Текст книги "Крысиный принц"

– Необходимо время, чтобы замять дело. Пока тебе лучше не высовываться. Посидишь в Лондоне, нагружать тебя особо не будут. Отдохнёшь, подлечишься. Хотя… Знаешь что? Неплохо бы проверить одну странную историю.

Олдфилд ставит чашку на стол, поднимается, берёт с рабочего стола синюю папку, с которой Джина заходила в кабинет, и протягивает Августу:

– Полюбопытствуй.

Август раскрывает папку. Внутри несколько фотографий полицейской съёмки с изображением обезглавленного трупа из Ричмонд-парка. Август присвистнул:

– Что это?

– Пока неизвестно. Надо разобраться. Ознакомься с делом, вдруг это наш клиент – маньяк или серийный убийца? Хотя о серии ещё говорить рановато, но проверить стоит. Нужно понять, есть ли смысл браться за дело, или пусть полиция сама возится. Детали у Джины.

– Хорошо… Любопытный труп.

– Я уже разговаривал с нужными людьми. Скотланд-Ярд возражать не станет, если мы подключимся. Работать будешь от Европола. Официальная версия – изучение опыта работы английской полиции по ведению оперативно-разыскных мероприятий и методики следственных действий. Тебе разрешено участвовать в расследовании.

Олдфилд подошёл к столу, надел очки и взял в руки клочок бумаги:

– Работать будешь с офицером следственного управления Крисом Ридли. Через два часа этот Кристофер будет в морге – поезжай туда и берись за дело. Только аккуратней, без особой прыти. Этот Ридли – старший инспектор отдела по расследованию убийств и тяжких преступлений, а значит, опыт у него имеется, как бы ни заподозрил чего. Съезди, а потом вернёшься в офис, напишешь отчёт о командировке.

– Всё ясно, мистер Олдфилд.

– Тогда свободен.

Август вздохнул. Он недоволен, что придётся подстраиваться под кого-то. Проще было бы вести дело самостоятельно, без оглядки на недалёких полицейских из Скотланд-Ярда. Эти господа с каждым годом всё более превращаются в чиновников, вместо того чтобы заниматься настоящим следствием. Но после утренней взбучки он предпочитает помалкивать, хватит с него головомойки.

Август прощается с шефом. Взяв у Джины адрес морга, где будет проводиться вскрытие, и обменявшись парой язвительных колкостей, он покидает офис. По дороге в морг успевает наскоро перехватить кофе с кексом в забегаловке у станции лёгкого метро.

* * *

Альберт Олдфилд задумчиво сидит за рабочим столом. Единственная здоровая рука выводит на листе бумаги абстрактные кружева, круги и восьмёрки. Отложив ручку, директор нажимает кнопку селектора:

– Джина.

– Да, мистер Олдфилд, – отозвалась помощница.

– Феликс ушёл?

– Давно, сэр.

– Подготовь мне, пожалуйста, материалы по всем делам, которые он вёл за последние три года.

14

Август не любит морги. Ему в них тяжело дышится. Даже летом, когда на улице стоит жара, у него не бывает желания нырнуть в сомнительную прохладу помещений для мертвецов. Камеры для хранения тел, выполненные из качественной нержавеющей стали, нагоняют на него тоску. От них веет унынием и потусторонним холодом.

Столы для вскрытия, гидравлические тележки для транспортировки трупов, сверкающие лотки и ёмкости для внутренностей, чёрные патологоанатомические чехлы для тел, средства для бальзамирования и посмертного грима… Всё это настраивает на грустные философские размышления о бренности человеческого существования. Но деваться некуда, приходится смирить гордыню и входить в это царство мёртвых – работа требует жертв.

Апатичный охранник придирчиво рассмотрел удостоверение Августа, словно пытаясь силой взгляда прожечь в нём дыру, и направил его в секционное отделение номер четыре, к патологоанатому Джереми Хейгу. «Высокий такой, как палка, старый, лысый и вредный – не ошибётесь», – прогнусавил страж и вздохнул. Видимо, ему было тяжело расставаться с живым человеком.

«Как можно любить эту работу?» – думает Август, проходя по выложенному блестящей плиткой длинному коридору Фулэмского морга на Таунмид-роуд. Лёгкий, едва уловимый, специфический запах смеси химии и смерти щекочет ноздри, шаги звонко отражаются от серых безликих стен.

По ошибке он входит в другое помещение, ориентируясь на шум и голоса. В нём ряд обычных офисных столов и стульев – это учебный класс для медицинских колледжей. Несколько студентов – две девушки и три парня как раз собираются уходить.

Будущие виртуозы скальпеля и знатоки разноцветных таблеток весело шутят на какие-то медицинские темы, что-то там про аорту и брюшную полость, смеются. Недаром доктора считаются самыми циничными людьми на свете.

А вот и четвёртое отделение. Август глубоко вдыхает и открывает дверь.

Всё именно так, как он и предполагал. Вдоль стен – множество блестящих дверей в двухъярусные холодильные камеры. Некоторые открыты, но трупов в них нет. В центре помещения возвышаются два металлических стола. В изголовье каждого – свёрнутые шланги с душевыми насадками для омовения мертвецов. На одном из столов лежит окоченевшее худое мужское тело. Ноги связаны у лодыжек бинтами, на голове – специальный полиэтиленовый пакет. Август знает, что его надевают для того, чтобы предотвратить быстрое высыхание тканей.

Над телом склонилась молоденькая девчушка в белом халате, шапочке и медицинской маске – очередное начинающее светило анатомии. Она с интересом изучает проступившие на теле тёмные трупные пятна.

«Надеюсь, это не доктор Хейг там, на столе?» – подумал Август.

Кристофер Ридли тоже пока не появился. Господин старший инспектор задерживается, придётся ждать.

– Могу я видеть мистера Хейга? – подаёт голос Август.

– Он говорит по телефону в дежурной. Скоро подойдёт, – девушка лишь на секунду отвлеклась от трупа, а затем лихо отковырнула скальпелем кусочек кожи на его жёлтом животе.

Август переминается с ноги на ногу, раздумывая, не подождать ли патологоанатома в коридоре. «Хм, а у студентки-то неплохие формы», – отметил он про себя и решил остаться. Даже просторный халат не мог скрыть стройность её фигурки.

– Смотрите, не попадитесь на уловку вашего профессора, – он решает подшутить над студенткой и заодно пофлиртовать.

Девчушка взглянула на ухмыляющегося гостя поверх маски большими голубыми глазами:

– Простите?

– Ну это же известная байка! В морге проходит первое занятие для студентов. Профессор говорит, стоя у стола с трупом: «У меня огромный опыт в нашем деле! Я могу сразу определить, у кого из вас, бездарей, есть задатки медика. Настоящим врачом станет тот, кто сможет повторить то, что могу делать я!» Тут он проводит пальцем по мертвецу, собирая с него какую-то слизь, вперемешку с формалином, и сует этот палец в рот. Студенты замирают. «Ну уж нет, – думают они, – лучше пусть тебя обзовут бездарем, чем повторять это мерзкое упражнение». Желающие не появляются. Ан нет, находится смелая студентка: «Я смогу! Я стану настоящим врачом!» Она твёрдым шагом подходит к столу, проводит пальцем по мертвецу и демонстративно суёт палец в рот. Кого-то тошнит. Профессор аплодирует: «Браво, браво! Смело! Но, во-первых, я хотел сказать, что на первом месте должны стоять знания и прилежное обучение. А во-вторых… Вообще-то, я сунул в рот другой палец…»

Анекдот девушке понравился. Она рассмеялась звонко и заливисто:

– Не слышала! Хорошо, обещаю не попадаться на такие фокусы!

– И кстати, трупный запах с волос плохо отмывается. Так что на свидание отсюда лучше не торопиться! – Август решает закрепить успех; он распушил хвост, словно павлин в брачный период.

Дверь отворяется, и на пороге возникает пожилой худощавый мужчина в белом халате. По высокому росту и блестящей лысине Август понимает, что перед ним патологоанатом Джереми Хейг.

– Вы ко мне? – блестят огромные линзы очков.

– Профессор Хейг? Я Феликс Дэймон, вам должны были сообщить…

– А, да-да, мне звонили. Европол? – Хейг немного шепелявит и всё время причмокивает губами, как будто смакует что-то вкусное. Чувствуется, что у него вставные челюсти.

– Почти. Национальный отдел по связям с Европолом. Так точнее.

– Ишь ты! Ещё одна никчёмная прослойка. Раздувают штаты, что-то постоянно реформируют, перестраивают. А преступников не убавляется, между прочим, – Хейг категоричен в суждениях и не стесняется в выражениях. Возраст позволяет ему быть безапелляционным.

– Позвольте не согласиться. Мы транслируем наш опыт борьбы с организованной преступностью на всю Европу и другие страны, – Август хорошо знает свою легенду. Он не впервые действует под крылом Европола. Даже если кто-то начнёт выяснять, работает ли в этой организации некто Феликс Дэймон, то ответ всегда будет положительным. Связи Фонда поистине творят чудеса. – Кстати, есть даже правительственные планы перевести Европейский полицейский колледж под эгиду Европола. Так что…

– Чушь, не позволю! – пренебрежительно перебивает Августа Хейг. – Толпа бездельников и дармоедов! Тори и либералы доведут нашу страну до ручки, можете мне поверить! Зачем нам сдалась эта объединённая Европа? Наводнили страну чужим отребьем и голытьбой! Хорошо, что хватило ума не отказаться от фунта стерлингов! Хотя, возможно, лично к вам моё замечание не относится, – он сделал ударение на слове «возможно» и так скептически посмотрел на Августа сквозь толстые линзы, что стал похож на лысого богомола. – Раньше нам одного Скотланд-Ярда хватало, и ничего – справлялись!

Девушка оставляет своё занятие, откладывает скальпель и, хлопая ресницами, следит за перепалкой, переводя взгляд с одного на другого.

Вдруг острый приступ, точно иглой, пронзает почки Августа. Боль такая сильная, что он дёрнулся как от удара электрическим током. На мгновенье у него темнеет в глазах. Видимо, сказывается низкая температура в помещении.

«Ах, Скотланд-Ярда? Понятно! Старый пень! Ну где этот чёртов Ридли?» – раздражённо думает Август. Ему хочется поскорее покинуть этот ледник.

– Вот вы говорите, что одного Скотланд-Ярда хватало? А ведь именно они палец о палец не ударили, чтобы покончить с преступностью! Вот уж где питомник бездельников и рассадник дармоедов! Способны только щёки надувать и мух по кабинетам гонять! – Август скривился от боли. – Послушаешь интервью в прессе, так они все работяги и гениальные сыщики! А их там и при Шерлоке Холмсе не водилось!

– Это вымышленный персонаж, – из-под маски хихикает девушка.

Август вскипает:

– Они там все вымышленные! Вот уже полчаса жду одного такого персонажа из этой «уважаемой» организации. Трачу драгоценное время, между прочим! Почему его ещё нет? Строчит позитивные отчёты в офисе? Сдувает пылинки с мундира? Это легче и безопаснее, чем лезть под пули наркодилеров! Вот где он, спрашивается?

– Не знаю, – Хейг удивлённо глядит поверх очков. Видимо, считает, что здесь только ему позволены эмоциональные выпады. Доктор сверкнул лысиной и обернулся к девчушке: – Продолжим, мисс Ридли.

* * *

«Ай да Феликс, сел в лужу – так уж сел! Как скверно!» – Август не нашел что сказать.

Так эта зелёная девчонка и есть старший инспектор Крис Ридли? Вот-те раз! Имя Крис Август и его шеф ошибочно приняли за сокращение от Кристофер, а не от Кристин! Ну кто бы мог подумать?! Это всё болезнь и нервы – главный бич современного человека. Попал! Теперь выкручивайся!

Августу неудобно перед старшим инспектором. Ведь он лелеял надежду втереться в доверие представителю Скотланд-Ярда, а тут такое! Он, краснея, вяло лопочет какие-то корявые извинения, но момент упущен и отношения покрываются инеем, как трупы в камерах этого морга. Детектив Ридли принимает высокомерную позу. Как же – оскорбили её родной Скотланд-Ярд! Голос из-под маски звучит сухо и официально.

Она с видом каменного идола протягивает ему визитку и говорит, что ей поручено ознакомить представителя Европола с методами ведения расследования специалистами Скотланд-Ярда.

По утрам, всю неделю, они будут встречаться на улице Бродвей, в комнате для совещаний на третьем этаже центрального офиса Скотланд-Ярда, если господин Дэймон, конечно, пожелает. Пропуск уже заказан. Однако она просто выполняет распоряжение руководства, не более того. Быть нянькой и экскурсоводом у неё нет ни времени, ни желания. Сказала – как отрезала.

Ничего не попишешь, они переключают внимание на профессора. Тот лихо выкатывает из нижней секции одной из холодильных камер выдвижную тележку с голым обезглавленным трупом. Август и Крис склоняются над телом, их головы почти соприкасаются. Даже сквозь запахи мертвецкой Август чувствует легкий аромат её духов. «А под маской небось лошадь. Интересно, им на работе разве разрешено пользоваться духами?» – язвительно думает он.

– Труп весьма любопытный! – глаза Хейга искрятся маниакальным огоньком. – Это мужчина, возраст – около пятидесяти лет. Время смерти определено лишь приблизительно, так как ректальное измерение температуры не производилось.

– Почему? – спрашивает Крис.

– Прямая кишка была забита ватными тампонами, смоченными в вазелине.

– А термометрия печени? – интересуется Август.

В глазах Хейга мелькнула тень уважения:

– Измерение температуры печени или глубоких отделов головного мозга даёт результаты лишь при проведении на месте смерти, а этого сделать не удалось – труп уже был доставлен в лабораторию. При перемещении тела очень велика погрешность измерений. Однако, к счастью, в арсенале судебной медицины имеются и другие методы определения времени смерти. По степени развития трупных пятен, например, изучению суправитальных реакций и другим косвенным признакам. С учётом холодной погоды, могу констатировать, что смерть наступила приблизительно от одиннадцати вечера до двух часов ночи.

Крис не нравится то, что этот тип лезет со своими расспросами. Ей приказали взять над ним шефство, ну так пусть себе помалкивает в трубочку! Здесь главная – она, и посторонней помощи ей не требуется. Ничего, вечером она попросит начальство прикрепить этого хама к другому инспектору.

– Вы говорите, что кишка была забита тампонами. Для чего?

Хейг пожал плечами:

– Я давно живу на этом свете и всю жизнь занимаюсь судебной экспертизой. Если бы вы знали, какие только предметы не находят, простите, в задницах! Это может быть что угодно – от электрических лампочек и восковых свечей до бутылок и еловых шишек. Почём я знаю? Наверное, для того, чтобы предотвратить опорожнение кишечника. Хотя с количеством ваты погорячились.

Могу только сказать, что сексуальному насилию объект не подвергался – следов проникновения и спермы на теле не обнаружено. Сверху, кстати, был ещё памперс с выделениями мочи.

– Ещё и памперс? Понятно, что ничего пока не понятно, – вздохнул Август. – А что с головой? Я так понимаю, она не найдена?

– Да, голова отсутствует. Это, кстати, не редкость в наше время, – хмыкнул Хейг и бросил ехидный взгляд на представителя Европола.

Август пропустил иронию патологоанатома мимо ушей:

– Чем это? Срез вроде аккуратный.

– Я бы сказал – идеальный. Форма раны – линейная, края ровные по всей глубине. Стенки гладкие. Исходя из этих особенностей, могу уверенно дать заключение, что механизм повреждения относится к рубяще-режущему. Удар был нанесён со стороны затылка.

– Рубяще-режущему? – переспрашивает Крис.

– Да, повреждение нанесено каким-то довольно острым и тяжёлым холодным оружием. Ну, не знаю… – Хейг пощёлкал пальцами в медицинских перчатках, – типа тесака, мачете или японского меча, может быть. Чем-то похожим, одним словом. И голова отсечена мастерски – одним уверенным движением! Рука убийцы не дрогнула, хоть в музее выставляй! Точнее можно было определить, если бы голову тоже нашли. Но она, скорее всего, гниёт в какой-нибудь канаве. В любом случае полный отчёт будет завтра.

– Проверьте, пожалуйста, микровкрапления на срезе, – просит Август. – Что-то ещё?

Хейг кивнул.

– Жертву били в живот – повреждена селезёнка. Судя по круглому обширному кровоподтёку, удар был одиночным и нанесён тупым предметом диаметром около трёх дюймов. Это мог быть кулак или любой другой предмет подобной формы. Также имеется горизонтальный, без смещения, перелом правого надколенника. На левом – ссадина. Парень со всей дури падал на колени.

– Его пытали? – спрашивает Август.

– Кто знает? Возможно. На запястьях – прямолинейные ссадины и кровоподтёки. Подобные повреждения часто образуются от действия наручников или кандалов. У женщин они могут проявляться просто от ношения оков – кожа-то нежная. А у мужчин, в большинстве случаев, – если скованными руками наносились удары, либо за наручники сильно дёргали или пытались высвободиться.

– А что скажете про одежду? – к неудовольствию Крис не унимается Август.

– Была использована стандартная одежда для усопших – чёрный габардиновый костюм без подкладки, рубашка, галстук, носки. Майка и трусы отсутствуют – только памперс. Туфли тоже для покойников. Всё новое, естественно. Размеры подобраны приблизительно, с учётом того, наверное, чтобы было проще надеть на мертвеца. Ярлычков нет. Даже не знаю, можно ли будет определить производителя… Сейчас в Лондоне легко купить любую вещь так, чтобы остаться неизвестным, – стоит только съездить на Портобелло-роуд или Спитафилдс. А, ещё перчатки! Кожаные перчатки «Денте». Видимо, на них решили не экономить, так как фирма не самая дешёвая. Кстати, тоже немного великоваты.

– Крови было много?

– Крови не было совсем. Вся одежда, – Хейг кивнул на полиэтиленовый пакет у лабораторного стола, – чиста как арктический снег. Крови дали стечь, а потом ещё вытерли тело от случайных капель – я обнаружил смазанные следы на плечах и груди. И только потом труп одели в чистое. Никаких отпечатков…

– На шею была приделана кукла? – Крис что-то заносит в блокнот.

– Это обычная тренировочная голова-манекен для парикмахеров и стилистов. По виду самая примитивная, без указания фабрики. Сверху был надет импровизированный колпак с прорезями для глаз. Материал – шёлковая саржа чёрного цвета. Сшит вручную, нитка – чёрная хлопчатобумажная, простой крутки. Ничего эксклюзивного. По типу стежка я бы предположил, что шил мужчина.

Поговорив ещё немного, Август и Ридли собираются уходить. Крис снимает шапочку и маску: оказывается, она брюнетка. Тёмные, средней длины, волнистые волосы убраны назад тонким серебристым ободком.

Открытый чистый лоб подчёркивают тонкие изогнутые брови. Аккуратненький прямой носик словно спрыгнул с картинки из модного журнала. Нижняя губа чуть больше, чем верхняя, что выигрышно придаёт лицу лёгкое капризное выражение.

Крис скидывает медицинский халат. Чёрно-синяя форма столичной полиции ей очень к лицу. На плечах по три серебристых ромбика – знаки отличия должности старшего инспектора.

Она поняла, что Август изучает её и невольно улыбнулась. Женщина есть женщина – она в любой ситуации заметит, что на неё обращают внимание. В голубых глазах на долю секунды мелькнула хитринка, а на щеках заиграли аппетитные ямочки.

«Как у Сильвии», – подумал Август.

– Подождите! – вдруг спохватился патологоанатом, всплеснул руками и кинулся к лабораторному столу. – Самое главное забыл!

Август и Крис оборачиваются на голос. Ридли не успевает освободиться от халата – окрик профессора помешал отправить его на вешалку.

– В анусе трупа, помимо ваты и вазелина, я обнаружил вот это!

Патологоанатом аккуратно поднимает пинцетом с поверхности стола какой-то серый шнурок, толщиной с сигарету, блестящий от толстого слоя вазелина.

«Какой-то ленточный глист или червь», – поморщился Август про себя.

Хейг делает шаг по направлению к посетителям и спотыкается о мешок с одеждой мертвеца. Неловкий взмах рукой – и шнурок, извиваясь по-змеиному, летит прямо в лицо старшего инспектора. Крис только и успевает, что ахнуть и крепко зажмуриться.

Август среагировал молниеносно. Он выкидывает правую руку в сторону и прикрывает ею лицо Крис. Мерзкий червяк хлёстко шлепается об его открытую ладонь. В стороны летят комочки вазелина, один даже попадает ему на щёку противной ледяной каплей. Август инстинктивно сжимает раскрытую руку. В кулаке он ощущает холодную и скользкую массу. Ему даже кажется, что она извивается как тонкая змея. Агент стискивает зубы.

– Что это? – не опуская руку, скрипучим голосом рычит он.

Патологоанатом извиняется и пинцетом берёт торчащий из кулака Феликса шнурок. Август разжимает ладонь – она вся в студенистом креме из задницы покойника. Не лучшее тактильное ощущение в жизни Феликса…

Хейг поднимает пинцет повыше, в свет лампы:

– А это, дорогие мои, крысиный хвост!

– Хвост?! Крысиный?! Откуда он там? – Крис пришла в себя, но кипит от негодования. Воображение рисует картину, как эта гадость шлепается ей в лицо, или даже залетает в рот! Бр-р! В мыслях она уже видит, как потом душила бы этого косорукого пучеглазого профессора.

Август молча поворачивается и уходит.

– Жду вас завтра в девять утра! Мы ещё не закончили! Куда вы уходите? – кричит ему вслед взбешенная Крис. Только сейчас до нее доходит, что он здорово её выручил.

– Вымыть руку, – не оборачиваясь, отвечает Феликс. – Но если вы против, я могу вытереть её о ваш новенький костюмчик.