Текст книги "Молния в виде буквы ''Z''"

Глава 4

Да, слова инспектора Чепса многое открыли Коплану. Предостерегая его против Энн Лекстер, Чепс дал понять ему: первое – Фоллс занимался сомнительными делами, которые могли стать причиной его смерти; второе – спецотдел допускал, что Энн Лекстер могла быть связной между Фоллсом и людьми, интересующимися информацией, которая была доступна ему на заводе.

После ухода Фоллса со сцены те же самые люди должны были перенести свое внимание на его преемника, то есть Делькруа. Рассуждая логически, можно было заподозрить их в похищении Жинетт: они пытались получить через нее информацию, которую не мог поставлять покойный «корреспондент».

Такси остановилось. Коплан расплатился и пошел пешком по Мельбурн-роуд к дому шестьсот тридцать два.

Это тихое предместье, неярко освещенное высокими фонарями, напоминало жилые кварталы английских или американских городов: вдоль тротуаров улиц, пересекающихся под прямым углом, располагались небольшие коттеджи, окруженные лужайками. Каждый дом имел гараж, и на улице стояло очень мало машин.

Одна из них стояла перед домом шестьсот тридцать два. Ее владелец не выключил фары.

Коплан оглянулся вокруг, прошел по дорожке к дому Энн Лекстер. Он не стал сразу пытаться проникнуть внутрь, а решил обойти бунгало.

Сквозь плотные шторы на широких окнах первого этажа пробивался свет. Бесшумно подкравшись ближе, Франсис заглянул в узкую светящуюся щель.

Он мог видеть только пару красивых женских ног в элегантных туфлях, стоящих на ковре перед большим креслом из черной кожи. Потом в узком зрительном пространстве раза два-три прошли мужские ноги. Их хозяин расхаживал по комнате.

На улице послышались шаги. Коплан спрятался в тень, а когда они затихли, закончил обход дома.

Заметив приоткрытую фрамугу, он поднял ее повыше и прислушался. Звуки разговора в гостиной долетали неясно, и он не мог разобрать слов. Он влез в темную кухню, подошел к двери и прижался к ней ухом.

– …терять время, – недовольно говорил хриплый мужской голос. – Мы из нее ничего больше не выжмем. Она уже в плохом состоянии, я не знаю, сможем ли мы дольше держать ее у себя.

– Насколько я знаю твоих верных помощников, они не скучали, – с издевкой сказала женщина. – Все они скоты… Они надеялись проучить и меня в тот день, когда…

Кровь ударила Коплану в голову. Выхватив пистолет, он резко распахнул дверь. Рука Вилли Клюга быстро метнулась к подмышке.

– Не двигаться, – приказал Франсис, готовый выстрелить. – Мне надо сказать вам пару слов.

Клюг выпучил глаза, покраснел и медленно поднял руки. Ошеломленная Энн Лекстер глубже вжалась в кресло. Ворвавшийся мужчина был того же роста, что и человек, отнявший у нее фотографии Фоллса… Хотя нет, это не он.

– Лицом к стене, – приказал Коплан. – Вы тоже, мисс Лекстер.

Его окаменевшее лицо не оставляло ни малейшего сомнения в его решительных намерениях. Блондинка поспешно подчинилась, но менее впечатлительный Клюг решил сыграть ва-банк и бросился в ноги противнику. Столь же проворный, как и американец, Франсис отскочил назад и, когда Клюг приземлился на ковер, ударил его ботинком в лицо.

Ослепнув от боли, Клюг прижал к лицу обе руки и перекатился на спину. Франсис нагнулся и оглушил его ударом рукоятки в лоб.

Энн воспользовалась этим, чтобы схватить большую китайскую вазу и бросить в голову незнакомцу. Но тот, заметив движение тени, отодвинулся на десятую долю секунды раньше, чем ваза закончила свой полет, и она приземлилась на грудь Клюга.

Коплан повернулся лицом к разъяренной девице, уже искавшей другой метательный снаряд. Не испытывая к красотке особой нежности, он влепил ей великолепный удар, и она отлетела к стене и свалилась на пол с грацией тряпичной куклы.

Клюг сел, мотая головой. Вмешательство Энн спасло его от потери сознания, которую ему готовил Коплан. Он снова попытался выхватить свой «кольт», но получил ногой по руке, а потом удар рукояткой пистолета по макушке. Ему показалось, что голова раскалывается, и он провалился в беспамятство.

Прежде всего Франсис обезоружил противника.

Гость Энн Лекстер явно не принес микрофильм, отнятый у Жинетт, в дом, где конкурент уже завладел однажды снимками Фоллса… Поскольку девица и ее приятель временно не могли отвечать на вопросы, их надо было пока обыскать.

Коплан тщательно опустошил карманы лежавшего без сознания мужчины. Из документов, лежавших в бумажнике, выяснилась личность этого субъекта: Клюг Уильям, родился в Цинциннати, США, шестнадцатого мая тысяча девятьсот тридцать второго года. Визитная карточка на имя Клюга сообщила, что он менеджер компании, занимающейся морскими перевозками, и проживает по адресу Кромвель-стрит, дом девятьсот восемьдесят шесть.

Сколь ни драматична оказалась бы судьба Жинетт, в первую очередь следовало найти микрофильм.

Две фразы, подслушанные Франсисом, подтверждали, что Клюг руководитель группы, а поскольку Жинетт похитили только накануне, микрофильм мог все еще оставаться у Клюга.

Сгорая от нетерпения, Коплан все же из предосторожности сначала связал пленников телефонным проводом и начал искать сумочку Энн. Он нашел ее в ящике стола и стал изучать содержимое.

Он не нашел ни писем, ни каких-либо записей, которые могли доказывать, что молодая женщина поддерживала отношения с Маркусом Фоллсом, или указаний, на какую организацию она работала. Но она была американкой, как и Клюг, а это наводило на мысль, что оба работают на одну из вашингтонских спецслужб… вот откуда осторожность Чепса!

После поверхностного обыска Коплан подошел к пленным. Лицо Клюга было бледным, из-под полуприкрытых век виднелись белки глаз, пульс бился слабо.

Американец был сильно оглушен. Чтобы привести его в чувство, требовалась медицинская помощь, но даже если бы Франсис мог ее оказать, этот человек, возможно, оказался бы не в состоянии выдержать допрос. Что касается Энн, она пострадала гораздо меньше, но наверняка не знала, куда ее шеф спрятал микропленку.

Перестав ломать себе голову, Коплан забрал ключи Клюга. Тот любезно оставил машину перед дверью, и у Франсиса было время сгонять на Кромвель-стрит.

Выбравшись из коттеджа через окно кухни, он неторопливо направился к черному «крайслеру». Вокруг он не заметил ничего тревожного. Соседи или сидели перед телевизорами, или гуляли в центре города.

Коплан сел за руль, включил зажигание. Мощный лимузин, оборудованный автоматическим включением передачи, тронулся с места почти без звука.

Двадцать минут спустя машина остановилась перед домом, где жил Клюг. Написанные рядом с кнопками звонков фамилии сообщили Франсису, что квартира американца находится на восьмом этаже.

Подойдя к двери квартиры, он прислушался. Ничего: ни голосов, ни музыки.

Используя ключ хозяина, бесшумно, как взломщик, он вошел и снова прислушался.

Убедившись, что кроме него в квартире никого нет, он включил свет и начал обыск.

Ящики, шкафы, дно стульев и столов, ковры, гардероб, туалет – все было тщательно осмотрено, но без результата.

Уже нервничая, Коплан начал открывать все коробки, попадавшиеся под руку, заглядывал за рамы картин и гравюры, залез в фотоаппарат, прикрыв рукой находившуюся в нем пленку, ощупал верхние части карниза и плафоны люстр, пролистал книги и осмотрел их корешки.

Потом он перенес поиски на кухню – поднимал крышки кастрюль, сахарниц и другой посуды.

Мало-помалу его охватило разочарование. Неужели Клюг уже переправил пленку?

Продолжая детальный обыск квартиры, Коплан взялся за холодильник, в котором лежали ростбифы, масло, банка майонеза, бутылки пива и кока-колы.

Франсис открыл дверцу морозильной камеры, в которой обычно лежит формочка для льда. В темном отделении, задней стенки которого даже не было видно, формочки не оказалось.

Ничего не оставляя на «авось», Коплан сунул внутрь руку и скоро нащупал пальцами какой-то маленький предмет. Он подкатил его к краю камеры.

Сердце Коплана на секунду замерло, когда он увидел прозрачный конверт вроде тех, которыми пользуются филателисты: тот самый, что он отдал Жинетт!

Его нервное напряжение сразу прошло. Он пересчитал кадры микрофильма. Ровно двенадцать, как и должно быть.

Он убрал находку в карман, справился с сильнейшим желанием закурить, но, желая поскорее закончить дело, избавился от мелочей, которые забрал у Клюга: пистолета, ключей, бумажника и тому подобного. Вернувшееся чувство юмора подсказало ему спрятать все это в морозильную камеру…

Затем он убрался из квартиры.

Теперь, когда он вернул похищенное, освобождение коллеги стало задачей номер один. Перед тем как вернуться к Энн Лекстер, Коплан поехал на «крайслере» в район, где магазины еще работали.

Там он купил пачку писчей бумаги, затем прошел в бар и заказал чашку черного кофе.

Сидя на табурете и используя колени в качестве стола, он написал на белом конверте: «М-ру Полю Делькруа, Консульство Франции, Аделаида», положил внутрь сложенный вчетверо листок, в который спрятал микрофильм, и заклеил его. На обратной стороне в левом углу он написал: «Уведомить адресат. Не пересылать».

Гарсон подвинул к нему чашку кофе, запах которого приятно защекотал ноздри. Он положил двойную порцию сахару, так как после стольких волнений его мучил зверский голод. Было одиннадцать часов вечера.

Коплан выпил кофе, заплатил, купил почтовую марку в автомате книжного киоска.

Выйдя на улицу, он бросил письмо в почтовый ящик и, слегка успокоившись, сел в «крайслер».

Что бы ни случилось с ним в дальнейшем, основная часть информации находилась в надежном месте, и это давало ему свободу действий.

Он поехал на Мельбурн-роуд, чтобы заставить Вилли Клюга признаться, где он держит Жинетт Мишель.

Почти добравшись до дома шестьсот тридцать два, он слегка вздрогнул. Свет на первом этаже коттеджа теперь не горел. Коплан сбавил скорость и, проезжая мимо дома, заметил, что ворота гаража широко открыты.

Или Энн Лекстер сумела освободиться и убежала одна, чтобы позвать подкрепление, или она сумела привести в чувство Клюга и они удрали вдвоем.

Франсис был в шоке: Жинетт пропала! Он никогда не найдет ее.

Он упрекал себя за то, что сразу не допросил Клюга, но сразу же напомнил себе, что поступил в интересах Службы. Долг требовал в первую очередь вернуть микрофильм с информацией, даже если для этого надо было пожертвовать партнером.

Однако он ломал себе голову, пытаясь найти способ выручить молодую женщину.

Вернуться на Кромвель-стрит?

Энн Лекстер или ее шефы первым делом пошлют свою банду в квартиру Клюга, чтобы захватить напавшего. Но, возможно, все они лягут на дно, ликвидировав уже ненужную пленницу?

В растерянности Коплан объехал квартал, не решаясь покинуть его и не зная сам, зачем катается по кругу.

С болью в сердце он принял решение вернуться в центр Аделаиды, так как дела еще не закончились.

Он оставил «крайслер» на автостоянке и снова достал авторучку и бумагу.

На чистом листке Франсис написал объявление:

Молодой музыкант датского происх. ищет место в джазовом оркестре, отправляющемся на гастроли в Европу. Отл. реком. Писать Свену Керсену, а/я 798. Центральный почтамт, Аделаида.

Он вложил объявление в конверт, добавил десятифунтовую бумажку и написал адрес газеты «Канберра таймс».

Глава 5

Сидевший в своем кабинете инспектор Рой Чепс скрывался в густых клубах дыма, источником которых была его собственная трубка. Инспектор Вейн с трудом различал его лицо. Впрочем, Вейн сам участвовал в создании дымовой завесы, поскольку курил сигару впечатляющей длины.

Чепс нарушил молчание, задумчивым тоном сказав:

– Дело принимает оборот, который мне совершенно не нравится. Тип с Трафальгар-стрит, которого мы ждем с момента анонимного звонка, как будто испарился. Признайтесь, это все довольно странно, ведь не мог же он знать, что звонок привлек внимание полиции.

– Вы имеете в виду Джефферсона Райса? – спросил Вейн, уставясь на горящий кончик своей «Манилы». – Я не совсем с вами согласен. Бели этот тип действительно агент, он постоянно держится начеку и ему нетрудно было заметить около его дома слишком скучающих прохожих.

– Тогда он дьявольски проницателен, – буркнул Чепс. – Это был бы первый случай, когда подозреваемый заметил наших людей… Нет, наверняка есть и другое объяснение, но не знаю какое.

Наступило молчание.

Привычным движением Вейн сдвинул шляпу на затылок и поскреб лоб, потом положил сигару на край пепельницы.

– Насчет француженки ничего нового? – поинтересовался он. – Если я не ошибаюсь, вчера вечером вы встречались с Делькруа?

– Да, это так. Мы с ним поговорили, но он не сообщил о своей соотечественнице ничего интересного. Здесь мы тоже топчемся на месте. Версия добровольного бегства становится все менее вероятной.

– Вы проследили за Делькруа после разговора?

– М-м-м. Он спокойно вернулся к себе. Для большей уверенности я простоял перед домом около получаса и позвонил, чтобы меня сменили. В рапорте агента, сменившего меня, не упомянуто никаких инцидентов. Ханна Уоллис также не сообщила ничего необычного. Попутно я поговорил с Делькруа о его предшественнике…

Его перебил телефонный звонок. Чепс придвинул кресло к столу и снял трубку.

– Да… Добрый день, Баннерс.

Прямо в лоб собеседник выдал ему сенсационную информацию. Чепс вынул изо рта трубку и, шаря рукой по столу в поисках карандаша, пробормотал:

– Что вы сказали? Повторите… но помедленнее, я записываю.

Вейн с любопытством следил, как его начальник делает торопливые заметки. Его обычная невозмутимость изменила ему, что было исключительным случаем; его лицо выразило волнение.

– Спасибо, Баннерс, – бросил Чепс. – Ни к чему не прикасайтесь. Мы выезжаем немедленно.

Он положил трубку на рычаг и остановил на Вейне острый взгляд.

– Вот и ответ на первый вопрос, – заявил он. – Найден Джефферсон Райс. Мертвый.

– Господи! – подскочил Вейн. – Где?

– На стройке… Это вам ничего не напоминает?

– Да, дело Маркуса Фоллса.

– Тот же прием, – подчеркнул Чепс. – Вейн, ручаюсь, эти два дела связаны… Поедем, посмотрим на месте.

И оба детектива стремительно выбежали из кабинета, совершенно забыв недавнее спокойствие. «Бентли» ждал их во дворе.

– На Трафальгар-стрит, – приказал Чепс, и водитель сорвался с места, включив сирену.

– Как? – удивился Вейн. – Рядом с его домом?

– В каких-то ста метрах.

Когда «бентли» приехал на место, дежурным полицейским пришлось раздвигать толпу зевак, собравшуюся возле заграждения.

Детективы выскочили из машины, и сержант провел их к телу.

Труп высокого мужчины с худым лицом лежал между двумя мешками с цементом. Между подбородком и воротником рубашки виднелась большая рана. Взяв труп за плечо, сержант слегка повернул его, чтобы показать входное отверстие. Пуля пробила шею насквозь.

– Пулю нашли? – спросил Чепс.

– Да, сэр. Вот она.

Чепс нагнулся, чтобы обыскать одежду убитого, и улику взял Вейн. Держа пулю кончиками пальцев, он осмотрел ее.

– Хм, – заметил он. – Калибр семь шестьдесят пять. Как Фоллса… Еще одно совпадение. Лаборатория нам скажет, из одного ли оружия были выпущены обе.

Чепс быстро обшаривал одежду Райса.

– Его еще не обыскивали? – спросил он.

– Нет, сэр, – ответил сержант. – Рабочий, обнаруживший труп, даже не прикоснулся к нему. Он сразу побежал сообщить постовому. Тот взял бумажник, чтобы установить личность жертвы; сразу же заметив, что этот человек находится в розыске, он положил бумажник на место и остался дежурить возле тела. Других полицейских он созвал свистком.

Старший инспектор тщательно осмотрел все швы, проверяя, нет ли в вещах убитого тайника. Он проверил все, от авторучки до носков.

Через несколько минут он поднялся разочарованный.

– Боюсь, что если он и имел компрометирующие документы, то их похитили, – сказал он. – Конечно, потребуется более детальный осмотр. Вейн, езжайте на «скорой» с трупом и прикажите сделать вскрытие. А я тем временем займусь обыском в его квартире.

Полицейские разогнали любопытных, толпившихся у выхода со стройки.

Впереди носилок Вейн прошел между двумя рядами полицейских. Посреди всеобщего молчания останки Райса погрузили в машину с красным крестом. В «скорую» сел и Вейн. Прежде чем захлопнуть дверцу, он бросил шоферу «бентли»:

– Ждите здесь. Инспектор Чепс вернется.

* * *

Выйдя с завода вечером того же дня, Коплан купил экземпляр "Канберра таимо. Он искал свое объявление. Он открыл газету сразу на шестой странице и пробежал взглядом колонку, отведенную для объявлений о поисках работы.

Найдя текст, отправленный накануне, и весьма этим довольный, он вернулся на первую страницу и стал читать заголовки.

Вдруг он остановился, и его лицо выразило напряженное внимание. Во второй колонке большие буквы кричали: «Загадочное убийство». Ниже поместили статью, озаглавленную: «Труп на стройке».

Даже не успев по-настоящему всмотреться в текст, Франсис заметил имя Джефферсона Райса и испытал легкий шок.

Озадаченный, он начал читать статью. Автор сообщал, что пришедший утром на стройку рабочий обнаружил труп мужчины с простреленной шеей. Согласно первым заключениям полиции, смерть наступила накануне, около девяти часов вечера.

Задумчиво сложив газету, Коплан дошел до своего «остина», сел в машину и включил зажигание.

Значит, Райса убили через двенадцать часов после их последней встречи… Через двенадцать часов после того, как он выдал его полиции. Что бы это значило?

Соперничество за обладание информацией о Тампере принимало характер поножовщины… И в этой борьбе Делькруа занимал передовые позиции.

На горизонте Коплана сгущались тучи, в какую сторону ни посмотри. С одной стороны – банда Клюга, который явно не любил Делькруа, с другой – убийца Райса, который, безусловно, считал француза врагом номер один.

Коплан остановил машину перед зданием почты. Свою газету он отправил авиапочтой месье Морею по адресу: Париж, улица Домремон, дом шесть. Жинетт исчезла, поэтому он должен был известить таким образом Старика вместо нее.

Сильно озабоченный, Франсис вернулся на Куринга-роуд.

Ханна встретила его, как будто накануне ничего не произошло. Что еще ей оставалось?.. Она была на службе и поэтому вынуждена терпеть унижения от любовника. Очевидно, она даже не известила своего шефа об отлучке Делькруа, так как решила, что он сделал это от раздражения после ссоры.

Коплан не стал продолжать ссору. Он обнял подругу и от чистого сердца поцеловал ее, весьма довольный, что их почти семейные отношения восстановились. Каким бы искусственным ни был их домашний очаг, в этот момент он казался ему тихой гаванью.

– Ты уже не сердишься, видя меня здесь, дорогой? – спросила Ханна.

– Нет, – сказал Франсис. – Но не очень я весел. Иногда я вспоминаю Францию, и тогда на меня находит хандра.

Нежно прижавшись к нему, она спросила:

– Разве тебе не нравится в Австралии?

– Я обожаю эту тихую, цивилизованную страну.

– Все дело в том, – сказала Ханна, глубоко вздохнув, – что в нашей жизни не хватает разнообразия. Каждый день одно и то же. Мы слишком редко выходим. Это становится монотонным.

Франсис понял с полуслова.

– Прекрасно, – сказал он. – Если это доставит тебе удовольствие, сегодня вечером я веду тебя в ресторан. Это нас развлечет.

В глубине души он предпочитал остаться с ней дома. Обвив шею Коплана руками, Ханна поцеловала его.

– Ты очень милый, когда захочешь, – признала она.

– Иди собирайся.

Она не заставила повторять дважды и в восторге побежала в ванную. Франсис слышал, как она пустила воду, напевая модную песенку.

Он опустился в кресло и налил стакан доброго старого ароматного «Катти Сарк». Нарушая привычки, налил большую порцию и не стал разбавлять виски.

Затем он отхлебнул глоток и несколько секунд подержал во рту, оценивая возраст и крепость виски. Этот приятный процесс не мешал ему думать… Он закурил, но телефонный звонок отвлек его от размышлений.

– Мистер Поль Делькруа?

– Он самый.

– Я хочу предложить вам одно дело.

Коплан узнал голос американского агента.

– Сожалею, но сейчас я не расположен говорить с вами о делах, – вполголоса произнес он.

– Вы не один?

– Да. Объясните, как я могу вас найти сегодня вечером?

– О'кей. Позвоните по номеру 712-17-65.

– Хорошо.

Франсис положил трубку. Из-за двери ванной высунулась Ханна.

– Кто это?

– Да так, ерунда. Тип из страховой компании. Просил о встрече.

Она пожала плечами и вернулась в ванную.

Коплан затянулся сигаретой. Этот звонок поднял его настроение. Если Клюг предлагал сделку, это означает, что Жинетт еще жива и он рассчитывает использовать ее как заложницу. Ханна собралась, и они ушли под ручку.

Детектив, дежуривший недалеко от дома, заметил, что Делькруа выходит вместе с девушкой-наблюдателем, и заколебался. Может быть, ему стоит вернуться домой или все-таки надо обеспечивать защиту инженера?

Поразмыслив, он выбрал второй вариант, решив позвонить в офис, как только выяснит, куда направляется парочка.

Делькруа и Ханна выбрали довольно дорогой ресторан на Кинг Уильям-стрит, в центре города, где кухня, оркестр, прочие развлечения, а также цены были на высоте.

Коплан мысленно поблагодарил покойного Джефферсона Райса: более чем кругленькая сумма, полученная от советского агента, позволяла ему чувствовать себя в подобном ресторане высокого класса весьма комфортно.

Ханна была очаровательна и вела себя как счастливая новобрачная. Настоящие французские вина помога206 ли Франсису настроиться на ту же волну, что и его спутнице.

Во время ужина они танцевали, нежно обнявшись, и посетители ресторана восхищались этой прекрасной парой, которую, казалось, жизненные проблемы обходили стороной.

К одиннадцати часам Ханна совершенно опьянела. Она повисла на плече своего кавалера, который весь вечер подливал ей шампанского.

– Прости, я на минутку, – извинился Франсис, возвращая Ханну в вертикальное положение.

Она посмотрела на него взглядом, исполненным нежности, на какую способна влюбленная женщина, заранее прощающая возлюбленному все его прегрешения.

Коплан двинулся по направлению к туалету. Закрывшись в телефонной кабине, он набрал номер, продиктованный Клюгом.

– Говорит Делькруа. Что вы хотели мне сказать?

– Вы не слишком торопились, – буркнул Клюг. – Я уже было подумал, что дело вас не интересует.

– Представьте себе, я вовсе не уверен, что оно меня действительно интересует. Я догадываюсь, что вы хотите предложить. Жинетт в обмен на снимки, не так ли?

Он услышал в трубке громкий смех. Потом Клюг произнес:

– Нет, мистер Делькруа, не совсем так. Снимки вы вернете мне безвозмездно, иначе я устрою вам обоим грязную историю. Девчонка убила одного из моих парней – задушила своими руками, и свидетель может объяснить, при каких обстоятельствах… Она явилась по собственной воле, чтобы заняться любовью, и прикончила малого в припадке обостренного эротизма. Что же касается вас, я собираюсь подать на вас жалобу за незаконное вторжение в частное жилище, вооруженное нападение и кражу со взломом. Моя подруга Энн Лекстер готова свидетельствовать в суде, под присягой. Кроме того, у меня есть пистолет – мой, но об этом никто не знает, – на котором имеются ваши отпечатки. Что вы об этом думаете?

Коплан молчал. Аргументация Клюга – частично блеф, но только частично.

Немного подумав, Франсис заговорил:

– Не увлекайтесь, – посоветовал он ровным тоном. – Ваш расчет ошибочен в самой сути. Первое: меня не интересует, что произойдет с моей соотечественницей, если ее жизни ничего не угрожает. Второе: вы вовсе не заинтересованы отправлять меня за решетку, поскольку это окончательно лишит вас надежд на то, что вы так жаждете. Так что шантаж не может привести к желаемому результату. Вот мое мнение.

Последовало молчание. Клюг, должно быть, понял, что недооценил хладнокровие противника. Но он не положил трубку, поэтому переговоры можно было продолжить.

Клюг заговорил снова, но уже сбавив тон:

– Я могу рассмотреть и другие варианты, тем более что вы не возражаете против главного: товар возвращается мне. Назовите ваши условия… Если речь идет о нескольких тысячах долларов, то никаких проблем.

Молчанием Коплан изобразил некоторую озабоченность, потом быстро сказал:

– Сейчас мне трудно ответить, так как я говорю из телефонной кабины «Блю Стар» и меня ждут за столом. Но я смогу приехать к вам через час или два…

– Хорошо. Приезжайте.

– Куда?

– На Мельбурн-роуд.

– Отлично. Я приеду один и без оружия. Я не возражаю против присутствия вашей подруги, но не вздумайте звать своих горилл. Я хочу поговорить без свидетелей, как мужчина с мужчиной.

– Разделяю вашу точку зрения по этому вопросу, – заключил американец. – До скорого.

Франсис повесил трубку и вернулся в зал.

За время его отсутствия степень опьянения Ханны весьма усугубилась. Сплетя руки на скатерти, она пристально смотрела пустыми глазами в свой бокал.

Франсис положил руку ей на плечо. Она улыбнулась ему усталой и нежной улыбкой.

– Ну, подкрепим немножко наши силы, – шутливо сказал он, вынимая из ведерка со льдом бутылку шампанского. – У нас впереди вся ночь…

Она торопливо выпила и чихнула, поставив бокал на стол. Франсис взял ее за руку и повел к танцевальной площадке. Она пошла, сначала покачиваясь, но вдруг, подчиняясь электризующему ритму самбы, к ней вернулась ловкость движений.

Танцы и вино привели Ханну в такое состояние, что вскоре она едва держалась на ногах. Около часу ночи Коплан решил, что ей достаточно.

В спальне ему с огромным трудом удалось ее раздеть. Ханна засыпала стоя, пытаясь облегчить ему задачу. К счастью, опьянение не вызвало у нее той безграничной хмельной нежности, что часто бывает у молодых женщин и заставляет во что бы то ни стало цепляться за спутника. Она заснула, едва коснулась головой подушки.

Франсис выключил свет и бесшумно вышел из квартиры.

Через двадцать минут Коплан нажал кнопку звонка у дверей бунгало. Ему открыла Энн Лекстер.

Смерив его ледяным взглядом, она посторонилась, пропуская его. Коплан направился в гостиную.

– Одну секунду, – сухо сказала Энн. – Я должна удостовериться, что вы безоружны.

Франсис снисходительно, с недовольным видом поднял руки.

Пока блондинка ощупывала его, он с иронией бросил:

– Вы позволите мне оказать вам ту же услугу?

Не удостоив его ответом, она кивнула на дверь гостиной. Коплан вошел в комнату.

Неуклюжий Клюг стоял насупясь и прислонясь спиной к бару. Ворот его рубашки был расстегнут, узел галстука сдвинут вниз. Он пристально глядел в лицо Коплана, словно впервые увидел.

– Присаживайтесь, – буркнул он, указывая на кресло. – У вас что, привычка – заставлять людей ждать?

– Нет, – ответил Франсис. – Так я поступаю только с теми, кто во мне нуждается.

Со стаканом бурбона в руке Клюг сел напротив него. На его лице еще были заметны следы вчерашней драки.

– Вам слово, – сказал он. – Вы знаете, чего я хочу. Коплан повернулся к Энн Лекстер:

– Хозяйке дома вовсе не обязательно присутствовать при нашем разговоре, не так ли?

Клюг обратился к своей подчиненной неожиданно любезно:

– Оставь нас, пожалуйста, Энн. Мы так договорились.

Она бросила на Франсиса еще один мрачный взгляд и вышла.

– Ну? – спросил Клюг. – Не вижу причин, мешающих нам договориться… Дашь на дашь…

Франсис изобразил на лице смущение.

– Но мне кажется, это весьма сложно, – сказал он. – Верьте или нет, но у меня пропало именно то, что я забрал у вас.

Американец недоверчиво нахмурил брови.

– Если вы не придумали ничего получше, мне вас жаль, – усмехнулся он. – Вы думаете, я поверю в эту чушь? Вы что, принимаете меня за идиота?

Он был готов взорваться, и его лицо принимало кирпично-красный цвет.

– Успокойтесь, – сказал Коплан. – Я действительно попал в ужасное положение… Я говорю совершенно серьезно: пленки у меня больше нет. Вы же понимаете, мне тяжело в этом признаваться, ведь это лишает меня перспективы заработать и освободить Жинетт Мишель.

Заколебавшись, Клюг секунду рассматривал его, потом помял подбородок и пробормотал:

– Если это правда, то я не понимаю, зачем вы пришли. В ваших интересах было помалкивать?

– Нет, вы не понимаете. У меня есть причина изложить вам ситуацию, и вы ее легко поймете, если я смогу высказаться.

– Давайте, я не тороплюсь.

– Так вот: я проделал огромную работу, переснял множество записей, графиков и формул по структуре сплава, из которого сделан тампер. Кроме того, я перевел на микропленку отчеты, поясняющие, как и почему сопротивляемость повышению температуры значительно увеличила эффективность бомбы, и перечисляющие факторы, определившие возникновение на критической стадии молнии в виде буквы "Z". Все снимки, проявленные прямо в аппарате, были разом вынесены с территории «Гоулер Стал» и в тот же вечер переданы Жинетт, которая должна была отправить их по назначению. Тут вмешиваетесь вы, перехватываете материал, но я выигрываю второй раунд и, естественно, спешу избавиться от опасного микрофильма, передав его в руки другого курьера. Его убили прошлой ночью. Сначала я решил, что это ваша работа, но ваш телефонный звонок просветил меня…

Он сделал паузу и добавил:

– Если, конечно, вы все же не организовали это убийство и не разыгрываете тут зловещую комедию, чтобы избежать ответного удара.

Насторожившись, Клюг продолжал изучать лицо собеседника.

– Нет, я здесь ни при чем, – произнес он наконец. – Но я не верю ни единому слову вашей истории. Единственная ваша цель – чтобы я безвозмездно отпустил девчонку. Оставьте эту надежду, мистер Делькруа.

Коплан начал терять терпение:

– Да нет же, Клюг! Я не настолько наивен, чтобы рассчитывать на вашу доброту. Я зажат в угол! Может, вы хотите получить доказательства моих слов? Это нетрудно… Откройте вечерний выпуск «Канберра таймс». Там вы прочтете, что некий Джефферсон Райс найден убитым на стройке на Трафальгар-стрит. Его фото в газете нет, но я могу вам его детально описать, вы сходите в морг и опознаете его. Этот тип был моим запасным курьером.

Американский агент отхлебнул глоток бурбона, поставил стакан и достал из шкатулки сигару. Срезав ее конец, он заметил:

– Ну а мне до этого какое дело? У вас больше нет пленки? Тем хуже для вас. Ваши проблемы меня не касаются.

– Ошибаетесь, – возразил Коплан, – наши проблемы похожи. Мы оба стараемся получить сведения, которые стоят золотой жилы. Вместо того, чтобы подозревать один другого и драться, нам следует объединить силы. В конце концов, мы оба работаем на Запад, а прибыль получает Восток.

Клюг почесал переносицу. Делькруа казался искренним, его голос звучал убедительно, но не затевал ли он какую-нибудь темную махинацию?

Опасаясь обмана, Клюг остался на прежних позициях.

– Идите к черту, – пробурчал он. – Мой ультиматум остается в силе. Выкручивайтесь сами. Если через сорок восемь часов вы не принесете мне товар, я начну ликвидацию.