Текст книги "Дивизионный комиссар"

К тому же если разобраться, эти сборища устраиваются исключительно для развлечения скучающих богатеев и сбора пожертвований на предвыборную кампанию, а все действительно серьезные встречи проходит кулуарно, за закрытыми дверями. И куда больше сейчас беспокоило то, что сегодня в эти самые кулуары Алекс Бриг потащит и меня. Даже не знаю, благодарить его за это или выставить счет…

А так – все чинно, размеренно и солидно.

Привлеченные для обеспечения безопасности люди из сыскного агентства Лазаря Гота богатеям глаза старались не мозолить, но нет-нет, да и встречались мне то тут, то там. И даже несший к сцене инструменты струнного квартета малый оказался из их числа.

Вслед за подругой я с бокалом нагревшегося шампанского переходил от одной группы гостей к другой, дежурно всем улыбался и по мере сил старался поддерживать непринужденную беседу. И даже, повстречав отца Анны, не стал ссылаться на неотложные дела и спасаться бегством, хотя общение с Томасом Соркином и не доставляло мне ровным счетом никакого удовольствия.

И, надо сказать, не мне одному.

Нет, худощавый господин с аккуратной бородкой вел себя со всеми в высшей степени учтиво, всему виной было его кредо.

Он не одобрял.

Не одобрял современную молодежь и нравы высшего общества. Не одобрял политику мэра и устремления профсоюзов. Выбранное единственной дочерью занятие он тоже не одобрял, а ее общение со мной не одобрял просто категорически.

Полагаю, не одобрял он и себя; дед Анны в его возрасте уже отошел от дел и входил в городской совет, а Томас не был готов передать оперативное управление корпорацией ни одному из исполнительных директоров.

Почему? Все просто – он их не одобрял.

– Да ты сегодня просто молодец, – тихонько рассмеялась Анна, которая чувствовала себя на приеме как рыба в воде.

Я убедился, что ее отец находится на безопасном расстоянии, и вздохнул:

– Это было непросто.

Мы продолжили рука об руку фланировать по банкетному залу мэрии, перекинулись парой слов с главным редактором «Осеннего вестника» и только решили вернуться к фуршетному столу, как из толпы вынырнул Роман Волин.

– Анна, вы все же решили составить компанию отцу? – обрадовался он, заметил меня и округлил глаза. – О, комиссар! Рад вас видеть! Я чувствую себя в полной безопасности, раз сегодня именно вы присматриваете здесь за порядком!

– Начинайте уже волноваться, – обронил ему невесть откуда появившийся Алекс Бриг. Он преувеличенно галантно поцеловал Анне руку и спросил: – Я украду у вас Виктора на какое-то время?

– Разумеется! – рассмеялась та. – Уж поверь, Алекс, я скучать не буду.

– Виктор, – потянул меня Бриг, – идем, с тобой хочет познакомиться Рональд Готвальд.

– Дорогая, я ненадолго, – пообещал я Анне и поспешил вслед за Алексом. – Готвальд, надеюсь, не младший? – с улыбкой поинтересовался, нагнав его.

– За кого ты меня принимаешь? – возмутился Бриг, целеустремленно пробиравшийся через толпу к двум стоявшим наособицу представительным мужчинам средних лет. – Старший, разумеется, старший. И не только он. – Алекс подмигнул мне и повысил голос: – Господа, позвольте представить специального комиссара полиции Виктора Грая…

Я поставил нетронутый бокал с шампанским на фуршетный столик и поздоровался со своими новыми знакомыми.

– Рональд Готвальд, – отвечая на рукопожатие, радушно улыбнулся первый, постарше и помассивней.

– Денис Гриди, – сообщил о себе второй, ладонь которого оказалась непривычно сухой и горячей.

– Денис – глава имущественного департамента мэрии, – подсказал Алекс. – Большая шишка.

– Скажешь тоже! – рассмеялся чиновник. – Неприметный винтик…

– Так вот! – тычком в бок оборвал его Готвальд. – Вчера Виктор спас моего оболтуса от каторги, а то и от чего похуже!

– Прискорбное происшествие, – покачал головой Денис. – Хорошо, когда есть такие друзья. – И он позвал всех за собой: – Идемте! Мне представляется уместным продолжить общение в более приватной обстановке.

Мы покинули банкетный зал и прошли в уютный кабинет с камином, там Гриди остановился перед баром и на правах хозяина поинтересовался:

– Что будете пить?

– Виски, – первым определился с выбором Бриг.

Мы с Рональдом последовали его примеру.

– Лед, содовую?

Я разбавлять напиток не стал и со стаканом в руке опустился в удобное кресло.

Алекс устроился напротив и начал раскуривать дорогущую сигару.

– Виктор, вы курите? – уточнил Готвальд и достал золотую гильотину. – Угостить?

– Воздержусь, – покачал я головой и отпил выдержанного односолодового виски.

– Прекрасно оттеняет вкус, – срезав кончик сигары, пояснил Рональд.

– Не буду спорить, но нет. – Курить не хотелось. – Мы кого-то ждем?

– Именно, – подтвердил Готвальд-старший. – Видите ли, у нас возникло небольшое осложнение, и мы собрались его обсудить.

– Осложнение? – повторил я и многозначительно уставился на Алекса.

– Скоро выборы, – легкомысленно пожал тот плечами, – а выборы и осложнения идут рука об руку. Обычное дело.

Обычное дело? Для кого как.

И сложный букет выдержанного виски с нежными торфяными и цветочными нотками враз растерял все свое очарование.

Какое-то время мы болтали о всяких пустяках, а потом Рональд налил себе новую порцию алкоголя, зачерпнул из ведерка колотого льда и, отхлебнув, встал напротив Дениса Гриди.

– Я слышал, в Святом Кейне запускают обогатительный цех, – с непонятным выражением произнес он.

Глава имущественного департамента с невозмутимым видом закинул ногу на ногу, выпустил к потолку длинную струю дыма и подтвердил:

– Так и есть. С этого месяца каторга начинает поставки первосортной алхимически нейтральной вечности. Между прочим, это позволит исправительному учреждению впервые выйти на самоокупаемость. – И Денис самодовольно усмехнулся. – Одним из невыполненных обещаний мэра станет меньше!

– Отлично, просто замечательно. – Рональд облизнул губы и прищурился. – Но я что-то не припомню заявок на железнодорожные вагоны. Надеюсь, ты не согласовал прямые поставки сырья без перевалки на грузовой площадке городского вокзала?

– Ну, – замялся Денис. – Мы еще не подвели итоги конкурса…

– В задницу конкурс! – враз рассвирепел Готвальд-старший. – Мне надо бросить кость профсоюзу грузчиков!

– А еще загрузить собственный подвижной состав!

– Да! Потому что в противном случае придется повысить расценки на пассажирские перевозки! А знаешь, я так и сделаю! Будет тебе подарок к выборам!

– Господа, не горячитесь! Давайте поговорим о чем-нибудь приятном! – желая предотвратить конфликт, поспешно поднялся Алекс.

Денис и Рональд еще пару секунд сверлили друг друга напряженными взглядами, потом разошлись по разным углам кабинета. Разговор «о приятном» не задался. Готвальд встал у камина и молча пил виски. Гриди отрешенно смотрел в окно и курил.

Что называется – нашла коса на камень. Алхимически нейтральная вечность служила универсальным сырьем, которое на заводах перерабатывалось в металлы, стекло, резину и прочие материалы. Крупнейшим поставщиком этого полуфабриката традиционно являлся Каньон, а после строительства новой железнодорожной магистрали поставки оттуда пошли в город Ангелов напрямую, минуя Осень.

– Говорят, кто-то вломился в склеп бывшего мэра? – поинтересовался тогда у меня медиатор, явно рассчитывая вовлечь в обсуждение этой пикантной темы и остальных.

– Говорят, – односложно ответил я.

– Ерунда! – фыркнул вдруг Готвальд. – Просто старик в гробу не усидел. Он избирался на протяжении шести сроков без каких-либо проблем, а нас того и гляди обойдет этот либерал с левацкими замашками!

– Времена меняются, – нейтрально заметил Алекс.

Тут дверь кабинета распахнулась, и к нам присоединился подтянутый господин лет сорока с резким волевым лицом и черными как смоль волосами. На деле советник Гардин разменял уже седьмой десяток, но двигался с грацией человека, находящегося в самом расцвете сил. Да и крой пошитого на заказ костюма был призван не столько скрывать недостатки фигуры, сколько подчеркивать атлетичность и гармоничность телосложения.

– Приношу извинения за задержку, – объявил важный гость. – Надеюсь, вы не скучали?

– Нисколько! – немедленно вскочил из кресла Алекс Бриг.

Я последовал его примеру.

– Советник…

– Вы Виктор? – протянул тот руку. – Виктор Грай?

– Да, – подтвердил я, отвечая на рукопожатие.

– Весьма подающий надежды молодой человек, как говорят, – остро глянул на меня Гардин.

– Подающий? Да он спас моего оболтуса! – повысил голос уже успевший изрядно поднабраться Готвальд. – Всем было плевать! А он спас!

– Мне не было, Рональд, – укоризненно заметил советник, принял у Гриди бокал, среди льда в котором едва заметно поблескивало янтарем виски, и неожиданно спросил: – Виктор, вы ведь не местный уроженец? Не из Осени?

– Родился здесь, – качнул я головой, – но мне еще и года не было, когда мама перебралась в Сумерки. Это захудалый полустанок между Осенью и Каньоном. В семнадцать я решил попытать счастья в городе и вернулся.

– А отец?

– Никогда его не видел. Он пропал незадолго до моего рождения. Думаю, именно из-за этого мама и решила уехать.

– Пропал? – заинтересовался советник. – Фамилия Грай, а имя?

– Нет, Грай – это девичья фамилия мамы, отца звали Марк Наговски.

– Наговски, Наговски… – задумался Гардин. – Что-то знакомое. Возможно, когда я работал в прокуратуре… А впрочем, неважно! – махнул он рукой. – Я вот к чему веду: вы мечтали о чем-нибудь в детстве? По-настоящему, а не о порции мороженого, плитке шоколада и бесплатной шипучке?

– Мне хотелось увидеть рассвет, – признался я. – На полустанке Сумерки, как понимаете, с этим было туго…

– Счастлив тот, у кого исполнилась детская мечта! – рассмеялся советник, отпил виски и прошелся по кабинету, позванивая заполнившими бокал кусочками льда. – Видит Бог, я никогда не мечтал заниматься политикой. Я хотел стать машинистом и нестись на поезде сквозь застывшее время. Все просто и понятно. Есть точка отправления и точка прибытия. никаких обходных путей. Недостижимый идеал! – Он покачал головой и вздохнул. – В политике так не получается. Зачастую нельзя действовать в лоб, приходится выстраивать многоходовые комбинации, а чем сложнее схема, тем выше вероятность ее провала из-за какого-то неучтенного пустяка.

Внимая советнику, я краем глаза наблюдал за остальными и решил, что в первую очередь эта тирада предназначалась для ушей Готвальда и Гриди. Этакий опосредованный разнос, понятный лишь своим. Они, такое впечатление, сквозь землю провалиться готовы были.

Первым не выдержал Рональд.

– Не назвал бы профсоюзы пустяком! – после очередного глотка виски выдал он.

– Все, что от тебя требовалось, – это договориться с ними! – Гардин обернулся столь резко, что едва не расплескал содержимое стакана. – Просто согласовать очередное повышение ставок, не доводя дело до открытого конфликта!

– Они запросили слишком много!

– И что теперь? Думаешь, если Ланфорда изберут мэром, он не начнет выкручивать тебе руки? Ты так думаешь, да? Поддержка профсоюза грузчиков для нас принципиальна! И что хуже всего – им об этом прекрасно известно!

– Грузопоток снижается, а профсоюз не идет на уступки по сокращению штата! Знаете, сколько они запросили за трудоустройство тронутых? Половину от фонда оплаты труда! – начал оправдываться Рональд, но тщетно.

– Плевать! – прямо заявил советник. – Надо уметь поступиться малым ради глобального выигрыша! – Он яростно сверкнул глазами, явно не без труда заставил себя успокоиться и поморщился. – Но сейчас не об этом. Мы должны решить, как действовать дальше, – и уже мне: – Виктор, вы, как специальный комиссар, сумеете… повлиять на профсоюз грузчиков?

Алекс Бриг пробурчал нечто невразумительное, я недобро глянул на него и попытался выкрутиться:

– Советник, если уж вам не удалось с ними договориться, это ли не знак, что действовать надо как-то иначе?

– Разумеется! – обрадовался Гардин. – Любое действие рождает противодействие. Зачастую чем сильнее ты толкаешь человека в нужном направлении, тем упрямее этот осел упирается копытами. Иногда гораздо проще и эффективнее не тянуть оппонента за собой, но создать условия, при которых у него просто не останется иного пути. А еще лучше, если такие условия создаст кто-то другой, а ты останешься рыцарем на белом коне. Понимаешь, Виктор, о чем я говорю?

– Вполне.

– Надо лишь сделать руководство профсоюза немного более сговорчивым.

– Я понял.

– Сможете решить нашу маленькую проблему?

– Надо все хорошенько обдумать, – не стал раскрывать я своих карт, поскольку играй мы в покер, при таком раскладе не поставил бы на кон и десятки.

– До выборов остается не так много времени, – пробурчал Готвальд-старший.

– Мы на вас ни в коем случае не давим, – смягчил слова Рональда советник, – но положение действительно критическое. Если окажете содействие, благодарность наша не будет знать границ.

– Профсоюз грузчиков пользуется в полиции определенным влиянием… – произнес я, намеренно не став заканчивать мысль.

– Капитан не станет мешать, – прямым текстом уверил меня Гардин. – Это я, как член наблюдательного совета, возьму на себя.

Следующий вопрос был еще более щекотливым, но обойти его стороной не получалось при всем желании.

– Скорее всего, придется мотивировать нужных людей, – без всяких экивоков предупредил я советника, – а это повлечет за собой определенные издержки.

– О какой сумме идет речь? – спокойно спросил тот.

– Мы прикинем и сообщим, – встрепенулся Алекс.

Гардин кивнул:

– Хорошо.

Дальше разговор свернул на политику и шансы Ланфорда, а потому, выждав для приличия несколько минут, я взглянул на часы, допил виски и поднялся из кресла.

– Господа, – раскланялся со всеми, – рад был познакомиться…

– Сейчас вернусь, – тут же вскочил на ноги Алекс.

Он догнал меня уже в коридоре и зашагал рядом.

– Ты понимаешь, какой нам выпал шанс? – непонятно зачем спросил медиатор. – Это пропуск на самый верх!

– Ты никогда не имел дел с профсоюзами? – поморщился я. – Они хуже гангстеров! Ланфорд наверняка уже купил их с потрохами!

– Сомневаюсь. Полагаю, они просто набивают себе цену. От нас просто требуется сделать их более сговорчивыми, понимаешь?

– А если не получится?

– Решим проблему – будем на коне. Нет – ну, на нет и суда нет. К нам не от хорошей жизни обратились.

– Не мог предупредить заранее, о чем пойдет разговор? Я бы хоть оперативную информацию поднял.

– Думаешь, я знал? Гардин вчера обмолвился о проблемах с профсоюзами, но ничего конкретного не сказал, решил сначала на тебя посмотреть.

Я поморщился и зашагал дальше.

– Стряси с него деньги. Деньги и в самом деле могут понадобиться, – только предупредил Алекса, прежде чем войти в банкетный зал.

Там я подхватил с подноса официанта бокал с шампанским и отправился на поиски Анны. В голове был сплошной сумбур.

Каждый полицейский рано или поздно оказывается в ситуации, когда следует оказать услугу нужному человеку. И это нормально, такова жизнь. Вот только услуга услуге рознь. И пусть хитрый лис Гардин напрямую не произнес ничего, что могло бы впоследствии выйти ему боком, и без слов ясно, что ждут от меня чего-то куда более серьезного, нежели обычной проверки. Нет, с грузчиками требовалось сыграть грязно и жестко.

Грязно, жестко и так, чтобы следы ни в коем случае не привели к советнику. Именно поэтому не годились его проверенные люди, именно поэтому понадобилась свежая кровь.

Не нравилось мне все это. Совсем не нравилось.

Вовсе не уверен, что готов сыграть на таких условиях. В любом случае действовать напролом точно не стоит. Подкинуть наркотики или повесить нераскрытое убийство на кого-нибудь из профсоюзных бонз не так уж и сложно, но как только нарушу закон, против меня немедленно сыграют еще более жестко и грязно. Куда жестче, чем я могу себе позволить.

И раз советник решил остаться в стороне, не стоит ли последовать примеру умного человека?

Надо только хорошенько все обдумать…

Анна обнаружилась неподалеку от сцены с оркестром, компанию ей составляли отец, главный редактор «Осеннего вестника» с супругой и еще с десяток смутно знакомых персонажей.

– У Ланфорда нет ни единого шанса! – громогласно объявил кто-то в толпе. – На последнем митинге он высказался за десятичасовой рабочий день для тронутых! Почему бы тогда сразу не начать платить им, как нормальным людям? Или дать избирательные права?!

– Что вы скажете на это, господин Соркин? – хитро прищурившись, поинтересовался главный редактор «Осеннего вестника» у Томаса.

Тот глянул в ответ с неприкрытым неодобрением и сухо произнес:

– У меня высокотехнологичное производство. Я не использую труд тронутых…

Я незаметно потянул Анну за собой и прошептал ей на ухо:

– Сейчас за нами приедет машина. Попросить подождать?

– Нет, пойдем. – Девушка передала мне пустой бокал и хихикнула. – Пользуешься служебным положением?

– Должна же быть от наставничества хоть какая-то польза, – улыбнулся я. – Крамер меня в свое время изрядно погонял.

– Брр, – передернула плечами Анна при упоминании инспектора, – не напоминай лучше о нем.

Мы зашагали к выходу и по пути наткнулись на окруженного восторженными дамами Романа Волина.

– Завидный жених, – со смешком шепнула мне подруга, – молод, красив, чертовски богат и со страшной семейной тайной в придачу. От невест отбоя нет.

– Что за тайна?

– Все до сих пор гадают, каким образом его отец узнал, что между городом Ангелов и Каньоном есть неразведанные земли.

– Простое везение?

– Возможно, – улыбнулась Анна, – но это не объясняет того факта, что по проекту железнодорожную ветку начали прокладывать с отклонением в пять градусов. Напрямик она прошла бы мимо.

– Обычная ошибка в расчетах, – пожал я плечами. – Не поверишь, из-за чего иной раз случаются взрывы в алхимических мастерских. И ведь все как один люди опытные и с высшим образованием, а такие ошибки совершают, просто волосы дыбом встают. Какие пять градусов? О чем ты? Один магистр в прошлом году соляную кислоту с глицерином перепутал, рвануло так, что… В общем, даже в «Вечернем экспрессе» фотографии напечатать не решились.

В вестибюле я помог подруге надеть плащ и распахнул перед ней входную дверь. С высокого крыльца оглядел площадь перед мэрией и среди запрудившего ее транспорта заметил радиофицированный служебный автомобиль. Спустился вниз и, ориентируясь на длинную антенну, повел за собой девушку.

Пусть Артур и не пришел в восторг от поручения забрать нас после светского раута, но, честно говоря, его мнение волновало меня меньше всего. Если уж Крамер попросил натаскать парня, пусть привыкает к тому, что в специальном дивизионе рабочий день далек от нормированного. Даже тронутые вкалывают не более двенадцати часов, а мы круглые сутки на службе.

– Добрый вечер, – воспитанно поздоровался Левин, когда я распахнул заднюю дверцу и, придержав Анну за руку, помог ей забраться на сиденье.

– Привет! – улыбнулась в ответ девушка и ойкнула от неожиданности, стоило захрипеть рации. – Это что?

– Сто второй, ответьте! – потребовал диспетчер.

Артур растерянно оглянулся на меня, потом выдернул из крепления микрофон и произнес в него:

– Сто второй слушает.

– Сработал датчик алхимической угрозы в хранилище банка «Симеон и сыновья». Патрульным требуется поддержка специального дивизиона.

– Черт! – беззвучно выдохнул я и попросил парня: – Передай, сейчас будем.

– Это же совсем рядом! – сообразила Анна. – Возьмете меня с собой?

– Вот уж нет! Отец сможет тебя домой подбросить?

– На мой счет не волнуйся, – улыбнулась девушка, выбираясь с заднего сиденья, и попросила: – Осторожней там.

– Скоро буду. – Я поцеловал подругу, уселся рядом с Левином и спросил: – Куда ехать, знаешь?

– Да.

– Тогда трогай! И не включай сирену, ни к чему это.

Автомобиль рыкнул мощным двигателем и сорвался с места. Артур сразу направил его в переулок, дворами объехал мэрию и, под визг покрышек повернув на пустынном перекрестке, помчал нас мимо темных громад офисных центров.

– Здесь налево, – попросил я за квартал до здания банка.

– Зачем?

– Имеет смысл подъехать с черного хода. Нет?

Парень кивнул и послушно выкрутил баранку. Автомобиль повернул раз, другой и только начал вновь набирать скорость, как фары высветили шагнувшую на проезжую часть фигуру в длинном плаще.

– Что за черт? – удивился Артур, и тут преградивший нам путь человек плавным движением высвободил из-под расстегнутого дождевика барабанный карабин.

Бам! Полыхнула вспышка, автомобиль вздрогнул, и сразу размеренный гул двигателя сменился резким визгом пошедшей вразнос сущности.

Бам! На лобовом стекле во все стороны от пулевого отверстия зазмеились длинные трещины. Левин просто окаменел, я отпихнул его и со всех сил крутанул руль на себя; неповоротливую машину занесло, и, перескочив через бордюр, она вылетела на тротуар.

Бам! – прозвучало вслед уже как-то приглушенно.

Автомобиль снес стеклянную витрину бакалейной лавки, влетел внутрь и уткнулся смятой решеткой радиатора в попавшийся на пути прилавок. Охнув от сотрясшего все тело удара, я распахнул дверцу со своей стороны и выволок из салона оглушенного при столкновении Артура. Не успел еще толком оттащить его от машины, как с жутким грохотом сорвало боковые створки капота. Полыхнуло и сразу опало алхимическое пламя, повалил густой дым.

Прислонив Левина к стене, я прикрыл шляпой низ лица и с револьвером в руке выглянул на улицу.

Там – никого, лишь где-то поблизости надрывались сирены.

Вернувшись за Артуром, я помог парню выбраться на свежий воздух и только выпрямился перевести дух, как по дороге промчалось сразу три полицейских автомобиля. Один из них резко затормозил, и на тротуар выскочил инспектор Крамер.

– Что случилось?! – крикнул он.

– Нас обстреляли, движок сдох, – ответил я, провожая взглядом машины.

Те свернули к банку, остановились у ограды, и высыпавшие из них патрульные поспешно укрылись от возможного обстрела за кузовами.

– Черт с ним, с движком! – отмахнулся Петр. – Сами как?

– Я в порядке, – пробормотал сидевший на тротуаре Артур. – Сейчас, сейчас…

– Идемте! – Отряхнув шляпу, я зашагал по тротуару и обернулся к поспешившему следом инспектору. – Налетчики внутри?

– Удрали давно, поди!

– Досадно, – поморщился я. – Как думаешь, почему сигнализация сработала только в хранилище?

– Сейчас увидим.

Мы подошли к нацелившим на банк граненые стволы штуцеров патрульным, и я с удивлением присвистнул, в свете поворотного фонаря разглядев сквозное отверстие в стене банка.

– Это что еще за чертовщина? – опешил инспектор.

– Вызывайте штурмовой дивизион и криминалистов.

Штурмовой отряд был сборной солянкой, куда входили наиболее опытные патрульные, сотрудники специального дивизиона и дивизиона алхимической безопасности. С учетом вновь открывшихся обстоятельств лезть в здание, где могли укрываться налетчики, я не собирался.

– Забираешь дело? – уточнил Петр.

– Да, – кивнул я. – Сообщи дежурному, что расследование отходит специальному дивизиону.

– Банк полностью блокирован! – отрапортовал подбежавший к нам патрульный.

– Отлично, – пробормотал инспектор и забрался в ближайший автомобиль, намереваясь воспользоваться рацией.

Не став его дожидаться, я прошел за ограду и настороженно зашагал к банку. Сержант Фольг также решил не прятаться за машинами и, взяв на изготовку двуствольный штуцер, безмолвной фигурой заскользил следом.

Остановившись у темного провала в стене, я заглянул внутрь. Тишина. Тогда, ощущая спиной напряженные взгляды полицейских из оцепления, убрал револьвер в кобуру и дотронулся до осыпавшейся цементным крошевом бетонной плиты.

Однако!

– Штурмовой отряд заходит через центральный вход, – пару минут спустя оповестил меня Крамер. Инспектор встал рядом и носком потрескавшейся на изгибе кожаной туфли растер по асфальту кучку серой пыли. – Это была не бомба! – решил он.

– Не бомба, – подтвердил я, достал портсигар и закурил. – От бомбы сигнализация сработала бы сразу, а не когда они в хранилище полезли.

Дыра в стене впечатляла. Идеально круглое, словно циркулем обвели, отверстие проходило сквозь бетонные плиты, и ни отбойный молоток, ни даже направленный взрыв оставить его точно не могли.

Я провел пальцами по краю дыры, и от этого легкого прикосновения ставшая удивительно хрупкой стена сразу начала крошиться.

Это не бомба, это работа сущности.

Сотворить нечто подобное мог и опытный алхимик, но тогда остались бы следы использованных реагентов. Значит, сущность. И сущность чрезвычайно мощная.

– Как им это удалось? – пробормотал Петр Крамер.

А вот меня занимал совсем другой вопрос. Не «как», а «зачем». Зачем алхимику, сумевшему обуздать столь сильную тварь, понадобилось ломиться в банк? Подобный человек способен найти куда более легкие и куда менее опасные способы быстрого обогащения.

В том же, что случилось со стеной, ничего удивительного, по большому счету, не было. Города не только окружены Вечностью, они и возведены из нее чуть меньше чем полностью. На обогатительных фабриках безвременью придается материальная форма, а потом полученный полуфабрикат пережигают в цемент, стекло, железо и прочие строительные материалы. Все бы ничего, но всегда остается возможность внести в алхимические формулы незначительные изменения уже постфактум.

Чего стоит бетонный блок, если в нем никогда не было воды? Просто не было? Никогда?

Плохо спрессованный цемент – и не более того. Даже дыру пробивать не пришлось, часть стены просто осыпалась сама собой.

И все – добро пожаловать в банк. Никакого взрыва, ничего такого, из-за чего сработала бы сигнализация.

Вот только чтобы провернуть нечто подобное, алхимик должен был посадить на цепь действительно мощную сущность.

– Инспектор! – закричали вдруг от машин. – Они выходят!

– Ждем! – ответил Крамер, достал сигару и, надкусив ее, уставился на дыру в стене.

Пару минут спустя в темном провале замелькали отблески мощного электрического фонаря, а потом на улицу выбрался боец дивизиона алхимической безопасности в длинном прорезиненном плаще, перчатках и сапогах. Оглядевшись, он отвел в сторону раструб огнемета, закрутил вентили обоих уходивших к баллонам за спиной шлангов, отцепил жестяную банку выступавшего катализатором керосина и только тогда стянул с лица маску с запотевшими изнутри окулярами.

– В здании никого, – сообщил выбравшийся вслед за ним сержант, вооруженный обыкновенным барабанным карабином, – но вам стоит пройти в хранилище.

– Управляющий уже приехал? – спросил Крамер.

– Да. Он ждет вас на месте.

– Отлично. – Инспектор забрал у одного из подчиненных переносной фонарь и повернулся ко мне. – Не возражаешь, Виктор?

– Нисколько, – качнул я головой.

Прямо через дыру в стене мы забрались внутрь и двинулись к хранилищу. Коридоры банка освещало неяркое моргание ламп аварийного освещения, все попадавшиеся на пути двери кабинетов были закрыты. Чистота, тишина и спокойствие.

Чистота, тишина и спокойствие – но только не в операционном зале! Там всюду валялись обломки офисной мебели, пол усеивали разметанные листы писчей бумаги и осколки стекла, а уцелевшие конторки покрывал толстый слой серой пыли. Алхимические формулы защищали хранилище от сущностей, но грабителей это не остановило. Взрывом заложенной ими бомбы бронированную дверь сорвало с петель и отбросило в сторону. Там она сейчас и валялась.

Бойцы штурмового отряда расступились, инспектор Крамер поздоровался с управляющим банка и спросил:

– Все плохо, Натан?

– Могло быть и хуже. – Худощавый господин средних лет тяжело опирался на трость с серебряной рукоятью. – Украсть ничего не украли, но на ремонт придется потратиться. Да и репутационные потери…

– Ничего не украли? – удивился я и прикрыл нос платком, дабы хоть как-то смягчить кислую вонь алхимического заряда. – До приезда полиции у них было достаточно времени, чтобы вынести полбанка!

– И тем не менее это так, – заверил управляющий. – Вскрыта лишь ячейка за номером сто восемнадцать.

– Значит, за ней они и приходили, – решил инспектор Крамер. – Взломано только клиентское отделение?

– Да. Грабители не пытались проникнуть в хранилище, – подтвердил банкир, – и нет никаких признаков взлома других ячеек.

– Это что-то новенькое, – хмыкнул Петр. – У вас ведь здесь куча денег!

– Вы еще самого главного не видели, – сказал управляющий. – Прошу…

Мы прошли в следующее помещение и уставились на распростертое в дальнем углу тело.

– Не понял? – проворчал инспектор. – Они кого-то застрелили? – Но тут яркий луч электрического фонаря высветил мертвеца, и Крамер не удержался от удивленного возгласа: – Да что ж это такое?!

– Всем очистить помещение! – немедленно распорядился я. – До приезда криминалистов никому сюда не входить!

Мертвец был несвежий. Очень несвежий. Учитывая отсутствие левой руки, крошащуюся цементом одежду, пустые глазницы и туго обтянутое истлевшей кожей лицо, можно было сделать вывод, что умер грабитель примерно двадцать пять лет назад.

Откуда взялась эта цифра?

Да все оттуда – из взломанного пола одного ничем, кроме этого, не примечательного склада, построенного как раз четверть века назад.

Удивительно. Просто удивительно.

Все эти годы труп спокойно пролежал в братской могиле, а потом кому-то вдруг понадобилось содержимое его банковской ячейки? Но что же такое ценное там хранилось?

– Я так и знал! – раздался вдруг у меня за спиной восторженный возглас. – Так и знал!

Стремительной походкой Ян Навин подошел к взломанной ячейке и осветил ее распахнутую дверцу.

– Смотри, Виктор, ключ покрыт патиной!

– Что ты здесь делаешь? – нахмурился я.

– Во-первых, я сегодня дежурный по дивизиону. Во-вторых, де-факто это мое расследование, разве нет?

– С чего бы это?!

– Здесь наследила моя сущность, мой поднятый, и уверен – бомбу собрал мой алхимик. Все три эпизода необходимо объединить в одно дело. Разве тебе это не кажется очевидным?

– Ты уже второй раз за день забираешь себе расследование!

– Перестань, Виктор! – отмахнулся Ян. – Если хочешь, обратись к капитану. А теперь, будь добр, покинь мое forum delicti!

– Разбежался! – пробурчал я в ответ и попросил: – На кодовый замок посвети.

Мы внимательно изучили барабанчики с цифрами и почти сразу обнаружили на их ребристых поверхностях следы ссохшейся кожи.

– У него был ключ, он знал номер ячейки и код, вот почему он им понадобился! – уверенно заявил Навин. – Через четверть века, подумать только!

– Не могли вытянуть это знание из головы, но заставили тело сделать грязную работу? Что же за тварь вызвал к нам алхимик?

– Очень сильную тварь, – ответил Ян.

Ожившие воплощения Вечности имели определенную власть над временем, но целые сутки поддерживать жизнь в давным-давно умершем человеке – это нечто из ряда вон.