от обычной практики создания молодежных движений при партиях. Лидер Московского молодежного «Яблока» создавал идеологическую организацию, широко используя свои личные знакомства. То есть мы видим комбинацию вариантов «своя тусовка», «идеологическая структура» и «молодежь под партию». Общее число младояблочников, которые впервые смогли себя проявить лишь летом 2004 года, по моим оценкам, составляло около 20 человек. Сейчас численность организации возросла до 100-150 человек. Финансирование организации со стороны материнской структуры было крайне незначительным – все знакомые с ситуацией в молодежном «Яблоке» журналисты говорят, что Яшин долгое время довольствовался зарплатой в 250 долларов, заместители (в том числе Ирина Воробьева) имели около 100-150 долларов, а рядовые активисты не получали ничего[43]43
  Автор заметил походя, что искренность неоплачиваемых или символически оплачиваемых активистов молодежного «Яблока» привлекла симпатии журналистов. А ведь это метод! Искренность – мощный ресурс! Не всякий это замечает. Циничные журналюги тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Обаяние искренности пробивает броню. (Примеч. М. Кордонского.)


[Закрыть]. И, пожалуй, это было хорошо: большая часть проведенных этой структурой акций показала искренность ее членов, что привлекло на сторону младояблочников симпатии многих журналистов. Внимательно изучив опыт НБП, АКМ и других организаций, которые практикуют акции прямого действия, Яшин пришел к выводу, что молодежь в партии сможет заявить о себе только таким способом, в частности, копируя действия нацболов.

От высшего руководства партии было дано добро на проведение перформансов, flash-mob, пикетов и акций. С лета 2004 года молодежное «Яблоко» начинает активную деятельность. Пожалуй, первой заметной акцией стало забрасывание краской мемориальной доски с портретом бывшего главы КГБ Юрия Андропова 27 июля 2004 года. Во время этого действа, на которое у этой организации, естественно, не было разрешения, пострадали двое активистов движения, остальных же, около 15 человек (пожалуй, тогда это и был весь состав организации), задержали и оштрафовали. Среди выдвигаемых ими лозунгов – «Долой полицейское самодержавие». Все активисты были одеты в майки с перечеркнутым портретом Путина. По словам зампреда партии Сергея Митрохина, так был проведен эксперимент «с новыми формами протеста, особенно актуальными в условиях усиления авторитарных тенденций»[44]44
  «Яблоко» от Лубянки недалеко падает // Коммерсантъ. – 2004. – 28 июля.


[Закрыть]. Все отметили схожесть новых форм со старыми нацбольскими, а также и схожесть лозунгов.

Мало кто обратил внимание на то, что Митрохин «тренирует» ребят для использования их в ходе собственной пиар-кампании на выборах по Преображенскому округу №199, которые состоялись (вернее, не состоялись из-за того, что не был преодолен двадцатипятипроцентный барьер) 5 декабря 2004 года[45]45
  Почему-то здесь автор взял слово «тренирует» в кавычки. Тренировка на второстепенных акциях – метод. Да хоть на чужих акциях, лишь бы не на мероприятиях врагов. Экологи поплясали вокруг химзавода – сплотилась компашка, которой нравится плясать. Теперь их смело можно звать плясать вокруг Кремля. Грантоеды осознавали это как метод еще с середины 90-х. (Примеч. М. Кордонского.)


[Закрыть]. А это очень важный аспект, который упускать нельзя. Ведь, по словам старого яблочника Виталия Камышева, члена бюро федерального совета партии «Яблоко» в 2000-2004 годах, «в кампанию Митрохина вбухан был едва не весь нынешний бюджет партии, в регионы ни копейки не вкладывали (проиграны практически все региональные выборы 2004 года), а ему – дали»[46]46
  В. Камышев: Явлинский начал очередную «зачистку» своей партии (http://www.kreml.org/opinions/79498035).


[Закрыть]. Мнение это тем более заслуживает внимания, что за это высказывание Виталия Камышева и ряд других представителей иркутского отделения «Яблока» выкинули из партийной организации. Таким образом, средства, на которые Митрохин мог готовить актив для агитации в округе, у «Яблока» наличествовали, и раскрутка молодежной организации происходила за этот счет. Однако валить все на Митрохина было бы некрасиво. Молодой паренек Илья Яшин оказался гениальным самопиарщиком. При помощи Сергея Казакова, пресс-секретаря московского отделения партии, Илья Яшин завел 1 июля 2004 года личный дневник в «Живом журнале», через который сообщал о готовящихся акциях, об отношениях в Московском молодежном «Яблоке», писал личные комментарии. Пресса в то время была голодна на сенсации, и это дало Яшину прекрасный шанс, которым он умело воспользовался.

Во-первых, на дворе царило лето, то есть наступал сезон, когда писать практически не о чем. Да, монетизация, да, нацболы, да, Путин, да, «Единая Россия», да, скандал в КПРФ, да, травля Филиппа Киркорова. Но все это как-то скучно и уже приелось. Писать не то, чтобы не о чем: событий много – одна Ингушетия чего стоит, да и суд в Катаре, но все же довольно большие коллективы газет переваривали топовые (главные) новости моментально. Большинство журналистов лазили по Интернету в поисках чего-нибудь интересненького, значительная часть обзванивала список из 20-30 «говорящих голов», требуя комментариев на те или иные актуальные события, меньшинство теребило свои источники. И тут появляется не НБП, набившая оскомину с вечными приковываниями наручниками к решетке, а вполне себе аккуратная и почти что интеллигентная молодежная организация при «Яблоке». Либеральная пресса к тому времени уже с нетерпением ждала чего-то подобного на «демократическом» фланге. Ведь раньше приходилось скрипя зубами писать о совершенно не близких по духу нацболах, которые взяли на вооружение такой близкий либеральной прессе лозунг «Россия без Путина». А тут вот оно: наше, родное, либеральное! Во-вторых, все тот же Интернет. Журналистам, сидящим в «Живом журнале», было очень просто добраться и до Яшина, который охотно раздавал комментарии, и до Сергея Казакова, который также не отказывал в этом благом деле, и до Сергея Митрохина, с которым писак охотно связывал все тот же Сергей Казаков.

В общем, Яшин становился мало-помалу знаменитым. И пожалуй, сейчас для московской прессы он куда более известен, чем его главные начальники, без которых в молодежном «Яблоке» не делается ни одного шага – Явлинский и Митрохин. Казалось, что на этой почве может возникнуть конфликт между «отцами» и «детьми», но Яшин очень долгое время, до мая 2005 года, сохранял абсолютную, практически безграничную лояльность Явлинскому и во всем слушался вышестоящее начальство. В итоге от действий «Яблока» остались только редкие интервью и комментарии «старших» в СМИ, а в реальности в Москве была видна только работа молодежной организации.