Текст книги "Милая"

– Пойду принесу воды. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо.

Я побрела по коридору, накинув на себя лишь рубашку Роберта, и даже не подумала зажечь свет. Я пошла прямо к холодильнику в надежде найти там имбирный эль, поскольку меня слегка подташнивало после нашей короткой любовной игры. Открыв холодильник, я тупо уставилась в него, и меня обдало холодом. Услышав, как открывается замок на входной двери, я развернулась и увидела, что в квартиру входит Уилл. Было темно, и я не могла видеть выражения его лица, но я видела, как он молча прислонился к входной двери. Я прищурилась, чтобы лучше его разглядеть, но бесполезно. Он смотрел на меня, освещенную лампочкой холодильника, при этом на мне не было ничего, кроме чужой мужской рубашки. Я была почти уверена – он понял, что происходит. Я чувствовала легкую обиду на Уилла за то, что он все время уходит, оставляя мне лаконичные записки, но мне никогда не хотелось, чтобы он застал меня в такой ситуации. Замерев, не в силах пошевелиться, я выждала несколько секунд, а потом медленно закрыла холодильник. В полной темноте я прошла по коридору, как говорится, поджав хвост. Едва дойдя до своей комнаты, я услышала, как хлопнула входная дверь. Он ушел.

Я скользнула в кровать. Роберт лежал, отвернувшись от меня, поэтому я свернулась калачиком у него за спиной, положив руку ему на грудь.

– Твой сосед дома?

– Нет.

Убрав мою руку со своей груди, он повернулся ко мне. В щель между шторами в комнату проникал тусклый свет. Я была уверена, что Роберт лежал с открытыми глазами. Он улыбнулся, а потом тихо произнес:

– Я не люблю ласкаться. – Он наморщил нос. – Чувствую что-то вроде клаустрофобии… понимаешь?

Я покачала головой.

– Все замечательно. – Я натянуто улыбнулась ему, а потом отвернулась и молча заплакала. Я думала о том, как я вообще могла лечь в постель с Робертом, если наши отношения сводились к тому, что мы изредка встречались и вели скучные разговоры. Потом я стала думать об Уилле. Мне захотелось, чтобы мы вернулись к нашему дурацкому флирту и снова вместе музицировали.

На следующий день, вернувшись домой с работы, я нашла еще одну записку:

УВАЖАЕМАЯ ДОМОВЛАДЕЛИЦА!

Я ВЫГУЛЯЛ И НАКОРМИЛ ДЖЕКСОНА.

Смяв записку, я взяла поводок и повела Джексона к парикмахеру. В тот день я решила его постричь. Обычно золотистых лабрадоров не стригут, но было так жарко, что шерсть Джексона валялась по всей квартире. После стрижки он был похож на счастливого пса, хотя выглядел странновато.

Выйдя от собачьего парикмахера, мы направились в Томпкинс-сквер-парк, чтобы поваляться на траве и посмотреть с высоты на спортивную площадку. Я заметила кое-кого из завсегдатаев нашего кафе и бывших хиппи, лежавших на пологом холме. Откинувшись на спину, я легла на траву, а Джексон свернулся рядом, положив голову мне на живот. Закрыв глаза, я впитывала в себя звуки, наполнявшие в тот день парк. Услышав приглушенную мелодию гармоники и гитары, я подумала об Уилле. Издали раздавались детские голоса, которые разносило эхо, и я снова подумала об Уилле. Я задремала, думая об Уилле.

Я помню только последние пять секунд своего сна, в котором я ощущала на себе руки Уилла. Я почувствовала острую пульсацию между ног и вздохнула, отчего вздрогнула и проснулась. Ощущение внизу, хотя и не поддающееся моему контролю, резко прекратилось. Я была разочарована, но почувствовала облегчение, когда поняла, что я все еще в парке. Джексон притулился у меня за спиной и, судя по сопению, спал. Хотя поблизости никого не было, я все еще чувствовала, как горит мое лицо при воспоминании о сне. Мне хотелось запомнить больше, но это было невозможно. В парке было сумрачно и мрачно. Народу вокруг было мало, поэтому я решила пойти домой.

Едва я приоткрыла дверь, как Джексон, обгоняя меня, рванул вперед прямо к Уиллу, который опустился на колени, встречая его.

– Привет, дружище, что случилось с твоей шерстью? Что эта чертовка сотворила с тобой? – Продолжая ласкать Джексона, он разговаривал с ним. Немного помолчав, он посмотрел на меня и сказал: – Привет. – На его губах играла грустная и натянутая улыбка. Он, казалось, прислушивался к Богу, но ему не нравилось то, что он слышит.

– Привет, – тихо сказала я.

Встав, он взял гитару и бросил через спину: «До скорого», выходя за дверь.

Той ночью у Джексона случился новый приступ. Дошло до того, что я даже не пыталась расшевелить его. Утром он был в порядке, и я не могла понять, что происходит. В кафе я полазила по интернету. Видимо, Джексон пережил легкий удар или незаметный криз. Как бы то ни было, ему становилось хуже, и я понимала, что вскоре мне придется отвести его к ветеринару. На обед я заказала для Джексона цыпленка в ресторане «У Сэма». Пока я дожидалась, когда Дениза принесет мой заказ, я услышала, что Уилл играет «Pictures of You»[11]11
  Песня группы «Cure».


[Закрыть]. Мне понравились протяжные первые аккорды мелодии, и, хотя звук, доносившийся через потолок, был приглушенным, могу сказать, что Уилл играл идеально. Схватив цыпленка, я побежала домой в надежде застать конец песни. Когда я вошла и услышала звучавшую песню, я замерла, и моя челюсть отвисла. Уилл стоял ко мне спиной и пел безупречным, мелодичным и душевным голосом. Я знала, что он не был лишен музыкального слуха – случалось, он и раньше изредка пел – но это не было имитацией исполнения оригинальной песни, это был подлинный, удивительный голос Уилла. Следующий куплет он пропел с такой откровенной страстью, так сексуально, что у меня задрожали ноги.

 
Screamed at the make believe,
Screamed at the sky
And you finally found all your courage
                                    to let it all go[12]12
Ты кричала в свои фантазии,Кричала в небоИ наконец нашла в себе мужествовсе отпустить.

[Закрыть].
 

Дослушав до конца, я подкралась к нему и встала у него перед носом. Он мгновенно перестал играть. Ткнув его указательным пальцем, я воскликнула самым что ни на есть обвинительным тоном, который могла позволить себе:

– Ты умеешь петь! Уилл Райан, ты умеешь петь! Какого черта? – Это действительно был вопрос. Зачем тратить время впустую с этой паршивой группой? Зачем скрывать от всех свой удивительный талант? Мои тайные мысли вырвались наружу. Я продолжала молотить его пакетом с цыпленком. – Мир нуждается в тебе, Уилл! – вскричала я в отчаянии.

Он быстро выдернул вилку электрогитары из розетки.

– Я еще пытаюсь доработать ее. Не приставай, пожалуйста. – Он ни разу не взглянул мне в глаза. Торопливо заталкивая гитару в футляр, схватив ключи, он направился к двери. Обернулся на меня, виновато взглянул, а потом опустил глаза и пробормотал:

– Я ни в чем не уверен. – Когда он посмотрел на меня, его глаза встретились с моими. – Ты все понимаешь, правда?

«Конечно, я поняла».

Когда я вернулась в кафе, Дженни опять просматривала свадебные журналы… – Как ты думаешь, можно вот так обставить стол для почетных гостей?

– Великолепно, – без тени восторга сказала я.

– Что стряслось, подруга?

Мои мысли неслись со скоростью два миллиона километров в час. – Ты раньше была знакома с Уиллом? Он сказал, Тайлер – его лучший друг.

Она тихо засмеялась.

– Клянусь, это абсолютное совпадение. В прошлом году Уилл с Тайлером познакомились на курсах веб-дизайна в местном колледже Ист-Виллиджа. Однажды Уилл натолкнулся в кафе на Тайлера, так мы и познакомились. Немного позже они начали тусоваться вместе. Я думаю, что Тайлер помогает Уиллу создавать веб-сайт для какого-то проекта. – Помолчав, она сказала: – Ой, я хотела сообщить тебе, что мы попросили Уилла поиграть у нас на свадьбе на обычной гитаре.

«Уилл посещал компьютерные курсы?»

– Мне кажется, это здорово, он очень талантливый музыкант. – Я замолчала. – А ты знаешь, что Уилл тоже поет? И к тому же действительно отлично.

– Да, Тайлер что-то говорил об этом. Группа «Ivans» вроде как распалась, и Уилл дает сольные концерты в маленьких дешевых барах и кафе.

– Что? Почему никто не рассказал мне об этом?

– Потому что ты ведешь себя так, будто Уилл тебе не нравится.

– Почему? Потому что я не сплю с ним?

– Нет, не поэтому. Честно говоря, Миа, ты ведешь себя так, будто бы Уилл – неудачник. Он сказал Тайлеру, что не ночует в твоей квартире – ему кажется, что он мешает тебе, когда ты с Робертом. Он заботится о тебе, Миа. Он – хороший сосед и добрый друг. Никто из нас не понимает, почему ты так к нему относишься.

– Да он оставляет мне оскорбительные записки, а на днях назвал меня чертовкой. И… и он… он… он приводит домой женщин! – воскликнула я.

– Ты довольно ясно дала ему понять, что он – не из тех, кто тебе нравится. Он – мужчина. Неужели ты ожидала, что он не станет ни с кем встречаться? Как бы то ни было, он сказал, что ты была вне себя, оттого что он привел домой подругу. Прости, я люблю тебя, подружка, но мне кажется, что ты поступаешь с ним не совсем честно. – Слова Дженни уничтожили меня, потому что это была правда. Я предприняла отчаянную попытку объясниться.

– У Уилла много прекрасных качеств, Дженни. Надеюсь, мы с ним сможем остаться друзьями. Мне очень сильно хочется поладить с ним, но я не сторонница образа жизни, который ведет этот свободный художник. Музыкант, который занимается случайным сексом с самыми разными женщинами. Мне кажется, что это просто вульгарно. Меня восхищают мужчины, полные надежд и планов на будущее.

– У каждого мужчины есть надежды и планы на будущее, и Уилл – не исключение. Ты так мало знаешь о нем, а уже пришла к выводу, что хуже его нет, потому что он играет на гитаре. Мне кажется, это так лицемерно с твоей стороны. Когда я думаю о вульгарности, мне на ум приходит девушка, которая вечер за вечером скучает, поедая дорогие угощения и разговаривая о деньгах со своим богатым бойфрендом, инвестиционным банкиром.

Скрестив руки на груди, я уставилась в пол.

– Почему ты стараешься обидеть меня, Дженни?

– Я стараюсь помочь тебе. Я вижу, что ты бесцельно слоняешься по жизни. – Она обхватила меня руками и долго не отпускала. – Всякий раз, когда я смотрю на тебя, я вижу, как ты страдаешь от потери отца. Я знаю, что ты скорбишь до сих пор. Я понимаю, Уилл напоминает тебе о нем, но я не понимаю, почему это пугает тебя.

Я начала всхлипывать в ее объятиях. Мне нужно было поплакать.

– Ты все поймешь, Миа, и я буду рядом с тобой. Мне кажется, что тебе, возможно, нужно больше узнать о своем отце и о себе самой. – Помолчав, она прошептала: – И об Уилле.

Решимость, с которой Дженни рассуждала о браке, друзьях и карьере, во время нашего недолгого знакомства казалась мне очень опрометчивой, при этом она была уверена во всем. Каждое ее слово было правдой. Я должна узнать больше. Взяв себя в руки, я села у барной стойки лицом к окну. Подошла Марта и принесла мне чай. Она была на кухне, поэтому я знала, что она слышала мой разговор с Дженни.

– Спасибо, Марта.

– Привет, Миа. – Она села рядом со мной, взяла меня за руку, и мы вместе стали смотреть в окно.

– Я так запуталась.

– Тебе двадцать пять лет, и ты недавно потеряла отца. Все приходит с опытом, – мягко сказала она.

– Мое пребывание здесь и та жизнь, которой жил он, так резко отличаются от моей жизни в Анн-Арборе. Отец принимал решения, руководствуясь сердцем, а мама руководствуется разумом, и я чувствую, что больше, чем следовало бы, похожа на маму.

Она помолчала и, прежде чем заговорить, посмотрела прямо вперед.

– Ты должна научить свое сердце и разум дуть в одну дудку… Тогда ты услышишь голос своей души.

Мне потребовалось полсекунды для того, чтобы обдумать эту фразу, но едва осознала ее, чуть не упала со стула. Я всегда ценила доброту Марты, но привыкла считать ее замечания эзотерической чепухой. Взрослея, я начала находить глубокий смысл в том, что она говорит. Марта продолжала пристально смотреть в окно. Заметив, что на ее губах играет легкая улыбка, я проследила за ее взглядом и увидела Уилла, который стоял на другой стороне улицы. Он находился у магазина «Trax», где продавали редкие виниловые пластинки и музыкальные сувениры. Уилл был одет в черные джинсы, как всегда, на ремне с цепочкой для бумажника, и белую майку без рисунка. Засунув руки в карманы, он смотрел вниз, робко разговаривая с женщиной, которой на вид было чуть за тридцать. У нее были короткие черные волосы и стильный наряд; мне она показалась красивой. Вручив Уиллу лист бумаги, она пожала ему руку, он притянул ее к себе и быстро обнял. Когда она ушла, он посмотрел на бумагу, потом развернулся на каблуках и энергично зашагал прочь. Я закатила глаза.

Трек 7: Что бы сделал Д. К.?

Следующую неделю я чаще всего в одиночестве без дела слонялась по квартире. Четыре дня подряд я ходила в одном и том же наряде. В кафе все смотрели на меня с жалостью, но никто не сказал мне ни слова, если не считать разговоров, имеющих отношение к работе. Мне стало казаться, что я живу одна: на той неделе Уилл пробыл дома не более пяти минут, а Джексон становился все более и более вялым. Приближалась суббота, когда должна была состояться вечеринка в честь помолвки, и, поскольку мы с Робертом встречались по субботам, я подумала, почему бы не взять его с собой. До этого я собиралась поработать и поспать, но Дженни отговорила меня. Она настояла, чтобы я пошла на поэтический вечер, сказав, что торжественный финал завершится выступлением Уилла, который сыграет несколько песен. Могла ли я устоять?

Тот вечер начинался, как обычный вечер поэзии. Когда Уилл вместе с Тайлером вошли в кафе, Тайлер сразу же подошел к стойке, за которой мы стояли вместе с Дженни. Уилл без промедления занял место, сделав вид, что не узнает меня. Где-то на середине чтений пришла группа студенток, они тоже заняли свои места. Девушки хихикали и глазели на него. Потом вошла темноволосая женщина, которую я видела с ним у магазина «Trax». Сев у окна, она развернула стул так, чтобы сидеть лицом к крохотной импровизированной сцене, где девятнадцатилетний юнец декламировал собственное сочинение про всякую ерунду. Заметив ее, Уилл поднял вверх два пальца, показав «знак мира», а потом отвернулся в сторону сцены. Я не знала, что делать, но она явно пришла сюда для того, чтобы увидеть Уилла, как и хихикающие девушки за столиком.

Когда пришло время выступать Уиллу, Тайлер помог ему притащить усилитель и гитару и подключить их. У меня по спине побежали мурашки, я едва могла сдерживать свое волнение при мысли, что сейчас услышу Уилла, но мне все еще было чуть-чуть горько, оттого что он так давно не разговаривал со мной. Когда он настраивал микрофон, мне показалось, что он нервничает.

Одна из студенток стала передвигать стул, чтобы сесть поближе, и в это время нечаянно дернула гитарную струну.

– Эй, не делай этого!

Девушка выглядела смущенной. Заметив это, Уилл смягчился: – Просто оставь мне немного пространства, хорошо, детка? – сказал он, одарив ее своей самой сексуальной улыбкой. Она застенчиво кивнула.

Закончив настраивать гитару, он наклонился к микрофону и нерешительно заговорил:

– Это песня для моей подруги.

Он посмотрел прямо на меня… и тут я опять все испортила.

– Сыграй Зигги Стардаста![13]13
  Зигги Стардаст – вымышленный персонаж, образ, придуманный британским музыкантом Дэвидом Боуи.


[Закрыть] – выпалила я.

С утомленным видом он, прищурившись, посмотрел на меня и покачал головой, а затем быстро поменял настройку. Я знала, что он хотел сыграть другую песню, и на секунду задумалась, выполнит ли он мою просьбу.

– Это песня для моей подруги, которая не знает, чего она хочет, – пробормотал он, а потом очень быстро заиграл «Yellow Ledbetter». Мне пришлось признать, что выбранная Уиллом песня Эди Веддера из группы «Pearl Jam» оказалась очень кстати. Уилл играл в том рок-н-ролльном стиле, от которого я всю жизнь впадала в экстаз, но я по-прежнему не хотела обращать на него никакого внимания. Он знал меня лучше, чем я сама. Уилл опустил слова, зато целых пятнадцать минут он, закрыв глаза, играл инструментальную вариацию. Он играл агрессивно, но безупречно. Когда я наблюдала за ним, я была до смерти очарована. К концу песни он раздразнил слушателей всего одним звуком, с абсолютной точностью протянув «о» перед последним гитарным аккордом. Выдернув вилку из розетки, он собрал свои вещи. Люди хлопали, но, казалось, были ошеломлены тем, что Уилл не стал петь и уже паковал свой скарб, готовясь уйти. Женщина с короткой стрижкой что-то пометила в своей записной книжке, а потом, ни разу не обернувшись, стремглав выбежала за дверь. Я заметила, что Дженни смотрит на меня с упреком.

– Почему ты попросила Уилла сыграть песню об эгоцентричном гитаристе, который разваливает группу?

Пристыженная, я захихикала:

– Не думала, что кто-нибудь поймет.

Тайлер, подойдя к Дженни со спины, обвил ее руками.

– Мы с Уиллом собираемся перекусить.

Уилл уже стоял на улице, я видела, что он бранится и ведет себя как лунатик.

– Скажи, что я прошу у него прощения.

Тайлер изучающе посмотрел на меня.

– Там был исполнительный директор с фирмы звукозаписи, которая пришла послушать, как поет Уилл. Ты знаешь, что он играл для всего города?

– Господи, я чувствую себя ужасно. – И я не лгала. Я все не так поняла. Я подумала, что просто еще одна девушка потеряла от него голову.

– Виновата не только ты, Миа. Уилл должен отрастить хитин и привыкнуть к тому, что люди будут говорить разное. Он отлично справлялся, играя в забегаловках, а когда молва о том, что стоит послушать Уилла Райана, разошлась по округе, он начал выступать под разными именами. Сначала был Уилберс, потом Секретный Агент и в последний раз – Придурок. Каждый раз, когда он привлекал на свою сторону немного поклонников, он менял имя. Он много работает и старается устроить свою жизнь. Я знаю, он действительно принимает все, что ты говоришь, близко к сердцу. Он считает тебя блестящим музыкантом.

– Правда? – промямлила я со вздохом. – Мне так плохо. Пожалуйста, скажи ему, что я прошу у него прощения. – Когда я отошла от них, у меня в горле стоял комок размером с автобус. Я больше не могла смотреть в лицо Тайлеру и Дженни. Я пряталась в глубине кафе до тех пор, пока все не разошлись, а потом заперла дверь и пошла домой спать.

Необходима была искупительная жертва, поэтому на следующий день я купила для Уилла цифровой четырехканальный рекордер и оставила его у него на кровати, приложив записку.

Уилл, я прошу прощения за то, как в последнее время вела себя по отношению к тебе. Ты – один из самых талантливых людей из всех, кого я знаю, и я больше не буду делать тебе гадостей. Пожалуйста, прими этот подарок и продолжай исполнять восхитительную музыку, а еще знай, что здесь – твой дом. Я обещаю считаться с этим.

Позже в тот же день мы с Уиллом столкнулись на улице. Вид у него был беззаботный.

– Привет, соседка! Спасибо за четыре дорожки и милую записку. Это для меня много значит. – Он сгреб меня в охапку, как медведь. – Я хочу помузицировать вместе с тобой в ближайшие дни. У меня есть кое-какие задумки по поводу пары песен.

– С удовольствием, Уилл. – Я чувствовала себя беспричинно счастливой, испытывая невероятное облегчение, и чуть не расплакалась, оттого что он снова стал таким же, как прежде.

– Сегодня вечером я работаю, но завтра мы увидимся на вечеринке. – Он снова обнял меня.

– Хорошо, до встречи. – Когда он отошел, я услышала, что он окликнул Шейл, заметив, что она стоит на улице. Я обернулась, Шейл была одета в роскошное оранжево-красно-черное сари. Она была поразительно, экзотически красива. Уилл побежал к ней. Как-то в кафе я представила Уилла Шейл, но, видя, как он спешит к ней, я подумала, что они, видимо, познакомились ближе. От этого у меня стало тяжело на душе.

Всю субботу мы с Дженни готовили еду и украшали кафе к помолвке. Мы повсюду развесили китайские фонарики и мигающие гирлянды. Потом мы закрыли кафе для публики и вернулись ко мне домой, чтобы подготовиться. Решив пройти по лезвию ножа, я надела очень короткое черное платье-рубашку. Дженни в струящемся белом платье до колен была похожа на ангела. К нам в квартиру зашел Роберт. На нем был типичный для банкира костюм. Он пренебрежительно оглядел мое платье.

– Тебе нравится?

– Да, – сказал он. – Необычно.

– Тогда ладно. Пойдем.

Мы направились в кафе. Там нас уже ждали Марта и Сет, наша подруга из поэтического кружка, пришедшая на вечеринку в качестве диджея. Пока гости не начали прибывать, мы быстренько закончили все приготовления. Я представила всем Роберта, но он, ко всему безразличный, не мог оторваться от своего телефона. Пока шампанское лилось рекой, Сет услаждала нас чудесной джазовой музыкой. Когда пришел Уилл, я увидела, как он пожал руку Роберту, а потом обнял Дженни и Тайлера, после чего направился ко мне.

– Привет, ты просто секси, – сказал он, обнимая меня за плечи.

На нем были черные брюки в тонкую розовую полоску с неизменным ремнем с цепочкой для бумажника и черная рубашка с коротким рукавом. Когда он обнял меня, я глубоко вдохнула его запах.

– Ты тоже, – я робко засмеялась. – Ну, то есть… ты отлично выглядишь.

Отступив на шаг, он с упоением рассматривал меня. Он дотронулся рукой до подола моего платья, и я вздрогнула, когда он схватил ткань пальцами и потянул ее.

– Мне нравится. – Он подмигнул и одарил меня соблазнительной улыбкой. Я засмеялась и покачала головой. Есть нечто, что никогда не меняется… Кому хотелось бы, чтобы это изменилось?

Я увидела, что за нашим разговором наблюдает Роберт. Толкнув локтем Уилла, я в ответ подмигнула ему, потом отошла и встала рядом с Робертом. Мы продолжали общаться, и я заметила, что Дженни и Тайлер выглядят счастливее, чем когда-либо, что привело меня в такое беззаботное настроение, какого у меня давно не было. Я обратила внимание на то, что Уилл, как мне показалось, целый час болтает с Шейл, что вызвало у меня беспокойство, но я решила, что, в конце концов, Уилл способен часами говорить о музыке с кем угодно, а Шейл отлично умеет слушать. В разгар вечеринки Уилл встал на стул, чтобы привлечь всеобщее внимание. Я подскочила, так как стояла прямо рядом с ним.

– Я хотел бы произнести тост за счастливую пару. Дженни, ты сегодня выглядишь изумительно. Не знаю, почему так повезло этому зануде, – сказал он, указывая рукой с бокалом шампанского на Тайлера. – А сейчас, если хотите, молитва о помолвке. Повернувшись ко мне, он добавил: – Никакого подтекста. – Потом откашлялся и продекламировал:

 
Друг за друга:
Да чаще бьются ваши сердца,
Да сумасброднее поют ваши мысли,
Но, главное,
Да безрассуднее танцуют ваши души
Друг для друга,
Навечно.
 

Выше подняв бокал, он заключил:

– За Дженни и Тайлера! – Раздались аплодисменты. Когда Уилл слез со стула, я взяла его за руку и прошептала на ухо:

– Это было правда здорово, Уилл.

– Спасибо, детка. – Потом он поцеловал меня в щеку и направился к Дженни и Тайлеру.

Чем громче становилась музыка, тем сильнее напивались мы с Дженни, и, я уверена, все остальные тоже. Сет поставила песню «Live Your Lofe» группы T.I., поэтому я, сделав себе дурацкую (зато смешную) хип-хоповскую прическу, вместе с Дженни станцевала под попурри из 90-х годов, состоявшего из песен «Roger Rabbit», «Sprinkler», «Running Man» и лично мною любимой «Bus Driver». Проследив взглядом за Уиллом, я заметила, что он смеется, глядя на нас, тогда я послала ему воздушный поцелуй, а он подмигнул мне. Что касается Роберта, то он сидел в углу и выглядел так, будто ему до смерти скучно. Трудно было понять, то ли он необщителен, то ли считает, что заводная компания моих друзей его недостойна. Как бы то ни было, я подумала, что, возможно, будет лучше, если эти два мира не буду пересекаться.

Когда вечеринка закончилась, я выпила воды и начала убираться.

– Большое спасибо, Миа. Все прошло замечательно, – сказала Дженни.

Я крепко обняла ее.

– Мне было так классно. Я рада, что ты есть в моей жизни, я полюбила и Тайлера, и я очень рада за вас.

Перед уходом Уилл подошел ко мне.

– Я иду наверх. Вы, ребята, идете?

– Мы собирались сегодня заночевать у Роберта. Ему нужно будет забрать сына рано утром, поэтому…

– Все нормально. Тогда до скорого, – сказал он, обнимая меня.

– Спокойной ночи, Уилл.

Махнув рукой Роберту, он вышел. Я знала, Уилл не обиделся, что я привела с собой Роберта, но я думала, в любом случае надо объясниться.

В такси, когда мы ехали домой к Роберту, он показал себя в истинном свете.

– Ну и компания. Марта – очень странная женщина, Миа.

– Что ты имеешь в виду?

– Она спросила меня, не хочу ли я почистить свои чакры. Что, собственно, это значит?

– Не тупи, Роберт, – сказала я, оскорбленная его замечанием.

– Не тупи? Я тебя умоляю. А Уилл с его слащавым тостом? Что еще за танцующие души? Этому неудачнику следовало бы уделять поменьше времени поэтическим бредням и побольше поиску работы, тогда он перестал бы сидеть на твоей шее.

Сомкнув челюсти, я дышала носом. Я очень долго старалась не обращать внимания на симптомы, но он показал мне свое истинное лицо, и это не могло сойти ему с рук. Стиснув зубы, я высказала ему все:

– Знаешь что, Роберт? Ты со своей квартирой в Верхнем Вест-Сайде, своей докторской степенью по бизнесу и своей должностью вице-президента банка не стоишь и мизинца Уилла. Уилл – добрый, чувствительный, творческий, решительный, и он – мой верный друг. Это гораздо больше, чем то, что я могу сказать о тебе. – Я крикнула таксисту, чтобы он остановил автомобиль.

– Что ты делаешь?

– Между нами все кончено.

Глядя прямо вперед, он произнес:

– Да, потому что ты такая же, как все остальные твои друзья, – самовлюбленные болваны, мнящие себя творческими.

Пора было прибегнуть к тяжелой артиллерии:

– Пошел в задницу, импотент, фашистский говнюк. Я жалею о том, что нельзя вернуть каждую банально и бесцельно проведенную с тобой минуту. Пока! – Сказав это, я выпрыгнула из машины. Такси умчалось прочь, и Роберт ни разу не обернулся.

В половине третьего ночи я оказалась на углу Сорок второй восточной улицы и Второй авеню. Если бы я прошла один квартал на восток, то оказалась бы у здания ООН. Это был увлекательный план, но я решила рассмотреть другие варианты. Пройдя шесть кварталов на юг, я оказалась бы у входа в тоннель, ведущий из Куинса в центр города. Я задумалась о Куинсе. Сложив руки, я прислонилась спиной к фонарному столбу, чувствуя себя маленькой и несчастной. Ну и дерьмо же этот Роберт, что позволил мне в такой час выйти из машины в центре города. Я, не двигаясь с места, стояла и смотрела, как мимо меня пронеслись три такси. Все вокруг меня закружилось на гиперскорости. Я совершенно спокойно стояла на тротуаре, пристально глядя на исчезающие вдали красные габаритные огни. Свет светофора над моей головой со сверхзвуковой скоростью сменился с зеленого на желтый, а потом на красный, все происходило так быстро, что я уже не различала цвета.

Меня окружали небоскребы, отчего я казалась себе ничтожной тенью на тротуаре. Я могла бы раствориться в небытии, и это не имело бы никакого значения. В полуобморочном состоянии я размышляла о том, озадачена ли я больше тем, что моим отношениям с Робертом пришел конец, или тем, что так страстно защищала Уилла, что говорило о глубоком чувстве. Должно быть, прошло не меньше часа, пока дрожь от холода не вывела меня из транса. Спустившись с парапета, я встала навстречу движению. Слава богу, первой же приближающейся машиной оказалось такси. Когда оно, скрипя тормозами, подъехало ко мне, я прыгнула в него и крикнула шоферу:

– Авеню А и Святого Марка!

– Леди, вы чуть не убили себя, – бросил водитель мне в ответ.

– Да, чем не вариант. – Господи, я сходила с ума. Покачав головой, водитель прибавил газу. Там, сидя в безопасной кабине такси, я окончательно потеряла контроль над собой. Всю дорогу домой я рыдала, не в силах остановиться. Когда машина затормозила у дома, я безуспешно попыталась взять себя в руки.

– Леди, вы в порядке?

– Да, простите. Вы можете подождать минутку? Прошу вас.

Он сочувственно кивнул, глядя в зеркало заднего вида, а потом выключил счетчик. Выплакавшись, я собралась с силами, оплатила проезд, а затем еще раз поблагодарила таксиста, пока он окончательно не выкинул меня из машины.

В квартире было тихо и темно, если не считать освещенного коридора. Я эгоистично попросила вселенную о маленьком одолжении. Дойдя до двери, ведущей в комнату Уилла, я заглянула в темную комнату. Вселенная не исполнила моего желания – в кровати Уилла спали двое. Поскольку Уилл лежал на боку ближе к двери, мне не было видно, кого он обнимает. Нарываясь на неприятности, я подошла ближе, встав у края кровати. У меня мгновенно сжалось сердце, когда я увидела, что Уилл крепко обнимает Джексона, лежавшего под одеялом и положившего голову на подушку, как человек. В моей памяти навсегда запечатлелась эта сцена, а потом я повернулась, чтобы уйти, но Уилл схватил меня за талию.

– Эй, милая, что случилось? – прошептал он, скосив глаза.

– Ничего, спи.

– Хочешь, чтобы Джексон спал с тобой?

– Нет, все прекрасно. Увидимся утром. – Отпустив меня, он снова повернулся к Джексону.

Проснувшись через четыре часа, я увидела, что лежу поверх покрывала, платье задралось. Голова гудела. Это ощущение усилилось, когда я подумала о том, что произошло в такси прошедшей ночью. Роберту было наплевать на меня. Тем лучше, что мы порвали отношения. На часах было половина восьмого. Я сказала Марте, что буду в кафе в восемь. Скатившись на пол с кровати, я почти ползком добралась до ванной. Через несколько минут, когда я стояла под горячей водой, я услышала, что дверь ванной открывается. Сквозь матовую шторку я увидела фигуру Уилла, вошедшего в ванную и прислонившегося к столику.

– Что ты делаешь? – закричала я, прикрывая тело руками.

– Я тебя не вижу через шторку, – сказал он, усмехнувшись.

– Все ты видишь.

– Ладно, я не смотрю. Я просто хотел поговорить с тобой.

Я смотрела, как он скрещивает ноги и откидывается назад, сложив руки, опустив голову, предприняв запоздалую попытку вести себя прилично.

– В чем дело, Уилл?

– С тобой все в порядке? Вчера вечером, когда ты вошла в комнату, ты казалась расстроенной. Что-нибудь с Робертом?

Я почувствовала смутную надежду в его голосе.

– Нет. Просто я думала, что сплю в собственной постели. Прости, я разбудила тебя.

Он долго колебался, прежде чем заговорить.

– Хорошо, не беспокойся. Я сегодня рано ухожу на работу… Увидимся позже.

– Пока, Уилл. – Когда он отошел на достаточное расстояние и не мог ничего услышать, я начала проклинать себя. Почему я не сказала ему правду? Почему я такая нерешительная?

В следующие две недели я с головой ушла в рабочие проблемы. Однажды вечером мы с Мартой сидели, проверяя каждую строчку в бухгалтерских книгах. Кафе стало приносить прибыль, пусть небольшую, но достаточную для того, чтобы продолжать работать. Мы разговаривали о кофемашине, которую все считали сущим чудовищем. Вдобавок к тому, что вспениватель для молока работал медленнее, чем старый автомобиль, машина свистела, как тунгусский метеорит, падая на землю.