Текст книги "Ртуть"

Король восседает на красивой серой дамской лошади – в такой день он просто не смеет подвергать себя риску ездой на резвом скакуне. Ведь ему предстоит надеть корону! Четыре королевских рыцаря держат над Карлом балдахин. А люди со всех сторон криками и взмахами рук радостно приветствуют его. Жак держится за Пьером де Бризе, чуть позади королевских кузенов, Рене Анжуйского и Жана де Дюнуа. Между кузенами едет Жанна д’Арк, блистающая в своих белых латах на величавом белом коне. Горожане явно восхищаются пышностью процессии и не стесняются выкрикивать слова одобрения отдельным придворным и рыцарям. Жака переполняет чувство собственной значимости – ведь именно его усилиями этот день уже стал незабываемым. Наблюдая ликующую толпу, приветствующую членов королевской семьи, воинов и Орлеанскую деву, Жак укрепляется в уверенности: за минувшую ночь жители Реймса осознали, что Карл и есть их истинный король.

Остаток дня Жак проводит, наблюдая за действом, словно во сне. Всё идет по плану: прибытие босоногого аббата, бережно несущего святое миро под охраной четырех вооруженных рыцарей, которые верхом на конях взбираются по ступеням собора и подъезжают прямо к алтарю; обряд помазания и церемония коронования; и в довершение всего отправляемый уже помазанным королем обряд возложения рук на золотушных больных. До чего же впечатляюще всё это выглядит! А затем – быстрые сборы и отъезд во избежание встречи с врагом, по слухам, приближающимся к городу значительными силами.

Возвращение в Бурж происходит спокойно, без каких-либо волнительных событий. Жак, как и большинство его спутников, упивается славой победы и коронации, продолжая дивиться и радоваться тому, что случилось с тех пор, как в их жизнь ворвалась Орлеанская дева.

Члены королевской семьи спешиваются и торжественно вступают в город. Новоявленного короля встречают его супруга, теперь уже королева Мария и жена Рене Изабелла. Две королевы, Мария и Иоланда, в церемониальных платьях и с коронами на голове, вместе с Изабеллой приседают в глубоком реверансе перед Карлом – теперь уже их официально помазанным и провозглашенным королем. А Карл делает знак Жанне д’Арк, и та под громкие приветствия горожан встает перед высокородными дамами на одно колено.

Люди кланяются, хлопают в ладоши, подбрасывают вверх головные уборы, ликуют и веселятся. Марсэ приходит посмотреть на вступление короля в город вместе с родителями и двумя старшими сыновьями. Она убеждена: это событие они должны запомнить, и люди будут о нем говорить еще многие и многие годы. Спустя некоторое время появляется Жак – он возвращался не с регулярной армией, а с вещевым обозом, присматривая за своим ценным багажом. Встреча, жаркие объятия и чувство облегчения перемежаются радостным смехом и нетерпеливыми расспросами. Жак явно гордится своей сопричастностью к такому знаменательному походу. Но чуткая Марсэ замечает на лице мужа усталость. Что ж, они еще успеют наговориться, а сейчас ему нужно помыться и отдохнуть!

Вскоре по прибытии в Бурж Жака извещают о том, что королева Иоланда хочет его видеть. И он спешит во дворец.

– Мой дорогой друг, с возвращением домой! – обращается Иоланда к Жаку с улыбкой. – Мы поздравляем вас с успешным завершением вашей миссии.

Жак низко кланяется ей и замирает в ожидании.

– А мы, анжуйцы, снова нуждаемся в вашей помощи, – признается королева. Жак снова кланяется, на этот раз – выражая готовность помочь. – Вы, верно, помните – я ясно давала понять нашей Деве, что после коронации Карла ей надлежит увести свое войско в Марсель.

Жак действительно хорошо это помнит. Ему и самому интересно, что будет дальше – солдаты, находящиеся в Бурже, наверняка рассчитывают на отдых после продолжительного похода в Орлеан и Реймс.

– Мне надобно спешно покинуть Бурж, – продолжает Иоланда. – Я чуть ли не каждый день получаю послания о том, что мой сын крайне нуждается в поддержке. Вы случайно не в курсе планов Жанны д’Арк? Я посоветовала ей вернуться в Домреми или поселиться в том доме в Орлеане, что ей пожаловал герцог Орлеанский. Но она не удостаивает меня ответом.

– Моя госпожа и королева, я видел, как Дева въезжала в город с королем. Я также наблюдал, как быстро росло ее войско за счет необстрелянных добровольцев, стекавшихся под ее знамя, как овцы на заклание. Но я ничего не слыхал о планируемом ею отъезде.

– Вот это-то меня и беспокоит, – вздыхает королева. – Жак, вы стали другом и мне, и всей моей семье. И вы не хуже меня знаете, какая у короля переменчивая натура. Он может в одночасье и без всякой причины ополчиться на любого человека, мнящего себя его другом. Я пыталась предостеречь Деву, но она ничего не желает слушать. Может быть, вы попытаетесь уговорить ее ради меня? Я должна уехать, но я чувствую себя ответственной за нее. Ведь она – всего лишь обычная деревенская девушка. А той, кем она стала сейчас, сделала ее я.

Встретившись на улице, Жак и Рене делятся своими успехами – точнее, Рене рассказывает Жаку о своих похождениях. Опустошив несколько бокалов вина, он вдруг говорит:

– Она отказывается покидать Бурж. Дева не хочет отправляться восвояси. Вы беседовали с моей матушкой? – Жак кивает, и Рене продолжает: – Наше войско должно вернуться в Марсель, чтобы двинуться потом в Неаполь. Что нам делать? Мой брат отчаянно нуждается в защите армии, которую матушка обещала ему обеспечить после коронации.

– Мой господин, я слышал, будто бы герцог Орлеанский своим указом, присланным из лондонского Тауэра, пожаловал Жанне большой дом в Орлеане. Почему бы ей не отправиться туда или не вернуться домой в Домреми? Вы не разговаривали с ней об этом?

– Разговаривал… Дева заявляет, что хочет находиться при короле и продолжать борьбу до тех пор, пока из нашей страны не будут изгнаны все англичане. Это благородное желание, но без анжуйского войска… Вы видели этот необученный и недисциплинированный сброд, что собрался под ее знаменем – от них не будет никакого толка. А наемников для нее король вряд ли наберет.

– Приближается зима, мой господин. И тогда, быть может, Дева осознает, что без настоящей армии она не сможет воевать, – говорит Жак. Но сам он в это не верит. Наивная деревенская девушка испытала пьянящую эйфорию от победы и народного признания, и хмель от этой эйфории побуждает ее оставаться при короле даже без войска анжуйцев. Жак видел свет, сиявший в глазах Жанны д’Арк. Это был свет одержимости – болезненной одержимости, которая не проходит быстро, а тем более сама собой.

Дева остается в Бурже всю зиму, и Жак часто наблюдает, как они вместе с королевой Марией направляются в собор, о чем-то оживленно беседуя. Купец поставил Жанне все дары, обещанные ей в качестве вознаграждения. Включая золотую сетчатую кольчугу, которую Дева сможет надевать поверх своих белых лат. К немалому удивлению Жака, даров было довольно много. Но расщедрившийся король оплатил всё. А кроме того Карл пожаловал Жанну и её родных дворянством.

– Всё по чести и справедливости, – говорит растроганный Жак Марсэ. Но и его начинают одолевать сомнения по поводу миссии Девы.

Жители Буржа искренне радуются, когда их героиня появляется вместе с королем на людях. Более того: когда обнаруживается, что Жанна д’Арк «осталась без войска», королева Мария вынуждена даже оправдываться перед ними: обо всём было договорено заблаговременно; армия анжуйцев ушла с её матерью в Марсель, чтобы помочь ее отчаявшемуся брату спасти своё королевство. И люди верят и доверяют своей благородной королеве.

Король Карл заказывает у Жака Кера в большом количестве роскошные ткани, чтобы Дева могла появляться на официальных приемах при дворе в подобающих этикету нарядах. Купец охотно откликается. Из его лавок в покои Жанны доставляют великолепные платья, расшитые золотыми и серебряными нитями и отороченные дорогими мехами. Ей больше по нраву мужские костюмы, говорит девушка, но раз король желает видеть ее в придворных нарядах, она подчинится его воле. «Разве это преступление с ее стороны – одеваться, как принято при дворе, чтобы лучше исполнять свою роль? – задается вопросом Жак. – Так почему же придворные завистники распускают слухи о том, будто ее любовь к роскоши – признак колдовской одержимости дьяволом?» Как абсурдно звучат подобные измышления для прагматичного купца!

Преданность Жанны д’Арк королю и приверженность своему делу поражают всех, кто знакомится с Девой поближе. Не исключение и Жак с Марсэ. Однажды повстречав Жанну с королевой Марией в городе и поприветствовав обеих, Марсэ долго находится под впечатлением той жертвенной и бескорыстной самоотверженности, которая сквозит и в облике, и в поступках девушки.

– Мой дорогой супруг, – делится Марсэ с Жаком. – Я видела сегодня нашу Деву. Они с королевой шли навестить нищих. А за ними тянулись повозки с едой для бедняков. Пожалуйста, обеспечь этой девушке всё необходимое. Сделай ее пребывание здесь как можно более комфортным. Мне кажется, она отказывает себе во всём ради помощи обездоленным людям.

И Жак обещает Марсэ, что будет делать для Девы всё, что в его силах. В глазах обоих Жанна д’Арк – личность, ценность которой неизмерима.

Глава 7

Оставив жену и троих детей на попечение заботливой родни и передав дела надежным компаньонам, Жак Кер покидает Бурж, направляясь на юг, в Нарбонну. Ему уже тридцать один год. Он здоров, полон сил и достаточно успешен, чтобы совершить, наконец, давно планируемое путешествие и разведать коммерческие возможности в Леванте. Какое же это облегчение – забыть хотя бы на время обо всех ужасах войны!

Вместе с группой путешественников Жак едет маршрутом, отличным от того пути, каким он раньше добирался до Марселя. Вид масштабных разрушений, вызванных гражданской войной, – лежащие в руинах замки, обезлюдевшие городки, сожженные деревни, разбитые дороги и обветшавшие мосты производит на купца гнетущее впечатление. Сказывается и постоянное напряжение, в котором пребывает Жак, опасаясь засады какой-нибудь шайки разбойников, готовых перерезать человеку горло за сущие гроши. Голод и чума – неизменные спутники войны. И население некоторых городов, прежде больших и благоденствующих, сократилось до горстки жителей. Часть напуганных горожан нашли себе прибежище в лесах и рощах и живут теперь попрошайничеством, вымаливая еду у провожатых купеческих обозов. Другие занялись разбоем.

Время от времени путники встречают на дороге гонцов. От них Жак узнает, что Рождество 1430 года Орлеанская дева провела в Бурже. А в Нарбонне купца ждет письмо от жены. Помимо домашних новостей Марсэ в нем рассказывает мужу о том, что с приходом весны Жанна покинула Бурж с войском, поспешно набранным из добровольцев, и с тех пор проиграла два важных сражения. «А разве могло быть иначе? – думает Жак. – Чего они ожидали? Без армии анжуйцев Жанна обречена на провал. Она – не воительница, а всего лишь символ». Но мысль о том, что король позволил Деве подставить себя под удар, вызывает у него досаду и даже гнев.

В мае уже готовый к отплытию в Левант Жак получает и вовсе худые вести: Жанна д’Арк пленена под Компьеном. Какой-то солдат подцепил золотую кольчугу, которую она носила поверх лат, и стащил ее с коня. Возможно, он даже не понимал, кто перед ним. И хотел только одного – заполучить сверкающий золотом трофей. Жак горько сожалеет о том, что когда-то по воле короля поставлял Деве такие помпезные дары и даже имел при том прибыль. Если бы он только знал, что окажется причастным – пусть и косвенно – к пленению Девы! Выкуп за нее, конечно, потребуют высокий. Но Жак не сомневается, что он будет заплачен.

В древнем римском порту Нарбонне, к западу от Эг-Морта, Жак вместе с другими купцами и несколькими паломниками садится на большую галеру. Возможно, предстоящее плавание окажется и занимательным, и увлекательным. Но он пускается в него не ради развлечения. Для Жака это путешествие – возможность разузнать о поставщиках, качестве и стоимости товаров, которые он хотел бы завозить во Францию из Леванта. Его интересуют оснащенность местных портов, различные способы перевозки грузов и условия, на которых тамошние купцы согласятся с ним торговать. Но главное – он должен выяснить, кто в Леванте питает расположение к его королю и хорошо относится к его родной стране.

Публика на борту галеры подобралась смешанная – из разных областей Франции и даже из Арагона и Наварры. Есть два гасконца, от которых несносно разит чесноком. «Возьми, пожуй, и ты не то что качки не почувствуешь, но даже не заметишь, что судно плывет», – говорит один из них, божась, что чеснок предохраняет от морской болезни, и протягивая Жаку несколько белых зубчиков. Купец берет их с благодарностью, но про себя решает испробовать это средство только при острой необходимости. Ему совсем не хочется благоухать, как гасконцы. Каюты для путешественников очень тесные, и Жак намерен оставаться на палубе как можно дольше – его сильно пугает соседство коз. Мясо у них, несомненно, свежее, а вот запах…

Кроме весел и гребцов галера оснащена парусами и вертлюжными орудиями для защиты от пиратов и вражеских судов. Это опасный регион, и судно старается держаться ближе к берегам Франции или Италии, пока не берет курс на юго-запад – к Сицилии. Потом галера пересекает Средиземное море и благополучно прибывает в пункт назначения – Александрию, мусульманский египетский порт. Радующийся возможности ступить на сушу, несмотря на то, что плавание он перенес хорошо, Жак сходит с галеры на берег. Он буквально упивается видами и звуками – совсем как человек, вышедший из пустыни к источнику чистой воды. Ему не терпится изучить возможности города и начать своё дело. Сердце купца бешено колотится от восторга и предвкушения – он так долго вынашивал свою заветную мечту и так основательно готовился к этому путешествию!

Какая гавань предстаёт его глазам! Александрийский порт щетинится частоколом мачт на судах любой величины и национальной принадлежности – каталонских, венецианских, флорентийских, генуэзских, кипрских, сирийских. В этом городе с семью тысячами жителей рады гостям со всего света! Несколько дней Жак бродит среди толпы торговцев – целого моря улыбчивых лиц. А затем в одиночку отправляется в Каир, угнездившийся на холме над городским портом Булак на Ниле, в котором кораблей ещё больше, чем в Александрии. Многие из них – местные парусные суда, или фелуки, как их называют арабы, с резными деревянными корпусами и треугольными парусами. Они прибыли с Красного моря, а некоторые, судя по всему, из Индии – и все груженные товарами, от разнообразия которых у Жака перехватывает дух. От обилия впечатлений купец на какое-то время забывает и о доме, и о семье, а потом виновато отписывает Марсэ:

«Моя ненаглядная женушка! Я жив-здоров, отдыхаю после благополучного плавания. Высадился в Александрии. Там райское изобилие товаров – мои виды на будущее. А сейчас я в Каире. Тут тоже можно увидеть много интересного; ежедневно в город прибывают шумные верблюжьи караваны, проделавшие путь через пустыню из Сирии. Они привозят ковры из Турции и Персии; щелка, благовония, янтарь, дивные жемчужины величиной с большой палец руки и рубины, красные как кровь. В порту караванщики выгружают свои экзотические товары на местные парусники. Нескончаемый и неописуемый гвалт кричащих, поющих и играющих на разных музыкальных инструментах людей перемежается со стуком молотов по металлу и наковальням. Гам стоит такой, что в ушах звенит. Поцелуй за меня детей; позже я напишу тебе подробней».

Торговцы толкутся в Каире повсюду, предлагая товары такой красоты и качества, каких Жак отродясь не видывал. Однако самые лучшие вещи продаются рядом с дворцом султана. Купец дотошно изучает сокровища – дорогие, редкие и, главное, настоящие! Безупречные жемчуга, великолепные драгоценные камни всех цветов и оттенков; изящные украшения из чеканного золота, сделанные ювелирами Османского двора; утонченные благовония, от аромата которых у Жака начинает кружиться голова, как у танцующих дервишей на площади; отрезы шелка и парчи, чарующе искрящиеся в лучах солнца; тончайшие шелковые ковры, расшитые золотом и серебром… Султаны в больших тюрбанах и величавые шейхи в легких как пух, светлых шерстяных одеждах добродушно торгуются с купцами, жестикулируя руками и обмениваясь понимающими взглядами. А к пьянящему аромату благовоний примешивается резкий запах специй.

Жак не владеет ни одним из языков, которые слышит вокруг. Но ведь есть ещё международный язык торговцев, включающий обмен взглядами, кивки головой, жесты рук и счёт на пальцах. А вести торг и обсуждать сделки здесь принято, попивая обжигающий кофе, разливаемый по чашечкам из серебряных кувшинов с длинными носиками. «Как они умудряются не пролить ни единой капли?» – удивляется Жак ловкости местных лавочников. Он подмечает, как один египетский купец обеими руками пожимает другому руку, а потом прикладывает свою правую руку к сердцу. Этот жест очень нравится Жаку, проникающемуся всё большим расположением к египтянам с их солнечными улыбками, белыми зубами и умными темными глазами.

Побродив так по городу и понаблюдав, Жак начинает понимать, что происходит вокруг и что означают кивки и покачивания головой, пожимание рук и даже дружеское похлопывание по спине, которое, правда, торговцы позволяют себе здесь не часто. Он ничего не покупает – ему нужно разобраться в ценах и определить, с кем он будет вести дела, когда придёт время. А наблюдать за гримасами на лицах купцов при заключении сделок настолько занимательно, что временами Жак не удерживается и прыскает со смеху, приводя в смятение всех окружающих.

Засаженные сахарным тростником плантации по берегам Нила служат своеобразными межами, разделяющими разные торговые зоны. Шелка и другие деликатные ткани недопустимо хранить рядом со специями и сахаром или дымящимися горшками с едой и сладостями, приготовляемыми под открытым небом.

Здесь все глазеют и на товары, и друг на друга. Греки с интересом рассматривают нубийцев, а те провожают взглядами эфиопов, которые не сводят своих огромных глаз с армян и грузин. И взоры всех мусульман приковывают к себе христиане, приглядывающиеся к приверженцам ислама с не меньшим любопытством. Но пути приезжих всех национальностей сходятся в караван-сараях, изобилующих драгоценностями, пряностями и засахаренными фруктами.

Среди такого скопления людей разных народностей и обычаев Жак замечает рабов, в основном из Африки, которых продают и покупают, скрепляя сделки звоном монет, падающих в сложенные пригоршнями руки. Проданные рабы уходят с новым хозяином, покорно понурив голову и волоча по земле ноги, скованные на лодыжках цепями. Мужчины, женщины, дети и животные – здесь продаётся всё. И набирающийся опыта купец из Буржа приходит к утешительному выводу: не робея и проявляя сноровку здесь можно провернуть и заключить любую сделку.

Местные женщины одеваются в наряды, пошитые из самых изысканных тканей – полупрозрачных шелков нежных пастельных оттенков, в канву которых искусно вплетены золотые и серебряные нити, делающие легкую материю чуть тяжелее и прочнее. А на ногах египтянки носят шелковые туфли, украшенные жемчужинами и полудрагоценными камнями. К немалому удивлению Жака, многие местные женщины предпочитают своим национальным костюмам, явно более практичным и привлекательным, западную моду. «Марсэ будет приятно узнать об этом, – бормочет про себя купец. – Надо будет написать ей сегодня ночью».

Жак узнает, как местные торговцы воспринимают чужестранцев: итальянцев они считают алчными и бесчестными, генуэзцев – надменными и заносчивыми, венецианцев – двуличными и коварными. А французских купцов здесь пока еще нет. Памятуя обо всём этом, Жак для себя постановляет: для успешного ведения дел ему нужно быть здесь предельно честным, внимательным и добросовестным. Одурачить арабов не получится – они опытней и ловчей европейцев в торговле. Более того, он сможет преуспеть, только если предложит им то, что они хотят, но не могут приобрести у другого купца.

Товары из Европы пользуются спросом. Особенно изделия из кожи. Но главным открытием для Жака становится то, что египтяне предпочитают золоту серебро! Золото у них имеется в изобилии, чего не скажешь о серебре. Купец отлично понимает, какие безграничные возможности дарит ему такое открытие. Мысленно взяв себе всё это на заметку, Жак отправляется в Сирию и добирается до Дамаска. К своему удивлению, он обнаруживает там следы французского присутствия, сохранившиеся со времён крестовых походов – поблекшие, но всё ещё явственно различимые королевские лилии на некоторых стенах. Город несёт печать былого владычества всех великих цивилизаций, отметившихся там – греческой, римской и византийской. И, несмотря на разорение, причинённое ему Тамерланом, это древнее поселение до сих пор остаётся перекрёстным центром торговли между Западом и Востоком. Нет ткани достославнее той, чьё имя носит сам город – дамаск. И здесь можно найти также шёлка любой толщины и цвета.

Именно в Дамаске Жак Кер получает известия об ужасной участи Жанны д’Арк, отринутой королем и потом жестоко сожженной на костре в Руане. «До чего же мы, люди, неблагодарные! Ведь именно она спасла нас своею доблестью и водительством! Как мог наш молодой король так легко и равнодушно отказаться от Девы? Как допустила такое наша великая королева, открывшая Жанну в Лотарингии – не наша дорогая, но не столь могущественная королева Мария, а ее мать, благородная Иоланда Арагонская, моя покровительница? Неужели она действительно не могла спасти Жанну, даже находясь от нее далеко, в Провансе? Или она куда-то уезжала и разминулась с гонцом? Да, расстояние большое; наверняка известия о пленении Девы и суде над ней дошли до королевы Иоланды слишком поздно, чтобы она смогла что-нибудь предпринять. А ведь она предупреждала Жанну д’Арк о переменчивой натуре короля…», – терзается в раздумьях Жак. И ему становится ясно, что Орлеанская дева, поначалу превозносимая всеми до небес, оказалась ненужной ни королю, ни его двору, когда только дело дошло до её выкупа. И они спокойно отказались от неё. «Лишь знатные и высокородные особы достойны выкупа», – проносится в голове Жака неприятная мысль.

С тяжёлым сердцем купец продолжает свое путешествие. Следующая цель на его пути – Кипр. Островная столица, Фамагуста, – последний бастион латинян в Леванте, самый дальний форпост христиан. Жака несказанно изумляет её богатство – такого он никогда прежде не видел! Любое судно, отплывающее из Леванта или возвращающееся назад, не смеет пройти мимо острова, не встав там на якорь. Купцы, дельцы и даже паломники – все обязаны останавливаться в Фамагусте. Жак пытается разузнать у паломников на причале хоть что-нибудь ещё о Жанне д’Арк. Но большинство из них мало что слышали об Орлеанской деве – их путешествия длительны по времени и полны трудностей и невзгод.

Почти невообразимая роскошь жизни насельников Фамагусты оказывается для Жака полной неожиданностью. Какие драгоценности носят здесь женщины! Какими ювелирными изделиями и произведениями искусства торгуют здесь купцы! Жак никогда не видывал подобного, даже при дворе Жана Беррийского. Местные лавки ломятся от товаров – золотой и серебряной парчи, посуды из чеканного золота и серебра, драгоценных статуэток, резных изумрудов и изделий из слоновой кости, поделок из нефрита всевозможных тонов и оттенков, многообразных специй и пряностей. А качество этих товаров даже в лавках мелких торговцев такое, что ему не поверит ни один житель Буржа (Жак в этом убежден!).

И ещё одна странность занимает купца: если во Франции аристократ, занимающийся коммерцией, порочит имя своей семьи, то итальянские дворяне под правлением Медичи не страдают такой щепетильностью и без всякого стеснения ведут торговые дела. Даже венецианцы не стыдятся торговли с «неверными», запрещенной папой, и без всякого зазрения совести продают им оружие, нисколько не задумываясь над тем, в чьи руки оно попадёт, и абсолютно этим не тяготясь.

Жак теперь знает, что венецианцы – лучшие судостроители. И они сохраняют за собой монополию на поставки в Левант соли, столь необходимой провожатым верблюжьих караванов для сохранения мясных продуктов в пустыне. Кроме того, они отточили до совершенства искусство ткачества и крашения шелковых и бархатных тканей, как, впрочем, и выдувания стекла в утончённые, прекрасные формы. Жак вспоминает, как мальчиком он хаживал в мастерскую буржских стекольщиков, изучая их ремесло. И теперь купец вынужден признать: качество венецианских изделий несравнимо выше.

Защищая свою активную торговлю с Левантом в Средиземноморье, Венеция использует вооруженные эскорты для сопровождения принадлежащих ей торговых судов. Венецианцы также застроили всё побережье сторожевыми башнями – не только для наблюдения за своими кораблями, но и для взимания пошлин со всех иных судов, заходящих в их небольшие гавани, чтобы пополнить запасы воды. И помимо этого – как узнаёт Жак, опять же к своему удивлению, – венецианцы охотно сдают порожние суда торговцам из других стран под одним условием: те не должны торговать такими же товарами, какими торгуют они сами.

Извечный соперник Венеции, республика Генуя, колонизировала зону Босфора и Чёрного моря, открывающую ей доступ к сокровищам персов и московитов. Очень быстро Жак понимает, что ее морская мощь намного превосходит таковую венецианцев: генуэзцы – более искусные мореходы, они освоили все известные морские пути и сами составляют карты, которые держат от соперников в жесточайшем секрете. Более того, Жак узнает, что генуэзцы прочно обосновались во французских портах – Нарбонне и Монпелье. Вооружённый такой ценной информацией, буржский купец понимает, что обязательно должен воспользоваться ею и найти способ извлечь из неё выгоду.

Тем временем Жаку приходит письмо от Марсэ:

«Мой дражайший супруг!

Я знаю, что Фамагуста – последний порт на твоем пути. И это письмо посылаю в надежде, что оно застанет тебя именно там. Мной движет неодолимая потребность рассказать тебе о нашей дорогой Жанне д’Арк, так жестоко обреченной королем на страшную участь. От Хуаны я узнала, что королева Сицилии пыталась уговорить короля направить войско в Руан, чтобы спасти Деву. И послала деньги на ее выкуп, но они пришли слишком поздно. Сама же Иоланда в это время ездила по неотложному делу в Бретань, и, по-видимому, не встречалась с гонцами. По слухам, разносимым местными сплетниками, Жанна слишком вознеслась и стала опасной для придворных вельмож, в особенности для королевского архиепископа. Он часто сетовал на то, что Дева осмеливалась его игнорировать – она утверждала, что общается со своими святыми напрямую, без чьего-либо посредничества. И я полагаю, что так оно и было. То, что сделал король, архиепископ и ее судьи, просто ужасно! Я много времени провожу в нашем соборе, моля Бога о прощении».

Рыдая над письмом жены на причале в Фамагусте, Жак Кер дает себе клятву. Если судьба улыбнётся ему, человеку скромного происхождения, и позволит обрести богатство и положение в обществе, он никогда не забудет урок, усвоенный Жанной д’Арк слишком поздно и ценой собственной жизни: высоко взлетишь – больно упадешь!

На обратном пути Жаку, к немалому огорчению, не удается побывать во Флоренции, хотя в порту Ливорно он слышит много разговоров о семействе Медичи и его главе – Козимо. Жака восхищает, что этот выдающийся человек, прекрасно разбирающийся в искусствах, дипломатии и политике, проявляет не меньший интерес к коммерции и не брезгует ею заниматься. Какой контраст с французским аристократами, которые никогда не опускаются до того, чтобы самим вести свои дела, и в итоге разоряются из-за плохих или нечестных управляющих.

Из своего познавательного путешествия Жак выносит один четкий вывод: вести дела с мусульманами будет нелегко. Генуэзцы и венецианцы выходят из положения, платя высокие пошлины по прибытии в мусульманские порты. Христиан мусульмане не жалуют, презирают и всячески ущемляют, изолируя их в гетто и учиняя разные препятствия их судам. Они устанавливают огромные пошлины для христианских торговцев, и если те их не платят, мусульмане конфискуют их паруса и штурвалы.

Во время своей поездки буржский купец завязывает много полезных связей для закупки и продажи товаров, но один важный вопрос пока еще остается нерешенным: как доставлять закупленные товары домой? Жак теперь знает, что генуэзцы используют французский порт Монпелье, потому что папа даровал его жителям разрешение торговать с неверными. Монпелье, расположенный на берегу Роны напротив Прованса, был совершенно разорен войной и чумой. И чтобы восполнить потери населения в этом регионе, городские судьи в дополнение к папскому разрешению постановили освободить новых насельников от налогов на перемещаемое имущество на целых шесть лет! Что ж, привилегия заманчивая, и Жак решает перенести основную массу своих торговых операций в Монпелье, не забывая, впрочем, о Марселе. Прованс – суверенная земля герцога Анжуйского, а с учётом того, что королева Иоланда является регентом своего сына Людовика, это герцогство – также часть Франции, которая в один прекрасный день может оказаться весьма полезной. Рано или поздно Жак начнёт строить собственные корабли; а до тех пор для перевозки товаров, которые он собирается доставлять во Францию с Ближнего Востока, он будет фрахтовать суда у генуэзцев в Монпелье.

Оценив всю информацию, собранную во время своего разведочного путешествия, буржский купец приходит к заключению: лучшей торговой сделкой, которую он мог бы заключить в Леванте и на Ближнем Востоке, безусловно, стал бы обмен французского серебра на египетское золото. Всем известно, что в провинции Лионне имеются давно заброшенные серебряные, медные и свинцовые рудники. Вывоз серебра из Франции недопустим без королевской санкции. Но если он сможет получить разрешения на разработку этих рудных месторождений и найдет способ, как вывозить руду из страны, хорошая прибыль ему будет обеспечена.

Возвращаясь домой в ноябре 1431 года из своего путешествия, продлившегося больше полутора лет, Жак проводит время за обдумыванием возможных вариантов коммерческой деятельности, доступных ему. Сохраняя на лице всегда приветливое выражение, он, тем не менее, не делится ни с кем своими мыслями, да и вообще мало общается с попутчиками на корабле. А те из уважения стараются не нарушать его сосредоточенности. А затем вдруг погода резко меняется. И у берегов Корсики их галера попадает в жестокий шторм. Тяжело груженное товарами, закупленными другими купцами, судно натыкается на риф. Безжалостная стихия швыряет людей и вещи в разные стороны, все кричат, начинается паника. Жак же, застыв на месте, сохраняет ледяное спокойствие – как невозмутимый наблюдатель, а не участник разыгрывающейся драмы.