Текст книги "Недомерки"

10. Синхронность

Офелия родилась на улице Одинцова, дом двенадцать, первый подъезд, квартира тридцать три. Антон полгода назад переехал в ее дом, в ее подъезд, только в квартиру тридцать восемь. На работу обоим к девяти. Офелия выходит в восемь, Антон приблизительно в восемь двадцать пять. В будни, когда он завтракает, слышит звук закрывающейся двери – это выходит Офелия. Слышимость в доме прекрасная.

Офелия трудоустроена на улице Маякова, дом девяносто, восьмой этаж. Антон (так совпало) в том же здании, но на четвертом этаже. Однажды в лифте он обратил внимание на Офелию. На ее бледные щеки и обкусанные губы. Больше лифт не сводил их вместе: Офелия уходит с работы в шесть (либо в десять-пятнадцать минут седьмого). Антон, как правило, в районе семи.

У Офелии есть парень, младше ее на одиннадцать лет, недавно сделал ей предложение. У Антона в наличии любовница. Она его начальница.

Январь. Офелия болеет, отправляется в аптеку – замотанная шарфом, с шапкой на глазах. Антон ждет автобуса (его машина в ремонте). Офелия прячет лицо в шарф – стыдится красного носа и слезящихся глаз. Проходя мимо остановки, не смотрит на Антона. Пока он пытается вспомнить, где ее видел, Офелия скрывается в аптеке.

Март. Они делают это в один день – Офелия уходит от своего парня, Антон расстается с любовницей. После работы оба, не сговариваясь, принимают решение напиться, и направляются в магазин рядом с домом. Офелия покупает ликер, Антон коньяк. Они не видят друг друга через стеллаж, только слышат звон бутылок. Затем едва не сталкиваются на кассе, но в последний момент Офелия отправляется за мандаринами.

Дома (на пятом этаже) Антон врубает на полную мощность стереосистему, пьет, слоняясь с бокалом из комнаты в комнату. Дегустирующую ликер Офелию (на третьем этаже) раздражает шум сверху, но не в ее правилах выяснять отношения. Звонок в дверь, Офелия открывает – у соседки Эллы (с шестого этажа) сбежал кот. Они рыщут по лестницам, в результате кот обнаружен в квартире Эллы. Девушки курят и пьют ликер на ее балконе, ругая музыку с пятого этажа. Элла уходит к Антону на разборки. Офелия, благодаря ликеру, засыпает на ее кровати, прижимая к сердцу громко урчащего кота.

Пригревшись на груди Офелии, кот просыпается в ранних сумерках – в квартире материализуется Антон (Элла подружилась с ним и послала к себе домой за алкоголем). Гость любуется спящей Офелией, которая кажется ему всех прекрасней, затем ложится рядом и чистосердечно засыпает. Кот выбирается из объятий девушки, идет в прихожую, входная дверь приоткрыта! Нужно пользоваться моментом – счастливый зверь скачет вниз по этажам. Чудо! – подъездная дверь тоже распахнута, а во дворе притаилась весна.

11. Технологии

Любомир улетел в командировку. Кажется, раздолье – заводи внебрачные отношения! Ничего подобного, все время нужно быть начеку. И жена и любовница требуют регулярного общения. Обе любят ушами. Жена в телефоне, любовница в компьютере. Бывает, устанешь после работы, все равно приходится каждую выслушать. Тут еще одноклассница – первая любовь – в скайпе добавилась, тоже жаждет внимания. Иногда Любомиру кажется, интернет у него в мозгу мерцает, лица троих ненаглядных существ в одно сливаются. Пока отписываешься, отзваниваешься, скайпишься, либо сквозь сон занимаешься виртуальным сексом.

Как-то после трудового дня наш герой пьет с программистом, который в авангарде компьютерных разработок. Любомир про своих пассий поведал. Программист дарит ему флешку с программой «Женщина мечты» – пробный экземпляр, работы еще ведутся. Любомир возвращается на съемную квартиру, втыкает флешку в ноутбук. Появляется анкета с вопросами. Любомир, засыпая, вбивает в анкету свое видение идеальной женщины и отрубается. В четыре часа ночи письмо: «Заказ принят, ожидайте».

С тех пор пару недель прошло, он все еще в командировке. «Женщину мечты» не шлют. Да Любомир и забыл о ней. На работе познакомился с одной – Ларой. Однажды в постели в виде анекдота рассказал ей о флешке и анкете. И о том, насколько Лара соответствует типажу его мечты. Посмеялись.

Нужно хотя бы чуть-чуть описать эту Лару. Летучесть в прическе, в смене настроений. Стремительная она, Лара – только что хмурилась, глядишь, уже хохочет. Громко и по-детски непосредственно. Так, что прохожие завистливо оборачиваются.

Командировка кончилась. Уже дома, через день после возвращения, Любомиру приходит письмо: «Жду в кафе напротив. Лара». Он занервничал, конечно: приехала без приглашения, адрес где-то нашла. Спустился в кафе, она за столиком: – Испугался? Боишься, проблемная? Просто влюбилась. Очень. Поэтому здесь. Надоем, можешь стереть. – Чокнутая. Что значит стереть? – Я программа. Та, на которую ты анкету заполнял. «Женщина мечты», помнишь? Посмеялись, вина выпили. Лара спрашивает: – Ты меня любишь? Он мнется. Тут приходит неожиданное спасение – мобильник тренькает: жена Любомира звонит в жутком нерве, срочно требует домой. Любомир обещает Ларе в скором времени разговор продолжить и убегает.

Дома прямо-таки техногенная катастрофа – жена обнаружила флешку с «Женщиной мечты», в компьютер воткнула, он тут же накрылся. Супруга на нашего героя наступает: – Ты вирус привез! Любомир на улице «скорую» слышит, кидается к окошку – в витрине кафе вокруг столика Лары люди столпились, кто-то на полу лежит, посетители склонились над телом, из-за спин не разобрать ничего.

12. Преследователь

Началось в вагоне метро. От него жуткая энергетика шла. Убийственная. Тамара такую энергетику точно не каждый день чувствовала. Такую угрозу для себя. Он подвыпивший был. Внешне похож на одноклассника, который однажды к ней целоваться полез, заработал по морде. На следующей остановке Тамара вышла, смотрит, он тоже выходит – шатаясь, направо направился. Обрадованная Тамара к левому выходу из метро побежала.

На улице сконцентрировалась – ночь кругом, чернота, тени повсюду. Прошмыгнула к трамвайной остановке. Людей кот наплакал. Но тот, который похож на ее одноклассника, уже здесь – за столб держится, к девушкам пристает. Первый час ночи, ждать рискованно, пришлось сесть с ним в один трамвай.

Через полупустой салон видно – он у первых дверей к девушкам пристает. На третьей остановке Тамара из трамвая вышла. Он тоже. Тамара спряталась за остановку, затаилась – ужас накрыл. Сильнее, чем в метро. Они вдвоем на остановке. Хорошо, что ночь – он ее не видит. И жутко одновременно. Улица в обе стороны вымерла. Даже машин нет. Он опять за столб держится. Ему тяжело стоять. Колышется, как парус, и оглядывается, будто ее ищет.

Наконец, он побрел с остановки, раскачиваясь, бормоча себе что-то под нос. Тамара его на приличное расстояние отпустила. Только когда его спина далеко впереди замаячила, с места сдвинулась. Ей в ту же сторону было. Шла, его спину контролировала. Вдруг он остановился – добрался до развилки. Тамара тоже остановилась. Ждала. Если бы она тогда, еще в метро, программу самосохранения не разработала, именно тут, на развилке возле моста, с ней бы что-то бы жуткое произошло. К гадалке не ходи – что-то бы у самого моста или под мостом под покровом ночи случилось.

Он постоял и двинулся направо. Тамара выдохнула с облегчением. Ей налево было. Туда и побежала, под мост. Оглянулась, он направо шел, вдруг зарычал на весь район – в небо, как зверь. У нее по ногам холод прошел, шаг ускорила. Опять оглянулась. На пятно его рубашки смотрела, которое направо уплывало.

Мимо дворов торопилась. Жутких, на провалы похожих. Вдруг злость взяла. Дура! Трусло! От кого она бегает? Даже жалко того, который на одноклассника похож, стало. Он ведь пьяный в темноте. Свалится, замерзнет. Никто не поднимет, плевать всем. Не смешно, если он и правда одноклассник. Очень уж похож. Вскрикнула – нога в дыру посреди дороги угодила. Ямищи такие – дна не видно! Всю улицу перекопали! Строители же заграждения не ставят! Или их мальчишки растаскивают! Похромала дальше. Вон впереди ее дом – как будто гроб на ребро поставили.

Во дворе темнее всего. До подъезда совсем ничего осталось. Нога ноет. Остановилась резко, во мрак вглядывалась изо всех сил. Не дышала. Точно! У ее подъезда сидит кто-то! Безголовый. Или голову на грудь свесил. Не он! Он направо на развилке ушел! Он не охотник, она не заяц! Он пьяный как заяц бегать не умеет. Не он. Только не бежать! Куда побежишь? Ее подъезд рядом с ним. Ни за что она мимо него к своему подъезду не пойдет. Даже если это не он, просто какой-то бродяга отрубился. Тамара тихонько развернулась и в соседний двор похромала, к подруге. Лишь бы ступать бесшумно, лишь бы не услышал.

У подруги подъезд крайний. Свет в окне. Подруга каждую ночь голову моет, потом расчесывает, под утро ложится. Опять ногу свело – будто снизу вверх электрический ток. Скрючило, как старуху. К лавочке у подъезда приковыляла, присела. Разулась, ступню массировала. И почувствовала чье-то присутствие – обожгло прямо! Рядом затаился кто-то, к ней наклоняться стал. У нее неизвестно откуда силы взялись, босоножку ему в то место, где должно быть лицо, воткнула, и рванула в подъезд.

Через ступеньки наверх летела, звонила в дверь подруги, барабанила. Не реагирует. – Сейчас, – наконец, кричит, – открою! Голову мою! Тамара в подъездное окно выглянула – внизу не видно ничего. Мертвая тишина со стороны скамейки, где он сидит. С ее босоножкой на лице. Убила. А сама босая на одну ногу и не чувствует этого. Надо бы сходить посмотреть, как он. Вдруг тот самый, который ее, начиная с метро, преследовал. И он на самом деле ее одноклассник.

13. Электричка

Он почувствовал ее взгляд и проснулся. Она сидела напротив, в полупустой электричке. Наклонилась к нему, зашептала: – Иногда мне кажется, все люди сообщники. Как сейчас, например, в этом вагоне. Мы все смотрели, как ты спишь. В детстве я так смотрела на младшего брата, когда он засыпал. Я не выросла. Ты тоже. Обижаться у нас получается лучше всего. Мы два одиноких ребенка. Несмотря на твоих жен.

Разжала ладонь, по ней полз муравей: – Узнаешь? Пока ты спал, он выбрался у тебя из рукава. Я его верну. Протянула руку, муравей, как дрессированный, переполз на его колено. Она тихонько засмеялась. – На даче подцепил? Оставил жену на даче? Он кивнул. Не мог отвести от нее глаз.

Она улыбалась, губы густо накрашены малиновым: – Полгода не виделись. Как мы швыряемся временем! Как будто мы бессмертные. Я не бессмертная. Ты тоже. Хотя насчет тебя ни в чем нельзя быть уверенной. Лицо ее сделалось серьезным: – Я ухожу от тебя. Это не новый маневр. Я действительно уйду. Не как раньше, а навсегда. Мы никогда больше не встретимся. Осталось мало времени, мне выходить на следующей станции. Расскажу, что произошло за полгода, пока не виделись. Не перебивай, я быстро!

Первый месяц я каждую ночь представляла, как ты плачешь над моим бездыханным телом. Каждую ночь давала себе новые клятвы не звонить. Каждое утро звонила, ты видел мои звонки, и спасибо – ни разу не взял трубку. Спустя пару месяцев наступила апатия, я перестала тебя беспокоить. Обрадовалась, что избавилась от тебя. Не тут-то было! Физически ты отсутствовал, но ты все равно был рядом. То, что нас связывает, представлялось мне в виде липкой паутины. Но на тебя работало время. Через четыре месяца я все тебе простила. Всех твоих жен и любовниц. Еще через месяц я нашла себе постоянного мужчину. После стольких лет поисков и экспериментов. Кстати, с предыдущими я думала, что изменяю тебе. Только не с ним. Поэтому он занял твое место. Он самодостаточен. Прости, не успею тебе о нем рассказать. Только о главном. Я рожу ему ребенка. Сына, о котором он так мечтает. Настоящего, а не как у нас с тобой. Прости, что шантажировала тебя той выдуманной беременностью. Не буду притворяться, я знала, это разрушит твою семью. Но разве я могла предвидеть, что ты тут же женишься на следующей стервочке? И за нее прости. Я действительно немного тронулась, когда пыталась извести ее. Я была больна. Больна от любви к тебе. И ты меня любил. Правда ведь? Хотя бы немножко? Признайся. Ты ведь спас меня от тюрьмы. И от лечебницы. Ты не стал бы спасать человека, который тебе безразличен?!

Он неловко пожал плечами. Она беззвучно смеялась: – Ты в своем репертуаре. Уходишь от ответа. Посмотрела в окно: – Подъезжаем к моей станции. Расстанемся на хорошем. Электричка замедлила ход. – Это будет прощальный подарок. Мне от тебя. Протянула руку, в которой мелькнуло блестящее. Его щеку обожгло, по телу разлилась отвратительная слабость. Ловко, как фокусник, она двумя пальцами держала его отрезанное ухо. Тут же вспорхнула с места, уходила.

Как космонавт, не чувствуя ног, не чувствуя тела, он побежал за ней. Держась за висок. Горячая кровь струилась по руке, заливалась в рукав рубашки. Только бы не потерять сознание! Только бы не закрылась дверь! Двери с шипением захлопнулись перед его носом. Она, улыбаясь, стояла на перроне, махала ему свободной рукой. Электричка поехала. Он видел эту женщину в первый и последний раз в жизни.

14. Маршрут

Роберт и Юлия, сами того не ведая, часто ездят в одном троллейбусе на работу. Роберт всегда входит в переднюю дверь и обитает в голове автосредства. Юлия проскальзывает в заднюю дверь, и ездит в хвосте. Роберт злится – те, кто только вошел, вечно пробираются вперед, толкают его в спину. Юлию раздражает, что на задней площадке всегда полно народу. Но оба не изменяют своим привычкам – Роберт стоит в голове, Юлия в хвосте, отвернувшись к окну.

Роберт застенчив. Когда его знакомят с противоположным полом, замыкается и становится похожим на сейф. Может, потому, что девушка, с которой он дружил еще со школы, и на которой собирался жениться, бросила его. Поэтому Роберт до сих пор живет с родителями.

Юлия после измены мужа развелась. Когда появлялись ухажеры, быстро раскрывала их истинную эгоистическую сущность и выгоняла. Три года она одна.

Роберту двадцать восемь лет, Юлии двадцать семь.

Роберт, пока едет в троллейбусе, всегда незаметно разглядывает пассажирок, выискивая посимпатичнее. Обнаружив миловидный экземпляр, приступает к поиску недостатков. Особенно поучительно препарировать красавиц. Если при беглом осмотре все в них кажется совершенством, то при углублении в частности обязательно обнаружатся мелкие, но поучительные изъяны. Часто выдумщик Роберт обменивает пассажирок скулами, носами, лбами и прочим. Получается очень смешно. Иногда Роберта прямо-таки сотрясает невидимый миру смех, вид у него при этом самый непроницаемый.

Юлия тоже, уже полгода как, придумала себе развлечение. Через интернет, пользуясь подставными фотками, назначает мужчинам свидания. Приезжает и тайно наблюдает за ними – любителями секса по-быстрому. Называет их «свиданцы». Один свиданец отхлебывал из фляжки что-то алкогольное – как ему казалось, незаметно. Другой звонил и плаксиво жаловался – видимо, мамочке. Еще один выдергивал из носа волоски и прятал в нагрудный карман. Последний, самый жирный и самый нарядный, прождал час и разрыдался, как баба. В общем, наблюдений хоть отбавляй.

Да, такие дела. Но сегодня троллейбус Роберта и Юлии непонятно с какой стати изменил маршрут и поехал неизученными улицами. В салоне поднялся ропот, пенсионеры разволновались. Водитель по громкой связи разъяснил ситуацию – ведутся масштабные дорожные работы. Ему не поверили. В воздухе повис бунт, пришлось остановиться, пассажиры вытекли наружу. Остались только наши герои. Троллейбус двинулся дальше.

Юлия, впервые за долгое время, отвернулась от окна и исподтишка разглядывала Роберта. Который, не подавая вида, тоже на нее косился, стоя самой выгодной своей стороной – в профиль. Спустя три остановки Юлия, хотя раньше с ней такого не случалось, сочинила Роберту характер, привычки и свою жизнь с ним до самой смерти. Роберт тоже не терял времени. Ему пришла мысль познакомиться с Юлией.

Ужасаясь собственной смелости, он направился к ней по салону. Внезапно троллейбус остановился – новый маршрут кончился. Открылись двери, Роберт, беспомощно оглянувшись на Юлию, выходит. Топчется на улице. Юлия подходит к дверям, смотрит на него с верхней ступеньки. Роберту хочется подать ей руку, он не смеет. Разочарованная Юлия спускается сама, направляется в сторону метро. Проклинающий свою трусость Роберт плетется в киоск за сигаретами.

15. Роза

Валентин не успел родиться, умирать стал. Едва спасли. А мать у него несовершеннолетняя хиппушка. Кто отец ребенка неизвестно. Как она с младенцем Валентином мучилась! Он болеет и болеет. Особенно зимой. Сизый становится. Ей женщины посоветовали к ясновидящей сходить. Та на ребенка только глянула, сразу проникла в истоки недуга – у Валентина вместо сердца роза. Отсюда и болезни, особенно зимой. Ему на солнце надо.

Мама хиппушка бегом с Валентином на поезд, в Крым срочно. Ему там сразу лучше стало. Вместо сизого нормальный детский цвет приобрел. Только деньги быстро кончились, жили, как бродяжки. Одно время даже в пещере ютились. Однажды милиция их поймала. Отобрали у матери Валентина, лишили ее родительских прав. Ее в психушку, его в детдом. Правда, потом мальчика усыновили порядочные люди из города Серпухова.

Валентин вырос, выучился, стал специалистом по розам. В оранжерее работал. Розы изучал, скрещивал, смелые сорта выводил. Однажды у них новая сотрудница появилась – Марина. Заявляет Валентину: «Я знаю, у вас роза вместо сердца». Оказывается, она внучка той самой ясновидящей, которая ему диагноз поставила. Полюбили Валентин и Марина друг друга, поженились.

Дочку у них родилась. Все время болеет, как Валентин в детстве. Врачи так же до причин доискаться не могут. Валентин никого не желает слушать – уверен, у дочери тоже роза вместо сердца. По наследству передалась.

Тут ему из психушки приходит известие о смерти матери. Валентин никогда к ней не ездил – не мог простить, что она его в детдом отдать позволила. Он и на кончину родительницы отреагировал своеобразно – похитил дочь. Вместо того, чтобы в Германию на обследование везти, в Крым с ней сбежал. Марина с полицией их нашла, девочку забрала и увезла в Германию. Там и осталась. Замуж вышла.

Валентин поселился в пещере, где в детстве с матерью хиппушкой прятался. Его поймают за бродяжничество, он в «обезьяннике» посидит, и обратно в скалы. Зимой решил совершить оригинальное самоубийство – заморозить розу, которая у него вместо сердца. Уехал в Сибирь. Там и умер. Не от того, что розы в холодном климате не выживают. От рака. Дочка его в Германии лечится с переменным успехом. Бледненькая, как Снегурочка.

16. Полдень

На первый взгляд утро как утро. Дети отправились в лицей, муж на работу. Она, как обычно, лежа в ванной, слушает Марию Калласс. Только не просто так она лежит – на самом деле приводит себя в боевую готовность. Она дала себе слово. Она сможет. Слишком давно готовилась. Не хочется покидать обволакивающую воду, но придется. Ада, в пене, решительно поднимается. Решительно принимает душ. Неумолимо облачается в неброское платье, которое давно выбрала. Выбор парика занял чуть больше времени. Остановилась на каштановом – решительном и неброском. Прислуга, стоя за дверью, в щелку шпионит за ней. Ада делает вид, будто ее не замечает. Кофе и вон из дома! У нее нет пути назад.

В такси, как и ожидалось, решимость ее покинула. Из Ады будто вынули кости, осталось безвольное тесто. Она разделилась на две субстанции – Смелую Аду и Жалкую Аду. Смелая немедленно надавала Жалкой по сусалам. Жалкая даже не пыталась сопротивляться. Смелая прикрикнула: – Соберись! У тебя получится! Приехали. Смелая расплатилась, вышла, Жалкая волоклась следом.

Прошли пару шагов – такси не уезжает. Жалкая запаниковала: – Таксист следит! Ада остановилась у киоска, ощетинившегося печатной продукцией. В стекле видно, проклятый водила развалился на сиденье, никуда не торопится. – Муж подослал? – гадала Жалкая. – Не пори чушь! Как он мог догадаться?! – А если не первый день следит, и знает про прошлый раз?! – В прошлый раз ничего не получилось! Все равно в животе стало холодно. Такси укатило. Жалкая выдохнула. Но тут – кто бы мог подумать?! – заколебалась предательница Смелая.

Город вокруг тоже трусил. Недобросовестно и вяло росли деревья, дворники мели без всякого энтузиазма. Боевой настрой дал трещину, в голову полезли опасные вопросы: – А если мы прямо сейчас встретим знакомых? И они спросят, что мы здесь делаем? Смелая отмахнулась: – Маразм! Наши знакомые пешком не ходят. Тем более, не спускаются в подземные переходы. – Все равно, на случай нежданной встречи, нужно было придумать какую-нибудь легенду! – Жалкая якобы заботилась об их безопасности. – Какую легенду?! – Любую! Мы не подготовились! – Признаю, истеричка, дальше что? – Ничего, – сдулась Жалкая, – Теперь оправдание придумывать поздно. Мы обе в нервяке. – Про себя говори, – отмахнулась Смелая, вернувшаяся к своей первоначальной сущности. – Прости, я на тебя накричала. Давай посидим в кафе, настроимся, возьмем себя в руки…, – вкрадчиво стелила Жалкая. Смелая больно ущипнула гадину, не дала зареветь, скомандовала: «Под землю, кобыла!». Грубость и напор, как всегда, подействовали, они спустились в печально знакомый подземный переход.

Под землей (как и в прошлые разы) силы мгновенно их покинули. Ада прислонилась к холодной стенке. Неужели опять не сможет? Ведь есть женщины, которые вытворяют такое, что ей и не снилось. Жалкая первая заметила и ойкнула – к ним направлялся мерзкий парень. Разболтанный, будто на шарнирах, с толстыми губами, при этом похож на Микки Мауса. Парень без лишних разговоров схватил Аду за руку и, как слепую, потащил наверх. Жалкая завопила невидимым для мира криком, Смелая растерялась. Рука у Микки Мауса была липкая. Ада жертва. Ей психолог так и объяснил, обрисовывая ее психологический портрет: «У вас повадки и характер жертвы». Куда Микки Маус ее ведет?!

Наверху, на залитой солнцем улице, мерзавец доставил ее к неработающему, закрытому фанерой ларьку. Подобострастно постучал. Смелая и Жалкая внутри Ады тряслись. Рядом визжит станок по металлу – делают ключи. Кругом ходят люди. Самые страшные вещи случаются именно так – средь бела дня, на глазах у всех. Она и впрямь жертва, даже крикнуть не может. Дверь ларька приоткрылась. – Привел, – бросает Микки Маус и толкает Аду в темноту.

Чернота. Напротив кто-то дышит с едва различимым хрипом: – Что тебе нужно в моем переходе? Неделю ходишь, стенку подпираешь, – сипит то ли мужской, то ли женский голос. Ада вздрагивает – ее берут за руку. Сухие пальцы. Старик? Пальцы нащупали ее обручальное кольцо. – Чего молчишь? Ада не могла выдавить не слова. Классическая жертва. Безволие, полная аморфность. Опять рука, Ада обмерла – пальцы путешествуют по ее бедру. – Нравится? В Жалкой произошли перемены – стал зарождаться крик. Он еще не окреп, двигаясь от живота к горлу. – Сможешь закричать? – не верила Смелая, – Закричишь или нет?! Ори давай быстрей! Легкие изготовились… И Ада ослепла от брызнувшего света – кто-то убирал фанеру, закрывавшую окно. Она, закрываясь рукой, вырвалась из паучьих лап и вывалилась на улицу. Бежала через толпу, врезаясь в прохожих.

Только ближе к полудню немного пришла в себя. После того, как побывала в кафе, в парке и полсеанса в кино. Смелая увещевала Жалкую: – Случай в будке ничего не значит. – Домой! Хочу домой! – заладила Жалкая. – Домой нельзя: мы дали себе слово! – Как дали, так и заберем обратно! – Замолкни! Я не буду себя уважать, если не сделаю это именно сегодня! – И не уважай! Сорок лет не уважала, тут вдруг! – В Египет со свекровью захотела?! – Шантажистка, – мгновенно сдала позиции Жалкая: – А если немного выпить? Совсем чуть-чуть. – Нельзя, сама знаешь! Только на трезвую голову.

Как тореадор к быку, Ада дошагала до ближайшего подземного перехода. Спустилась по ступенькам: – Самое тяжелое – начать. Поэтому сразу, рывком! – командовала окрыленная Смелая. – Да знаю, отвали! В переходе обеих пронзила животворная прохлада. И никого! Ни единой души! – Ну, поехали! – ликовала Смелая. Ада выдохнула, собралась… Что такое?! Появились, держась за руки, одинаково тонконогие парень и девушка. Увидели Аду, сбросили темп. Разглядывая ее, приближались. Проклятые! Что в ней интересного? Жалкая вскрикнула: – Они нас не остановят! Давай! Ада обожглась, похолодела, умерла, возродилась, зажмурилась… и приступила.