Текст книги "Нубийцы. Могущественная цивилизация древней Африки"
Автор книги: Питер Шинни
Жанр: Зарубежная эзотерическая и религиозная литература, Религия
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ОБЫЧАИ
Мероитские погребальные обычаи демонстрируют нам ту же самую смесь местных и египетских традиций, которую мы видим и во всех других аспектах этой культуры. Самые ранние царские погребения в Курру, датирующиеся периодом до возвышения Мероэ, являются продолжением традиции, в которой тело погребалось на ложе, как и на гораздо более раннем кладбище около 1800 г. до н. э. в Керме. Впоследствии этот обычай был несколько изменен, и тело мумифицировалось. Были также найдены керамические сосуды, в которые помещались внутренние органы покойного, а также полный набор египетских амулетов и shawabtis[61]61
Shawabtis представляют собой небольшие изображения мумифицированных тел, обычно сделанные из фаянса, которые в больших количествах помещались в египетские гробницы. Предполагалось, что они будут служить покойному в загробной жизни. (Примеч. авт.)
[Закрыть]. К тому времени, как стало использоваться кладбище в Нури, обычай этот почти полностью сошел на нет, и лишь немногие из самых ранних погребений производились на ложе. Вместо этого вошла в обычай распространенная в Египте практика захоронений в каменном или деревянном гробу, сделавшая их неотличимыми от египетских погребений. Некоторые из них, вероятно, были чрезвычайно богатыми, поскольку даже в разграбленных захоронениях было найдено большое количество амулетов и shawabtis.
Кладбища в Мероэ много добавили к нашим знаниям о погребальных ритуалах. Самые ранние захоронения на Южном и Западном кладбищах, которые использовались еще до эпохи Аспелты, представляют особый интерес, поскольку на них мы можем наблюдать одновременное существование двух традиций. Здесь были обнаружены два совершенно различных типа захоронений. Первый, или местный, тип представляет собой прямоугольную могилу, в которую кладется не мумифицированное тело, обычно на левом боку, на деревянное ложе, как и в самых ранних погребениях в Курру. Такого рода погребения содержат богатый набор оставляемых в могиле вещей того же типа, что и в Курру и ранних погребениях в Нури (рис. 51). Гробница № W.609 на Западном кладбище представляет собой хороший пример такого типа погребений; в ней содержится большое количество фаянсовых амулетов, а также бус, алебастровых чаш и сосудов из серебра и бронзы. Содержимое других захоронений куда беднее; они намного теснее и содержат мумифицированные тела, помещенные в деревянные гробы и часто запеленутые в покрывала с молитвами того типа, что хорошо известен по современным им египетским захоронениям. Гробница № W.571 хотя и отличается довольно богатым набором оставленных в ней вещей для гробниц подобного рода, является типичной в других отношениях (рис. 52). Одновременное наличие двух столь различных типов погребений весьма примечательно и позволяет сделать предположение о существовании двух отдельных сообществ людей, живших в Мероэ в то время. Весьма вероятно, что погребения на ложе являются захоронениями местной мероитской аристократии, в то время как погребения египетского типа в гробах принадлежат колонии египетских ремесленников и писцов.
Рис. 51. Гробница № W.609 из Мероэ и три отдельных предмета, найденных в ней на отмеченных местах; а – бронзовая ваза; б – глазированный стеатитовый скарабей; в – алебастровая ваза
Как и в Нури, погребения на ложе, как представляется, не осуществлялись на всем протяжении мероитской эпохи, и погребения в гробах становятся обычной практикой до ее конца. Множество захоронений было разграблено и повреждено, и лишь незначительное число их осталось целым. В частности, до наших дней уцелело очень мало от царских погребений на Северном кладбище, где цельные гробы или их фрагменты составляют лишь исключение. Два захоронения в пирамидах № 11 и № 12 содержат гробы; во многих других остались только каменные скамьи, на которых, как можно предположить, некогда покоились гробы. Видимо, многие из этих гробов были сделаны из дерева, но несомненно деревянные фрагменты их были найдены только в пирамидах № 15 и № 17, которые относятся ко II в. н. э. Можно было бы высказать предположение, что мумификация покойников имела место на всем протяжении мероитской эпохи, но все тела были так нещадно изуродованы грабителями, что нельзя с уверенностью сказать, сколь долго господствовал этот обычай.
Рис. 52. Гробница № W.671 из Мероэ с отмеченным расположением обнаруженных в ней предметов: 1 – 5, 10 – алебастровые кувшины; 6 – четыре из десяти скарабеев или печатей в форме скарабеев; 7 – амулет из амазонита в виде жертвенной купели; 8 – остатки налобных бус; 9 – цилиндрическая подвеска из горного хрусталя, заключенного в золотой футляр; 11 – золотой самородок (найден лежащим отдельно)
До нас дошли многочисленные погребения, относящиеся к самому началу I в. н. э. В большинстве из них наряду с «основным» покойным, лежащим в гробу, были найдены и скелеты без гробов, лежащие на полу могилы. Все это весьма напоминает возврат к обычаю жертвенных погребений, как в Керме, где слуг покойного в ходе его погребения убивали, чтобы они сопутствовали своему хозяину и после смерти. В отдельных случаях в могилах были найдены также скелеты домашних животных.
Кладбище с могилами в курганах, находящееся к востоку от пирамид, в большей своей части относится уже к постмероитскому периоду; на нем снова встречаются погребения на ложе. Кладбище № 500 датируется мероитским периодом, но у нас нет никакой информации о характере захоронений на нем. По общему его описанию можно понять, что в гробницах погребались люди куда более бедные, чем на больших царских кладбищах. Предметы, оставленные в захоронениях, большей частью состоят из гончарных изделий, лишь в немногих случаях встречаются подвески и столы для жертвоприношений.
Кладбища на севере дают больше информации о погребальных обычаях простого народа. Самые большие из них – в Караноге и Фарасе. По ним можно судить о существовавших тогда погребальных обычаях, хотя имеются незначительные местные отличия. Тела покойных не мумифицировались, большинство из них было погребено без гробов, причем тело помещалось в могилу на спине, вытянутым во весь рост, в большинстве случаев обернутым в материю. В Караноге это был лен, тогда как в Мероэ в основном находят хлопковые ткани. В захоронениях оставлялось некоторое количество погребальных даров, обычно это были гончарные изделия, хотя нередки и бронзовые сосуды, бусы и кольца. В нескольких могилах рядом с покойниками были положены луки и стрелы, никакого другого оружия в могилах найдено не было.
Рис. 53. Погребальная стела из Каранога
Перед входом в гробницу было принято ставить стол для жертвоприношений, обычно с надписью на нем, хотя имеются и вариации этого обычая (рис. 35, 36, 53). В ряде случаев здесь же возводилась стела и любопытная фигура – получеловек-полуптица, которая в египетской религии символизировала человеческую душу. Большинство из этих культовых предметов было найдено опрокинутыми, так что редко можно было с уверенностью заключить, кому они принадлежали и где находились изначально, хотя, предположительно, они помещались в нишу в надземной части гробницы.
Этот по необходимости краткий обзор дает некоторое представление о погребальных обычаях, хотя и основан лишь на части находок, сделанных в царских погребениях юга и погребениях обычных жителей севера страны. Пока не будут проведены раскопки нецарских погребений в южных провинциях, у нас не будет полной картины мероитской практики погребений. Равным образом мы не сможем до той поры прийти к выводу, принадлежат ли погребения различных типов на северных кладбищах двум различным социальным группам. Однако разброс в богатстве оставленных в могилах предметов, как это было в Фарасе, говорит в пользу такого предположения.
Глава 7
ЛЮДИ СТРАНЫ И ИХ ЖИЗНЬ: МЕРОЭ И АФРИКА
Поскольку мы не знаем мероитский язык и не имеем столь же обширной информации о повседневной жизни, которую дают нам рисунки на стенах гробниц Древнего Египта, жизнь и общественные отношения в Мероэ в древности могут быть реконструированы только на основе изучения археологических материалов. Увы, раскопано очень мало мероитских поселений, и данных для обобщений накоплено совершенно недостаточно. Открытие дворцов, храмов и кладбищ дает довольно много художественной и исторической информации, но мало что сообщает нам о повседневной жизни людей, об их быте, способах возделывания земли, об их социальной организации; мы можем лишь догадываться обо всем этом по тем скудным обрывкам, что дошли до нас из глубин веков.
Хотя мы не знаем, как было организовано мероитское государство, как его цари и царицы осуществляли свое правление, мы все же можем сказать, что это было монархическое государство, где, как и в Египте, царь почитался как божество. О руководителях более низкого ранга, о придворных, о старшинах мы не знаем ничего. Царицы играли важную роль в жизни страны и порой осуществляли власть во всей ее полноте. Если (что представляется вероятным) наследство передавалось по материнской линии, они должны были выступать в роли передатчиков царской собственности и наследования трона. Не имея письменных документов, мы все же располагаем определенными свидетельствами о том, что царская фамилия была матрилинеальной[62]62
Матрилинеальность – система, при которой права наследования или происхождение определяются по материнской, а не по отцовской линии.
[Закрыть]. В пользу такого вывода говорит и тот факт, что в христианском государстве Нубии, которое стало преемником Мероэ, господствовала та же самая система, а царицы-матери были окружены особым почтением. Преимущественное положение, которое предоставлялось царицам в мероитском храме (рельефы в часовнях наглядно свидетельствуют об этом), убеждает нас в том, что царицы в Мероэ обладали большой властью.
О той роли, которую играли в обществе жрецы и военачальники, мы можем только догадываться. По скупым сведениям писателей античности мы знаем, что жрецы пользовались значительным влиянием. Заметную часть поселений вроде Мусавварат-эс-Софры и Наги, вероятно, составляли те, кто участвовал в храмовых службах. Также можно предположить, что, как и в Египте, жречество владело значительной собственностью. По рельефам храма Солнца, на которых изображены сцены военных побед, можно судить о существовании военной организации и военачальниках. Но даже если мы и сможем в полной мере правильно интерпретировать эти сцены, они вряд ли много расскажут нам о том, как создавалась армия Мероэ, как она была организована и как управлялась. Еще меньше мы можем узнать о других социальных слоях населения и их положении.
ВНЕШНИЙ ОБЛИК
Наружный облик народа Мероэ был предметом множества споров, но, пока не было проведено подробное изучение большого количества костного материала, не было возможности говорить о нем с какой-либо определенностью. Многочисленные изображения царских персон тоже не помогали прояснить картину, хотя в некоторых случаях четко прослеживались африканские черты. Прежние представления о том, что предки кушитской царской фамилии были ливийцами, еще не были в значительной мере отвергнуты в пользу точки зрения об их местном напатанском происхождении, но мы слишком мало знаем о местном населении Куша того времени, чтобы с полным основанием судить об этническом составе царской фамилии. На стеле ассирийского царя Ассаргадона[63]63
Ассаргадон – царь Ассирии в 681 – 669 гг. до н. э.
[Закрыть] в Синджирли Тахарка изображен в облике негра. Само по себе это не может быть определяющим доводом. Изображение вполне может представлять собой не портрет, а, скорее всего, лишь представление ассирийского художника о человеке с далекого юга. В материалах о раскопках в Караноге сообщалось, что большинство найденных скелетов принадлежало людям негроидной расы. Однако эти заключения не основываются на точной антропологической экспертизе, и к ним следует относиться с определенной долей сомнения. Мое личное изучение найденных при раскопках в Нубии тел, черты которых в ряде случаев неплохо сохранились, позволяет предположить, что их физический тип был почти тем же самым, что и у современных нубийцев. Весьма мало скелетных останков из Мероэ подверглось исследованиям, но три черепа, найденных в гробнице царя Аманитенмемиде (гробница № 17), были подробно изучены. Один из них принадлежал к средиземноморскому типу, тогда как два других имели неявно выраженные признаки негроидной расы. Нубия, наряду с самыми северными провинциями Судана, населена в наше время преимущественно коричневокожими людьми с «орлиными» чертами лица, имеющими в различной степени примесь негритянской крови, и нет никаких оснований полагать, что в античные времена население так уж отличалось от нынешнего.
Рис. 54. Керамический гроб из Аргина
Стойкость культурных обычаев, идущих еще от времен античности, можно наблюдать на примере нанесения лицевых шрамов, до сих пор существующих в качестве украшения и племенного отличия в Судане, хотя и встречающихся ныне гораздо реже. Подобное нанесение шрамов было в ходу в мероитскую эпоху. Мы видим их на щеке жертвы льва, изображенного на горшке из Фараса, и на человеческой голове из Аргина, запечатленной на весьма необычном гробе (рис. 54). Синие лицевые татуировки можно различить и на некоторых телах из мероитских кладбищ Нубии, что могло быть обычной практикой в том регионе. Женщины в качестве красок для век использовали сурьму, что до сих пор в обычае во многих частях Африки и Ближнего Востока. При раскопках были также найдены специальные сосуды, содержавшие измельченную сурьму, и палочки, которыми ее наносили на лицо. Вне всякого сомнения, в ходу были и другие средства косметики. Многочисленные находки стеклянных сосудов, служивших вместилищем для ароматических масел и мазей, свидетельствуют о том, что мероитские женщины, по крайней мере из зажиточных слоев общества, уделяли большое внимание своей внешности.
ЖИЛЫЕ ДОМА
Мы имеем весьма скудное представление о жилищах мероитов, поскольку было найдено очень мало остатков обычных домов. Строения царского квартала в Мероэ не могут считаться типичными для страны, большая часть народа которой жила так же, как живет и сейчас – в простых хижинах из высушенного на солнце саманного кирпича, крытых соломой. Рисунок на бронзовой чаше из Каранога являет нам крытую соломой хижину, которую можно считать типичной. Круглая в плане, очень похожая на те строения, которые во множестве можно видеть в Африке и в наши дни, она увенчана, вероятно, страусовым яйцом – символом счастья или плодовитости. Такой символ можно и поныне видеть на многих домах и хижинах в Восточной и Западной Африке.
Рис. 55. План дома в Гаминарти
Найдено весьма мало домов, построенных из кирпича. На рис. 55 представлен план одного из таких домов, стоявшего на острове Гаминарти у Второго порога. Дом этот был построен из высушенного на солнце саманного кирпича; его стены поднимались в высоту на шесть с лишним футов. Одной из особенностей этого дома, повторенной в других подобных строениях, является устройство из двух комнат, меньшая из которых как бы встраивается в бóльшую. Кухонная посуда и очаг всегда располагались в главной комнате, которая также использовалась в качестве жилого и спального помещения, тогда как меньшая, как представляется, являлась кладовкой. Такие дома предположительно служили жилыми помещениями для небольшого рода или многочисленной разветвленной семьи, причем каждый комплекс из двух комнат образовывал жилой отсек в составе всего здания.
МЕБЕЛЬ
Мало что сохранилось и от обстановки этих жилищ, хотя по присутствию в гробницах кроватей мы можем заключить, что они использовались также и в повседневном обиходе. Кровати того типа (они используется и поныне) известны под арабским названием angareeb и состоят из деревянной рамы с натянутой на нее веревкой или кожаным ремнем, образующими подобие матраса. Такой тип ложа издавна существует в долине Нила, самые древние экземпляры подобных кроватей были найдены в Керме и датируются первой половиной 2-го тысячелетия до н. э. От другой мебели почти ничего не сохранилось, но по настенным рельефам мы знаем, что, по крайней мере, цари восседали на креслах. В одной из гробниц Мероэ был найден складной стул, отделанный серебром и бронзой. Известны также отдельные фрагменты подобных стульев.
Рис. 56. Складной стул из гробницы № W.415 в Мероэ с бронзовыми деталями отделки и шпилькой, удерживающей ножки
Стоит упомянуть о найденных в могилах нескольких небольших шкатулках, сделанных из дерева и слоновой кости. Нет полной уверенности в том, что эти шкатулки были сделаны мероитскими ремесленниками. Одна деревянная шкатулка, предназначенная для хранения нескольких стеклянных сосудов, могла быть привезена из Египта вместе с этими сосудами. Другая, хорошо сохранившаяся шкатулка, отделанная серебром, несомненно, была привозной. Подобная им шкатулка из захоронения № 30 с тщательно обработанными соединениями типа «ласточкин хвост» и овальная шкатулка из захоронения № 2 вполне могли быть сделаны местными мастерами.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО
Основной сферой деятельности народа Мероэ были различные формы сельского хозяйства. Мы знаем, что скотоводство и возделывание хлебных злаков играли важную роль в их жизни. Уже упоминавшаяся бронзовая чаша из Каранога доказывает существование скотоводства, сцены ухода за стадами изображены также на значительном количестве рельефов на стенах часовен. На чаше мы видим сцену кормления коров и их доения: изображенная на ней женщина, очень похожая на царицу с храмового рельефа, в сопровождении двух помощниц доит корову, затем молоко разливается из большого деревянного (?) чана в несколько сосудов, расставленных на земле перед ней. За спиной мужчины, разливающего молоко, видно стадо, и одна из коров, которую доят, изображена с колокольчиком на шее. Именно такие колокольчики были найдены при раскопках, и исходя из содержания этой сцены мы можем прийти к выводу, что они, как и ныне, надевались на шею одного животного из всего стада. О содержании и использовании других животных – коз и овец – мы имеем куда меньше свидетельств, хотя они тоже появляются на рельефах. Лошади использовались для верховой езды и запрягались в колесницы. Иногда коней хоронили в гробницах вместе с их владельцами. Правда, мы не нашли никаких свидетельств о степени привязанности к этим животным во времена от правления Пианхи до правителей группы X, которые очень часто погребали коней вместе с их хозяевами. Слоны, возможно, использовались для ритуальных целей, о чем уже говорилось выше, в то время как верблюды, играющие весьма важную роль в этом регионе и сегодня, не были значительно распространены в долине Нила вплоть до начала христианской эры. Известно лишь одно мероитское изображение этого животного.
Рис. 57. Кувшины для воды, привязанные к ободу колеса saqia
О продовольственных культурах в Мероэ мы знаем только то, что сообщили нам авторы античности. Страбон, например, особо упоминает просо, предположительно sorghum vulgare, которое под названием dhurra является основной зерновой культурой современного Судана. Представляется, что именно оно изображено на сцене в Джебель-Квели. Находка фрагментов материи, сделанной из хлопка, позволяет предположить, что это растение возделывалось в стране, а оставленные в некоторых гробницах веретена и ткацкие станки показывают, что ее жители занимались прядением и ткачеством. Внедрение обработки хлопка может быть еще одним примером индийского влияния на мероитскую цивилизацию. Небольшие фрагменты тканей, сделанных из льна, свидетельствуют о том, что в ходу были льняные одежды, хотя гораздо вероятнее, что они были привезены из Египта, а не произведены из выращенного здесь льна. Косвенным доказательством служит то, что подобные одежды чаще встречаются на северных кладбищах, чем на столичных.
Для выращивания сельскохозяйственных культур на «острове Мероэ» могло использоваться дождевое орошение. В более северных районах воду для полива приходилось забирать из реки либо с помощью shaduf'а, примитивного устройства типа журавля, состоящего из емкости для воды на одном конце и длинного шеста с противовесом в виде куска глины на другом (используется в долине Нила с глубокой древности), либо посредством saqia, приводимого в действие волами водовзводного колеса, внедрение которого привнесло большие изменения в жизнь мероитского населения Нижней Нубии. Для подъема воды использовались особые кувшины, которые весьма просто опознаются по выступу на днище, за который они привязывались к колесу. Такие кувшины в большом количестве были обнаружены в прибрежных поселениях.
ОБРАБОТКА МЕТАЛЛОВ
Возможно, город Мероэ в наше время лучше всего известен множеством холмов, сложенных из шлака – отходов металлургического производства древности. Холмы эти стали предметом различных суждений о значимости металлургии в мероитской экономике. Их присутствие рядом с городом дало основание высказать точку зрения, что знакомство с обработкой металлов распространялось по всей Африке именно из Мероэ. Шесть больших холмов шлака в пределах городской черты определенно обозначают районы, в которых выплавлялось железо, но ни один из них до сих пор подробно не исследован, как не было проведено и никаких исследований по изучению применяемой технологии. Представляется, что использовавшиеся способы плавки подобны тем, которые широко применяются в Африке и в наши дни. Руда плавилась в простых горнах на древесном угле, исходное сырье для которого всегда имелось в рощах акациевых деревьев, в изобилии растущих вдоль Нила. Сырье для выплавки железа также легко было найти в железорудных залежах, покрывавших песчаниковые холмы, тянущихся по северу Судана и во множестве возвышающихся на «острове Мероэ». То обстоятельство, что два основных исходных материала для выплавки железа – руда и топливо – находились поблизости друг от друга, стало большой удачей для Мероэ. Производство этого металла обусловило длительные сроки могущества Мероэ и накопление в нем значительного богатства. Поскольку железо производилось в достаточных количествах, мероитские воины настолько же превосходили вооружением своих региональных противников, вооруженных только оружием из камня и лишь изредка из меди, насколько превосходили своих противников ассирийцы, когда они впервые вторглись в Египет в VII в. до н. э. Хотя железо в некоторых количествах и появилось в долине Нила при ассирийцах, оно не было быстро и с готовностью воспринято египтянами, и технология производства этого металла распространялась далее на юг довольно медленно. Еще в середине V в. до н. э. Геродот, говоря об эфиопских солдатах армии Ксеркса, сообщает, что они не имели на вооружении наконечников стрел из железа.
Представляется вероятным, что первыми, кто распространил железное оружие вплоть до Напаты, были греческие и карийские солдаты-наемники Псамметиха II. Но этот новый материал использовался весьма ограниченно, и лишь незначительное количество изделий из железа было найдено ранее времени правления Харсиотефа в начале IV в. до н. э. Железные модели орудий труда были найдены в основании царской пирамиды, и с этого времени металл начинает использоваться во все возрастающих количествах.
Первые изделия из железа были наверняка привозными, и нам не известно, когда была освоена технология его выплавки, но, весьма вероятно, что к середине I в. до н. э. эта техника уже использовалась в Мероэ, равно как и в других местах. С началом эпохи христианства металл становится гораздо более употребительным, хотя, как представляется, камень и бронза (или медь) продолжают использоваться для производства инструментов и оружия. Железо начинает появляться как преобладающий материал только в захоронениях позднего мероитского или даже постмероитского периода. Народ X стал использовать железо во все возрастающих количествах, и весь регион полностью вступил в железный век только посте упадка Мероэ.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.