Текст книги "Считайте дело законченным"

Он встал со стула, продолжая глядеть на нее с той же двусмысленной улыбкой.

– Послушайте, Джонни, вы очень гадко обращаетесь со мной и вы крайне нелюбезны!

– Я и не стараюсь быть любезным, я выполняю свой долг.

– Я думала, что вам быть может приятно выполнять свой долг в отношении меня. И вы не можете пожаловаться на мою скупость.

– Вы имеете в виду ваш чек? Благодарю вас за него. Деньги мне несомненно пригодятся. Знаете ли вы о чем я думаю, Квирида?

– Нет, но хотела бы узнать, Джонни.

– Я думаю, что вы предложили мне жениться на вас в связи с тем, что вы опасаетесь Пирса Джейла. Я полагаю, что, если бы я выразил свое согласие на брак с вами, вы бы мне все рассказали, ну а до тех пор, имея какое-то преимущество предо мною, вы ничего мне не скажете, потому что не имеете ко мне полного доверия. То, что связывает вас с Пирсом, имеет такой характер, что вы бы не могли довериться кому бы то ни было. А во мне вы не уверены. – Вы думаете, что можете мне доверять, но вы этого не знаете точно и твердо.

– О, Джонни, мне вовсе не нравится ваш образ мыслей, и вы сами мне не нравитесь таким.

– В самом деле? Я нравлюсь вам, когда выполняю все ваши желания и верю всему, что вам угодно мне рассказывать. Послушайте, Кривида! Вы очень красивая женщина и мне вы очень по вкусу. Но я не женюсь на женщине, которая хочет взять верх надо мной и хочет себя обезопасить. Если я женюсь когда-нибудь то для этого, кроме упомянутых, должны быть и другие побудительные причины.

– Я полагала, Джонни, что у вас есть эти причины. Он встал и направился к двери.

– Я погашу свет внизу, когда буду уходить. Скажите, знаете ли вы, что имеют в виду американцы, когда говорят “поговорить по-турецки”?

– Да, это значит говорить здраво и говорить правду.

– Правильно, – сказал Вэллон, – когда бы вам ни захотелось “поговорить по-турецки”, позвоните мне. А до тех пор прощайте, моя дорогая. Быть может, если я сам что-нибудь узнаю без вас, я сам позвоню вам. До свидания.

Он вышел, закрыв за собою дверь. Она прислушалась к его удаляющимся шагам, услышала стук захлопнувшейся двери, уткнулась лицом в подушки и горько расплакалась.

Врач сказал:

– Вы теряете в весе, да и нервы не в порядке. Может быть вы пьете слишком мало веганина и слишком много виски?

– Возможно.

Придвинув пачку сигарет к Джонни, врач спросил:

– Сколько вы выкуриваете в сутки?

– Думаю, вероятно, около семидесяти штук. Врач откинулся на спинку стула.

– Припомните вчерашний день.

– Да, припоминаю.

– Что вы ели в течение всего дня?

– Я никогда не ем по утрам, а пью одно лишь кофе. На ленч я съел половину сэндвича. Вечером мне подали цыпленка, но я его не люблю и возместил его виски и бакарди.

– В чем дело, Джонни – деньги или женщина?

– Да бросьте! Эти два вопроса меня никогда не волнуют. Врач пожал плечами.

– Но если вы ничего не едите, а только курите и пьете, то даже без особых волнений вы убьете себя. Спите ли вы?

– Иногда, не часто.

– Почему бы вам не взять себе отпуск?

– Это великолепная мысль, и я, кажется, последую вашему совету.

– Правильно. Уезжайте завтра же. И проведите шесть недель на свежем воздухе. Побольше еды и солнца и все пройдет.

– Завтра? Я не думаю о завтрашнем дне. Я думаю, что может быть мне удастся это в будущем году. Ну, а пока что, доктор, как мне избавиться от этой постоянной боли в желудке?

– Быть может, когда вы избавитель от той заботы, о которой вы не хотите говорить, пройдет и эта боль. Это всего лишь воспоминание о бывшей ране, которое сохранилось в вашей памяти.

Вэллон улыбнулся доктору, попрощался с ним и вышел из кабинета.

Вэллон сидел на табурете в баре на Джермин стрит, когда бармен обратился к нему:

– Знаете ли вы, сэр, мы получили бутылку “Олд Кроу” – самого лучшего бурбона, какой только существует.

– Очень хорошо. Налейте мне побольше и дайте немного воды.

Пока он пил, он все время вспоминал о взломанном ящике в кабинете Шенно и никак не мог отвлечься от этих мыслей. Кто бы ни был убийцей Джо, – это был человек, желавший взять что-то, находившееся с этом ящике. Был ли это какой-то документ или письмо, во всяком случае Джо не желал, чтобы оно лежало среди других бумаг и положил его в отдельный ящик, где вообще ничего не было, кроме бутылки виски. А убийца, очевидно, точно знал, где лежит нужный ему документ.

И снова Вэллон вспомнил день смерти Джо. Как странно, что именно в этот день он нашел Мадлен. Если бы в этот день он поехал прямо на работу, он не встретил бы Страйпа и ничего не узнал бы о Мадлен. В этом случае Джо, возможно, был бы жив еще и сегодня. А позже, узнав о смерти Джо и, желая обнаружить преступника, он так увлекся делом, что позабыл о Мадлен и снова потерял ее. Он вспомнил, как Мадлен стояла, прислонившись к косяку двери, когда увидела его, как затем обвила его шею руками, и он почувствовал запах ее духов.

Затем перед ним снова возникла фигура мертвого Джо, сидящего за письменным столом, и он снова вспомнил начертанные на газете слова: “Вэллон… Вэллон… Вэллон… Джонни… Джонни… Джонни… Би-Би-Си… Би-Би-Си… Би-Би-Си.., час дня”. Ему теперь казалось ясным, что Джо каким то путем завладел документом, могущим помешать бракоразводному процессу мисс Джейл. Кому-то понадобился этот документ, и он убил Джо в надежде получить то, что ему было нужно.

Вывод из этого рассуждения был ясным и простым. Развода хотела добиться мисс Квирида Джейл, а помешать ей в этом хотел ее супруг мистер Пирс Джейл.

Вэллон вернулся в контору и вызвал Мэрвина.

Мэрвин сказал:

– Я хотел бы сообщить вам о том, куда вчера отлучался Хиппер.

Вэллон прервал его.

– Хорошо, Мэрвин, я знаю, где был Хиппер. Скажите мне вот что – я знаю у вас прекрасная память. Я бы хотел, чтобы вы вспомнили день накануне смерти мистера Шенно, – вторник. Что происходило здесь в конторе?

– То же, что и обычно.

– А где был Хиппер?

– Он был в Сомерсете, откуда вернулся лишь в среду. – Мэрвин спросил:

– Мистер Вэллон, о чем вы думаете? Если бы я это знал, я может быть смог бы вам чем-нибудь помочь.

– Хорошо. Можете ли вы вспомнить о чем-нибудь не совсем обычном в последние один-два дня перед смертью мистера Шенно?

– Да, могу.

– В связи с чем? – спросил Вэллон.

– В связи с Хиппером. Хиппер пришел сюда в одиннадцать часов и зашел в общую комнату. Я тоже зашел, чтобы сказать ему, что он может ехать в Сомерсет. Пока я беседовал с ним, он снял с себя пальто, собираясь пойти в умывальную, чтобы помыть руки. Тут-то я увидел мистера Шенно, который чего-то ожидал, стоя в дверях общей комнаты.

– Вы думаете, что он ждал, чтобы Хиппер успел как следует вымыться?

– Возможно, я об этом не думал.

– А дело тут вот в чем: Хиппер оставил свое пальто в комнате, а мистер Шенно ждал, когда он приступит к умыванию и лишь тогда вошел в комнату персонала.

Мэрвин медленно ответил:

– Как будто так.

– О'кей! В этот последний день жизни мистера Шенно, я хочу знать, чем был занят каждый из наших агентов. Принесите регистрационную книгу и расскажите мне все подробно.

Через минуту Мэрвин принес книгу и начал подробно объяснять Вэллону то, что Вэллон хотел знать. Когда Мэрвин закончил, Вэллон спросил:

– А где же был Липскомб, вы не упомянули его имени?

– Я не знаю, он не был в конторе после смерти мистера Шенно. Возможно, что он даже не знает о его смерти.

– Пошлите кого-нибудь к нему на квартиру и привезите его сюда. И сделайте это побыстрее, я хочу поговорить с ним.

Закурив новую сигарету, Вэлло вспомнил о своей беседе с врачом и о совете бросить пить и курить. Когда-нибудь он, безусловно, откажется и от виски, и от табака и даже от самой жизни, что впрочем было одинаково весело.

Зазвонил телефон и секретарша сказала:

– С вами хочет поговорить мистер Трэнт, мистер Вэллон.

– Добрый день, мистер Вэллон, я нахожусь в очаровательном маленьком баре на Пикадилли, и бакарди здесь очень хорошее.

– Хорошо, я сейчас приеду.

Взяв свою мягкую черную шляпу, Вэллон зашел к Мэрвину.

– Когда приедет Липскомб, попросите его подождать меня.

– А когда вы вернетесь, мистер Вэллон?

– Ну, как я могу это знать, Мэрвин, ничего я не знаю. Зайдя в бар на Пикадилли, Вэллон застал там Трэнта, который сказал ему:

– Вы плохо выглядите, мистер Вэллон, видимо, вы переутомлены.

– В самом деле? Мне как-то объяснили, что если многие говорят вам, что вы плохо выглядите, то вы умрете. Будем считать вас первым номером. Что слышно?

– Хочу рассказать о мисс Эванжелине Роберте Триккет. Это было не трудно разузнать.

– Слушаю вас.

– Мисс Триккет очень привлекательная женщина – красива и элегантна. Может быть чуточку проста, но радует глаз. У нее прекрасная квартирка, и она очень хорошо одета.

– Кто оплачивает ее туалеты?

– Вы знаете, мне просто повезло. Я встретил знакомого, который все решительно о ней знал. Скажите, вы когда-нибудь слышали о конторе Сэлкин и Фрэш?

– Нет, а что я мог о них слышать?

– Вы будете смеяться, – они называют себя сыскным агентством, а на самом деле занимаются только тем, что подыскивают соучастницу для мужчин, желающих получить развод и для этого нарушающих супружескую верность. Понятно?

– Да. Сначала они находят соучастницу, а затем устанавливают факт измены и зарабатывают дважды. Что, мисс Триккет работает на эту фирму?

Трэнт улыбнулся.

– Контора принадлежит ей, и она сама ведет дело. Вэллон на мгновение задумался.

– Скажите, если кто-нибудь захочет воспользоваться услугами мисс Триккет, как это делается?

– Это не сложно, – ответил Трэнт. Предположим, что мисс Х сыта по горло супружеской жизнью с мистером Х и хочет получить развод. Тогда мистер Х должен найти соучастницу и совершить акт нарушения супружеской верности. Предположим, что у него нет своей дамы в данный момент или он почему-нибудь не хочет, чтобы имя этой дамы фигурировало на суде, тогда он обращается в контору к господам Сэлкин и Фрэш. Пока они ведут переговоры, мисс Триккет разглядывает его через дырку в стене и, если он ей по вкусу, то все дело уже решено.

– Видимо это делается так: мистер Х и мисс Триккет встречаются в каком-нибудь отеле, зарегистрировавшись как муж и жена, а Сэлкин и Фрэш являются на следующее утро, чтобы собрать свидетельские показания.

– Правильно, – сказал Трэнт.

– Дайте мне адрес и телефон этой конторы.

– Вот они.

– Вы пока свободны, Трэнт. В случае надобности я позвоню вам, до свидания. Я заплачу по счету.

– Благодарю вас. До свидания.

Вэллон допил свой коктейль и направился к телефонной будке. В конторе Сэлкин и Фрэш мужской голос сказал:

– Хэлло!

Вэллон улыбнулся.

– Добрый день. Мое имя Леннокс, Джон Леннокс. Вашу фирму мне порекомендовали знакомые из провинции. Я хотел бы переговорить с вами.

– По какому делу, мистер Леннокс?

– По делу о разводе. Когда можно приехать к вам?

– В любое время. В три часа вас устраивает?

– Вполне. Благодарю вас.

Вэллон выпил еще один коктейль и не спеша поехал по указанному адресу. В три часа две минуты он вошел в контору мистера Сэлкина, а пять минут четвертого из соседней двери высунулась голова молодой анемичной женщины с бородавкой на самом кончике носа. И секретарша сказала:

– Входите, мистер Леннокс, вас ждут. В маленьком кабинете за письменным столом сидел солидный широкоплечий мужчина цветущего вида.

– Рад видеть вас, мистер Леннокс. Чем могу быть полезен? Анемичная секретарша вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

– Я надеюсь, что разговор у нас конфиденциальный?

– Я – мистер Сэлкин и могу вас заверить, что ни одно слово, произнесенное здесь, не выходит за эти стены. Говорил он прямо драматическим голосом.

– В чем дело, мистер Леннокс? Вы можете говорить со мной так, словно я был бы вашим отцом. Вэллон сказал:

– У меня куча неприятностей с миссис Леннокс… Она думает, что я ей изменяю и хочет со мной развестись.

– Это очень грустно, – ответил мистер Сэлкин, – но ничего не поделаешь – такова жизнь.

– Видите ли, дело в том, что если у нее будет материал против меня, подтверждающий, что я нарушил супружескую верность, она подаст заявление в суд. Я со своей стороны не имею ничего против этого.

– Есть ли у вас адвокат?

– Да, контора “Мидбэри и Холлик” в Кэттерхэме.

– И вы полагаете, что если мы известим эту контору о том, что располагаем материалом, подтверждающим нарушение вами супружеской верности, то они начнут бракоразводный процесс?

– Правильно, – сказал Вэллон.

Сэлкин записал что-то в своем блокноте, а затем сказал:

– Плата, которую мы берем за подобные услуги, составляет шестьдесят гиней. Устраивает ли это вас, мистер Леннокс? Шестьдесят гиней наличными деньгами.

– Согласен. Скажите, включена ли сюда оплата соучастницы?

– Да.

– Надеюсь, она привлекательна?

– Вас это не должно интересовать – вы ведь хотите получить развод, а не подбираете красивых женщин для гарема?

– Я принесу вам шестьдесят три фунта в течение ближайшего часа, но я бы не хотел затягивать дело, так как миссис Леннокс может и передумать. Вы ведь знаете женщин?!

– Вы правы. Извините меня, на одну минуту. – И он открыл дверь, находящуюся за его спиной. – Все в порядке, – сказал он, – и ваше свидание состоится непосредственно после того, как вы принесете мне деньги.

– Я повторяю, что привезу деньги через час. Можете ли вы назначить мою встречу с дамой еще сегодня?

– Да, могу. В обмен на деньги я вручу вам записку с адресом очень уютного пригородного отеля. Там есть бар и отличные , напитки. В тридцати километрах от Лондона. Для вас это не слишком далеко?

– Нет, вполне удобно.

– Если вы приедете сегодня в этот отель после десяти часов вечера, вы узнаете, что миссис Леннокс уже прибыла, зарегистрировала вас обоих и ждет вас. А завтра утром приедем мы для сбора свидетельских показаний. Устраивает вас это?

– Да, вполне, очень толково все организовано.

– Мы стараемся, чтобы было удобно для всех. Рад буду видеть вас через час, мистер Леннокс.

Вэллон сидел у себя в конторе и пил чай, когда Мэрвин привел к нему Липскомба. Это был мужчина с седеющими волосами, лет пятидесяти от роду, тщательно выбритый, с хорошо начищенными ботинками. Общий вид его был приятен.

Вэллон спросил:

– В течение какого-то времени вы занимались личными делами мистера Шенно. Какими именно?

– Мистер Шенно именно меня просил ни с кем не говорить на эту тему, и я право не знаю, как мне быть, мистер Вэллон.

– Послушайте, я помогу вам. Вы самый старый служащий конторы Шенно, с ним вы работали еще и в Китае. Он любил вас и доверял вам. И именно поэтому поручил вам вести наблюдение за его женой – Долорес Шенно. Ведь так?

– Поскольку вам все известно, мистер Вэллон, я не вижу смысла в том, чтобы спорить с вами. Да к тому же я знаю, как он относился к вам. Он считал вас своим лучшим другом.

– Отлично. Но почему он хотел, чтобы вы следили за его женой?

Липскомб пожал плечами:

– Я не думаю, чтобы он был очень счастлив с миссис Шенио. Во всяком случае, так было в последнее время. Мне он дал поручение следить за ней десять дней тому назад. Я думаю, что у него была какая-то определенная мысль в голове.

– Какая именно? Вы ни о чем не догадывались?

– Кое-что он мне сказал, но немного. Он ведь был гордым человеком, мистер Вэллон.

– Да, так что же это было?

– Насколько я понял, у миссис Шенно была связь с мистером Пердро. Она, видимо, хотела прекратить эти отношения, но это ей не удавалось. И тогда она обо всем рассказала мужу. После этого мистер Шенно захотел повидать мистера Пердро и ждал лишь его приезда в Лондон.

– Шенно хотел развязаться с ним?

– Думаю, что да. Во всяком случае, я это понял именно так.

– Знаете ли вы что-нибудь о встрече мистера Шенно и мистера Пердро? Состоялась ли она?

– Да, мистер Шенно желал ее во что бы то ни стало и за нужной информацией обратился к миссис Шенно. В день своей смерти он вернулся утром из конторы домой. Думаю, что он ходил к жене для получения каких-то сведений. Когда он снова пришел в контору, он дал мне телефон мистер Пердро и просил соединить его по прямому проводу, минуя коммутатор конторы. Я соединил его с мистером Пердро и знаю, что разговор состоялся, но о чем шла речь, я не знаю, так как сам вышел из комнаты.

– Ну, что ж, хорошо. Я полагаю, что слежку за миссис Шенно вы вели по вечерам? Липскомб кивнул.

– Ну и что же она делала?

– За ней было очень трудно следить. Вообще, мистер Вэллон, для слежки нужно не менее двух-трех агентов. Но мистер Шенно явно не хотел никому сообщать о своих личных делах, поэтому я работал все время один. Чаще всего миссис Шенно ездила в клуб, – ночной клуб около Чертей. Обычно она проводила там время от шести до десяти часов вечера, но один или два раза она ездила туда поздно – около одиннадцати часов вечера, и в эти дни возвращалась в три-четыре часа утра.

– Заходили ли вы когда-нибудь в этот клуб? Как его название?

– Нет, я никогда не был внутри. Миссис Шенно ведь знает меня в лицо и сразу бы меня заметила. Клуб называется “Мэндрейк” и производит наилучшее впечатление. Его посещает первосортная публика, а автомашины, в которых туда приезжают, самые красивые и дорогие.

– Есть ли у клуба какая-нибудь специфика или это обычное место, куда приезжают выпить?

– Насколько мне удалось узнать, большинство приезжает туда пообедать, так как там прекрасный ресторан, и потанцевать. Есть, конечно, и такие, которые приезжают просто выпить.

– Я полагаю, в полночь клуб закрывается? – спросил Вэллон.

– Да, но, как я говорил, миссис Шенно иногда выходила оттуда в два-три часа ночи.

– Как она выглядела, когда выходила оттуда?

– Не совсем уверенно. Я, правда, никогда не подходил к ней близко, но в одну из последних ночей заметил, что она была сильно навеселе. Садясь в машину, она едва не упала. Я обычно прятался в густом кустарнике возле дома и оттуда мог видеть оба выхода из клуба – парадный, главный, и боковой сзади дома, выходящий во двор, где размещались все службы. Кстати, между службами и главным рестораном там расположен небольшой бар: может быть миссис Шенно находилась там.

– Скажите, видели ли вы ее когда-нибудь с мужчиной? Провожал ли ее кто-нибудь?

– Никто и никогда.

– В какую машину она садилась? В такси?

– Нет, никогда. Судя по наружности шофера, это была частная машина.

– Скажите, – спросил Вэллон, – к какому сорту женщин принадлежит, по вашему миссис Шенно?

– Лично я не думаю, чтобы она была темпераментной женщиной. Она любит развлечения, но никогда не имеет дурных намерений. Она просто иногда становится жертвой обстоятельств. Она ведь очень красивая женщина, а мистер Шенно ей, возможно, сильно надоел. Мне кажется, что он и сам так думал. Во всяком случае, мне ни разу не удавалось изобличить ее в чем-нибудь дурном или застать на месте преступления.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– На следующий день после смерти мистера Шенно. Она просила меня зайти к ней. Мне кажется, что я ей нравлюсь, во всяком случае, она знает, что я долгие годы был связан с мистером Шенно.

– Ну и что же она хотела от вас?

– Она распределяла вещи своего покойного мужа и хотела что-нибудь подарить мне. Она сказала, что ей претит мысль о распродаже вещей и что она хочет все раздать бесплатно. Мне она подарила булавку для галстука и часы-браслет мистера Шенно, так как я очень много лет проработал у него. Это прекрасные часы, и я теперь ношу их.

– Ну, а его одежда? – спросил Вэллон.

– Она уже приготовила большой узел с его вещами и собиралась отдать кому-то, кто, очевидно, имел такой же рост и объем, как мистер Шенно. Меня это удивило, мистер Вэллон.

– Но почему? – спросил Вэллон.

– Вы ведь знаете, что мистер Шенно мало интересовался своей наружностью. У него было всего 2-3 костюма, и он донашивал старый, пока не покупал нового. Таким образом, его вещи не представляли абсолютно никакой ценности. Быть может их согласился взять кто-нибудь, кто испытывал привязанность к покойному?

– Еще что-нибудь, Липскомб? Еще какие-нибудь факты, которые могли бы мне пригодиться.

– Если бы я знал, о чем вы думаете, мистер Вэллон, я может быть и смог бы вам чем-нибудь помочь. Но я и понятия не имею, что вам нужно и в чем вы заинтересованы.

– Я скажу вам это, – ответил Вэллон. – Я считаю, что кто-то убил Шенно. У него действительно была стенокардия и он перенес уже много тяжелых приступов. А теперь случилось следующее: кто-то, кто знал о тяжелой сердечной болезни мистера Шенно, пришел к нему в контору и выстрелил в него холостым зарядом из автоматического пистолета с глушителем. Убийца прекрасно знал, что Шенно этого не перенесет, что шок убьет его.

– Какая скверная история, мистер Вэллон! Его собственный врач дал справку о смерти и сегодня состоятся похороны. Но, если ваше предположение правильно, то оно сулит нам всем очень много хлопот.

– Что вы имеете в виду? – спросил Вэллон. – Эксгумацию? Липскомб кивнул. Вэллон сказал:

– Абсолютно бесполезная затея. Шенно умер от шока, а отчего произошел шок никто не знает. На теле ведь не может быть никаких следов.

– В таком случае будет чрезвычайно трудно доказать виновность убийцы. Разве только какие-нибудь косвенные улики.

– Косвенные улики могут быть очень убедительными, если только виновные не уничтожат их за время нашего расследования. Пожалуй, Липскомб, вы можете прекратить слежку за миссис Шенно. Я думаю, что и сам мистер Шенно не заинтересовался бы ее поведением в данной ситуации. А вас я прошу проехать в Чертей в этот ночной клуб и собрать там информацию о том, кому принадлежит клуб – какому-нибудь частному лицу или обществу? Узнайте и запишите имена завсегдатаев клуба.

– О'кей, мистер Вэллон. Это нетрудно и завтра же я принесу вам эти сведения.

Вэллон выпил вторую чашку чая и подумал, что этот напиток обладает тонизирующими свойствами, однако не столь сильными, как виски или бакарди. После этого он вынул из кассы конторы шестьдесят три фунта, попрощался с Мэрвином и поехал к мистеру Сэлкину.

В обмен на деньги он получил записку, в которой было сказано:

«Гилифорд, отель Мэйфлай Фишер, комната номер двадцать четыре.»

Сэлкин сказал:

– Вы можете поехать туда в любое время после девяти часов. Скажите, когда вы собираетесь уехать оттуда, завтра утром?

– Не знаю, – ответил Вэллон, – возможно, что это будет зависеть от дамы, которая меня там ожидает.

– Это – дама высшего сорта и кроме того умна, мистер Леннокс.

Вэллон ухмыльнулся и спросил:

– Я хотел бы знать, как ее имя до и после тех 24 часов, когда она будет именоваться миссис Джон Леннокс.

– У нее очень красивое имя – мисс Эванжелина Роберта Триккет. Она красива и отнюдь не болтлива. Я думаю, что к 11 часам утра вы уже уедете из отеля, мистер Леннокс?

– Несомненно, вероятнее всего – гораздо раньше.

– Хорошо, – сказал Сэлкин. – Я пришлю агента к 12 часам, а между тремя и четырьмя часами дня он уже вернется в Лондон со всеми необходимыми документами. После этого я пошлю извещение адвокатам миссис Леннокс, и они могут начать дело.

Вэллон сказал:

– Благодарю вас, до свидания.

– До свидания, мистер Леннокс, – сказал Сэлкин сердечно, – и желаю вам удачи.

Выйдя отсюда, Вэллон поехал к себе домой. Он сидел и пил чай, вспоминая Мадлен. Он подумал, что история с мисс Триккет, пожалуй бы позабавила ее. Он решил, что чай ему полезен и налил еще одну чашку. Однако, взглянув на нее, встал, подошел к буфету, налил большой стакан виски и выпил его. “Удивительно противоречивое животное-человек”, – думал он при этом.

Отель Мэйфлай Фишер выглядел очень уютной старомодной гостиницей, стоял в стороне от шумной дороги и имел такой скромный вид, что поневоле возникал вопрос – как могут хозяева подобной гостиницы сводить концы с концами. Впрочем, в данном случае на этот вопрос может быть смогли бы ответить господа Сэлкин и Фрэш.

Было ровно половина десятого, когда Вэллон подъехал к дому, поставил свою машину на стоянку, вынул свой чемодан и направился ко входу в отель.

В приемной сидела пожилая седая дама и вязала что-то, похожее на джемпер. Вэллон подошел к конторке, улыбнулся даме и сказал:

– Мое имя Джон Леннокс. Я полагаю, что моя жена уже приехала?

Дама отложила вязание и встала:

– Да, мистер Леннокс, она приехала, пообедала, зарегистрировала вас обоих и заняла комнату двадцать четыре. В вашем распоряжении собственная ванная комната и маленькая гостиная. Я пошлю посыльного отнести ваш чемодан.

– Не надо, я понесу его сам. Скажите, заказала ли миссис Леннокс какие-нибудь напитки?

– Она выпила стаканчик джина с лимоном. Вы хотите что-нибудь заказать?

– Да, пошлите бутылку виски, немного содовой и лед. После этого он взял свой чемодан и пошел по устланной ковром лестнице по направлению к номерам. Он размышлял, как прореагирует мисс Триккет, узнав о его деле, и решил, что, в сущности, это его вовсе не интересует.

Подойдя к номеру двадцать четыре, открыл дверь и оказался в маленькой гостиной, очень уютной и опрятной. В дальнем углу была видна другая дверь, к которой он и направился. Слегка постучав, открыл ее и очутился в спальне.

– Хэлло, Эванжелина, – сказал он, и остановился, залюбовавшись ею. Мисс Триккет была молодой женщиной двадцати семи или двадцати восьми лет, с прелестным личиком и первоклассной фигурой. У нее были стройные ноги и очень красивая копна светло-каштановых волос, рассыпавшихся по плечам. На ней было кружевное белье, отделанное золотом, на котором были вышиты черные китайские драконы. На ногах были тончайшие шелковые чулки и черные шелковые туфельки с золотыми звездами. Она сидела перед туалетным столиком и красила губы. Мисс Триккет выглядела как картинка и отлично знала это.

– Хэлло, – ответила она резким и неприятным голосом, а Вэллон подумал, что если бы при такой внешности она обладала бы еще и приятным голосом, то это было бы уже просто не правдоподобно.

Пройдя через комнату, Вэллон положил свой чемодан и шляпу на стул, а сам сел на кровать, собираясь разглядывать мисс Триккет со спины. Но она сейчас же повернулась на своем табурете, улыбнулась ему и сказала:

– Я рада видеть вас, мистер Леннокс, и вижу я вас уже не в первый раз. Вы удивлены, не так ли?

– О нет, вы видели меня через дырку в стене, когда я разговаривал с мистером Сэлкиным в его комнате. Она подняла брови:

– Откуда вы можете это знать?

Вэллон усмехнулся:

– Вы слишком красивы для того, чтобы соглашаться на случайные встречи, даже не видя мужчину.

– Послушайте, а ведь вы очень умны. Как только я увидела вас, я сразу поняла, что вы обладаете индивидуальностью и что вы очень умны. А в девяносто девяти случаях из ста маленькая Эванжелина не ошибается. Но только не называйте меня “Эванжелина”, пожалуйста, – это имя подходит для пастушки. Мои друзья обычно зовут меня “Бобби”.

– Хорошо, Бобби.

– Как вы думаете, не следует ли вам слегка выпить? Я всегда говорю, что сначала надо выпить и познакомиться, а позднее можно и подружиться по-настоящему.

– Я заказал виски и лед и слышу, что как раз сейчас официант ставит на стол стаканы. Пойдем и выпьем.

Она встала с табурета, показав при этом свои ножки.

Вэллон спросил:

– Говорил ли вам кто-нибудь, что у вас очаровательные ножки?

– Да, масса людей. Но я женщина, и если у женщины красивые ноги, то она хочет, чтобы ей об этом говорили непрерывно. Ну, пойдем. – И она пошла в гостиную.

Вэллон разлил виски по стаканам, а она сказала:

– Послушайте, вы какой-то необычный. Вы ничуть не похожи на других мужчин, с которыми я постоянно встречаюсь.

– Да, Бобби, да, и пришел я к вам по не совсем обычному делу. Послушайте, мое имя вовсе не Леннокс и я не собираюсь нарушать супружескую верность с кем бы то ни было. Я даже не женат, так что мне, понятно, не нужно никакого развода.

Она вскочила и резким голосом спросила:

– В чем дело? Что здесь происходит? Вэллон спокойно ответил:

– Нет никакой надобности волноваться. У нас просто состоится небольшая профессиональная беседа между двумя детективами.

– Какого черта вам нужно? – спросила она.

– Мое имя Джон Вэллон, и я управляю конторой сыскного агентства Шенно. Слышали о таком?

– Да, конечно. Вы имеете в виду Джо Шенно, того, который умер несколько дней тому назад? Он кивнул:

– Правильно, Бобби, и я рад поговорить с коллегой по профессии. Я знаю о вас все, Бобби. Контора Сэлкин и Фрэш принадлежит вам, а люди, которые там сидят, просто нанятые вами служащие. А кроме того, вы несомненно самая красивая соучастница бракоразводного процесса, какую только можно найти. Вы мне нравитесь, Бобби, но, хотя я обычно не угрожаю красивым женщинам, но предупреждаю, что у нас с вами будет очень серьезный разговор. Я думаю, Бобби, что вы понимаете: никому не следует знать, чем собственно занимается ваша контора. А она занимается исключительно тем, что подбирает подходящих соучастниц для бракоразводных процессов. Если все станет известно, то это уничтожит ваше предприятие и, кроме того, принесет массу неприятностей лично для вас.

– Какое дело вам до всего этого? Чего вы, собственно, хотите? – в голосе ее прозвучал страх.

– Почему вы не допиваете свое виски и не позволяете мне налить вам еще стаканчик?

– Да, налейте мне еще, мне это необходимо. С первой минуты, как я вас увидела, я поняла, что вы не обычный клиент. Вы так красивы и привлекательны, что везде нашли бы женщину без моей конторы и совершенно бесплатно. Вы принадлежите к редкой категории мужчин, которые одарены решительно всем, и вообще вы слишком хороши, чтобы быть настоящим.

Он пожал плечами:

– Послушайте, Бобби, вот что я решил. Я заплатил вашей конторе, то, есть вам, шестьдесят три фунта. Я доплачу вам еще тридцать семь, доведя общую сумму до ста фунтов, а вы за это дадите мне небольшую информацию, которая останется между нами. Но я хочу услышать правду, всю правду и ничего, кроме правды. Вы знаете, это формула официальной присяги в суде, но я думаю, что вы предпочтете рассказать все мне, чем выступать на публичном заседании в качестве свидетеля.

– Что вы, собственно, хотите сказать?

– А вот что: бракоразводный процесс супругов Джейл, в котором фигурирует и ваше имя в качестве соучастницы, конфликтный процесс, который грозит всем участниками крупными неприятностями. Вы не хотели бы оказаться причастной к делу об убийстве?

– О, боже! Что же такое случилось?

– Ничего, Бобби, если вы будете вести себя тихо и смирно и не будете выскакивать, вас ничего не коснется, а контора Сэлкин и Фрэш, по мне, может существовать вечно.

– Это странно, но я верю вам. Что я должна делать, чтобы не выскочить?

– Всего лишь ответить мне на несколько вопросов и ничего больше. Но не фантазируйте. Сообщите мне одни лишь факты и ничего более.

– Согласна. Слушаю вас.

– Вы названы соучастницей по процессу Пирса Джейла.

Скажите, он обращался в вашу контору?