Текст книги "Введение в теоретическую социологию. Проблемы познания общества"

Пётр Иванович Смирнов
Введение в теоретическую социологию. Проблемы познания общества

Предисловие от автора

В настоящей монографии (с элементами учебного пособия) я кратко подвожу итоги своих размышлений в теоретической социологии, социальной философии и гносеологии. В советский период меня побуждали к размышлениям личное любопытство, желание что-то понимать в этом мире, а также профессиональная деятельность в социолога-эмпирика и преподавателя в вузе. Однако с началом «перестройки», переросшей позднее в катастрофические «радикальные рыночные реформы», основным стимулом к размышлению стала тревога за судьбу своих близких, русского народа, России и даже всего человечества.

События в стране и мире на рубеже XX–XXI веков показали мне недостаточность мировоззренческих оснований марксизма, которым я наивно, как и многие мои сверстники, довольствовался в своем понимании общественных процессов. У меня и раньше вызывали сомнения отдельные положения марксистско-ленинского учения (частично их критика будет представлена далее в тексте), но относительно благополучное личное существование и устойчивое положение страны глушили эти сомнения.

Кризис СССР, его последующий распад, катастрофические процессы в России на рубеже веков вызвали у меня потребность переосмыслить основы моего мировоззрения, чтобы понять происходящие события. Занимался я пересмотром своего прежнего и формированием нового мировоззрения во время исследовательской и преподавательской работы в Ленинградском, позже Петербургском, университете.

Исходной «точкой роста» моего нынешнего взгляда на общество, его существование и развитие послужила концепция социальной значимости человека как основной ценности личности, т. е. способности человека оказывать воздействие на ход событий в обществе и являющейся главным стимулом деятельности человека как социального существа. Далее потребовалось уточнить представление о деятельности, создать собственную схему эволюции общества и найти в ней место России, наконец, даже сформировать собственное понимание процесса познания. Придерживаясь, в целом, позитивистской позиции, я отказался считать познание процессом, происходящим лишь в голове человека, в его психике, придя к выводу, что познание есть запечатление во всей структуре и функциях живого организма структуры и свойств окружающего мира. Познание – необходимое условие, позволяющее организму существовать, и познание с помощью психики лишь часть, хотя и очень важная, общего процесса познания.

Существенной частью предлагаемой методологии познания является деятельностно-ценностный подход к описанию социальных процессов и явлений. Считаю своим почетным долгом отметить вклад моих коллег, профессоров Санкт-Петербургского государственного университета А. О. Бороноева и Ю. М. Письмака, в разработку этого подхода. Мне особенно приятно отметить ценные идеи моих сыновей, Филиппа и Григория, по проблемам общественного здоровья и основных форм человеческой активности, которые вошли в содержание монографии.

В монографии нашли отражение тексты книг, статей и учебных пособий, написанных мною лично и в соавторстве. Наиболее доступны для читателя две мои книги: 1) Самопознание общества. Метод, средства, результаты. – Москва: ЛитРес: Самиздат, 2018. – 246 с. selfpub.ru, 2) Постижение России: взгляд социолога. – СПб.: Алетейя, 2020. – 574 с., а также статьи на сайте журнала Credo new, регулярно публиковавшиеся с 2010 года. Приношу редакции журнала и, особенно, его главному редактору С. П. Иваненкову свою искреннюю признательность за возможность публиковаться в журнале.

Представляя вниманию возможного читателя версию своего понимания социологии, я не могу притязать на ее абсолютную истинность. Профессиональный опыт давно убедил меня в том, что любое философское или обществоведческое сочинение содержит слабые места и может быть подвергнуто критике. Но я надеюсь, и почти убежден, что затронутые мною проблемы осмысленны, а предлагаемые решения аргументированы. Надеюсь также, что язык книги доступен внимательному читателю.

Петр Смирнов

Часть 1. Ознакомительная

Глава 1. Сведения из истории обществоведческой мысли

Человеческая мысль испокон веков билась над загадками и тайнами природы и общества, пытаясь решить одни и объяснить другие. Для этого создавались и использовались мифические, религиозные, философские и научные представления, концепции и учения. В отдельной монографии по социологии невозможно отразить все их богатство и разнообразие. Поэтому ниже будут приведены лишь наиболее нужные для дальнейшего понимания обществоведческие концепции. Их элементы послужат отправными точками или иллюстрациями важнейших методологических и теоретических положений книги. По традиции краткий обзор обществоведческих представлений начинается с достижений древнегреческой мысли.

Общие сведения (даты жизни: 427 до н. э., Афины или Эгина, – 347 до н. э., Афины). Настоящее имя Аристокл[1]1
  Нижеследующие сведения о Платоне излагаются в основном по работе: Лосев. 1968, с. 5–73.


[Закрыть].

А. Ф. Лосев, крупнейший отечественный знаток мировой философской мысли, справедливо писал, что имя Платона является не просто известным, значительным или великим. Идеи Платона пронизывают не только мировою философию, но и мировую культуру. В европейской истории еще не было ни одного столетия, когда не спорили бы о Платоне, то непомерно его восхваляя, то всячески его принижая в каком-либо отношении – историко-религиозном, историко-литературном, историческом или социологическом.

Совсем недавно (в историческом смысле) на Платона обрушился К. Поппер в известной работе «Открытое общество и его враги». Именно Платон признается самым страшным врагом так называемого «открытого общества». Даже Маркс, чье идейное родство с Платоном для Поппера очевидно, по сравнению с Платоном у Поппера выглядит весьма невинно, хотя воплощение на практике марксистских идей в социалистическом содружестве (уже ко времени написания Поппером своей книги) повлекло тяжелые последствия для стран и народов, вошедших в него.

По отцовской линии Платон был отдаленным потомком последнего аттического царя Кодра, а согласно мифу даже бога Посейдона. Мать Платона происходила тоже из весьма знатного афинского рода. Ее предок – брат знаменитого афинского законодателя первой половины VI в. до н. э. Солона, тоже родовитого аристократа. Аристократическое происхождение Платона, по-видимому, наложило печать на его литературное наследие, самосознание, интимное самочувствие. Платон навсегда сохранил презрение ко всякой торговле, к погоне за барышами, к непомерному росту рабовладения, т. е. ко всему тому, что на рубеже V–IV вв. до н. э. стало характерным для аттической, в частности, афинской демократии. Ведь именно в эту пору аттическая демократия вела грабительские войны, стремилась к увеличению числа рабов, эксплуатировала своих братьев по крови, греков, и высасывала барыши из колоний[2]2
  Заметим, слово «демократия» в России, в некоторых политических кругах и среди представителей, так называемой, «творческой интеллигенции», обозначает некий предел мечтаний относительно общественного устройства. Возможно, потому, что с ним связывают надежды на мир, свободу, благосостояние, справедливость, на счастливую жизнь вообще. Однако история показывает, что это далеко не так. Рим был всемирным агрессором именно в пору расцвета римской демократии. Императорский Рим почти прекратил завоевательные войны, и, по большому счету, только удерживал «благоприобретенное» в пору демократии достояние. История США так же показывает, что американская демократия всегда была и есть сверхагрессивна. Начиная с истребления индейцев и завоевания их земель, затем войны с Мексикой, в результате которых была приобретена примерно треть нынешней территории США. Да и нынешние действия США на Балканах, в Афганистане, Ираке являются проявлением все той же агрессивной политики. Демократии в Европе тоже воевали не меньше европейских монархий. О социальной справедливости в «демократиях» также можно говорить далеко не всегда. Что касается благосостояния в развитых странах, то это скорее следствие научно-технической революции, нежели политического строя. Причем весьма вероятно, что плоды научно-технического прогресса, в конечном счете, окажутся весьма ядовитыми, если не смертельно опасными, для человечества. Так что не обязательно связывать с демократией надежды на лучшее будущее.


[Закрыть].

Платона можно назвать «гармонично развитой личностью». Известно, что он был превосходным гимнастом и отличался в таких видах спорта, как борьба и верховая езда. Есть сведения, что он был победителем или призером в борьбе на Истмийских и Пифийских состязаниях. За свой высокий рост и крепкое сложение он получил прозвище, которое так и осталось за ним навсегда и отстранило собой имя «Аристокл», данное ему родителями в честь деда. По-гречески «platos» значит «ширина» или «широта»: в данном случае имелись в виду широкие плечи и грудь борца Аристокла. Говорили, что это прозвище дал ему не кто иной, как Сократ.

Платон учился также музыке и живописи. Известны имена его учителей в этих областях. Кроме того, он серьезно занимался поэзией. По сведениям античных источников о его художественных занятиях, Платона добился успеха буквально во всех существовавших тогда поэтических жанрах. Ему приписывали произведения эпического стиля и лирику он был автором трагедий, причем настолько значительных, что одна его трагическая тетралогия уже была передана актерам для репетиций. Но в этот момент, как сообщают достоверные источники, происходит знакомство Платона с Сократом, и Платон сжигает все свои поэтические произведения.

Нет сомнений также в том, что Платон серьезно изучал философию. Он общался с модными тогда философами-софистами, старательно изучал Гераклита, Парменида, пифагорейцев, Демокрита и многому у них научился. Нет только сведений об общественно политической деятельности молодого Платона, возможно, для этого он был слишком молод.

Влияние Сократа на Платона. Платон, встретив Сократа, пережил глубочайшую духовную революцию. С тех пор уже не слышно ни о его занятиях спортом, ни о художественных опытах, ни о связях с софистами. Ни о каком профессионализме в указанных областях теперь не могло быть и речи. Сократ в этой юной талантливой душе все перевернул вверх дном. Для Платона началась новая эра: Сократ оказался для него незаходящим солнцем. Без изображения Сократа не обходилось теперь ни одно произведение Платона. Более того, важнейшие мысли, которые мы традиционно приписываем Платону, он вкладывает в уста Сократа, ставя тем самым под сомнение собственное авторство. Впрочем, проблема авторства, возможно, мало интересовала Платона.

На первый взгляд, непонятно, чем мог привлечь Платона Сократ. Когда Платон познакомился с ним, Сократу было уже за шестьдесят. Род свой он вел отнюдь не от царей, был сыном простого каменотеса, который едва ли мог, да притом едва ли даже и хотел, дать своему сыну утонченное образование. Ни в наружности Сократа, ни в его поведении не было ничего аристократического. Он был лыс, приземист, со своей прославленной шишкой на лбу, с приплюснутым носом и толстыми губами, с глазами навыкате. Его часто видели босиком на базарах и площадях. Одежда у него была одна и та же зимой и летом и, как передают, хуже, чем у рабов. Правда, он был известен по всей Греции – не столько своей философией и своим учительством жизни, сколько своей бытовой оригинальностью, философским чудачеством и необычным поведением. Специальности у него не было никакой, и трудно сказать, чем он, собственно, занимался. Ни о каких регулярных общественных или государственных занятиях Сократа не было и речи, хотя, выполняя свой гражданский долг, он трижды бывал в военных походах и захаживал в Народное собрание, куда вообще ходил всякий, кто только хотел. Известно однако, что в 404 г. до н. э. правительство 30 тиранов хотело привлечь его на свою сторону как человека весьма популярного в народе и обществе, но известно и то, что он от этого уклонился, рискуя подвергнуться репрессиям.

Впрочем, одно его занятие действительно можно считать своего рода профессией. Оно заключалось в том, что Сократ постоянно задавал всем какие-нибудь вопросы, добродушные, но одновременно каверзные. И почему-то всегда получалось так, что его собеседник, иной раз самодовольный нахал, запутывался и, в конце концов, ничего не мог ответить. Но Сократ, изображая себя простаком, всегда делал вид, что все неудачи своего собеседника приписывает только себе. Многие принимали это добродушие Сократа за чистую монету. И действительно в своих бесчисленных спорах он сохранял неизменное добродушие и какую-то непоколебимую незлобивость.

Другие, все-таки, чувствовали в его вопросах какое-то скрытое издевательство и уж во всяком случае какую-то иронию. Эта знаменитая ирония Сократа признана всеми античными источниками и навсегда осталась в памяти всего культурного человечества. Но, в конце концов, эта ирония была мало кому по душе: аристократы считали его развязным простолюдином, а демократы видели в нем своего разоблачителя.

Современная Сократу и Платону афинская демократия давно забыла героические идеалы первой половины V в. до н. э., простые, суровые и красивые, были давно забыты. Неизменно богатевшие рабовладельческие Афины жили грабительскими войнами, погоней за барышами, новыми территориями, рабами. На гнилой почве вырождавшейся демократии зародился крайний индивидуализм, всегдашняя уверенность в себе, эгоизм, жажда власти и наслаждений. Сократ своими с виду простыми и невинными вопросами разоблачал не только пошлость обывательских представлений, но и ни на чем не основанную самоуверенность сторонников тогдашнего демагогического режима.

В конце концов, оказалось, что он решительно всем стал поперек дороги. Но что можно было сделать с Сократом? Его нельзя было победить в спорах, нечего было противопоставить его популярности. И вот случилось нечто странное и непонятное: власти, считавшие себя демократическими, не выдержали этой добродушной иронии Сократа. Ему был вынесен смертный приговор, чего до тех пор еще не случалось в Афинах в случаях отвлеченных идейных разногласий. Но Сократ остался верен своему мировоззрению. Негласно ему была дана полная возможность бежать из тюрьмы и уйти в изгнание, но он предпочел претерпеть казнь и выпить предназначенную ему чашу с цикутой. При этом он не уставал прославлять законы своей страны и убежденно выдвигать строгое требование для себя и для всех повиноваться законам своей родины, каковы бы они ни были, до тех пор, пока они не окажутся отмененным.

Платон тяжело пережил смерть учителя. Его даже не было среди других учеников в последние минуты жизни Сократа. Он сам свидетельствует об этом в диалоге «Федон», где отмечается, что он в это время был болен. Комментаторы считают, что ему было невыносимо тяжело присутствие возле Сократа, когда тот должен был выпить яд, в чем и состояла «болезнь» Платона в тот момент.

Возвращаясь к вопросу о том, чем мог привлечь Платона Сократ, можно высказать некоторые предположения.

Сократ оказался близким Платону по духу, по общему отношению к тогдашней жизни. И тот, и другой отвергали современную им афинскую демократию с ее индивидуализмом, погоней за барышами, стремлением к удовольствиям и пр. В каком-то смысле они были «романтиками», ориентированными на суровое, но прекрасное прошлое. Оба презирали плоский материализм тогдашних Афин.

Сократ покорил Платона блеском и мощью ума, его умением вскрыть слабость аргументации оппонента.

Платону, вероятно, нравилась внутренняя честность и искренность Сократа, его верность своим убеждениям, а отсюда и мужество во всех испытаниях. Ведь помимо смертной казни, которую Сократ принял с достоинством, он выказал немалое мужество и в военных походах.

Используя некую метафору, обоих можно назвать «аристократами духа», оба знали, что духовная сторона человеческой природы есть лучшее и прекраснейшее в человеке.

Путешествия, образование, преподавательская деятельность Платона. После смерти Сократа Платон уехал из Афин, довольно много путешествовал, что обычно объясняют его желанием совершенствовать свои знания в общении с выдающимися мыслителями и философами. В частности, его первое путешествие было в Мегары, где жил и учил один из известнейших учеников Сократа – Евклид. Он посетил почти все средиземноморские страны – Египет, Италию, Сицилию, Фракию, Персию. Он учился математике, изучал философские системы.

Есть сведения, что первое из путешествий Платона на Сицилию закончилось продажей его в рабство. Из рабства он был выкуплен то ли неким киренцем Анникеридом, то ли пифагорейцем Архитом, который к тому же предположительно был учителем Платона. Друзья Платона якобы хотели вернуть деньги за выкуп Анникериду, но тот от них отказался, и Платон купил на эти деньги сад в пригороде Афин, называвшийся Академией (от имени местного героя Академа).

После этого как будто и кончились ранние путешествия Платона, и он учредил в Академии свою собственную философскую школу, с которой уже не расставался до самой смерти. Эта знаменитая платоновская Академия просуществовала в Афинах до самого конца античного мира, то есть в течение почти 1000 лет, и была закрыта императором Юстинианом в 529 г.

У Платона было много учеников, ставших позднее выдающимися людьми по всей Греции – философы, политики, ораторы. Наиболее известный ученик Платона – Аристотель, который в некоторых отношениях оказался идейным противником своего учителя. Отношения между Платоном и Аристотелем были непростые. Известны стихи Аристотеля, где тот превозносит Платона и выражает глубочайшее благоговение перед ним, но известна и фраза Аристотеля: «Платон мне друг, но больший друг – истина». По поводу возражений Аристотеля Платон однажды добродушно заметил, что это жеребенок лягает свою мать. Во всяком случае, Аристотелю было дано право преподавать в Академии, и он уехал из нее только после смерти Платона. А вообще у Аристотеля был неуживчивый характер: он как-то во время болезни Платона попытался захватить владения учителя в саду, где тот обычно гулял, беседуя со своими учениками.

В Академии Платона с уважением относились к математике. Передают, что при входе в его школу была надпись: «негеометр – да не войдет». Нрава основатель Академии был сурового, даже угрюмого, он не терпел особо веселых или радостных настроений в Академии.

Черты личности Платона. Характер у него был очень сдержанный. Источники передают, что однажды Платон не наказал своего раба за какую-то большую провинность только потому, что сам находился в этот момент в состоянии гнева.

При всей своей сдержанности Платон чрезвычайно любил жизнь. Он влюблен в красоту природы, любуется красками небесного свода, морями и реками, красотой здорового тела. Он жаждет истины, горячится и спорит, восторгается красотой мысли, мощью разума, науки. Платон завещал человечеству ненасытную жажду знания.

Его особенно привлекало игровое начало в жизни. В диалоге «Законы» он писал: «По природе божество достойно всяческой блаженной заботы, человек же…нечто вроде придуманной богом игрушки. По существу, это стало наилучшим назначением человека… Поэтому пусть всякий мужчина и женщина проводит свою жизнь, играя в прекраснейшие игры…». Надо жить, играя. Игрой же следует считать жертвоприношения, песнопения, пляски, цель которых – снискать себе милость богов, а врагов отразить и победить в битвах… Игра, пение, пляски, эстетическое наслаждение – это, по мысли Платона, реальное воплощение божественных законов, так что все государство, со всеми его мирными обычаями и со всеми войнами, есть только бесконечное художественное самоуслаждение.

Богат Платон не был, хотя какие-то средства у него имелись, по крайней мере, ему хватало на путешествия. Но в завещании Платона перечисляется более чем скромное имущество.

Внутренне жизнь Платона была достаточно драматична, ибо он переживал трагедию гибели классического греческого полиса. А. Ф. Лосев, характеризуя обстановку в Греции в конце V века до н. э. писал: «В предсмертных судорогах погибал классический полис, шли к полному разложению его классы и сословия. Греческая культура V в. до н. э. поражает всякого историка необычайно быстрым переходом от расцвета к упадку. В начале века перед нами еще юный полис рабовладельческой демократии, успешно побеждающий деспотическую Персию, в середине века – небывалый расцвет, о котором до сих пор не может забыть культурное человечество, расцвет всего на несколько десятилетий, а уже во второй половине века – это разложение, трагическая Пелопонесская война, конец старых идеалов, захватнический колониализм Афин и аристократическое предательство Спарты, выступившей против Афин в союзе с деспотической Персией… Платон умер всего за десять лет до македонского завоевания Греции» [Лосев. 1968, с. 5–73].

Учитывая сказанное, становится понятнее, почему в общественно политических взглядах Платона сильны реставраторские тенденции. Можно сказать даже, в них чувствуется тоска по столь недавнему прекрасному прошлому. Этот душевный настрой нашел свое отражение в его знаменитом диалоге «Государство», утопии, где он высказал свои общественно-политические идеалы.

Мировоззренческие основы Платона в диалоге «Государство»

Общественно-политические взгляды Платона претерпевали изменения в течение его жизни. Так, в «Законах», одном из последних своих диалогов, посвященных этой проблематике, перед нами предстает существенно иной Платон, нежели в диалоге «Государство». Однако считается, что «Государство» – вершина в представлениях Платона о социальном строе. Поэтому, когда говорят об общественно-политических взглядах Платона, или об учении Платона о государстве, обычно опираются именно на этот диалог.

При построении своего «идеального государства» Платон руководствовался рядом принципиальных идейных и эмоционально-душевных установок. Кроме того, он опирался на свое знание общественно– политического устройства современных ему обществ.

Важнейшими душевными установками являются следующие:

Во-первых, как уже отмечалось, Платон весьма критически относился к современной ему демократии, установившейся в Афинах, с ее торгашеством, грабительскими войнами, крайним индивидуализмом и стремлением к чувственным удовольствиям.

Он тосковал по недавним прекрасным и героическим временам становления юного греческого полиса.

Во-вторых, он руководствовался собственным пониманием справедливости, суть которого в том, что каждый в обществе должен заниматься делом в соответствии со своими способностями.

В-третьих, он опирался на свое представление о строении человеческой души.

Наконец, в «Государстве» проявилась черта древнегреческого мышления и мировоззрения, свойственная не только Платону. Она состоит в убеждении, что свободный член общества неотделим от общества и принадлежит ему. Эта черта – полная противоположность индивидуализму западноевропейского мышления нового времени. Любые социальные вопросы решались на основе этого фундаментального убеждения. Можно назвать эту черту коллективизмом.

Что касается знакомства с общественно политическим устройством тогдашних обществ, то отмечалось, что описанное Платоном общество не было плодом чистой мысли автора, а отражало реальные черты обществ того времени. По мнению Маркса, оно представляло собой «афинскую идеализацию египетского кастового строя» [Маркс К., Энгельс Ф. Т. 23, с. 379]. К. Поппер, упомянутый критик Платона и Маркса, считал, что Платон ориентировался на государственное устройство Спарты и Крита [Поппер. Т. 1. 1992, с. 79]. Оба мнения могут быть справедливыми.

О тоске по прекрасному прошлому и коллективизме выше сказано достаточно. Но для лучшего понимания идеального государства Платона следует подробнее изложить его понимание справедливости и представления о строении человеческой души.

Платоновское понимание справедливости. Как известно, начальная цель диалога «Государство» – уяснить, что такое справедливость и справедливый человек. Поскольку собеседникам сразу достичь этой цели не удалось, Сократ предложил любопытный прием: рассмотреть сначала справедливость в государстве. Ибо справедливость может быть присуща как человеку, так и государству. Но поскольку государство больше отдельного человека, справедливость, вероятно, приобретает в нем большие размеры, и ее легче изучать. Следовательно, нужно попытаться рассмотреть справедливость в государстве, а потом уяснить, что это такое для отдельного человека.

Платон рассматривает несколько возможных толкований справедливости:

• справедливость как воздаяние должного каждому человеку,

• справедливость как выгода сильнейшего,

• справедливость как соответствие места человека в обществе его природным задаткам.

Последнее толкование справедливости – основное у Платона. Но речь идет не только о внешних проявлениях человеческих отношений, о месте человека внутри общества. Главное – достижение возможной внутренней гармонии внутри общества, обеспечивающей его целостность. Эта гармония связана с представлением Платона о гармоничном состоянии трех начал человеческой души.

Строение человеческой души по Платону. Этой душе свойственны три начала: вожделеющее, яростное и разумное. Каждое из них выполняет свою функцию в регуляции человеческого поведения.

Вожделеющее начало то, из-за которого человек влюбляется, испытывает жажду, голод и другие желания. Это неразумное начало, близкий друг всякого рода удовольствий и наслаждений. Говоря современным языком, это начало – отражение в психике человеческих потребностей и инстинкта самосохранения.

Разумное начало – то, благодаря которому человек способен рассуждать.

Яростное начало обеспечивает способность человек испытывать гнев, переносить неприятности, сопротивляться насилию и несправедливости. Оно ни разумное, ни неразумное, хотя может быть причастно разуму. Ибо благородный человек легко смиряет свой гнев, если видит, что его наказывают справедливо. По Платону, яростное начало подобно пастушьей собаке, которая повинуется своему пастуху – разуму, если хорошо выдрессирована.

У человека по-настоящему справедливого все три части души находятся в иерархии: разумное начало господствует, яростное начало повинуется разуму и укрощает вожделеющее начало, а также обеспечивает сопротивление внешним обстоятельствам. Вожделеющее начало напоминает о телесных и социальных потребностях, повинуясь при этом вышестоящим началам [Платон. 1971, с. 232–236 и др.].

Государство: причина возникновения, идеальное и реальные государства. Возникновение государства Платон связывает с изначальной несамодостаточностью человека, его неспособностью самостоятельно удовлетворить свои потребности. Он пишет: «государство… возникает…. когда каждый из нас не может удовлетворить себя сам, но нуждается еще во многом… Каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом… люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства… Его создают наши потребности» [Платон. 1971. Т. 3. Ч. 1, с. 145].

Выражение «оказывать помощь» означает у Платона, конечно, не дружную совместную работу для достижения общей цели (например, втащить воз на гору), но получение от другого необходимого продукта в обмен на свой продукт (обменять хлеб на вино или хлеб на сандалии). На основе обмена продуктами в обществе естественным образом возникает разделение труда, «потому что можно сделать все в большем количестве, лучше и легче, если выполнять одну какую-то работу соответственно природным задаткам, и притом вовремя, не отвлекаясь на другие работы» [Платон. 1971. Т. 3.4.1, с. 146].

Социальные группы, воспитание детей. Потребности общества не сводятся к материальным, и их разнообразие влечет возникновение особых социальных групп.

Для удовлетворения различных материальных потребностей необходимы специализированные группы работников: земледельцы, ремесленники, купцы, моряки, врачи и т. д.

Поскольку, помимо материальных потребностей, государство имеет нужду в обороне, ему нужны стражи-воины. Их тоже лучше отбирать в соответствии с природными задатками и воспитывать определенным образом.

Наконец, кто-то из граждан должен начальствовать, поэтому требуется отбирать и воспитывать будущих правителей.

Таким образом, возникают три сословия, выполняющие три основные функции в обществе, в связи с основными общественными потребностями:

1) производительный слой или класс, удовлетворяющий потребность в средствах существования;

2) класс стражей-воинов, охраняющий государство (потребность в обороне);

3) класс правителей, управляющий обществом с целью общего блага (потребность в согласовании деятельности всех групп населения), включая руководство духовной жизнью общества.

В реальных обществах эти функции выполняет кто попало, в идеальном же государстве они должны выполняться в соответствии с душевным складом человека, в зависимости от того, какое из начал преобладает в его душе.

Чтобы обеспечить попадание людей с нужными задатками в соответствующую группу, необходимы определенные процедуры отбора и воспитания. Этим делом занимаются правители. Начиная с детских лет, они оценивают соотношение разных начал в душе человека. Платон уподобляет эти начала разным металлам. У тех, кто способен править, велика доля золота. Они наиболее ценные. У их помощников велика доля серебра, а у ремесленников – железа и меди. Независимо от происхождения, детей надо включать в сословия соответственно их природным задаткам: если у правителя родиться ребенок с примесью железа или меди в душе, его надо безжалостно переводить в ремесленники.

С ранних лет за детьми наблюдают и подвергают испытаниям и соблазнам. Тек, кто памятлив и не поддается обману, отбирают в высшие сословия, прочих отвергают. Равным образом, юношей подвергают для начала страшному, а потом – приятному, чтобы выяснить, благопристоен ли он во всем, гармоничен ли и умерен. Испытания проводятся в детском, юношеском и зрелом возрастах. Тех, кто выдержал все испытания, ставят стражами и правителями государства [Платон. 1971. Т. 3. Ч. 1, с. 199–201, 347–354 и др.].

У стражей Платон не оставляет рождение детей на долю случая: правители должны тайно направлять браки так, чтобы лучшие сочетались с лучшими, а худшие – с худшими. После рождения детей отнимают у матерей и осматривают, лучших оставляют, а худших, с дефектами – обрекают на гибель в тайном месте (очевидно, Платон здесь воспроизводит обычай Спарты). Только после этого детей передают матерям для вскармливания, но каждая уже не знает, какой ребенок именно ее. У стражей существует общность жен и детей [Платон. 1971. Т. 3 Ч. 1, с. 254–260 и др.].

Платона заботит проблема взаимоотношений различных слоев в проектируемом государстве. Он решает ее путем создания у граждан свойства, которое, пользуясь современным языком, можно назвать «общая идентичность». Так, все граждане идеального государства должны считать себя имеющими общее происхождение. Для этого Платон считает целесообразным использовать особый миф, пусть даже он будет ложным. Все обитатели этого государства должны называть друг друга «сограждане». При этом правители и стражи называют народ «плательщиками» и «кормильцами», а народ называет высшие слои «спасителями» и «помощниками». Слова «господин» и «раб» между согражданами исключаются из употребления [Платон. 1971. Т. 3. Ч. 1, с. 261–262 и др.].

У Платона это не лицемерие или прикрытие реального рабства. Напротив. Именно производительный слой самый свободный, поскольку именно он действует в соответствии со своими вожделениями, обладает имуществом, потакает своим вкусам. Иначе говоря, это свобода в удовлетворении потребностей плоти. В общем, его представители живут для себя. Другие же сословия выполняют государственную службу. Они живут для других, соответственно, менее свободны.