Текст книги "Жемчужная река. Герцогиня Клавдия"

Англия сравнительно недавно оформила свои права на Гонконг, а эта колония уже стала богатейшим портом Дальнего Востока.

Гонконгом, собственно, называется самый остров, а выросший на нем город – Викторией. Это был большой оживленный город, лишний раз доказывающий колонизаторские таланты британцев. Впрочем, трудно было найти более удобное и выгодное место для торгового порта. Недаром Англия завладела им.

На бесплодной почве острова британцы создали чудеса. В долинах ослепительно зеленели рисовые поля, производящие лучший рис страны. Вдоль берега тянулись роскошные виллы, освежаемые легким морским бризом.

В десяти тысячах миль от Англии вырос аристократический кантон Девонширан.

Если б не жалкие полуголые рыбаки и немногие китайские чиновники, паланкины которых сталкивались на улицах с роскошными лимузинами англичан, Гонконг сильно напоминал остров Уайт. Та же роскошная и комфортабельная жизнь, те же великолепные чистокровные лошади, те же клубы, скачки, спорт и пари.

У всех крупных коммерсантов ближайших городов были дачи в Гонконге. Сюда стекались они под защиту британских пушек и дредноутов, когда китайским властям приходила в голову дерзкая мысль показать свою самостоятельность.

Разумеется, там была дача и у Перкинса, где он любил отдыхать после каждого опасного рейса. Сюда пригласил он почтенного мандарина отобедать по-европейски.

Несмотря на все волнения и приключения минувшей ночи, Минг не преминул воспользоваться приглашением.

Прежде всего, ему хотелось поскорее сообщить капитану имя убийцы; во-вторых, хотелось узнать, зачем понадобился капитану труп казненного пирата.

Вот почему приехал он задолго до казни, но не застал капитана. Перкинс ушел рано утром и должен был не скоро возвратиться. Зная спесь китайских мандаринов, он приказал прислуге принять его со всеми подобающими почестями и церемониями, а так как у Перкинса был изумительный повар-француз, чему почтенный мандарин придавал огромное значение, он прежде всего поторопился подкрепиться сытным и великолепно приготовленным завтраком.

Позавтракав, Минг почувствовал себя бодрее, и все вокруг показалось ему прекрасным. Ожидая хозяина, он растянулся в лонгшезе, покуривая короткую трубочку и совершенно не заботясь о том, что происходит за порогом дачи.

С утра в Виктории царило необычайное оживление. Толпы народа бросились к месту казни возле кладбища, за северными воротами города. Но все были очень удивлены и разочарованы, увидев, что виселицы по-прежнему лежат на земле, как строительный материал, и что приготовление к казни не началось.

Было ясно, что казнь не может вовремя состояться. Недовольные стали протестовать. Но полисмены объяснили, что все это произошло из-за палача, не приехавшего вовремя поставить виселицы. Поэтому казнь отложена на семь часов вечера.

Публика разошлась. Конечно, никто не подозревал того, что Перкинс вторично побывал у Ру Ми и за новый кошелек пиастров уговорил его опоздать и приехать в Гонконг не на рассвете, а в час дня. Тогда казнь отложат, и она состоится не во время обеденного перерыва рабочих, а вечером.

Ру Ми согласился, не думая о последствиях такого опоздания.

Он рассудил, что полученные в задаток и причитающиеся ему в будущем деньги стоят десятка-другого бамбуковых палок, от которых он, впрочем, надеялся отвертеться при помощи Минга.

Между тем Перкинс, сэр Артур и доктор Клифтон продолжали свои таинственные махинации, к которым примкнул и Минг, не понимая, в чем они состоят.

Накануне вечером контрабандист и его друзья, вооружившись солидной рекомендацией, явились к начальнику тюрьмы Виктории и добились немедленного свидания с Пей Хо.

Пей Хо ждал смерти с равнодушием буддиста, не тронутого ядом европейской цивилизации. Сидел он в одиночной камере. В надежде вытянуть у него какие-нибудь показания надзор за ним поручили ловкому надзирателю с приказом обращаться с ним вежливо и гуманно. Но никакие мелкие услуги и поблажки не заставили его заговорить. Он говорил обо всем, но только не о «Белой кувшинке», и ни разу не назвал базы пиратов.

Два или три раза, когда ему задавали вопрос, кто заместил его как главу пиратов, Пей Хо, казалось, вот-вот готов был заговорить: глаза его наливались кровью, но он с трудом овладевал собой, и слова, готовые сорваться, так и оставались невысказанными.

И только тюремщики часто слышали, как он шептал про себя страшные проклятия.

В таком настроении застал его Перкинс с друзьями. Пей Хо поразил их своим ростом и огромной физической силой, грубыми чертами, но энергичным и необычайно умным для пирата выражением лица.

Увидев входящих англичан, он поднял голову, но не встал с циновки и только глянул на них тревожно и вопросительно. Клифтон знаком отпустил тюремщика. Тот поставил на скамейку фонарь и вышел из камеры, заперев за собою двери. Доктор, капитан и сэр Артур остались наедине с пиратом.

– Знаешь ли ты, – спросил доктор, – что тебя завтра утром повесят?

– Знаю, – мрачно ответил пират.

– Хочешь жить?

– Жить? А для чего?

– Почем я знаю… Может быть, для любви, а может быть, для мести. В твои годы всегда кого-нибудь любят или ненавидят.

Пират вздрогнул. И доктор понял, что попал в самую точку.

– Послушай, – продолжал он, – ты вынес пытку и молчал, несмотря на то что тебе обещали помилование.

Пират пожал плечами.

– Правильно. Ну так что же?

– Почему ты не отвечал?

– Потому, что не хотел выдавать своих иностранцам.

– Это неправда.

– Других причин у меня нет.

– Неправда, говорю тебе. Ты отлично понимаешь, что мы достаточно знакомы с вашей «Белой кувшинкой». От тебя только требовалось подтвердить существование молчаливого соглашения между вами и китайским правительством о том, что можно безнаказанно грабить иностранцев, но не своих. Да еще требовалось, чтобы ты сказал, как зовут того, кто стал на твое место, и на каком из Латронских островов находится ваша база.

– Они хотели, чтобы я был лоцманом во время вашей экспедиции, – поправил Пей Хо.

– Да, но за такие показания тебе предлагали не только помилование, но и свободу, полную безнаказанность за все твои прежние преступления и денежную награду в тысячу пиастров. И ты отказался.

– Да, отказался.

Доктор пододвинулся ближе и сказал, смотря ему прямо в глаза:

– Так я тебе скажу, почему ты отказался. Ты боялся, что губернатор Гонконга тебя обманет и прикажет тебя повесить по возвращении из экспедиции.

Клифтон вторично прочел в душе пирата его сокровенные мысли. Пей Хо снова вздрогнул от неожиданности, но ответил с напускным равнодушием:

– Может быть – да, а может быть – нет.

– Хочешь, – продолжал доктор, – я укажу тебе средство, чтобы не быть обманутым?

– Какое?

– Такое, что дашь показания после казни.

Пей Хо подумал, что ослышался или что доктор, плохо говорящий по-китайски, неправильно выразился.

– Сейчас объясню, – продолжал Клифтон. – Завтра тебя повесят. Поклянись памятью своего отца ответить нам на все вопросы только после того, когда тебя вынут из петли.

– То есть когда я буду мертв?

– После того, как тебя повесят.

Не понимая, как люди с такими серьезными физиономиями могут шутить, пират растерянно переводил глаза с одного на другого, точно желая найти в их лицах нужное ему объяснение. Но лица Перкинса и Мюррея были настолько серьезными, что он окончательно растерялся.

– Чем ты, собственно, рискуешь? – спросил Клифтон.

– Ничем… Чего же вам, собственно, надо?

– Мы хотим, чтобы ты взял вот эту бутылочку и хорошенько ее понюхал.

– А вдруг это яд?

Доктор улыбнулся:

– Однако ты не из храбрых. Уж если умирать, то не все ли равно когда – сейчас или завтра утром?

– Что же будет, если я понюхаю?

– Тебя повесят, но ты от этого не умрешь, правда, лишь в том случае, если ты поклянешься нам ответить на все вопросы и верить нам слепо и безусловно.

Пей Хо закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Потом внезапно выпрямился и глянул на своих гостей. Лицо его дышало силой и энергией.

– Ладно, – сказал он. – Согласен. Клянусь вам памятью отца, что после того, как меня повесят, я скажу вам все, что вам хочется знать. А теперь делайте со мной все что хотите.

Он схватил хрустальный флакончик, услужливо раскупоренный доктором, и стал глубоко вдыхать его запах. Через мгновение Пей Хо лежал на циновке без движения. А через полчаса сэр Артур Мюррей вышел из камеры вместе с капитаном Перкинсом, оставив доктора с осужденным на всю ночь.

На другой день, перед полуднем, когда начальник тюрьмы делал обход и заглянул к своему постояльцу, которого вот-вот должны были отправить на виселицу, он нашел его с трубкой в зубах и с виду совершенно спокойного. Только лицо его было бледнее, чем накануне, точно он чувствовал себя нездоровым.

Контрабандист и сэр Артур, сопровождавшие начальника тюрьмы, невольно переглянулись и, взглянув на часы, отправились к месту казни.

Когда они подъехали к лобному месту, публика успела разойтись. Все вокруг казалось пустынным. Только что приехавший палач и его помощники ставили виселицы. Ру Ми сделал вид, будто вовсе не знает капитана. Он спокойно распоряжался рабочими, флегматично посасывая трубочку.

Одни складывали брусья для виселиц в виде буквы «Т», другие копали узкие и глубокие ямы для установки этих брусьев.

Увидев, что все разыгрывается как по нотам, Перкинс пришпорил коня и поскакал домой, на дачу. Здесь он прежде всего разбудил Минга, уснувшего в кресле.

Мандарин испуганно открыл глаза, но, узнав хозяина, облегченно вздохнул, и на его круглом толстом лице отразилась неподдельная радость.

– Ах, это вы, мой друг, – сказал он. – Я ждал вас с таким нетерпением!

– Беззаботно уснув в этом кресле, – улыбнулся англичанин.

– О, я спал с ужасным нетерпением. Уверяю вас… У меня столько новостей! Во-первых, вы действительно колдун.

– Как так?

– Вы угадали, кто убил Линга.

– Вот как.

– Да. Это сосед мадам Лиу по Фун-Зи, Чу, мясник с улицы Златокузней. Тот, кого прозвали Красным Пауком.

– Вот видите, я оказался прав. Как вы это узнали?

– От мадам Лиу.

И он подробно рассказал все, что случилось под сводом Тенанских ворот.

Потом он рассказал о своих ночных поисках по предместьям Кантона вместе с Фо Гопом и так преувеличил все опасности, что Перкинс, прекрасно знавший храбрость Минга, не удержался и отпустил по его адресу несколько безобидных шуток.

Правда, Минг старательно умолчал о приключении в «Доме куриных перьев», а то англичанин не дал бы ему покоя.

– И несмотря на это, – закончил он с глубокие вздохом, – дело по-прежнему стоит на точке замерзания. Правда, я знаю имя преступника. Но что мне в этом имени, раз он для нас недосягаем?!

– Терпение, дорогой председатель, терпение, – вмешался сэр Артур. – Половина дела сделана. Вторая делается сама собой.

– Может быть. А между тем прошло уж две недели… Ну а вы, капитан, как ваше дело с трупом повешенного? Должно быть, на казни было много народа. В общем, я рад, что опоздал.

– Вы совсем не опоздали: казнь отложена.

– Что вы?

– Уверяю вас. Осужденные были готовы. Не было палача, его помощников и виселиц.

– Значит, Ру Ми нас надул. Дело ясное. Я его самого повешу. Я…

– О, не так скоро, – перебил капитан. – Ру Ми никого не надул. Он немного опоздал, вот и все. Но сегодня, ровно в семь часов вечера, казнь состоится, и он чисто сделает свое дело. Будьте покойны. А для ваших планов это даже удобнее. Поэтому убедительно прошу вас не сердиться и не наказывать его за опоздание.

– Пожалуйста. Очень рад, если вам удобно. Но только позволю себе напомнить, что я на вас рассчитываю в деле поимки этого негодяя.

– О, разумеется. А пока милости просим за стол.

Слова «за стол «действовали на Минга сильнее порции брома. Он сразу успокоился, взял капитана под руку, и вся компания перешла в столовую.

Смакуя великолепный паштет из дичи, чревоугодник-мандарин окончательно забыл все невзгоды – Лиу Сиу, Чу, пиратов и сто бамбуковых палок, отравляющих ему существование. Он так плотно покушал, что, когда гостеприимный хозяин напомнил ему, что пора ехать на казнь, он ответил, благодушно скрестив руки на толстом животе:

– Умоляю вас, дорогой мой. Не заставляйте меня тащиться в такую даль. Я человек мягкий, и такое зрелище только расстроит мне нервы. А потом, я так плотно пообедал, что всякое волнение будет для меня излишним.

И, дотащившись до широкого кожаного кресла, на которое Минг давно поглядывал с умилением, председатель Кантонского уголовного суда опустился в него со вздохом наслаждения и зажмурил глаза.

– Как вам угодно, дорогой Минг, как вам угодно, – ответил Перкинс. – Я совсем не настаиваю, чтобы вы меня сопровождали. Помечтайте за трубочкой, пока мы вернемся.

– Вот именно. Это будет куда полезнее. У меня слишком чуткое сердце, чтобы смотреть на чужие страдания. Бедные люди… Ах, Перкинс, какой у вас великолепный повар. Действительно, в Европе есть много прекрасного. И Англия великая страна. О, конечно, не такая великая, как Китай, но все же необычайно прекрасная.

Почтенный председатель окончательно запутался. Благодарность туго набитого желудка боролась в нем с патриотизмом.

– Едем, – торопил сэр Артур, – мы не можем терять ни минуты.

Приближался час, когда доктор Клифтон назначил свидание своим соотечественникам, чтобы присутствовать при отправке осужденных на казнь.

Пожав руку засыпающему мандарину и пожелав ему приятного пищеварения, англичане быстро вышли.

Через полчаса они были в городе и вступили в ограду тюрьмы одновременно с отрядом бенгальской конницы, назначенной конвоировать пиратов.

Рано утром пиратам объявили, что сегодня их казнят, и они ждали, когда их выведут из тюрьмы.

Осужденных на обезглавливание перевозили на место казни в клетках из индийского тростника с дырой на крыше, куда забивали голову осужденного, как в колодку, чтобы он непременно видел смерть товарищей по несчастью и досыта насладился видом их страданий, пока дойдет очередь лечь под секиру палача. Зато осужденных на повешение не мучили подобным зрелищем, а просто вели пешком под конвоем.

Пираты спокойно сидели на дворе со скрученными за спиной руками и непокрытыми головами, изредка перекидываясь тихими словами.

Один Пей Хо нервничал. Глаза его ввалились и лихорадочно блестели, лицо пожелтело, ввалились щеки. Казалось, что он болен. И вместо того чтобы держать голову прямо и гордо, как было на суде, он все время опускал ее на грудь. Видно было, что какая-то мучительная и неотвязная мысль сверлила ему мозг, потому что он весь задрожал, услыхав команду строиться. Правда, он сразу овладел собою и твердым шагом вышел из тюрьмы.

За воротами пиратов выстроили по два в ряд и окружили плотным кольцом конвоиров, и через полчаса они достигли лобного места.

Пять виселиц возвышались на взгорье, вознося в небо свои черные костяки.

Огромная толпа ожидала осужденных. Двойная цепь солдат с трудом сдерживала ее напор, а под виселицами суетился палач со своими помощниками.

Увидев пиратов, толпа на мгновение раздалась и встретила их кровожадным ревом.

Смеркалось. Вечерний бриз раскачивал намыленные и промасленные веревки с петлями на концах.

Толпа притихла, боясь пропустить мельчайшие подробности интересного зрелища. Пять пар пиратов были поставлены у подножия пяти виселиц.

Так как у Ру Ми было только четыре помощника, казнь затянулась. Это были пять отдельных казней, или, вернее, драма в пяти актах, бесплатно демонстрировавшаяся для толпы великобританским правительством.

Пей Хо очутился у последней виселицы справа. А казнь началась с левой виселицы, и то с небывалой медлительностью, вызывавшей ропот толпы.

Но вот повисли первые пираты. Толпа завыла от восторга. А Ру Ми и его помощники медленно и спокойно продолжали свое дело. И через полчаса все десять осужденных хрипели и корчились.

Да, пора была кончать, потому что быстро темнело. Когда последний пират повис в петле, толпа быстро разошлась, и на месте казни остались только конвойные и палачи, обязанные продержать казненных полчаса в петле.

Ру Ми и его помощники спокойно сидели на траве и ждали сигнала. Оставалось спустить трупы на землю и похоронить их в братской могиле, приготовленной накануне.

Это было страшное, фантастическое зрелище. Медные лица палачей были освещены факелами, а над ними – черные силуэты казненных. Ветер покачивал их на фоне догорающей багровой зари, заволакиваемой черными тучами. А внизу, под обрывом, шумело море…

Начальник караула с нетерпением поглядывал на часы, вовсе не желая оставаться дольше, чем это требовалось по уставу. Наконец он встал и скомандовал «по коням».

Всадники выстроились и скоро исчезли во мраке. Палач вскочил, приказал снимать трупы и бросился к виселице Пей Хо. Осторожно спустил он его на землю. Труп тяжело и мягко ткнулся в траву. В это мгновение за ближайшими деревьями раздался заглушенный стук колес.

Помощники палача быстро снимали трупы.

– Ступайте за носилками, – крикнул Ру Ми. – Живо!

Рабочие побежали к сторожке на другом конце лобного места.

Стемнело. Настала ночь, черная, беззвездная, точно природа помогала таинственному предприятию.

– Молодец! Ты честно сдержал свое слово, – произнес над ухом Ру Ми невидимый голос.

Палач вздрогнул, обернулся. Перед ним стояли Перкинс и доктор Клифтон.

– Получай, – продолжал капитан. – Вот остальная сумма. Где Пей Хо? Надо его скорей унести.

Засунув за пояс тяжелый кошелек, Ру Ми подвел их к виселице, под которой лежал казненный атаман. Перкинс взял его за ноги, доктор – за плечи, и они быстро втащили его в деревенский фургон, которым правил сэр Артур. Положили труп, быстро сели и погнали лошадей.

Вся эта процедура немного встревожила палача. Он проводил глазами фургон и быстро вернулся на место, поджидая помощников.

Таская трупы по одному и сваливая их в кучу на дне могилы, они так и не заметили, что один из мертвецов исчез.

Через час могила была зарыта, и на месте казни остались только сложенные в штабель брусья разобранных виселиц, на которых крепко спали утомленные палачи.

Тем временем Перкинс и его друзья возвратились на дачу и уложили повешенного в бильярдной на широком диване. Клифтон озабоченно возился с ним, потом выпрямился, и довольная улыбка заиграла на его губах.

– Ну что? – спросили в один голос его соотечественники.

– Великолепно. Ру Ми почти его не попортил. Что за великолепный экземпляр! Вы только взгляните на этого молодца.

Бывший вождь пиратов действительно представлял собою великолепный образец человека желтой расы. Высокий, жилистый, крепко сложенный, он был создан для арены и амфитеатра.

Лежал он на спине, не подавая признаков жизни. Но черты его были менее искажены, чем обычно бывает с повешенными, и тело еще не приняло трупного оттенка. Видно было, что он мало страдал.

– Не разбудить ли Минга? – спросил сэр Артур, обращаясь к Перкинсу.

– А ведь правда: я совершенно про него забыл! – воскликнул капитан и бросился в столовую.

Переваривая сытный обед, толстый мандарин храпел в кресле.

– Вставайте, дорогой председатель! – тормошил его Перкинс.

– А… Что… – мычал почтенный мандарин, с трудом раскрывая глаза. – Ах, это вы… Ну что? Нашли?

– Кого?

– Конечно, Красного Паука.

– Да разве дело в этом?

– Ах, простите… Вы приехали с казни…

– Все готово, – перебил Перкинс. – Пожалуйте.

– Куда? Зачем?

– Разве вы забыли, что я купил у Ру Ми тело Пей Хо?

– Помню. Я даже спрашивал себя, зачем оно вам понадобилось.

– А вот сейчас узнаете. Он здесь.

– Как здесь? – подскочил Минг. – Вы привезли его сюда и думаете держать его рядом со столовой, где подают такие вкусные обеды?

И толстый председатель вскочил на ноги, как будто удивление превратило его в резиновый мяч.

– Совершенно верно, – повторил Перкинс. – Увидите, какой это чудесный экземпляр.

И с этими словами увлек мандарина в бильярдную.

Сэр Артур зажег люстры. Яркий свет падал на лицо казненного. Глаза его были закрыты. Рот сверкал оскалом зубов, белых и острых, как у хищника. Но лицо казалось спокойным и еще не застывшим в смерти. Только на шее ярко синела полоса от веревки и местами была разорвана кожа.

Минг подошел к дивану и с любопытством разглядывал того, кого сам отправил на виселицу.

Между тем доктор приготовил стакан с лекарством и вдруг вытащил из шеи пирата изогнутую серебряную трубочку и две пластинки, слегка видневшиеся в надрезах кожи под кадыком. Минг с любопытством следил за его движениями, собираясь спросить, что это значит. А доктор прижал пальцем ранку от трубки, похожую на прорезанную в вороте рубашки петлю, и при помощи сэра Артура приподнял и посадил казненного.

Вдруг Минг отшатнулся от дивана, испустив пронзительный крик, полный безумного нечеловеческого ужаса.

Пират приоткрыл глаза. Глубокий вздох приподнял его грудь. Остекленевший взгляд медленно обвел присутствующих. Когда он остановился на Минге, несчастный мандарин окончательно потерял голову и с воплем бросился бежать.

– Вы с ума сошли, – поймал его Перкинс за фалды.

– Он воскресает, – твердил мандарин, дрожа всем телом. – Он воскресает.

– Я думаю, стал бы я платить за него сто фунтов для того, чтобы похоронить.

Минг ничего не понимал, но покорно позволил подвести себя к дивану, где медленно оживал Пей Хо.

Доктор заставил пирата выпить возбуждающий сердце напиток, потом наложил на рану странный инструмент, стянул ее края и забинтовал. Редкий опыт трахеотомии и ограждения от сжатия сонных артерий удался блестяще. Выздоровление пирата было делом двух-трех дней.

Но почтенный мандарин ничего не смыслил в европейской медицине и приписал колдовству все, что творилось у него на глазах.

– Так… значит, он не мертв, – беспомощно пробормотал он наконец.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил доктор пирата, не отвечая Мингу.

– Хорошо, – слабо, но отчетливо прошептал Пей Хо.

Обалдевший мандарин не мог вымолвить ни слова. Молча поднял он очи к небу и схватился за голову.

– Мы сдержали слово, – сказал Перкинс пирату. – Теперь и ты должен сдержать свою клятву и рассказать все, что знаешь, потому что тебя уже повесили и вынули из петли.

– Да, – ответил воскресший.

И странная улыбка мелькнула на его лице.

– Через двое суток ты будешь совершенно здоров. Мы затеваем экспедицию против Латронских островов, и ты будешь нашим лоцманом.

– Я исполню все, что клялся исполнить.

– А теперь скажи нам, кто стал предводителем пиратов после того, как тебя взяли в плен?

– Красный Паук.

Произнося это имя, пират до того разволновался, что доктору пришлось положить ему руку на плечо, чтобы он не делал резких движений.

– Какой Красный Паук? О чем он говорит? – встрепенулся Минг.

– Красный Паук, Чу, бывший мясник из Фун-Зи, – повторил Пей Хо и устало закрыл глаза, измученный сильным волнением.

– Вы слышите, Перкинс, – воскликнул мандарин, так же внезапно переходя от страха к радости. – Вы слышите, мой друг, мой бесценный единственный друг!

– Ну конечно, – ответил капитан.

– Теперь мы знаем, где скрывается убийца. И он – предводитель этих подлецов пиратов, ваших врагов, а следовательно, и моих личных.

– Совершенно верно. Теперь вы наконец понимаете, что наша сделка с Ру Ми была довольно выгодной? Остается арестовать убийцу – и вы спасены.

– Клянусь Буддой, это правда. Остается арестовать убийцу.

Но эти слова окатили его точно ушатом холодной воды и разом прекратили его излияния.

– А значит, – продолжал Перкинс, – чтобы добиться такого результата, одинаково нужного и вам и мне…

– Очень нужного, даже более нужного, чем вам, – перебил Минг со вздохом.

– …Вы должны воспользоваться всем вашим влиянием и всеми служебными связями. Оставим доктора с пациентом и перейдем в столовую. Я вам объясню, что вы должны теперь предпринять.

– Но он не умрет во второй раз, этот бедняга? – спросил толстый судья, бросая на Пей Хо взгляды, полные самой трогательной заботливости.

– Этого не опасайтесь.

И, взяв его под руку, увел Минга в столовую.

– Итак, снова подытожим наши успехи, – сказал Перкинс, приказав подать Мингу коктейль, чтобы освежить его после всех пережитых волнений. – Мы узнали имя убийцы, и мы узнали, где он скрывается. Остается добиться у принца Конга разрешения арестовать его на Латронских островах. Нам не надо ни его военных судов, ни солдат. Пусть нам разрешат выступить самостоятельно. А за успех я ручаюсь. Таким образом, мы сразу убьем двух зайцев: арестуем убийцу и раз навсегда очистим устье реки от пиратов. Если хотите, вы можете принять участие в этой экспедиции.

– Разумеется, – пробормотал Минг, не зная, шутит ли Перкинс или говорит серьезно.

– Отправляйтесь завтра на рассвете в Кантон. Воспользуйтесь приливом и попросите, чтобы вашу лодку взял на буксир пароход, идущий в Вампоа. Это ускорит ваше путешествие и даст вам возможность завтра же быть у принца Конга.

– Будет исполнено. Мы не можем терять ни минуты.

– Если так – ложитесь спать, а я еще раз навещу воскресшего из мертвых. Позвольте пожелать вам счастливого пути, потому что утром мы не увидимся. Я буду в английской фактории, как только наш будущий лоцман оправится от ран.

– Вы уж получше ухаживайте за этим милым Пей Хо, – упрашивал Минг. – Но как все это необычайно! Повешенный оказывается живым, а этот черт мясник – гнуснейшим убийцей. Стоит мне узнать его имя, как оказывается, что он скрылся неведомо куда. Стоит узнать, где он скрывается, как оказывается, что туда нельзя сунуть носа. Ох, чувствует моя душа, что сегодня у меня снова будет бессонница.

И, пожав руку капитану, Минг со вздохами поплелся в отведенную для него комнату.