Текст книги "Призраки прошлого"

– Возвращайтесь в день вашего десятилетия, Чарли. Вы можете припомнить день своего десятилетия?

Образы детства проплывали мимо нее, словно дорожные знаки в ночи. Упаковки лука со стрелами в пластиковых мешочках; мать, зашивающая набивные игрушки; громко включенный телевизор показывает очередную серию про 10-е отделение скорой помощи… Война во Вьетнаме. Покупка нового проигрывателя. Неожиданный выигрыш в лотерею. Сериал «Пэйтон-Плейс». Убийство Кеннеди. Похороны Черчилля. Культурная революция в Китае. Человек высаживается на Луну. Она чувствовала запах ковра на полу той гостиной, где часами возилась, нянча свою любимую куклу и наряжая ее. Куклу звали Флоренс. Принцесса Маргарет вышла замуж за Энтони Армстронг-Джонса. Кукла Флоренс тоже вышла замуж, за Бинки, «президента Земного шара». Так что свадьба у нее была даже еще более роскошная.

– Чарли, вспомните тот день, когда вам исполнилось десять лет.

Туман потихоньку рассеивался. Чарли вдруг начала понимать, что находится на сеансе ретрогипноза, и ощутила легкое разочарование. Некоторое время она лежала в молчании, а потом сказала:

– Кажется, я проснулась.

– Вспоминайте свой десятый день рождения, Чарли, – настаивал Джиббон.

И внезапно ее ноздри наполнили запахи разных зверей.

– Зоопарк. Лондонский зоопарк…

Чарли замолчала. Она снова безмолвно парила где-то. Она открыла глаза. Микрофон виделся расплывшимся пятном, и казалось, что пошевелиться невозможно, ее тело словно бы придавили мешками с песком.

– Вы можете припомнить день, когда вам исполнилось четыре года?

Ах ты, негодница! Глупая девчонка, только и умеешь, что все портить!

– Он кричит на меня.

– Кто?

– Мой папа.

– Почему он на вас кричит?

– Я сломала его любимый рододендроновый куст… Велосипед… у меня был красный велосипед… и я с разгону врезалась в этот куст. Отец сперва отшлепал меня, а теперь хочет запереть в комнате до вечера. Мама громко возмущается. Она говорит ему, что у меня сегодня как-никак день рождения, однако отец все-таки намерен держать меня взаперти. Это он из-за таблеток так взъярился. Мама говорит, что таблетки, которые папа принимает от болезни, делают его сердитым.

Чарли чувствовала, что невероятно устала. Временны́е границы стерлись. Она плыла непонятно где. Вокруг было совершенно темно. Чарли испугалась. Она попыталась проснуться, но не могла. Попробовала сесть, но не сумела даже пошевелиться.

– Расслабьтесь, Чарли.

Ее тело и эта темнота вокруг, казалось, слились воедино.

– Сейчас мы возвратимся назад, Чарли, возвратимся значительно дальше в прошлое. – Его спокойный голос, казалось, окружал ее наподобие воздуха. – Сейчас мы должны перенестись во времена еще до вашего рождения. Вы плывете в темноте, парите в пространстве, в вакууме; вы абсолютно спокойны, вас ничто не тревожит, Чарли, вы сейчас едины со своей душой, вы свободны, невесомы, свободны от земной жизни.

Она почувствовала, как мрачное молчание увлекает ее за собой.

– Сейчас вы едины со своей душой. У вас есть полный набор воспоминаний. Время бежит в обратном направлении. Вы свободны в поисках воспоминаний о любом времени.

Затягивающим водоворотом кружилась вокруг нее темнота.

– Теперь думайте о предыдущей жизни, Чарли. Сосредоточьтесь на своей смерти. Припомните, как именно вы умерли.

Ее обуял ужас. Она начала беспомощно крутиться в утекающей куда-то воде, все быстрее и быстрее, подобно какому-то насекомому, которого потоком утягивало в отверстие раковины. Чарли боролась, отчаянно колотила по воде, ее руки скользили, крутились еще быстрее, а ее все засасывало вниз, вниз…

Потом она оказалась в потоке ослепительно-белого света. Солнечные лучи нещадно били сверху, прижимая Чарли к какому-то холму, стараясь вмять ее в этот холм и чуть ли не раздавить. Она ощутила всепоглощающее уныние, безмерную тяжесть уныния и отчаяния.

– Где вы находитесь?

– На каком-то холме.

– Сколько вам лет?

– Н-не знаю.

– Как вас зовут?

– Н-не знаю.

– У вас есть братья или сестры? Родители?

– Н-не знаю.

– Вы узнаете этот холм?

– Нет.

– Какого цвета ваши волосы?

Она выщипнула несколько волосков:

– Каштанового.

– Вы работаете? Учитесь в школе?

– Н-не знаю. Мне здесь не нравится.

– Я полагаю, что у вас есть какое-то образование? В какой школе вы учились?

Чарли посмотрела вверх. Сквозь деревья ей были видны тучи. Слезы закапали по лицу.

– Почему вы плачете?

Почва под ногами была мягкой, слишком мягкой. Она погружалась в нее. Чарли шагнула вперед, и ее левая нога с хлюпаньем освободилась, а правая, наоборот, застряла. Чарли попыталась вытянуть ногу, и та выскользнула из туфли. Опустившись на колени, она принялась шарить в болотистой жиже.

– Моя туфля. На мне не та обувь. Я должна была быть в сапожках.

– Почему вы плачете? Где вы находитесь?

– Н-не знаю.

– Сколько вам лет? Скажите мне, сколько вам лет. Когда вы в последний раз отмечали день рождения?

– Н-не знаю.

Она снова засунула ногу в туфлю и заковыляла дальше. Что-то впивалось ей в руку, что-то острое, с жесткими краями, от чего она не могла избавиться. Она упала, и это нечто острой болью вонзилось ей в ладонь. Чарли осмотрела предмет – это оказалась какая-то маленькая металлическая коробочка, переложила ее в другую руку и поднялась, с усилием вытягивая себя вверх, отталкивая от спины небо, словно оно было рухнувшим на нее тентом. Внутри жестянки что-то дребезжало, а сверху слышался шум струящейся воды. Чарли заставила себя идти дальше, сквозь деревья, с хлюпаньем пробиваясь вверх.

– Что вы несете?

Голос звучал словно бы издалека и терялся среди звуков леса. Чарли приостановилась и огляделась: темно, она забрела в самую чащу. За ней внимательно наблюдал заяц. И еще ворона. Внезапно щебетание птиц оборвалось, и наступила полная тишина. Даже вода как будто бы остановилась. Появилось ощущение, будто все это царство природы следит за ней. Тропинка раздваивалась, и Чарли знала, что ей надо свернуть направо. Она пошла дальше сквозь густые заросли папоротника, хрустевшего под ее ногами.

Очертание какого-то камня вырисовывалось среди деревьев, но она ничего не могла толком рассмотреть из-за слез, наполнивших ее глаза и стекавших по щекам. У основания камня тропка стала сухой, идти по ней было легче. Продолжая подниматься, Чарли увидела еще один странный отвесный камень, выдолбленный в центре и по форме напоминавший сердце.

Тяжело дыша от напряжения и всхлипывая, Чарли карабкалась к нему. Огромный гранитный валун на краю небольшого обрыва выглядел так, словно мог опрокинуться в любую секунду. А тропинка шла ниже обрыва, а потом, позади него, к самой вершине. С этой стороны камень тоже походил на сердце, хотя и менее отчетливо. Он казался отсюда даже больше, чем снизу. В нем было добрых футов восемь высоты и футов шесть в поперечнике. Чарли хорошо знала это место. Камень сплошь покрывали надписи с нацарапанными на нем именами и инициалами, и они тоже были ей знакомы: «П. любит Э.»; «Крис люб. Лину»; Мэри, я тебя обожаю! Уилфред»; «Дэн плюс Рози»; «Эдвард и Гвенни – вместе навеки»; «Д. любит Б. Дж.».

– Что-нибудь из этого имеет к вам отношение?

Она сглотнула слюну, пристально уставившись на «Д. любит Б. Дж.», и еще сильнее стиснула в руках металлическую коробочку. Подойдя к кустарнику позади камня, она опустилась на колени, ослепленная на некоторое время слезами. Потом разгребла увядшие листья и выкопала в сырой земле ямку глубиной около фута. Чарли положила туда жестянку, забросала ее землей и накрыла листьями.

– Почему вы закопали это?

Поднявшись и утоптав землю ногами, Чарли побрела через кустарник, к крутому берегу, в направлении небольшого водопада. Она уже чувствовала капельки воды на лице, руках и ногах, и, по мере того как подходила ближе, вытянув вперед испачканные руки, эти капли превращались в плотные брызги, пока она не оказалась у самого водопада. Непрерывный поток брызг сначала показался приятным, но потом крошечные иголочки воды обрели тяжесть и стали причинять ей боль.

Чарли попыталась отодвинуться, но натолкнулась на стену и завертелась волчком. На нее из зеркала смотрело собственное лицо.

– Комната, – вымолвила она, но вот странность: ее лицо в зеркале даже не шевельнулось. – Мне здесь не нравится, – сказала Чарли.

– В какой комнате вы находитесь?

– Мне здесь не нравится. Я не желаю тут находиться.

– Где это?

– Мне не нравится эта комната. Я не хочу оставаться здесь. Пожалуйста, очень вас прошу, заберите меня отсюда.

В зеркале позади нее вырисовывалась какая-то фигура.

– Нет!

Внезапно зеркало взорвалось паутинообразными трещинами. Зазубренный осколок упал к ее ногам.

– Заберите меня отсюда! Я хочу уйти! Пожалуйста, заберите меня отсюда! – Чарли изо всех сил колотила себя кулаками. Ужас душил ее, мешая закричать во весь голос. – Надо поскорее уйти прочь! Пожалуйста, заберите меня отсюда! Пожалуйста! Ну пожалуйста!..

– Чарли, просыпайтесь. Все в порядке.

Кто-то с тревогой смотрел на нее.

Ужас все еще захлестывал Чарли. Она отчаянно билась на кушетке.

– Чарли, успокойтесь, все хорошо.

Какое странное лицо. Прямой пробор. Бакенбарды. Глаза, похожие на булавочные головки, за толстыми линзами очков. Внезапно все исчезло, и раздался щелчок. Яркий свет разлился вокруг, а потом над ней вновь склонился тот же самый человек:

– Все хорошо, Чарли. Вы в безопасности.

Она чувствовала себя так, словно оказалась в воде и та стекала по ее лицу, шее, плечам, животу. Чарли вытянула руки и, скинув одеяло, сразу ощутила холод. Она все еще лежала в изнеможении и смотрела вверх, в близорукие глаза гипнотизера.

– Что… – Ей потребовалось сделать усилие, чтобы заговорить. – Что это было?

– Вы заново переживали какое-то неприятное событие из своей прошлой жизни, – мягко пояснил Джиббон. – Это хорошо. Лишь заново переживая отрицательный опыт предыдущих существований, мы можем освободиться от травм, воспоминания о которых сохраняются в телесной оболочке.

В горле Чарли стоял удушающий ком страха.

– Это ужасно, – сказала она. – Просто кошмарно. И не было никакого смысла… как в дурном сне.

– Но вы не спали, Чарли. Вы находились в прошлой жизни. – Он посмотрел на часы. – Боюсь, на этом нам придется пока остановиться. Мы и так уже превысили лимит времени, а у меня назначен следующий сеанс. Я передам вам кассету с записью.

– Я думала… у нас в распоряжении два часа.

– Сейчас уже почти три, – ответил он.

– Как три?! Это невозможно! Значит, прошло около трех часов? Да я же находилась здесь всего несколько минут… ну от силы четверть часа… Не может быть, чтобы…

– Путешествие в предыдущие жизни требует времени. Вы находились здесь довольно долго.

Чарли покачала головой, сбитая с толку, и попыталась пошевелиться, но почувствовала себя совершенно обессиленной.

– Необходимо провести еще один сеанс, – сказал гипнотизер. – Мы не должны оставлять это в таком виде, с открытой раной. Надо выяснить побольше.

Чарли уставилась на него, с трудом приходя в себя.

– Попробуем узнать, кем вы были в прошлой жизни и что именно зарыли на холме, предварительно спрятав в жестянке. А также по какой причине вы так горько плакали. Надо обязательно это выяснить.

– Зачем? – Собственный голос напомнил Чарли испуганный писк, который в ужасе издает какая-нибудь затравленная тварь, застигнутая ночью на открытом пространстве, вдали от своего гнезда, от своего логова, от своей матери…

– Да затем, что предыдущие жизни – часть нашей души, Чарли. Когда мы возвращаемся туда, мы как бы взбаламучиваем прошлое, переступаем барьеры, разрываем узы времени. Я не хочу, чтобы вы начали блуждать в своих воспоминаниях или внезапно испугались, сами не зная, чего именно. Может быть, вы обнаружите, что многие ваши нынешние страхи имеют отношение к какому-либо происшествию, имевшему место в другой жизни. Если мы поймем, что произошло, и выясним причину, то сможем помочь вам.

– А если мы не сумеем этого сделать?

– Нельзя останавливаться на полпути, – категорично заявил Джиббон. – Это по меньшей мере неразумно.

И гипнотизер улыбнулся с некоторым самодовольством, чем окончательно расстроил Чарли. Она по-прежнему дрожала, потому что страх продолжал блуждать в ее жилах.

– Я все-таки не понимаю…

– Приходите снова, – парировал он. – И вы все поймете.

13

– Мы были знакомы раньше, – объявила Лора. – В одной из предыдущих жизней. – Она приблизила рюмку к своим губам и внимательно посмотрела ему в глаза. – Мы были любовниками.

Том покраснел, отвел глаза в сторону, а потом снова взглянул на собеседницу: та все еще смотрела на него. Он поднял рюмку и усмехнулся:

– Да неужели?

– Какое приятное вино, – сказала она заплетающимся языком. – Дорогое, небось?

– Тридцать восемь лет бывает только однажды.

– Ты в этом уверен? – Она чокнулась с именинником.

Чарли наблюдала за Томом и Лорой, сидевшими в тени подвесных ламп, на другом конце двух сдвинутых вместе столов, и гадала, о чем это они разговаривают со столь серьезным видом. Положив локти на стол, Лора наклонилась к Тому. В белом жакете с большой кварцевой брошью подруга выглядела шикарно, и по сравнению с нею Чарли почувствовала себя просто замарашкой. Ее огорчало, что она прибавила в весе с тех пор, как они переехали сюда, хотя и совсем немного.

Над столом плавал дым от жарящегося мяса. Из динамика, который Том принес из гостиной, мягко звучал голос Боба Дилана. Том всегда на свой день рождения заводил старые пластинки.

– Летучие мыши обычно висят вниз головой. Вам это известно? – Чарли едва различила в общем шуме голос Ричарда Ховарта.

– Вы просто молодцы, что так быстро устроили прием, – сказал Майкл Ом, сидевший справа от нее.

Его мексиканские усы, как бы компенсируя расширяющееся на макушке пятно лысины, становились все гуще и гуще. Он поправил на крючковатом носу очки в красной оправе. Майкл, один из партнеров Тома, внешне совсем не походил на адвоката. Хотя сейчас все изменилось. Архитекторы выглядели как банкиры, стереотипы рушились. Жизнь безмолвно утекала, словно песок сквозь пальцы.

Чарли поежилась. Дневная жара бабьего лета ушла, и темноту наполнила влажная прохлада. Гости натягивали на себя пуловеры, потирали руки. Скоро им придется перебираться в дом.

Ричард Ховарт, лучший друг Тома, приехал со своей подружкой Луизой, дизайнером по интерьерам. Джон Орпен, бухгалтер из конторы Тома, и его жена Сью пытались разговорить совершенно пьяного Джулиана Гарфилд-Хэмпсена. В ответ на предложение Чарли пригласить Хью, чтобы познакомить его с Лорой, Том подал неплохую мысль позвать также Джулиана и Зои. Чарли была рада, что он стремился завести друзей среди соседей.

А Лора не обращала на Хью никакого внимания. Вот и пойми ее. Она, кажется, и сама не знала, чего хотела. Не желая сохранить брак, который вполне можно было бы спасти, и даже не объяснив Чарли, почему вдруг надумала развестись, Лора отчаянно пыталась отсудить себе дочерей, однако отправила обеих девочек в школу-пансион, заявив, что ей-де надо заниматься магазином.

– Ну и как вам это место по сравнению с Лондоном? – спросил Майкл Ом, вытерев усы после супа.

– Здесь все чужое, – ответила Чарли. – Но зато близко к матушке-природе. И кроме того, нынче утром мы ели на завтрак свежие яйца из собственного курятника… и это только начало. Мы собираемся посадить самые разные овощи. Признаться, местные магазины довольно странные. Здесь продают только один сорт хлеба – белый, нарезку. Представляешь?

– Джиллер – просто жулик! Настоящий мошенник!

Взрыв смеха донесся с другого конца стола в ответ на реплику Хью Боксера. Он сидел, ссутулившись в кресле, накинув на плечи мятую парусиновую куртку. Глаза его неистово сверкали, а на суховатой коже лица явственно проступали морщины.

– Да как вы можете говорить такое? – возмущалась Зои Гарфилд-Хэмпсен тонким девичьим голоском, и ее груди от негодования едва ли не выпрыгивали из глубокого выреза платья. – Я же собственными глазами видела, как он это проделывал!

Одна из подвесных ламп замигала, на мгновение ярко вспыхнула и погасла. Боб Дилан умолк на полуслове. Чарли посмотрела на дом. Огни погасли и там. Потом все вокруг разом погрузилось во мрак. Чарли ощутила порыв холодного воздуха, словно за ее спиной распахнулась дверца холодильника.

– Замыкание по всей линии, – сказал Том. – Не волнуйтесь, сейчас я все исправлю. – Раздался звук разбитого стекла. – Тьфу ты, пропасть! – выругался он.

Джон Орпен чиркнул зажигалкой и приподнял стеклянную крышку подвесной лампы, висевшей прямо перед ним:

– Фитиль слишком короткий.

Он зажег лампу и поднял ее вверх. Все одобрительно зашумели, когда в доме опять вспыхнул свет и снова запел Боб Дилан. Том вернулся к гостям.

– Странно, – заметил он, – мы ведь полностью поменяли в доме проводку.

– Наверное, электрики накосячили, – пробормотал Майкл Ом.

– Суп был просто великолепен, – сказала Сью. – Не поделитесь рецептом?

Чарли принялась убирать со стола. Лора последовала за ней в кухню с большой стопкой тарелок, которые она рискованно поставила на самый краешек стола. Посмотрев на свисавший блок-сушилку, она потянула за шнур. Каркас поднялся и вновь опустился, закачавшись над ними. Лора была навеселе, и Чарли удивилась: прежде подруга всегда пила мало.

– Ка-к-кое отличное место. Тебе повезло! Ужасно завидую! – Она снова потянула за шнур, и Чарли почувствовала легкое раздражение. – Ну что, была ты у Эрнеста Джиббона? Давай, подруга, рассказывай, как все прошло. Что ты о нем думаешь?

Тени от перекладин сушилки плясали на полу, пока Чарли загружала тарелки в посудомоечную машину.

– По-моему, довольно странный тип.

– Он замечательный! – с негодованием пробубнила Лора. – Так-к-кой очаровательный мужчина!

– Том прослушал запись сеанса… правда, не полностью. Он считает, что Джиббон подталкивал меня в определенном направлении, подсовывал мне мысли.

– Он никогда такого не делает. У него безупречная репутация.

– И все же это смахивает на жульничество. После его сеанса я почувствовала себя испуганной и растерянной, но самое странное – мне хочется вернуться назад и выяснить, что произойдет дальше.

Лора снова потянула за шнур.

– Нет, я не думаю, что это жульничество.

Каркас жалобно заскрипел и с грохотом обрушился на пол. Лора с удивительной для пьяной женщины резвостью отпрыгнула, с треском врезавшись в холодильник. Чарли ошеломленно уставилась на дело рук своей подруги.

– Извини, – сказала Лора, с досадой глядя на оборвавшийся шнур. – Я нечаянно.

* * *

Том перевернул над огнем свиные отбивные и сосиски. На красных угольках плевался и шипел жир. Щурясь от палящего жара и дыма, Том проткнул пару картофелин в кожуре, перевернул и их тоже, после чего нетвердо отступил назад и сделал большой глоток вина. Отблески ламп и затененные фигуры за столом мелькали примерно ярдах в пятидесяти от него, но в темноте лиц было не разобрать.

Чьи-то руки легли ему на талию.

– Привет, – спокойно и просто сказала женщина.

Он почувствовал запах ее духов, ощутил легкий нажим рук.

– Еще не совсем готово, – сказал Том, оборачиваясь.

Глаза Лоры в упор смотрели на него, ее рот изогнулся в улыбке в слабых отблесках угольков. Она прошептала:

– Мне нравится смотреть на тебя.

Он растерянно улыбнулся в ответ:

– Я часто замечал на вечеринках твой взгляд с другого конца комнаты. Мне тоже нравится, когда ты смотришь на меня.

Она сначала легонько прикоснулась к Тому кончиками пальцев, а потом нежно, но крепко обняла его. Они с Лорой, должно быть, тоже были в тени. Том от души на это надеялся.

Лора приподнялась на носки и прижала свои мягкие губы к его губам.

«Куда мягче, чем у Чарли», – подумал он, прежде чем отстраниться и, взяв Лору за запястье, повести ее за дерево.

На этот раз их поцелуй длился дольше, и Том прижал ее к стволу, внезапно охваченный порывом пьяной похоти. Его рука скользнула под ее жакет, под блузку, пальцы гладили соски, в то время как она старательно терлась бедрами о его твердеющую мужскую плоть. Том отстранился и лукаво поинтересовался:

– Что мы делаем?

– Просто балуемся.

Она дерзко улыбнулась и вновь поцеловала его. Рука Тома блуждала под юбкой, по нейлону колготок и гладкой коже живота, а потом проскользнула внутрь и прошлась по обнаженной коже ягодиц. Он попытался спустить колготки, однако Лора затрясла головой, все еще целуя его и шепча:

– Ух ты… Ох… Нет!

Оторвавшись от нее, Том украдкой выглянул из-за дерева:

– Ладно, давай по-быстрому.

– Нет!

Он неумело возился с колготками.

– Прекрати! – воскликнула Лора. – У тебя там что-то подгорает. Ты разве не чувствуешь?

Том повернулся к огню. Пламя плясало вокруг отбивных.

– Черт подери!

– Мне лучше вернуться и присоединиться к остальным, – сказала Лора. – Только надо привести себя в порядок. Где у вас туалет?

* * *

– С днем рожденья тебя, – дружно затянули гости.

Чарли вынесла испеченный деревенским булочником торт, украшенный ради торжественного случая орнаментом и надписью «Поздравляем Тома», которую едва можно было различить сквозь множество воткнутых в него свечей. Ветер задул большинство из них, а потом Том загасил остальные. Раздались шум аплодисментов и хриплые выкрики: «Тост! Тост!»

Внезапно лицо мужа превратилось в колеблющееся пятно. Чарли невесть почему почувствовала глубокое беспокойство. Запах жареного мяса раздражал ее. Языки пламени с горящих угольков лизали чернильную темноту. Тишина сжималась вокруг нее, постепенно вытесняя улыбающиеся лица гостей, крики и смех.

Она уже была здесь раньше. И видела вот эти огоньки. Видела того старика, ковыляющего по направлению к ней между деревьями. А девушка карабкалась вверх, к скале, сжимала в руке жестянку и горько плакала.

– Готов отдать пенни, чтобы узнать, о чем вы думаете.

Она испуганно обернулась. На месте Майкла Ома сидел улыбающийся Хью.

– Извините, – сказала она, вздрагивая и потирая руки. – Что-то холодновато стало. Не перейти ли нам в дом?

– Скоро перейдем.

– Вы помните, Хью, наш разговор в трактире, ну, по поводу призраков и прошлых жизней?

– Помню, – кивнул он, вынимая изо рта трубку. – Ничего, если я…

– Я люблю трубочный дым, – заверила его Чарли. – А вы сам когда-нибудь возвращались в прошлые жизни?

– Под гипнозом?

– Да.

Хью куснул черенок трубки и приподнял голову. Глаза его сузились. Он понизил голос:

– Мой вам совет: не ввязывайтесь вы в это. Я же говорил вам, вокруг масса любителей, все, кому не лень, объявляют себя гипнотизерами.

– А я думала, что вы верите в перевоплощение.

– Чарли, подобные игры могут плохо закончиться.

– Игры?

Хью беспокойно оглянулся.

– Прошу прощения, что до сих пор не забрал свой автомобиль, – сказал он, внезапно меняя тему разговора.

Автомобиль «триумф». Жевательная резинка.

Она попыталась взять свою рюмку, но рука так сильно дрожала, что Чарли едва ее не опрокинула. Она почувствовала, что щеки ее заливает краска.

– Давайте я заплачу вам компенсацию за парковку, – предложил он.

– Вот еще глупости. Машина нам совершенно не мешает. Пусть себе стоит на здоровье.

Она вновь ощутила во рту мятный привкус. Жевательная резинка. Послышался глухой стук, что-то зазвенело. Хью наклонился и подобрал ее вилку.

– О, спасибо… – Чарли вытерла вилку салфеткой. – В общем, не торопитесь, заберете свой автомобиль, когда сможете.

– Пусть тогда постоит в амбаре еще несколько дней. – Он чиркнул старой зажигалкой. Порыв ветра выхватил из трубки горячий пепел, и Хью прикрыл ее рукой. – Вы уже основательно изучили здешние окрестности?

– Нет, не вполне.

– Они представляют собой весьма интересный уголок земли, богатый древними энергетическими потоками, правда негативными. Это место из числа тех, которые принято считать обреченными.

– Тут прежде летали ведьмы на помеле, да?

– Что-то в этом роде. – Он ухмыльнулся и пососал трубку. – Вы уже ходили к камням желаний?

– Нет. А где они находятся?

– Это довольно приятная прогулка. Надо подняться через рощицу на дальней стороне пруда, перейти небольшой болотистый участок, на развилке свернуть направо и дальше идти строго по прямой.

– А почему они так странно называются?

– Это языческие священные камни… Уж не знаю, каким образом язычники затащили их туда, разве что вырубили прямо из самого холма… Среди местных жителей бытует поверье: если вы хотите, чтобы ваше заветное желание исполнилось, то следует принести камням подарок.

– Совершить жертвоприношение?

Его трубка погасла.

– Нет, никого убивать не надо, просто отдайте им какую-нибудь свою вещь. – Хью вновь щелкнул зажигалкой. Когда густой голубоватый дымок поплыл над головой Чарли, она осторожно потянула носом. – А если вы хотите, чтобы ваша любовь была вечной, то нужно вырезать свои имена на Камне влюбленных. И если потом вдруг почувствуете, что ваша любовь угасает, следует принести камню дар, и все непременно наладится.

– А как выглядит этот камень? – спросила Чарли, немного помолчав.

– О, вы его ни за что не пропустите. По форме он похож на сердце.