Текст книги "Блондинки от Bergdorf"

– Я часто бываю в Нью-Йорке по делам, – сообщил Чарли, прерывая молчание.

– Класс! Я приглашаю вас, на свою помолвку, – кивнула я.

– А я думал, вы празднуете помолвку сегодня.

– Это моя лос-анджелесская помолвка. Но моя приятельница Маффи устраивает еще одну вечеринку, в Нью-Йорке. Стоит только обручиться, и все вдруг становятся невероятно добры к вам… Кстати, я могла видеть ваши картины?

– Сомневаюсь. Они не на всякий вкус.

– Экспериментальное кино?

– Нет! Комедии! – воскликнул Чарли. – Беда в том, что только я считаю их смешными. Большинству зрителей мои работы кажутся угнетающими, но я всегда говорю: нет комедии без трагедии. К сожалению, владельцы студий со мной не согласны. Ну как? Не хотите еще раз посмотреть трюк с соломинкой?

По пути домой я была в прекрасном настроении. Серьезно, после того, как Дафна пришла ко мне на выручку, я весь вечер смеялась. У нас с Заком все обязательно наладится, я не сомневалась в этом. И, проезжая по бульвару Сансет в направлении «Шато», даже пыталась поговорить с ним. Было всего одиннадцать часов, и, думаю, я хотела заранее вымостить дорогу к некоторым латиноамериканским странам.

– Дорогой, я, конечно, ужасно счастлива, но одновременно tres, tres угнетена, – тихо начала я. О Господи, что я несу? Ведь я совсем не то хотела сказать.

– Опять собираешься привязываться ко мне с сексом? – буркнул Зак, не отрывая глаз от дороги. – Ты одержима. Мать твою, да это просто помешательство какое-то.

Он все-таки заговорил со мной! Настоящий прорыв после всего, что мне пришлось вытерпеть? Но неужели необходимо при этом так грубить? Иногда ньюйоркцы бывают чересчур откровенными для такой скромной девушки, как я, даже если она вдруг осознает, что в ней, возможно, больше шлюшности, чем скромности.

– Солнышко, мне неприятно, когда ты так говоришь. Это не слишком романтично, – ответила я вроде бы в шутку, но на самом деле стараясь не заплакать, чего мне именно сейчас больше всего хотелось.

– Ты так чертовски легкомысленна и поверхностна. Воображаешь, что все отношения состоят только в сексе! А так не бывает, мать твою, это, мать твою, на самом деле куда глубже!

В эту минуту Зак ужасно действовал мне на нервы. Все же я старалась держать себя в руках и оставаться спокойной: не хватало еще, чтобы возникла очередная проблема!

– Но, дорогой, мы ведь не лучшие друзья! То есть многие люди занимаются любовью с невестами…

– Я не «многие»! Поэтому ты со мной! Я фотограф. И не живу по общим правилам! Я такой, какой есть. F ты эгоистка. Давно пора обзавестись приличной системой ценностей! – рявкнул Зак и, ударив по тормозам, уставился в мрак Каменного каньона. Похоже, он взбешен.

– Что я такого сделала?

– Сплошное «я, я, я» и причитания над тем, трахнули тебя или нет. Прекрати часами нести одну и ту же чушь!

Зак раздражал меня даже больше, чем Патрик Бейтмен в «Американском психопате», а я нашла эту книгу такой бредовой, что одолела только двенадцать страниц, поэтому не знаю, чем там дело кончилось. Но в тот момент меня так шокировали его слова, что я не нашла подходящего ответа. Наконец Зак снова включил зажигание, и мы в полном молчании прибыли в «Шато». Оставалось надеяться, что все встанет на свои места, когда мы вернемся в Нью-Йорк, тем более что «Люка Люка» уже через пару недель исчезнет из нашей жизни. И, напомнила я себе, никто не идеален, особенно я. Так что нечего и жаловаться. Даже если сегодня вечером Зак был со мной холоден, я все равно без ума от него.

И тут я вдруг задалась вопросом: что было бы, чисто теоретически, конечно, будь я помолвлена с кем-то пусть не таким красивым, но куда более человечным, как этот смешной режиссер? Разумеется, я немедленно выбросила эту мысль из головы, так что, думаю, это не такой уж большой грех и вообще грехом не считается.

– Йо-о-о! Кинорежиссер? Ты смеешься? Слишком, слишком творческая натура.

Реакция Джулии на мое предложение свести ее с Чарли оказалась вполне ожидаемой. Прошла почти неделя с моего приезда домой, и мы пришли в салон «Бергдорф» на японскую завивку ЛС-2, снова вошедшую в моду, как заверила нас Ариетт, а ей можно полностью доверять во всех серьезных проблемах, касающихся волос. Все одержимы салоном «Бергдорф», занимающим весь девятый этаж магазина, потому что. в его расслабляющей атмосфере мгновенно забываешь обо всех неприятностях. Даже о том, что твой жених почти не разговаривал с тобой всю последнюю неделю. Это место – настоящий рай. Все помещение разделено на три просторных салона: гигантская приемная, где всегда стоит потрясающая ваза с ветками цветущей вишни, зал причесок и зал окраски волос, где сейчас пребывали мы с Джулией. Повсюду, куда ни бросишь взгляд, – зеркала, гримерные столики, маникюрные и педикюрные кабинки. Помощницы в одинаковых сиреневых блузках снуют сюда, принося посетителям охлажденный чай и яблочный шербет, а форму бровям придает Шерили, настоящая профессионалка в своем деле. Весь этаж выкрашен в светло-фиолетовый цвет, а из окон, тянущихся по всему периметру, с одной стороны почти целиком видна Пятая авеню, а с другой – Центральный парк.

Поверьте, в салоне «Бергдорф» всякий забыл бы, что вот уже три недели не занимался сексом. Потому что это место и есть секс!

– Джулия, это всего лишь предложение, но почему бы тебе не подумать о более разнообразных возможностях? А вдруг ты упустишь прекрасного человека? – сказала я. – А парень, с которым я хочу тебя познакомить, – очень забавный и милый. Клянусь, не имей я уже ПМ, возможно, подумала бы о нем как о самой подходящей кандидатуре.

Естественно, я лукавила, ибо, несмотря ни на что, по-прежнему была влюблена в Зака по уши. Однако сейчас я старалась расширить чересчур ограниченное мировоззрение Джулии.

– Если тебе так нравится этот Чарли, сначала выясни отношения с Заком, – заявила Джулия.

– Но он мне нравится вовсе не так, как ты полагаешь, Джулия. Просто нравится. И, повторяю, не будь я помолвлена, а я, сама знаешь, помолвлена, – тогда, возможно, обратила бы внимание на Чарли.

Меня всегда привлекали люди такого типа. И он такой забавный и милый! На вечеринке по случаю помолвки я посажу вас рядом.

– А он умен?

– Дафна считает, что невероятно, – кивнула я.

– А что думаешь ты?

– Не знаю.

По правде сказать, я понятия не имела, умен ли Чарли. Только о Заке я была способна размышлять. Все прочие сливались в одну неясную массу.

– А теперь рассказывай! – воскликнула Джулия, пока Ариетт накладывала краску на ее локоны. – У тебя был такой ужасный голос, когда ты звонила мне от Дафны. Что случилось после вечеринки?

– О, ничего, – отмахнулась я, небрежно перелистывая новый «Вог» (в салоне всегда есть экземпляр «Вог», еще не поступивший в продажу).

– Нуда, как же! – саркастически бросила Джулия. Джулия слишком хорошо меня знает, поэтому

скрыть что-то от нее невозможно. Я передала кошмарную беседу в машине, утаив, однако, самые жуткие детали.

– Ой-й-й! Как он мог сказать такое? Что за подонок! Ты не можешь выйти за этого типа, милочка. Брак без секса крайне неутешителен. Ты пытаешься заняться самоотречением.

Интересно, о чем это она толкует?

– Это вечная проблема с людьми, готовыми на самоотречение, – продолжала Джулия. – Если они и решились, то понятия об этом не имеют.

Иногда Джулия несет сущий вздор. Ни капли смысла – Но я люблю его, – оправдывалась я. Сама мысль о Заке заставляла меня чувствовать себя так, словно я вот-вот сброшу еще шесть фунтов.

– Единственный, в кого ты влюблена, – это Джуд Лоу. Ты влюблена в саму идею влюбленности, – констатировала Джулия. – И то потому, что ты безнадежный романтик:

Я подумала, что слышать такое от прирожденного безнадежного романтика – это уж слишком. То есть Джулия честно признается в том, что сама по уши влюблена в Джуда Лоу, поэтому уж кому-кому, а ей следовало бы понять. Кроме того, Джулия ничегошеньки не знала об отношениях между мужчиной и женщиной. Вернее сказать, у нее были тонны и тонны романов, но ни один ничем хорошим не кончился.

– Но, может, Зак прав, и я действительно легковесна? – возразила я.

– Ничего подобного, просто кажешься такой из-за своей одержимости джинсами «Хлоэ». На самом деле это он эгоист, потому что пытается представить все дело так, словно эти проблемы – твоя вина. А теперь скажи, что шикарнее: быть одинарно выкрашенной блондинкой или подвергнуться двойному процессу? – спросила Джулия, откидывая голову в раковину, чтобы смыть краску.

– Одинарно. Как по-твоему, если я откажусь от джинсов «Хлоэ», он будет со мной спать?

– Отвечу одним словом: отложи.

Нет, Джулия полностью, абсолютно и совершенно спятила. Я не могу отложить свадьбу! Даже подумать невозможно о том, чтобы не выйти за Зака! Все равно что выпить «Кулэйд»[28]28
  «Кулэйд» – товарный знак фруктового порошка для приготовления прохладительных напитков, выпускается компанией «Филип Моррис».


[Закрыть] – назад дороги нет.

Кроме того, всего двадцать четыре часа отделяют меня от божественной вечеринки по случаю помолвки, которую устраивает Маффи. Она пустилась во все тяжкие и наняла Лексингтона Кинниката расставлять цветы. Он несравненный король Розовых Джунглей в этом городе (самые модные джунгли после Лилейных). Очередь на услуги Лексингтона Кинниката сравнима только с очередью на сумочки от Ива Сен-Лорана. Если я разорву помолвку и Маффи придется отменить Лексингтона, бедняжка в буквальном смысле умрет на месте. И еще одно обстоятельство удерживало меня: на вечере я собиралась познакомить Джулию и Чарли. Если отложить свадьбу, не будет никаких вечеринок и никаких знакомств.

Хотя я совершенно не собиралась ничего откладывать, все же, не успев приехать домой, немедленно позвонила мамочке: посоветоваться по поводу отсрочки. Понимаю, это звучит странно, но так и есть: я была совершенно сбита с толку. Наверное, все же постепенно начала осознавать, что брак с Патриком Бейтменом далеко не так привлекателен, как с Джадом Л о. Я под строжайшим секретом поведала маме, что у нас с Заком возникли кое-какие проблемы в отношении бразильских приключений и, хотя о длительной отсрочке не может быть и речи, мини-пауза, вероятно, не повредит. Я взяла с нее слово не говорить об этом ни единой душе, поскольку нью-йоркская вечеринка в честь помолвки назначена на следующий вечер. Зак не должен узнать, что у меня появились сомнения. Да и зачем заранее портить потрясающую вечеринку (особенно после того, как Лексингтон выписал двести розовых орхидей из Доминиканской Республики, чтобы внести еще больше экзотики в Розовые Джунгли), когда можно повеселиться на этой вечеринке и все испортить потом?

Я вышла по делам и, вернувшись несколько часов спустя, увидела, что автоответчик мигает как сумасшедший. Наверняка звонят подруги, спросить, что надеть завтра. Я прослушала все сообщения.

– Это менеджер Конференц-центра Суайр-Касл. Весьма сожалею об отмене. Залог в три тысячи фунтов мы оставляем за собой.

– Привет, это твой па. Ужасно, что помолвка расторгнута. Мамочка сказала мне сегодня. Это правда, что у вас три месяца не было секса?

Господи, ну почему моя семейка вечно все преувеличивает? Я говорила о трех неделях!

– Это Дебби Стоддард. «Дейли мейл», Лондон. Завтра мы даем заметку о вашей разорванной помолвке. Не могли бы вы перезвонить и подтвердить сообщение?

– Мамочка, как ты могла! – закричала я, как только прорвалась к ней. Я была в бешенстве.

– Видишь ли, дорогая, мы поставили бы Суайров в неловкое положение, а я не смогла бы показаться в деревне, отмени ты все в последнюю минуту, поэтому я лишь предупредила заранее…

– Мама, Суайры даже не живут в замке! Это Конференц-центр, и я не вижу ничего неловкого в том, чтобы отменить мероприятие в Конференц-центре. Я больше никогда не стану с тобой откровенничать. Пойми же, я вовсе ничего не отменяла! Просто подумала, что небольшая отсрочка не помешает! – завопила я, бросая трубку. И что теперь? Необходимо сделать все, чтобы Зак ничего не узнал.

И тут позвонила Джулия, сгоравшая от нетерпения поскорее познакомиться с Чарли.

– Я только что навела о нем справки в Интернете. Совершенно потрясающий режиссер, холостой, вполне подходящий…

– Ты наводила о Нем справки? Джулия! – изумилась я.

– В Нью-Йорке все обо всех наводят справки, – отмахнулась Джулия. – Это составная часть любого знакомства. – Иногда высказывания Джулии вызывают во мне ощущение, что в Нью-Йорке знакомства с мужчинами более неприятны, чем в «Сексе в большом городе». А ведь я всегда считала, что нет ничего кошмарнее «Секса в большом городе». – Так или иначе, а Чарли снимает потрясающие фильмы, – добавила Джулия.

– Ты видела его фильмы? – удивилась я.

– Конечно, нет. Судя по тому, что я узнала, они нагоняют ужасную тоску. Но рецензии в «Нью-йорке-ре» – просто сногсшибательные. Я уже влюблена в него без памяти. Тем более что он, очевидно, творец, гений и все такое.

– Джулия, ты ужасно цинична.

– Судя по твоему тону, ты считаешь это недостатком? Кстати, как по-твоему, он поклонник одинарных или двойных блондинок? Потому что я всегда могу на скорую руку забежать в «Бергдорф».

На следующий день, день вечеринки у Маффи, я потихоньку отменяла все распоряжения мамы, связанные со свадьбой. Мои душевные травмы по этому поводу трудно описать: у меня не осталось времени ни на искусственный загар, ни на макияж – вообще ни на что. Тревога за все угнездилась в моем мозгу и выбелила лицо так, как не удалось бы ни одним Лилейным Джунглям. Но все это не имело никакого значения. Главное, что Зак так и не обнаружил, что сотворила мамочка за его спиной.

Мне повезло только в одном: я провела целый день своей квартире, которую, кстати, обожаю. Я просто не поверила себе, когда отыскала ее! Все равно что найти клад на Пятой авеню! Она находится в самой глубине Вест-Виллидж, на пересечении Перри-стрит и Вашингтон-стрит, весь верхний этаж из красного кирпича, довоенный дом без лифта. У меня прекрасные окна, выходящие на разные стороны, а на расстоянии виднеется сверкающая на солнце река. Я выкрасила стены в светлую лазурь, в тон воде. Квартира не очень велика: спальня, гостиная с камином и небольшой кабинет, – но чертовски красива, особенно потому, что я сама обставила ее. Она немного старомодна, но зато не завалена всякой чепухой, как квартиры многих нью-йоркских девушек. Разбросанные повсюду туфли вызывают у меня аллергию, и я просто не представляю, как можно дружить с девушками, у которых в комнате вместо мебели стоит тремпели[29]29
  Тремпели – длинные вешалки на колесиках.


[Закрыть] с одеждой. Я за классический стиль, если понимаете, о чем идет речь. В гостиной висит чудесная люстра, которую я откопала в Париже, на стенах – старые фотографии и разные штучки, а в углу стоит мягкий бледно-голубой диван. На нем я люблю лежать, читать книги и слушать музыку. В спальне все затянуто тонким белым полотном: мамочка присылает его из Англии, когда не занята различными пакостями, вроде отмены моей свадьбы. Подумать только, она даже не сказала мне. Боже! Мамочка! Кошмар!

Ничего не скажешь, Лексингтона Кинниката не зря считают манхэттенским королем Розовых Джунглей! В тот вечер он превратил столовую Маффи в беседку из роз и орхидей; они пахли так восхитительно, что казалось, будто находишься внутри флакончика с духами. Розовые полотняные скатерти так идеально совпадали по тону с цветами, словно были выращены в той же оранжерее. Каким-то неведомым мне образом Лексингтон ухитрился даже отыскать розовые перламутровые блюда для клубники и поставить их в центре стола. Неудивительно, что все называют его гением: до сегодняшнего вечера я вообще не подозревала о существовании розового перламутра.

Должно быть, после нашего возвращения из ЛА что-то произошло, потому что в ночь вечеринки Зак был просто лапочкой. Улыбался, то и дело целовал меня, словно мы только вчера побывали в Бразилии, весь вечер держал меня за руку – словом, другой человек. Слава Богу! Все, как я и думала: Зак – всего лишь неврастеник с непредсказуемыми перепадами настроения, как у всех моих знакомых в Нью-Йорке.

Пока прибывали гости, он увлек меня в спальню и подарил изумительное колье из розовых аметистов, которое специально заказал к сегодняшнему дню, зная, что розовый – мой любимый цвет. Какое счастье, что я не попросила о мини-отсрочке!

Самой неотразимой в тот вечер была Джулия. Она всю ночь флиртовала с Чарли. Уже через минуту после знакомства он пригласил ее на ужин. Они покинули вечеринку вместе. Мы с женихом уезжали раздельно. С утра Зак отправлялся по делам в Филадельфию и сказал, что должен лечь пораньше, а я не дам ему уснуть. Помню, что вроде бы очень расстроилась, но вряд ли стоило жаловаться, особенно после того, как он весь вечер был так мил, подарил мне колье и все такое. Но все равно меня покоробило, что Зак проделал очередной фокус с исчезновением именно в эту, особенную ночь.

До дня рождения Зака оставалось меньше недели. Именно тогда он снова стал вести себя странно. Правда, Зак всегда утверждал, что ненавидит свой день рождения, поскольку в детстве его мать никогда не помнила о таких мелочах. (Подразумевалось, что это благотворно влияет на его работу, потому что вводит в депрессию. Все удивительно хорошенькие, как на подбор, секретарши в офисе агента Зака вечно твердили ему, что депрессия крайне важна для вдохновения.)

В честь такого события я решила пригласить его на ленч в бар «Гаррис». Я даже попросила бы Киприани испечь торт, обложенный любимыми цукатами Зака. В то утро я позвонила и спросила, когда заехать за ним в его студию на Ист-Виллидж.

– Не нужен мне никакой ленч. Говорил я тебе, что чертовски ненавижу дни рождения. И отцепись от меня!

– Но я хочу, чтобы ты перестал ненавидеть свои дни рождения. Чтобы не расстраивался больше. Чтобы с этой минуты для тебя все изменилось, – потрясенно пролепетала я.

– Неужели еще не врубилась? Я чертовски обожаю всякие расстройства! Это то, что питает мое творчество! Будь я постоянно счастлив, как последний идиот, как бы мог работать? – рявкнул он и бросил трубку. Я несколько раз пыталась перезвонить, но линия была занята. Отчаянно пытаясь отвлечься, я взяла такси и встретилась с Джулией в салоне «Бергдорф», где та, устроившись в гигантском кожаном кресле, делала французский маникюр – занятие, требующее не менее нескольких часов: каждый ноготь эквивалентен созданию «Джоконды».

– О-о! Я просто вне себя от волнения! – вскричала она, увидев меня. – Чарли так умен! Каждый день посылает мне поразительные письма по электронной почте – настоящий, можно сказать, интеллектуал, тем более что я не понимаю ни единого слова. Ну не восхитительно ли? Он везет меня отдыхать в Италию и обещает присылать цветы каждый день, пока будет в ЛА, где знает, типа, всех. Думаю, Чарли знаком даже с Брэдом Питтом. знаешь, как мне хочется уговорить Дженнифер покупать в «Бергдорф»! Такие отношения очень полезны для моей карьеры… ладно, признаюсь, поцелуи немного не те, как в «9 1/2 недель», но в идеальных отношениях нельзя требовать сразу всего, верно?

Потом Джулия спросила, почему я не на именинном ленче с Заком, а я не успела объяснить, поскольку едва открыла рот, как залилась слезами.

Отчаявшись исправить положение, Джулия пригласила меня поужинать вместе с ней и Чарли. Сказала, что Чарли настолько хорошо информирован, что она чаще всего никак не сообразит, о чем идет речь, и, может, я хоть что-то проясню. Я ответила, что у меня и в мыслях нет испортить романтический ужин, и к тому же, возможно, мы с Заком встретимся вечером. После вечеринки у Маффи я ни разу его не видела и была уверена, что к этому времени он немного опомнится и придет в себя.

Вечером Зак не позвонил. Я пыталась связаться с ним, но каждый раз натыкалась на автоответчик. Оставив третье сообщение: «С днем рождения, позвони мне», я в слезливой депрессии рухнула в кресло перед телевизором, но даже «Билет в Голливуд»[30]30
  «Билет в Голливуд» – популярное телешоу.


[Закрыть] не поднял моего настроения. Слезы градом катились по щекам, и чудесный макияж с «туманным эффектом», наложенный на глаза специально для дня рождения Зака, поплыл вместе с тушью. Я дошла до такого состояния, когда было уже все равно, сколько именно Чернильно-Черного Гелевого карандаша «Бобби Браун» истрачено зря (кстати, рекомендую, для создания туманного эффекта лучше не найти), когда позвонил Чарли. Не хочу ли я пойти на ужин с ним и Джулией?

– У меня проблемы с тушью, – всхлипнула я, вытирая глаза. – А если я выйду на улицу, они еще усугубятся.

Я взглянула на себя в зеркало. Черные ручейки уже добежали до губ, образовав две тенистые речки, стекавшие с глаз по краям носа и ко рту. Похоже, на моем лице прорвало дамбу. Не слишком приятное зрелище, даже для такой хорошенькой девушки, как я.

– Голос у тебя кошмарный. Я немедленно еду за тобой. Джулия еще не готова. Встретимся в ресторане.

Едва мы вошли в «Да Сильвано» на Шестой авеню, мне сразу полегчало. Что-то в этом месте сразу поднимает настроение, какая бы пакость ни случилась с тобой днем. Чувствуешь себя как в местной траттории, с тем только отличием, что стоит оглянуться, как заметишь кого-то безумно интересного, вроде Патти Смит, или Цжчэан Дидион,[31]31
  Джоан Дидион – певица, звезда панк-рока; писательница, автор эссе и книг об «атомизации» современно общества.


[Закрыть] или Кэлвина Клайна, комфортабельно рассевшихся за столиками с таким видом словно расположились на собственной кухне. Когда мы приехали, Джулия уже устроилась за лучшим угловым столиком. Она только что перенесла тяжелую душевную травму и ждала очень важного звонка из «Бергдорф», от Муки, своей личной закупщицы. Мы не возражаем, если она поговорит прямо за столом?

Честно говоря, из всех моих знакомых у Джулии самые отвратительные манеры. К счастью, Чарли считает это небольшими чудачествами, так называемым забавным свойством характера. Поэтому я спросила, не будет ли Чарли против, если я подкрашу свои «туманные» глаза прямо над лангустой? Потому что, клянусь, я выглядела в точности как один из трупов в «Сикс Фит Андер».[32]32
  «Сикс Фит Андер» – рок-группа, работающая в стиле хэви-метал.


[Закрыть]

– Девушки, для меня это огромная честь, – рассмеялся он.

– О, со-о-о-лнышко, я тебя обожаю. С тобой так Легко, – просияла Джулия, целуя его. – Не поверишь, но я всегда добиваюсь чего хочу, и Чарли ничуть не возражает!

– Можно подумать, у меня есть выбор, – улыбнулся он.

– Как мило! Господи, ты такой джентльмен! Это что-то! Знаешь, у Чарли есть тайна! Он тоже наполовину британец, оттуда и манеры…

Телефон Джулии зазвонил. Она взвилась, схватила его и завизжала:

– О БОГ МОЙ!!! Муки, это что-то вроде первой части плана гнуснейшей операции по устранению меня с нью-йоркской светской сцены? Или я просто параноик… ты не представляешь себе, как я была унижена, когда на прошлой неделе пришла на вечеринку к Ларе в капри от «Элис и Оливии», которые продала мне ты… и обнаружила, что капри – уже в прошлом… все носят платья-кафтаны от Аллегры Хикс…

Пока Джулия терпеливо выслушивала утешения Муки, я болтала с Чарли.

На мой взгляд, в нем было столько же британского, сколько в Белом доме. Чарли объяснил, что, хотя родился в Англии и его второе имя – Данлейн – имеет шотландское происхождение, сам себя он британцем не считает. Его отец-англичанин, по горло сытый британским снобизмом, британскими сплетнями и кошмарной британской погодой, перебрался на западное побережье, когда Чарли было лет шесть.

– Я провел здесь всю жизнь, – добавил Чарли, – и едва помню Англию. Даже па не слишком много распространяется об этом. Он не только чудаковат, но и скрытен. А ты? Почему ты уехала из Англии?

– Ну, во-первых, мамочка – американка, и я хотела быть здесь. Кроме того, мамочка полностью одержима идеей о моем браке с англичанином голубой крови. Фу! Ненавижу джентов!

– Настолько плохи?

– Омерзительны! Я живу в вечном страхе стать женой графа и провести остаток дней своих в каком-то промерзшем насквозь замке.

– Не такая уж печальная участь. Но теперь вижу, почему ты предпочитаешь Нью-Йорк.

Между тем Джулия медленно приобретала цвет дешевой розовой губной помады.

– Это было невыносимо! Гадко! Меня едва не вырвало! – завопила она. – Такой позор… и меня затошнило еще больше при виде гофрированных волос близнецов Вандонбилт! Никто в этом городе не смеет обзавестись новой прической раньше меня, Муки, никто!

– Звучит крайне скверно, – покачал головой Чарли. – Тяжкая жизнь у вас, девушки.

– Ты и не представляешь себе, до чего травматично быть такой шикарной девушкой, как Джулия, – заметила я.

– Почему же, представляю, – ухмыльнулся Чарли. – Видишь ли, сегодня я имел удовольствие наблюдать очередную травму, связанную с выбором джинсов, подходящих именно для этого ресторана. Джулия заверила меня, что масштабы этой задачи сопоставимы только с восхождением на Килиманджаро. Я, естественно, согласился, ибо иначе у нее ушло бы два часа на сборы вместо одного.

– Ты так хорошо понимаешь женщин, – вздохнула я. Да, этот мужчина – просто клад. Джулии невероятно повезло.

– Хотелось бы. Но на самом деле я понимаю в женщинах только одно: с ними необходимо во всем соглашаться. Тогда все сочтут, что я понимаю их. Помню, однажды я не понял свою подружку, которая считала, что мужчины годятся только в качестве живых кредитных карт на Родео-драйв. Тогда она бросила меня.

Я была потрясена. Открытие, что в ЛА все еще разгуливают без привязи подобные женщины, отнюдь не грело сердце. А я-то полагала, что они исчезли вместе с «Династией».

Теперь у меня снова возникли проблемы с подводкой глаз, но уже по другим причинам: я хохотала до слез. Такое облегчение после нескольких последних дней! А Джулия тем временем металась у стола, как разъяренная львица.

– А потом я вынула сотовый, и все смотрели на меня, как на инопланетянку! Близнецы Ванди обходятся спутниковыми пейджерами и считают, что телефоны абсолютно устарели!

Чарли любовно посмотрел на Джулию.

– О, несказанные радости дружбы с шопоголиками!

Я заметила, что он обращается с Джулией с оттенком благоговения и радостного удивления. Думаю, вполне можно сказать, что Чарли очарован ее необычайным характером, даже если в прошлом имел проблемы с помешанными на шопинге подружками. И тут я сделала Небольшую подлость, решив сунуть нос в его таинственную семейную жизнь, – только ради Джулии, разумеется, – и спросила о его матери. Чарли вздохнул:

– Ах… она довольно непостоянная женщина. Известна как Норовистая Лошадка. Сбежала с другом моего отца и сейчас живет в Швейцарии.

– Мне очень жаль. – Я опустила глаза.

Вот видите, никогда нельзя лезть в чужие дела. На свет обязательно вылезет что-то такое грустное, что невозможно передать словами, а назад дороги уже нет.

– Так или иначе, я почти не общаюсь с ней. Иногда звоню, чтобы узнать, как дела, но мой па женился второй раз и счастлив.

– И вы часто видитесь в ЛА? Он ведь там живет?

– У него дом в Санта-Монике. Иногда я навещаю его, но, как я уже говорил, он немного чудаковат и не любит общества. Вечно куда-то исчезает. Все мы немного оторваны от корней…

Чарли осекся, и мне показалось, что он встревожен Почему я допытываюсь? Почему?

Мысленно я поклялась никогда больше не лезть в душу чужим людям. А Чарли к тому же такой милый. Надеюсь, Джулия оценит его по достоинству.

Джулия наконец выключила свою маленькую «Нокию» в камуфляжном футляре, который я по-прежнему считала ужасно модным, пусть даже близнецы Вандонбилт придерживаются другого мнения, схватила сумочку и жакет, словно собираясь уходить, и объявила:

– Мне нужно кое-что забрать. Не могли бы вы, приятели, продолжить без меня?

И не успели мы оглянуться, как она вылетела за дверь.

Я ничуть не удивилась этому… Как уже говорилось, дурные манеры Джулии стали притчей во языцех, и мне вечно приходится исправлять положение. Я объяснила Чарли, что она вполне способна оставить своего спутника и столик в ресторане ради ночных шопинговых экспедиций, поэтому не стоит оскорбляться. Чарли пожал плечами и ткнул вилкой в лапшу с трюфелями. К счастью, он не воспринял уход Джулии как личную обиду и смотрел на меня тепло и дружелюбно. Можно сказать, по-братски. Теперь, с уходом Джулии, атмосфера изменилась, и я расслабилась впервые за несколько недель.

– Ты уже знаешь все о моих родителях, – улыбнулся Чарли, – а теперь поговорим о чем-нибудь еще. Расскажи, как ты познакомилась с Джулией…

Наутро я встретилась с Джулией в солярии Портофино на Западном Бродвее. Джулия считает, что загар излечивает депрессию, поэтому ездит туда почти каждую неделю. Сегодня она, похоже, была пьяна от любви, поскольку, пока мы там лежали, намазалась довольно слабым солнцезащитным кремом. Там у них совершенно потрясающие кабинки на двоих где вы можете загорать с подругой. На глазах у Джулии была красная атласная маска с вышитыми розовим шелком словами: КОРОЛЕВА ДРАМЫ.

– Чарли в самом деле умен, – заметила она из-под маски. – Мой бойфренд считает, что он вполне мне подходит.

– Твой бойфренд? Но твой бойфренд Чарли, – удивилась я, втирая крем для ног.

– Он лишь один из многих. Ненавижу разжевывать банальные истины, дорогая, но разве мало женщин, имеющих мужа и нескольких любовников? Нельзя класть все бриллианты в один сейф.

Интересно, что испытал бы Чарли, узнав, что он лишь один из десятка бриллиантов в сейфе Джулии? Немало нью-йоркских девушек встречаются одновременно с двумя или даже тремя парнями, на случай если с одним ничего не выйдет. Джулия сказала Чарли, что не может быть «только» с ним, но да призналась в существовании еще двух бойфрендов. Это казалось мне безнадежно неромантичным для такого безнадежного романтика, как Джулия. Я смутилась. Почему-то мне хотелось защитить Чарли. Не дать в обиду. Мы едва не поссорились из-за этого.

– Значит, и ты у него не одна? – спросила я.

– Боже! Конечно, нет! Я заявила, что стану встречаться с ним, если только у него не будет других девушек, – удивилась Джулия.

– Джулия, нельзя спать с тремя мужчинами одновременно. Это негигиенично.

– Но почему я должна лишать себя удовольствий пока он торчит в ЛА? И не тебе говорить, мисс Я-спала-только-с-тремя-мужчинами,-но-бессовестно-вру,-чтобы-все-посчитали-меня-куда-порядочнее,-чем-на-самом-деле.

– Джулия! Я действительно спала только с тремя мужчинами.

Последнее было не совсем правдой, но поскольку я всегда утверждала, что это так, вряд ли стоило сейчас идти на попятный.

«Честно говоря, я считаю, что женщина должна быть шлюхой, но только в самом узком кругу», – думала я, доводя кожу до идеального оттенка: чуть золотистого (нет ничего более вульгарного, чем слишком загорелое лицо в городе). Когда же речь идет о сексуальной политике, мое мнение таково: современной девушке лучше всего разыгрывать девственницу и пускаться во все тяжкие, не рискуя приобрести дурную репутацию. Даже если кто-то окажется настолько подлым, чтобы распространять о ней гнусные порнографические слухи, – ничего страшного: им все равно никто не поверит. Следовательно, мораль заключается в том, чтобы выглядеть непорочной девой, вести себя как заблагорассудится и таким образом всегда получать желаемое.