Текст книги "Творения. Том 3: Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова"

Три действия произвело на меня настоящее письмо твое, возлюбленный сын: я изумился, и возрадовался, и воспел; первое – о беззаконных, второе – о соблюдающих законы, третье – о Боге, укрепляющем поборников закона Его. О святом моем Афанасии и тех трижды возлюбленных, что вместе с ним, также и о мужественнейшем моем Феососте и богохранимой его общине из семнадцати человек не стану говорить здесь, так как достаточно сказано в моих к ним письмах[409]409
  См. письма 43 и 48.


[Закрыть], хотя они и достойны больших речей и похвал, [Col. 1097] подвизавшись и еще подвизаясь свято и мужественно.

Перехожу к главному предмету речи. Какой христианин слыхал когда-либо о таких беззаконных и безумных делах, какие совершены бесчестными прелюбодеями, которые называются епископами, а на самом деле совершенные святотатцы по суду апостольскому и отеческому, даже и помимо их ереси? Какая человеческая, не говорю – христианская, но варварская рука, [когда-нибудь] бичуя, бичевала так (двести шестьдесят шесть ударов и потом, спустя немного, четыреста ударов ремнями по спине!), как благородный архиепископ или, лучше, лжеепископ Фессалоникийский, (152) и не кого-нибудь из простых людей, но монаха, притом игумена, и весьма благочестивого, по имени Евфимий, поистине соименного благодушию (ζύυμία). Ужаснулось об этом небо, и вострепетал я[410]410
  Ср.: Св. Дионисий Ареопагит. Послание 8, 4. – Ред.


[Закрыть], несчастный, и, думаю, всякий человек, имеющий естественную сострадательность и жалость, слыша об этом. Тот, кто должен представлять собою образ Христа и, получая удары, не воздавать ударами, оказался свирепее зверей, не имея в себе никакого следа христианского, а тем более – епископского.

И для чего это истязание? Для того, чтобы заставить подвижника Христова поминать его как епископа. Но – о мужество и твердость блаженного! (Ибо справедливо так сказать). И после столь многих ударов и такого пролития святой крови, что обагрились подошвы ног присутствовавших там и прах в здании церкви Божией сделался пурпуровой грязью, лежа почти уже бездыханным и безгласным, на вопрос терзавших, будет ли он поминать тирана[411]411
  Греческое τύραννος, употребленное здесь преп. Феодором, в классической литературе обозначало единоличного властителя, незаконно, насильственным образом пришедшего к власти. Таким образом, преп. Феодор отказывается признавать законность епископской власти нового архиепископа Фессалоники. – Ред.


[Закрыть], говорю я, а не архиепископа, блаженный отвечал: «Нет»; так он сохранил ум непреклонным почти до смерти и не отступил от того, в чем православно был убежден!

Едва не опустил я самого важного [в данном случае], а именно, что преторией Пилата (ср. Мф. 27:27–31) был храм Божий. Ибо там, то есть в так называемом храме Архангела, говоришь ты, был бичуем этот мученик, которого жестокие истязатели оставили полумертвым; а некто, подражающий Христу, взял его в свой дом и, приложив к кровавым ранам и язвам телесным свежую кожу убитого ягненка, оживил этого мужа, немного и постепенно укрепив, отпустил его тайно ввиду письменного приказания. Таким образом он избег, быв уже мертвым и дивно воскресши для утверждения Православия и торжества над лжеучителями.

Что нечестивее этого? Кто из православных когда-нибудь поступал так с еретиком? Но чтобы и отсюда открылось, каково нечестие прелюбодействующих и кто чей ученик, Христов ли бичуемый и страждущий, подобно Ему, и диаволов ли бичующий, – для того епископ таким образом старается устрашать и мстить за себя. Будем, брат, избегать участи его, а первому сочувствовать со всеми (153) благочестивыми[412]412
  В ТФС: «православными». – Ред.


[Закрыть]. Воззри, Господи, Господи, на такое бедствие и пощади народ Твой, устроив мир Православия нашей Церкви. Ничего другого не можем мы сказать при настоящих обстоятельствах, кроме того, что надобно охотно переносить всё за имя Его.

[Col. 1100] Ты же, возлюбленный сын мой, хотя ты и заключен под стражей в другом месте, как сообщаешь, радуйся: ибо тебе сплетается много венцов. И хотя Леонтий[413]413
  Смотри выше письмо 43 и ниже 263, 302, 326, 333, 341, 355, 358, 368, 381, 402, 407, 410. – Ред.


[Закрыть], некогда бывший учеником, а теперь отступник, будет игуменствовать в том месте, в котором ты заключен, не удивляйся этому: ныне время долготерпения Божия, дабы искусные явились (1 Кор. 11:19) и да царствует сын Тавеилев в Вифлееме (Ис. 7:6). Что касается покаявшегося и просившего себе епитимии, то она хорошо назначена ему; я соглашаюсь с твоим ответом ему, что, если он не хочет подвергнуться епитимии за умерщвление врагов, то пусть и не перестает умерщвлять, и мы не будем судить; а если он желает подчиниться правилам Церкви, то ему надобно избрать одно из двух: или, умерщвляя, пользоваться почестями, или не оставаться без епитимии. Впрочем, ради последнего не надобно отвергать первого, ибо такие достойны похвал, как говорит божественный отец, но им надобно принимать и епитимию; так и в древности Моисей Боговидец оставил израильтян, возвращавшихся с победой после войны с мадианитянами, вне стана на семь дней, без сомнения, по внушению Божию, сказав так: всяк, убивый душу и прикоснувыйся убиеному, да очистится в третий день и в день седмый, вы и плен ваш (Чис. 31:19). Этим руководствуясь, кажется мне, или, лучше, – по вдохновению Божию, Василий Великий назначает таким епитимию на три года и научает, как может соблюдать икономию назначающий ее[414]414
  См.: Свт. Василий Великий. Письмо 188. Правило 13 // Свт. Василий Великий. Творения. Т. 2. С. 707–708. – Ред.


[Закрыть]. Ибо назначение епитимии таким людям, конечно, касается предмета случайного, а не необходимого[415]415
  См. письмо 37.


[Закрыть].

Будь здрав о Господе, возлюбленный сын мой, молясь обо мне, грешном, и о приветствующем тебя вместе со мною возлюбленном сыне моем, а твоем брате Григории.

(154) Не думай, священный муж, что я затворяю дверь покаяния, – это дело новациан[417]417
  Новацианский раскол произошел в III в. после гонения императора Декия (249–251 гг.). Называется так по имени своего основоположника Новациана. Новациане утверждали, что падшие во время гонений (которых оказалось немалое количество и которые после гонений, осознав свое падение, умоляли о принятии их в Церковь) и соделавшие смертные грехи после крещения должны быть изгнаны из Церкви и не могут быть приняты обратно, поскольку Церковь – это общество святых. Переходивших же из Православия в этот раскол они перекрещивали. – Ред.


[Закрыть]; но я не хочу открывать дверь греха желающим. Не таково ли и то, о чем ты извещал в прежнем письме своем? Девица, давшая обет, хотя бы жених ее и выздоровел, уневестить себя Христу, а после, когда тот выздоровел, захотевшая сочетаться с ним, с отвержением второго [Жениха], ищет врачевства против этого. Мы отвечали тебе самым лучшим образом, и не может иначе отвечать тот, кто предпочитает дела Божии человеческим. Ибо кто назначает епитимию тому, кто еще не согрешил, а только намеревается [согрешить]? Или какой врач лечит прежде болезни, а не предохраняет, чтобы не заболел имеющий наклонность к тому? Обязанность врача или сохранять имеющееся здоровье, или восстанавливать потерянное. Но, прости, безрассудно было бы лечить болезнь еще не существующую, а только воображаемую, как бы существующую: это дело не врача, а убийцы, вовлекающего в болезнь то, что еще не болит. Так рассуждай и касательно девицы. Я не говорю о том, что если кто намеревался сделать что-нибудь доброе, но не привел этого в исполнение, [Col. 1101] тот будет подлежать суду, как определил божественный Василий (ср. Иак. 4:17). А здесь как бы предшествовало и дело, волею совершенное посредством прошения и божественного обета.

Нет ничего неисцелимого для желающих.

Остерегайтесь же, возлюбленные, шутить этим, слыша слова: благо тебе еже не обещаватися, нежели обещавшуся тебе, не отдати (Еккл. 5:4); Чем ты владел, не твое ли было? Ты солгал не человекам, а Духу Святому (Деян. 5:3–4). Следующее за этим прохожу молчанием, как злословие. И не потому я говорю так, чтобы я презирал (155) эту девицу: я жалею ее, как зеницу ока моего, и ради нее самой, желающей врачевания от моего смирения, и ради госпожи матери ее, которую почитаю и уважаю как преподобную мать мою, – но потому, что страшусь приговора, который предстоит в день Суда каждому – и спрашивающему, и отвечающему, так что нам невозможно избежать того, н чтобы и за случайное праздное слово не отдать отчета неподкупному Судии (Мф. 12:36). Поэтому если девица еще не сочеталась, то ответ наш один и тот же, а не иной, пред Богом и людьми, которого и вам следует держаться. Если же она сочеталась – увы, мое несчастье! – то надобно известить, и тогда мы назначим епитимию, ибо нет ничего неисцелимого для желающих исцелиться.

Я получил письмо от ревнующей по Богу любви твоей, посланное по надписанию от одного, а по смыслу от различных лиц. Но от одного ли или от многих – я, спрошенный, обязан дать удовлетворительный ответ, сколько это возможно для моего неведения. И, во-первых, те похвалы, которыми превознес меня многоглаголивый язык твой, не относятся ко мне, как грешнику и проводящему неисправную жизнь. А если есть во мне что-нибудь, то это Божий дар, дарованный по молитвам духовно родившего меня отца и на будущее время могущий сохраниться невредимым по молитвам вас, любителей благочестия. Во-вторых, я не знаю, как мне составить ответ, (156) когда вопрос предложен неясно. По моему разумению, вопрос, конечно, касается бывшего патриарха Тарасия.

Об этом предмете я уже давно заботился, много рассуждая с самим собою и внимательно рассматривая последствия дел. Тех, которые ревнуют о благе и много лет страдали, я хвалю и одобряю, но отнюдь не упускаю из вида, как сейчас объясню, и того, чтобы они были единомысленны; и можно ли думать иначе о тех, которые оказались столь мужественными в благочестии? Впрочем, на основании истины, по мере возможности и пристойным образом [дам ответ]. Итак, здесь скажу следующее.

Что было причиной нашего разногласия с Тарасием? [Col. 1104] Вера ли? Но, сколько известно, он был православный, следовал святым Соборам, по образу мыслей был согласен с прочими патриархами и прежде весьма много подвизался за веру. Принятие ли возвращавшихся из ереси? Но это не его нововведение, ибо они принимались святыми отцами трояким образом: или через перекрещивание, как пепузиане, или через миропомазание, как ариане, или через проклятие собственного учения, как несториане. Рукоположение ли за деньги, которое необходимо наказывается низложением? Да, это совершенно справедливо: тогда пастыри оказались свирепыми волками, разрушались жертвенники, подвергались бесчестию божественные мощи, сожигались священные книги. Что еще? Самая икона Христова вместе с другими священнейшими была оскорблена и попрана. И кто может кратко исчислить то, что требует продолжительного повествования? А не от того ли, что тогдашний предстоятель, вдруг возведенный из мирского состояния[419]419
  В ТФС: «из мирского вещества». – Ред.


[Закрыть] в епископское достоинство, был не в состоянии достаточно бороться за дух? Отсюда соблазны, отсюда получили начало и нынешние смятения.

Вы знаете, как вам относиться к нему. А мы, услышав, в частности, о рукоположенных за деньги, (157) что они не принимаются им в общение, хотя о нем думали не так, почли полезным для блага мира сохранять согласие с ним; ибо [Григорий] Богослов говорит, что, пока возможно, надобно склоняться к миру, и где прискорбное только подозревается, то снисхождение лучше надменности[420]420
  См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 21, 15; Слово 6, 20 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 266, 134–135. – Ред.


[Закрыть]. Впрочем, ни мы не принуждаем вашей совести, ни вы не требуйте от нас решения относительно того, что неясно для нас; ибо и личное свидание, и время, и опыт изменяют тех, которые неодинаково относились к одному и тому же.

А для чего обращение назад к божественному Герману и требование рукоположения непременно оттуда? Ибо что значат и три еретика[421]421
  Патриархи Константинопольские: Анастасий, Константин II и Никита I (правили в 730–780 гг.). – Ред.


[Закрыть], бывшие в промежутке? Разве нет никого, кто был бы не рукоположен ими или рукоположенными от них, тогда как рукоположение преемственно передавалось до Тарасия? Сколь многие от востока и запада, от севера и моря (Пс. 106:3) приходили в этом промежутке и вступали в общение с нашей церковью в священном звании? И сколь многие тогда были рукополагаемы и рукополагали без денег, хотя и были еретиками? Всё это можно знать одному только Богу, человеку же невозможно утверждать и по этой причине считать всех низложенными. Мы – люди, и потому, как люди, будем смотреть на дела, увещеваю вас, ибо человек зрит на лице, Бог же зрит на сердце (1 Цар. 16:7); и надобно требовать только исповедания устами, когда оно не произносится явно ложно, по которому и Тарасий принял рукоположение, относительно которого и тогдашние ревнители и строгие исполнители согласились с Тарасием и были единомысленными с ним, а вскоре после Собора стали разногласить, по их словам, по поводу принятия [Col. 1105] рукоположения за деньги и по некоторым другим вопросам. Если это и вам кажется делом справедливым, то мы перейдем к последующему; скажем и о том, что было со времен Тарасия доселе. Какое же следует отсюда заключение? То, что со всяким священником неосужденным, согласно с Богословом и Златоустом, надобно иметь общение. Ибо первый говорит: «Считай каждого способным к (158) очищению, только бы он был из числа избранных и не из явно осужденных и чуждых вере»[422]422
  Свт. Григорий Богослов. Слово 40, 26 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 474. – Ред.


[Закрыть]; а последний: «Исследуй, дознавай, ибо общение без исследования небезопасно, и опасность касается великих предметов»[423]423
  Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Послание св. апостола Павла к Евреям 11, 4 (PG. T. 63. Col. 96). – Ред.


[Закрыть].

Итак, будем исследовать и дознавать о том, с кем мы должны вступить в общение, исповедует ли он правую веру, не рукоположен ли он за деньги и не справедливо ли что-нибудь другое опасное, подозреваемое в его жизни или передаваемое молвою. Если же справедливо то, что он получил рукоположение от такого-то еретика или рукоположенного за деньги, но сам не еретик и по неведению рукоположен рукоположенным за деньги, то есть симонианином, исповедует всю истину, соблюдает веру и правила неизменными и уклонившихся от того и другого отвергает, то нам нет никакого основания удаляться от него. Ибо такой не подлежит осуждению, по мнению вышеупомянутых святых, а через них и по мнению всех.

В таком случае и мы имеем общение, и вам советуем делать то же. Ибо если исследование простирается далее, то отвергаются увещания святых, как сказано, и становится тщетным столь великий дар священства, с помощью которого мы получаем имя христиан, так что мы можем впасть в язычество, что было бы безрассудно. Притом делающие такое исследование, путешествуя по Западу и Востоку, не нашли бы искомого, так как все один от другого сделались бы подлежащими низложению по причине взаимного служения вместе; ибо известно, что при Тарасии посланные отсюда апокрисиарии служили вместе с предстоятелем Римским, а от него посланные, может быть, [служили] вместе с восточными; и таким образом священство уничтожилось бы, что совершенно отвергая, мы, согласно со святыми, станем соблюдать вышеупомянутую меру [икономии]. (159) В Церкви случалось и случается много подобных проступков, которых никто из святых, сколько известно, не исследовал таким образом, потому что это невозможно, и не предал нам соблюдать то же.

Это так. О том же, будто наша настойчивость для нас не полезнее собора, утвердившего прелюбодеяние, услышав, я удивился, ибо она столько достопочтеннее, сколько голос Господень – апостольского. Я не говорю, будто Тарасий не высказывал, что было рукоположение за деньги; но он, как известно, объявил, что он не принимает таких[424]424
  Имеется в виду послание свт. Тарасия Константинопольского папе Римскому Адриану о симонии, вошедшее в канонический корпус Православной Церкви. – Ред.


[Закрыть]. А ныне через принятие сочетавшего прелюбодеев соборно, вопреки Евангелию, Предтече и [Col. 1108] правилам произнесено учение, которым признается беззаконие икономией, и будто епископы и священники могут господствовать над правилами, когда захотят, а те, которые не согласны с этим, проклинаются и преследуются, как вы знаете. Это хотя оказалось после иконоборческой ереси, но не меньше ее для рассуждающих благочестиво. Их молитвами Господь да истребит зло и дарует прежний мир своей Церкви! Впрочем, как ты писал, одно опровергается другим, и признание и отвержение беззаконного действия сменяются взаимно.

Господь да сохранит тебя со всем домом твоим здравым и молящимся о нашем смирении, первейший из друзей и лучший из ревнителей!

Почему ты перестала писать и извещать нас о делах твоего преподобия? Но мы, несмотря на то, не перестанем [писать к тебе] как потому, (160) что уже однажды мы отверзали смиренные уста свои, так и по причине твоей ревности о Боге и пламенного благочестия. Ибо я слышу, что ты непрестанно благодетельствуешь братиям нашим, путешествуя туда и сюда и каждого приходящего принимая человеколюбиво и провожая с благожеланиями, как служителя Христова.

О, прекрасное твое такое занятие! О, священная душа твоя, бодрствующая в делах божественных! Эти действия не одиноки, но они – отрасли других добродетелей и произведения твоего духовного плодородия, ибо невозможно не благоухать носящему ароматы и не светить – несущему свет. Поэтому везде и всегда, особенно же во время гонений за Христа, одни обнаруживают себя любителями святости и богоблаженными, а другие – преданными порокам и недобрыми, хотя с внешней стороны и делают вид, что имеют внутри добро[426]426
  Конца письма нет в греческом подлиннике.


[Закрыть]…

Письменное собеседование есть некоторое средство к оживлению любви, производящее привязанность в душах любящих и тем более, чем чаще бывает это собеседование, как бы возбуждая скрытые искры любви и воспламеняя сильную взаимную расположенность. Нечто подобное произвело и в нас, смиренных, письмо твоей милости, исполненное духовной дружбы твоей и содержащее в себе живейшие искры воспоминания. Пользуйся же, благочестивейшая госпожа, этим средством любви и извещай нас о твоем здоровье и благополучии, ибо мы знаем о твоей всегда цветущей добродетели и великом благочестии из того, что слышали и еще слышим, и из того, что сами испытали и испытываем, [Col. 1109] или пользуясь голосом других, или беседуя собственным языком. Мы слушали бы его с большим удовольствием, внимая не одному простому звуку, но вместе разумея и то, что (161) ничто так не выражает души, как выходящее из нее слово, каково бы оно ни было.

Узнав о госпоже дочери твоей, что с нею случилось такое, мы опечалились; но какую молитву или какое облегчение доставим мы, грешные? Впрочем, будь уверена в том, что такие скорби ничего не могут сделать, если мы сами не дадим им места какой-нибудь невнимательностью. Ибо как невозможно какому-либо месту, освещенному солнцем, заключать в себе противоположный мрак, так [невозможно] и человеку, руководящемуся Божественным светом, то есть мудростью и добродетелью, потерпеть что-нибудь от враждебных и бесовских наваждений. Да исцелится же дочь твоя во имя Господа, исцеляющего всякую болезнь и всякий недуг, и да будет рука Божия распростерта над нею, осеняя голову ее и отгоняя всякое вредное влияние, чтобы она в здравии могла вместе с богобоязненною матерью воссылать свои молитвы с благодарением Господу!

Письмо ваше, написанное к нам с великим стеснением и скорбью сердца, мы получили от отеческой вашей святости, и нужно ли говорить, сколько мы плакали, проникшись братским состраданием, хотя мы и недостойны, и вследствие одинаковых страданий понимая и представляя ваше затруднение. Ибо понять скорбь может не кто иной, как те, которые подобным образом переносят такие же скорби. Но грехи наши так умножились в настоящий род беззакония, когда охладела любовь, по слову Господа (Мф. 24:12), что те, которые должны были бы устранять соблазны и преткновения, сами (162) делают, как можно видеть, подобное и даже более тяжелое, нежели внешние власти.

Вы говорите, что вы терпели и еще терпите заключения в темницах, ссылки, поругания, гонения, притеснения от управляющих церквами Божиими, вы, которым никак не следовало бы переносить это от пастырей Божиих не только тогда, когда вы защищаете заповедь, но и тогда, когда бы вы были уличены в человеческих преступлениях, не то что подвизаясь за истину, которых надлежало бы хвалить и ублажать и которые притом украшены монашеским обетом. От дел их познаете их, сказал Господь (Мф. 7:20). Подлинно, не видано подобного у святых, а, напротив, они скорее сами подвергались страданиям, научаемые голосом апостола, который говорит о Господе: будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал (1 Пет. 2:23) и кротко подставлял бьющему божественную ланиту (Лк. 6:29). Отсюда узнаются пастыри Христовы; отсюда – и епископы, посягающие на чужое[429]429
  В ТФС: «чуждые епископы». Преп. Феодор употребляет здесь слово αλλοτριεπίσχοπος (букв.: посягающий на чужое) с отсылкой на Первое Послание ап. Петра (1 Пет. 4:15). Таким образом, здесь мы видим тонкую игру слов, характерную для преп. Феодора: в Новом Завете речь идет не о представителях иерархии, а о преступниках вообще, в письме же преп. Феодор обвиняет епископов, принявших постановления собора 809 г., в тех преступлениях, которые они приписывали ему и его единомышленникам. – Ред.


[Закрыть].

Но что приходится терпеть при утвердившемся в [Col. 1112] несчастном роде нашем нечестии человеческом, которым превозносятся, как бы предметом гордости, считая беззаконное законным и пользуясь властью для противления Божественным велениям? Да получат они то, что делали и делают, или, лучше, – да получат прощение от неподкупного Судии, Который не оставит ничего неисследованным и безответным в день Суда! Вы же, честнейшие братия и достопочтеннейшие отцы, радуйтесь и веселитесь, что вы получили славу божественного блаженства, с честью приняли бесчестие Христово, взамен за малые труды и подвиги достигая величайших и вечных наград. Так как, о чем мы и прежде писали, по благоволению преблагого Бога не стало того, от кого произошло разногласие в (163) нашей Церкви[430]430
  Разумеется император Никифор I, умерший в 811 г.


[Закрыть], и водворился мир по мановению, устроению, благосклонности и, прибавлю, по убеждениям победоносных и христолюбивых наших императоров[431]431
  Т. е. Михаила I (811–813 гг.) и Феофилакта (соправитель Михаила I). – Ред.


[Закрыть], равно и при содействии и защите святейшего патриарха нашего (ибо отныне так надобно называть его), то да примет и ваше преподобие обсужденное и определенное нами, смиренными, после многих соображений, исследований и обозрений отеческих деяний и церковных соблазнов, какие иногда случались, дабы таким образом и в нашей Церкви Христовой царствовал мир Божий в сердцах всех. Ибо если мы не сделаем так, то не будет это свято пред Богом и не одержим мы победы, но, может быть, излишне домогаясь справедливого, потеряем и то благо, которого достигли прежними трудами.

Итак, признайте, увещеваем вас, и примите святейшего нашего патриарха; имейте общение и с вашим епископом в том, в чем нет явного беззакония, предоставив бывшее между тем Господу, испытателю и мздовоздаятелю дел и слов. С этой целью мы решились послать письмо и святейшему нашему патриарху с просьбою, чтобы и вы были освобождены из заключения под стражею и составили между собою союз мира, дабы, если случится что-нибудь сомнительное, тотчас было разрешено, а если случится что-нибудь такое, чего нельзя исправить тамошним сношением между вами и почтеннейшим епископом, то эти болезни были бы исцеляемы в присутствии самого вселенского патриарха, чтобы все содействовало радости мира и искренности согласия.