Текст книги "Сознание за пределами жизни. Наука о жизни после смерти"

Обстоятельства, способные вызвать ОСО в детстве

Наиболее распространенные факторы, провоцирующие ОСО у детей, – утопление, которого чудом удалось избежать, и кома после травмы головы, например, при серьезной автоаварии. К другим подобным обстоятельствам относятся кома, вызванная диабетом или воспалением мозга, остановка сердца, вызванная угрожающей жизни аритмией, угроза асфиксии, вызванной приступом астмы, дифтерия, мышечная дистрофия или удар электрическим током. Кроме того, анестезия, которую раньше применяли при тонзилэктомии, сравнительно часто оказывалась причиной приобретения ОСО детьми.

Содержание детского ОСО

Содержание ОСО, полученного в детстве, во многих отношениях схоже с тем, который приобретают взрослые, но обычно включает меньше элементов. Этуотер выяснила, что более чем для трех четвертей детей, которых она опросила в ходе своего ретроспективного исследования, опыт начинается на позитивной ноте: в атмосфере любви, с дружелюбным голосом, при встрече с доброй сущностью или ангелом, с ощущением покоя, а также зачастую с внетелесным опытом в сочетании с видением собственного тела и больничного окружения, и путешествием через туннель. Примерно пятая часть детей видела нечто похожее на рай, в то время как 3 % детей сообщали о пугающем опыте. Еще один возможный элемент – осознанное возвращение в тело, сопровождающееся разочарованием, потому что приобретенный опыт был так прекрасен. Во время ОСО дети с большей вероятностью встречаются с покойными бабушкой или дедушкой, чем с родителями.

Внетелесный опыт шестилетней девочки во время ее околосмертного опыта

Если бы в основе ОСО лежало исключительно желаемое, выданное за действительное, следовало бы ожидать, что ребенок встретится с живущими на тот момент членами семьи, такими как отец и мать. Дети встречаются также с любимыми питомцами, которые умирают чаще, чем их взрослые родственники. В раннем возрасте у детей перед глазами во время ОСО редко проносится вся жизнь, но начиная с шестилетнего возраста дети сообщают и об этом элементе. И, наконец, подобно взрослым, дети сталкиваются с огромными трудностями при обсуждении этого опыта. Их попытки поделиться с родными и врачами часто остаются без внимания. Проходит тридцать-пятьдесят лет, прежде чем им представляется возможность обсудить полученный опыт и то, что они ощущают себя иначе [3].

Изменения после ОСО у детей

Исследования Этуотер и Морса, посвященные изменениям, которые могут последовать за ОСО у детей, предполагают, что и дети претерпевают глубокие и характерные изменения, определяющие их мировоззрение [4]. Однако основное различие заключается в том, что взрослым, накопившим большой жизненный опыт до ОСО, приходится отказываться от прежних, привычных убеждений, чтобы адаптироваться к своим новым взглядам. В отличие от них, дети еще недостаточно приобщены к преобладающим в обществе нормам, следовательно, нельзя сказать, что их представления о жизни подвергаются изменениям. Дети воспринимают приобретенные представления о жизни и смерти как нормальные и либо не осознают, либо не понимают, что другие дети и взрослые не разделяют этих взглядов. Родители и учителя порой считают ребенка трудным потому, что он открыто оспаривает их нормы и ценности: «Это неправильно, мама!»

В младшем возрасте эти дети еще не сознают, что отличаются от сверстников. Они принимают смерть как часть жизни. Смерть своей собаки или кошки они воспринимают не так, как их братья, сестры и друзья, не осознают как обыденную действительность свое развитое сознание и эмпатию благодаря обостренной интуитивной чувствительности, которой не обладают их ровесники. Дети с ОСО слушают не только сказанное; они понимают, почему то или иное говорится определенным образом.

Вместе с околосмертным опытом дети приобретают основополагающее чувство потери, которое не могут облечь в слова. Красота и умиротворенность, с которыми они столкнулись во время этого опыта, исчезли. Этим детям свойственно сторониться сверстников, они чаще наблюдают со стороны, чем вливаются в компанию других детей. Пронзительные звуки или шум им невыносимы, с раннего возраста они предпочитают умиротворяющую классическую музыку. Им присуща невысказанная потребность в чувстве защищенности, комфорта, понимания, тепла, неподдельного интереса и внимания. С раннего возраста их порой застают общающимися с невидимыми существами, которых они называют ангелами или друзьями. И хотя эти дети догадываются, что в своих представлениях превосходят сверстников, объяснить это они не в состоянии. Вести интеллектуальные разговоры они не хотят, предпочитая общение на эмоциональном уровне. Во время религиозных наставлений в школе они способны свести с ума и отвлечь кого угодно своими нескончаемыми вопросами. Ментально они чересчур зрелы для своих лет и не боятся избегать шалостей и озорства, обычных для большинства их ровесников [5].

К старшим классам примерно у трети этих детей развиваются проблемы, связанные с алкоголем или наркотиками, к которым они оказываются гораздо восприимчивее, чем их сверстники. Из-за неустойчивости внимания, вызванной непроизвольным притоком впечатлений и приводящей к нарушению дисциплины и гиперактивности, у них иногда диагностируют синдром дефицита внимания с гиперактивностью. В этом возрасте они могут впасть в депрессию, возможно также развитие суицидальных наклонностей. Этот период часто характеризуется скорее вытеснением, нежели принятием и интеграцией [6].

Дети-носители ОСО наблюдательны, проницательны, зачастую обладают высоким интеллектом. Нередко они увлекаются изучением философии, теологии или физики. Или же они могут предпочесть одну из творческих профессий: живопись, фотографию или музыку, чтобы выразить чувства, которые им с трудом удается облечь в слова. Стремясь помогать окружающим, некоторые из них выбирают работу в сфере здравоохранения и становятся врачами, медсестрами или социальными работниками. Они хотят, чтобы работа позволяла им обращаться к их обостренной интуиции.

Задача родителей, опекунов, учителей, психологов и других медиков – попытаться относиться к таким детям непредвзято. Информация об ОСО и его влиянии необходима, чтобы лучше понимать этих детей и помогать им взрослеть – облегчать процесс интеграции вместо того, чтобы способствовать зачастую подсознательному процессу вытеснения [7].

Спонтанный внетелесный опыт (ВТО)

Если кто-то сообщает о внетелесном опыте в раннем возрасте, это еще не значит, что в детстве он пережил ОСО. В особенности у детей младшего возраста спонтанный внетелесный опыт также наблюдается в ситуациях, не представляющих угрозы для жизни. Примерно у 10 % всего населения и у 25 % детей и подростков возникало спонтанное ощущение выхода из тела, особенно на грани между бодрствованием и засыпанием. Эти данные были экстраполированы по результатам проведенного учеными в 1993 году опроса 475 нидерландских студентов, изучающих психологию. Из этих студентов 22 % сообщили о спонтанном внетелесном опыте, а 7 % – о том, что случаев такого опыта у них насчитывается от двух до пяти. Аналогичное исследование, проведенное в США, выявило спонтанный внетелесный опыт у 25 % студентов и примерно 14 % остального населения одного и того же города [8].

Известны сообщения взрослых людей, которые после пережитого в детстве ОСО часто испытывают спонтанный внетелесный опыт как в течение дня, так и во сне. Их ОСО не только создал ощущение развитого сознания с обостренной интуицией, но и повысил частоту спонтанных внетелесных эпизодов.

Сексуальное насилие и угроза физического или психического насилия, способные спровоцировать внетелесный эпизод как защиту от боли и унижения (так называемая диссоциация), распространены среди детей гораздо шире, чем считалось ранее. Эти эпизоды не относят к спонтанному внетелесному опыту. Жестокое обращение с детьми часто проходит невыявленным, социальные работники стараются не задавать целенаправленные вопросы о насилии или диссоциации с внетелесным опытом. Разговоры на эту тему с родителями и детьми остаются под запретом. А дети редко сами вызываются рассказывать о своем опыте. Поскольку во время такого опыта дети не только перестают испытывать физическую боль, но и иногда также видят собственное тело и все, что происходит с ним, со стороны, находясь над телом, внетелесный опыт – это не просто диссоциация. В специализированной литературе дается определение диссоциации как бегству от пугающей реальности травмы или «прерыванию нормальных интегрированных функций идентичности, памяти или сознания». В нем не содержится однозначного упоминания о возможности достоверного восприятия в положении вне тела и над ним. Исследование Кеннета Ринга предоставляет обоснованные свидетельства связи между внетелесным опытом, вызванным детской травмой, и последующим приобретением ОСО [9].

Пример ОСО в детстве

Люди часто и вполне обоснованно удивляются, как можно помнить подробности ОСО по прошествии пятидесяти лет. Как можно быть уверенным, что подобный рассказ не выдуман от первого до последнего слова? Это представляется маловероятным по ряду причин. Во-первых, когда кто-то рассказывает об ОСО спустя много лет, эмоции невозможно спутать ни с чем – они свежи, будто это событие случилось только вчера. Носитель опыта в слезах пытается подобрать слова, чтобы впервые в жизни описать его. Во-вторых, в нидерландском исследовании участники, рассказы которых записывали на пленку, пользовались почти одинаковыми выражениями по прошествии двух и восьми лет. Их слова были в буквальном смысле теми же, как когда они впервые рассказывали о своем опыте через несколько дней после того, как их успешно реанимировали (подробнее об этом в главе 7). Партнеры и другие члены семьи также подтверждают, что спустя много лет после события об ОСО описывают одинаково, практически слово в слово. И, наконец, крайне маловероятно, чтобы кто-нибудь мог подделать настолько убедительные свидетельства изменений, обычно следующих за ОСО, – например, потерю страха смерти, вновь обретенные представления о том, что важно в жизни, развитую интуитивную чувствительность.

Следующий рассказ о детском ОСО предназначался лично для меня. Я попросил носителя ОСО изложить в письменном виде подробности его опыта и последующих изменений.

Ребенком я приобрел околосмертный опыт. Но осознал я это лишь почти сорок лет спустя! В пятнадцать лет я пережил прекрасный и глубокий опыт, когда чуть не утонул в Ньиве-Ватервег – канале между Схидамом и Роттердамом. Мы с друзьями устроили состязание, кто быстрее переплывет канал, но не ожидали, что течение окажется настолько сильным, и вода тоже была холодной. В какой-то момент я совершенно выдохся, но собрался с силами и сумел доплыть до буйка.

Пока я цеплялся за буек, собственное положение показалось мне безвыходным, я уже собирался разжать руки и утонуть. И вдруг я очутился в другом мире – среди чудесных, сияющих зеленью холмов, усыпанных самыми прекрасными цветами, какие невозможно увидеть на земле. Великолепнейший свет озарял меня с невообразимой безмятежностью. Этот мир мне не хотелось покидать.

Не знаю, сколько я провел в этом мире, но внезапно вернулся на землю. И удивительно то, что я сразу понял, что надо делать, чтобы спастись. Как будто кто-то помог мне, мой взгляд упал на растрепанные концы троса – с его помощью судно привязывали к причальному буйку, за который я цеплялся. Я немного восстановил силы и добрался до другого берега канала. Так я избежал неминуемой смерти от утопления. Помощь с другой стороны была для меня осязаемой.

Долгое время я изумлялся тому, что случилось со мной. Я не мог рассказать об этом ни одной живой душе, даже дома, потому что за пять лет до того мой младший брат утонул, и я не смел тревожить давние раны, упоминая о том, что пережил. Как ни странно, после этого события я испытывал множество паранормальных ощущений. Я мог читать мысли других людей и знал, чего они хотят. К счастью, потом это прошло, но интуиция сохранилась и усилилась. Однако я стал одиночкой. Я не мог поделиться многими из своих эмоций и стал чрезмерно восприимчивым к чужой печали. События здесь, на земле, не оставляли меня равнодушным. Я стал проводником для эмоций, которые на самом деле не имели ко мне никакого отношения. Мое одиночество усиливалось. Я продолжал конфликтовать с коллегами, моим партнером, обществом в целом. Я стал слишком непохожим на других людей.

Лет сорок спустя, в 1992 году, я смотрел телевизор и к своему полному изумлению услышал, как люди рассказывают о тех же чувствах, какие испытывал я, и эти чувства были спровоцированы околосмертным опытом. Сразу же после трансляции я позвонил по номеру, указанному в передаче, и впервые поделился своей историей. Я рассказал ее и услышал, что у меня был ОСО. Я получил признание, которого так жаждал. С тех пор я полностью преобразился. Я прочитал сотни книг по этой теме. Я проникся ею, впитал ее в себя… И позднее у меня было еще несколько внетелесных опытов…

Глава 5
Ничто не ново под луной

Нет другой мысли, которую было бы так же полезно всегда иметь в виду: ничто не ново, все старо, как мир.

Фредерик ван Эден

Усовершенствованные методы реанимации и лечения, повысившие шансы на выживание, привели к росту числа сообщений об ОСО в последние тридцать лет. Однако околосмертный опыт, по всей видимости, – заново открываемое каждым для себя давнее, как мир, межкультурное, но, очевидно, прочно забытое знание. В прошлом такой опыт знали под другими названиями: видения, мистические религии или просветление. В древности их считали путешествиями в потусторонний мир. На всем протяжении истории складывалось множество различных представлений о смерти, но во все времена и во всех культурах люди были убеждены, что человеческая сущность, обычно называемая душой, продолжает жить после смерти тела. В этой главе рассказано о том, как относились к жизни после смерти в индуизме, буддизме, иудаизме, христианстве и исламе, а также упоминаются аналогичные представления, бытовавшие в Древнем Египте, Греции и Римской империи. В сведениях из разрозненных исторических текстов прослеживается поразительное сходство, несмотря на то, что этими представлениями, вероятно, редко делились как лично, так и в письменном виде. Источники этих сведений разнообразны; страны и народы, в которых они были записаны, разделены огромными расстояниями по суше и морю, а также временными, культурными и языковыми различиями.

Ничто не ново

Идея о том, что душа живет после смерти тела, что нашу жизнь оценивают и судят (когда вся жизнь проносится перед глазами при ОСО) и что потом, в зависимости от того, как мы вели себя при жизни, мы попадаем либо в блаженные эмпиреи, либо, в наказание, в пугающее окружение, освящена веками. Древнейший из письменных образцов этих общемировых представлений о смерти происходит из Древнего Египта, где, согласно египетской «Книге мертвых» из папируса Ани (около 1250 г. до н. э.), люди верили, что после смерти душа покидает землю и отправляется в путешествие по потустороннему миру, где усопшего ждет последнее испытание перед загробной жизнью: суд Осириса. Он предусматривал перечисление длинного списка грехов, совершение которых усопший должен был отрицать. Затем истинность этих отрицаний проверялась путем взвешивания сердца по сравнению с перышком. Если усопший говорил правду и его сердце не было отягощено грехом, его ждало блаженство бессмертия рядом с богом Солнца. Но тех, кто не выдерживал испытание истиной, ждала страшная участь: грешников обрекали на вечное забвение [1].

Таких взглядов придерживались не только в Древнем Египте: они появлялись в разное время и в условиях разных культур. Согласно древним книгам и манускриптам, идея души, способной существовать независимо от тела, известна на протяжении тысячелетий [2]. В Древней Индии говорили: «Приход и уход – все это иллюзия; душа не приходит и не уходит. Куда ей уходить, если все место, что есть, – в душе? Когда ей являться и уходить, если все время, что есть, – в душе?» Много тысячелетий назад эта вера в смертность тела и бессмертие души привела к возникновению учения о предсуществовании и перерождении. Платон и другие древнегреческие философы придерживались тех же представлений о смертном теле и нематериальной и бессмертной душе. На древнегреческих философов, вероятно, оказали влияние взгляды, распространенные в Индии, Персидской империи и Египте.

Роберт Фладд. Человек и макрокосм. 1617.

Гравюра из книг

Однако в бессмертие души верили не только в Азии. Эти представления преобладали среди многих других народов, в том числе большинства племен Африки, австралийских аборигенов, коренных жителей обеих Америк, а также викингов, кельтов и римлян. Римский полководец Юлий Цезарь писал в «Записках о галльской войне»: «Больше всего стараются друиды укрепить убеждение в бессмертии души: душа, по их учению, переходит по смерти одного тела в другое; они думают, что эта вера устраняет страх смерти и тем возбуждает храбрость» [3][3]3
  Пер. М. Покровского. – Прим. пер.


[Закрыть].

Римский поэт Овидий писал в «Метаморфозах»:

 
Не сохраняет ничто неизменным свой вид; обновляя
Вещи, одни из других возрождает обличья природа.
Не погибает ничто – поверьте! – в великой вселенной.
Разнообразится все, обновляет свой вид; народиться —
Значит начать быть иным, чем в жизни былой; умереть же —
Быть, чем был, перестать; ибо все переносится в мире
Вечно туда и сюда[4]4
  Пер. С. Шервинского. – Прим. пер.


[Закрыть] [4].
 

Идея, согласно которой при жизни сознание не ограничено телом и мозгом, тоже не нова. Недавно я видел рисунок Роберта Фладда – английского врача и философа XVII века [5]. Он считал, что наш интеллект со всеми его ментальными процессами, наши воспоминания и эмоции, наши сны и видения в основном находятся вне нашего мозга (см. рис. на с. 116). На этом рисунке четко показаны предполагаемые энергетические связи с нашим физическим телом и особенно с мозгом через макушку и лоб.

Мистический опыт как источник представлений о смерти

Околосмертный опыт издавна служил источником новых представлений о возможности жизни после физической смерти. В основе многих книг, посвященных теме загробной жизни, лежит собственный мистический или религиозный опыт автора. Один из примеров – «Божественная комедия» Данте Алигьери. Шедевр Данте, более четырнадцати тысяч стихотворных строк, основанных на его видениях, повествует о семидневном путешествии автора через ад и чистилище в рай. Поначалу его сопровождает поэт Вергилий, а на небесах Данте ожидает его возлюбленная Беатриче. Он встречает души умерших людей, которых узнает и с которыми может общаться. В аду он видит, как люди терпят вечные муки за свою невоздержанность (похоть, чревоугодие, скупость, расточительность, гнев), за свое насилие (против других, себя, Бога и природы), за свой обман (лихоимство, прорицательство, взяточничество, воровство, лукавые советы, подлоги и предательство родных, родины и Бога). В чистилище он встречает умерших, попавших туда вследствие гордыни, зависти, гнева, лени, скупости, чревоугодия и сладострастия. В раю он видит Беатриче, сонмы святых и, наконец, вечный свет Бога. В третьей части «Божественной комедии», в Первой песни «Рая», Данте пишет:

 
Я в тверди был, где свет их восприят
Всего полней; но вел бы речь напрасно
О виденном вернувшийся назад[5]5
  Здесь и далее отрывки «Божественной комедии» приводятся в пер. М. Лозинского. – Прим. пер.


[Закрыть] [6].
 

Его описания созвучны тем, попытки которых предпринимают носители ОСО:

И здесь мои прозренья упредили глагол людей; здесь отступает он, а памяти не снесть таких обилий. Как человек, который видит сон, и после сна хранит его волненье, а остального самый след сметен, таков и я, во мне мое виденье чуть теплится, но нега все жива и сердцу источает наслажденье… О Вышний Свет, над мыслию земною столь вознесенный, памяти моей верни хоть малость виденного мною… В том Свете дух становится таким, что лишь к нему стремится неизменно, не отвращаясь к зрелищам иным, затем что все, что сердцу вожделенно, все благо – в нем, и вне его лучей порочно то, что в нем всесовершенно.

В XVIII веке шведский ученый Эммануил Сведенборг описал представления, которые приобрел во время многочисленных мистических опытов после достижения пятидесяти пяти лет [7].

В последние годы XIX века и в начале XX столетия в Европе было опубликовано несколько трудов о смерти и жизни после смерти, написанных на основании собственного мистического опыта авторов. Книга теософа Анни Безант носила название «Смерть – а потом?», книга основоположника антропософии Рудольфа Штейнера – «Смерть как метаморфоза жизни», Алисы Бейли – «Смерть: великое приключение». В книге «Смерть есть иллюзия» описан труд всей жизни датского мистика XIX века Мартинуса, который приобрел свой первый мистический опыт в возрасте тридцати лет [8]. Авторы всех этих книг обращались к личному мистическому опыту, чтобы изучить происходящее после смерти. Эти тексты более чем вековой давности, а также литература древних и прочих времен и культур свидетельствуют о поразительном сходстве содержания и последствий, подробно описанных в сравнительно недавних исследованиях ОСО. В прошлом весь страх смерти, как правило, также устранялся после ОСО, заменяясь внутренней убежденностью в том, что сознание выживает после физической смерти: «Смерть оказалась вовсе не смертью».

Далее приведены типичные примеры – в том числе несколько датированных давним прошлым – того, что в настоящее время мы называем околосмертным опытом. Эти примеры указывают на то, что околосмертный опыт не просто современное явление, которое сделали возможным нынешние методы реанимации. В прошлом опыт такого рода был известен под названиями, которые отражали мировоззрение или религиозные верования тех времен. Тогда о нем говорили как о просветлении, мистическом опыте, религиозном опыте или видениях. В древности такого рода опыт описывали как путешествие в потусторонний мир или посещение богов, в начале Средневековья – как визит в рай. Подобный опыт приписывали в первую очередь героям, святым и пророкам, но иногда и обычным людям, как мы увидим в рассказе Платона о воине Эре.