Текст книги "Рассказы о людях необычайных"

Шантаж

(Рассказ первый)

Человек, служивший в доме цензора, стоял как-то на улице. К нему подошел и вступил с ним в разговор незнакомец, одетый красиво, нарядно, в отличной шапке. Завязав разговор, он начал выведывать, как фамилия и прозвание его господина. После этого очень подробно интересовался, где он служит и какие у него связи и родня. Слуга сообщил ему все подробности.

Сам себя незнакомец назвал Ваном и сказал, что он служит в одном знатном доме.

Разговор становился все более откровенным и приятным.

– Дорога чиновника, – сказал между прочим незнакомец, – опасна и нехороша. Всякий, кто на виду, ищет себе приюта и покровительства у дверей великокняжеской знати. Кто, скажите, покровительствует вашему почтеннейшему хозяину?

– Такого нет, – с улыбкой отвечал слуга.

– Вот видите, – возразил Ван, – это называется – жалеть пустяковых затрат, забывая о больших неприятностях!

– Да, – отвечал слуга, – но к кому же ему прибегнуть за протекцией?

– А вот наша княжна – она любезна с людьми и приветлива… Помимо всего прочего, она может человека прикрыть, как птица крыльями. Один из министерских секретарей, между прочим, тоже прошел при моем посредстве. Пусть ваш господин не поскупится дать этак с тысячу серебром – нетрудно будет тогда провести и представить его княжне.

Слуга выразил свое удовольствие и спросил Вана, где он живет.

– Как, – воскликнул тот, – мы ежедневно встречаемся с вами в одном и том же переулке, а вы не знаете, где я живу? – и прямо указал на дверь своего дома.

Слуга вернулся к себе и доложил цензору. Тот был рад это слышать, сейчас же устроил богатый обед, на который послал Вану через этого слугу приглашение. Ван с удовольствием пришел. За обедом он рассказывал о характере княжны, касаясь при этом решительно всех мелочей ее жизни…

– Если бы вы не были моим соседом по переулку, перед которым я чувствую некоторые обязательства, – сказал он между прочим, – то пусть бы даже вы меня одарили сотней серебра, я и то не согласился бы, как говорится, изображать для вас вола или лошадь[155]155
  ... изображать для вас вола или лошадь – то есть трудиться на вас.


[Закрыть].

Цензор после этих слов стал относиться к нему с большим уважением и вниманием. На прощанье стали уговариваться.

– Вы только приготовьте что надо, – говорил Ван, – а я при случае скажу ей, и на днях же ваше досточтимое поручение будет мною выполнено.

Через несколько дней Ван наконец появился на великолепном коне и вообще имел необычайно парадный вид.

– Собирайтесь поскорее, и едем, – сказал он цензору. – У княжны очень много всяких дел… К ней на поклон каждый день являются непрерывной чередой, пята за пятой разные люди, толкутся там с утра до вечера, так что ни минуты свободного времени у нее нет. А вот сейчас маленькая передышка… Нужно немедленно отправиться к ней. Упустим этот момент – и тогда, чтобы ее повидать, нельзя будет указать вам определенного дня.

Цензор, достав серебро и крупные драгоценности, поехал с ним. Они, делая разные круги и повороты, проехали с десяток ли и наконец добрались до дворца княжны. Слезли с коней, стали подобострастно ждать.

Ван забрал подарки и отправился первым. Прошло порядочное время, прежде чем он вышел и громко заявил, что княжна ждет к себе такого-то цензора. Вслед за этими словами раздались передаточные оклики целой череды людей[156]156
  ... передаточные оклики целой череды людей. – Имеется в виду известный обычай китайской знати, содержащей огромное количество прислуги, которая стояла во дворе целой фалангой и передавала приказания окликами от одного человека к другому.


[Закрыть], и цензор, подобострастно сгибаясь, вошел во дворец. Видит – в высоком зале сидит красавица, наружностью похожа на святую фею. Ее наряд, ее украшения – все это прямо сияло и сверкало. Прислуживавшие ей женщины были одеты в парчу и вышитые шелка – стояли одна за другой целыми рядами. Цензор пал ниц и приветствовал княжну с точным соблюдением строгого этикета. Ему передали приказание княжны, жалующей его правом сесть под краем крыши, у стены, и поднесли в золотой чашке чаю; княжна обратила к нему несколько теплых слов.

Цензор стал чинно откланиваться. Тогда из внутренних покоев ему передали жалованные подарки: атласные сапоги и соболью шапку. Цензор вернулся домой, чувствуя к Вану сильную признательность. Взял визитный листок и пошел благодарить его, но двери оказались закрытыми и никого не было.

Цензор решил, что Ван, вероятно, еще не вернулся от княжны, – стоит у нее и служит. В течение трех дней он трижды являлся туда, но Вана так и не видел.

Тогда он послал человека в дом знатной княжны справиться. Но оказалось, что высокие ворота этого дома наглухо закрыты. Посланный стал расспрашивать местных жителей, но те утверждали, что здесь никогда никто из знати не жил. Правда, что на днях приходило несколько человек, снявших помещение и живших там. Но вот уже три дня, как они уехали.

Посланец, исполнив приказание цензора, вернулся и сообщил все, что добыл. И господин, и его слуга стояли с убитым видом. Тем и кончилось.

Шантаж

(Рассказ второй)

Некий бригадир, запасшись деньгами, поехал в столицу, в чаянье, что называется, «овладеть печатью»[157]157
  ... «овладеть печатью» – то есть получить должность, дающую право на печать как символ власти.


[Закрыть]. К великому его огорчению, никаких ступеней к этому у него не было.

Но вот однажды к нему явился с визитом какой-то человек, одетый в богатую шубу. Он был на коне.

– Мой двоюродный брат, – говорил он, рассказывая сам о себе, – состоит сейчас одним из приближенных у Сына Неба.

Когда кончили чай, новый знакомец попросил уделить ему время без посторонних.

– Видите, – сказал он, – в настоящее время в одном шесте есть вакансия на должность командующего войсками. Вот если вы не пожалеете затратить на это солидную сумму денег, то я скажу своему брату, и он будет хвалить вас в присутствии нашего Совершенного Владыки. Тогда эту должность можно будет для вас достать, и ее от вас не посмеют вырвать даже люди, имеющие при дворе большую силу.

Бригадиру показалась подозрительной эта неожиданность предложения, пахнувшего сумасбродным вздо– ром.

– В этом деле вам не следовало бы топтаться на месте в нерешительности. Все, что я хочу, – скажу вам – это только кое-что урвать у моего брата, а от господина генерала я не жду ничего, ни полушки… Он с вами окончательно уговорится относительно той или иной суммы, а вы, в заверение переговоров, подпишете условие и будете ждать высочайшей аудиенции. Только после того, как она состоится, мы придем к вам искать полного возмещения. А не выйдет дело, так, как говорится, твои деньги останутся при тебе: кто придет тащить их у тебя из-за пазухи?

Теперь бригадир уже с радостью соглашался.

На следующий день человек снова зашел к нему и повел бригадира к своему брату знакомиться. Фамилия его брата была, по его словам, Тянь.

Жил он с ослепляющей роскошью, словно какой-нибудь маркиз-хоу. Бригадир явился как посетитель с подобающими случаю манерами, но хозяин проявил в отношении к нему крайнее высокомерие и был даже не очень-то вежлив.

Человек, приведший бригадира, взял в руки условие и сказал, обращаясь к нему:

– Я только что говорил, знаете, с моим братцем. По его расчету выходит, что иначе как тысяч за десять дела не сделать. Пожалуйста, припишите тут в хвосте!

Бригадир послушно приписал.

– Вот видите, – сказал тут Тянь, – человеческой души не разгадаешь. Боюсь, как бы после того, как дело будет сделано, не перевернули его вверх дном – не раздума– ли бы!

– Ну, братец, – возразил человек, – вы что-то уж чересчур мнительны и опасливы… Раз ему можно должность дать, то неужели же нельзя ее отобрать? Да еще скажу и то, что при дворе найдутся генералы, командующие войсками, и министры, которые и хотели бы вступить с вами в дружбу, да им не удается. У нашего бригадира впереди еще очень много… Следует ожидать, что он не захочет так схоронить свою совесть!

Бригадир, в свою очередь, стал энергично клясться. Затем он ушел. Человек пошел его провожать.

– Через два дня, – сказал он, прощаясь, – я выполню ваше поручение.

Через два дня, когда солнце только что вечерело, к бригадиру вбежали несколько человек с ревом: «Его Царское Совершенство вас ждет!»

Бригадир сильно переполошился и быстро помчался во дворец. Перед его глазами сидел в своем дворцовом покое Сын Неба. Вокруг него лесом стояли «когти и зубы»[158]158
  ... «когти и зубы» – то есть приближенные и телохранители императора.


[Закрыть].

Бригадир поклонился и сделал ряд торжественных движений. Владыка повелел ему сесть и обратил к нему милостиво несколько вежливых вопросов, сделанных в очень ласковом и любезном тоне.

Затем, оглянувшись на близстоявших слева и справа советников, сказал им:

– Я уже слышал о том, что этот человек отличается необыкновенными воинскими доблестями. Сегодня я его вижу… Он действительно военный талант! Есть одно очень опасное и важное в стратегическом отношении место, – продолжал государь, обращаясь непосредственно к бригадиру, – его сегодня вверяю тебе. Смотри же, не обмани моих ожиданий!.. Не обманешь, тогда титул хоу[159]159
  ... титул хоу. – Европейские синологи передают этот титул как «маркиз», что, конечно, лишь приблизительно в смысле передачи китайского титула удельного князя второй степени.


[Закрыть] увидит для тебя день…

Бригадир поклонился, благодаря за милости, и вышел. И сейчас же, следом за ним, к нему явился тот же человек, который на днях приезжал одетым в шубу и на коне. Бригадир отсчитал ему и передал лично условленную по договору сумму, и человек удалился.

Теперь бригадир, «высоко вздымая изголовье»[160]160
  ... «высоко вздымая изголовье» – гордо, важно и беспечно.


[Закрыть], принялся ждать назначения и каждый день ходил к родным и друзьям, хвастаясь своею блестящей карьерой.

Через несколько дней он навел справки. Оказалось, что на бывшую вакансию уже было назначено лицо. Бригадир страшно рассердился и пошел с яростью объясняться в кабинет военного министра.

– Я, – кричал он, – удостоен величайшего рескрипта… Какое вы имели право отдать эту должность другому лицу?

Военный министр был очень удивлен: ему это показалось донельзя странным. Бригадир стал рассказывать, что с ним случилось, – и половина того, что он говорил, напоминала сон.

Министр рассердился, велел его арестовать и передать тюремному начальству. Тут он наконец назвал имя и фамилию человека, приведшего его на аудиенцию. Оказалось, что при дворе такого лица вовсе и не существует.

Пришлось еще потратить с десяток тысяч – и только этим добиться того, чтобы его отрешили от должности и дали убраться.

Вот так странная история! Правда, что эти военные – придурковаты[161]161
  ... военные – придурковаты. – Пренебрежительное отношение к военным, как к людям без особых интеллектуальных качеств, в Китае всегда было довольно сильно.


[Закрыть], но неужели же можно подделать для них даже государя и дворец?

Нет, – мне думается, что тут был какой-то химерический фокус. Говорят ведь, что у большого вора в руках нет ни копья, ни лука. Такой был и тут!

Зеркалом слушает[162]162
  «Зеркалом слушает». – Название рассказа обозначает китайское гаданье, состоящее в следующем: берут древней выделки медное зеркало, кладут его в парчовый мешок, уединяются в кухню и там, обращаясь к духу очага и держа обеими руками зеркало, семь раз творят следующее заклятие:
  Тот же свет и та же красота…
  И со мной случись удача та!
  ^Затем выходят и подслушивают человеческие речи, чтобы определить, будет ли удача или горе. В дальнейшем продолжают еще и так: закрывают глаза и делают семь шагов, куда идется. Открывают глаза, наводят зеркало. И то, что в нем отразится, сводят с только что подслушанными словами… «Не бывает случая, чтобы гаданье не было действительным», – говорит китайское сочинение, откуда взято это описание.


[Закрыть]

Старший и младший Чжэны из Иду были признанными литераторами. Старший брат получил известность в очень раннем возрасте, и родители любили его выше всякой меры. С него же они перенесли свою любовь и на его жену.

Второй Чжэн жил безалаберно и был не особенно-то жалуем отцом с матерью, которые из-за него возненавидели свою вторую невестку. Доходило даже до того, что они с нею вовсе не считались как с человеком, выражая ей, как говорится, «и холод и зной» своего расположения, а в душе храня упорную досаду.

– Ты – такой же мужчина, – говорила вторая жена мужу, – почему же и ты не можешь постараться для своей жены?

И стала его отталкивать от себя, не ложась с ним спать. Тогда второй Чжэн оживился, воспрянул, принялся ревностно за ученье, стал, что называется, «изощрять свою мысль» и в конце концов тоже добился известности. Отец и мать постепенно стали смотреть на него ласковее, хотя все же не так, как на старшего. А вторая их невестка смотрела на мужа с самой живой и сильной надеждой.

В этом году были большие состязания. Она, тайком от всех, в исходящую ночь[163]163
  ... в исходящую ночь – то есть в последнюю ночь года, в ночь на Новый год.


[Закрыть] пошла гадать, «слушая зеркалом». Какие-то два человека только что встали и в шутку друга друга подталкивали со словами: «И ты тоже ступай проветрись».

Женщина вернулась домой и не могла разобрать: к удаче то или к неудаче. Так пока и оставила.

После экзаменов оба брата вернулись домой. Как раз в это время стояла очень сильная жара. Обе жены были в кухне, стряпая на работавших в поле, и от жары прямо изнывали.

Вдруг в ворота входит вестник с объявлением и кричит, что старший Чжэн победил. Мать вошла в кухню и зовет старшую жену:

– Наш старший прошел на испытаниях! Ты можешь идти проветриться.

Вторая жена погрузилась в горестное раздумье. Стряпала и плакала.

Вдруг появился еще один вестник, объявивший, что победил второй Чжэн. Тогда жена с силой отшвырнула блинную скалку, вскочила и крикнула:

– Я тоже иду проветриться!

В это время у нее вырвались эти слова прямо из души, и она не заметила, как они прошли через рот. Затем она раздумалась над ними и удостоверилась в действительности гаданья по слушанью зеркалом.

Автор этих странных рассказов скажет тут так:

Когда ты беден и нищ, то родителям не сын: в этом есть смысл!

В доме, за пологом, конечно, не место для вдохновенья и сильных побуждений. Тем не менее Чжэнова жена побудила к делу и окрылила своего мужчину, потерявшего надежду ничтожного человека. Как она на него не похожа!

Швырнула скалку, вскочила… На протяжении тысячелетий – какой приятный эпизод!

Царевна Заоблачных Плющей

1

Ань Дае происходил из Лулуна. Заговорил сейчас же, как только родился. Мать напоила его собачьей кровью – тогда только он перестал.

Затем он вырос: стал тонким, изящным юношей. Второго такого не было, и он, как говорится, «только и смотрел, что на свою тень»[164]164
  ... «только и смотрел, что на свою тень» – старинный образ самовлюбленного молодого начетчика.


[Закрыть].

Ко всему этому, он был малый смышленый: умел читать и знать самое важное[165]165
  ... знать самое важное. – В старом, дореформенном Китае образованному молодому человеку полагалось читать только серьезные вещи: классиков, историю, поэтов; понятие литературы вполне совпадало с понятием литературы серьезной.


[Закрыть]; за него прочили своих дочерей самые видные, старинные семьи.

Однажды его мать видела во сне, как кто-то ей сказал: «Твоему сыну судьба почтить царевну»[166]166
  ... «почтить царевну». – Обычно говорят о женитьбе «брать жену», но в исторических текстах, на которые здесь намекает Ляо Чжай, это выражение «брать» в речи о царевне считается непозволительным и заменяется словом «почтить», в смысле выказать благоговение.


[Закрыть]. Она поверила в это знамение, но вот сыну исполнилось уже пятнадцать и даже шестнадцать лет[167]167
  ... пятнадцать и даже шестнадцать лет – возраст, в котором в старом Китае считали нужным женить и выдавать замуж уже фактически; сговоры бывали и ранее, даже – гадательно – когда ребенок, один и другой, еще находились во чреве матери.


[Закрыть], а пророчество не было осуществлено, и она уже раскаивалась в том, что поверила сну.

Однажды Ань сидел у себя один. Вдруг слышит запах каких-то необыкновенных духов. В тот же миг к нему вбегает красивая служанка и говорит:

– Царевна прибыла!

И сейчас же разостлала по полу длинный ковер, а в дом уже входила девушка, опираясь на плечо своей служанки. Красота ее наряда, сияние прекрасного лица озарили светом всю комнату.

Тотчас же, как только она вошла, служанка бросилась к дивану и положила на него вышитые подушки, взяла девушку опять под руку и помогла ей сесть. Ань пришел в крайнее замешательство – не знал, что ему теперь делать. Почтительно склонился перед девушкой и сказал:

– О фея, небожительница, откуда дают себе труд спуститься ко мне ваши драгоценные ножки?

Девушка улыбалась, прикрывая рот рукавом своего халата.

– Это царевна Заоблачных Плющей, – сказала прислуга, – из Дворца Августейшей Царицы. Августейшая Царица дарит вас, сударь, своим вниманием: она хочет, чтобы царевна спустилась с высот и вышла за вас замуж. Для этого она посылает ее сюда лично явиться и осмотреть ваш дом.

Ань был вне себя от счастья, положительно не знал, как составить свою речь. Девушка тоже опустила голову. Оба молчали.

Ань всегда любил играть в шахматы[168]168
  ... шахматы – в Китае двух родов: «слоновые» и «облавные»; первые напоминают наши, вторые – очень сложная игра в войну, с массой фигур.


[Закрыть], и шахматная доска постоянно была у него под рукой. Одна из служанок царевны схватила красный платок и вытерла с доски пыль, потом перенесла ее на диванный столик[169]169
  ... диванный столик – имеет вид широкого табурета, украшенного резьбой и инкрустациями. Он ставится на широкий диван между сидящими, и на него кладут угощения.


[Закрыть].

– Царевна целыми днями предается этому удовольствию, – сказала она, – интересно, кто из вас выиграет, она или же наш, так сказать, «розовый князек»[170]170
  «Розовый князек» – так именуется в старых китайских текстах зять царя.


[Закрыть].

Ань подсел к столику. За ним с улыбкой подсела и царевна. Не сделали и тридцати ходов, как служанка смешала шашки.

– Царский зять проиграл, – сказала она и убрала шашки в коробку. – Царский зять, очевидно, среди жителей этого мира считается великим мастером, так что царевна может согласиться лишь на шесть шашек.

И поставила Аню шесть черных шашек. Царевна сделала то же у себя.

Сидя за столом, она приказывала служанке лечь у кресла и подставить ей под ноги свою спину. Когда же ее левая нога касалась пола, то наступала очередь другой служанки лечь к ней справа, а в это время две девочки становились по обе руки царевны и служили ей. Когда Ань погружался в раздумье, она сгибала руку и облокачивалась на плечо служанки. Игра еще не закончилась, как маленькая служаночка сказала с улыбкой:

– А царский-то зять проиграл-таки одну шашку!..

Другая служанка подошла к царевне и доложила:

– Царевна устала, надо бы пока что удалиться домой.

Царевна склонилась к ней и шепнула что-то на ухо. Служанка вышла и сейчас же вернулась, положив на диван тысячу серебром[171]171
  ... тысячу серебром – то есть тысячу лан весовых единиц чистого серебра.


[Закрыть].

– Мне царевна говорит, – заявила она Аню, – что ваш дом очень уж жалкий и убогий. Потрудитесь на эти деньги несколько принарядить его, пристроить и украсить. Когда все будет готово, настанет час свидания.

– Помните, – сказала другая служанка, – что в этом месяце можно попасть под небесную кару[172]172
  ... в этом месяце можно попасть под небесную кару. – В астрологическом, очень чтимом в народе, календаре было обозначено, что можно делать в данный день и чего нельзя, чтобы не навлечь на себя небесной кары. Книжки-альманахи с подобными предсказаниями были самым дешевым товаром на китайском рынке.


[Закрыть], строить и возводить чего-либо не следует, а в следующем месяце будет удача.

Царевна поднялась с места, студент загородил ей путь, остановил и запер дверь. Тогда служанка достала какую-то вещь, с виду напоминавшую складной мешок, положила на пол и стала надувать. Вдруг оттуда вырвались тучи: миг – и все померкло, не стало видно ничего. Ань бросился искать, но царевна исчезла.

Узнав об этом происшествии, мать Аня решила, что это обольстительное, но злое наваждение. У студента же вся душа неслась куда-то вверх. Он и во сне, и наяву все только и думал что о царевне; не мог отстать от мечты о ней. Ему было не до того, чтобы считаться с указанным запретом, и он быстро покончил с постройкой. День свидания был все ближе и ближе. Дома и пристройки стояли новехонькие[173]173
  Дома и пристройки. – Китайский дом состоит из многих строений, наподобие нашего крестьянского, но разделен дворами.


[Закрыть].

II

Незадолго перед этим по соседству с Анем поселился приехавший на экзамены из Луаньчжоу студент, некий Юань Даюн. Приехал и по-соседски занес студента в свой именной листок. Ань обычно был не очень общителен и велел сказать, что его нет дома. Потом, укараулив момент, когда Юань куда-то ушел, он сделал ему ответный визит.

Прошло так с месяц. Как-то случилось, что оба встретились на улице. Перед Анем был юноша лет двадцати с небольшим.

Он был одет в дворцовый атлас, из которого был сделан летний халат. Пояс был шелковый, и туфли черного вороньего цвета. Вид он имел человека весьма культурного и тонкого.

Ань завел с ним серьезную беседу. Новый знакомец оказался очень симпатичным и искренним. Ань сделал приветствие рукою и ввел его к себе.

Дома он усадил его за шахматы; выигрывал то тот, то другой. Ань велел дать вина и задержал гостя, собиравшегося уходить. Беседовали, смеялись, обоим было очень весело.

На следующий день Юань пригласил Аня к себе. Угостил его самыми дорогими и разнообразными яствами, ухаживая за ним с особой любовью и предупредительностью. Прислуживал студентам отрок лет двенадцати-тринадцати, который звонко пел, ударяя в такт кастаньетами, прыгал, жонглировал, выделывал разные фокусы ловкости.

Ань сильно захмелел, так что не мог идти. Юань велел мальчику отнести его на себе домой. Ань выразил опасение, что такому нежному и хрупкому созданию не совладать с ношей, но Юань настаивал. И что же – у отрока оказалась огромная сила. Он взвалил Аня к себе на плечо и дотащил до дому.

Студент дался диву и на следующий день подарил отроку в благодарность за услугу серебра. Перед тем как взять, мальчик долго отказывался.

С тех пор дружба между студентами стала особенно искренней и интимной. Едва проходило три дня, как уже один из них заходил к другому.

Юань был человек сдержанный, молчаливый, но весь одушевленный лучшими порывами, которые сейчас же проводил в дело. Если он видел, что на базаре кто-либо, обремененный долгами, продает девочку, он сейчас же развязывал кошель и выкупал ее, нисколько не скупясь. За это Ань стал особенно его ценить и уважать.

III

Как-то через несколько дней после их свидания Юань пришел к Аню с прощальным визитом и при расставании подарил другу палочки из слоновой кости, четки из сандала и другие вещи, числом до десятка, а то и больше. Дал ему также сот пять чистого, белейшего серебра, сказав, что это ему на обзаведение. Ань вернул другу серебро, оставив себе только вещи, и, в свою очередь, одарил его кусками шелка.

Через месяц с чем-то случилось следующее. В дом богатого латинского чиновника, только что ушедшего с огромным состоянием в отставку, забрались ночью грабители. Они схватили хозяина дома, стали его жечь каленым железом и ограбили весь дом начисто.

Слуги в одном из грабителей опознали Юаня. Было возбуждено дело и дан приказ о его преследовании и аресте.

Сосед Аня, некий Ту, давным-давно уже не выносивший его и его семьи, видел, как рос строительный материал на дворе Аня, затаил подозрение насчет происхождения всего этого и завистливое чувство. Случилось как-то, что мальчик, слуга Аней, украл костяные палочки и продал кому-то из семьи Ту. От него тот узнал, что палочки эти достались Аню в подарок от Юаня. Ту побежал доложить об этом главному правителю области. Правитель пришел с солдатами и окружил дом Аня со всех сторон. Как раз в это время студент со слугой куда-то ушли. Арестовали его мать и увели.

Мать была уже дряхлая, сильно в годах. От испуга в ней еле осталось дыхание; она перестала есть и пить. Прошло два-три дня – правитель велел освободить ее.

Студент, узнав о том, что случилось с его матерью, быстро примчался домой, но мать уже серьезно занемогла и через ночь скончалась. Студент положил ее в гроб и только что управился, как был тотчас же схвачен полицией и уведен.

Правитель, видя, что перед ним стоит совсем еще молодой человек, очень милый и культурный, подумал, что это, пожалуй, донос и напраслина. Нерешительно прикрикнул на обвиняемого. Тот во всей точности рассказал ему историю своей дружбы с Юанем.

Правитель спросил, как это он так внезапно разбогател.

– У моей матери, видите ли, – отвечал Ань, – были накоплены слитки серебра, а так как я собирался встретить у себя молодую жену, то и стал воздвигать брачные хоромы.

Правитель поверил студенту и выдал приказ на препровождение его к уездному начальству.

IV

Сосед, зная, что за Анем теперь никакого дела больше не будет, подкупил за большие деньги смотрителей, велев им по дороге убить Аня. Путь шел в глубине гор. Служители приволокли Аня к скале, желая его столкнуть с нее.

Придумать Аню было уже нечего, опасность была на носу, приходилось очень круто…

И тут вдруг из чащи выскочил тигр, загрыз насмерть обоих служителей, схватил студента в зубы и унес.

Принес он его куда-то, где высились двойные башни, где тянулись друг за другом большие дома. Тигр вбежал в один из таких домов и положил там Аня.

И вот видит, как к нему выходит царевна Заоблачных Плющей, опираясь на поддерживавшую ее служанку. Она с грустным-грустным лицом принялась утешать студента:

– Хотела бы тебя здесь у себя оставить, но ведь нашей матушке еще не нагадано последнее земное обиталище[174]174
  ... не нагадано последнее земное обиталище. – Гадать о том, где следует похоронить умершего, считалось первой обязанностью каждого сына или дочери. Гадание производилось особыми гадателями – геомантами (конечно, шарлатанами).


[Закрыть]. Следовательно, ты бы лучше явился самолично со своим ордером на арест в уездное правление и повинился, что пришел один. Ручаюсь, что тебе никакого зла не будет.

С этими словами она сняла со студента пояс и навязала на него узлов десять.

– Когда явишься к управителю, – сказала она назидательно, – то ухватись за узел и развязывай. С развязыванием узла развяжется и беда.

Студент так и поступил, как она ему сказала. Явился к чиновнику и отдал себя его правосудию. Правителю очень понравились эта искренность и доверчивость, да, кроме того, из бумаги он узнал, что этот человек потерпел от напраслины. Вычеркнул его из списка подсудимых и велел идти домой.

V

На полпути Аню встретился Юань. Сошли с коней, взялись за руки и стали рассказывать о том, что с ними стряслось. Юань был весь негодование, которое так и горело на его лице, но молчал, ни слова не проронив.

– Ах, друг, – сказал Ань, – при твоей-то культурности и образованности – ну стоило ли так себя пачкать?

– Те, кого убил твой друг, – отвечал Юань, – были люди бессовестные. Все, что я забрал, было бесчестно добытое богатство. Иначе, валяйся оно на дороге, я бы не подобрал. Все то, что ты мне выговариваешь, конечно, верно, превосходно… Ну, а все-таки людей вроде твоего соседа разве можно оставлять в живых?

С этими словами он вскочил на коня и исчез.

Дома студент закончил похороны матери, привел в убогий вид свою комнатку[175]175
  ... привел в убогий вид свою комнатку – чтобы усугубить траур, в подражание древним героям сыновнего благочестия.


[Закрыть] и перестал принимать гостей.

Вдруг ночью к соседу явились грабители и убили как самого Ту, так и его сыновей и прочих, человек с десять. Оставили в живых только одну служанку. Все, что было ценного, грабитель поделил с мальчиком, который был при нем, а сам перед уходом взял свечу в руки и сказал служанке:

– На, смотри и знай, кто я! Убийца – только я, а других это совершенно не касается.

С этими словами он, даже не открыв дверей, полетел по крышам через стены и был таков.

Наутро дали знать в управление. Чиновник решил, что студент должен кое-что знать. И вот его опять схватили и увели.

Чиновник стал его допрашивать с сердитым видом и в резких выражениях. А студент, поднявшись к столу, ухватился за пояс и, давая показания, один за другим развязывал узлы. Правитель так и не мог ничего дознаться и вторично отпустил его на свободу.

VI

Вернувшись к себе, Ань стал еще сильнее, что называется, «гасить свой свет»[176]176
  ... «гасить свой свет» – выражение из Лао-цзы, у которого сверхчеловек тушит свой светильник и приравнивает себя к окружающей пыли (мрази).


[Закрыть]: сидел за книгой, никуда не выходя. Ему стряпала кривая старуха, больше никого и ничего не было.

Когда траур по матери кончился, он принялся ежедневно подметать двор, ожидая приятных известий… И вот однажды чудесные духи наполнили двор. Студент взобрался на вышку и увидел, что от самой улицы и до дома все парадно убрано[177]177
  ... все парадно убрано – как подобает при приеме невесты в дом.


[Закрыть] со сверкающей пышностью; нерешительно поднял расписной занавес, глядь, – а в комнате уже сидит царевна, сияя красивейшим наря– дом.

Бросился к ней, сделал глубокий поклон. Она взяла его за руки.

– Ах, милый, ты вот не поверил судьбе и довел до того, что постройка причинила тебе столько бед, а тут еще наступило это время, как говорится, «соломы и булыжника»[178]178
  ... время… «соломы и булыжника» – суровый траур сына по родителям.


[Закрыть] вместо постели и подушки. И на три года задержались наши с тобой лютня с цитрой[179]179
  ... лютня с цитрой – супружеское согласие.


[Закрыть]: вышло, значит, так, что ты заторопился и этим, наоборот, только замедлил дело. Всегда, всегда, как известно, это бывает у людей…

Студент достал деньги, собираясь устроить угощение, но царевна остановила его.

– Этого уже не требуется, – сказала она.

А служанка полезла в шкаф и достала оттуда отменно вкусных вещей, закусок, супов и прочего. Все было горячее, свежее, словно только что из котлов. Вино тоже было кристально чистое и вкусно пахло.

Стали пировать. Скоро солнце уже пошло на вечер. Служанки, бывшие под ногами царевны, одна за другой исчезли. Ее ленивые и нежные конечности устали; ноги то подвертывались, то снова выпрямлялись, словно ей не на чем было сидеть. Студент схватил ее в страстные и уже бесцеремонные объятия.

– Возьми, сударь, пока руки прочь, – сказала она. – Перед тобою теперь два пути. Прошу тебя, выбирай сам.

Студент приник к ее шее и спрашивал, что это зна– чит.

– А вот что: если нам с тобою быть в дружбе за шахматами и вином, то мы можем с тобою быть вместе лет тридцать. А если ты выберешь радости брачного ложа, то нашему согласию предстоит, пожалуй, лет шесть. Что же ты выберешь, а?

– Ну, – сказал студент, – пусть сначала будут эти шесть лет… А там – посмотрим!

Царевна молчала, и они слюбились в радости.

– Я, видишь ли, – сказала царевна, – определенно знала, что тебе не сойти с путей грубого мира… Что ж!.. Опять, значит, судьба!

VII

Она велела Аню завести кухарок и прислуг, поселив их всех на южном дворе, где они стряпали и пряли на продажу для поддерживания хозяйства, а в это время на северном дворе не было никакого огня и дыма. Там стояли лишь на досках шахматы, вино, чарки – и больше ничего. Дверь, ведущая в этот двор, была постоянно закрыта. Когда открывал студент, она распахивалась сама собой. Остальным же нельзя было и войти.

Тем не менее царевна сейчас же узнавала, кто на южном дворе прилежен и кто ленив, и, когда нужно было, посылала студента пожурить и наказать кого следовало. И всякий раз все покорно сносили это как совершенно правильное взыскание.

Она никогда не говорила лишних слов, никогда не хохотала. Если с нею говорили, она наклоняла голову и слегка посмеивалась.

Она всегда сидела с мужем плечо к плечу и любила на него облокачиваться. Студент поднимал ее и сажал на колени; она была так легка, словно у него в руках был ребенок.

– Какая ты легонькая, милая, – говорил студент, – ты, пожалуй, станцуешь на ладони! Помнишь, как та са– мая?..

– Что ж тут трудного? – отвечала она. – Только я не особенно обращаю внимание на то, что делают служанки. Ведь Летающая Ласточка на самом деле не кто иная, как служанка моей девятой сестры; ее за взбалмошность частенько наказывали, а однажды рассердились и прогнали вниз, к людям. Там она к тому же еще не соблюла своей девственности, и вот теперь ее заточили в подземные узилища.

В покоях царевны все было закрыто, застлано парчой и коврами, так что зимою там никогда не бывало холодно, летом – жарко. Какая бы суровая зима ни была, царевна неизменно носила легкие шали. Ань заказал ей новое платье и настаивал, чтобы она его надела. Она надевала, но через некоторое время опять снимала.

– Ах, знаешь, эта мирская, грязная вещь, – говорила она, – все кости мне раздавит, и я наживу сухотку.

VIII

Однажды, когда муж держал ее на коленях, он вдруг почувствовал, что она стала вдвое тяжелее против прежнего. Почувствовал и выразил свое удивление. Она улыбнулась.

– Вот здесь, – сказала она, указывая на живот, – живет мирское семя.

Через несколько дней она нахмурила брови, перестала есть.

– Я захварываю, – сказала она, – меня тошнит. Очень хочется чего-нибудь жареного или копченого.

Студент велел приготовить ей самого вкусного и сладкого, что было, и с этих пор она стала есть и пить, уже не отличаясь от простых смертных.

– Вот что слушай, – сказала она однажды мужу, – у меня тело такое слабое, хрупкое, что, пожалуй, не выдержит родов. А вот служанка моя, Фань Ин, наоборот, страшно здоровая: нельзя ли будет ею меня заменить?

И с этими словами она сняла с себя исподницу, надела ее на Ин и заперла ее в спальне. Через несколько минут послышался крик ребенка. Открыли двери, смотрят – мальчик!

– Этот мальчик, – сказала весело царевна, – носит все признаки счастья, это большой талант![180]180
  ... носит все признаки счастья – согласно прорицанию по очертаниям лица, имеющему в Китае, как и прочие виды гадания, огромную литературу.


[Закрыть]

И назвала его Даци[181]181
  Даци – «Большой Талант».


[Закрыть]. Спеленала, вручила мужу, веля передать кормилице на южный двор. С тех пор как она освободилась, талия у нее опять стала тоненькая, как была раньше, и она опять перестала есть жареное и копче– ное.

Вдруг однажды она стала прощаться со студентом, говоря, что собирается на некоторое время уехать, чтобы проведать родителей. Студент спросил, когда же она вернется. Сказала – через три дня. И вот опять надули складной мех, как то уж было однажды, и она стала неви– дима.

К сроку она не вернулась. Прошел еще год – никаких известий.

Студент, потеряв всякую надежду, опять заперся у себя в доме. Спустил, что называется, полог[182]182
  ... спустил… полог – то есть не позволял себе никакого соприкосновения с внешним миром.


[Закрыть] – и в конце концов получил степень уездного кандидата.

Жениться он не пожелал, но каждую ночь проводил один на северном дворе, купаясь в аромате воспоминаний. И вот раз ночью, когда он в бессоннице ворочался на постели с боку на бок, вдруг он видит, как в окно стрельнуло пламя свечи. Двери сами собой распахнулись, и толпа служанок ввела царевну под руки в комнату. Студент пришел в восторг…