Текст книги "Родня: Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев"

По этой причине Леваллуа некоторое время считали несколько неэкономной техникой, но десятилетия кропотливых исследований показали, что она гораздо сложнее и гибче. По-разному снимая небольшие чешуйки при подготовке верхней площадки нуклеуса, неандертальцы задавали направление для кинетической энергии при последующем отделении слоев. От этого зависело, изготовят ли они крупные отщепы, вытянутые резцы или даже треугольные острия. Иногда они получали несколько изделий, прежде чем нужно было восстанавливать поверхности, а также могли изменять алгоритм работы с одним и тем же нуклеусом.

Наше понимание индустрии Леваллуа и других неандертальских техник изменилось, когда археологи начали заново соединять отколотые фрагменты кремня друг с другом. Истинная «медленная наука», кропотливая и трудоемкая работа по сборке четырехмерной мозаики – да еще и требует хорошо сохранившихся памятников. Но игра стоит свеч: лучший результат даст только наблюдение за работой из-за плеча мастера. Нам впервые удалось реконструировать мыслительные процессы и решения конкретных неандертальцев с их индивидуальным подходом к каждому камню.

Технологическое преимущество Леваллуа и других техник с предварительной подготовкой нуклеусов заключалось в том, что у неандертальцев появились надежные способы получения некоторых изделий, в первую очередь крупных, но тонких отщепов. В отличие от бифасов, они не вполне годились для работы с особо прочными материалами, но при тех же объемах каменной индустрии среди легко копируемых леваллуазских отщепов было куда больше изделий с острой режущей кромкой. Неандертальцы были достаточно умелыми, чтобы использовать технологию предварительной подготовки нуклеуса на всех породах от чрезвычайно твердых вулканических до обычной мелкой гальки. Там, где кремень был хорошего качества, например в Британии или на севере Франции, они иногда изготавливали необычайно большие отщепы и острия длиной 10‒15 см.

Еще одно преимущество всех отщепов перед бифасами состоит в том, что отщепы гораздо лучше поддаются ретуши[86]86
  Для многократной корректировки кромки бифаса необходимо постоянное его утончение, иначе угол кромки окажется слишком крутым; отщеп же всегда тонкий.


[Закрыть]. Хотя возраст этой техники гораздо древнее, ретушь действительно характеризует средний палеолит. Иногда неандертальцы ретушировали отщепы, чтобы приспособить кромку под конкретную задачу: притупляли для скобления, делали бороздки или мелкие зубцы для строгания и пиления. Впрочем, теперь уже понятно, что по большей части, а то и полностью, ретуширование сводилось к заточке кромок. Новые отщепы быстро тупятся, однако остроту можно поддерживать путем неглубоких тонких сколов по краю с помощью мягких отбойников. Систематическая заточка не только улучшала качество отдельных орудий. Она расширила масштабы активности неандертальцев. Более долговечные изделия, которые можно было легко носить с собой, позволяли уходить на большие расстояния. Доказательством тому стали реконструкции последовательности создания некоторых леваллуазских изделий, которые были унесены куда-то с мест их изготовления, а также данные геологии. На всех памятниках леваллуазские и ретушированные орудия оказывались «пришельцами» с самых далеких расстояний. Эта новизна в обращении с камнем указывает на то, что неандертальцы занимали более обширные территории, чем любые гоминины до них.

Хотя техника Леваллуа зачастую преподносится как наивысшее достижение неандертальцев, это далеко не единственное, что они умели. Потребуется целый том, чтобы описать всю гамму придуманных ими систем расщепления, известных под названием «технокомплексы», но и внимательный взгляд на два из них – оба из Западной Европы – покажет, сколь многообразным был в действительности мир каменного века. Известные как технокомплексы «дисковидных нуклеусов» (некоторые нуклеусы имеют форму диска) и Кина (по названию местонахождения), они были столь же систематичны, как и Леваллуа, только их целью было изготовление отщепов определенной формы – с острой кромкой с одного конца и тупой с противоположного, что обеспечивало естественную эргономику. Во всех остальных отношениях это были совершенно разные технологические монстры.

Долгое время их появление связывали прежде всего с попытками приспособиться к работе с низкокачественным камнем, но с 1990-х гг. этот взгляд претерпел изменения, и теперь они считаются полноправными технокомплексами. Посмотрим сначала на «дисковидный» технокомплекс, который проведет нам мастер-класс по бережливости. Чтобы сформировать ударную площадку под правильным углом, требуется снять с нуклеуса всего несколько предварительных отщепов, а затем каждый отщеп получается качественным: острым, удобным и готовым к использованию. Более того, каждое скалывание создает поверхность для следующего удара, и не нужно останавливаться и обновлять площадку. Не такая уж простая и бесхитростная, техника изготовления дисковидных нуклеусов обеспечила неандертальцам систему безотходного производства, по эффективности близкую к производственной линии[87]87
  Хотя отщепы, снятые во время подготовки нуклеуса леваллуазского типа, пригодны к использованию, главной целью определенно были не они.


[Закрыть]. Кроме того, она не уступала Леваллуа и по гибкости, так как позволяла создавать изделия разной формы, от подпрямоугольных до заостренных, с удобной затупленной задней частью, напоминающей обух перочинного ножа.

Благодаря методам трехмерного восстановления первоначальной формы предметов[88]88
  Этот метод также называют ремонтаж. – Прим. ред.


[Закрыть] мы можем проследить, как примерно 46 000 лет назад в южной части итальянских Альп один неандерталец работал в «дисковидной» технике. Над узкой дорогой, вьющейся среди скал, за ограждением находится скромная пещера Фумане. Мы еще вернемся к некоторым аспектам ее исключительно важной археологии, а пока взглянем на нечто особенное – скопление орудий с уровня A9. Археологи обнаружили группу артефактов, лежащих вместе всего в нескольких сантиметрах друг от друга; все они были изготовлены из одного и того же примечательного серого камня. С помощью комбинации ручных и цифровых методов восстановления была реконструирована практически полная последовательность действий по обработке дисковидного нуклеуса.

Рис. 5. Некоторые неандертальские технологии изготовления каменных орудий, демонстрирующие различные подходы к расщеплению, и соответствующие изделия «второго поколения»

Достав кремневую гальку из ручья, неандерталец сел и за 10 подходов отколол более 60 отщепов, пока от камня почти ничего не осталось. Почти все из 14 отщепов, которых не хватало в собранном пазле, были в числе лучших: с длинным и тонким краем с одной стороны и притупленным – с другой. Ни один из остальных 8000 с лишним артефактов, найденных в этом слое, не подошел на их место, а это значит, что со стоянки их унесли.

Серый кремневый нуклеус и его отщепы выделялись на фоне других находок цветом, но с точки зрения технологии все находки с уровня А9 говорили об одном и том же. Неандертальцы из Фумане все внимание уделяли технике «дисковидных нуклеусов», но применяли ее не бездумно. В процессе расщепления ядро становилось все меньше, и они варьировали приемы работы, чтобы изготавливать отщепы и по-другому.

Разобраться, для каких целей была особенно хороша техника «дисковидных нуклеусов», не так просто. Судя по износу от использования[89]89
  Так же, как и с зубами: при использовании камней на их поверхности виден износ. Сравнивая артефакты с экспериментальными коллекциями, можно определить, что именно обрабатывали с их помощью.


[Закрыть], эти прочные, короткие и толстые отщепы часто применялись для работы с твердыми материалами, такими как кость и дерево, но неандертальцы с удовольствием использовали их и для разделки мяса.

Основное отличие этой техники от Леваллуа и Кина заключается в том, что отщепы очень редко подвергали ретуши. Не случайно они, как правило, изготовлены из местного камня, найденного в радиусе 15 км. Напротив, в обычном скоплении орудий Леваллуа или Кина обязательно найдутся те, что сделаны из сырья, принесенного откуда-то издалека. Это говорит нам о двух вещах. Во-первых, с помощью техники «дисковидных нуклеусов» изготавливались специфические, но в некотором смысле бросовые изделия: не предполагалось долго использовать и перемещать с места на место такие отщепы. Во-вторых, такой технокомплекс подошел бы только тем неандертальцам, которые очень хорошо знали, каковы запасы камня в конкретной местности, и не передвигались регулярно на большие расстояния.

Третьим ключевым технокомплексом западноевропейских неандертальцев была техника Кина[90]90
  На самом деле существует ряд памятников типа Кина, они разнесены на несколько сотен метров вдоль берега реки и расположены через две долины к северо-западу от Ле Мустье.


[Закрыть]. Изначально предметом интереса археологов были характерные скребла с ретушью под крутым углом, однако в последние десятилетия внимание переключилось на то, как в этой технике возникла система изготовления крупных отщепов, идеально подходящих для повторной обработки. В отличие от Леваллуа, в технике Кина отщепы откалывают от нуклеуса сильным ударом, а не аккуратно отслаивают. В этом она похожа на технику «дисковидных нуклеусов», но отщепы Кина больше похожи не на одинаково толстые куски хлеба, а на неудачно порезанные ломти, у которых один край толще другого. Или на ломтики колбасы, если для работы был взят камень цилиндрической формы.

Это сделало технику Кина столь же эффективной, как и техника «дисковидных нуклеусов», при этом практически не требовалось ни первоначального придания формы, ни подправки нуклеуса в процессе работы. Для неандертальцев Кина была важна не форма отщепов, а их функциональные возможности. Они хотели получить как можно более длинную и тонкую кромку напротив толстого и тупого края, что требовало особого, очень сложного удара[91]91
  Удар был сложным, потому что довольно часто нуклеусы Кина находят сломанными из-за неправильного раскалывания.


[Закрыть].

Задача заключалась в том, чтобы изготовить идеальные отщепы, способные выдержать интенсивную и многократную обработку края. Даже ретушь – почти всегда образующая ровный скребковый, а не зубчатый край – была своеобразной, с использованием уникального движения, которым, по сути, отдирали чешуйки от камня. На некоторых памятниках встречаются и известняковые отбойники, и костяные ретушеры, но везде очевидна интенсивность повторной обработки изделий: иногда можно выделить четыре фазы ретуши и даже больше. Угол кромки становился все круче по мере того, как она приближалась к более толстому краю.

Неандертальцы, овладевшие техникой Кина, получили одновременно почти безотходное производство и изобилие готовых к применению отщепов, выдерживающих активное использование и повторную обработку. Прежде всего это говорит о том, что они заранее обдумывали будущее своих орудий труда как на стоянке, так и во время длительных перемещений по местности.

Несмотря на известную смекалку, проявленную неандертальцами при изготовлении отщепов, на протяжении многих десятилетий считалось, что они не умели делать кремневые пластины, определяющие последующую культуру верхнего палеолита, связанную с Homo sapiens. Но реальность оказалась сложнее. Примерно 300 000 лет назад неандертальцы все же стали развивать производство широких, крупных отщепов в технике Леваллуа. Позже они начали экспериментировать и с техникой изготовления настоящих пластин – ее так и называют пластинчатой, – когда длина изделий в два раза превышает их ширину. Одна или несколько из сторон нуклеуса предварительно размечалась прямыми бороздками, направляющими кинетическую энергию и гарантирующими, что каждый отщеп будет достаточно длинным. Это систематичный, почти непрерывный процесс, при котором каждое скалывание определяет место следующего удара.

Однако данная техника все еще имела ярко выраженный неандертальский «привкус»: в отличие от мастеров верхнего палеолита, они использовали не костяные, а каменные отбойники и, как правило, уделяли гораздо меньше внимания подготовке нуклеуса. Тем не менее неандертальские пластины нельзя назвать низкокачественными, да и размеры их могли быть внушительными: ремонтаж орудий из раннего слоя стоянки Турвиль-ла-Ривьер показывает, что там использовались пластины длиной более 10 см.

Наиболее впечатляющая неандертальская «культура пластин» существовала после эемской стадии МИС 5 на северо-западе Европы: там на некоторых памятниках пластины были довольно распространены на протяжении около 20 000 лет, часто вместе с леваллуазскими отщепами. Однако этот феномен оказался единичным. Пластины встречаются почти везде, но никогда не доминируют (а в некоторых районах, например в Иберии, почти отсутствуют) и выглядят довольно разнородно. Неандертальцы пещеры Фумане изготавливали пластины на основе техники Леваллуа, но со временем отошли от точного соблюдения технологии. Иногда орудия были микроскопического размера. Почти пятая часть предметов, обнаруженных в слое возрастом 80 000–70 000 лет на стоянке Комб-Греналь на юго-западе Франции, относится к пластинчатой технике расщепления. Некоторые были действительно крохотными, менее 3 см в длину, – таких крошек археологи ласково называют «ножичками» или микропластинками.

Долгое время предполагалось, что пластинчатая техника сама по себе была лучше прежних, раз уж впоследствии Homo sapiens использовали ее больше всего, но что же она предлагала на самом деле? Эксперименты показывают, что пластины ненамного экономичнее отщепов и режут не лучше. Более того, они плохо поддаются повторной обработке и не пригодны для длительного использования.

Недостаток прочности компенсируется стандартизированной прямоугольной формой. Весьма вероятно, что хотя бы некоторые пластины – особенно маленькие – использовались в составных инструментах, которые, как будет показано в следующей главе, определенно укладывались в пределы возможностей неандертальцев. Их можно было легко вставить и вытащить из разъема, как лезвия монтажного ножа, что обеспечивало острые кромки иного рода. Поскольку между фазами пластинчатых техник в Комб-Греналь и на многих других стоянках лежат тысячи лет, видимо, неандертальцы далеко не единожды изобретали пластину.

Разнообразные способы получения отщепов и в меньшей степени пластин преобладали в неандертальских технологиях, но не было забыто и старое наследие, то есть бифасы. Хотя в начале среднего палеолита они, как правило, были редкостью, примерно 150 000 лет назад наблюдается возрождение бифасов в рамках общего развития технологий. Но происходило это не везде, к тому же бифасы неандертальцев в технологическом отношении не были идентичны бифасам нижнего палеолита. Как и их более древние коллеги, неандертальцы использовали бифасы в качестве многоцелевых инструментов с кромками, которыми можно было эффективно колоть, резать или скрести что-либо. Следы использования указывают на то, что бифасами работали с разными материалами от мяса до дерева; кроме того, один инструмент использовался на разных стадиях обработки сырья и не обязательно с одним и тем же материалом.

Дело в том, что, как и в случае с некоторыми видами отщепов, неандертальцы чрезмерно усердствовали в повторной обработке бифасов. При этом часто они применяли особую технику, снимая очень маленькие чешуйки параллельно острию или основной рабочей кромке. Это давало возможность многократно обновлять край, сохраняя при этом относительно острый угол. Поэтому бифасы могли столь же длительно использоваться и переноситься на далекие расстояния, как леваллуазские отщепы и скребла типа Кина.

Открытие ряда «мастерских» по изготовлению бифасов, часто расположенных вблизи источников высококачественного кремня, показало, как это выглядело в реальности. Единственный слой скального навеса Пеш-де-лʼАзе I содержит около 25 000 отщепов, получившихся в результате оформления бифасов. Обычному мастеру нужно меньше 50 ударов для изготовления орудия, так что здесь, скорее всего, было произведено более 500 бифасов. Но самих их было найдено очень мало: очевидно, что после изготовления неандертальцы уносили их с собой.

Что же происходило во время этих перемещений бифасов, можно увидеть в других местах. В 2002 г. в карьере Линфорд на востоке Великобритании под многометровым слоем гравия были замечены артефакты времен среднего палеолита, происходящие из черных органических илистых отложений. Когда-то это было дно небольшой реки, которая протекала 60 000 лет назад по краю огромной равнины, ныне затопленной Ла-Маншем. В слое были обнаружены тысячи кремневых орудий, в том числе порядка 50 бифасов. Некоторые были наскоро сделаны из местной речной гальки, но большую часть изготовили где-то в других местах и из другого материала – красивого черного кремня – до того, как принесли в Линфорд и тут уже выбросили.

Почему неандертальцы оставили так много бифасов, большинство из которых были все еще пригодны для использования? На самом деле опытному мастеру изготовить их не составит труда; с ними гораздо меньше хлопот, чем с леваллуазским нуклеусом. Для неандертальцев, которые с молодости владели искусством обработки камня и знали месторождения качественного сырья как свои пять пальцев, таскать с собой бифасы было не всегда разумно; гораздо лучше было перенести больше мяса, сала или других припасов.

Тем не менее в случае дефицита приличного камня бифасы бережно хранили и выбрасывали уже окончательно сточенные огрызки. Нам даже известны места, где сохранились только чешуйки от повторной обработки – свидетельства того, что неандертальцы там лишь ночевали, точили инструменты и несли их дальше.

Генеалогия камня

Многих неандертальцев сближала любовь к хорошим подержанным вещам, будь то бифасы, отщепы или пластины. Вторичное использование могло быть самым простым, но ремонтаж, ставший новаторским методом три десятилетия назад, показывает, что порой это было довольно хитрым делом. Как и в случае с дисковидным нуклеусом из пещеры Фумане, во время работ в пещере Кусталь на юге центральной части Франции археологи обратили внимание на скопление предметов из яшмы – камня, не встречающегося в этой местности. Почти все изделия найдены на площади не более 1 м², а ремонтаж продемонстрировал картину их экстраординарной трансформации. Первоначально некий неандерталец принес сюда длинный зазубренный отщеп и, вероятно, какое-то время его использовал, после чего изготовил из него следующий инструмент, превратив свой первый отщеп, таким образом, в нуклеус. И так восемь раз! Только один этот предмет наглядно показывает, что неандертальцы могли спокойно переводить свои изделия из одной категории в другую, чередуя методы обработки. И это не уникальный случай. Другой неандерталец в пещере Комб-Греналь спасал неудавшийся пластинчатый нуклеус, зазубрив его край и превратив в годное к работе орудие.

В пещере Кусталь, вероятно, этим занимался тот же, кто изготовил первоначальный инструмент, но в других случаях до повторного использования явно прошло значительное время. В Ле Мустье есть яркие свидетельства этого обыкновения менять назначение уже устаревших артефактов. Недавно было проведено повторное исследование бифасов из нижней части одного из слоев, в результате которого были обнаружены явные цветовые различия между изделиями, свидетельствующие не о качестве изготовления, а том, что они были выкопаны из нижележащего слоя и использованы в качестве нуклеусов. Несмотря на приверженность этих поздних неандертальцев технике «дисковидных нуклеусов», невозможно представить, чтобы они не признали в бифасах инструменты, даже если те были им интересны только как источник качественного кремня.

Переработка артефактов – весьма распространенное явление на многих стоянках. Как археологи, подобно сорокам, примечают блестящие камни, так и неандертальцы не пропустили бы готовые изделия, валявшиеся на поверхности в пещерах или на открытых стоянках[92]92
  Материал предшествующего времени можно было найти и в норах животных, например гиен.


[Закрыть]. Такие находки вполне могли заставить их относиться к старым вещам не только как к источникам камня, но и как к символам времени, истории и даже существования «тех, кто был раньше».

О манере неандертальцев повторно использовать артефакты знали и прежде, а вот еще одно куда более экстраординарное явление было оценено лишь недавно. Так называемая рамификация стала известна благодаря тому, что в процессе ремонтажа ученые обнаружили «скрытые» методики расщепления камня. Это как река и ее притоки – неандертальцы брали отщепы, оставшиеся после изготовления первичного орудия, и обрабатывали их, производя на свет «второе поколение» крошечных отщепов.

Придумать такую технологию проще, когда под рукой есть массивные артефакты, например идеально подходящие для этой цели крупные отщепы Леваллуа или Кина с толстыми нерабочими краями. В ряде случаев рамификация чрезвычайно упорядочена: очевидно, что неандертальцы не ограничивали свою технологическую задачу обработки камня расщеплением, а планировали получать транспортируемые запасы будущих мини-нуклеусов.

Некоторые из множества методик изготовления изделий «второго поколения» направлены на создание миниатюрных версий оригинальных отщепов. Точными ударами по отщепам или инструментам типа Кина неандертальцы производили маленькие отщепики, обладающие теми же свойствами, что и изделия «первого поколения», снимавшиеся непосредственно с нуклеуса: острый край напротив тупого.

Удивительную последовательность некоторых традиций «второго поколения» демонстрирует замечательное исследование материалов стоянки Жонзак недалеко от Сен-Сезер, сочетавшее ремонтаж и изучение степени износа орудий. Один из глубоко залегавших слоев, впервые вскрытый при карьерных разработках XIX в., содержал множество костей забитых и разделанных животных, в основном северных оленей. Для разделки туш и выскабливания шкур использовались орудия типа Кина, которые необходимо было заострить хотя бы один раз для особо тяжелой работы, предположительно для разрубания костей. От этого острый край начинал расслаиваться, лишнее скалывали, чтоб использовать орудие повторно, а если это было невозможно, его превращали в молот или наковальню.

И это лишь главная последовательность; есть еще цикл «второго поколения» для всех мелких отщепов, остающихся в процессе скалывания и обработки инструментов. Неандертальцы использовали примерно половину из них, подвергая некоторые ретуши. Больше всего впечатляет, что проводился и дальнейший отбор отщепов «второго поколения» для последующего использования. Изделия, полученные в результате создания инструментов, применялись для разделки мяса и кож, как и первоначальные скребки типа Кина. Отщепы же, полученные в результате заточки, применялись исключительно для резки мяса; их тоже иногда затачивали. Отбирались даже мелкие фрагменты, отделявшиеся при вырубке зазубрин на инструментах типа Кина, но опять же только для резки мяса.

Возможно, эти специфические сценарии присущи только группам, посещавшим Жонзак, но они показывают, что везде и всегда неандертальцы прекрасно осознавали материальный потенциал всего, что они делали. Отношение «в хозяйстве все сгодится» характерно практически для всех технокомплексов: в одном слое той самой пещеры Фумане есть свидетельства, что экономные неандертальцы получали микропластинки даже из отщепов. Иногда встречается и «третье поколение». В Комб-Греналь от дисковидных отщепов, преобразованных в «микронуклеусы» для создания миниатюрных острий, они откалывали крошечные пластины и микропластинки.

Может показаться, что неандертальцы использовали рамификацию при недостатке качественного сырья, но она также могла быть способом экономить время путем извлечения максимальной пользы из наилучших фрагментов среди изобилия плохого камня. Интересно, что доступность сырья вообще не всегда была основным мотивирующим фактором. Например, в Жонзаке изготовление неандертальцами очень маленьких артефактов обосновывается специализацией деятельности. Хотя некоторые предметы, вероятно, хорошо укладывались в руку, другие, к примеру миниатюрные леваллуазские отщепы из Пеш-де-лʼАзе IV длиной всего 2 см, явно предназначались для вставки в рукоять, и стоит отметить, что все микропластинки неандертальцев – это «второе поколение». Из этого следует, что пластинки – не случайные побочные продукты обработки кремня, а неотъемлемая часть технологических систем: их собирались изготовить с самого начала в числе других, самых разнообразных артефактов.

Слишком богатый выбор

За последние десятилетия выяснилось нечто важное: неандертальцы обращались с камнем более систематическими, сложными и гибкими способами, чем предполагалось. Но причины многообразия изобретенных способов долгое время оставались загадкой. Одержимость первых исследователей доисторической эпохи типологией завершилась тем, что в 1950‒1960-х гг. Борд выпустил «полный» каталог орудий неандертальцев. В нем насчитывалось более 60 категорий, при этом различные по форме, числу острых краев и их расположению предметы относились к разным типам. Сравнивая материалы Ле Мустье и свои собственные из Комб-Греналь, где 50 слоев один за одним образовывали толщу в 13 м, Борд отобрал повторяющиеся паттерны в типах орудий с достаточным количеством образцов и на этой основе выдвинул предположение о том, что неандертальцы жили в пяти основных мустьерских культурных общностях, одна из которых в том числе характеризовалась типом Кина[93]93
  Другими были Ла-Феррасси (большие скребла и леваллуазские орудия), зубчатые (орудия с вырубками и надсечками), традиционные бифасы и одна обобщающая категория, которую он назвал «типичной».


[Закрыть].

Хотя работа Борда имела большое значение как конкретный инструмент для изучения каменных орудий, он не рассматривал технологию как динамический процесс. Этнография вкупе с популярным ныне компьютерным анализом привели исследователей к выводу, что большое разнообразие орудий связано с функциональностью: неандертальцы делали разные вещи в разных местах. Наблюдения за обществами охотников-собирателей показали, что ретуширование отщепов обычно нужно было для придания остроты, а вовсе не для создания определенной формы края[94]94
  В одном из исследований 1970-х гг. утверждалось, что изначально первобытные камнетесы уделяли внимание внешнему виду скребков не больше, чем современные европейцы – цвету точилок для карандашей.


[Закрыть].

Это означало, что типы орудий, выделенные Бордом, на самом деле скорее напоминали точки на кривой развития технологии, возникающие по мере обновления неандертальцами кромок своих инструментов. Более того, при анализе методов расщепления нуклеуса, а не только форм подвергнутых ретуши орудий путаницы становится еще больше. К примеру, последовательность из 10 слоев с поздней стадии МИС 5 до ранней МИС 4 в Комб-Греналь выглядит довольно разнородно, если опираться на категоризацию орудий по Борду, но с точки зрения метода изготовления отщепов практически все они относятся к индустрии Леваллуа.

Есть еще две относительно недавно обнаруженные проблемы с типологией. Во-первых, многие из проанализированных Бордом коллекций происходят из довольно мощных слоев. Почти во всех случаях повторно проведенный геологический анализ показал, что эти слои содержат много отдельных фаз. Пример тому – Ле Мустье: четыре слоя, определенных первоначально, на самом деле включают не менее 20 стратиграфических уровней, а при распределении по ним кремневых изделий наблюдаются четко выраженные различия в технологии. То, что Борд рассматривал как одну фазу эпохи бифасов, имеет отношение, как оказалось, и к Леваллуа. Может показаться, что это какие-то узкоспециальные научные дебри, но эта проблема важна, потому что в течение многих лет археологи выстраивали масштабные поведенческие модели, основанные на связи определенных вариантов культуры мустье с климатом или животными, на которых велась охота.

Сегодня очевидно, что эти модели не выдерживают критики, даже если в разных местах и на разных фазах действительно применялась разная техника и объемы ретуширования. И вот тут важно второе за последнее время переосмысление понятий. Зачастую первые археологи не собирали в коллекции почти ничего, кроме ретушированных орудий. Множество нуклеусов и практически все мелкие отщепы были выброшены. Когда же исследователи стали уделять больше внимания технологиям, экспериментируя с расщеплением и ремонтажем, они осознали, что практика выкидывания кажущихся «лишними» артефактов из археологических коллекций означала потерю огромного количества информации о том, как неандертальцы изготавливали изделия[95]95
  Почти все, что скалывается с любого нуклеуса, имеет длину менее 2 см и все же может быть очень важным для понимания технологии.


[Закрыть]. И снова посмотрим на Ле Мустье. Участки, оставшиеся в свое время нераскопанными, свидетельствуют о том, что слои здесь настолько богаты, что порой в них содержится больше археологических находок, чем обычного грунта, однако, учитывая гигантские объемы раскопок, произведенных Хаузером и Пейрони, количество каменных артефактов в старых коллекциях ничтожно мало[96]96
  Более тщательные раскопки, проведенные в 1980-х гг., показали плотность артефактов примерно в 30 раз больше, чем при работах начала ХХ в.


[Закрыть].

Новое поколение исследователей, однако, не стало списывать исчезнувшую, казалась бы, информацию со счетов, а вернулось более чем через столетие, чтобы «раскопать раскопки». Их полевые работы – олицетворение методов XXI в. За несколько недель глубина раскопа может увеличиться менее чем на ладонь, потому что теперь археологи сохраняют абсолютно всё. Для фрагментов размером более 2 см определяют точные трехмерные координаты с помощью лазерных сканеров, а все, что меньше, собирают по квадратам стороной 50 см. Самые крошечные осколки извлекают, промывая грунт.

Эта современная политика формирования «полной коллекции» в сочетании с кропотливым изучением деталей технологии привела к новому уровню понимания сложных взаимоотношений между неандертальцами и камнем как на уровне отдельных предметов, так и на уровне комплексов. Официально названная «техноэкономической», эта теория хорошо объясняет, почему они выбирали конкретные способы расщепления и варьировали интенсивность ретуши. Практически на каждом памятнике есть четко прослеживающиеся закономерности. Они свидетельствуют о том, что неандертальцы не только отдавали предпочтение высококачественному камню, когда ожидалось, что артефакты потребуют повторной обработки в связи с длительным использованием, но и по той же причине, как правило, ретушировали именно самые крупные отщепы. Для транспортировки изделий между стоянками они выбирали те, которые были изготовлены из самой лучшей породы, и никогда не брали в более богатые места камень низкого качества. А это требует не только постоянной оценки ситуации и обдуманных решений, но и незаурядных знаний о геологии обширных регионов.

Изменения и время

Но это еще не вся история. Если имеющиеся источники сырья, как правило, оставались большей частью неизменными на протяжении долгого времени, то технокомплексы статичными не были. Безусловное достоинство типологии Борда заключается в том, что при сравнении многочисленных археологических памятников с учетом стратиграфии различные типы все же отражают хронологическую картину. На юго-западе Франции в период МИС 5 неандертальцы создавали множество изделий в леваллуазской технике, но с течением времени использовали ее гораздо реже. На стадии МИС 4 возникает технокомплекс Кина, вслед за этим растет число орудий, выполненных в дисковидной технике, а также появляются комплексы с многочисленными бифасами. Примечательно, что эту последовательность не подвергли пересмотру в последние 30 лет, хотя добавились отдельные нюансы: в некоторых местах есть определенные зоны перекрытия. Например, индустрия Кина существует в МИС 3, когда уже появилось много материала в технике «дисковидных нуклеусов», а в самых молодых слоях, сохранившихся лишь в некоторых местах, но всегда выше поздних дисковидных орудий, вновь возникают крупные скребла Леваллуа.