Текст книги "Приезжий"

ГЛАВА 5

Наутро Приятель был в высказываниях весьма категоричен. На первое место в списке необходимых дел он поставил поиск Галаевой. Подчеркнув сказанное двумя чертами. Разговаривать сегодня со мной он почему-то не пожелал. В воспитательных целях, наверное. Номером вторым шла рекомендация дополнительных мер безопасности для меня. Тоже с двумя чертами. После вчерашнего это было понятно и приемлемо. А вот номер третий меня не порадовал совсем. Мой умный друг хотел, чтобы я воспользовался осведомителями и узнал цены на наркотики. Все, какие есть в Тарасове. И обратил внимание на изменение цен, если оно есть. В цифрах, желательно. Мало того, что я очень не люблю работать со стукачами – как правило, это опустившиеся, морально уродливые люди, готовые продать всех своих близких за сходную цену, так еще и не очень понимал, зачем это моему умнику? Хотел узнать, на какую сумму мне подбросили дури?

Вчера, после затянувшегося за полночь застолья, я коротко поговорил с Макаровым. Он пообещал узнать, кто дал на меня ориентировку. Вряд ли быстро, конечно, но узнает. Аслан мужик дотошный и не любит, когда кто-то зарывается.

Домашних дел не наблюдалось, поэтому нужно было съездить за спрятанными сокровищами не откладывая. К Коляновой «беретте» я и сам испытывал нежные чувства – пару раз она меня здорово выручала. А целлофанчик можно показать знакомым в одной лаборатории – узнать что там, а если повезет, и откуда к нам это привезли.

Поэтому я после получаса поисков нашел ключи от подвала и вытащил оттуда запыленные лыжи. Снега за ночь навалило сантиметров двадцать, так что буду сумасшедшим лыжником. Первым в этом сезоне. Протерев их тряпочкой и смазав лыжной мазью, попавшейся мне под руку, я экипировался в лыжный костюм и ботинки. Никто ведь не запрещает кататься на лыжах рядом с «Эльдорадо»?

Сегодня мой «москвич» почему-то не капризничал, а прилежно дотащился до стоянки на Четвертой дачной. Снег шел ровный и устойчивый, похоже, он собирался так идти до Нового года, засыпая город.

Набрав изрядное количество снега в ботинки и прокляв собственную самоуверенность, я доплелся до вершины холма. Все-таки мне не удалось стать первым безумным лыжником – уже виднелась свежая колея, но уж вторым-то я стану точно.

Лыжи поначалу шли плохо – что это за мазь мне попалась? Для торможения, что ли? На лыжи налипали просто тонны снега. Потом стало легче. Наверное, она стерлась. Минут через двадцать, чувствуя себя заправским лыжником, я добрался до места. Внизу виднелся корпус спорткомплекса, нужное дерево приметно торчало метрах в тридцати от ограды. Я не торопясь спустился по склону. В нужном месте мне надо было лишь сделать вид, что у меня что-то случилось с креплением. Быстренько разгрести снег и положить пакет в заплечный рюкзачок. Все прошло как по маслу, кроме подъема назад. На оказавшийся довольно крутым склон пришлось взбираться «лесенкой».

Уже через полчаса я сидел в простужено кашляющем «москвиче» и смотрел на часы. Мои командирские показывали начало двенадцатого. Вся вылазка заняла полтора часа. Отличное время. На рекорд не тянет, но зато осталась пара часов на сборы и звонок в лабораторию.

Дома холодало. Для коммунальщиков зима, как всегда, стала сюрпризом. В батареях жизнь еле теплилась. Пришлось добывать из-под груды газет в кладовке обогреватель. Установив это чудовище в гостиной и включив его в розетку, я обреченно вздохнул. Теперь к и так нехилой нагрузке на сеть прибавиться киловатт шестьсот. Приятеля я выключал лишь в особых обстоятельствах, обычно он работал круглые сутки. А проводка у нас настолько старая, что просто местами осыпается. Впрочем, можно выключить холодильник. Ну не люблю я холода, не люблю. Уж проще голодать.

В комнатке Приятеля было тепло, он ее грел, так сказать, своим телом. Поэтому я пришел туда выпить чаю и позвонить. В лаборатории довольно долго не брали трубку.

– Что там у вас? Спите в оглоблях! – раздраженно пробормотал я в свой сотовый. – Ау, кто-нибудь меня слышит?!

Долгие гудки наконец сменились чьим-то голосом:

– Алло, да, слушаю вас!

– Кириленко к телефону позовите, пожалуйста.

– Я уже у телефона, – саркастически сказал мой старый знакомый. По моему, такое количество сарказма в нем накопилось за то время, пока он носит свое имя. Безумные родители подошли к этому чересчур творчески, и назвали его Освальдом. Он очень неохотно представлялся.

– Здравствуй, Вадик. Как жизнь?

– А, это ты, старая перечница? Цел еще? Ничего тебе не отстрелили? Рад тебя слышать!

– Слушай, ученый, мне тут надо кое-что на вшивость проверить. Без твоей помощи не обойтись.

– Опять дрянь какая-нибудь? И где ты ее находишь? Нет бы что приличное хоть раз притащил!

– Так приличное ты ж не любишь! А то, что гадость, это точно. Дурь, скорее всего, какая-нибудь.

– Ладно. Только сегодня не могу. Давай завтра, к вечеру, встретимся. Отдашь мне свою дрянь.

– Лады. Где встречаемся?

– Да ко мне подъезжай. Посидим, выпьем чего-нибудь.

Освальд – единственный, для кого я делаю исключение из своих правил насчет спиртного. Когда я еду к нему, то спиртное у меня обязательно есть. Лучше всего водка. Освальд не алкоголик, он, пожалуй, единственный из моих знакомых, который превратил питие спиртных напитков в искусство, а это искусство довел до совершенства.

– Водка ваша – закуска наша! – попрощался со мной Освальд.

Он не имел отношения к милиции, точнее, сейчас он работал в частной биохимической лаборатории. Пиявками, что ли, они занимаются. Брр! Но учился на судмедэксперта, и старых навыков не растерял.

Отключив сотовый, я некоторое время задумчиво смотрел в монитор. На нем неторопливо плыли экзотические рыбы. Рыбы выглядели совсем как настоящие. Лениво шевелили плавниками и изредка пускали пузырьки. Если присмотреться, в пузырьках можно было рассмотреть какие-то буквы. Английские, похоже. Вот это уже Приятель сам изобрел. Любимое его развлечение. Иногда мне кажется, что Приятель уже больше, чем машина. Но я стараюсь не давать волю воображению – слишком сложно судить о таких вещах, если ты, конечно, не господь бог и не идиот.

Информацию о том, что мне подкинули наркотик в машину он воспринял равнодушно – просто как еще один факт для размышлений. Высветил мне вчера на мониторе просьбу не беспокоить, и выпал из реальности. Теперь в его гениальных электронных мозгах оказались и симпатичный администратор Ирина Викторовна Ярославская, которую я надеялся увидеть сегодня, и пока незнакомый Леня с нетрадиционной ориентацией.

Пришлось на сегодня еще раз позаимствовать БМВ. Без семи минут три я уже второй раз проезжал перекресток Волгоградской и Столичной – парковка здесь была запрещена.

Ирина уже была там. Она стояла около ограды ТГУ, глядя на проеэжающие мимо машины. Приталенное пальто коричневого цвета и такого же цвета берет шли ей чрезвычайно. Я осторожно притормозил чуть подальше и нажал на клаксон. Увидев, что она подходит к машине, открыл дверцу. Машину наполнил аромат духов, несильный и горьковатый. Ирина села на переднее сидение, обаятельно улыбнулась. На ее беретике таял снег.

– Я в восхищении! – притворяться, говоря это, мне не пришлось ничуть. – Очень рад вас видеть.

– Вы тоже ранняя пташка! – она не ответила на мой комплимент, но улыбнулась еще раз.

Сегодня она выглядела значительно веселее. Глаза у нее оказались не черного, как я подумал вчера, а густо-карего цвета.

– Слишком хорошая погода, чтобы сидеть дома, – продолжила она – я гуляла по городу.

– Это вам! – я протянул ей три прозрачно-белые, едва распустившиеся розы. Что меня подвигнуло заехать на рынок и купить их у торговки, похожей на снеговика в ватнике, даже и не знаю.

– Спасибо, – она приняла их и бережно устроила на сгибе локтя, колючки царапали плотную ткань ее пальто. – Вы старомодны, да?

– Точно, старомоден. Мне нравятся красивые женщины, верховая езда и штучные курительные трубки, – мне пришлось сдержаться, чтобы не рассмеяться. – Вы меня сразу раскусили.

И тут же продолжил:

– Так где вы предпочитаете обедать в это время дня?

– Честно? – тоже развеселилась Ирина. – В бистро за углом.

– А по особым случаям?

– А по особым случаям я позволяю себе лишний кусочек пиццы с грибами, – она немного посерьезнела. – Поедем лучше в «Русскую кухню», сто лет там не была.

– Звучит неплохо, – согласился я. – Правда, слишком просто. Нет бы назвать как-нибудь вычурно, в старинном стиле – «Севрюга», скажем.

– Ага, – согласилась Ирина – или «Кулебяка»! Только лучшие отбивные в городе готовят именно там.

– А как же экзотические блюда: китайские, корейские? Недавно, кстати, открыли индийский ресторан, – я тронул машину с места. – У меня встречное предложение – давайте пойдем туда, где никто из нас не был. И закажем что-нибудь незнакомое.

– Хорошо, я согласна. Тогда китайский ресторан. Во всех фильмах их показывают. Интересно, там действительно такая невкусная еда?

– Никогда в жизни не пробовал. Но сегодня мы будем эстетствовать.

До год назад открывшегося китайского ресторана было минут пятнадцать езды. За это время я узнал, что Ирина любит кино и музыку – просто обожает рок-н-ролл, читает О. Генри и Хайяма и не любит красное вино. Мы болтали хорошо и свободно, как старые знакомые. Это было чертовски приятно – так беседовать с красивой женщиной, которая к тому же вам нравится. Глодал меня, правда, червячок по имени совесть. Я собирался использовать такое вот доверительное общение в своих корыстных целях. И уже на подъезде к «Золотому лотосу» – так назывался ресторан – я принял решение. В конце концов, интересующие меня сведения можно добыть и от тех же уборщиков. Вопрос, правда, много ли они знают? В любом случае стоит рискнуть. Если чуть-чуть повезет, то можно узнать очень многое, да и совесть будет чиста. Несколькими удачными замечаниями мне удалось добиться от Ирины нужного вопроса.

– Валерий, а чем вы занимаетесь, когда не возите по ресторанам бедных администраторов? – похоже, она чувствовала себя прекрасно.

– Я частный детектив. Занимаюсь пропажами людей и вещей, ну и еще много чем. У людей достаточно бед, которые они несут ко мне, – мы как раз выруливали на парковку.

– Странно, – задумчиво проговорила Ирина, – скорее, я бы сказала, бизнесмен. Или что-то вроде.

– Слава богу, что не мафиози. Так я и есть бизнесмен, просто мое дело – разрешение чужих проблем.

Я вышел из машины, открыл ей дверцу. Похоже, Ирина чуть встревожилась, но была заинтригована. Примерно на это я и рассчитывал – все же профессия частного сыщика выглядит романтичнее милицейской службы. И безопаснее.

– Скажите Валерий, а вы меня не разыгрываете?

– Чтобы произвести впечатление? – подхватил я. – Честное слово, нет. В машине моя лицензия.

– А еще могу документ показать! – и я, достав из внутреннего кармана разрешение на ношение оружия, продемонстрировал на нем свою фотографию. – Так что честное пионерское. И еще совершенная правда, что я здесь не был! Ну что, идем?

– Хорошо, идемте, господин частный детектив!

– Можно не так официально, – тоном избалованной кинозвезды сказал я, – для вас просто Валерий.

Не бог весть какая шутка, но мы вошли в фойе все еще посмеиваясь. Скажу прямо, я ожидал чего-нибудь экзотического, но не до такой степени. В холле уже был другой мир. Стены были затянуты циновками, с пузатыми китайскими мудрецами, а может, знаменитыми обжорами. По углам стояли потемневшие, наверное бронзовые, курильницы, из них еле сочился синеватый прозрачный дым со сладким запахом благовоний. С потолка свисали ряды бумажных фонариков, по светлому времени незажженных. Здесь же обнаружился субъект в каком-то киношном китайском наряде – серой прямой рубахе и холщовых синих штанах. Он появился неожиданно, как чертик из коробочки, и согнулся перед нами в поклоне. Ирина слегка вздрогнула. Субъект с азиатской физиономией сказал что-то на незнакомом языке, еще раз поклонился, и сделал рукой приглашающий жест по направлению к занавешенному какими-то нитями дверному проему. Похоже, именно оттуда доносилась тихая звенящая и щелкающая музыка.

– Интересно, он правда китаец? – прошептала мне Ирина. Мы как раз заходили в зал, спина нашего провожатого маячила прямо перед нами.

– Понятия не имею, – честно признался я – но не индеец точно.

В зале нас встретил рассыпающийся в любезностях метрдотель. Тоже, конечно, весь китайский. Хорошо, что по-русски разговаривал. Снабдив нас меню (с одной стороны напечатанное на русском, с другой, наверное, на китайском – во всяком случае, там было полно каких-то иероглифов) и усадив за столик, он куда-то исчез.

Появился официант, поставил на столик зажженный бумажный фонарь, на скатерть легло неяркое пятно света, сразу отделив нас от остального зала.

– Из того, что здесь написано, – помахала Ирина листом меню – для меня знакомого нет ничего! Но неплохо звучит тушеный лосось. А к нему можно взять белого вина.

– Ваше слово – закон! – серьезно кивнул я. – От себя предлагаю – маринованные трепанги и овощи.

– Вы говорите как знаток.

– Ну, трепангов я как-то видел по телевизору. И очень удивился, когда сказали, что их едят, да еще и как деликатес.

Зал был наполовину пуст и полутемен, занятые столы виднелись редкими участками света. Лосося подали почти мгновенно, и к нему подогретое белое вино в приземистом чайничке. Сочетание оказалось совершенно убийственное – отчаянно острый лосось с приправами и терпкое горячее вино, оно просто вышибало слезы из глаз. Но вообще-то оказалось довольно вкусно. Разрезанные на полоски трепанги в маринаде были очень хороши. Экзотическая кухня оказала почти волшебное действие. Этот полутемный зал с тихой музыкой заставлял совершенно забыть о каких-то проблемах и начавшейся зиме.

Когда мы через три часа покидали «Золотой лотос», то очень удивились, что уже стемнело.

Машина порядком выстыла за это время, пришлось включить обогрев на полную мощность. Насмеявшаяся Ирина лирично молчала. Я задумчиво крутил между пальцев сигарету. Заговаривать с ней о делах в ресторане не хотелось, поэтому придется сделать это сейчас.

– Ирина Викторовна, – она вскинула на меня глаза, видимо, удивленная официальностью обращения, – есть одна проблема, с которой вы бы могли мне помочь. Сразу хочу сказать, что она почти не имеет отношения к причинам, по которым я пригласил вас сюда. Мне очень приятно ваше общество, и мы очень хорошо провели время.

Она молчала, ожидая продолжения.

– Дело в том, что полтора года назад погибла девушка, она работала в «Эльдорадо», Лидия Самойлова. Ее брат поручил мне найти виновного в ее смерти. И мне очень нужна ваша помощь.

– Ну, хорошо. Правда, я почти не знаю девушек из массажного кабинета. Там свое начальство, они вообще отдельно от нас работают, и помещение отдельное имели.

– Ирина, вы сказали, что у них было отдельное помещение, а сейчас?

– Примерно год назад случился пожар. Очень неприятная история. Здание, где они размещались, выгорело дотла. Погиб охранник и две девушки. Пожарные приехали слишком поздно. Дело, конечно, замяли, стараются не вспоминать. А под массажные кабинеты оборудовали подвал.

– А вы знали Самойлову?

– Знала, конечно, в лицо, – на ее лице проскользнула легкая гримаска, – но не больше. Очень редко они заходили в центральный корпус.

– У нее была подруга, Галаева Вика, ее вы помните?

– Лучше, чем Самойлову. Странная была парочка – Самойлова такая замкнутая молчунья, а Вика трещотка и заводила. У нас многие к ней хорошо относились. Вроде бы и Лиду она в массажный устроила.

Похоже, Ирина не очень любила тех, кто там работал. Слово «массажный» прозвучало как ругательство.

– Перед тем, как Лида исчезла, там не происходило ничего необычного?

– Честно говоря, не знаю. Скандалы там случались достаточно часто, никого это не удивляло.

– А еще каких-нибудь ее знакомых вы не припомните?

– Ну, те девушки, что с ней в одной смене работали, погибли в пожаре, их постоянный охранник тоже. Начальника смены после этого уволили, и где он сейчас, не знаю.

– Начальника звали Анатолием?

– Да, – она посмотрела на меня, похоже, ей было интересно. – Анатолий, фамилия у него еще была редкая – Курьянов.

– Скажите, Ирина, а вы не могли бы узнать для меня его адрес, он ведь наверняка есть в документах?

– Наверное, могла бы, но вряд ли вы что-нибудь от него добьетесь. Он у нас был самым жутким скандалистом среди персонала.

– Уж как-нибудь постараюсь! – я улыбнулся ей самой дружелюбной улыбкой. Она невольно улыбнулась в ответ.

– Ну, что, поехали? – машина уже хорошо прогрелась, я повернул ключ зажигания. – Куда вас отвезти?

– А вы еще не знаете? – слегка ядовито поинтересовалась Ирина. Похоже, все-таки она обиделась.

– Нет, не знаю. Но очень надеюсь, что вы мне скажете, – как можно мягче произнес я.

– Хорошо, – вздохнула она, – отвезите меня на Вокзальную.

Остаток пути мы провели, беседуя на нейтральные темы. Уже прощаясь, посерьезневшая Ирина сказала неизвестно к чему:

– Будьте поосторожнее, сыщик.

– Я вам позвоню, – невпопад ответил я.

– Звоните. Пока.

Несколько минут я сидел в машине, следя за тем, как ее тонкий силуэт исчезает за снежной пеленой. Потом поехал домой, почему-то счастливый, как мальчишка.

Уже на подъезде к дому как-то неуверенно хрюкнул сотовый. Звонил Макаров.

– Алло, Валерий, это Аслан, здравствуй дорогой!

– Добрый день, Аслан, как наши дела? Движутся, похоже?

– Точно. Нашел я нашего стукачика. Ничего, правда, пока ему не сделаешь, но с крючка у меня он не слезет, проколется на чем-нибудь! – в голосе у него слышалось злорадство, не предвещающее ничего хорошего тому, кого он нашел.

– Аслан, мне очень нужно знать, на кого он работает!

– Хочешь, тебя обрадую? Уже знаю. Есть такой фрукт – Белый. Держит пару казино в Заводском. Отморозок первостатейный, и ребята у него такие же. С ним ты поосторожнее, уж не знаю, как ты ему на хвост наступил, но наркоту подкинуть для него – это семечки. Предупреждение. Так что ходи опасно! Сам знаешь, чем смогу – помогу, а вдруг не успею? Так что лучше не ссорься с ним, – Макаров замолчал. Я тоже помолчал, переваривая информацию.

– Аслан, а на чем специализируется Белый и его ребята?

– Наркотики, Валера. Еще пару лет назад он мелкой рыбой был, охраной подрабатывал, теперь заматерел резко. Только, бывает, что такие как в силу войдут, поприличнее становятся. Но этот как был ублюдком, так и остался.

– Спасибо, Аслан, я твой должник.

– Не за что, Валера, удачи тебе.

Макаров отключился. Я тоже слегка отключился и в некотором ступоре вкатился во двор. Второй раз в этом деле возник Белый, и это уже нельзя было считать случайностью. Требовалась консультация с Приятелем. Загружу в его мозги все, что сегодня добыл, пусть мучается.

После того, как я поздоровался с Приятелем и озадачил его принесенной информацией, я развалился в кресле и, глубоко довольный сегодняшним днем, расслабился.

Ах, да, нужно еще вернуть Колянов БМВ и его пушку. Пакетик я еще раньше спрятал в стенной нише на улице – хорошая доля паранойи иногда здорово облегчает жизнь. Впрочем, с этим можно подождать и до завтрашнего утра.

ГЛАВА 6

Проснувшись, я не моргнув глазом выслушал упреки Приятеля в адрес своего пренебрежения нуждами организма, напечатал ему: «И тебе тоже с добрым утром, моя дорогая консервная банка!» После чего он изумленно заткнулся, переваривая это.

Что это он с утра вредничает? Прямо с пяти утра?! Ага, а мне полагается спать до восьми. Понятненько! Я злостный нарушитель режима. Но бодрый, аж противно.

По этому поводу я быстренько дал Приятелю задание сформулировать план действий на сегодня и дать прогноз близжайших событий. После чего собрался, прихватил сверток с «береттой» и отправился пробежаться.

Даже застывший до обледенения, БМВ открывается лучше, чем «москвич». Засунув пистолет в бардачок, я закрыл машину, и побежал по Майской вниз, к Волге, распугивая ранних старичков с собаками.

Едва светлело, снег почти перестал идти, выдохся, наверное. Подобных мне идиотов было немного, поэтому бежалось легко и приятно. На набережной в воду залезали ранние в этом году «моржи». Они всегда стыдливо выбирают такие вот предутренние часы. Волгу уже начинал схватывать первый некрепкий лед.

Когда я вернулся, на мониторе Приятеля сиял желто-черный знак радиационной опасности, он сменился надписью: «Внимание», затем: «Важная информация».

Убедив моего железного друга, что это действительно я, а не кто-то другой, я скомандовал выдачу данных. Ну, он мне и выдал. На первом месте стояло:

– Сдать БМВ в авторемонтную мастерскую.

– …?! – сказал на это я.

– Немедленно! – добавил мой шизанутый друг.

В некотором ступоре я смотрел на экран. Текст на нем от этого не изменился. Жужжание кулера убаюкивало, в воздухе пахло больницей. Немного помолчав, мы вернулись к нашим баранам.

– Зачем? – задал я в пространство вопрос. Вообще-то это не в моих правилах, но как-то не удержался.

– Пусть там его подкрасят, отрегулируют, или еще что-нибудь! – литературным языком ответил мне Приятель.

– Излагай дальше, замнем для ясности, черт с тобой!

В глубине экрана мелькнул профиль Мефистофеля, он пил пиво, ехидно мне подмигивал и нехорошо облизывался.

– Найти Галаеву Викторию Юрьевну! Срочно!

Ну, хотя бы это понятно. Мефистофель удовлетворенно рыгнул.

– Дальше. Как можно быстрее, крайне желательно сегодня, максимум завтра вынести дополнительные сканеры движения за пределы этого помещения. Разместить на кухне и в прихожей. Подключить, обеспечить круглосуточное функционирование.

– Исправный сканер только один, – уже успокоившись, сказал я. – Где ставить будем?

– В прихожей, – Приятель был краток.

– Что у нас еще на сегодня? – надеюсь, мой тон был достаточно ядовитым.

Мефистофель на экране удрученно посмотрел в пустую кружку, сделал пасс рукой, и в ней запенилось пиво.

– Еще желательно отыскать свидетелей пожара в «Эльдорадо». Информация из пожарной части, занимавшейся им, недоступна.

Мефистофель допил свое пиво, паскудно ощерился и исчез.

Ну да, когда в пожарных частях поставят компьютеры с выходом в Интернет, мне уже будет глубоко за восемьдесят. Дела разрастались с быстротой снежного кома.

Я позвонил в авторемонтную мастерскую, сказал, что хочу устроить капитальную проверку машины, и попросил отбуксировать ее тягачом. Потом полез в закрома и отыскал довольно-таки примитивный датчик движения. Вообще-то возиться с разной электроникой для меня всегда было удовольствием, так что через час я его незаметно пристроил возле входной двери. Мы с Приятелем проверили – работает нормально. Для порядка я походил через дверь, Приятель давал знать звуковым сигналом, что он меня видит.

Как раз успел, чтобы увидеть вползающий в ворота тягач, выкрашенный в черный, с ядовито-желтыми полосками цвет. Тягач истошно загудел, давая знать о своем прибытии – очень хотел увидеть заказчика, то есть меня. Из него вылез здоровенный, мордой очень похожий на свою машину шофер, и начал прохаживаться туда-сюда, с профессиональным интересом поглядывая на стоящие во дворе машины. Его напарник курил в машине, из открытого окошка валил сизый сигаретный дым.

Полюбовавшись на все это, я схватил деньги и куртку и cсыпался по лестнице вниз. Не моргнув глазом, шоферюга взял деньги. На вопрос, что случилось с машиной, я ответил крайне уклончиво – мол, давно осмотр не проходила, и стучит и скрипит, и едет плохо. Философски сплюнув, шофер вытащил своего застенчивого напарника из машины, и они, затянув лебедкой Колянов БМВ на площадку тягача, отбыли.

Пришлось, кстати, незаметно забрать пушку из машины – мы с ней просто неразлучны. Купить ее, что ли у Коляна? Как, интересно, ему буду объяснять, почему машина в починке? Скажу, что зажигание, барахлит, что ли. Дожил уже почти до седых волос, но так и не понимаю страсти некоторых к личному автотранспорту. Удобно, согласен, не спорю, что серебристый цвет лучше, чем цвет «вареного огурца». И все, в общем-то. И никакие сильные эмоции для меня здесь не уместны. Вот, например, мой «москвич». Когда мне удается его убедить поработать – это удача, но он чертовски удобен для меня в другом. Он незаметен из-за своей, что там говорить, нелепой внешности. Хорошо, что мне не нужно пытаться его сейчас отогревать его и уговаривать проползти пару километров. До стриптиз-клуба «Торпеда» от Майской было минут десять – пятнадцать неспешной ходьбы. Пройдемся-ка мы пешком.

Клуб располагался на Центральном проспекте и заманивал посетителей, судя по самописным афишам, обилием местных рок-групп и любительским стриптизом. Вот только работать он начинал поздновато. Бар при нем открывался в четыре вечера, а музыка и все остальное – не раньше, чем с семи. А сейчас на моих часах было начало второго, но в этом были свои плюсы. Снизу, из подвала, в котором располагался клуб, пара худосочных (явно не охрана) парней выносили пакеты с мусором, оставшимся с прошлой ночи, и складывали его в кучу рядом с мусоркой. Куча получалась изрядная. Снизу доносились голоса и грохот мебели – шла уборка. Пару минут я понаблюдал за этим процессом, потом направился к парням, пристроившимся покурить около стены. Они довольно-таки настороженно уставились на меня.

– Леню вчера видели? – сурово поинтересовался я, рассудив, что терять мне нечего, вечером и так все выяснится.

– Какого Леню? – чуть не подавился один из курильщиков. На вид ему было лет семнадцать. Уж не знаю, за кого он меня принял, но испугался здорово.

– Ленку, какого ж еще. Так был он вчера?

– А, этот, – курильщику полегчало, он даже попытался улыбнуться, – был конечно, все пытался на сцену лезть, танцевать. А на кой вам этот педик?

– Бабы с ним не было? – проигнорировал его я. – Черненькой такой, Викой зовут?

– С ним? Баба? – второй курильщик покрутил головой – Ну вы даете!

– Она его все подружкой называет, – пояснил я.

– Не, он с телками никак. С педиками все обжимается, – заметил первый курильщик.

– Часто здесь бывает?

– Каждый вечер почти. А что он натворил? Вообще-то он тихий, – второй курильщик толкнул говорившего локтем в бок.

– Меньше знаешь, дольше живешь! – риторически сказал я им, и отправился дальше по проспекту. И успел услышать, как один полушепотом сказал другому:

– Мусор!

Сделав вид, что не расслышал, я, усмехаясь, продолжал идти дальше.

Значит, наш зайчик Леня, он же Лена, не сменил любимого места отдыха. Это радовало. В таком бестолковом городе, как Тарасов, найти человека или очень просто, или очень трудно.

По результатам поисков Приятеля в медицинских базах данных мы вытянули полный ноль. В медицинской карточке Галаевой значилось старое место проживания. Карта была датирована прошлым годом и содержала массу бесполезных сведений о здоровье гражданки Галаевой, а также о некоторых интимных ее проблемах. Последнее обследование она прошла за месяц до увольнения и никаких неожиданных или компрометирующих данных оно не дало. Всего на совести Галаевой было две прерванных беременности и несколько случаев неопасных венерических заболеваний!!!! – в общем, никакого криминала. Как уже и говорилось, полный ноль. Кроме того, любопытный Приятель нашел и медицинские карты всех остальных девушек, работавших (и работающих до сих пор) в массажном салоне. Результат тот же – множество медицинских терминов и никакой ценности. Была, правда, мысль о том, что наша беглянка сменила имя, вместе с местом жительства. Поэтому сейчас мой железный друг занимался титаническим трудом – сравнивал медицинские карты всех подходящих по возрасту жительниц Тарасова, пытаясь по совпадениям вычислить так нужную нам особу. Самойлова, кстати, за неcколько дней до своей смерти была вполне здорова. Она тоже числилась на особом учете в венерологии.

Вернувшись через полчаса в родные пенаты, я первым делом набрал номер «Эльдорадо». Терпеть не могу звонить по сотовому на улице – пережиток тяжелого прошлого, наверное. Приятель попытался было запротестовать – он там что-то перекачивал с сети, но быстро заткнулся, наверное, это было что-то не очень важное. После пары длинных гудков трубку сняли, и я услышал знакомый голос:

– Спорткомплекс «Эльдорадо», слушаю вас.

– Здравствуйте, Ирина Викторовна. Это Валерий.

– Добрый день, Валерий Борисович. Вы собираетесь посетить нас в ближайшее время? – в ее официальном тоне проскальзывали проказливые нотки.

– Уж лучше вы к нам, – наполовину шутя, наполовину серьезно ответил я. – Боюсь, что дела не позволят. А вот встретится с вами в нерабочей обстановке – это моя мечта со вчерашнего дня.

– Ну разве это мечта? Вот вилла в Ницце, или домик на Гавайях – это настоящая мечта, – по ее тону сложно было понять, серьезно ли она это говорит.

– Давайте тогда встретимся завтра и помечтаем вместе. Ну, скажем, о вилле на Гавайях. Заодно заедим чем-нибудь ту гадость, которой нас накормили китайцы. Если вы испугаетесь экзотики, то даже пиццей.

– Насчет обеда не знаю, но прогуляюсь с удовольствием. В то же время, на том же месте.

– Буду ждать с нетерпением, – я ничуть не преувеличивал.

– Теперь извините, Валерий, мне придется работать. – невесело сказала она.

– Не грустите, мне тоже. До свидания.

– Всего хорошего, – телефон донес слабый звук положенной трубки.

Я, глубоко задумавшись, ветрел в руках сотовый. И думал почему-то не о завтрашней встрече с Ириной, а о том, что в этом деле отчего-то не сходятся концы с концами. Дело производило очень странное впечатление, вызывало тревогу, причины которой я не мог понять. Оно было странным. Я имею в виду, по-настоящему странным. Каким-то перевернутым. И разрази меня гром, если я понимал, откуда это ощущение. Смысл не в том, что дело началось на год позже, чем было надо. И даже не в том, что все причастные к нему либо умерли, либо пропали. И не в том, что мне пытались подкинуть наркотики. Скорее, ключом было то, что это случилось слишком быстро. Как будто некто, причастный к этому делу, а скорее всего виновный в убийстве Самойловой, а может не только ее, узнал о том, что я занимаюсь этим делом чуть ли не раньше меня самого. Честно говоря, я знал только одного такого человека, и эта кандидатура мне совсем не нравилась. То есть абсолютно. Перебирая варианты, я почувствовал, что еще больше запутываюсь. Стоило занятся чем-нибудь другим и подождать, когда смутные подозрения примут хотя бы подобие формы.

В темноте вход в «Торпеду» не производил особого впечатления. При свете дня, впрочем, тоже. Расписанный от руки плакат возвещал, что сегодня играет и поет известная Заречная группа «Свинг». Судя по портрету главного исполнителя, или кого там изобразили на плакате, буква «г» в названии группы была лишняя. Слабоосвещенная металлическая лестница привела меня в подвал, переоборудованный под клуб каким-то предприимчивым человеком. Внизу, перед дверью, тлели огоньки сигарет и тянуло сладковатым запахом анаши; в их тусклом свете слегка виднелись бритые головы курящих.