Текст книги "Королева четырех королевств"

Глава 14

Иоланде остается только одно: смириться и в тревоге ждать новостей. Людовик, верный своему обещанию, постоянно шлет ей письма с подробным описанием всех трудностей, которые перед ним встают, с рассказами о сражениях на Апеннинском полуострове – крупных, но не решающих. Время идет своим чередом: весну и лето Иоланда проводит в Анжу, осень и зиму – в Провансе, и рядом с ней всегда ее дети, чье присутствие помогает справляться с душевной тревогой и одинокими ночами. Екатерина прочно вошла в их жизнь и семью и завоевала всеобщую любовь. Она боготворит юного Людовика, шутливо говорит о нем «мой будущий муж» и повсюду ходит хвостиком за Марией. Дети отвлекают Иоланду от писем из Италии, от которых она не ждет ничего хорошего: в них она снова и снова читает про незначительные победы и незначительные поражения.

Спустя год армия Людовика разрастается до таких размеров, что даже приданого Екатерины Бургундской не хватает, чтобы обеспечить ее содержание. Иоланде, как некогда ее свекрови Марии де Блуа, приходится заложить свои драгоценности. По крайней мере, имя человека, которого Людовик поставил во главе своего войска, внушает ей спокойствие: это Танги дю Шатель, крепкий уроженец Бретани, который служил в личной охране Людовика еще во время первого похода на Неаполь, в те годы, когда тот еще не был женат на Иоланде. Он вернулся вместе с Людовиком в Анжу и всегда являлся по первому зову, когда его присутствие было необходимо. Он высокий, крепкий, как дуб, с широченной грудью и густой рыжей бородой, и даже его хриплый голос звучит устрашающе. Танги известен как отличный борец, и на него часто делают ставки в бою, которые он неизменно оправдывает. Когда Людовик брал его с собой в разъезды по владениям, Танги всегда навещал королевское семейство в замке, где они на тот момент жили, и, несмотря на угрожающую внешность, был очень учтив и приветствовал Иоланду уважительно и сердечно. Что-то в этом человеке всегда ее подкупало: с самого первого дня, когда она увидела его среди стражников Людовика по пути из Арля в Тараскон, она почувствовала, что на этого человека можно положиться. Репутация Танги в глазах солдат непоколебима, и Иоланду успокаивает мысль, что он остается рядом с ее мужем с тех самых пор, как они отчалили от берега в Марселе. К тому же он уже был с Людовиком в Неаполе и знает, чего ожидать.

Волнует ли ее результат этого похода, от которого столь многое зависит? Еще как! Она живет в постоянном страхе, что ее любимого мужа возьмут в плен, ранят или убьют. Но что она может сделать? Он избрал этот путь, и ей остается только поддерживать его по мере сил, в том числе и молитвами. Она каждый день молится о том, чтобы Людовик одержал победу и вернулся целым и невредимым. Но если даже он преуспеет, то, конечно же, не вернется, а останется в Неаполе и будет там править. И что потом? Быть может, ей придется остаться во Франции как его регентше, вместо того чтобы разделить с ним неаполитанский трон? Иоланду не слишком это волнует, но она неистово молит бога о том, чтобы Людовик остался цел.

Когда в Анжу постепенно холодает и они с детьми готовятся к ежегодному путешествию в Прованс, Иоланда сталкивается с новой проблемой, связанной с вопросами наследия, – и на сей раз она касается лично ее.

Когда ее дядя Мартин, король Арагона, умирает бездетным, Иоланда, согласно воле отца – следующая в череде претендентов на престол, предлагает сделать королем вместо себя своего старшего сына Людовика. Другой претендент на трон – Фердинанд Кастильский, племянник Мартина, уже успевший покрыть себя славой в сражениях с маврами. Поскольку Людовику всего восемь лет, Совет Арагона, обдумав перспективы длительного регентства при юном монархе, решает отдать корону Фердинанду. Иоланда чувствует себя обманутой. Как самая старшая, самая способная и единственная выжившая дочь короля, она всегда надеялась, что однажды будет править Арагоном, а если не она, то ее сын. Ее уже второй раз лишают того, что она считала своим по праву, и она ничего не может поделать.

Недели и месяцы складываются в год, и время движется медленно и вместе с тем быстро: медленно, потому что Иоланда ждет возвращения мужа; быстро, потому что она постоянно занята – правит его землями и при этом следит, чтобы все обитатели ее детской получали надлежащее воспитание, как того и хотел бы Людовик.

Старшие дети ежедневно занимаются в классной комнате. Людовик с Иоландой настояли, чтобы домовой священник, отец Жан-Карл, преподавал им закон божий, чтобы они ходили каждое воскресенье на мессу и читали семейный Часослов (куда чаще, чем родители). Людовик и Мария растут набожными, но Рене интересует в церкви только музыка. Жан Дюнуа проявляет сдержанную религиозность – как полагает Иоланда, из уважения к ним, – а маленькая Екатерина Бургундская настолько восхищается Марией, что все за ней повторяет.

Рене любит слушать менестрелей, которых приглашают в замок, и Иоланда рассказывает детям про трубадуров, которые пели романтические баллады о рыцарях, спасающих прекрасных дев от драконов. Все дети любят историю и вместо сказок на ночь часто слушают предания прошлого. Мария очень старательная ученица, как и Людовик, но их кузен Жан Дюнуа самый умный из всех. В глазах Рене он величайший герой. Екатерина очень милая и славная, никогда не скажет недоброго слова и всегда сочувствует больным и раненым: она научилась у Тифании, как промывать порезы и делать повязки. Екатерину все любят, и Иоланда видит, что они с Людовиком уже стали верными друзьями и союзниками – особенно это заметно, когда он учит девочку тонкостям обращения с ее чудесными пони. Для Иоланды она стала второй дочерью: Екатерина приносит ей с прогулки маленькие букетики цветов, рисует ее портреты и готова на все, чтобы доставить ей удовольствие. Она стала в их жизни ярким лучиком, и Иоланда верит, что девочка чувствует их искреннюю любовь.

Весна 1411 года задерживается, зато до Иоланды доходят чудесные новости, которые наполняют ее радостью. Наконец-то победа! Людовик разгромил своего кузена Владислава Дураццо в решающей битве возле Неаполя и вновь завладел своим королевством! Как же она за него счастлива! Иоланда с трепетом встречала каждого гонца, с мукой читала письма Людовика, где он описывал битвы и бесконечные переговоры. Но теперь все эти страдания окупились сторицей.

Дети устраивают в Анжу праздник: мастерят костюмы и после обеда разыгрывают сценку финальной битвы. Иоланда на день отпустила своих слуг, чтобы те выпили за своего господина, который вновь стал правителем Неаполя. Все его мечты, все годы, проведенные в надежде и молитвах, оказались не напрасными. Слава Всевышнему!

Неделя за неделей проходят в эйфории; потом прибывает новое письмо. Это невозможно! Зря они начали праздновать. Оказывается, победа ее мужа была вовсе не окончательной: Дураццо удалось отступить за стены Неаполя, и длительная осада истощила казну Людовика. В августе он пишет, что больше не может позволить себе содержать такую огромную армию. Даже несмотря на то, что Иоланда заложила свои драгоценности, Людовик вынужден отказаться от завоеванных территорий и плыть домой, в глубокой тоске и печали. Она днями и ночами плачет, сочувствуя своему бедному мужу. Его надежды вновь растоптаны в прах. Дети никогда раньше не видели ее в слезах и со всей нежностью ее утешают – особенно малыш Рене: он обхватывает ее ноги своими пухлыми ручками и кладет кучерявую рыжую головку ей на колени. Иоланда вытирает слезы и пытается все им объяснить.

– Мои хорошие, мне не больно, со мной ничего не случилось. Я плачу о вашем дорогом отце и о его разбитых мечтах.

Но она скорее обращается к себе самой и видит, что они не понимают. Да и как им понять?

Она решила поехать в Прованс и встретить Людовика в Марселе, чтобы собственноручно перевязать раны, нанесенные его гордости. Они всей семьей отправятся на юг, и Тифания останется с детьми в Тарасконе, ожидая ее с Людовиком. Видеть своего белокурого героя, вернувшегося с поражением, Иоланде будет непросто, и ей понадобится поддержка верной Хуаны.

Они встречаются на причале в Марселе. Как только Людовик ступает на берег, Иоланда спешит обнять его. Слова им не нужны – глаза, полные слез, сами говорят обо всем. Она с горечью видит, как состарил этот поход ее прекрасного воина, но ничего не говорит. Он рядом с ней – больше ей ничего не надо.

– Как вы прекрасны, моя дорогая, – приветствует ее муж, и Иоланда плачет еще горше, потому что уверена, что это вовсе не так.

– Вы наверняка устали, любимый мой, – отзывается она. – Давайте ненадолго останемся здесь, в Марселе, и вы отдохнете.

Они направляются в большой припортовый замок, знаменитый своими башнями из песчаника, которые сверкают в лучах закатного солнца. Иоланда сама моет Людовика в медной ванне, устланной льняными простынями, и льет в воду лавандовое масло – чтобы аромат любимого Прованса напомнил ему о доме. Она смотрит, как супруг, закрыв глаза, вдыхает этот запах, и молит про себя, чтобы тот навеял ему хорошие воспоминания. Она тихо шепчет ему слова утешения и нежно массирует плечи и шею, втирая в них масло. С моря сегодня дует холодный ветер, и они сидят на подушках у огня и пьют теплый бульон, который им принесла Хуана. Когда Иоланда видит, что у Людовика слипаются глаза, она отводит его в постель и всю ночь его обнимает. Он спит до утра, не шелохнувшись.

Утром она видит, что Людовик, свежий и отдохнувший, сидит рядом с ней и смотрит на нее ласковым взглядом.

– Давайте поедем домой, в Тараскон, любовь моя, – шепчет она, проводя пальцем по недавним шрамам на его руках и груди. – Расскажите мне все, и мы построим новые планы, и укрепим ваше здоровье, и соберем силы для нового удара. По крайней мере, мне должны заплатить внушительную сумму в компенсацию за потерю отцовского трона, и это может помочь вам отбить собственный трон в Неаполе для нашего сына.

Еще год назад она и представить не могла, что у нее сорвутся с языка такие слова. Неаполь! Проклятие семьи Анжу! Но при взгляде на усталое, постаревшее лицо Людовика ее сердце наполняется сочувствием, и ей хочется его утешить.

Как известно Иоланде, Людовик не может долго оставаться в Тарасконе, восстанавливаясь после похода. Она осознает, какая тяжелая ситуация сложилась в Королевском совете, хотя и не писала Людовику ничего о бедах, нависших над страной. У него было достаточно забот в Неаполе – зачем отягощать его невеселыми мыслями о доме? Жан Бургундский, хоть и оставался изгнанником, воспользовался своей популярностью у парижан – без сомнения, не обошлось и без щедрых подкупов, – чтобы склонить их на свою сторону, находясь при этом в лагере недалеко от города. В итоге люди отказались впускать в Париж сторонников короля – объединенные армии герцогов Беррийского и Орлеанского, а также д'Арманьяка и его бравых гасконских воинов. Иоланда рассказывает это и видит по глазам Людовика, что он витает мыслями где-то далеко: может быть, в Париже, а может, и в Неаполе.

– Боюсь, это не все, – вздыхает она. – Жан Бесстрашный собрал у себя в Бургундии армию и двинулся на Париж. Каким-то чудом столкновения между противниками удалось избежать – но надолго ли?

Лицо Людовика, изборожденное морщинами, кривится от боли, а затем краснеет от гнева.

– Как они могут быть такими глупцами?! – восклицает он, вскочив. – Как они могут не понимать, насколько бессмысленна эта грызня за власть при дворе? Если вспыхнет гражданская война, если французы пойдут на французов, это сыграет на руку только нашему истинному врагу – англичанам!

Прокричав это, он падает в кресло, и Иоланда начинает разминать ему плечи, чтобы успокоить.

– Где мой мудрый дядя, герцог Беррийский? Что взбрело в голову д'Арманьяку? Герцог Бурбонский что, ослеп? – и с этими словами он снова вскакивает и принимается ходить туда-сюда по залу, звеня шпорами, яростно топая ногами по каменному полу.

– Да, я понимаю, – говорит он уже спокойнее. – Они пытаются защитить короля, который сейчас в Париже, хотят уберечь его с королевой от герцога Бургундского. Но это чистое безумие: даже в Неаполе до меня доходили слухи, что Англия готовится к новой кампании. Кто защитит север, если войска королевских герцогов сгрудились возле Парижа?

Иоланда делает глубокий вдох.

– Боюсь, любовь моя, положение еще серьезнее, чем вам кажется, – печально говорит она. – Обе партии стараются заручиться поддержкой Англии и постоянно шлют туда гонцов. И мои, и ваши осведомители это подтверждают.

Повисает молчание. Потом Людовик решительно говорит:

– У меня нет выбора. Я должен отправиться в Париж и попробовать привести в чувство своих родственников.

Иоланда боялась этого ответа. Она настаивает, чтобы Людовик на неделю остался с ними и отдохнул – он все еще сам не свой, а общество детей, как она думает, его слегка приободрит. Большего она не может сделать. Кажется, судьба снова разлучает ее с любимым мужем.

Глава 15

Людовика не было несколько недель, и из его частых писем Иоланда не узнала ничего нового – они разве что подтвердили, что Англия готовится к новой атаке. По распоряжению Людовика она с семьей остается в Провансе: на юге безопаснее – по крайней мере, до поры до времени. Кто знает, что за атаку планируют англичане?

Но сегодня, к ее удивлению и восторгу, Людовик вернулся в Тараскон и пообещал, что останется с ними на несколько месяцев! У детей это вызывает самую буйную радость, и Иоланда видит, как он счастлив находиться рядом с малышами. Когда он вернулся из Марселя, он едва успел их поцеловать, прежде чем отправиться в Париж.

О том, насколько сильно Людовик впечатлен тем, как Иоланда справилась с обязанностями регентши, она узнает от Хуаны. Та рассказывает, как он восхищался всеми изменениями к лучшему – особенно тем, как Иоланда ведет отчетность.

– Мадам, – восклицает она, – он поражен тем, как вы отлично со всем управляетесь, и только и делает, что вас расхваливает!

Иоланду это очень радует, но она хотела бы услышать это из его уст. И слышит – этой же ночью, причем Людовик подкрепляет слова делом.

На следующий день он хвалил Иоланду перед собравшимися слугами.

– Как все вы знаете, моя жена, королева Сицилии, все это время была моей наместницей. И, как вы знаете – а я не знал до самого приезда, – она невероятно преуспела в этой непростой роли. Я должен вам сказать, что горжусь тем, сколь многого вы достигли в мое отсутствие – и вы, мои верные управляющие, и ваши работники.

Иоланда не ожидала от него публичной похвалы. Восторг Людовика заразителен: дети подбегают к ней обниматься, и уже скоро все со всеми целуются, и слезы радости текут по щекам – даже у строгой Тифании.

Как здорово, что Людовик снова с ними! Когда он отплыл в Неаполь, Рене был всего год. Теперь он шумный трехлетка. Марии семь, Людовику девять, Жану Дюнуа десять. Екатерина, хотя и выглядит маленькой, на самом деле на год старше Людовика, своего нареченного. В детской всегда кипит жизнь, и Иоланда позаботилась о том, чтобы туда не проникали вести о распре внутри семьи. Даже старшим детям сказали, что отец поехал куда-то сражаться; из детских книжек они знают, что этим и занимаются рыцари – сражаются в битвах и на турнирах. Ребята скачут на пони, играют в мяч и в прятки – а у Тифании и Хуаны всегда под рукой призы для каждого из них. Иногда они пробираются на кухню и совершают налет на корзины со свежеиспеченными ароматными булочками – и тогда за ними гонится разгневанный повар. До чего же это забавно!

По приказу Людовика для детей построили дом на дереве, а потом провели от него подвесную дорожку к соседнему дереву и там тоже сделали дом. Иоланда беспокоится, что младшие ребятишки свалятся, но Людовик только смеется и говорит: «Это как раз то, что надо, пусть растут крепкими!» Он говорит то же самое, когда они падают с пони или как-то повреждаются во время шуточных сражений или турниров, которые иногда становятся вполне серьезными, особенно когда в них участвуют соседские ребята. Вечерами дети разыгрывают сценки, которые Иоланда для них сочиняет, а Тифания, Хуана и горничные мастерят ребятам костюмы из старой одежды. В этих сценках часто фигурирует принцесса, которую надо спасать, злой рыцарь со своими приспешниками и добрый рыцарь в белых одеждах – у него меньше сторонников, но он все равно берет верх. Иоланда настаивает, что добро всегда должно побеждать.

После обеда дети сидят вместе с отцом у огня, и тот рассказывает об итальянском походе. Его истории завораживают ребят. Людовик не упускает ни одной детали: он говорит про отвратительную пищу (чтобы они ели то, что им дают), про грязь, про раны, про недосып, про иные лишения, а еще вспоминает, как рыцари и простые солдаты проявляли чудеса храбрости и самоотверженности, вспоминает удивительные спасения и счастливые развязки. Как же он любит рассказывать о Неаполе и его окрестностях! Например, о вулкане Везувии и о том, как он извергается: из кратера вырывается столб огня, раскаленные валуны устремляются к небу, и густая золотистая лава, словно сверкающий томатный соус, течет по склонам, заливая все на своем пути. Дети сидят, разинув рты, и все клянутся, что однажды заберутся на Везувий.

– На палубах кораблей, прибывших из Аравии, я видел верблюдов с одним горбом и с двумя – они выглядели вот так, – и он рисует верблюдов для восхищенных детей, – и жирафов с длинными-предлинными шеями, и ручного льва. – Его маленькие слушатели совершенно зачарованы, и он рисует и этих зверей тоже.

Иногда Людовик показывает детям свои доспехи, копья, мечи, щиты и конскую броню. Дети так и сияют, слушая его рассказы, и Иоланда видит, что они считают своего отца самым невероятным человеком на Земле.

Глава 16

Англия годами грозила новым наступлением – и вот наконец перешла от слов к действиям. Людовику приходится оставить спокойную, ленивую жизнь в Провансе и вновь отправиться на север, чтобы подготовиться к обороне герцогства Анжу. Муж оставляет Иоланду в положении – та уверена, что зачала ребенка в Марселе, когда оба они пытались утешить друг друга: он потерял Неаполь, она – Арагон.

Людовик знает, что пришло время для серьезного решения, того, которое он клялся никогда не принимать. Ему наконец ясно, что они больше не могут стоять в стороне и смотреть, как их злокозненный кузен разжигает ненависть к королю под самым его носом. Герцоги Анжу, Берри и Бурбона объединяются, силами своих солдат захватывают ключевые объекты столицы и подавляют восстание, вынудив герцога Бургундского бежать во Фландрию.

Последней каплей для Людовика становится то, что англичане осмеливаются угрожать Анжу, его собственным владениям. Больше не колеблясь, он объявляет Иоланде, что придет на помощь законному королю – то есть объединит силы с арманьяками.

В Бурже Людовик собирает свои войска и пишет оттуда Иоланде:

Дорогая моя, вы не представляете, что я узнал, приехав в дядину столицу! Дофин, молодой человек редкого ума, инициировал мирные переговоры, которые ведутся прямо сейчас, когда я пишу это письмо!

Иоланда отвечает:

Получили ли вы мое письмо, где я сообщала, что 12 июня у нас родилась дочь? Что за чудо этот ребенок! И роды снова были легкие. Дети так взбудоражены, будто у них появились новые щенята. Мария взяла на себя заботы о малютке и вызвалась быть няней – она уверенно отдает распоряжения Тифании и Хуане. Похоже, она всему выучилась, когда наблюдала за маленьким Рене. А Екатерина стала ее главной помощницей.

15 августа приходит еще одно письмо – и в нем вновь ни слова о малышке Иоланде. Открыв его, герцогиня понимает, что ее письмо в Бурж не дошло до адресата.

Любимая моя жена, случилось невозможное. Я сейчас в Осере, где собрались герцоги Беррийский, Бурбонский и Бургундский, чтобы отпраздновать примирение с Карлом Орлеанским и его братом.

По этим строкам неясно, верит ли он в это примирение, – возможно, Людовик боялся, что письмо перехватят. Положение слишком деликатное, чтобы рисковать. Иоланда молит бога, чтобы эта торжественная месса в отличие от предыдущей и вправду обернулась миром.

Одинокие вечера в Тарасконе, которые Иоланда проводит в компании книг и собак, заставляют ее задуматься о будущем. Есть одно обстоятельство, которое не дает ей покоя. Двое старших сыновей короля женаты на бургундских принцессах. Одна из его дочерей замужем за наследником герцога Бургундского. Раз на стороне бургиньонов столько наследников Карла VI, нужно найти способ восстановить равновесие. Если бы ей удалось устроить свадьбу кого-нибудь из своих детей с ребенком короля, это бы помогло – Иоланда тщательно обдумывает эту возможность.

Ее тревоги насчет примирения оказываются не беспочвенными – это доказывает следующее письмо Людовика. Жан Бургундский каким-то образом ухитрился сохранить власть и над правительством, и над казной. Всех противников он быстро устраняет и заменяет на своих людей.

Лишь один человек последовательно ему перечит, и это удивляет не только моего кузена из Бургундии, но и всех остальных. Этот человек – семнадцатилетний дофин, зять герцога Бургундского, единственный, у кого хватает смелости ему противостоять.

Когда Иоланда читает эти строки, написанные ее мужем, который славится своей храбростью, она улыбается. «Этот отважный юноша станет отличным королем, когда умрет его безумный отец!»

Тут прибывает новый гонец с письмом:

Милая моя жена, как же мимо меня прошли столь радостные новости – в нашей семье появилась еще одна очаровательная Иоланда! Я невероятно рад слышать, что вы благополучно родили на свет здорового ребенка – еще одну прелестную дочку, которую я буду баловать, как балую ее мать. Благослови господь вас обеих, мои дорогие!

Ваш преданный муж,

Людовик

Наконец он узнал. Сейчас, когда она сидит с ребенком на коленях, в окружении других детей, включая Жана Дюнуа и Екатерину, Иоланда и правда чувствует, что на нее снизошло благословение. С рождением всякого нового ребенка она старается забыть о мире за пределами детской или не обращать на него внимания. Но следующее письмо от мужа вновь втягивает ее в круговерть парижских забот:

Победа за нами, и ее принес нам дофин, который спокойно руководил столицей, пока парижане не пускали в город огромные армии его родственников. К нашему облегчению, горожане, несмотря на симпатии к Жану Бургундскому, наконец-то согласились предпочесть мир войне. Мы с дядей, герцогом Беррийским, получили разрешение на торжественный въезд в город не в доспехах, но в праздничных пурпурных одеждах. Можете себе представить, какой камень свалился у нас с души. Теперь мы можем разработать план по обороне королевства, поскольку слышали из многих источников, что англичане вот-вот начнут наступление.

И вправду: вся Франция знает, что англичане, у которых в Нормандии сосредоточены немалые силы, собираются двинуться на юг.