Книга: Карта родины - Петр Вайль

В чём суть: давно и плотно американский гражданин Вайль описывает свои путешествия по России, в том числе - по собственным молодым следам, по следам своей семьи. Интереснее, правда, первые впечатления, элегантно-акынские рассказы: о крохотных местечках и о больших городах, от Калининграда до сахалинской Охи ("Оху ли я увижу возрожденной?"). Сладки и ярки картинки из южных земель (уже не российских) - Кахетии, Алма-Аты, Ташкента.

Вообще, когда читаешь эту книгу - в новеньком издании, с современной обложкой - создаётся обманчивое впечатление свежести текста, ан нет! Постепенно понимаешь, что многое написано ещё в 90-х, кое-что - на рубеже веков, а всей книге уж минул десяток лет. И думаешь с надеждой и болью: а как там сейчас? Хуже ли (хотя кажется - где-то хуже точно некуда); лучше ли? Можно ли увидеть ещё то, о чём рассказывает Вайль, попробовать на вкус и плоды, и вино, и воздух? Ведь вот он сам - собеседник, толстый и весёлый (почти видишь его и слышишь голос, гулко журчащий над горячей плитой, где что-то готовится) - оказывается, умер, пять лет назад почти умер, а ты, закрыв книжку, попрощался с ним как с живым.

И раскидистое пространство, воссозданное в книге, оказывается побеждено временем; оно отправляется вместе с автором в туманные и сомнительные субстанции - те, о которых нам ничего не известно. Ибо от нас Родина страшно, немыслимо далека - не проехать её, не перейти, не понять и не пережить, только слиться с ней в крохотной точке на карте. Потому-то как раз книга Вайля - ценный опыт отстранения. Ровно до той границы, на которой живут интерес и нежность. Почти любовь.

С проявившейся рано методичностью я прочесывал собрания сочинений насквозь. Сбой случился лишь однажды, когда взялся за темно-зеленый тридцатитомник Диккенса: подкосил меня восьмой, толще всех, том с романом "Барнеби Радж", который читал, по-моему, только Диккенс и я.

Но тут же - убийственное для тех, кто сидит на этом сайте, для тех, кто наслаждался "Гением места" (и книгой, и передачей) - признание:

Очень долго полагал, что нет ничего важнее и увлекательнее книг, пока не осознал, что самая изощренная умозрительная коллизия меркнет рядом с событием пустяковой живой мимолетности...Показались неплепыми и стыдными умствования по поводу книжных реальностей. Стало неинтересно писать о книгах, даже думать о книгах, даже читать книги. Уж точно - беллетристику.

Обычно так выглядят посмертные сборники - когда все, что нашлось из неопубликованного, быстро выпускают, пока внимание публики подогрето. Но Вайль умер не так давно (и так рано :((, а книжке скоро десять лет. В общем, будь это первое знакомство с писателем, не перерасти бы ему в ту теплоту и приязнь, что остаются во мне все равно - невзирая на "Карту родины". Я просто вынесу ее за скобки.