Текст книги "Единственный выход"

Глава 6

На следующей неделе, кроме поездки в галерею на Кроссроудс-сквер и подписания годового контракта на аренду, Кесси видела Трейса только мельком. Он говорил, что у него уйма работы, и потому каждый вечер оставался в офисе на время обеда и задерживался допоздна, чтобы справиться с делами до отъезда на лыжный курорт.

Может, это даже и к лучшему, убеждала себя Кесси, что из-за дел в банке он почти не бывает дома. Только когда его не было рядом, она могла расслабиться с детьми и шить с привычной скоростью. Трейс переделал среднюю спальню для гостей в мастерскую. Освещение в ней было отличное. Но больше всего Кесси устраивало то, что комната расположена рядом с детскими.

Но к ее огорчению, Трейс занимал все ее мысли помимо ее воли. Его энергия и жизненная сила, его прекрасный сильный образ не шли у нее из головы, не давая ей сосредоточиться, чем бы она ни занималась. И когда Трейс бывал дома, даже если он закрывался у себя в кабинете или играл с детьми, Кесси постоянно ощущала его близость. Едва его машина подъезжала к дому, пульс Кесси пускался вскачь. Но еще больше ее тревожило разочарование, которое она испытывала, когда утром он уезжал на работу.

После полных пяти недель, проведенных в его обществе, постоянно окруженная его вниманием, Кесси вдруг открыла, что жизнь перестает быть волнующей и интересной, когда его нет рядом. Прежде она всегда умела погружаться в работу настолько, что не замечала, как проходит время. Теперь же, купала ли детей, кормила ли их, шила ли игрушки, Кесси то и дело поглядывала на часы, рассчитывая, сколько еще времени осталось до его возвращения домой.

В начале недели позвонила Лина, чтобы узнать день, когда они могли бы встретиться за ленчем. Кесси назначила встречу на пятницу, чтобы у нее хватило времени сделать несколько вещей, навеянных тремя работами Лины. Одну из акварелей, которая ей понадобилась, Трейс привез из офиса. Две другие висели дома на стене вдоль лестницы на второй этаж.

Кесси с помощью Нетти превратила столовую в своего рода выставочный зал. Эффект получился потрясающим.

Кесси чувствовала, что ей удалось достигнуть чего-то неординарного. Она едва могла усидеть за ленчем с Линой, с нетерпением ожидая момента, когда они поедут домой.

Если сестра Трейса и заметила волнение Кесси, то виду не подала. Она задавала десятки вопросов, желая узнать все подробности жизни невестки до замужества и все события, которые привели ее в кабинет брата. Несколько часов спустя, когда Кесси пригласила Лину поехать домой и посмотреть детей, золовка еще посмеивалась над первым порывом Трейса арестовать Кесси. Но смех ее замер, когда она, войдя в гостиную, увидела, что в столовой развешаны ее собственные акварели рядом с работами Кесси.

Будто в полусне Лина направилась в столовую. Кесси, отстав на несколько шагов и почти не дыша от страха, последовала за ней, не зная, какой реакции ждать от Лины.

Рисунки были связаны с тяжелым периодом в ее жизни. На такой ранней стадии их дружбы меньше всего на свете Кесси хотела причинить боль золовке. Только потому, что Трейс одобрил ее план, Кесси рискнула привлечь Лину к этой маленькой выставке.

Лина долго молча изучала устроенную Кесси экспозицию.

– Ты хочешь сказать, что все эти вещи сделала уже после приезда в Финикс? – наконец спросила она.

– Да. Правда, они еще не совсем закончены.

– Какое чудо!

– Меня вдохновили, Лина, твои работы. Как только я увидела твою маленькую индианку, то тут же мысленно представила себе кукол с такими же милыми личиками, настенные панно, украшенные фигурками детей, и другие вещи. Каждая из твоих акварелей дала мне десятки идей.

– Трейс говорил мне, что ты просто гений в таких вещах.

– А я сказала ему, что, кто бы ни рисовал те акварели, что висят в его офисе, это человек невероятно талантливый. Твои работы волнующие, необыкновенные.

Лина обернулась и изумленно уставилась на Кесси.

– Ты и в самом деле так думаешь? Кесси кивнула:

– Ты уже знаешь ответ. Ты не сердишься, что я использовала их без твоего ведома?

– Сержусь? – Лина удивленно распахнула серые глаза. – Я в жизни не была так польщена.

Кесси облегченно вздохнула и улыбнулась.

– Как ты знаешь, я только что продала свою квартиру. Сначала я шила кукол и различные поделки просто для того, чтобы приносить в дом немного денег. Но очень скоро меня завалили заказами. Я шила все – от лягушек до принцев. Но я никогда не думала сделать несколько работ, единых по стилю, мне в голову не приходило взять какую-то тему и развить ее в своих работах, до тех пор, пока я не увидела твои акварели.

Лина рассеянно перебирала пальцами свою длинную косу.

– Очевидно, ты взвалила на себя кучу забот, устраивая тут ради меня такую красоту. Зачем?

– До того как я встретила Трейса, я планировала открыть маленький магазин – бутик – в Сан-Франциско, где бы я могла заодно продавать и выставлять свои работы. Но все изменилось, когда он попросил меня выйти за него замуж. Сейчас, когда мы устроились, я воспользовалась прибылью от рождественских продаж и подписала контракт на аренду помещения на Кроссроудс-сквер.

– Кроссроудс-сквер? – Лина произнесла эти слова словно бы с тоской по недостижимой мечте. – Это лучшее место, если ты хочешь привлечь к своей торговле туристов. – Лина озадаченно поглядела на Кесси. – А Трейс знает об этом? Я… я думала, что ты будешь сидеть дома с детьми.

– Я и сижу дома с детьми. Каждый день. Мне удается в одно и то же время радоваться тому, что дети рядом, и шить. Думаешь, иначе я сумела бы провернуть столько работы? – Кесси лукаво улыбнулась. – Но у меня нет места, где я могла бы разместить все свои игрушки, и скоро Трейсу пришлось бы построить для меня склад. Лина расхохоталась.

– Ты совершенно удивительная, Кесси Рамсей.

– Вовсе нет, – Кесси покачала головой. – Просто мной движет то, что сильнее меня, – желание творить.

По лицу Лины пробежала тень, она хотела было что-то сказать, но, видимо, передумала.

Кесси, с минуту поколебавшись, продолжила:

– Лина, должна признаться, у меня был и тайный мотив, когда я пригласила тебя сегодня сюда. Понимаешь, я наметила пышное открытие галереи-магазина через месяц, и мне нужно твое разрешение, чтобы выставить вещи, которые я уже сделала. Ведь фактически я использовала твои идеи и потому не имею права продавать эти вещи. Поверь мне, если ты скажешь «нет», я пойму. Но поскольку время сейчас для меня очень важно, мне надо знать, как ты к этому отнесешься, чтобы в случае чего начать разрабатывать другие идеи.

Лина взяла одну из кукол и долго разглядывала ее, потом перевела засиявшие глаза на Кесси.

– Разве я могу разрушить твои планы, когда ты проделала такую кропотливую работу? Это бы навсегда осталось на моей совести.

Импульсивно Кесси протянула руки и пылко обняла Лину.

– Я молилась, чтобы ты так сказала. Чтобы быть честной, скажу, я верю, что открытие галереи даст толчок моему бизнесу. Когда я впервые увидела твои работы, они покорили меня. По-моему, и у других будет такое же впечатление.

В гнетущей тишине, которая наступила после этих слов, Кесси сняла акварели со стен, где их окружали художественные поделки, и перенесла в дальний конец комнаты. Лина, ничего не понимая, удивленно следила за ней.

– А теперь посмотри внимательно на все без твоих работ. Вещи, которые я сделала, сами по себе неплохие, но экспозиция становится плоской. Тебе не кажется? Скажи честно.

После еще одной долгой паузы Лина кивнула.

Скрестив за спиной пальцы, Кесси продолжила осторожное наступление:

– Ты разрешишь мне использовать твои картины на выставке? – И не давая Лине возможности ответить, она ринулась дальше:

– Должна признаться, что я набросала уже массу эскизов для поделок из ткани, идеи которых взяты из твоих десяти акварелей. Если я буду работать день и ночь, то к открытию смогу их закончить, но без твоих картин мне не удастся достигнуть такого эффекта.

Пока Лина колебалась, Кесси быстро повесила акварели на прежнее место, чтобы золовка могла сама убедиться в правдивости ее слов.

– Видишь? Согласись, что я права. С минуту посмотрев на восстановленную экспозицию, Лина кивнула:

– Вместе они смотрятся отлично.

– Значит, ты позволишь мне использовать их?

– Ну конечно же!

– Спасибо, Лина. – Кесси не удержалась и снова обняла золовку. – Одно дело – продать работу у себя дома, и совсем другое – выставить ее в салоне. Меня в ужас приводила собственная отвага. Но теперь, с твоими работами, я знаю, что открытие галереи действительно станет событием. – Выждав паузу, Кесси осторожно добавила:

– Я заметила, что ты не подписываешь свои работы.

– Не подписываю, – спокойно подтвердила Лина.

– Боюсь, тебе придется подписать, если я их выставлю. А то у клиентов и сомнения не будет, что все это нарисовала я.

Сосредоточенно сдвинув брови, Лина внимательно осмотрела акварели.

– Если ты собираешься их использовать, мне надо закончить некоторые детали. – Наконец она повернулась и прямо посмотрела в лицо Кесси. – Вот что я тебе скажу. Попроси Трейса привезти из офиса домой те акварели, которые тебе нужны. На следующей неделе я куплю необходимые материалы и потом подпишу все работы.

– У тебя дома нет материалов? – спросила Кесси, стараясь внешне оставаться спокойной, хотя внутри у нее все кипело от возбуждения.

– Нет, совсем ничего. – Лина горько засмеялась. – Моя художественная карьера была так коротка, я попросту все выбросила. Фактически уже долгие годы я не бралась за кисть. Когда я работала над этими картинами, я даже и не мечтала, что кто-то кроме меня увидит их. Я собиралась их выбросить, но Трейс сказал, что хочет оставить все себе, и предложил купить их. Конечно, я не позволила ему заплатить за ненужный хлам. – Она вздохнула и покачала головой. – Мой брат…

– Он верит в тебя. Лина отвела взгляд.

– Ладно, теперь, когда я связала себя словом, надо просмотреть все работы и доделать те, что не совсем закончены.

– Лина, не знаю, как и благодарить тебя. Откровенно говоря, я боялась признаться, что уже многое сделала, даже придумала название галерее – «Всякая всячина». Если бы ты не дала разрешения, не знаю, где бы мне пришлось искать вдохновения. Трейс, мне кажется, тоже верит в мою работу. Я… я хочу, чтобы он мной гордился.

– На случай, если ты еще не заметила, он уже гордится, – сказала Лина. – Из трех братьев Трейс мне ближе всех. И могу честно признаться тебе, что, когда мы с Алленом приехали на вечеринку, у него глаза сияли, как никогда. Я его таким еще не видела. Уверена, это ты сумела изменить его.

– Это потому, что он просто помешан на Джейсоне. – Кесси постаралась унять дрожь в голосе.

Лина пытливо поглядела на Кесси.

– Конечно, ты права, но как он смотрел на тебя, как обнимал весь вечер за плечи… Я никогда не видела, чтобы Трейс так вел себя с другими женщинами.

– Даже с Глорией?

– Особенно с Глорией.

Кесси хотела задать еще много вопросов о его бывшей жене, но сдержала себя – сейчас не время.

– Трейс внимательно относился ко мне лишь затем, чтобы успокоить мать.

– Какое мама имеет отношение к тому, как брат относится к тебе? – недоумевая, спросила Лина.

– Из-за ее слабого здоровья. Он хочет, чтобы ваша мать верила, будто наш брак – это союз любящих.

– Разве это не так? – вырвалось у Лины.

– Трейс благодарен мне за то, что я соединила его с сыном. – Кесси жадно втянула воздух. – Но дело в том, я хочу, чтобы ты знала, Трейс предложил мне выйти за него замуж, и я приняла его предложение, чтобы не разлучаться с детьми. Это был единственный выход для нас обоих, ведь и он, и я так любим малышей, – прошептала Кесси.

– Что?

– Трейс не любит меня. У нас, что называется, брак по расчету, я не умею, Лина, лгать. И меньше всего мне хотелось бы притворяться перед тобой, потому… потому что я надеюсь, что мы будем подругами.

– Я тоже, – пробормотала Лина. – Но если ты скажешь, что не любишь моего брата, я не поверю.

Линина прямота застала Кесси врасплох, и она почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Какое это имеет значение? Ведь я не интересую Трейса как женщина. Когда мы оговаривали условия брака, он поставил среди других и такое: каждый из нас может встречаться с кем захочет, но, разумеется, не афишировать это.

– Мой брат так сказал?

– Лина, мы никогда не спали вместе. Он поцеловал меня только один раз, во время свадебной церемонии. – Голос у Кесси дрогнул, когда она вспомнила, как обжег ее тот поцелуй. И не дожидаясь реакции Лины, Кесси быстро выпалила:

– Прости, я услышала какой-то шум наверху, должно быть, мальчики проснулись. Сейчас я их проверю и спущусь вниз.

Не дав Лине шанса сказать хоть слово, Кесси выбежала из гостиной и стремглав помчалась по лестнице вверх, мысленно благодаря детей, что они прервали такой болезненный для нее разговор.

Когда Кесси меняла им пеленки, Нетти приоткрыла дверь и заглянула в детскую.

– Вам помочь?

– Нет. Джейсон какой-то бледненький, но уверена, с ним все в порядке. Трейс не вернется домой к обеду, а я сама приготовлю что-нибудь попроще для себя и для мальчиков. Так что почему бы вам с Майком не отдохнуть остаток дня? Вы вполне это заслужили.

– Вы так думаете? – Лицо у Нетти просияло.

– Несомненно. Лина еще побудет здесь и составит нам компанию.

– Хорошо. Спасибо, Кесси. Это счастье – работать в доме, где живете вы.

– Взаимно, Нетти. Идите и хорошо проведите время.

Когда экономка ушла, Кесси одела мальчиков и принесла их вниз, к тете. К счастью, Лина не стала продолжать прерванный разговор, а все свое внимание переключила на Джейсона. Кесси подбадривала Джастина, чтобы тот сделал несколько шагов. Еще совсем немного, и он начнет ходить самостоятельно.

В свою очередь Джейсон мог доползти куда угодно, и если он чего-то хотел, то добирался до желаемого с такой непреклонной напористостью, что обеим женщинам сразу же напомнил Трейса. Но он быстро устал, что было для него необычно, и плаксиво запросился на руки.

Остальную часть дня Кесси и Лина провели, рассказывая друг другу веселые истории про детей. Но когда время стало приближаться к обеду, Лина объявила, что должна ехать домой и кормить свою проголодавшуюся орду. Кесси не хотелось ее отпускать, и в ней росла тревога за Джейсона, который стал каким-то уж слишком раздражительным и плаксивым, несмотря на то что днем долго спал. И лоб на ощупь казался подозрительно горячим.

Кесси поставила Джастина в манеж и с Джейсоном на руках пошла проводить Лину.

– Я позвоню тебе, как только Трейс привезет картины из офиса домой. Лина кивнула.

– Кесси, окажи любезность – не проговорись никому о нашем договоре, ладно?

– О том, что ты согласна участвовать в выставке?

– Да, пусть это будет наш секрет, если не возражаешь.

– Конечно, нет. Я попрошу Трейса тоже никому не говорить.

– Хорошо. Дело в том, что я бросила рисовать много лет назад, и мне не хочется, чтобы начались разговоры, догадки…

Хесси взяла Лину за руку.

– Если тебе так лучше – могу понять. Обещаю – никому ни слова.

– Спасибо. – Лина поцеловала в щечку Джейсона, а потом Кесси. – Мы скоро снова поговорим, да и во время поездки в Сноуберд тоже сможем вдоволь наговориться.

Теплота слов Лины согрела Кесси.

– Спасибо за помощь, Лина. Она для меня значит больше, чем ты думаешь.

У Кесси возникло ощущение, что золовка хочет еще что-то сказать, наверно о ее браке с Трейсом. Но, видимо, Лина решила сначала хорошенько обдумать услышанное. Когда Лина уехала, Кесси пошла на кухню, чтобы приготовить Джейсону сок, потом она обтерла его, губкой, чтобы снять жар, и снова уложила мальчика в постель.

Но, занимаясь с ним, Кесси все время думала о Лине. Хотя Кесси и удалось вырвать у нее разрешение на использование картин, это еще не означало, что Лина снова начнет рисовать. Трейс был прав, Лина не забыла нанесенную ей обиду. До сих пор она так и не восстановила свою веру в себя, в свою одаренность. Но она не отказалась от предложения Кесси, а это значит, что первый шаг уже сделан. Кесси не терпелось скорее рассказать об этом Трейсу. Весь вечер, пока Кесси кормила Джастина, купала его, укладывала спать, она прислушивалась, не гудит ли машина Трейса. Джейсон заснул почти моментально. Она выключила в детской свет и спустилась вниз, чтобы привести в порядок столовую.

Около восьми часов вечера Кесси услышала на дорожке шуршание шин, потом раздался звук открываемой двери черного хода. Кесси поняла, что Трейс дома. Она побежала в патио, чтобы встретить его, ей так хотелось сообщить о разговоре с Линой.

– Я думала, вы никогда не вернетесь, а мне так много нужно вам рассказать! Лина и я…

Взгляд у него был теплый и ожидающий, но звонок телефона помешал продолжить разговор. Трейс взял трубку, а Кесси села возле маленького столика, молча любуясь чернотой его волос, смешливыми морщинками возле глаз и рта, наслаждаясь его низким голосом.

По его кратким ответам она могла судить, что звонок деловой, и надеялась, что дела не оторвут его на весь вечер. Он достал записную книжку и сделал там какие-то пометки, потом наконец повесил трубку. Кесси не терпелось скорей поделиться с ним хорошими новостями, но слова замерли у нее на языке, едва она увидела мрачное выражение его лица. Он задумчиво изучал ее взглядом.

– Что-то случилось, Трейс? – встревоженно спросила Кесси.

– Звонили из «Вестерн Юнион», у них телеграмма для вас из Брюсселя от Рольфа Тимпсона. Я попросил телефонистку прочесть телеграмму. – Трейс вырвал из записной книжки страницу и протянул ей.

Взгляд Кесси скользнул по строчкам, написанным твердым почерком Трейса. «Самая дорогая на свете Кесс, – прочла она. – Получил твое письмо и знаю только одно: мы должны поговорить. Мы любили друг друга всю жизнь. Не думаю, что что-то изменилось. В следующем месяце возвращаюсь в Штаты, чтобы увидеть тебя. Как только приеду в Финикс, позвоню. С нежнейшей любовью, Рольф».

Столько времени он молчал и вот теперь решил приехать, чтобы встретиться с ней. Она всегда будет любить его, но та страсть, которую пробудил в ней Трейс, заставила Кесси по-новому взглянуть на отношения с Рольфом.

О чем говорила ей Сьюзен? Что Кесси и Рольф никогда не расставались и им надо пожить отдельно, чтобы разобраться в своих чувствах…

Она разобралась, это ясно.

Кесси подняла взгляд на мужчину, который натиском захватил ее сердце. Ох, Трейс, если бы ты только знал…

– Он хочет вернуть вас, – резким тоном объявил Трейс, – но у него ничего не выйдет. Мы женаты, и я не намерен что-либо менять.

Не знай Кесси, почему он женился на ней, решила бы, что он ревнует.

– Что бы Рольф ни говорил, я никогда не оставлю вас и детей, – честно призналась она.

– Не считайте меня дураком, Кесси. Думаете, я не понимаю, что за связь существует между вами двумя? Проведенные вместе годы? Нежные чувства…

– Мы были не настолько близки, как вы думаете, – почти прошептала она.

– Если пытаетесь убедить меня, что не спали с ним, я вам не верю. – Глаза его сверкнули.

– И тем не менее это так. У моей матери были весьма консервативные взгляды. Она учила нас быть единственными девушками в округе, которые не знают того, что происходит между мужчиной и женщиной. Она обещала, что будет гораздо приятнее и интереснее научиться всему от мужа.

Трейс смотрел на нее так, будто она говорила на незнакомом ему языке.

– Что произошло между вами и Рольфом?

У нее чуть не вырвалось, что она не любила Рольфа, поэтому и не спешила выйти за него замуж. Но она не догадывалась об этом, пока не встретила Трейса и не влюбилась в него.

– Мы были помолвлены – помолвка из разряда вечных. Когда он настаивал назначить день свадьбы, я просила его подождать. Сначала из-за смерти матери. Потом погиб Тэд. Рольф опять стал давить на меня, но я так беспокоилась за Сьюзен, что ни о какой свадьбе и думать не могла. Хотя тогда я его очень любила. Я не виню его, что в конце концов это ему надоело и он разорвал помолвку.

– И тогда он уехал в Европу?

– Да. Но теперь это не имеет значения.

Знаете, Трейс, – начала она взволнованным голосом, – я хочу рассказать вам о Лине. Она…

– Не сейчас, Кесси, – бросил он. – У меня слишком много работы, и почти всю ночь мне придется провести в кабинете.

После того, первого разговора в его офисе Трейс ни разу намеренно не нагрубил ей. А теперь, когда она сделала все, чтобы показать ему, что прошлое для нее умерло, он так отнесся к ней! Даже если бы она захотела встречаться с Рольфом, неужели Трейс думает, что она способна оставить его и детей?

Он резко повернулся, вышел из патио и взлетел по лестнице, одолевая сразу по две ступеньки. Кесси очень хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Когда он скрылся из виду, она постояла несколько минут, чтобы успокоиться, и затем тоже пошла наверх. Услышав плач Джейсона, она бросилась в детскую. Едва Кесси взяла мальчика на руки, как сразу же поняла, почему он плачет. У малыша поднялась температура. Он весь горел. Один взгляд на сыпь, покрывшую его шею и грудь, заставил ее забыть о неприятной сцене в патио.

Кесси быстро раздела его и понесла в ванную, понимая, что надо как можно быстрее сбить температуру. Кесси буквально чувствовала жар, который исходил от его маленького тельца. Она наполнила ванну прохладной водой и опустила его, но Джейсон стал плакать еще громче. И тут она неожиданно услышала, что Джастин тоже проснулся и завопил во всю силу легких.

– Кесси, чем я могу помочь? – неожиданно раздался рядом с ней голос Трейса.

Почувствовав уверенность от того, что он рядом, она с надеждой повернулась к нему.

– У Джейсона высокая температура и какое-то высыпание на коже. В другой ванной есть детское болеутоляющее. Не могли бы вы принести?

– Сейчас вернусь. И, Кесси, не надо так волноваться. У Джастина уже однажды было то же самое. По-моему, это что-то вроде краснухи. Вирус исключительно неприятный для малышей, но ничего серьезного.

Кесси с облегчением кивнула и попросила его поспешить. Ей никак не удавалось успокоить Джейсона, который терпеть не мог холодной воды и боролся изо всех сил. Вскоре вернулся Трейс и склонился над ванной рядом с ней, открывая пузырек с болеутоляющим и доставая пипетку.

Он закатал рукава, и взору Кесси открылись его загорелые руки.

– Продолжайте обтирать его губкой, а я постараюсь влить в него лекарство. Через полчаса-час температура спадет, и он почувствует себя гораздо лучше.

Кесси не понимала, как Трейс может быть таким собранным, когда она от беспокойства просто распадалась на части. После нескольких попыток Трейсу наконец удалось невозможное – он заставил Джейсона выпить лекарство.

Его вид, когда он, склонившись над ванной, возился с сыном, вызвал у нее умиление, и прежняя злость испарилась. А Джейсон, похоже, здорово обиделся на нее за то, что поливала его холодной водой. Но как объяснить малышу, что все это – для его же блага!

– Кесси, не смотрите с такой тревогой, – сказал Трейс. – С Джейсоном будет все хорошо, и через два дня он забудет о сегодняшней ночи. По-моему, ему уже лучше, вам не кажется?

Кесси потрогала щеки и лоб Джейсона. Трейс был прав, жар спадал, и малыш постепенно успокаивался.

– Тебе скоро будет лучше. Мама и папа с тобой. Моя бедная любимая кроха!

– Мама, папа. – Джейсон четко выговорил эти слова, и Трейс сверкнул на Кесси взглядом, полным такой нежности, что у нее перехватило дыхание.

Кесси смахнула слезы со щек и взяла Джейсона за руку.

– Еще несколько минут, и папа вынет тебя из ванны, солнышко. Еще совсем немножко.

Джейсон опять начал плакать и попытался сесть. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Трейс сказал:

– По-моему, нашему маленькому приятелю для одного раза достаточно.

И как только Трейс вынул сына из воды, Кесси с полотенцем наготове подхватила и завернула в него малыша. Когда они выходили из ванной, Джейсон вцепился в отца. Кесси думала, что он отнесет сына в детскую, но Трейс направился через холл в свою спальню и через плечо попросил:

– Кесси, будьте добры, принесите сок, который я видел в его кроватке. Если я положу его ненадолго к себе в постель, может быть, мне удастся заставить его выпить.

Кесси заспешила в детскую за бутылкой, чистой пеленкой и легким одеялом. Джастин стоял в своей кровати и жалобно плакал.

– Минутку, Джастин. Вот возьми, родной. – Она дала ему надувного поросенка. – Мама сейчас вернется.

Кесси была в спальне Трейса всего один раз, когда они с Нетти раскладывали его рубашки по ящикам комода. И она никогда не входила сюда, когда он был дома. Но сейчас она об этом не думала. Кесси влетела в спальню и бросилась к кровати, где он лежал, вытянувшись во весь рост, сняв галстук и расстегнув рубашку. На его согнутой руке примостился Джейсон, все еще всхлипывающий, но явно довольный.

Трейс взял бутылку и протянул ее Джейсону, а Кесси подложила пеленку и заменила мокрое полотенце сухим. Кесси и Трейс обменялись довольными взглядами, потому что Джейсон пил так жадно и сам держал бутылку.

Время от времени Джейсон тяжко вздыхал, совсем как взрослый. Трейс весело улыбнулся Кесси, и что-то в выражении его лица заставило ее почувствовать, что они и в самом деле муж и жена. Она с трудом подавила импульсивное желание нагнуться и поцеловать его.

– Я ухожу, – прошептала она, – если понадоблюсь вам, то я в соседней комнате.

– Подождите, – ласково попросил он, поднял свободную руку и коснулся ладонью ее щеки. – Я был непростительно груб с вами после звонка. Расскажите, как прошел разговор с Линой? Вам удалось убедить ее?

– Да, она охотно позволила мне использовать ее картины для открытия галереи.

– Вы начали дело лучше, чем я надеялся, – после небольшой паузы сказал он. – Когда мы попадем в Сноуберд, вы узнаете, сколь признательным я могу быть, – улыбнулся Трейс. – Никакие дела, никакие заботы не будут отвлекать нас. Все свое время и внимание я посвящу вам одной.

От волнения у Кесси все затрепетало внутри. Первый раз после свадьбы им предстоит остаться одним, и Трейс, похоже, и вправду ждет не дождется этих дней. О конечно, она понимала, что главное для него – забота о сестре и он просто благодарен Кесси за помощь. Но она надеялась, что он начнет и к ней относиться как к женщине, желанной женщине.

– Это будет прекрасно, – произнесла Кесси нарочно тихим и ровным голосом из страха выдать свои чувства и моментально выскочила из его спальни.

Когда Кесси взяла на руки Джастина и понесла вниз, чтобы покормить, у нее еще бегали по коже мурашки от прикосновения Трейса. А малыш, довольный тем, что сидит на руках, хрустел крекером грубого помола и запивал его теплым молоком. Через полчаса он уже был в постели.

Уложив Джастина, Кесси на цыпочках вошла в комнату Трейса. Она бросила взгляд на Джейсона, который лежал на груди отца, и глаза ее затуманились. Отец и сын крепко спали.

Осторожно, чтобы не прервать их сон, она коснулась рукой лба Джейсона – температура спала.

Не в силах удержаться, она долго смотрела на Трейса. Черные волосы разметались по подушке, отчего лицо его казалось удивительно юным. Несколько минут она изучала линии его прямого, четко очерченного носа и выразительного рта, любовалась темными ресницами, веером лежавшими на бронзовых щеках. Она не могла отвести глаз от его рук, продолжавших крепко обнимать сына, будто защищая его.

А ведь я люблю его, подумала Кесси – люблю и ничего не могу с собой поделать.

Чтобы не выкинуть какой-нибудь глупости – улечься рядом с ним, например, – она тихонько прокралась к двери и проскользнула в свою спальню, где наконец могла дать волю чувствам. Трейс никогда не узнает, с каким нетерпением она ждала этой поездки, как отчаянно ей хотелось провести время с ним вдвоем. Но ей придется быть очень осторожной, чтобы он не догадался, как жаждет она его прикосновений. Как страстно хочет не только уважения, благодарности, но и любви.

Кесси чувствовала, что ей не уснуть, и, набросив халат, пошла в мастерскую, где могла выплеснуть переполнявшие ее эмоции привычным образом – углубившись в работу.

Перебрав свои папки, она нашла ту выкройку, которую искала, и принялась за дело. Четыре часа спустя набитый ватином шестифутовый крокодил с черными волосами и задумчивыми голубыми глазами лежал на полу и с лукавой улыбкой наблюдал за Кесси, пока она вышивала на его хвосте слово «ПАПА».

Когда работа была закончена, Кесси убрала крокодила в самый дальний угол шкафа, предусмотрительно завернув его в кусок полотна.

Если бы Трейс увидел игрушку, он моментально бы понял, что у нее на душе, догадался бы о ее чувствах. А этого Кесси боялась больше всего. Ведь он не любит ее. Он мог лишь пожалеть, а ей совсем не нужна его жалость.