Текст книги "Недомерки"

Недомерки
Короткая проза
Павел Снисаренко

© Павел Снисаренко, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Эту книгу можно (и нужно) читать с любого места. Рассказики (они же Недомерки), в нее собранные, условно делятся на следующие категории:

Мозаика детства и отрочества (раздел «Русалки», стр. 5—38)

Случаи лирических безумств (разделы «Сквозь ресницу», стр. 39—76, и «Что навеки погубила мобильная связь», стр. 77—109)

Полнометражные рассказы, разложенные на мужские и женские голоса (разделы «Нагота», стр. 111—174, и «Поэт на службе революции», стр. 339—406)

Драматургия (раздел «Сценки», стр. 177—266)

Суровые и страшные истории (разделы «Подтолкни», стр. 269—300, и «Как индейцы захватили Москву», стр. 301—336)

Памятные события из жизни великих писателей, а также предания, апокрифы, сказки (раздел «Ретро», стр. 409—472)

Фрагменты биографии великого детектива инспектора Мрачека (раздел «Инспектор Мрачек расследует», стр. 475—521)

Миниатюры, в которых автор пытается философствовать и подводить итоги (разделы «Фазы луны», стр. 523—558, и «Когда все уйдут», стр. 559—592)

Русалки

1. Дебют

Сегодня рубежный день. Я начинаю учиться. Встал в семь. В семь двадцать две за столом, открыл учебник. Упражнение номер один – подробно опишите вид за окном. Количество страниц полторы. Сосредоточился на окне. Вижу корявые пыльные деревья – четыре штуки. Унылые. За ними бежевая многоэтажка. Выгоревшая, безликая. Тоска берет, в сон клонит. Не сдаваться. Добыл бинокль, занялся подробным изучением заоконного пространства. Побродил по фасаду многоэтажки и нашел: на третьем этаже, в окне по центру, в большой банке, плавало. Заспиртованная женская голова. Я быстренько состряпал описание, как раз на полторы страницы. Ничего не упустил. Пушистые, как зимние ели, ресницы, пухлые полуоткрытые бескровные губы, глаза чуть навыкате. Не забыл упомянуть ежик волос – почему-то розовых. Перечитал – слог и стиль на высоте. Поверил в себя, отправился завтракать. Сегодня еще нужно будет выполнить упражнения номер два и три.

2. Сыновья

Одна молодая мать самых передовых взглядов решила кардинально поменять отношение к детскому воспитанию. Трое у нее – Федор, Фрол и Игнат. Мал мала меньше. – Не я их буду воспитывать, а они меня, – чеканит мать, – В детях заключена вековая мудрость природы. Вручила каждому по сто рублей, и разрешила делать, что хочешь. Дети радостно попрыгали и разбежались.

Федор в арыке утонул, Фрол пропал. Игната, который успел покантоваться в лесу и на стройке, усыновил начальник пожарной дружины. Игнат вырос, стал пожарником и погиб в процессе тушений. Выходит, до сих пор нет однозначных ответов на корневые вопросы педагогики.

3. Русалки

Подгулявший банкир сбил машиной девушку в реку. Его машина тоже в воду упала, но банкир выплыл и от суда отмазался. В полиции убийство как несчастный случай провели. Все бы ничего, только дочь банкира (4 года) постоянно русалок рисует. Они плывут такие с распущенными зелеными волосами, кругом вода синяя. Отец эти рисунки видит регулярно, и гасит в себе воспоминания о том, как он, спасаясь, гребет наверх, а покойницу налево течением уносит.

4. Площадь

Слева полуразрушенное здание городской администрации, как и положено, тяжелое и безвкусное, с уродливыми колоннами, справа заросли, за ними мрак. Кругом устраиваются спать. Без малейшего стыда раскатывают на газонах одеяла и спальники. На главной площади. Видимость во все стороны – как на ладони. Никого не бодает, что я, к примеру, стыдлив. И это нормально. Ненормально как раз их поведение. Рядом сорокалетний жирдяй, сопя, джинсы стягивает. Красный, шея напряглась. Как бы его удар не хватил. Спиной ко мне две дамы, что называется «в возрасте», почесывая голые спины и зевая, общаются. А на самих кожа висит, складки пересчитать можно. Лично мне после таких подсчетов не уснуть.

Пока наши матери судачили об уменьшении порций воды и куда назавтра занимать очередь, я познакомился с блондинкой примерно моего возраста. Во всяком случае, роста мы одинакового, а спрашивать даму про год рождения неприлично. Обсудили самое насущное – проблему стен. Блондинка горячо меня поддержала, стены необходимы. Перегородки хотя бы. Иначе окончательно уподобимся животным. И так рукой подать до скотского состояния. Я с благодарностью пожал ее потную ладошку: приятно среди хаоса встретить единомышленницу. Дальнейшее, как водится, испортили родичи – синхронно оголив, усадили нас лицом к лицу на горшки. От позора я едва не плакал. Мужественная блондинка мило улыбалась.

5. Имя

У Григория две няни. Строгая домашняя и нестрогая гулящая. Строгая домашняя волком сидит дома. С нестрогой гулящей Григорий каждый день гуляет в парке. На прогулке Григорий знакомится с девочкой Анной. Ничего особенного в этой Анне нет. Только имя из двух слогов. Ан и На. С какой стороны ни читай – одно и то же. Няня Григория мило общается с няней Анны. Хотя потом, по дороге домой, заявляет Григорию: – С этой жеманной дурой, няней Анны, не о чем было разговаривать.

Дома Григорий со строгой домашней няней и младшим братом учит уроки. Григорию хочется произнести вслух Ан и На. Нет повода. Повод появляется, когда братья репетируют домашний спектакль в честь скорого дня рождения мамы. Григорий предлагает назвать главную героиню спектакля Анной. Брат против – их маму зовут А-на-ста-си-я. Ссора. В наказание строгая няня заставляет братьев спрягать испанские глаголы.

За ужином Григорий просит у папы купить ему щенка женского пола. Которого он назовет Анной. Отец считает идею глупой.

Перед сном Григорий несколько раз шепотом, под подушкой, произносит Ан и На. Младший брат жалуется строгой няне, Григорий получает новую порцию испанских глаголов.

Наутро Григорий с гулящей няней отправляются в парк. За ночь желание говорить Ан и На только усилилось. От волнения перед встречей сводит живот. Григорий видит Анну. – Ан и На! На и Ан! – на законном основании трубит он на весь парк. Девочка оборачивается. Это не Ан и На. Она и ее жеманная дура няня больше не будут тут гулять. Они переехали. Пока гулящая няня дразнит лебедей, Григорий залезает в обледенелый куст и горячо там рыдает. Затем они идут домой. Няне кажется, Григорий слишком бледный. Она боится его такого сдавать строгой домашней няне. Решает припудрить. Пока няня пудрит, Григорий думает, у него осталось хотя бы имя. Круглое и прочное. С какой стороны ни читай, получается одно и то же. Анна.

6. Толкотня

В детском саду, в младшей группе, Филипп толкнул Еву. Ева ткнула Федю. Тот пихнул Матильду. Матильда вертит головой – где Толик? Куда подевался? Как всегда, во дворе за кустом! Матильда туда – нет Толика! Значит, в норе под землей! Матильда в нору – нет Толика! Матильда пулей к воспитательнице. Воспитательница признается, Толика только что забрала и повела домой мама. Матильда седлает детский велосипед и пускается в погоню. Толик и его мама идут, только далеко-далеко впереди.

Матильда мчится через дорогу, наискосок через парк, потом ждет у светофора (она соблюдает правила) и нагоняет Толика и его маму в самый последний момент у их подъезда. – Ну, ты даешь, Толик! – кричит счастливая Матильда, – Ушел и не сказал мне до свидания! Добрый вечер, – вежливо кивает она маме Толика. – Вечер добрый, – отвечает воспитанная мама. – Ты меня не толкнешь! – прячется за мать трусливый Толик. – Не собиралась даже! – чуть не плачет Матильда. Толик и его мама уходят. Матильда слезает с велосипеда и очень сильно толкает – двор, припаркованные машины, песочница, деревья, все дома, улицы и проспекты с прохожими, парком, светофорами, весь Пролетарский район собираются в гармошку, патом распрямляются, как были. А Матильда садится на велосипед и катит обратно в садик.

7. Великая депрессия

1969-й год, штат Аризона. Шестилетний Дик у окна. Его щетинистый отец у телевизора. Соседская девочка Джина отказалась играть с Диком – купала кота. – Женщина – это космос, сынок, – вздыхает отец. Дик изучает соседские дома: сосед Джордж без работы, сосед Джим без работы, сосед Джон без работы. – Великая депрессия не кончилась, сын, – изрекает отец, – Продолжается. На вкус она будто полынь. Ею пропитан воздух. По телевизору показывают высадку на луну. Отважный астронавт Нил Армстронг, как во сне, шагает, преодолевая депрессивную силу лунного тяготения. Дик зажмуривается, представляет стук в дверь – на пороге Джина. Она наконец-то выкупала кота и даже высушила его феном. – Пойдем гулять, – предложит Джина. Они выйдут на улицу, возьмутся за руки. – Смотри, луна стала ниже, – скажет Джина. Само собой, ведь луне тяжело. На ней Нил Армстронг, его напарник и космический корабль.

8. Маленький

Мы с папой поймали Маленького. В специальную ловушку – в магазине купили. В первую ночь он в стенки колотился, ругался. Папа велел мне заткнуть ушки и идти спать. Наутро Маленький, когда поел с моих рук, слегка успокоился. Только все равно хулиганил – специально громко пукал и поломал в домике мебель, даже крышу умудрился на бок сдвинуть. Я посадила буяна в стакан, занялась ремонтом. Все поправила, даже новые шторки в окошки приладила. Маленький сперва бился о стакан, потом уснул. Так я его, сонного, обратно в домик вернула. Хороший набор мы с папой купили – кроме двухэтажного особняка, гараж с машиной, три улицы, лужайки, парк. Все накрыто прозрачным куполом, чтобы за жильцом следить. Еще можно много чего докупить: теннисный корт, кинотеатр, автозаправку, да хоть вокзал с поездом. Папа сказал, сначала посмотрим на характер Маленького, на привычки, потом решим, в какую сторону пространство его жизни расширять.

Я ушла в школу, возвращаюсь – под куполом дым, ужас! Маленький устроил революцию, поджог все, что можно и бегает голый со знаменем из собственных трусов. Я, конечно, огонь потушила, опять порядок навела. Но задумалась. Не повезло нам с Маленьким. Этого анархиста воспитывать и воспитывать. И не такой уж он симпатичный, как хотелось. Придет папа, отдам ему дебошира и поставим ловушку на нового.

9. Мой мальчик

Сейчас мой мальчик чуть ниже сверстников. Ничего страшного. Мы работаем над этим. Он у меня на турнике висит и другие физические упражнения. Недавно одна девочка сделала нам комплимент: ваш сын не такой как все. Это она преувеличила. Может, мой мальчик чуть начитаннее других детей (одолел уже всего Дюма, Жюль Верна и Абрама Терца), знает столицы всех бывших республик СССР (я научила по старой памяти). Но есть и минусы. В последнее время взял моду штудировать книжки по ночам, под одеялом, с фонариком. Бывает, зайду, отберу у него фонарик, только за дверь, он тут же волю в кулак и начинает пускать свет из глаз. Такие средней толщины лучи. И из рук, сквозь пальцы, тоже немного страницы подсвечивает. Но я же мать, я всегда начеку. Чуть заметила, что опять безобразничает, прикрикну как следует, он тут же прекратит и спать. Ему завтра в школу в первую смену.

10. Положительные качества вампиров (школьное сочинение)

Вампиры – это круто. Они много пользы приносят. Во-первых, сторожа хорошие. Ночью не спят, бдят. Им можно доверить склады, амбары, вообще любые здания, вплоть до Министерства Культуры. Только, наверное, нельзя доверить табун лошадей. Они их перекусают.

Во-вторых, вампиры могут быть отличными моделями и манекенами. Только их нельзя ставить в витрины – любой знает, они сгорят на солнце. Им нужно лежать в темном прохладном помещении, в гробу, и там рекламировать новые коллекции.

Бывают совестливые вампиры. Один такой пил кровь, а потом, той же ночью, ходил ее сдавать в специальные пункты первой помощи.

Еще они мужья хорошие. Днем не нервируют жен. Женщины в светлое время суток любой фигней могут заниматься, не вылезать из магазинов и салонов красоты.

В пятых, они бесстрашные. Это можно использовать в спорте и на войне. Особенно в зимних видах спорта – вампиры холода не боятся. И боли не чувствуют. Их можно сажать в новые машины и тестировать, разбивая о бетонные стены. Также в новые самолеты и танки.

Что нужно вампирам взамен? Только кровь. Наша кровь.

11. Папочка

Папочка умеет так – оторвет себе палец, потом обратно прилепит. Пальчик сразу прирастает, шевелится. Только мороженое у папы всегда маленькое. Бывало, едва купим, снимем обертки, смотрю, у меня нормальное большое мороженое, у папы уже совсем маленькое. Папа легко может его увеличить, но не хочет. Отшучивается. А вообще его возможности безграничны. Он умеет ездить на машине без бензина, на лыжах без палок, плавать без рук, спать с поднятыми ресницами. Но лучше всего у него получается успокаивать маму. Когда мама устало кричит и дергает занавески, папа уводит ее в спальню и закрывает дверь. Спустя полчасика мама выходит красивая, с распущенными волосами, потягивается и говорит: – Будем окрошку готовить.

Сегодня тоже началось – у мамы глаза красные, молчит так, на всю квартиру слышно. Но папа ушел в спальню без нее. Я к нему прибежала, в комнате темно. Стала его искать: – Почему без мамы лежишь? Рукой нащупала лицо – мокрое. – Я таю, – тихим голосом сказал папа. Я обхватила его руками и ногами, прижалась крепко-крепко, но он все равно таял и растаял совсем. – Вместо папы лужа, – ровно сказала мама, развелась и увезла меня в другой город к отчиму, который ничего не умеет.

12. Кубок

По случаю триумфа нашего чада мы устроили широкое застолье. Прибыла туча родни. Наш мальчик был в центре внимания. – Расскажи еще раз, – попросила его мать (она же моя жена), когда все сели за стол. Родня прекратила жевать. – Нам задали изучить день из жизни великого человека, – шмыгая носом, доложил школяр, – И, по возможности, повторить его. Это твой последний шанс, тормоз, сказал мне папа – справишься, станешь полноправным членом общества. Родня покатывалась со смеху. – В свое время меня и его мать это задание перепахало, – доложил я присутствующим, – Вылепило из нас граждан. И до сих пор, как путеводная звезда, ведет по жизни. Супруга, внутренне озарившись, погрузилась в воспоминания. – Сын выбрал последний день революционного вождя Че Гевары. Мало кто знает, что после убийства ему отрубили кисти рук. И что в результате? – повернулся я к герою торжества. – В результате первое место и кубок, – вытер сопли сын. – Кубок! Кубок покажи! – шелестели недоверчивые родственники со стороны жены. Сын извлек приз. Гости возликовали, воздух раскалился от поздравлений. Кубок сверкал огнем. Сынок ловко придерживал его – металлические крючки-пальчики симпатично смотрелись на золоте.

13. Мы с дедом

Мы с дедушкой редко видимся. Зато, когда встречаемся, нам весело. У дедушки работа очень интересная. С утра мы забираем чемоданчик из камеры хранения. В этот раз в чемоданчике африканская плевательная трубка и маленькие пернатые стрелы. Забираемся с дедушкой на холм. Внизу играют в гольф – английскую игру. Дедушка дует в трубку, пернатая стрела прилетает в шею высокому рыжему игроку, он ложится на траву и делает вид, будто умирает. Мы гуляем дальше. По дороге дед выбрасывает чемоданчик. Прохожий, который идет мимо, вручает ему портфель. Дед берет портфель, как будто так и надо.

Потом мы приезжаем в бассейн, я показываю, как умею плавать на спине. Дедушка хвалит, идет к маленькому джакузи, подсыпает в него волшебный порошок из пакетика, который был в портфеле. В джакузи залезает большой волосатый человек, вода становится синей, волосатый делает вид, будто корчится в судорогах. Это тоже очень смешно. Дедушка растирает меня полотенцем. Мне жарко. Даже горячо.

После кино дедушке звонят и назначают встречу в кафе-мороженое. Там нас ждет его начальница – очень красивая дама. Она поздравляет деда с выходом на пенсию, вручает ему высокую разукрашенную порцию мороженого. Я знаю, как оно называется – «пенсионное». Дедушка не хочет на пенсию, перечисляет свои отличные показатели, но потом все-таки ест мороженое. Умора – морщится так, будто там и правда пять видов яда, как он всегда шутит. За витриной кафе видно, за мной приехала мама, надо бежать. Таким я дедушку и запомнил – кушает мороженое, забавно кивая мне на прощание.

14. Слюна

Четвероклассница Патрикеева услышала от подруг, будто бывает Сила, которая все, что хочешь поможет сделать. Обладает этой Силой одна девочка. Патрикеева узнала адрес, проехала пять остановок на трамвае и оказалась во дворе этой девочки. По фамилии Осто.

Осто оказалась совсем невзрослой, даже еще не школьницей, с маленьким хмурым личиком и тонкими поджатыми губами. Она озверело качалась на скрипучих качелях. Патрикеева с ней познакомилась. Осто рассказала, ей только на следующий год в нулевой класс идти. Патрикеева попросила дать ей Силу. Девочка предупредила, Сила в обмен на душу. Патрикеева задумалась, нужна ли ей душа. Осто торопила, ей нужно было домой, готовиться в нулевой класс. Когда Патрикеева решилась, малолетка добыла из кармана школьную тетрадь, заставила под диктовку записать про обмен души на Силу и расписаться. Потом убрала тетрадку и плюнула Патрикеевой на туфлю. От слюны как раз та самая Сила появлялась.

– Запомни, – уходя, наставляла Осто, – Сила работает, пока слюна не высохла. Патрикеева бросилась к трамвайной остановке, бежит и запоздало рыдает – не ожидала, что условия сделки такими окажутся.

15. Школа

Мама всегда, когда выходим из дома, берет меня за руку. Держит везде – на улице, в парке, в магазинах. Вот и сейчас, в троллейбусе, тоже. Я в это время через окно на улицу смотрю – мальчик-школьник провожает девочку-школьницу, несет ее портфель. Они дошли до остановки, он отдал ей портфель, девочка поцеловала мальчика в щеку. Мне очень захотелось в школу. Только мама против, она сама меня дома учит. Мальчик вошел в наш троллейбус, заметил, как мы с мамой рука в руке сидим, усмехнулся. Мне его усмешка не понравилась. Пока он ушел к водителю покупать билет, я решила забрать свою руку у мамы. Мальчик пойдет с билетом обратно, посмотрит, я уже сама по себе сижу, как школьница. Просить по-хорошему отпустить руку бесполезно, я стала ее выдергивать. Мама не отпускает. Тогда я вцепилась в ее ладонь зубами. Все равно не отпускает – у меня волевая мама. Я тоже кусать продолжаю, зубов же не жалко. Посмотрим, кто кого.

16. Осадки

Я гордая и учусь в третьем классе. Генрих в пятом. Я решила не приглашать его в кино. И пригласила. Генрих не пришел – целовался с другой. Я не придала этому особого значения, вернулась из школы, принялась за уроки, тут же бросила их, недоученные, вышла прогуляться. Громыхнула зеленая молния, стал сеяться противный дождь. В моей голове Генрих бросил ту, с которой целовался, сделал мне предложение. Дождь припустил сильнее. В моей голове мы с Генрихом поженились, я забеременела и спросила у своего внутреннего голоса: – Уже пора? Я уйду и он никогда и не увидит нашего ребенка. – Рано, – не согласился внутренний голос, – Нужно сделать Генриху еще больнее. Дождь немного притих, смотрю, навстречу шлепает та самая разлучница Тамара. Зареванная. Генрих ее только что бросил. – Дождь не кончится, пока мы ему не отомстим, – говорю я, – А мы не спеша будем придумывать месть. Пускай за это время хоть весь мир затопит, города уплывут вместе с континентами. – Ладно, – хлюпает Тамара. Дождь перестал, сверкал мокрый асфальт. Разлучница, вытирая слезы, отметила, что давно уже таких огромных луж не видела. Прохожую в оранжевом пальто обрызгала машина. Мы с Тамарой подружились и пошли в кафе-мороженое.

17. Турник

Тем днем говорю Лидке: – Нет больше сил держать в себе. Люблю тебя. Лида подумала и говорит: – Ты это моему жениху Витале скажи. Прямо сейчас. Я пошел к Витале. С тяжелым сердцем. Как назло в желтых сандалиях, будь они прокляты. Скрипят. Мать обуть заставила. Чересчур эти сандалии детские. Не для серьезного разговора. Иду, оглядываюсь, за мной беспризорная собака увязалась. Огромная, будто теленок. Косматая. Я побежал со скрипом, она за мной. Я в лужу попал, в самую грязь. Сандалий левый в ней увяз. Я выбрался и с босой ногой во двор поскакал.

Во дворе Виталя на турнике подтягивается, пацаны считают. – Поговорить надо, – Витале говорю. Виталя свистнул, пацаны исчезли. – Говори. Я труханул, хотел соврать, вместо этого говорю: – Я Лидку люблю. – Чего?! – Лидку говорю… – Понял! Не ори, – отвернулся Виталя, – Подтягиваться будем. Кто больше, тому Лидка достанется, – подпрыгнул и стал подтягиваться. Я тоже подпрыгнул и подтягиваюсь. Подтягиваюсь и подтягиваюсь. Живот окаменел. Не чувствую ничего, кроме кончиков пальцев на руках. Не считал, сколько раз подтянулся. Мышцы вот-вот лопнут. Сейчас упаду и умру. Упал. Лежу. Дыхание тяжелое над ухом. Глаза открываю – надо мной та самая бездомная псина, в пасти желтый сандалий, корка грязи на нем. Солнце за пятиэтажку село, Виталя пропал. Интересно, Лидка моя теперь или как?