Текст книги "Зона желаний"

С этими словами Эва достала личное оружие, перевела в щадящий режим и прицелилась в одну из колонн.

– Прекрати, Эва, – сказал Жан. – Испортишь интерьер… Эва выстрелила… но выстрела не получилось. Она еще

несколько раз нажала на гашетку – результат был все тем же: никакого результата.

Уже догадавшись обо всем, но еще не веря самому себе, капитан достал свой излучатель, даже не настраивая его, не целясь, нажал на спуск. Пучковое оружие капитана тоже не сработало, как не работало оно у Полонского и Браге…

Эриксон срочно связался с дежурной командой «Геи». Крейсер, так же как и его ведомый, находился в эти дни на Земле – небольшая передышка между затяжными, из-за обычного режима полета, экспедициями, цель которых была самой прозаичной: исследование ближнего космоса.

По приказу капитана было проверено во всех режимах работы главное орудие «Геи» и орудия всех модулей. Результат в точности совпал с ожидаемым: «Гея» в одночасье стала безоружной, так же как безоружными стали в один момент все десантные капсулы. Правда, за пределами атмосферы Земли излучатели работали, и работали прекрасно, но стоило заряду влететь в атмосферу, и с ним происходила странная вещь: он мгновенно дезинтегрировался.

Это был настоящий нокаут. Эриксон долго не мог прийти в себя после таких новостей.

– Теперь все встало на свои места, – подвел черту Жан.

– «Поле» дезинтегрирует пучок… – отозвался помрачневший Полонский. – Чаминг знал об этом с самого начала…

– «Чаминг знал», – передразнил его капитан. – Я тоже должен был знать! Те две осечки на чужаке, во время первого десанта! Мне сразу показалось, что это неспроста! Почему я прошел мимо такой простой мысли? Почему?…

Эриксон расхаживал из угла в угол, лихорадочно обдумывая, что можно предпринять в сложившейся ситуации.

А ситуация в который раз перевернулась с ног на голову. Теперь получалось, что вооруженная до зубов, объединенная, многотысячная армия Чаминга шла на безоружных геян. Бойня должна была состояться, но бить будут Эриксона и его людей.

– Возьми себя в руки, Пол! – сказала Эва, и это подействовало на капитана, как холодный душ.

– Первое, что приходит в голову: остановить генератор, а «поле» истощить, начав производство тяжелых металлов – золота, свинца… Но сколько уйдет на это времени? Может быть, час, а может быть, год… У нас есть минимум четыре дня, максимум шесть. Хотя и так уже ясно: Чаминг будет здесь раньше, чем наше пучковое оружие заработает вновь. Он наверняка учел и этот вариант развития событий. Но все равно проверим.

Эриксон связался с «мозгом» «Геи» и дал задание: рассчитать, сколько времени уйдет на то, чтобы избавиться от «поля желаний».

Ответ поступил почти сразу.

– Понизить концентрацию «поля» до критического значения, – доложил Эл, – можно за считанные часы. Но остаточной концентрации хватит для того, чтобы все так же успешно дезинтегрировать пучок энергии, интегрируемый излучателем. Чтобы дезинтеграцию окончательно свести на «нет», необходимо истощить «поле» производством мелких вещей, например зубочисток. Но на это уже уйдет не меньше недели.

– Что и требовалось доказать, – скрипнул зубами Эриксон.

Как тут было не вспомнить карантинный модуль, потерянный «Геей» при выходе из гиперпространства уже здесь, в Солнечной системе. Нескольких граммов любого из препаратов массового воздействия, хранившихся на нем, хватило бы на то, чтобы усыпить, обездвижить, свести с ума… наконец, уничтожить всю армию Чаминга вместе с его лошадями.

А «скручи»! Парочка таких гранат – и от аргунов остался бы один сероватый, мягкий на ощупь порошок…

– Ничего, ничего, – успокаивал всех и себя капитан. – Иметь «поле» не так уж и плохо. «Поле» – это одежда, еда и все самое необходимое. У нас есть десантные капсулы – а это возможность для неожиданного маневра… У нас, в конце концов, «Гея» и «Прометей» – две неприступные крепости, за стенами которых мы можем укрыться в любой момент… Или даже спастись бегством… Этого вполне достаточно, чтобы разделаться с Чамингом… Так!… Первое. Бикомами для передачи секретной информации пользоваться нельзя. Нас запросто могут подслушивать. Дальше… Полонский и Жан! Завтра вы займетесь изготовлением образцов холодного оружия. Мечи, ножи, копья, панцири, щиты и прочее… Всю информацию возьмете у Эла. Поворошите в его мозгах как следует. Может, найдете оружие покруче – огнестрельное, например… Сейчас ничего другого в голову не приходит. На это вам сегодняшняя ночь! Жан! На тебе программа создания физического стереотипа хорошо подготовленного воина. Кажется, ты занимался фехтованием? Мы ознакомим с этой программой всех наших людей, которые будут стоить двоих аргунов, – вот вам и равенство сил… Эва! Ты должна мягко подготовить островитян к мысли, что рай для них кончился. Атлантея погружается в ад. Ты выступишь по общему информационному каналу от моего имени. И последнее… Жан, подготовишь завтра небольшой отряд, который вылетит навстречу аргунам. Попробуем переговорить с ними. Это все!

Полонский, Жан Браге и Эва Смит поднялись и направились к выходу.

– Эва! – позвал Эриксон. – Задержись на несколько минут. Они остались вдвоем. Стояли у окна и смотрели на столицу

Атлантеи, в небе над которой неистовствовал грандиозный фейерверк в честь рождения дочери Великого джада.

– Красиво, – сказала Эва. – Почти как на Алдане в День рождения Содружества…

– Хочешь домой, Эва? На Алдан? Прямо сейчас?! – неожиданно спросил Эриксон. И в голосе его было что-то такое, что сразу заставило поверить: это возможно!

– Что ты хочешь сказать, Пол? – взмолилась Эва. – Можно подумать, ты знаешь, как это сделать!

Капитан уже собрался было ответить, но в этот момент в кабинет вошла Белла.

Эриксон, забыв о разговоре, шагнул ей навстречу.

– Извини, Великий джад, – сказала Белла, подставляя щеку для поцелуя, – я думала, ты один.

– Я через несколько минут освобожусь. Ты оставила ее одну?

– Как бы я смогла?! С ней две служанки.

– Без меня не ложись.

Белла кивнула, поцеловала. Эриксона, насмешливо посмотрев при этом на Эву, и тихо вышла из кабинета.

– Не знаю, как тебя, – с нотками раздражения в голосе сказала Эва, – а меня трясет от этого слова «джад». Да еще не просто «джад», а «Великий джад»! Это из ее прошлой жизни, да? Что она еще помнит?…

– Не будь злюкой, Эва. Ты – хорошая!

– Хорошая?! – Эва прищурила глаза. – Знаешь, мне почти каждую ночь снится, как мы преследуем гоминидов. Я продираюсь сквозь кустарник, смотрю на скалу и вдруг вижу: высоко – на самом краю – стоит один из них. На руках у него Белла. Он поднимает ее над головой, я вскидываю оружие и… не стреляю! Гоминид бросает Беллу в пропасть. Белла страшно кричит – и в следующую секунду я понимаю, что кричу сама… во сне… Я желаю ей смерти, Пол. Не знаю… Если бы сейчас повторилась та же ситуация, я бы, наверное, как в своем кошмаре, не стала бы стрелять в гоминида.

– И все равно ты хорошая. Я тебе всегда буду благодарен за тот отменный выстрел. Ты спасла Беллу от верной смерти, а меня от вечной тоски.

– Я тебе не верю! – не могла успокоиться Эва. – Я знаю, ты каждую неделю бываешь на «Гее». Ты ходишь к ней – к той – настоящей Белле. Ты продолжаешь метаться между ними двумя…

Эва неожиданно замолчала. Эриксон смотрел на нее такими глазами, что у нее похолодело все внутри.

– Ты ошибаешься, – роняя слова, словно капли крови, произнес капитан. – Теперь их уже три…

– Что?! Что ты сказал? – не поняла Эва.

– Я сказал, что теперь их уже три. Среди клонов есть еще одна Белла Эриксон…

ГЛАВА 19

От досады Михаил чуть было не выругался. Из-за простыни, которой Красавчик был накрыт до самого подбородка, нельзя было понять: есть у него на руке перстень или нет.

Седой человек приложил палец к губам и молча показал на два свободных кресла. Они сели.

Светлана стояла в изголовье Красавчика и делала пассы руками. Михаил стал с интересом разглядывать ее. Хрупкая, но стройная фигурка, приятное личико… Вот только глаза. Это не женский взгляд. Но почему?… Хранитель попытался представить, как Светлана убивала администратора Безобразова. Сергей сказал, что его нашли с переломанными шейными позвонками. Вряд ли она сломала их ребром ладони – не те у нее ладошки. Тогда как?… Очень просто – ногами! Девушка Света вошла к Безобразову по какому-нибудь пустяковому поводу, тот шагнул ей навстречу – прыжок! – она зажимает голову администратора ногами, увлекает его вниз – хруст сломанных позвонков!… Так оно и было. Просто чудовище, а не женщина!

– Его память блокирована, – вдруг сказала Светлана. – Кто-то частично провел разблокировку. У бедняги должно быть было раздвоение личности и ужасные головные боли. Я попытаюсь сделать что-нибудь. Но гарантий мало.

Светлана отошла от Красавчика, встала лицом к стене и долго собиралась с силами. Потом вернулась на прежнее место и стала работать. Это была настоящая работа. Лицо ее побледнело, на лбу выступала испарина, а кончики пальцев дрожали…

– Нет, – наконец сказала она и пошатнулась. Тут же кто-то вскочил, усадил ее в кресло. – Пусть он, – кивнула Светлана на Михаила.

Все головы повернулись в сторону Хранителя.

– Приступайте! – скомандовал седой. Михаил поднялся.

– Я должен осмотреть тело, – сказал он, взял простыню, которой был накрыт Красавчик, за край и резким движением сдернул.

Руки Красавчика были сложены на груди. На мизинце левой руки перстень – черный треугольный камень в серебряной оправе. Все складывалось как нельзя лучше.

Михаил для вида растер ладони, сделал несколько небрежных пассов над головой Красавчика и… вдруг отдернул руки.

– В чем дело? – заинтересованно спросил седой.

– Я… Я увидел… женщину на костре… – сказал Михаил.

– Продолжайте! – приказал седой. – И если можно, рассказывайте то, что видите.

* * *

Костер вокруг помоста и позорного столба, к которому была привязана молодая, обнаженная по пояс женщина, разгорался. Огонь лизнул уже ее ноги.

– Спаси меня! – кричала несчастная, пытаясь из последних сил освободиться от веревок, глубоко врезавшихся в тело.

Несколько монахов в черных одеждах стояли чуть поодаль. Лица их были скрыты под капюшонами. В руках у каждого – небольшой деревянный крест.

Еще дальше стояли арбалетчики, направив заряженные арбалеты в сторону толпы крестьян из окрестных поселений, делавших попытки подойти ближе к месту казни. Крестьяне вяло переругивались с солдатами и переговаривались между собой.

– Сам колдун, а туда же – костры жжет. Сказать про его дела святому отцу.

– Да барон и святой отец как два яйца из-под одной курицы. Глазом моргнуть не успеешь – сам на костре окажешься.

Крестьянин – бородач в зеленом, прожженном во множестве местах кафтане – замолчал и хмуро посмотрел на пилигрима, одетого в просторный, выцветший от времени плащ и с посохом в руке, стоявшего рядом и прислушивавшегося к разговору.

– Что, собака, ищешь дичь для хозяина?

Пилигрим не стал выяснять отношений, а спокойно отошел в сторону. И только после этого бородач продолжил:

– Взять и пустить самому барону красного петуха в его замок, пусть попляшет вместе со своей московиткой!

– Дело… Дело… Тише… Потом договорим…

Толпа подалась вперед. Особенно усердствовали два пилигрима. Один из них, примеченный крестьянами – его посох напоминал скорее хорошую дубину, – хотел прорваться сквозь оцепление, но в грудь ему уперлась алебарда.

– Из тебя получится аппетитный жареный окорок, – сказал солдат. – Смелее! Ну, шагай!

Пилигрим хмыкнул и отступил. Он шепнул что-то на ухо своему товарищу, развернулся и скрылся в толпе.

На стенах замка, высившегося в отдалении, тоже были люди: женская фигура в белом и вокруг нее черные силуэты…

– Спаси меня, Гишар! – задыхаясь от дыма и обезумев от предчувствия боли, кричала женщина.

Палач бросил взгляд на человека лет тридцати пяти, с оспинкой на скуле, одетого в черное, который сидел в красном бархатном кресле. Человек отрицательно покачал головой. Для палача это означало: женщина должна сгореть заживо. Дарить ей легкую смерть нельзя.

– Я не Гишар, – вполголоса, так, чтобы его никто не слышал, проговорил мужчина в кресле. – Я…

– А-а-а-а! – закричала женщина. – Будь ты проклят! Его зовут маркиз Маже!

От напряжения, страха и отчаяния женщина потеряла сознание.

– Остановитесь, барон! – крикнул один из монахов. – Вы узнали все, что хотели!

– Я не против, святой отец. Хотите – таскайте воду сами. – Гишар небрежно кивнул на ключ, бивший неподалеку из-под земли.

В этот момент небо, затянутое низкими облаками, разрезала молния. Хлынул дождь – сразу, и такой силы, что через минуту костер погас. А еще через минуту дождь внезапно прекратился.

Барон встал и внимательно посмотрел на толпу, все так же сдерживаемую солдатами.

– Не нравится мне это совпадение, – сказал он вслух.

Женщина слабо застонала. Монах – тот, что кричал, – откинул капюшон, из-под которого показалось старое, измученное лицо.

– Спасена Господом, барон Гишар! – сказал он.

Барон пожал плечами:

– Что толку, святой отец! Она была бы уже на небесах. А так ей придется долго и мучительно умирать в подвалах моего замка в компании с огромными крысами, которые уже знают, что такое человечинка.

– Дьявол, – процедил сквозь зубы монах. – Будь ты проклят!

– Чем вы лучше меня, святой отец? Не вы ли чуть было не убили меня несколько лет назад? И за что? За какой-то перстенечек. Даже не за золотой. С камнем вовсе не драгоценным. Тогда вы хотели того же, чего я хочу до сих пор… Вы хотели владеть миром…

Барон посмотрел на разбредавшуюся в разные стороны толпу, на облака, в разрывах которых показалось голубое небо.

– Немедленно отправляйтесь к Ариньи, святой отец, – сказал он, – Пусть собирает всех своих людей. Завтра утром я жду его у стен замка Маже. Я не могу тратить время на дополнительных клонов. Сдается мне, кто-то сильно интересуется нашими планами.

– Я бы не советовал вам связываться с Ариньи, барон. Это настоящий сын греха…

– Вот сейчас ты действительно похож на святого отца… Я не нуждаюсь в твоих советах. Отправляйся! Этих возьмешь с собой. – Барон кивнул на монахов, продолжавших стоять все в тех же позах. – Они обеспечат твою безопасность. Может быть, кому-то из Хранителей надоело носить фальшивку и он тоже ищет настоящий перстень. Конкурентов мне только не хватало… – В башню! – обращаясь к солдатам, крикнул барон и показал на женщину.

Двое дюжих молодцев, звеня железом, направились к столбу, развязали несчастную, закинули ее на холку одной из лошадей покрепче и поскакали в замок, разбрасывая вокруг комья мокрой земли.

Барон Гишар тоже вскочил на коня и пришпорил его. Пять минут бешеной скачки – и подковы отбили дробь по подвесному мосту. Попав во внутренний дворик замка, барон спешился. С крепостной стены ему махнула рукой женщина в белом плаще. Гишар махнул в ответ и стремительно вошел в распахнутую настежь дверь. Он попал в общий зал, где проходили трапезы и военные советы. На открытом огне у одной из стен слуги жарили целую тушу кабана. Рядом издавали булькающие звуки большие кастрюли. Несколько собак сидели поодаль, терпеливо ожидая подачки.

Из зала барон попал в узкий, с темными нишами вместо окон коридор, тускло освещенный факелами. Коридор заканчивался винтовой лестницей, ведущей наверх. Барон поднялся на несколько ступенек, остановился и прислушался. Убедившись, что все тихо, нажал на один из камней – тот утонул в стене, и в следующую секунду беззвучно открылась потайная дверь. Барон шагнул в черный проем – дверь за ним так же беззвучно закрылась.

Из темной ниши, расположенной рядом с винтовой лестницей, вышел человек с увесистым посохом в руке. Это был пилигрим. Он достал из переметной сумы странный предмет со светящимся табло, выбрал один из режимов и заткнул оружие за пояс под широким, неопределенного цвета плащом, потом надавил на тот же камень, что и барон Гишар, и сделал шаг в темноту.

Дверь беззвучно закрылась. Абсолютный мрак окутал пилигрима. Он постоял немного без движения, принюхиваясь, вглядываясь, прислушиваясь… Когда глаза привыкли к темноте, пилигрим различил слабый свет внизу и, вытянув руку, начал медленно спускаться по крутым ступенькам.

Пилигрим оказался в большом сводчатом помещении, напоминавшем алхимическую лабораторию. Оно было освещено ровным светом непонятного происхождения. На стенах, сложенных из каменных блоков неправильной формы, висело холодное оружие всех времен и народов, начиная от копья с каменным наконечником и кончая самурайским мечом. Пол – тоже каменный – был присыпан тонким слоем земли. На многочисленных столах вперемежку стояли примитивные колбы, сепараторы, смесители, банки с какими-то порошками и жидкостями и многочисленные приборы, поблескивавшие в этом странном свете. В углу помещения стояли несколько керамических ванн странной, несимметричной звездообразной формы, наполненные мутным раствором, под которым все же угадывались контуры человеческих тел.

За одним из столов, обхватив голову руками, сидел барон.

– Занимаешься клонированием?

Барон резко поднял голову и долго смотрел на человека, стоявшего перед ним.

– Капитан! – наконец узнал он.

– Какой я капитан без корабля?!

– Столько лет! Я уже стал забывать, что ты есть на свете.

– А вот я всегда помнил о тебе… Черный Охотник.

– Смешное прозвище… Если тебе все равно, называй меня просто – барон Гишар.

Пилигрим присел на краешек стола в двух шагах от барона. Посох положил рядом.

– И давно ты барон?

– Несколько месяцев. Титул этот дался мне труднее всего. То ли на Солнце повышенная активность, то ли теряю квалификацию… То ли что-то произошло с волей землян – сопротивляются. Пока внушал всем этим болванам в округе, этим худосочным потомкам аргунов, что барон Гишар, чудесным образом вернувшийся из крестового похода, – это именно я, сам почти поверил, что говорю чистую правду. А вообще… кем я только не был: философом Зеноном Коринфским, халифом Али Беем, алхимиком Николя Булемом, придворным музыкантом Жерардом Люкотом, аббатом де Веллемоном, доктором Парацельсом, художником Джакомо Тоффано, конаном Марко ван Тилло, воеводой Светояром… и… кем я только не был! Был даже сапожником Александром Полонским…

– А говорил, что забыл обо мне.

– Дождь – твоя работа?

– Выпивайко. Он дал залп из излучателя – это и спровоцировало грозу.

– Семен? Командир мусорщиков? Помню, помню… Теперь он у тебя вторым номером? Так с ним на пару и шатаетесь по эпохам?

– Мы встретились несколько дней назад. По одному важному для Хранителей делу, – особо выделяя слово «Хранителей», сказал Полонский, но на барона это не произвело никакого впечатления.

– Я так и подумал, что кто-то из наших балуется с погодой… Не отобедаешь со мной, капитан? Твоего второго номера я, естественно, тоже приглашаю. Не бойся, травить вас не буду.

У меня отменный повар. Даже из дерьма может приготовить такое, что пальчики оближешь…

Пилигрим неопределенно пожал плечами.

– Ты неплохо сохранился, капитан.

– Да и ты, барон, тоже. Вот только этот шрам…

– Нам крупно повезло, что мы фрагиане, – перебил Гишар пилигрима. – Странным образом судьба оказалась благосклонна именно к фрагианам.

– И к тевтонианам, – добавил Полонский.

– Да-да… Будь в наших жилах любая другая кровь, эта беседа не состоялась бы. Еще витаниане цепляются за жизнь. Но, увы, они превратились в жалких стариков… А прошло-то со дня запуска Большого генератора не так уж и много… Ты узнал святого отца?

Пилигрим кивнул:

– С трудом. И невольно задал себе вопрос: почему он с тобой?

– Почему? – Гишар усмехнулся. – Скажем так: он просто понимает меня, как никто другой… Да, «поле желаний» сыграло с нами злую шутку. Мы снова смертны… И все же «поле» стоит того! Стоит! И еще тысячу раз: стоит! И я буду продолжать борьбу с Хранителями… С тобой! Большой генератор должен работать!

Теперь усмехнулся капитан:

– На благо одному тебе? Ты знаешь, что крестьяне терпеть не могут барона Гишара и считают его колдуном?

– Мало ли что думает чернь о своем господине! А это… – Гишар кивнул на стол, уставленный приборами, колбами, банками. – Так… Балуюсь… Здесь раньше была пыточная. Укромно, тихо… Идеальное место для лаборатории.

– Пытаешься концентрировать остатки «поля»? Совет запретил все работы в этом направлении! Это наказуемо!

– А что мне совет? Я не Хранитель! Да, я провожу опыты по концентрации «поля желаний»… И я был бы последним дураком, если бы сидел, как вы, сложа руки. Посмотри вокруг, что делается! Мало-мальски наблюдательные земляне все потихоньку колдуют. «Поле» само концентрируется в аномальных зонах. Стоит наткнуться на такую зону, подобрать парочку-другую вербальных кодов-заклинаний – и вот ты уже маг, чародей и все такое прочее… Но аномальную зону еще надо поискать… А я, представь себе, научился, правда на короткое время, концентрировать «поле» в любом месте вот с помощью этого невзрачного на вид порошка.

Гишар встал и потряс в воздухе банкой, в которой было вещество серого цвета, и сел на место.

– Философский камень! – догадался Полонский.

– Если хочешь… Мощности «поля» хватает на что-то одно. Как ты думаешь, какой код я произношу, посыпая порошком расплавленный свинец?

– Золото?!

– Совершенно верно. Золото! Кстати, капитан, не покажешь мне свой перстенечек? Вдруг настоящий – у тебя?

Полонский поднял левую руку. В глазах Гишара вспыхнули хищные огоньки, он начал медленно подниматься с места. Пилигрим сунул правую руку под плащ.

– Спокойно, – предупредил он, и барон действительно сразу успокоился.

– А что, капитан, оставайся у меня погостить – вместе с Выпивайко, конечно. Или ты все еще не доверяешь мне?

– Я все еще сомневаюсь, что ты – это ты… Но не сомневаюсь, что ты – Черный Охотник.

Барон усмехнулся:

– Опять? Запомни, Черного Охотника уже нет. Я снимаю черные одежды, траур окончен.

– Поздновато… Для Хранителей ты так и останешься Черным Охотником… Подожди… Неужели ты нашел ее?

Барон кивнул, и лицо его осветила улыбка.

– Через неделю моя свадьба, – сказал он. – Почему бы вам не стать на ней почетными гостями?

– Я думал, что она – твоя болезнь… А ты все-таки нашел ее… – задумчиво проговорил Полонский.

– Представь себе, среди русичей… Варварская страна. Меня там приговорили к страшной казни и чуть было не привели приговор в исполнение. Привязали к двум молодым березкам в поле, наклонив их сначала до самой земли… Просто чудом спасся. Что там костры инквизиции!

– Та девушка на костре… я ее не узнал. Кто она?

– Всего лишь моя собственность, которая имела неосторожность сказать, что видела у одного из своих любовников точно такой же перстень, как и у меня… Я еще в глаза не видел этого маркиза Маже, даже понятия не имел, что это кто-то из Хранителей… Кстати, кто?

– Жан Браге.

– Боже, командир десантников! Не могу поверить! Скромняга Жан соблазнил мою любимую наложницу! Вот, значит, с кем изменила мне эта девка!

– И за это ты решил ее…

– Ты что, капитан, – перебил барон пилигрима, – всерьез полагаешь, что я хотел сжечь несчастную живьем и таким образом отметить годовщину смерти Анни?

Полонский удивленно вскинул брови.

– Да-да, – подтвердил Гишар. – Сегодня как раз очень круглая дата. Забыли уже? А ведь это вы, Хранители, повинны в том, что она поменяла миры. Ей бы жить да жить… Бедная крошка.

– Только не пытайся меня разжалобить, барон. Всем известно, что ты Анни терпеть не мог: считал ее виновной в смерти жены… Уверен, ты был рад, когда узнал, что она погибла. И девушка на костре погибла бы, если бы не мы… Я так думаю.

– Плохо же ты обо мне думаешь.

– Тому, кто убивает Хранителей, ничего не стоит убить обыкновенного человека. А на очереди у тебя, стало быть, Жан? Интересно, какую смерть ты приготовил ему?

– Ты не должен был говорить этого! – зло сказал барон. – Да… До меня доходили слухи… Но при чем здесь я? Я охочусь за перстнем, а не за Хранителями.

– Я не решаю, виновен ты или нет. Это решит чрезвычайный совет. Наша с Семеном задача проста: доставить тебя в Тверь.

– Боже, опять Русь.

– Там будет принято решение, что с тобой делать… барон. За воротами замка нас ждет Выпивайко и держит в поводу трех лошадей. И прошу тебя, без фокусов…

Последнее слово пилигрим проговорил только одними губами. Барон сидел все в той же позе, но в руке у него совершенно непостижимым образом появилось оружие.

– Ну хватит, Александр, – холодно сказал Гишар. – Сейчас ты снимешь и передашь мне перстень. А потом… посмотрим.

Полонский медленно снял перстень, покрутил его в пальцах и бросил… Перстень взлетел высоко вверх. Барон поднял руки, чтобы поймать его. Быстрым движением пилигрим схватил посох – и оружие барона полетело в дальний угол. Следующим движением Полонский выхватил излучатель, но направить его на Гишара не успел. Барон вскинул ногу – и теперь уже оружие капитана покатилось куда-то по каменному полу.

Гишар хотел развить свой успех – броситься на пилигрима, но тот перехватил посох половчее и ударил им подскочившего противника. Барон еле успел увернуться. Он перемахнул через стол, опрокинув с десяток колб и банок с маслянистыми разноцветными растворами – раздался звон разбитого стекла, – и бросился к стене, на которой висели клинки.

Капитан бросился за ним, сбрасывая на пол новые склянки.

Гишар схватил первый попавшийся под руку меч, развернулся и успел отразить удар сверху, который нанес Полонский.

Они замерли друг против друга. Барон и безродный пилигрим. В руках Полонского был длинный узкий меч, который он успел вытащить из посоха – посох служил мечу ножнами.

– Ну что, капитан, – сказал барон, – проверим, не разучился ли ты владеть клинком? Только я тебе не аргун. Учти это!

Полонский и Гишар сняли плащи.

Они скрестили мечи со всей яростью, на которую были способны. Барон нападал, пилигрим умело защищался. Загремели опрокинутые столы, вновь зазвенело разбитое стекло. Пол мгновенно окрасился в ядовитые цвета.

Барон стал упорно теснить капитана в угол – к керамическим ваннам, туда, где висели кинжалы. Полонский понял слишком поздно, что делалось это не просто так. Гишар схватил со стены один из кинжалов и метнул. Капитан отскочил – наткнулся на ванну с «недозревшим» клоном, взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, и упал в нее, выронив меч. Барон с радостным возгласом бросился добивать жертву. Но близость победы лишила его осторожности. Нога барона попала в лужу из красного желе, Гишара подбросило и… он упал на спину, ударившись со всего маху затылком об пол.

Полонский снял со своего бедра еще не сформировавшуюся, без кожи, руку клона и вылез из ванны. Он поискал пучковое оружие свое и барона – оно улетело так далеко, что найти его удалось с трудом, – и подобрал. Потом нашел перстень, надел на палец.

Внимание капитана привлекла небольшая шкатулка, валявшаяся на полу в луже среди осколков. Он поднял ее, открыл и извлек черный продолговатый предмете закругленными ребрами и вершинами. Пилигрим покачал головой и спрятал находку в суму.

Гишар застонал, приподнялся на локтях. Полонский направил на него излучатель.

– Тебе не повезло, барон, – сказал он. – Сейчас ты поднимешься и пойдешь на три шага впереди меня. В случае чего – я стреляю. А стреляю я лучше, чем фехтую. Ну!

– Ладно, твоя взяла. Надеюсь, ты догадался спрятать где-нибудь поблизости десантную капсулу? Не скакать же до твоей Твери на лошадях.

Барон поднялся, поморщился от боли. Полонский указал ему на черный проем в стене.

– Темно… – капризно пожаловался Гишар.

– У меня кое-что на этот случай припасено.

Капитан пошарил в суме свободной рукой, достал оттуда небольшой шар и произнес кодовую фразу. Шар засиял ярким, ровным, не режущим глаза светом.

– Тот самый шарик, с которого все началось? – узнал барон.

Преодолев с десяток ступеней, барон незаметным движением нажал на выступающий из стены камень. Послышался лязг. Полонский вскрикнул – и вдруг стало темно… Капитан попал в ловушку – провалился в разверзшуюся под ним пропасть.

Спустившись чуть ниже, барон стал ощупывать ступеньки. Его старания не пропали даром. Рука наткнулась на излучатель, который выронил капитан.

– Извини, Александр, – сказал Гишар, – без фокусов я жить уже не могу…

Михаил пробормотал еще что-то… В ушах продолжал звучать голос барона, а перед глазами стояла его фигура – черная на черном фоне… Но все это очень быстро затихало и таяло, уступая место другим звукам и другой картинке: тишина и обнаженное мужское тело, лежавшее на возвышении…

– Это все? – спросил седой.

– Все. На сегодня – все…

Михаил добрался до своего кресла и с наслаждением ощутил его нежные объятия.

– Какие будут соображения? – снова заговорил седой.

– Полнейший бред. Крестовые походы, излучатели, Большие генераторы, клоны, десантные капсулы, философские камни… Если это не воспоминания о каком-нибудь фантастическом боевике или фантастическом романе, то это – заурядная шизофрения. Вопрос только… чья?

– Поддерживаю, – сказал седой. – Полнейший бред. Повисла неприятная пауза, во время которой все внимательно изучали лицо Михаила.

– Так мы ничего не добьемся, – послышался задумчивый голос– Бред… Слишком просто… Память Красавчика была блокирована – вот что главное! Кто-то не хотел, чтобы он помнил то, что с ним было… Да, все это в самом деле воспринимается как чистой воды фантастика. Но кто с уверенностью скажет, что эти события не имели места в действительности?

– Во всяком случае, к нашему делу эти воспоминания… эти исторические навороты не имеют никакого отношения. Про целительницу мы так ничего и не узнали.

– Да, дело распадается на два… – сказал седой. – Значит, слушай мою команду. Глушко, ты прослушаешь запись всего того, что нам здесь наговорил… экстрасенс. Внимательно прослушаешь. Я свяжусь с историческим архивом. Они ответят на все твои вопросы… Имена, даты… Нужно проверить… Если совпадет хоть одно имя, хоть одно событие – будем думать. Остальным быть здесь завтра в девять ноль-ноль. Все свободны. Светлана, останься еще на пару минут, и поедем…

Все вышли, обмениваясь впечатлениями. Общее мнение сложилось не в пользу существования средневекового общества «Хранителей» и всего остального: клонов… десантных капсул…

Уже был поздний вечер. Машины одна за другой покинули тихий двор неприметного дачного домика.

Михаил, Сергей и Виктор выбрались на шоссе, но направились не в город, а в противоположную сторону и, проехав несколько километров, свернули в лес. Когда дорога исчезла из виду, Михаил и Сергей вышли из машины.

– Так, – по-деловому сказал Хранитель, – нас не будет дня три… Вот что, Виктор. Из города ни ногой. Ровно через три дня встретимся в ночном клубе «Бетельгейзе», в одиннадцать… Вечера, конечно. Думаю, для тебя будет небольшая работенка.