Текст книги "Заклинание для хамелеона"

Глава 3. Провал

Бинк в ужасе стоял на краю пропасти. Тропу пересекала еще одна трещина – нет, даже не трещина, а гигантский овраг шириной в полмили и немереной глубины. Кентаврица Чери, конечно же, не знала о нем, иначе предупредила бы Бинка. Значит, пропасть появилась совсем недавно, вероятнее всего, в последний месяц.

Такое громадное ущелье могло возникнуть только от мощного землетрясения – или природной магии. Поскольку Бинк не слыхал о таких землетрясениях, значит, тут не обошлось без магии. И поработал очень сильный волшебник.

Кто бы это? Такую пропасть мог бы сотворить король в свои лучшие годы, вызвав жестко управляемый ураган. Но это было ему совершенно ни к чему, к тому же сила у короля уже не та, ни на что такое он не способен. Злой волшебник Трент был превращателем и не умел двигать землю. Добрый волшебник владеет сотней всяких чар; наверное, есть среди них и такие, с помощью которых можно сотворить и столь мощный провал, но трудно себе представить, с чего бы Хамфри стал этим заниматься. Добрый волшебник ничего не делает без пользы для себя. Неужели в Ксанфе появился еще один великий волшебник?

Стоп! Поговаривают еще о каком-то мастере иллюзий. А ведь сделать якобы пропасть гораздо легче, чем пропасть настоящую. Такой же талант, как у Пшика с его ложными ямами, только намного сильнее. Пшик, конечно, никакой не волшебник, но если есть настоящий волшебник с талантом такого типа, то он вполне способен создать иллюзию такого рода. Может, если просто шагнуть в провал, нога ступит на тропинку?

Бинк посмотрел вниз. Под ним блаженно проплывало облачко. До облачка было локтей пятьсот. В лицо дохнул затхлый холодный ветерок. Бинк поежился – для иллюзии что-то больно реально.

– Ау-у-у! – крикнул он, и секунд через пять эхо откликнулось.

– У-у-у!

Бинк взял камешек и бросил его в пропасть. Он полетел в глубину. Звука падения Бинк не услышал. Тогда он опустился на колени и потрогал пальцем воздух за краем обрыва. Палец не встретил никакого сопротивления. Потрогал стенку – вполне материальна. И отвесна.

Хоть и неохотно, но пришлось поверить: провал настоящий.

Делать нечего, надо идти вкруговую. А это значит, что до места назначения не пять миль, а все пятьдесят, а то и сто – поди знай, сколько тянется эта расщелина?

Может, вернуться? Надо же сказать деревенским о новом чуде природы. А вдруг оно исчезнет до того, как он приведет сюда кого-нибудь взглянуть? Тогда его назовут не только нечудью, но и придурком вдобавок. А хуже того – трусом, который изобрел небылицу, чтобы не идти к волшебнику и не получить окончательного подтверждения собственной бездарности. То, что создано с помощью магии, можно и уничтожить с помощью магии, так что лучше попытаться обойти Провал.

Бинк с некоторой опаской посмотрел на небо. Солнце клонилось к западу. До сумерек оставалось около часа. И лучше бы за этот час отыскать дом, где можно переночевать. Меньше всего Бинку хотелось ночевать под открытым небом в незнакомой местности, отдавшись на милость неведомой магии. Пока что путешествие его протекало очень гладко благодаря Чери. Но теперь, с этим неожиданным препятствием, оно окажется куда сложнее.

Куда повернуть – на запад или на восток? Пропасть тянулась в обе стороны, насколько хватало глаз. Но к востоку местность была чуть поглаже и потихоньку уходила вниз. Может, тот путь приведет на дно оврага и тогда потребуется перейти на ту сторону? К тому же фермеры предпочитают селиться в долинах, а не на горах: и с водой попроще, и злая магия гор не досаждает. Надо идти на восток.

Правда, заселены эти края негусто. На тропе Бинку не встретилось ни одного человеческого поселения. Он двинулся через лес, все ускоряя и ускоряя шаг. Когда опустились сумерки, Бинк увидел, как из пропасти вздымаются громадные черные тени, распускают перепончатые крылья, поднимают хищные клювы, посверкивают глазками: то ли стервятники, то ли что похуже. Ему стало сильно не по себе.

Теперь надо беречь припасы: неизвестно, насколько придется их растягивать. Бинк заметил хлебное дерево, оттяпал от него буханочку, но та оказалась недозрелой. Съешь такую – долго будешь животом маяться. Нет, надо найти ферму.

Деревья стали больше и корявей, вид у них был зловещий. Их скрюченные ветви стонали на ветру. Ничего особенно страшного в этом нет, и магия тут ни при чем. Но сердце у Бинка застучало быстрее, и он начал поминутно оглядываться. Ведь с относительно безопасной тропы пришлось свернуть, и он все дальше углублялся в дебри, а там может произойти все что угодно. Ночь – время запредельной магии, а она разнообразна и сильна. Сонный морок сосен тому пример, а есть ведь и страшильные мороки, и еще много всякого. Эх, найти бы какой-нибудь домик!

Да, искатель приключений из него тот еще! Чуть-чуть отошел от тропы, чуть-чуть стемнело – и тут же навоображал себе с три короба. На самом-то деле, это еще не настоящая Глухомань, и для осмотрительного путника опасностей тут немного. Доподлинная дичь и глушь начинается за замком доброго волшебника, по ту сторону пропасти.

Бинк заставил себя идти помедленней и смотреть только вперед. Просто иди себе и иди, да не забывай посохом махать и во все подозрительное тыкать, а не то…

Кончик палки ткнулся в пустоту. Пустота взмыла вверх, громко трепеща крыльями. Бинк попятился, шлепнулся на спину, прикрыв лицо руками.

– Кю-ю! – возмущенно курлыкнула пустота. Пустельга, догадался Бинк. На ночь прикинулась пустым местом, чтоб никто не доставал. Тварь совершенно безобидная, но, когда ткнут, может обидеться.

Если здесь гнездятся пустельги, стало быть, и для Бинка опасности нет. Всего-то дел – прилечь где-нибудь и заснуть. Почему бы так и не поступить?

«Да потому, что ночью страшно одному», – ответил он сам себе. Была бы хоть какая магия, тогда бы еще ничего. Ну хоть пустячный заговорчик на храбрость…

Впереди он заметил свет. Ура! Желтый квадратик – определенно, там человеческое жилье. Бинк обрадовался аж до слез. Он, конечно, не ребенок, но здесь, в неведомом лесу, какая разница – взрослый ты или шкет какой-нибудь? Ох, как без людей-то туго! Бинк поспешил на свет. Лишь бы это оказалась не иллюзия, не ловушка, поставленная какой-нибудь поганью.

Нет, настоящий. Из окошка фермерского дома на краю деревеньки. Такие же светлые квадратики виднелись и дальше в долине. Почти не сдерживая радости, Бинк постучал в дверь.

Она нехотя открылась. На пороге стояла некрасивая женщина в запачканном переднике и с подозрением глазела на Бинка.

– Что-то незнаком ты мне, – проворчала она, явно намереваясь закрыть дверь.

– Я Бинк из Северянки, – поспешно сказал он. – Шел весь день, а потом на ущелье наткнулся. Мне бы переночевать. За это готов отработать. Я сильный – могу дрова колоть, сено стоговать, камни перетаскивать…

– С этим делом мы и без магии справляемся, – сказала женщина.

– Так и я без магии! Голыми руками. Я…

– Почем мне знать, может, ты дух голодный?

Бинк сморщился и протянул левую ладонь:

– Уколи. Кровь пойдет.

Обычная в таких случаях проверка. У ночных нелюдей крови нет, разве что они недавно из кого-нибудь ее высосали. Но и тогда она из раны течь не будет.

– Кончай, Марта, – раздался из дома хрипатый мужской голос. – Духов-то в наших краях, почитай, лет десять не видывали, да они все одно безвредные. Впусти его, покорми. Будет жрать – значит, человек.

– Огры тоже жрут, – пробубнила она. Но дверь чуточку приоткрыла, и Бинк сумел протиснуться в дом.

Бинк увидел зверя, охраняющего жилище, – небольшой волколак, скорее всего, один из хозяйских детишек. Настоящих оборотней Бинку не встречалось, только люди, наделенные соответствующим талантом. Похоже, такие способности встречаются в последнее время все чаще. У волколака была типичная для этой семьи большая голова и плоская морда. Настоящего же оборотня от волка не отличить, пока человеком не обернется. Бинк протянул руку, которую юный волколак старательно обнюхал, и потрепал его по голове.

Звереныш превратился в мальчишку лет восьми.

– Классно напугал, скажи? – с мольбой в голосе спросил он.

– До жути, – отозвался Бинк.

Парнишка обернулся к отцу.

– Чистяк, батя. Магией и не пахнет, – заявил он.

– В том-то и беда, – пробормотал Бинк. – Будь у меня магия, черта с два поперся бы путешествовать! Но от своих слов я не отказываюсь. Работать руками я умею.

– Что ли, совсем нет магии? – осведомился мужчина, пока женщина наливала Бинку горячей похлебки в миску. Фермеру было за тридцать, такой же неказистый, как и жена, только морщинки вокруг рта и глаз выдают смешливый нрав. Худой, но жилистый – от физического труда люди крепнут. За разговором он то багровел, то зеленел, плавно меняя цвета всем телом, – такой у него талант. – Как же ты от самой Северянки за день дошагал?

– Кентаврица подвезла.

– Кобылка! Да, брат, подвезло тебе! Интересно, за что ты держался, когда она прыгала?

Бинк невесело улыбнулся.

– Пообещала в канаву вывалить, если еще раз подержусь, – сознался он.

– Ха! Ха! Ха! – заржал фермер.

Крестьяне – народ не слишком образованный, и юмор у них от сохи. Бинк заметил, что некрасивая жена не смеялась, а мальчишка недоуменно вылупил глаза.

Фермер перешел к делу:

– Значит, батраки мне сейчас вроде как без надобности. Но меня тут на одно разбирательство зовут, а я не хочу. Хозяйка против.

Бинк кивнул, хоть ничего и не понял. Он заметил, что жена фермера тоже хмуро кивнула. Что бы это такое значило?

– В общем, если хочешь стол и кров отработать, можешь за меня пойти, – продолжил фермер. – За часик управитесь, и делать ничего не надо, только соглашаться со всем, что пристав скажет. Непыльная работенка, а для тебя и вовсе пустяк, раз ты пришлый. Поиграешься насупротив хорошенькой… – он поймал сердитый взгляд жены и договаривать фразу не стал. – Ну так как?

– Чем могу, – без особого чувства произнес Бинк. Что это такое, насчет поиграться с хорошенькой? Пока хозяйка здесь, он этого точно не узнает. А Сабрина – она была бы против?

– Ну и чудненько! На чердаке есть сено и горшок, чтоб на двор не бегать. Только сильно не храпи – хозяйка этого не любит.

Хозяйка, видать, много чего не любит. И как человека угораздило на такой жениться? Интересно, а Сабрина тоже после замужества остервенеет? От этой мысли ему стало не по себе.

– Храпеть не буду, – пообещал он.

Похлебка была не очень вкусная, но голод утолила.

Он славно выспался на сене, а рядом с ним свернулся калачиком мальчишка-оборотень. Правда, пришлось сходить на горшок, и, будучи без крышки, тот вовсю благоухал целую ночь – однако все лучше, чем оставаться один на один с ночной магией. Раз выразив недовольство похлебкой, кишки его успокоились, так что жаловаться, в сущности, было не на что.

Завтракал он овсянкой, разогретой без огня, – такой был у жены фермера талант, в хозяйстве весьма полезный. Потом отправился вдоль ущелья в соседский дом на разбирательство.

Пристав оказался мужчиной крупным, медведистым. Когда он над чем-то сильно задумывался, у него над головой появлялось облачко.

– Что-нибудь о деле знаешь? – спросил он, когда Бинк представился.

– Ничего, – честно ответил Бинк. – Вы скажите мне, что делать надо.

– Ладно. Мы вроде как пьеску разыграем – чтобы и дело уладить, и никому репутацию не подмочить. Эрзац-магия по-научному. Смотри у меня, чтоб никакой настоящей магии!

– Никакой, – заверил Бинк.

– Просто отвечай «да» на любой мой вопрос. И все.

Бинк разволновался:

– Я, сударь, врать не привык.

– Это, мальчик мой, никакое не вранье. Только во благо, вот увидишь. Странно, что у вас в Северянке такого обычая нет.

Бинк нахохлился и замолчал. Уж не вляпался ли он в какую-нибудь гадость?

Пришли и остальные – двое мужчин и три девушки. Мужчины были самые обычные фермеры при бородах, один средних лет, другой помоложе; а из девушек – одна невзрачная, одна так себе, зато третья – красоты неописуемой. Бинк с трудом отвел от нее взгляд. Никого прекраснее этой пышной, яркой, прелестной брюнетки он в жизни не видел. Ну чисто бриллиант посреди серой гальки!

– Теперь вы шестеро садитесь друг напротив друга за этот стол, – официальным тоном сказал пристав. – Когда придет судья, говорить буду только я. Помните, хоть это и игра, но все должно остаться в тайне. Как только приведу вас к присяге, всё – до конца дней своих ничего не разглашать!

Все кивнули. Бинк вконец растерялся. Теперь он понял, что значит «поиграться насупротив хорошенькой», но что ж это за игра такая – при свидетелях – и ни о чем потом рассказать нельзя? Ладно, будь что будет. Может, это и есть эр… ну, в общем, та специальная магия.

Трое мужчин уселись в рядок по одну сторону стола, а девушки – напротив них. Бинк оказался лицом к лицу с красавицей, а стол был такой узкий, что колени их соприкасались. Что за чудо ее коленочки – гладкие, шелковистые! Аж мурашки по ногам побежали.

«Помни про Сабрину!» – приказал себе Бинк. Вообще-то он не сильно падок на хорошенькие мордашки, но это личико – что-то особенное. И свитерок в обтяжку тоже не особо способствует душевному покою. А фигурка!

Вошел судья, важный, с внушительным брюшком и бакенбардами.

– Всем встать! – приказал пристав.

Все с почтением поднялись. Судья сел во главе стола, а пристав прошел на другой край. Все сели.

– Клянетесь ли вы, дамы, нигде и никогда не говорить правды об этом деле и вообще держать рот на замке? – сурово спросил пристав.

– Клянемся! – хором ответили девушки.

– А вы, мужичье сиволапое, клянетесь?

– Клянемся! – вместе с остальными сказал Бинк.

Если от него хотят, чтобы он лгал здесь, но потом никому об этом не рассказывал, то, может, это вовсе и не ложь? Пристав-то, похоже, знает, что правда, а что нет, так что в результате…

– Слушается дело об изнасиловании, – объявил пристав. Бинка слова эти оглушили, но он постарался не подать виду. Уж не предстоит ли разыгрывать соответствующую сценку?

– Среди присутствующих находится девушка, которая, по ее словам, подверглась насилию, – продолжил пристав, – а также мужчина, которого она обвиняет. Он не отрицает случившегося, но утверждает, что все произошло по доброй воле. Так, мужчины?

Бинк энергично кивнул одновременно с двумя другими. Ну и дела! Лучше бы за ночлег дров наколол, что ли! А то сидишь тут, признаешься в насилии, которого не совершал…

– Анонимность гарантирует сохранение репутации обеих сторон, – пояснил пристав, – и позволяет провести предварительное слушание в присутствии сторон, не трезвоня об этом на всю деревню.

Бинк начал понимать смысл происходящего. Доброе имя изнасилованной девушки может быть погублено, хоть и не по ее вине; после такого многие откажутся взять ее замуж. Дело-то она выиграет, а будущее потеряет. Насильника могут изгнать, а тот, кого только заподозрили в насилии, будет нести на себе это клеймо до конца дней. «Преступление-то серьезное… почти как не иметь магии», – с горечью думал Бинк. Узнать истину – дело деликатное, такое ни одна из сторон не захочет выносить на люди. Хоть выиграешь процесс, хоть проиграешь – репутация-то все равно пострадает. Но без суда какое может быть правосудие? Потому-то и устроили это закрытое, полуанонимное слушание. Может, им всё и закончится?

– Она утверждает, что прогуливалась вдоль Провала, – сказал пристав, заглядывая в свои записи, – а он подкрался сзади, схватил ее и изнасиловал. Так, девушки?

Все трое кивнули, сердито и обиженно. От энергичного кивка колени красавицы дрогнули, и очередная волна мурашек пробежала по телу Бинка. Ай да «хорошенькая насупротив», ай да «поиграться»!

– Он утверждает, что стоял возле Провала, а она подошла и сама предложила, и он не отказался. Так, мужчины?

Бинк кивнул вместе с остальными. Хорошо бы, мужская сторона победила – дело-то нервное получается.

– Был ли поблизости какой-нибудь дом? – подал голос судья.

– Локтях в ста, – ответил пристав.

– Что же она не кричала?

– Он сказал, что столкнет ее в пропасть, если она только пикнет, – сказал пристав. – Ужас сковал ее. Так, девушки?

Они кивнули, и на каждом из трех лиц отразился ужас. Бинк задумайся, которую же из трех изнасиловали на самом деле? Нет, не так – которая из трех выдвинула обвинение? Только бы не та, что напротив него.

– Эти двое знали друг друга до инцидента?

– Да, ваша честь.

– Тогда, я полагаю, она могла сразу убежать от него, если он был ей несимпатичен. А если она ему доверяла, ему не было надобности брать ее силой. В нашей маленькой общине все хорошо знают друг друга и неожиданности случаются редко. Я могу с большим основанием утверждать, что она вступила с ним в контакт без особого нежелания и вполне могла спровоцировать его на действия, о которых впоследствии пожалела. Вероятнее всего, если бы такое дело слушалось в настоящем суде, мужчина был бы признан невиновным за недоказанностью.

Трое мужчин перевели дух. Бинк почувствовал, как по лбу стекает пот, выступивший, пока судья произносил речь.

– Вот вам частное мнение судьи, – сказал пристав. – Вы, девушки, по-прежнему хотите открытого разбирательства?

С хмурыми и недовольными лицами девушки покачали головами. Бинку стало жалко свою визави. Куда ей, бедняжке, девать свою соблазнительность? Как специально создана, чтобы ее наси… в смысле, любили.

– Тогда проваливайте! – сказал пристав. – Помните, никаких разговоров, а то устроим вам настоящий процесс – за неуважение к суду.

Предупреждение, похоже, было излишним – девушки вряд ли проявят болтливость. Виновный – то есть, конечно, невиновный – тоже будет держать язык за зубами. Сам Бинк только и хочет поскорей умотать из этой деревни. Так что проболтаться может только третий, но если он хоть словцом обмолвится, все остальные поймут, кто именно распустил язык. Стало быть, все будет тихо.

Так оно и закончилось. Бинк встал и вышел вместе с остальными. На все это дело ушло даже меньше часа, так что он легко отделался. Славно переночевал, хорошо отдохнул, теперь осталось только найти дорожку через ущелье к замку доброго волшебника.

Из дому вышел пристав, и Бинк подошел к нему:

– Не скажете ли мне, сударь, есть отсюда дорога на юг?

– Ого! Уж не надумал ли ты перейти Провал? – над головой у пристава образовалось облачко.

– Может, летать умеешь?

– Нет, я пешком.

– Путь-то есть, да только провальный дракон… Ты такой славный мальчик, молодой, красивый. Нам с этим делом помог. Лучше не рискуй.

Ну каждый норовит высказаться насчет его молодости! Нет, без сильной личной магии не стать ему в глазах соплеменников мужчиной.

– Не могу не рискнуть.

Пристав вздохнул:

– Что ж, сынок, я тебе не отец и запретить не могу.

Он втянул животик, почти столь же внушительный, как у судьи, и пригляделся к зависшему над головой облачку. Из облачка словно выкатилось несколько слезинок. Бинк поморщился – мало того что женщины с ним нянчатся, так и мужики туда же.

– Путь туда непрост. Лучше пусть тебя Синн проводит.

– Синн?

– Та, что напротив тебя сидела, которую ты едва не завалил, – пристав подмигнул и щелкнул пальцами. Облачко рассеялось. – Не подумай, что я в осуждение.

Девушка заметила жест пристава и подошла.

– Синн, лапушка, проводи этого парня на южный склон. Только держись подальше от дракона.

– А как же, – с улыбкой ответила она. Улыбка не добавила ей очарования лишь потому, что добавлять было уже некуда.

Бинк несколько растерялся. А если после этого слушания она и его обвинит в…

Пристав с пониманием посмотрел на него:

– Не волнуйся, сынок. Синн никогда не лжет. Просто веди себя прилично, хоть это и нелегко, и все будет в порядке.

Смущенный Бинк отправился с девушкой. Если она покажет ему короткий и безопасный путь через пропасть, скоро его путешествию конец.

Они пошли на восток. Солнце светило им прямо в лица.

– Далеко? – спросил Бинк, по-прежнему испытывая некоторую неловкость. Хорошо, что Сабрина сейчас его не видит.

– Недалеко, – ответила девушка.

От ее тихого голоса что-то в нем завибрировало. Может, это магия такая? Хотелось бы надеяться – как-то не хочется думать, что он вибрирует просто от близости красотки. Он ведь даже не знаком с ней!

Некоторое время они шли молча, потом Бинк попробовал возобновить разговор:

– Какой у тебя талант?

Она посмотрела на него пустым взглядом.

М-да! Похоже, она поняла его сугубо превратно. Что ж, после сегодняшнего разбирательства это вполне естественно.

– Твой магический талант, – уточнил он. – Что ты умеешь? Заклинания там или…

Она равнодушно пожала плечами.

Что с ней такое, с этой девчонкой? При всей красоте она несколько… на головку слаба?

– Тебе здесь нравится?

Она вновь пожала плечами.

Теперь сомнений не осталось: Синн прелестна, но глупа. Жаль, а то могла бы украсить собой дом любого фермера. Неудивительно, что пристав так спокойно отправил ее с Бинком. Кому она нужна такая?

Он замолчал. За поворотом они чуть не наступили на кролика, который жевал гриб прямо на дорожке. Зверек вздрогнул, подскочил и завис в воздухе, подрагивая розовым носиком. Бинк засмеялся.

– Мы, косой, тебя не тронем, – сказал он. Синн улыбнулась.

Они прошли под кроликом. Этот эпизод, при всей его незначительности, запал в душу Бинку и навел на прежние мысли. Почему какому-то заурядному кролику дано левитировать, а ему, Бинку, не дано ничего? Это просто нечестно.

Потом его мысли прервала сладкозвучная мелодия. Бинк оглянулся и увидел лирохвоста, который тренькал на собственном хвосте. Музыка разносилась по лесу, наполняя его иллюзорной радостью. Ха!

Молчание стало нестерпимым.

– Когда я был маленьким, все смеялись надо мной, потому что у меня нет магии, – начал он. Ему было все равно, понимает она или нет. – В беге я проигрывал другим, которые умели летать, строить стены на моем пути, проходить через деревья или мгновенно перемещаться с места на место.

То же самое он говорил Чери. Хотя и не хотелось повторяться, но что-то в его сознании упорно внушало ему, что чем чаще он будет говорить о своей беде, тем быстрее найдет способ избавиться от нее.

– Или тем, кто умел заговорить дорожку, чтобы она все время бежала под гору. А мне, как дураку, приходилось пилить по пересеченной местности.

Эти унизительные воспоминания душили его.

– А мне можно с тобой? – внезапно спросила Синн.

Ого! Решила, поди, что он всю дорогу станет развлекать ее историями. А что в дороге будет нелегко, ей в голову не приходит. Да через несколько миль ее роскошное тело, созданное явно не для тяжких трудов, устанет, и придется тащить ее на себе.

– Синн, идти мне неблизко. До волшебника Хамфри. Тебе со мной незачем.

– Незачем? – ее прекрасное лицо помрачнело.

Помня об утреннем разбирательстве и стараясь, чтобы она правильно истолковала его слова, он подбирал их очень тщательно. Они начали спускаться на дно ущелья по извивающейся тропке, обходя кустики гром-травы и поросли липучек. Бинк шел первым. Он опирался на посох и готов был в любой момент подхватить Синн, если она споткнется и упадет. Оглядываясь на нее, он невольно сбивался с шагу: его взору открывались умопомрачительные бедра. Во всем ее теле не было ни малейшего изъяна. Только вот мозги подкачали.

– Здесь опасно. Много плохой магии. Я пойду один.

– Один?

Она все еще пребывала в замешательстве, но с тропой справлялась великолепно. Координация отменная! Бинк немного удивился, увидев, что такими ножками и впрямь можно ходить и даже лазать по горам.

– Мне нужна помощь. Магическая. А добрый волшебник требует плату. Год службы. Ты… ты ведь не захочешь платить.

Ну да, добрый волшебник как-никак мужчина, а Синн может расплатиться одним-единственным способом – ум-то ее никого не заинтересует.

Она посмотрела на него в полном недоумении, потом просияла и остановилась прямо над ним.

– Хочешь, чтобы я платила? – она поднесла руку к застежке платья.

– Не-ет! – заорал Бинк, чуть не сорвавшись с крутого склона. Он во всех красках представил себе новое разбирательство с другим финалом. Кто поверит, что в забаве с красивой дурочкой инициатива принадлежала не ему? Но если она вздумает раздеться… – Нет! – повторил он не столько ей, сколько себе самому.

– Нет? – она вновь помрачнела.

Спасло Бинка новое обстоятельство. Они добрались почти до дна ущелья, и Бинк уже видел более пологий южный склон. Взобраться по нему – пара пустяков. Он хотел было сказать Синн, что она может идти домой, но тут послышался неприятный звук, похожий на оползень. Звук повторился – громкий, бросающий в дрожь, но пока непонятный.

– Что это? – настороженно спросил Бинк.

Синн приложила руку к уху, прислушалась, хотя шум был изрядный. Центр тяжести у нее сместился, нога соскользнула, и девушка начала падать. Бинк успел подхватить ее и аккуратно опустить на дно ущелья. Ах, как приятно было подержаться за нее – такую мягкую, упругую, изящную, соразмерную…

Он поставил ее на ноги. Она повернула к нему лицо, поправила прическу и сказала:

– Провальный дракон.

Он не сразу сообразил, что минуту назад задал ей вопрос и теперь она на него отвечает со всей сосредоточенностью своего скудного ума.

– Он опасный?

– Да.

Ума у нее не хватило предупредить его, прежде чем он задал вопрос. А он сообразил его задать, только когда услышал шум. Может, если бы он так не засматривался на нее… А кто бы мог удержаться?

Он увидел, как с запада надвигается чудовище – змеиная голова в клубах пара, приспущенная к земле, большая. Очень большая.

– Беги! – крикнул он.

Она побежала – вперед, прямо в пропасть.

– Нет! – заорал он, припустил за ней, схватил за руку, развернул, волосы ее взметнулись черным облачком.

– Хочешь получить плату? – спросила она.

Ну ва-аще!

– Беги туда! – прокричал он и подтолкнул ее к северному склону – ближайшему пути отхода. Оставалось надеяться, что дракон по горкам лазает плохо.

Она послушалась и понеслась стрелой.

Но за ней следили сверкающие глаза провального дракона, фиксируя ее движения. Тварь развернулась, пытаясь перехватить Синн. Бинк понял, что добежать до тропы она не успеет. Дракон шлепал за ней со скоростью галопирующего кентавра.

Бинк снова рванулся за девушкой, поймал ее, развернул лицом на юг. Даже в этот отчаянный момент ее гибкое притягательное тело отвлекало его, мутило разум.

– Туда! – крикнул Бинк. – Он приближается!

Он вел себя не умнее, чем она. Опасность приближается, а он все мечется туда-сюда, меняет решения.

Нужно как-то отвлечь монстра.

– Эй, рыло паровозное! – заорал он, размахивая руками. – Погляди на меня!

Дракон поглядел. И Синн тоже.

– Да не ты! – гаркнул на нее Бинк. – Ты беги на ту сторону! Прочь из Провала!

Она побежала. Даже у нее хватило ума понять, что здесь опасно.

Теперь все внимание дракона сосредоточилось на Бинке. Страшилище развернуло свое длинное гибкое тело и двинулось на него, перебирая тремя парами кряжистых лап. Лапы поднимали туловище и рывками двигали его на несколько локтей вперед. На вид получалось довольно неуклюже, но передвигалась тварь с тошнотворной быстротой.

Пора делать ноги! Бинк понесся по дну ущелья на восток – дракон уже отрезал его от северного склона, а увлекать чудище в ту сторону, куда побежала Синн, Бинку не хотелось. При всей нелепости своих движений дракон оказался намного проворней Бинка. Тут явно не обошлось без магии – на то они и магические звери – драконы.

А как же его теория, что ни одно магическое существо не может одновременно обладать и умом, и магией? Если теория верна, то эта тварь должна быть не особо сообразительной. Хотелось бы надеяться: легче обхитрить глупого дракона, чем умного. Для Бинка это вопрос жизни и смерти.

И он побежал, хотя уже понял, что спасаться в этом направлении – дело дохлое. Тут у дракона охотничьи угодья, и на своих двоих здесь не пройти. Уже давно нужно было понять, что магически созданная пропасть без магической охраны не останется. Кому-то или чему-то сильно не хотелось, чтобы люди свободно ходили из Северного Ксанфа в Южный. Особенно люди без магии, такие, как он.

Бинк начал задыхаться, у него закололо в боку. Он явно просчитался: дракон не просто превосходит его в скорости, но превосходит значительно. Огромная башка вынырнула совсем рядом, и Бинка обдало клубами пара.

Бинк вдохнул. Пар оказался не такой горячий, как он опасался, и немного припахивал горящими дровами. Но дышать мешал. У Бинка перехватило дыхание, он раскрыл рот… и растянулся во весь рост, споткнувшись о камень. Посох вылетел из рук. А ведь отвлекся-то всего на секундочку!

Дракон шумно протопал над Бинком: мгновенно остановиться чудище не могло. Мимо пронеслось длинное, отблескивающее металлом туловище на коротких лапах, голова по инерции унеслась куда-то вдаль. Видно, чудище могло только ускоряться с помощью магии, но не тормозить. Что ж, слабое, но утешение.

Падение буквально вышибло дух из Бинка. Он отчаянно хватал ртом воздух, а все остальное вылетело у него из головы – даже необходимость спасать свою шкуру. Он лежал, практически парализованный, а прямо на него, как две кувалды, опускалась средняя пара драконьих лап. А он даже не мог откатиться в сторону. Вот сейчас-то его и расплющат!

Но мощные когти правой лапы приземлились прямо на тот камень, о который споткнулся Бинк. Из ямки, в которую он свалился, камень казался огромным. Когти дракона распластались по камню: один опустился слева от Бинка, другой – справа, а средний застыл прямо над ним. На эту лапку приходилось сейчас не меньше тонны драконьего веса, но на Бинка не давило ни грамма. Такое вот уникальное местоположение – нарочно не придумаешь!

Лапа, оттолкнувшись, пронеслась мимо, и Бинк чуть-чуть перевел дух. А ведь если бы он исхитрился откатиться вбок, то был бы, несомненно, раздавлен.

Да, один раз ему повезло невероятно – но это еще не означает, что все беды позади. Дракон, гибкий, как змея, вновь начал разворачиваться, обдавая струями пара собственное туловище. Со стороны это, должно быть, выглядело весьма эффектно – но то со стороны. Это змееподобное чудище могло, если надо, хоть кольцами свернуться, хоть в узелок завязаться. Неудивительно, что оно передвигалось таким причудливым образом – хребта-то настоящего у него нет.

Сознавая тщетность своих усилий, Бинк все же стремился убежать. Он поднырнул под хвост толщиной в доброе дерево. Туда же устремилась и драконья башка – нюх у твари оказался не хуже зрения.

Бинк вскочил на хвост и уцепился за чешую. Повезло: у иных драконов чешуйки острые, зазубренные, режут, что твой нож, а у этого ничего, скругленные. Скорее всего, как раз такие этому гаду ползучему и нужны, чтобы не цеплялись за что ни попадя, не тормозили.

Бинк перекатился через хвост – а башка уже тут как тут. Хорошо хоть пар придержал, должно быть, чтобы самого себя не обварить. Предвкушает, погань, победу, к пиру готовится, кошки-мышки затеял. Правда, здешние котофеи в такие игры не играют, насчет обыкновенских котов это неизвестно – они в Ксанфе почти перевелись.